Если ты меня убьешь (СИ)

Седьмая глава

Рома примерял перед зеркалом костюм, который принесла ему тетя Таня. Он хотел надеть то, в чем ходил на выпускной, но сестра Андрея настояла.

— Наденешь один раз и выкинешь. Не нужен тебе такой костюм, — объяснила она.

На гипс натянуть брюки не вышло. Но и тут Таня нашла выход — разрезала брючину сзади так, чтобы ткань закрывала гипс спереди. Выглядело неплохо — неплохо в той степени, в какой вообще можно выглядеть в такой ситуации.

Рома по привычке зачесал волосы назад. Челка уже отросла, все время лезла в глаза. Он так любил этот жест, настолько, что глаза зачесались от слез. Он не хотел плакать. Вряд ли мама будет рада, если и второй мужчина ее семьи потеряет контроль, будет плакать и пить. Он держался.

— Ты сможешь. Похороны пройдут, придумаешь, как жить дальше, — сказал он своему отражению.

Нет, возвращаться во Францию он не хотел. Во-первых, его совсем не тянуло в Европу, хотя при переезде он постоянно думал о том дне, когда соберет вещи и улетит обратно. Но сейчас у него были причины, по которым хотелось остаться.

Дарина. За все эти дни он особо и не думал о ней. Вот, что с ним сделало горе. Кто-то пьет, кто-то впадает в депрессию, а кто-то перестает думать о себе и своих чувствах. Он вот и перестал. Последний раз он видел ее в пятницу утром, когда как раз узнал о случившемся. Вроде прошло два дня, а будто огромная пропасть выросла между ними. И не только пропасть. Он сам вырос. Теперь он не двадцатилетний парень. Он — потерявший маму мужчина. Нужно думать о будущем, о своем месте в этом мире. О семье, возможно.

Тут в комнату вошла Таня.

— Ну, вроде, по размеру.

Он кивнул.

— Слушай, а расскажи мне, что с Андреем происходит? — спросила тетя, присаживаясь на его кровать.

— Я не знаю, мы не разговариваем.

Рома кинул беглый взгляд на сестру отца. Ей было сорок два года, но выглядела она всего на тридцать. Сколько раз девушки, видя ее фотографии в телефоне у парня, ревновали, принимая ее за любимую. Она и была любимой. Рома обожал свою тетю. Она будто возмещала ему ту любовь, которую должен был дарить отец. Внешне такие похожие, а характерами абсолютно разные. Тетя была ласковой, заботливой. Даже голос всегда был мягкий и успокаивающий. Даже когда она его пыталась воспитывать, он не мог обижаться на наказания или замечания.

— Как можно не разговаривать? Вы такие разные… Я порой даже думаю, что ты мой сын — настолько мы с тобой похожи по характеру.

— Ну, хоть что-то от папиной родни мне передалось, — улыбнулся он уголком губ.

Тетя Таня встала, подошла к нему. Она была с него ростом — единственная женщина, на которую он смотрел прямо, а не вниз.

— Тебе на самом деле очень много досталось от отца.

— Ну, да. Досталось конкретно. Например, его недовольство и вечно угрюмый вид. Кажется, кроме этого выражения лица я ничего больше не видел.

— Ой, ну не преувеличивай, еще скажи, что папа тебя не любит? — ласково произнесла она, поправляя пуговицы на пиджаке костюма.

— Тетя Таня, а он вообще кого-то любит? — вполне серьезно спросил он.

— Рома, ты уже большой мальчик. Поверь мне, если бы не любовь отца к вам, он бы и половины не добился того, что у него есть. Именно из любви к вам, своей семье, он не спал ночами, работал за гроши, чтобы поднять свою репутацию. Уж прости ему, что он не мог ходить с тобой на футбол, играть в гольф и кататься на квадрациклах. Прости ему, если он был груб или жесток с тобой. Видя, как разбалована сегодня молодежь, он понимал, что только так сможет воспитать в тебе мужчину. Того мужчину, в которого ты вырос.

Роме на секунду стало даже стыдно перед тетей, что он вдруг показался обиженным мальчиком. Но детские обиды выходили наружу.

— Я не спорю, что он всегда любил маму. Не спорю, что он любит Василису. Но ко мне…

— Иное отношение? Естественно! Ты сын — его продолжение. Он не мог позволить вырасти тебе разгильдяем и бездельником, как сыновья его коллег. Только за тот год у тех погибли трое сыновей. Думаешь, в драке за честь девушки? Или, может, они защищали страну? Нет, они нанюхались кокса и влетели в столб — моментальная смерть. Вот так живут они. А посмотри, как живешь ты.

