Эра Водолея. Незримые узы

Глава 2

2017 год, октябрь

Холодный и пасмурный октябрьский день. Алена возвращалась из школы раньше обычного. На пятом уроке у нее сильно разболелась голова, и преподаватель математики великодушно отпустил ее домой. Еще на подходе к дому девочка услышала громкие голоса:

– Чего ты тут раскорячился со своим креслом? Нормальным людям пройти мешаешь!

– Где ты тут знак видел – «парковка для инвалидов»? Посторонись!

Алена остановилась, в некотором недоумении наблюдая за разыгравшейся перед ее подъездом сценой. Двое мальчишек – один худощавый и в бейсболке, а другой пухлый с рыжими кудрявыми волосами были настроены совсем не дружелюбно.

– Проваливай отсюда! – не унимались они.

Сидящий перед ними мальчик в инвалидном кресле гордо вздернул подбородок и холодно ответил:

– Похоже, это не у меня проблемы с мобильностью, раз тебе места не хватает, чтобы пройти.

– Чего ты сказал?!.. – еще больше взъерепенился худощавый мальчишка.

– Эй, Семенов, оставь его в покое, – не особо раздумывая, вмешалась в разговор Алена.

Мальчик в бейсболке бросил короткий взгляд за заступницу:

– Класс! Это не дом, а больница какая-то! – заржал он. – Вот и припадочная подтянулась!

– Именно! Поэтому идите отсюда, пока другие больные вроде нас не подоспели и не начистили вам обоим… – ничуть не растерялась девочка и решительно шагнула вперед.

– Да забей на них, Тоха! Пойдем… – с опаской покосился на заступницу пухлый мальчик.

Алена смотрела на обидчиков в упор, не произнося ни слова, и ее молчание по каким-то неведомым причинам смутило ребят больше, чем если бы она продолжила говорить.

– Да и черт с вами! – выругался Семенов и, потянув за собой приятеля, пошел прочь. – Руки еще о вас пачкать!.. – бросил он напоследок.

Алена только покачала головой, глядя им вслед.

– Спасибо, – мальчик в инвалидном кресле благодарно кивнул. – Меня, кстати, Миша Ларионов зовут.

– Алена.

– Вообще, я бы и сам с ними справился, – заметил новый знакомый.

– Справился бы, – без малейшего намека на издевку согласилась девочка. – Я просто не удержалась: так хотелось поставить на место этого нахала.

– А! Вот оно в чем дело! – улыбнулся Миша.

– А ты думал я Суперменом тут промышляю? Спасаю тех, кто попал в беду?

– Вроде того!

– Ладно, я пойду, – девочка поправила на плече рюкзак с учебниками: – Пока!

– Пока…

Алена подошла к двери подъезда и уже собралась было набрать код домофона, как что-то ее остановило. Она слегка нахмурилась и обернулась:

– Я тебя здесь раньше не видела, – обратилась она к Мише. – Ты в гости к кому-то приехал?

Мальчик, казалось, очень обрадовался продолжению диалога. Управляя коляской с помощью джойстика на подлокотнике, он подъехал к стоящей у дверей Алене.

– Я теперь буду здесь жить, у своего дедушки в квартире на пятом этаже.

– Ты внук Павла Михайловича?

– Да. Ты знаешь моего деда?

– Конечно! Я тоже на пятом этаже живу!

– Значит мы соседи! – обрадовался Миша.

– Так ты тут дедушку ждешь? – уточнила Алена.

– Да, он опаздывает, задержался на какой-то лекции в универе, а мне ключи еще сделать не успел.

Алена знала, что Павел Михайлович уже много лет преподавал в МГУ вместе с ее дедушкой, но вот про внука его она никогда не слышала.

– Слушай, чего ты будешь на улице ждать? – неожиданно для самой себя выпалила девочка. – Пойдем к нам обедать! Бабушка очень любит гостей! Тем более ты внук Павла Михайловича, а она его хорошо знает.

– Это как-то неловко… Без приглашения… – засомневался Миша.

– Эй! Я только что тебя пригласила, – улыбнулась Алена. – Или тебя в письменной форме пригласить? – Она демонстративно полезла в рюкзак за ручкой.

– Нет! Конечно, нет… – жестом остановил ее мальчик. – Я с удовольствием познакомлюсь с твоей бабушкой.

Вместе они вошли в подъезд, и Алена с интересом оглядела установленную рядом с лестницей конструкцию – мобильную платформу, позволяющую поднять инвалидную коляску на один лестничный проем, отделявший их сейчас от дверей лифта.

– С утра здесь этого не было… – заметила девочка.

– Мастера только час назад закончили установку, – пояснил Миша, ловко закатываясь на мобильную площадку, которая с нажатием кнопки плавно поползла вверх.

– Специально для тебя сделали?

– Да, – смущенно отозвался мальчик, подъезжая к лифту.

