Эгоист (СИ)

Глава 5. Тайный воздыхатель

Когда Антон привез Нину в гостиницу, было 4 часа утра по местному времени, к бабушке ехать было рано - и они спустились в ресторан поужинать.

- Что-то не хочется есть, - призналась Нина, без всякого энтузиазма просматривая местное меню.

- Это все от перепадов давления, - сказал Антон, делая знак официанту. - Какой, наверно, это безумный стресс для организма - после миллионов лет эволюции и передвижения исключительно по поверхности, брать и кидать свое тело вот так, на безумной скорости и высоте, из одной точки планеты в другую. Но я думаю, нам надо поесть - так станет легче.

Он заказал два крем-супа из брокколи, ржаные булочки и черный чай с чабрецом.

- Кажется, вы были правы, - заметно порозовев и похорошев после приема пищи, заметила Нина.

Антон удовлетворенно кивнул.

- Пойдемте гулять? - предложил он.

- В пять утра? - удивилась девушка.

- Или в десять вечера, - пожал плечами Антон. - Какая разница?

Нина зябко поежилась:

- Нет, спасибо, я, пожалуй, лучше останусь в номере. Мне надо отдохнуть. А вы идите: наверно, это очень интересно - бродить по спящему городу.

- Без вас мне будет скучно, - честно признался Антон. - Если позволите, я приму душ в вашем номере и немного посижу за компьютером.

- Конечно, - пожала плечами девушка. - Почему я должна возражать? Это вы оплачиваете этот номер...

- Нина, - он постарался, чтобы его голос звучал как можно мягче, - в этой поездке вы оказываете мне услугу, причем совершенно бескорыстно, а не наоборот, и я ни в коем случае не хотел бы вас стеснять.

- Вы нисколько не стесните меня, - ответила Нина равнодушно.

Антон почувствовал легкое разочарование от этого ее холодного тона. Он испытывал к ней странное чувство - вроде бы это была не влюбленность, он, вообще, точно не помнил, что это такое и как ощущается, но его тянуло к ней, ему хотелось быть рядом с ней, чем дальше - тем больше, и он как будто ревновал, когда понимал, что она предпочитает его обществу кого-то или что-то другое.

- Спасибо, Нина, за то, что вы полетели со мной, - сказал он вполне искренне. - Мне приятно быть в долгу именно у вас, но обещаю, что это не продлится долго.

- Вы ничего мне не должны, - безапелляционно, почти строго ответила девушка. - Я настоятельно прошу вас прекратить эти разговоры.

- Хорошо, - кивнул Антон, но про себя решил, что просто надо переходить от слов к действиям.

Он нарочно вышел из ду́ша без майки, сделав вид, что забыл взять ее с собой в ванную комнату. Но Нина только вскользь глянула на его обнаженный торс, тут же отвела глаза, заметно покраснев, и смотрела в пол, пока он не оделся.

Антон поставил ноутбук на стол и сел за него, краем глаза подглядывая за девушкой - она легла на кровать, прикрыв стройные ноги в леггинсах одеялом, и стала читать книгу.

- Что вы читаете? - поинтересовался Антон.

- "Север и юг" Элизабет Гаскелл, - деловито бросила Нина.

- О чем? - заинтересовался Антон.

- О распрях между рабочими и буржуа в Англии середины 19 века.

- Правда? - Антон всем корпусом повернулся к ней. - Интересно?

- Да, вполне, - кивнула Нина, отчего-то зарумянившись. Она немного помялась, но потом призналась: - На самом деле, это любовный роман на фоне классового противостояния, но социальная составляющая в нем больше, чем любовная.

Антон улыбнулся:

- Вам нравится читать любовные романы?

- Да, - просто ответила Нина.

- Почему?

Девушка закусила губу, подыскивая ответ.

- Я не знаю, как это объяснить... просто я испытываю приятные чувства, когда читаю о том, как мужчина и женщина полюбили друг друга, вопреки обстоятельствам, и смогли бороться за эту любовь... Как правило, это красивые люди, внешне и внутренне.

- Хорошие люди, приятные чувства, - пробормотал Антон. - Масло масленое и посыпаное зефиром...

- Вы не чувствуете того же, что и я, когда читаете о таком или видите в фильме, - согласилась Нина. - Это оттого, что наши нервные системы построены по-разному. Поэтому вы меня не понимаете.

- А вы можете как-то объяснить мне, что именно вы чувствуете? - попросил Антон.

Нина пожала плечами, не глядя на него.

- Ну... - нерешительно начала она, - есть такое спецефическое ощущение в районе солнечного сплетения - знаете, есть такое выражение - "бабочки в животе"?

- Нет, не знаю, - покачал головой Антон.

- А вот представьте, будто что-то легкое и подвижное порхает внутри вас...