— Ну, по-моему, просто у меня есть мозги…

— А откуда? Откуда в тебе это? Только ли от мамы?

— Мама многое сделала для меня, — снова включился обиженный мальчик.

— Конечно, дорогой. Конечно! Твоя мама была замечательной женщиной, настоящей мамой. Но одного воспитания мамы недостаточно. Поверь мне, потому что меня воспитывал тот же человек, чьи слова ты постоянно воспринимаешь в штыки. Он всегда был моим примером. Я гордилась и горжусь своим братом.

Рома отвел глаза и снова посмотрел на себя в зеркале. Что отрицать? С каждым годом он все больше и больше становился похож на своего отца. И даже в характера, манере держаться он иногда видел Андрея. Яблоко от яблони, как говорится…

Но он еще подростком поклялся, что не будет таким чёрствым и бессердечным. Он будет всерьез воспринимать обиды своих детей, сколько бы лет им не было. Он будет делать все, чтобы они ждали его возвращения домой, а не просто бурчали «привет» себе под нос, когда проходили мимо.

***

Таня смотрела на своего взрослого племянника и не видела ничего, кроме огромного комка обид. И все это тянется из детства. Ни ей ли знать, как важен этот период в жизни человека. Все комплексы, все страхи — все идет с рождения.

Казалось, они с братом должны были спиться и сдохнуть где-то под забором, как все их «друзья». Каждый год, начиная с 16 лет, она слышала, как умер один ее одноклассник, как спился другой, как одна из одноклассниц перерезала себе вены, а вторая повесилась на глазах у детей.

Нет, они с Андреем не утонули в пучине нищеты и грязи. Андрей, когда ему было 12 лет, устроился на первую свою работу. Он кормил сестру, маму, а остатки доедал сам, пока отец выносил из дома очередную безделушку. Таня подросла и тоже начала зарабатывать. А через четыре года они смогли снять комнатку в общежитии и съехать от тирана.

Мать сначала не хотела оставлять мужа, но когда он очередной раз избил ее до состояния, что она не могла дышать, дети силой увезли ее. А еще через год узнали, что их отец повесился. В деревне, в которой они жили, никто даже не удивился, там это привычное дело.

А еще через полгода умерла мама. Внезапная смерть.

Так Таня и Андрей остались совершенно одни. Скрывались как могли от органов опеки, ведь Андрею не было 18 лет.

Хорошо, в те годы особо не следили за сиротами. Это настоящее время, когда за жалобу от соседей могут лишить родительских прав. Люди выживали как могли. Им было плевать до соседских детей.

Дети выросли. Андрей ночами работал, а днем учился. Тане работать он запретил, нужно было, чтобы сестра полностью посвятила себя учебе.

Сейчас Таня сидела в зале на диване брата. Дальше вспоминать не хотелось. Но все то дерьмо, через которое прошел Андрей, конечно, не могло не оставить следа на его характере. А в итоге его собственный сын не верит в отцовскую любовь. Вот как не справедлива жизнь.

***

— Вот, где ты… Мы выезжаем через 5 минут, скажешь Роме? Он готов?

Андрей поправлял манжеты рубашки, вставил золотые запонки. Затем передумал и снял их. Как-то лучше без них в такой день.

Черный костюм, черная рубашка. Их купила Оксана, когда узнала, что этот день настанет. Заботливая жена была заботливой допоследней минуты своей жизни.

«У тебя умерла жена, а ты все не можешь выкинуть ее из головы… хоть из уважения к жене, мог бы..», — подумал он, но его мысли прервала Таня, сидевшая на диване.

— Андрей, поговори с Ромой.

— Он еще не готов? Нужна помощь с гипсом?

— Нужно помочь его душе.

Андрей не любит, когда сестра говорила такими пафосными загадками.

— Что на этот раз?

— Он думает, что ты его не любишь.

— О, Боже, Таня! Ну, ты же понимаешь, что сейчас не время выяснять отношения с сыном? У него переходный возраст, все в этот период считают, что родители не любят, — он сел рядом с сестрой.

— Андрей… его переходный возраст закончился лет так 5 назад. И он говорит именно о тебе. Он считает, что ты слишком строг с ним.

— А я должен сюсюкаться и в попу целовать?

— Андрей! Он твой ребенок.

— Нет, Таня. Он мой СЫН! — последнее он сказал слишком громко. Таня кивнула головой на спальню, где был Рома, призывая снизить тон. — Прости. Он мой сын, и я его воспитываю как сына.