Бабушка и в самом деле очень обрадовалась расширенному составу детей, прибывших к обеду. В отличие от Алены, она знала и про Мишу, и про его переезд. Бабушка вообще все знала и всегда была в курсе дела.

2023 год, май

– Как тебе удалось поправиться? – Алена подошла ближе, снизу вверх глядя на вытянувшегося перед ней в полный рост высокого, хорошо сложенного молодого человека, которого она запомнила угловатым, немного ссутуленным, прикованным к инвалидному креслу мальчиком.

– Наука не стоит на месте! – Миша был явно доволен произведенным впечатлением.

– Просто невероятно! Я помню, ты говорил, что медицина бессильная тебе помочь… Хотя, это уже не важно! Важно, что теперь ты можешь ходить! Я так за тебя рада!

С момента нежданной встречи все Аленины тревоги и полные горечи воспоминания отошли на второй план, уступив место самым теплым и радостным чувствам.

– Я уже попривык, если честно. Больше года прошло после заключительной операции…

Но Алена не дала ему договорить. Чувство радости переполняло ее изнутри, накрывало с головой и искало выхода. И поэтому она не смогла просто стоять рядом и слушать Мишин рассказ. Повинуясь необъяснимому внутреннему импульсу, она одним движением преодолела разделявшее их небольшое расстояние и крепко обняла старого друга.

– Я так счастлива тебя видеть! – проговорила она, уткнувшись в его плечо, и ощутила, как к горлу подступает ком, а на глаза наворачиваются слезы. Девушка искренне не понимала, откуда в ней все эти эмоции, но точно знала, что эти переживания взаимны, и что Миша тоже не просто из вежливости обнимает ее в ответ.

«Как вообще мы могли расстаться? – крутился у нее в голове один и тот же вопрос. – Как я могла уехать и все это время жить без него?»

Вопрос был очень интересным. В 2017-ом, после злополучной аварии с черной иномаркой, родители и бабушка с дедушкой стали ей совсем как чужие. Они не верили ее рассказам, желая вернуть ее к реальности; не понимали ее чувств, рассчитывая избавиться от них как от симптомов посттравматического стресса; они действовали из лучших побуждений, но в результате Алена чувствовала себя все более одинокой и какой-то неправильной, ненормальной. Миша стал единственным, кому она смогла довериться и с кем делилась своими переживаниями. Так уж случилось, что они оба оказались аутсайдерами: сверстники их отвергали, а у старшего поколения они вызывали жалость и снисхождение. Но в этой невольной изоляции, как ни странно, была и их сила: вдвоем против целого мира – вот как они тогда себя чувствовали. Вдвоем против всех. Больше года Алену с Мишей связывала самая искренняя и преданная дружба, которая только возможна, и девочка сильно переживала, когда родители сообщили ей о скором отъезде в США. Расставание со столь близким другом грозило стать для нее новой трагедией. Но, как ни странно, после переезда Алена довольно быстро со всем этим справилась. Как будто сработал защитный механизм, и все воспоминания о событиях полуторогодовалой давности, кулоне и лучшем друге просто растворились в глубинах памяти. Но теперь все вернулось! И как будто не было этих тысяч километров и долгих пяти лет, державших их вдали друг от друга.

Алена ослабила хватку и сделала шаг назад, продолжая внимательно всматриваться в улыбающееся Мишино лицо. Внешне ее друг сильно изменился: атлетическое телосложение вместо угловатой ссутулившейся фигуры, аккуратная стрижка взамен вечно отросшей челки, спадающей на лоб, стильный look – брюки, белоснежная, расстегнутая на пару пуговиц рубашка, дополненная жилетом от костюма… Он показался Алене значительно старше своих двадцати лет… Только вот взгляд его темно-серых глаз остался прежним – умным, добрым, открытым… и немного грустным. Алена замечала эту грусть и раньше, только вот в детстве она думала, что это связано с его травмой и невозможностью ходить… А теперь?..

– Слушай, я еще не обедал! – прервал чуть затянувшуюся паузу Миша. – Может, пойдем перекусим куда-нибудь!

Несмотря на плотный бабушкин обед, Алена с энтузиазмом закивала:

– Да! Пойдем! Только я уже сто лет тут не была… Не знаю куда бы нам пойти…

– Я тоже редко приезжаю, – пожал плечами Миша. – Но если пойдем вверх по Солянке, то наверняка найдем какое-нибудь кафе!

Они медленным шагом покинули двор. Поначалу оба молчали, как будто бурные приветственные объятия сказали намного больше, чем было возможно сказать за несколько минут после долгой разлуки. Тишину нарушила Алена:

– Значит, ты тоже здесь больше не живешь?

– Я переехал в Дубну через два года после того, как ты улетела в Штаты. Сдал экстерном всю школьную программу, чуть больше чем за год окончил МГУ и уехал…

– За год?! Вот это да… А дедушка?

– Дедушка и сейчас здесь живет. Я его навещаю время от времени.

