Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба

ГЛАВА 13.

Пока Олег мчался через поля — его мучило только одно: стыд перед Князем. Старый лесник либо уже поиски организовал — узнал, что в Марфинке им и не пахло, обыскивает с собаками лесные закоулки, овраги и речку. Стыдно было так, что Олег про себя решил — если Князь решит его отлупить, то пусть лупит. Заслужил. Только бы не вздумал отослать домой или посадить под арест! Но когда Олег въехал в лес, то на смену стыду пришёл страх.

Олег был действительно смелым парнем. Он не боялся ни драк с ровесниками, ни всяких там маньяков и прочих, будучи уверен, что всегда сможет если не отмахаться, то убежать. Но сейчас было не с кем драться и не от кого убегать. Страх был и вокруг и в самом Олеге. Он бесшумно скользил у мальчишки за спиной, и волоски на коже вставали дыбом, тянуло оглянуться и в то же время приходило понимание — нельзя. Можно только жать на педали, втиснув голову в плечи и надеяться, что ДРЕВНЕМУ УЖАСУ нет дела до человеческого существа, едущего через ЕГО, УЖАСА, ночной лес.

Эпизод с привидением уже не казался смешным. В голову полезли кадры ужастиков и прочитанных книг, и страх разросся и приобрёл вещественность. Он похрустывал в кустах и мелькал неподалёку парами красных точек. Олег даже не думал, что может не найти дуб. Какой дуб, доедет ли он до него вообще?! Повернуть? Но тогда — Олег был уверен — его не выпустят из леса. Тут же и набросятся. Кто? Он не хотел думать про это, но откуда-то из глубин даже не сознания, а наследственной памяти лезли образы, которыми, должно быть, пугали друг друга первобытные люди. Но у них, у первобытных, были копья, топоры. Огонь. Их было много. А он один — и даже фонарик боится включить. Ну — ещё есть нож под штаниной.

Наконец и ехать стало нельзя. Олег вроде бы держал правильный курс и, соскочив с велосипеда, повёл его рядом.

Совсем близко с тяжёлым топотом пронеслись несколько теней — так неожиданно,что от ужаса Олег не смог даже вскрикнуть и почувствовал, что ещё немного — и пришлось бы идти дальше в мокрых штанах. Без шуток, на самом деле. Но даже появившийся на секунду стыд был задавлен страхом.

— Пожалуйста, — вдруг сказал Олег, останавливаясь. — Ну пожалуйста, отпусти меня. Я не хочу ничего плохого. Я не делал тут ничего плохого! Мне нравится здесь, но… но только днём. Ночь — это не то как-то… ты только не обижайся…

Он не знал, с кем говорит и почему говорит — просто бормотал, съёжившись и вцепившись в велосипедный руль. А лес — лес… слушал. Да, слушал — иного слова Олег не мог найти. Слушал, присматривался — и мальчишка вдруг понял, что в этом внимании нет враждебности.

Никакой.

— Я… пойду? — спросил он. Лес промолчал, но Олегу показалось, что, если в нём и было что-то недоброе — то сейчас оно юркнуло в овражные норы. Лес был БОЛЬШЕ Страха. Он только позволял этому Страху тут жить, потому что так повелось издревле.

И Лес отпускал мальчишку.

Всё ещё вздрагивая, Олег с опаской двинулся дальше. И неожиданно понял, что ночной лес красив. Светлячки перепархивали, роились среди деревьев. Колоннами огромного древнего храма высились чёрные древесные стволы. Таинственно — но уже НЕ СТРАШНО — шуршали кусты, ухнула сова, а потом — потом где-то очень далеко, но отчётливо, наверное, у опушки хвойного бора, звонко запел лесной жаворонок-юла, который всегда первым подаёт голос в ночном лесу, говоря, что не так уж долго осталось до утра…

Двойной дуб словно сам вынырнул из темноты. Уже совсем спокойно Олег проделал ту же операцию, что и утром — влез наверх, поднял велик из 1964 года, опустил в 2001 и спрыгнул следом.

Тут тоже была ночь. И снова не очень-то добрая. Накрапывал дождь, тревожно гудели деревья. Олег спросил, поднимая велосипед — спросил так, как никогда не спросил бы днём, постыдился бы сам себя:

— Ты здесь? Ты живой… сейчас?