— Если в детстве ты не получил отцовской любви…

— Замолчи! Не говори о нем!

Андрей подскочил с дивана. Он и слышать не мог о своем отце.

— Из-за этого ублюдка умерла мама! Из-за него чуть не умерла ты! Я не хочу о нем даже вспоминать.

— Но именно поэтому ты себя так ведешь!

— Как? Я бью Рому? Или тушу окурки о его задницу??? Таня! Не сравнивай меня с этим чудовищем!

Андрей не кричал, он уже орал. Его лицо покраснело, вены на шее вздулись, спина напряглась. Он не выдержал напряжения и треснул кулаком об дверь зала, от чего выбились доски и образовалась огромная дыра.

— Не сравнивай! Я не такой! Я не выкидываю сына в одних трусах на улицу! Я не тр*хаю соседскую бомжиху на его кровати и заставляю его смотреть на это! Я не он!

Андрей резко обернулся. В коридоре стоял Рома. Сын все слышал.

Он вытер мокрый от пота лоб тыльной рукавом пиджака, выпрямился и прошел в ванну. Там умыл лицо ледяной водой, снова задышал и остановил дрожь в руках. Именно так на него действовали воспоминания об отце.

— Нет, я не он. Никогда… никогда таким не был. И не буду.

***

— Это… это все правда было? — еле слышно спросил Рома, застывший в коридоре. Таня собирала с пола доски и щепки. Ее тоже потряхивало.

— Ты сам слышал.

Она принесла веник и савок, подмела около двери.

— Я не знал, что… все было настолько плохо. Мама рассказывала, что вам не сладко жилось, но такие кошмары я даже не мог представить.

Таня молча убирала за братом.

— Он, конечно, не такой, как дед… его отец.

— Рома! Прекрати! — одернула она его. Голос тети был уже не ласковым, а строгим и даже напоминал интонацию отца. Такой он ее видел впервые. — Ты хочешь быть взрослым мужчиной? Так будь им! Прости и отпусти свои детские обиды. Они беспочвенны. Или ты все еще думаешь, что у тебя было несчастное детство?

Таня вернулась на кухню и высыпала содержимое совка в мусорное ведро. Рома понял, что действительно перегнул, чем довел даже свою спокойную тетю. Может, это на самом деле детские обиды? Дети всегда преувеличивают.

В этот момент из ванной вышел Андрей. От былого состояния не было и следа — как всегда сдержанный, строгий, серьезный отец. Но Рома уже видел, что он не робот — тоже что-то чувствует, и ему тоже бывает больно.

— Мы опаздываем. Все готовы? Машина уже подъехала.

Рома снова бросил взгляд на тетю. Та не обладала даром быстрого успокоения. Она все еще была красной, растерянной и встревоженной.

— Да, я только сумку возьму. Дорогой, тебе костыли нужны? — голос был почти как прежде, но Рома все еще слышал нотки раздражения. Нет, они не были противоположностью — брат и сестра. Они были похожи, просто отец больше пострадал, защищая свою сестру.

— Да, не хочу быть никому обузой.

Он взял костыли, которые ему протянула тетя.

Машина привезла их на кладбище.

***

«Ты в порядке? Насколько это возможно…»

Дарина отправила сообщение и тут же пожалела. Шесть вечера, они, наверно, только вернулись с похорон. Девушка очень хотела его поддержать, узнать, как он. Но где-то в глубине души ей хотелось бы знать, как они оба. Андрей ведь тоже переживает страшное горе. И пусть он под воздействием алкоголя пытался к ней пристать. Она ему это уже мысленно простила, хоть он и не просил.

Она на самом деле переживала за их семью.

Девушка уже убрала телефон, решив, что сегодня вряд ли получит ответ, погладила рабочую форму. «Завтра понедельник. Все заново».

Тут дисплей загорелся.

«Держусь. Был тяжелый день»

«Ты всегда можешь рассчитывать на меня»

«Спасибо. Возможно, нам придется съехать. Я пока не решил этот вопрос»

«Что случилось??»

«Объявилась сестра и претендует на квартиру»

«После смерти все родственники вдруг объявляются»

«Мы должны либо ее выкупить, либо съехать»

У Дарины засосала под лопаткой. Она даже не думала о том, что Рома может переехать. Конечно, она прокручивала у себя в голове вероятность, что он вернется во Францию. Но это лишь вероятность. А вот реальность!

«Помочь тебе ограбить банк?»