– А в Дубне что делаешь?

– Работаю, – улыбнулся шквалу ее вопросов собеседник. – Вообще это долгая история про биофизику, нано-технологии, и прочие почти научно-фантастические проекты. Тебе интересно?

– Шутишь? Биофизика? Конечно интересно!

Миша не смог скрыть удивления:

– Серьезно?!

– Абсолютно! Я в этом году поступила в Бостоне в медицинский колледж. Буду специализироваться на посттравматической реабилитации! – с воодушевлением затараторила Алена. – И один из ведущих моих профессоров как раз активно использует…

Молодой человек с очевидным интересом и одновременно некоторой настороженностью слушал вдохновенный рассказ подруги. Они успели дойти до маленькой кофейни, разместиться за столиком у окна и даже заказать сандвичи и чай, а Алена все продолжала говорить. Она опять не понимала, почему ей так хочется поделится с Мишей тем, что ее по-настоящему интересует, тем, с чем она собралась связать свою карьеру. Но ни сил, ни желания противиться внутренним импульсам у нее не было. Когда официант принес заказ, Миша все же вежливо прервал Аленин монолог:

– Я предлагаю выпить за нашу неожиданную встречу! – с шутливой официальностью сказал он, поднимаю чашку чая.

Алена с радостью поддержала импровизированный тост:

– Да, за нашу встречу!

С тихим звоном их чашки встретились над столом.

– Ты надолго приехала? – Миша очень ловко воспользовался паузой, чтобы сменить тему разговора.

– На все лето. Даже обратного билета еще не купила. А ты?

– Я чаще всего приезжаю на день два, обычно деда навестить, но сейчас он на даче. Даже не знаю, почему сегодня приехал, – он улыбнулся: – Может это проведение?

Алена растерянно пожала плечами, чувствуя, что и сама не находит другого объяснения происходящему.

– Я шучу! – отмахнулся Миша и отрезал кусочек теплого сандвича: – Никакого проведения! Я даже могу рассчитать вероятность нашей встречи в процентах!

Девушка рассмеялась. Да, рассчитать что-нибудь и все четко и логично объяснить было как раз в духе ее друга. Но несмотря на это, она никогда не считала его занудой или ботаником… Это только для посторонних они оба были «не такие, как все нормальные дети»…

До самого закрытия кофейни в 11 вечера старые друзья рассказывали друг другу о том, что произошло с каждым из них за годы разлуки. Миша узнал, как непросто Алене было привыкнуть к жизни в другой стране. Что за все это время она подружилась только с одной девчонкой из класса, да и то только для того, чтобы было с кем делать парные проекты по школьным предметам. А вообще Алена старалась избегать любых тусовок со сверстниками и дружеских привязанностей. В самом начале папа и мама пробовали отправлять ее в летний детский лагерь, но и там она держалась особняком. И дело было вовсе не в иммиграции и не в людях. Просто ей было проще и спокойнее одной. В конце концов родители перестали социализировать дочь, радуясь хотя бы тому, что ее перестали мучать ночные кошмары и прекратились эпилептические припадки, продолжавшиеся с тех пор, как Алена стала свидетелем аварии. В летние каникулы они всей семьей путешествовали по Америке и Канаде, проводя большую часть времени на природе, в дали от шумных и многолюдных мегаполисов, а на рождество к ним из Москвы приезжали бабушка и дедушка, которых Алена с удовольствием водила по праздничным ярмаркам, елочным базарам и искрящимся разноцветными огнями улицам Чикаго.

А Миша после успешной защиты двух дипломов – на биологическом и физико-математическом факультетах МГУ – перебрался в Дубну, где присоединился к команде молодых ученых, работающих над проектами в области биоинженерии. Выбор направления научной работы был далеко не случаен. Еще во время учебы Миша познакомился с профессором, рассказавшем ему о неограниченных возможностях, которые может дать изучение биофизики, для исцеления казалось бы безнадежно больных людей. И Миша ухватился за эту идею, как за спасательную соломинку. Именно тогда он решил, что его собственное выздоровление в его руках и, увидев заветную цель, провел не один месяц за тем, чтобы воплотить в реальность заветную мечту – встать на ноги.

– И, представляешь, – в завершении своего рассказа добавил Миша, – нашлись врачи и все необходимые специалисты, которые согласились воплотить в жизнь наш научный проект. Правда, пока я единственный пациент, на ком опробовали эту методику, но, как видишь, результат превзошел все ожидания, и мы ждем дополнительного финансирования, чтобы сделать аналогичное лечение доступным как можно большему количеству людей.

– Это просто удивительно! – Алена слушала, затаив дыхание. – Я ни о чем подобном раньше не слышала!..

– Молодые люди, мы закрываемся, – вежливо сообщил официант, положив на стол счет.