И снова понял — бояться нечего. Лес всё ещё был жив. Он ослабел и устал за прошедшие годы, люди измучили его беспощадностью и жадной, бессмысленной злобой. Но Лес не умер. И узнал мальчишку, не удивился. Слишком много он видел за свою очень долгую жизнь — Русский Лес, один из остатков когда-то великого Дома русского человека,

Его Кормильца, Спасителя, Крепости, Колыбели…

Олег перевёл дух и кинулся навстречу заслуженному наказанию…

…Наказание — спору нет! — было правда заслуженным. Вот только Олег его не получил, потому что, когда он явился на кордон, старым лесником там и не пахло. Короткого осмотра хватило, чтобы Олег понял — Князь вообще ещё не появлялся.

Олег покормил Серого, застоявшегося в конюшне. Переоделся, поел сам. И начал беспокоиться. Шёл третий час ночи, а Князь не возвращался! Первоначальная радость сменилась волнением.

К счастью, разволноваться окончательно Олег не успел. Серый вдруг заржал, ему ответил Туман, послышалась возня Клыка и Бойца — и старик вошёл в дом. Видно было,что он торопился и даже чувствует себя виноватым.

— Беспокоился, что ли? — слегка смущённо спросил он, закрывая дверь. — Уж прости, вышло так… Сейчас, Тумана поставлю и расскажу, а ты, если уж не спишь — псам чего кинь, ладно?

…— Князь, — задумчиво сказал Олег, когда лесник вошёл с улицы окончательно и присел на скамеечку у входа, чтобы разуться, сменить сапоги на толстые носки, в которых обычно ходил по дому, — я сегодня ночью вот выходил… Князь, а лес — он живой?

Лесник не ответил. Только переобувшись, он выпрямился и посмотрел на мальчишку своими яркими глазами из снежно-белых зарослей волос и тихо спросил:

— Понял теперь? Конечно живой. И добрый. Даже слишком добрый…

— Почему слишком? — не понял Олег. Князь вздохнул:

— Я иной раз думаю, Олега — что ему, лесу, стоит-то? Того же убивца лесиной сухой прихлопнуть. Или болото ему под ноги подстелить, гостю дорогому, незваному… А то на наш, человечий, суд — надёжа плохая…

— Их отпустили, — догадался Олег. Князь кивнул:

— А как же… Я и не надеялся, что арестуют. Думал, хоть штраф хороший заплатят! Какое там! Кинули, как корку собаке, посмеялись да и усвистали. Барахло ихнее им вернули чуть ли не с поклонами, на вышитом рушнике! — и Князь грохнул по стене кулаком так, что загудел весь дом. — Убивцам этим! Разорителям! Другой раз увижу — картечью начиню, да и спущу в омут, коли у нас в стране закон за деньги покупают!

— Князь, — сказал Олег серьёзно, — если задумаешь в партизаны уходить — меня с собой бери.

— А пойдёшь? — так же серьёзно спросил Князь.

— Побегу, — сообщил Олег. Лесник улыбнулся, оттаивая:

— Спать ложись, партизан. Завтра так и быть — не буду поднимать тебя, спи, пока спится…

«Сколько проблем, — сонно подумал Олег, укладываясь на раскладушку. — Тут браконьеры… там — председатель-террорист… да ещё этот личный враг с обрезом…» Закачалась перед ним солнечная заводь с искристыми белыми звёздочками лилий, и Олег, успев радостно понять, что придумал отличную вещь, провалился-ухнул в сон.

«Хороший парень, правильный, — думал Князь, ворочаясь в постели. — Нашей породы… День-то прошёл, часок посплю — и пора. Сколько их ещё осталось мне — дней, Лес-батюшка? Помирать вроде и неохота…»

Отродясь незнакомый со старческой бессонницей, лесник заснул почти так же быстро, как и Олег. Только на самой кромке яви и сна он увидел вдруг картинку — давнюю, очень давнюю: Валюшка, дочь Верки Кривощаповой, связной «спецов», катит ему, Князю, навстречу по лесной тропе плечо в плечо, педаль в педаль с Олегом.

Он не забыл этого. Но, проснувшись, рассудил, что это, конечно, было не воспоминание, а просто предсонный морок…

…Подаренный Князем выходной оказался кстати. Олег проснулся в первом часу дня! Тут с ним такого ещё не случалось — казалось преступлением тратить на сон великолепные утренние часы. Но вчерашние чрезвычайные обстоятельства извиняли — и Олег ещё долго валялся в постели, жмурясь, зевая и потягиваясь изо всех сил. Стоп! А что-то он вчера перед сном придумал такое… какую-то суперкрутую феньку! Ага… ага… стоп! Вспомнил!

Олег отбросил одеяло и засмеялся в потолок

Нет, сегодня он уже никуда не пойдёт. Поздно. Дела нужно начинать с утра, если хочешь, чтобы они были удачными и интересными. А сегодня и правда пусть будет выходной!