***

Рома сидел на кухне и ждал, когда Таня приготовит ужин. После похорон на кладбище они сразу поехали домой. Они не звали родственников, не бронировали ресторан. Это все лишнее. Им нужно было погоревать семьей.

Парень снова бросил взгляд на телефон отца. Пока Андрей принимал душ, ему пришли 2 смс-ки. Рома не хотел читать, но телефон запищал в третий раз. Возможно, это сестра мамы, пытается воздействовать на отца. Он незаметно придвинул к себе смартфон, пока Таня что-то колдовала на плите.

«Помочь тебе ограбить банк?»

«Это, конечно, была шутка»

«Проще взять ипотеку»

Три смс-ки были отправлены одним номером, записанным странным именем Анна Рада. Может, это кто-то из Украины? У отца было много знакомых из разных государственных структур. И на Украину он ездил. Но почему он переписывается с ней в воскресенье вечером?

Он поборол огромный соблазн ответить.

Тут как раз из ванной комнаты вышел Андрей с мокрыми волосами. Он прямо в халате сел за стол. Взял телефон в руки и с хмурым лицом прочитал смс-ки. Не было похоже, что отца связывают с этой Анной какие-то романтические отношения.

Но он все же решил попробовать.

— Кто такая Анна?

Даже Таня обернулась, услышав вопрос.

Андрей совершенно спокойно ответил, даже бровью не повел:

— Знакомая.

— Хорошая знакомая? Она знает, что нам нужны деньги, чтобы купить эту квартиру… еще и предлагает тебе ограбить банк. Да, я прочел на дисплее, прости.

Андрей улыбнулся уголком губ. Такой реакции Рома не ожидал.

— Это просто знакомая. Конечно, она знает, что у меня умерла жена. Интересуется, нужна ли нам помощь. Я и ответил.

— Понятно.

Таня разложила перед ними тарелки и вилки. Андрей ответил на сообщение и положил телефон дисплеем внизу, многозначительно посмотрев на сына.

Роме показалось, Андрей стал мягче. Видимо, ему действительно не приходило в голову, что сын не чувствует от него ни тепла, ни любви. Возможно, их жизнь изменится, они перестанут быть чужими?

Тут телефон зазвенел. Не смс-ка, кто-то звонил.

— Да. Да, дорогая, — ответил Андрей.

У Ромы волосы встали дыбом. Чего?? Он так всегда общается с просто знакомыми?

— Да, конечно. Выезжаю, — тем временем ответил отец и нажал на «отбой».

— Дорогая?? — переспросил Рома.

— Да. Дорогая и бесценная. Я поехал за Василисой.

***

«Спасибо за заботу. Давно никто не думал обо мне»

«Не может такого быть»

«Представь себе. Это на самом деле трогает»

«Я рада, что могу в такой ситуации тебе хоть немного поднять настроение»

Андрей стоял в пробке на выезде из района. Он подозревал, что Дарина переписывается не с ним. Скорее всего, она думает, что это Рома ей пишет. Хотя он пару раз пытался дать ей понять, что это не так. Но она не почувствовала подвоха.

Когда Андрей понял, что она приняла его за сына, он хотел признаться. Мерзко притворяться другим человеком. Но он давно не чувствовал этого состояния томящего ожидания. Он ждал каждое ее сообщение, как влюбившийся школьник. Вот она — красавица школы — днем общается с крутыми парнями, а по ночам переписывается с ботаником-одноклассником.

Конечно, он признается. Но не сейчас, позже. В тот же день она удалит его номер, если вообще записала. А может, заблокирует и не захочет больше его видеть. Будет избегать при встрече, отводить глаза. Но пока он может переписываться, он будет. Эти смс-ки будто вдыхали в него жизнь, как бы это глупо не выглядело со стороны.

«Только ты и можешь» — бегло набрал он и отправил.

«Какие теперь у вас планы?»

У вас? Это она интересуется планами Ромы или их планами? То есть, его — Андрея?

«Пока не знаю точно, много дел. Нужно разобраться с квартирой»

«Я бы не хотела, чтобы вы переезжали»

Вы… снова… Дарина будто интересуется им тоже. Она не хочет, чтобы ОНИ переезжали. Или это просто обобщение?

«Я тоже не хочу другой соседки»

Андрей подъехал к дому своей тети, у которой оставалась Василиса. Еще предстоит сложный разговор. Ему нужно сообщить дочери ужасную новость, а потом еще как-то оправдать то, что он не рассказал сразу.

Дочь была в хорошем настроение. Это еще больше угнетало его.