На улице друзей окутали синеватые весенние сумерки. Приглушенный свет уличных фонарей выхватывал из полумрака изящные очертания невысоких зданий и теплыми мягкими бликами рассеивался по тротуарам. Алена сделала глубокий вдох и на несколько мгновений закрыла глаза, чтобы еще острее почувствовать. Почувствовать, что сейчас она проживает свою жизнь, а не смиряется с тем выбором, который сделали за нее родители. Почувствовать, как это здорово, когда рядом есть по-настоящему близкий человек, которому ты можешь безоговорочно доверять, и не нужно довольствоваться мимолетным ничего не значащим общением с одноклассниками. Все эти годы, не имея возможности решать самостоятельно, она убеждала себя, что сможет быть счастливой в одиночестве. Но теперь ее обман раскрылся, и это разоблачение принесло ей огромное облегчение.

В кармане ветровки зазвонил телефон. Девушка от неожиданности слегка вздрогнула и ответила на вызов.

– Алена, с тобой все в порядке? – взволнованный дедушкин голос вернул ее к реальности.

– Да, да, дед, все в порядке. Я недалеко от дома.

– Не мог до тебя дозвониться!

– Не переживай, мы скоро будем!

– Мы? – с явным удивлением переспросил Илья Васильевич.

– Именно! Ждите! – Алена скинула звонок и вопросительно взглянула на своего спутника. – Ты же не против сказать «привет» моим дедушке и бабушке? Я должна объяснить им, почему так долго отсутствовала.

– Даже наоборот! С удовольствием их повидаю! – без тени сомнения ответил Миша.

Илья Васильевич и Мария Леонидовна были удивлены встрече с Мишей не меньше внучки. Визит вежливости молодого человека ограничился чашкой чая и непродолжительной светской беседой, после чего он сослался на усталость и ушел домой. Но Алена знала, что столь поспешный уход не имел ничего общего с последствиями долгого трудового дня. Просто по дороге к дому они с Мишей решили, что расставаться еще рано…

2017 год, ноябрь

– Дедушка тебя не спохватится? – спросила Алена, кутаясь в широкий полосатый шарф и натягивая повыше шерстяные носки, с трудом поместившиеся в домашние тапочки. Она вытащила на балкон свое любимое пестрое кресло-мешок и теперь удобно устроилась в нем, подтянув под себя ноги.

– Я сказал, что пойду спать. Не думаю, что он решит проверить, – донеслось с соседнего балкона: сидя в инвалидном кресле, Миша поправил одеяло, которым прикрыл ноги, и слегка поежился от неожиданного порыва ветра.

На улице было холодно и сыро. Темное, затянутое облаками небо угрюмо нависло над разгоревшейся миллионами огней столицей. Во дворе дома было тихо и безлюдно. Только желтый свет фонарей искрился и поблескивал на мокром асфальте, да беззвучно покачивались макушки высоких, лишенных листвы деревьев.

– Меня сегодня опять возили к психологу, – призналась Алена.

– Это из-за того, что тебе вчера в школе плохо стало?

– Ну, если так можно сказать о припадке эпилепсии, то да… Директор вызвала родителей и предложила им подумать о переводе меня на домашнее обучение или в спецшколу какую-нибудь…

– Домашнее обучение – это не конец света. Я же так занимаюсь.

– Мой папа другого мнения. Он думает, что так я совсем перестану со сверстниками общаться и окончательно превращусь в социопатку…

Миша только хмыкнул в ответ.

– А вообще, я тут погуглила… – продолжила девочка. – Так вот, ничего страшного в этом слове нет. Это даже не болезнь – социопатия. Это просто небольшие отклонения от нормы. А кто решает, где норма, а где нет? Может, как раз социопатом быть нормально, а вот все остальные в этом мире с отклонениями.

– Никакая ты не социопатка, – уверенно заявил Миша. – Директору просто легче от тебя избавиться, чем время свое тратить.

– Я тоже так думаю. Да я бы и сама оттуда ушла… А психолог этот говорит, что нужно учиться общаться с другими людьми. Что дело вовсе не в моих припадках, а в том, что я ни с кем не лажу… А я и не хочу ни с кем ладить! Нужны они мне, эти другие…

2023 год, май

– Прям как в старые добрые времена! – улыбнулась Алена, усаживаясь в кресло-мешок и накидывая на ноги флисовый пледик из Икеи. Она уже переоделась в футболку и пижамные клетчатые штаны, а на плечи накинула уютную толстовку.

– Да, все почти как раньше, – согласился Миша, перегнувшись через перила и помахав девушке рукой. Их неостекленные балконы частично были разделены стеной, а частично кованым парапетом, но, как и много лет назад, ни одно, ни другое не было преградой для общения.

Алена поднялась на ноги и встала рядом: теперь сосед был от нее на расстоянии вытянутой руки. В детстве ей очень хотелось, чтобы в этой разделявшей их стене была маленькая лазейка, через которую можно было бы пробраться на Мишин балкон. Друзья даже думали, каким образом можно такой проход сделать. Но, к сожалению, надежная конструкция сталинских времен не оставляла им шансов.