- Я могу представить только Чужого, - покачал головой Антон.

Нина хихикнула:

- Нет, это не предмет... скорее энергия... и вы чувствуете всепоглощающую радость и желание сделать что-то хорошее...

Антон глубоко задумался. Да, возможно, когда-то в юности нечто подобное овладевало им, но это было так давно, что он не сказал бы с уверенностью, способен ли он в самом деле на такие чувства. Однако бесспорным был тот факт, что если кто-то из его знакомых на тот момент женщин и может вызвать в нем эти ощущения, то это Нина. Он испытывал к ней очень глубокое уважение и признательность за ее самоотверженное служение ему, но самым удивительным и невероятным ее качеством было бескорыстие. До встречи с ней он и не предполагал, что есть на свете люди, а особенно женщины, способные на самопожертвование без малейшего намека на выгоду. Самой логичной наградой за ее услуги были бы романтические отношения с ним, со всеми вытекающими отсюда подарками и вниманием, однако Нина не только не флиртовала с ним, но и открыто выражала верность своему тощему программисту.

Антон давно перестал замечать недостатки в ее внешности - скорее наоборот, ее небольшие глаза, лишенные изящества линии носа и губ были ему милее каких-нибудь бархатных очей с поволокой и чувственных полных уст, которые ассоциировались у него только с продажной любовью и звенящей пустотой ума и сердца. Все, чего он желал - это сделать Нину своей, безраздельно владеть ее временем, мыслями, чувствами. А еще ему неизвестно зачем хотелось вызвать в ней это ощущение в животе...

- Вы уникальный человек, - тихо сказал он ей.

Нина опустила книгу, лицо ее выглядело недовольным.

- Вы, кажется, хотели поработать, - напомнила она.

Антон улыбнулся, повернулся к компьютеру и погрузился в изучение отчета по контексту за последний месяц. Он так увлекся, что не заметил, как рассвело, а когда лучи солнца достигли экрана ноутбука и стали мешать, Антон оглянулся и увидел, что Нина спит. Лицо ее было безмятежно и почти красиво, слегка вьющиеся каштановые волосы разметались по подушке, левая рука лежала рядом, словно бы в беззащитном жесте, маленькие пальчики подрагивали. Антон встал из-за стола и подошел к кровати, опустился на колени, осторожно потрогал ее волосы - мягкие, но упругие, к ним было приятно прикасаться. Ему хотелось так же прикоснуться к ее коже, но он боялся, что разбудит ее и, застав его за этим компрометирующим занятием, она больше не позволит ему приближаться к себе. Антон поправил на ней одеяло, оделся и поехал к бабушке: нужно было все делать максимально честно, он чувствовал, что, стоит этой милосердной девице заподозрить в нем лицемерие, как все его старания тотчас пойдут прахом.

Он стойко выдержал шамкающие приветствия, поцелуи дряблых губ - такие слабые, что они почти не ощущались - и даже выпил чаю из пакетика на кухне, невыносимо пахнущей старостью. Слабость - это было основное качество его бабушки на тот момент, определяющее всю ее жизнь - и это было именно то, что он так не любил в людях. Понятно, что слабость простительна в ее возрасте: как-никак, ей почти 85, но эта естественность не делала слабость привлекательной. Антон стойко просидел у бабушки целых 2 часа, а потом собрался и поехал в гостиницу.

Нина встретила его хмуро.

- Что-то вы быстро, - заметила она. - У вас есть еще как минимум пять часов.

- Простите, Нина, я не смог долго у нее пробыть, - повинился Антон, не без труда изображая раскаяние.

- Я не пойду с вами гулять, - строго ответила девушка.

Антон ощутил прилив гнева из-за ее упрямства.

- Мы почти 20 часов проведем в самолете за эти двое суток, - продолжала возмущаться Нина. - И ради чего? Ради галочки, что вы поздоровались с ней?

Антон чувствовал себя ужасно из-за того, что вынужден оправдываться перед малолетней девчонкой, но он понимал, что теряет ее доверие и уважение в этот момент и собрал всю волю в кулак:

- Я не знаю, что с ней делать, о чем говорить... мне тяжело смотреть, как она еле ворочает ногами и руками...

- Вы тоже когда-то придете в это состояние, - заметила Нина.

- Не дай бог, - покачал головой Антон. - Лучше покончить с собой...

- Самоубийство - это самый слабый поступок на свете, - категорично ответила Нина.

Антон уставился на нее во все глаза: это злило, смущало и изумляло его до глубины души, но она была права. И каким шестым чувством нащупала она именно те слова и выражения, которые задели его за живое? Он проглотил ее дерзость вполне невозмутимо и мягко попросил:

- Нина, помогите мне, пожалуйста, я без вас не справлюсь...