***

— Прочь! Я вас ненавижу!!! Как вы могли!!! Мама!!

Василиса заперлась в ванной, ее било в истерике. Мама! Ее любимая, родная, дорогая… мама умерла! А папа и Рома ее обманули!

— Ненавижу, — уже шепотом произнесла девочка и сползла по двери. Она не могла остановить слезы. Ей было всего шесть лет, но она все прекрасно понимала. Она больше не увидит свою маму. Больше не обнимет ее. Больше не будет вдыхать ее тонкий аромат. Больше не будет чувствовать ее руку у себя на щеке, спине, волосах.

— Мама… — сквозь слезы позвала она. — Мамочка, вернись! Умоляю! Мамочка…

— Лиса… пожалуйста, открой.

Это уже был Рома.

— Я тебя ненавижу!! Ладно папа. Он ничего не понимает. Но как ты мог!!! Почему ты не сказал? Почему вы не приехали за мной? Как вы могли?? Это же моя мамочка…

Девочка обняла себя за колени и зарылась головой. Ее плач стал тихим. Она теряла силы.

— Принцесса… открой. Умоляю, прости меня!

Папа тихонько постучал в дверь. Конечно, они могли открыть с той стороны, все эти двери сделаны так. Но они боялись навредить еще больше. Она должна сама открыть. Василиса это понимала, но не могла и пошевелиться.

Тут Андрей не выдержал и открыл дверь. Дочь лежала на ванном коврике и тихо шептала что-то.

— Боже, Василиса!

Он взял дочку на руки отнес в кровать.

***

— Она уснула, — объявила Таня, заходя в зал, где ее ждали Рома и Андрей. — Она очень обижена на вас. Не знаю, зачем вы так поступили? Она уже все понимает.

— Именно поэтому, Таня.

Она посмотрела на своего брата. Он сильно изменился в лице. Вот сейчас отпечаток сильного горя отразился на его лице. Он был готов к смерти жены, если так можно сказать, но не был готов к такой реакции дочери.

— А что ты ждал? Что она ответит: «А, понятно» и пойдет играть со своими барби?

— Честно, я уже вчера пожалел. Но не мог допустить, чтобы она ехала с нами на кладбище, видела мать в гробу. Пусть она ее запомнит живой.

Таня в какой-то степени понимала брата. Но сама бы не хотела быть обманутой, как Васька.

— Она тебя простит, не переживай. Ты же ее отец.

Рома все это время молчал. Он впервые не вмешивался и не обвинял отца, хотя, насколько знала Таня, он предупреждал отца, что могут быть такие последствия. И это не было похоже на прежнего Рому. Видимо, горе семьи их немного объединило. Он не стал оправдываться, не пытался выглядеть в глазах сестры лучше. Он принял ее обвинения и на себя тоже.

«Может, они хоть теперь будут дружить?» — подумала Таня, убирая со стола на кухне.

***

«Я понимаю, почему вы ей не рассказали. Она еще маленькая для таких новостей. Но ведь пришлось бы рассказать. Я не удивлена, что она так отреагировала»

«Я хотел смягчить боль. А вышло будто хуже»

«Не вини себя! Завтра она поймет, почему ты так сделал»

«Завтра?»

«Ну, через месяц. Но поймет»

«Завтра уже работаешь?»

«Да, снова день сурка. Работа — дом»

«Ну, стабильность — признак… Сам не знаю, чего»

«Скуки?»

«Возможно. А вдруг завтра будет совсем другой день? Начни его иначе. Что ешь на завтрак?»

«Я не завтракаю»

«А зря. Завтрак очень важен. Вот и позавтракай утром! Уже будет не день сурка. Надень платье вместо джинсов. Распусти волосы вместо хвоста.»

«Как хорошо ты меня знаешь… я попробую»

«Я хочу узнать тебя еще больше. Какой у тебя любимый фильм?»

«Марли и я, смотрел?»

«Нет, о чем?»

«Про собаку… долго объяснять, лучше посмотри»

«А у тебя нет домашних животных?»

«Нет»

«Но хочешь собаку?»

«Я хотела, но не уверена, что она хочет такую хозяйку как я»

«А мне кажется, ты замечательная хозяйка. Ласковая и любящая»

«=) Ты серьезно?»

«Угу. Попроси у Деда Мороза собачку»

«Так лето же!»

«Дед Мороз и лето смотрела? Посмотри!»

«А ты посмотри Марли и я!»

«Договорились. Доброй ночи, Дарина»

«Доброй ночи»