– Так странно, – заметил Миша, глядя куда-то вдаль, – Но мне кажется, что между нами все осталось по-прежнему. Как будто не было этих пяти лет, и еще только вчера мы стояли здесь, каждый на своем балконе, и разговаривали обо всем, что нас беспокоило…

– И мне так кажется, – согласилась девушка. Глядя на Мишин профиль, она вдруг заметила несколько тонких черных вертикальных линий у него на шее, которые прежде скрывались за воротничком рубашки. Алена чуть перегнулась через перила и протянула руку, чтобы повнимательнее рассмотреть то, что ей показалось краем татуировки. Но в это мгновение странное тревожное чувство накрыло ее с головой, и резкая, хоть и терпимая боль пронзила вытянутую руку. В ту же секунду она увидела как напряглись Мишины плечи, а его руки сжались в кулаки… и еще ей послышался какой-то тихий звуковой сигнал…

– Что происходит? – Алена испуганно вглядывалась в исказившиеся словно от боли черты друга.

– Все в порядке, – коротко и очень напряженно отозвался Миша. – Я должен идти.

И он скрылся за балконной дверью так быстро, что Алена и слова не успела сказать. Боль отступила. В полной растерянности она постояла на балконе еще некоторое время, а потом, будто опомнившись, быстро вернулась в комнату и выглянула в коридор. Через приоткрытую дверь в спальню бабушки и дедушки лился теплый свет, но голосов слышно не было. Алена на цыпочках прокралась мимо и почти беззвучно вышла из квартиры на лестничную клетку. Чуть помешкав, она нерешительно позвонила в Мишину квартиру, но никто ей не открыл. Она подождала, потом позвонила еще несколько раз, но ответа не было. Вернувшись в комнату, она взяла в руки телефон, но тут же поняла, что не знает номера своего друга… Вариант спросить телефон Мишиного дедушки у своих предков она даже рассматривать не стала. Но настойчивое тревожное чувство не отпускало Алену. Почти всю ночь она провела без сна, сидя с ногами на диване и нервно перебирая в руках кулон, и уснула только под утро. За завтраком дедушка и бабушка списали ее состояние на разницу во времени, и Алена в душе была признательна им за такую догадку и за то, что они никак не прокомментировали ее желание весь день оставаться в своей комнате, разбирая старые игрушки, тетрадки и прочие мелочи, притаившиеся в шкафах и на полках со времени ее отъезда в США.

Оставаясь дома и разбирая вещи из своего прошлого, Алена преследовала две цели. Во-первых, она всеми силами старалась отвлечься от мысли о Мише и его поспешном уходе, а во-вторых, ей не давали покоя все еще не достаточно четкие воспоминания о кулоне. Рассматривая старые фотографии, разрисованные альбомы и исписанные тетрадки прошлых лет, она пыталась найти хоть что-то, способное освежить ее память. И вот на глаза ей попалась потрепанная тетрадка в темной обложке на сорок восемь листов. Руки девушки сами потянулись к находке, хотя она и не помнила, что именно там записывала. Но тетрадь оказалась неким подобием дневника.

– Не помню, чтобы я вела дневник… – вслух пробубнила девушка, перелистывая страницы. – Хотя… кажется, вела…

Как в тумане Алена вдруг вспомнила визит к одному из многочисленных психологов… это была пожилая женщина с очень проникновенным взглядом. Именно она посоветовала Алене завести дневник. Завести его только для себя и никому не показывать. Девушка с интересом погрузилась в чтение. Поначалу она не находила в записях ничего примечательного – просто перечисления событий, произошедших за день. Но потом характер заметок неожиданно поменялся. И подчерк стал каким-то другим… и слова… и выражения…

… Я могу чувствовать чужую боль так же остро, как свою собственную… Сегодня на уроке физкультуры мой одноклассник Боря Михайлов сломал ногу. Он не кричал от боли, потому что был в шоке. Кричала я. Мне было так больно! Просто до искр из глаз! А потом у меня начался припадок. Но этого я уже не помню. Об этом мне рассказала мама…

Алена оторвалась от чтения и посмотрела на свою руку, вспоминая события минувшей ночи… Могла ли та недолгая боль быть не ее собственной?..

…Наверное мои одноклассники правы, и я сумасшедшая… Вчера Раиса и Маша, стоя за мной в очереди в столовой, поссорились из-за какого-то мальчишки… Я ощущала их злость и ярость… Они были готовы вцепиться друг другу в волосы… Это было так ужасно… Но еще страшнее было почувствовать, как и во мне поднимается волна гнева… И я повернулась к ним и что есть силы закричала: «Прекратите! Заткнитесь! Слышите?! Заткнитесь!» А потом я уронила поднос на пол и выбежала в коридор.

Алена ни разу за минувшие годы не вспоминала о тех событиях. Они словно были стерты из памяти, а теперь возвращались одно за другим. Подобных заметок в тетрадке было еще немало.