Она тяжело вздохнула и покачала головой, но потом сказала:

- Выйдите, мне надо переодеться.

Первым делом Нина повезла своего шефа в магазин. Они купили там ночную сорочку, хлопчатобумажный халат, теплые тапочки, набор постельного белья, полотенца, чайный сервиз и немного еды. Лидия Карповна очень удивилась, увидев их на пороге, а когда разглядела приветливую и ласковую Нину хорошенько, то вдруг прослезилась.

- Спасибо, внучек, что привез ко мне невесту, - прошамкала она растроганно. - Вот это подарок, вот это сюрприз... И какая хорошая девушка!

Нина хотела было вывести ее из заблуждения, но Антон Викторович положил руку ей на спину, поцеловал в висок и шепнул тихо:

- Не говори, пусть порадуется.

Нина послушно промолчала, а потом они с бабушкой стали разбирать подарки. Старушка ахала и охала, без конца протестуя против таких трат в свою честь. Нина в ответ доверительно сообщила ей, что ее внук очень богат и все эти мелочи ничего ему не стоят. Потом они стали смотреть детские фотографии Антона Викторовича, и Нина совершенно искренне вслух умилялась его ямочками и подушечками, а сам он молча присутствовал при этом с выражением бесконечного терпения на лице. Однако уже в три часа дня по местному времени он засобирался в аэропорт.

- Нам надо успеть пообедать, - объяснил он Нине.

- Мы можем пообедать здесь, я что-нибудь приготовлю, - предложила она.

Антон Викторович отрицательно покачал головой:

- Нина, пожалуйста, пойдемте, мне надо немного отдохнуть перед тем, как садиться в самолет, - попросил он, и она, конечно, согласилась.

Шеф имел над ней странную власть: не являясь для него родственницей, не питая к нему никаких особенных чувств и не видя ни одной серьезной причины потакать ему в его капризах, Нина отчего-то подчинялась ему практически во всем.

- У вас очень хорошая бабушка, - сказала она ему за ужином в небольшом ресторанчике итальянской кухни. - Очень милая и приятная женщина, сохранившая к тому же на удивление ясный разум для ее возраста.

- Спасибо, - кивнул он, отхлебывая крем-суп из шампиньонов. - Она ведь проработала всю жизнь учительницей, человек интеллектуального труда.

- Мне кажется, сердца в этой работе намного больше, чем ума, - возразила Нина. - Честно говоря, я вообще не могу себе представить, сколько доброты и терпения надо иметь, чтобы всю жизнь проработать в школе.

- У вас-то это точно получилось бы, - с улыбкой ответил Антон Викторович.

- Почему вы так думаете? - удивилась Нина.

- Потому что вы самая добрая и терпеливая девушка из всех, кого я знаю, - пожал плечами шеф, как будто это было очевидно.

- Вы говорите какие-то глупости, - отмахнулась Нина. - Из чего вы сделали такой вывод?

- Из того, что вы здесь, - ответил шеф, глядя ей прямо в глаза. - А полчаса назад были дома у моей бабушки, где так пахнет стариками, что глаза разъедает, и при этом улыбались.

- Опять эта ваша "милая" привычка меня провоцировать... - проворчала Нина.

- А вы любите побухтеть на меня за это, - парировал Антон Викторович. - Но это неважно: слова не так важны, как действия. Судя по вашим действиям, вы мой настоящий и, возможно, единственный друг, хоть и невольный.

- Когда вы так говорите, я чувствую себя плохой, - пожаловалась Нина.

- Почему?

- Потому что вы одиноки, а я отношусь к вам бессердечно.

- Не жалейте меня, Нина, - покачал головой Антон Викторович. - Я сам стремился взойти на эту вершину, а на вершине всегда холодно и одиноко.

- А вы не хотите забрать бабушку к себе? - вдруг предложила Нина. - В вашей шикарной квартире наверняка хватило бы места для вас двоих, и вам пошла бы на пользу забота о ком-то беспомощном.

Шеф посмотрел на нее, как на умалишенную.

- Нет, это вряд ли принесло бы пользу нам обоим, - сказал он сухо. - К тому же, в ее возрасте переезд это уже слишком большое усилие, а здесь есть кому за ней приглядывать.

- У вас тут живут еще родственники? - удивилась Нина.

- Да, - нехотя кивнул Антон Викторович.

- А почему вы не повидали их?

- Мы не общаемся.

- Почему?

- Это долгая история.

- Знаете, говорят, род дает силу...

- Мне не нужна их сила, я сам справляюсь.

Нина не стала развивать эту тему: почувствовала, что она неприятна шефу. Он, вообще, был весьма специфическим человеком - очень замкнутым, и потому Нина ощущала себя словно бы обязанной поддерживать его, раз уж он соизволил приоткрыть ей щель в свой личный мир.