– Что же это со мной? – вслух спросила она. – Неужели я и в самом деле больна? Но тогда почему ничего подобного не происходило со мной в штатах?

Девушка потянулась к телефону и набрала маме.

– Привет, родная! А почему я тебя не вижу? Или в Москве проблемы с видеосвязью?

– Сейчас, – Алена включила камеру и помахала. – Вот, со связью все в порядке!

– Ты выглядишь уставшей…

– Это все разница во времени, – отмахнулась девушка.

– Дедушка и бабушка с утра мне тоже самое сказали. Ну, как тебе в Москве?

– Замечательно! Я вчера Мишу встретила, – сходу выпалила Алена, подозревая, что бабушка уже сообщила маме о недавнем визите соседа. – Помнишь его?

– Миша… – слегка нахмурилась мама, делая вид, что не сразу поняла о ком идет речь. – А! Из соседней квартиры. Внук Павла Михайловича…

– Да, представляешь, какое совпадение!

– Он по-прежнему живет с дедушкой?

– Нет, ну это долгая история… Я на самом деле про другое хотела спросить. Помнишь как я страдала от эпилепсии?..

– Да, конечно, – мама явно не об этом собиралась поболтать с дочерью. – Но болезнь уже в прошлом… Или что-то произошло? – теперь в голосе женщины звучала тревога.

– Нет, мам! Все в порядке! – поспешила заверить ее Алена. – Я просто перебирала старые тетрадки, нашла кое-какие записи и удивилась, что со мной не было ни одного припадка с тех пор как мы перебрались в штаты…

– Я думаю, решающую роль сыграла полная смена обстановки и переходный возраст… Во всяком случае, так считал психотерапевт, к которому мы обратились в Чикаго. Он не нашел ни следа эпилепсии или какого либо другого отклонения в работе твоей нервной системы… Алена, ты ведь ничего от меня не скрываешь?

– Нет, мам… Мне просто было интересно.

В сотый раз пообещав быть осторожнее и следить за своим самочувствием, Алена попрощалась с мамой. Она решила дать себе передышку: поужинала и прогулялась по набережной с бабушкой и дедушкой, освежив в своей памяти куда более приятные воспоминания, чем те, что фигурировали в дневнике. Как ни крути, но ее детство и в самом деле было чудесным временем, проведенном в кругу искренне любящих ее людей. Было… до тех пор, пока она не получила кулон…

Оставшись вечером одна в комнате, Алена продолжила чтение своих заметок… Теперь она почти не сомневалась, что ее «ненормальное» поведение было связано со странным украшением. Больше года после аварии, пока кулон был рядом, она походила на шизофреника, чувствующего больше, чем свойственно обычным людям. Словно антенна, она улавливала чужую боль и эмоции, и ее мозг физически не мог справиться с этим потоком переживаний иначе, чем эпилептический припадок. Неужели теперь, когда она снова обнаружила подарок незнакомки, ее болезнь вернется? Алена нерешительно коснулась кулона, собираясь снять его с шеи, но вдруг ее телефон тихо пискнул, уведомив о входящем сообщении:

«Посмотри в окно», – гласило полученное с незнакомого номера сообщение.

Алена с сомнением покосилась на плотно задернутые шторы.

«Пожалуйста», – настаивал телефон.

Девушка поднялась с кровати и, подойдя к окну, отдернула одно из полотен. На балконе стоял Миша. Он, улыбнувшись, неловко помахал ей рукой. Алена помедлила мгновение, а потом, всунув ноги в тапочки, открыла дверь и вышла наружу.

– Привет! – Молодой человек снова виновато улыбнулся.

– Как ты сюда пробрался? – вместо приветствия поинтересовалась Алена. – Перелез через парапет?!

– Ну да…

– Это же опасно! Мы никогда так не делали…

– Ну, это БЫЛО опасно для четырнадцатилетнего подростка, прикованного к инвалидному креслу. Сейчас я лучше владею своим телом.

Алена не могла не согласиться с этим замечанием: судя по рельефным мышцам и подтянутому торсу, которые с легкостью угадывались даже под накинутой поверх футболки рубашкой, ее друг и в самом деле был в хорошей физической форме. Но вслух она ничего не сказала.

– К тому же, я подумал, что куда опаснее будет в двенадцатом часу ночи звонить тебе в квартиру и объясняться с бабушкой и дедушкой.

– Пожалуй, ты прав, – Алена поплотнее закрыла за собой дверь, чтобы их разговор не услышали в квартире и, сложив руки на груди, вопросительно посмотрела на визитера:

– Что с тобой случилось? – она решила пока не рассказывать Мише о своих переживаниях и ощущениях и узнать его версию произошедшего.

– Этого не объяснить в двух словах… так бывает… – он замолчал и потупился.

– То есть это не что-то из ряда вон выходящее, и ты регулярно вот так исчезаешь? – уточнила Алена.

– Нет, дело не в исчезновениях… Черт!.. – Миша шумно выдохнул, резким движением руки взлохматил волосы и, повернувшись спиной к девушке, оперся руками на балконные перила. – Черт!

Алена нахмурилась:

– Знаешь, мы ведь долго не виделись… – со вздохом произнесла она, прислоняясь спиной к прохладной стене, но по-прежнему внимательно наблюдая за молодым человеком: – Может, далеко не все осталось по-прежнему?.. То, что связывало нас раньше…

Девушка заметила, как напряглись при этих словах сомнения Мишины плечи.

– То, что связывало нас раньше, никуда не делось. – он, резко обернувшись, шагнул ближе. Его чересчур прямой взгляд немного смутил Алену. – Я это чувствую, – с непоколебимой уверенностью добавил молодой человек. – Сам не понимаю, как такое возможно… – он помолчал. – Но ты права, кое-что все же изменилось.

Алена по-прежнему терялась в догадках.

– Моя жизнь изменилась…

– И у тебя появился секрет, которым ты не можешь поделиться?

– Даже если это секрет, то не от тебя, – без тени сомнения отозвался Миша. – Просто ты так неожиданно вернулась в мою жизнь… и все вернулось… Я в один момент перестал чувствовать одиночество, которое преследовало меня с тех пор, как ты уехала. Странно звучит… мы же были детьми… как детские привязанности могут оставить такой глубокий след?.. – он пристально посмотрел на стоящую рядом девушку.

– Я не знаю, – честно призналась Алена. – Но я чувствую тоже самое: как будто не было этих лет, как будто мы не расставались, и я по-прежнему могу доверять тебе, как никогда и никому больше не доверяла.

Миша взял ее за руку, продолжая пристально вглядываться в ее лицо. И это осторожное прикосновение и открытый взгляд сказали Алене больше, чем любые слова. Все было по-настоящему. Словно она вновь вернулась в детство, когда в душе не было ни единого сомнения в том, что этот человек – неотъемлемая часть ее жизни, что только рядом с ним она может ощущать собственную целостность. И его чувства были для нее так же очевидны как свои собственные: он не лукавил, она и в самом деле была так же важна для него, как и раньше.

Миша чуть отстранился:

– Тогда я должен тебе кое-что показать. Но для этого нам нужно поехать в Дубну. На пару дней. Родители тебя отпустят?

– Думаю да, – Алена закивала и чуть сильнее сжала его руку. – Тем более, что я очень хочу поехать!

– Тогда решено! – Он с облегчением вздохнул. – Чем ты там занималась? – Молодой человек взглядом указал на ее прибывающую в некотором беспорядке комнату.

– Копаюсь в своей памяти… – честно призналась Алена. – По странности, я о многом забыла…

– А я все помню, – пожал плечами Миша. – Например, как на даче ты по ночам залезала в мою комнату через окно. Тебе снились кошмары, помнишь?

Алена нахмурилась…

2018 год, июнь

Опустевшие, построенные из неотесанных булыжников приземистые дома выглядят давно заброшенными. Их распахнутые настежь и почерневшие от сырости деревянные двери и окна скрипят от редких порывов ветра. И этот скрип – чуть ли не единственный звук, нарушающий окутавшую город кромешную тишину. Другой звук – кажущийся невероятно громким и эхом разносящийся по городу – это звук Алениных шагов по узкой, выложенной неровной брусчаткой дороге. Пока она здесь одна, но это ненадолго. В сгущающемся вокруг тумане девочка начинает смутно различать высокие силуэты. Они кажутся похожими на людей, облаченных в длинные плащи с капюшонами. Но она не видит их лиц. Очертания силуэтов все четче, их присутствие все ощутимее. И вот они уже обступают ее со всех сторон. Алена слышит, как они перешептываются, но не может разобрать слов. Ее сердце бешено колотится. Мысли путаются в голове. Страх парализует все тело. Один из призрачных образов выступает вперед и протягивает к ней руку. Она пытается кричать, но из ее груди не вырывается ни звука… Она отшатывается назад и пытается пробраться сквозь толпу безликих силуэтов, но ноги словно увязают в трясине, и каждый следующий шаг дается сложнее, чем предыдущий…

– Оставьте меня в покое! Убирайтесь!.. – Обессилев от тщетных попыток убежать, она падает на колени и закрывает уши руками, стараясь заглушить непрекращающийся шепот. Но он звучит прямо у нее в голове… На смену страху приходит отчаяние. – Убирайтесь!.. Пожалуйста, оставьте меня в покое!.. – вдруг кто-то легко касается ее плеча…

Алена резко открыла глаза и села на кровати. Часто и прерывисто дыша, чувствуя, как сердце почти выпрыгивает из груди, она прижалась спиной к высокому изголовью кровати и судорожно огляделась по сторонам. Она снова была одна в своей комнате на даче. Редкий случай, когда образы из сна не последовали за ней в реальность. А ведь бывало и такое: она открывала глаза, а одна из тех пугающих теней, что преследовали ее во сне, стояла прямо перед кроватью и протягивала к ней руки… Именно тогда Алена начинала кричать и звать на помощь, и серый нечеткий силуэт рассеивался подобно туману, не дожидаясь, когда в комнату вбегут перепуганные родители.

Девочка еще раз огляделась по сторонам и рукавом пижамы вытерла со лба холодную испарину. Она сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, как ее учил психолог, но избавиться от страха это не помогло. На будильнике было два часа ночи. Она встала и походила взад-вперед по комнате. Будить дедушку и бабушку было бессмысленно: единственное, что они могли сделать – это уложить ее обратно в кровать, а именно этого ей сейчас хотелось меньше всего. Алена обхватила себя руками, стараясь усмирить нервную дрожь. Но страх только усиливался. Оставаться в одиночестве ей было уже просто невыносимо. И тогда, не долго думая, она всунула ноги в кроссовки, открыла настежь окно и вылезла через него в сад. Ночной воздух наполняли свежие ароматы цветов и заливистое стрекотание сверчков, но Алене сейчас было не до умиления красотой летнего пейзажа: ее всю трясло от страха. Прошло уже две недели с тех пор, как они с бабушкой и дедушкой перебрались из города на дачу. Плохая новость заключалась в том, что смена обстановки никак не повлияла на ее психику – ночные кошмары продолжали мучать ее как минимум два-три раза в неделю. Хорошая новость: соседняя дача принадлежала Мишиному дедушке, и ее друг тоже приехал сюда на каникулы. Алена оглянулась на свое окно: раз никто из предков до сих пор не пришел, значит во сне она не кричала и никого не разбудила. Девочка слегка подвернула пижамные штаны и на цыпочках двинулась в глубь сада. Там, за старым покосившимся сараем в заборе была небольшая брешь, через которую можно было пробраться на соседнюю территорию. Свет многочисленных фонариков, озарявших садовые дорожки, остался позади, и Алена пробиралась между кустами почти на ощупь. В доме Павла Ивановича тусклый свет горел только в Мишиной комнате на первом этаже, и Алена с облегчением вздохнула: значит, он не спит. Встав ногами на лавочку, она с легкостью дотянулась до окна. Ее друг, полулежа на кровати, читал какую-то книгу. Девочка толкнула приоткрытую раму и заглянула внутрь.

– Привет.

Мальчик слегка вздрогнул от неожиданности, но тут же улыбнулся, завидев в окне знакомое лицо.

– Привет. Опять кошмары? – шепотом уточнил он.

Алена кивнула.

– Тогда залезай. Только тихо, – он отложил книгу.

Девочка почти беззвучно перебралась через широкий подоконник, потом на цыпочках преодолела небольшое расстояние до кровати, стараясь ступать так, чтобы пол не скрипел, и наконец-то с облегчением приземлилась на кровать.

– Все тот же сон? – Миша взял теплый плед, висевший на спинке его инвалидного кресла, и протянул гостье.

Алена благодарно кивнула:

– Да, все тот же… А тебе о новом ужастике хочется послушать? – она пыталась пошутить, но улыбка ей сейчас давалась с трудом.

– Ты вся дрожишь… – Миша нахмурился. – Может нужно принять лекарство?..

– Они не помогают, – помотала головой девочка. – Можно я просто с тобой немного побуду?

– Конечно.

Она натянула повыше плед, подобрала под себя ноги и, подвинувшись поближе, положила голову Мише на плечо.

– А тебе кошмары снятся? – Алена почувствовала, как дрожь ослабевает, и последние серые клочки пугающего образа из сна рассеиваются в тусклом свете прикроватной лампы.

– Как тебе? Про Монстров? – уточнил мальчик.

– Ну да…

– Нет. Ужасы мне не снятся. Но сон, в котором я могу ходить, после пробуждения превращает в кошмар мою реальную жизнь…

Алена закрыла глаза, прислушиваясь к размеренному биению Мишиного сердца. Рядом с ним ей всегда становилось очень спокойно и легко… Но одновременно она чувствовала и его печаль. Время от времени эта печаль перерастала в настоящее отчаяние. Но даже тогда Алена не уходила. От любого другого страдающего человека она бежала бы как от огня, опасаясь очередного припадка. Но с Мишей все было иначе: не было приступов, не было страха, не было одиночества. Она добровольно делила с ним его печаль, его горесть, и каким-то чудом рядом с ней ему тоже становилось легче…

2023 год, май

– Эй, все в порядке? – Мишин голос вернул ее из мира воспоминаний к реальности – на балкон пятого этажа дома на Котельнической набережной.

– Да, – Алена закивала. – Я тоже это помню… И как мои предки ни разу меня не хватились? – она тепло улыбнулась. – Даже не знаю, чтобы я тогда делала, если бы мы не подружились…