Поплескавшись и попрыгав возле умывальника, укреплённого во дворе, Олег сделал разминку. Князя не было на кордоне, да он бы и не удивился — привык, что его дальний родственник, поднявшись, прыгает в трусах по двору, лупцует воздух кулаками и выделывает разные штуки на перерубе сарая, по мере сил используя его вместо перекладины. От ночного дождика не осталось и следа — вовсю лупцевало с неба солнце, и Олег, снова сунувшись под умывальник — чтобы освежиться после разминки — весело прокричал в сторону леса:

— Сделай так, чтобы завтра и ТОГДА было солнце! По-жа-луй-ста-а!

Потом Олег начистил картошки и вскрыл банку самоделковых консервов из оленины, вытащив её из холоднющего погреба во дворе, где даже летом по стенкам серебрился иней — непонятно, как это получалось, но факт оставался фактом. Таким же, как и то, что в банках молока, которые Князь привозил из Марфинки, жили ужи, отчего молоко оставалось холодным и не кисло, даже забытое на солнцепёке. К таким фокусам Олег уже привык. А как подскочил, разгрохав глиняный кувшин, когда пил первый раз, запрокинул голову — и вдруг увидел в молоке змею! Сейчас было смешно вспоминать…

Потом Олег уселся составлять план боевых действий. Он давно заметил, что изложенные на бумаге мысли легче оценивать и исправлять, чем те, которые остаются в голове. По этой же причине — искренне недоумевал, зачем люди ведут дневники. В том, что у человека в голове — поди ещё разберись. А попадёт твой дневник кому в руки — и готово, считай, что и ты попал в те же.

На странице блокнота «План операции «Удар из будущего» — так его озаглавил для серьёзности Олег — выглядел следующим образом:

— Установить личность шофёра, совершившего наезд. Для этого — опросить местных жителей в 1964 году.

— Предотвратить наезд 15.06.64. действовать по обстоятельствам.

— Способствовать разоблачению бандитской деятельности И.Моржика. Действовать по обстоятельствам.

— Способствовать избранию председателем колхоза В.Б.Кривощаповой. Действовать по обстоятельствам.

— Набить морду при первом удобном случае М.Моржику. Конфисковать огнестрельное оружие (если имеется).

— По возможности осуществлять охрану жизни и здоровья семьи Кривощаповых вплоть до окончательного разоблачения И. Моржика

План выглядел просто великолепно. Немного смущали многочисленные «действовать по обстоятельствам» — Олег не мог не признаться себе, что эти строчки говорят об одном: он не вполне ясно представляет, что будет делать. Но с другой стороны, импровизация — это вершина боевого искусства. Или, как говорили наши мудрые предки: «Наше «авось!» не с дуба сорвалось!» Или именно с дуба? Олег хихикнул и решил взять себе псевдоним «авось», как нельзя лучше отражающий непредсказуемость, молниеносность и несокрушимость скрывающегося за ними супермена Семёнова. Кроме того, с первым пунктом всё яснее ясного.

Сегодня 12-е. Завтра будет 13-е. Вторник — хорошо, что не понедельник и не пятница. «Удар из будущего» обрушится на председательскую мафию, как падающий с двенадцатого этажа танк Т-80 на жалкий джип «лендкруизер» — неотвратимо и точно. Ещё раз полюбовавшись планом, Олег отправился в чуланчик, где Князь хранил подшивки газеты-районки, которую выписывал с момента её появления — с 1921 года. Дата совпала с его возвращением с Юга России.

Чихая от пыли и отмахиваясь от яростно сражавшихся за своё жилище пауков, Олег выудил стопу экземпляров за 1964 год. Тогда газета называлась не «Вести Фирсановского района», а «Красный вестник». Усевшись со скрещенными ногами прямо на полу чуланчика и подставив бумагу под свет, падавший из двери, мальчишка занялся поисками.

Они оказались недолгими. В номере 10-м почти всю последнюю страницу занимали траурные рамочки с соболезнованиями по поводу трагической гибели директора Марфинской средней школы Кривощаповой В.Б. с её тринадцатилетней дочерью Валентиной. От кого только соболезнований тут не было! Имелись и вполне казённые — со словами «безвременная смерть вырвала из наших рядов…» и «мужественный ветеран войны за свободу СССР…» Но было много явно искренних — и тоже от самых разных людей и организаций.

Среди этого разнообразия Олег обнаружил и слёзницу, подписанную «Председатель колхоза «Светоч Марфинки» Моржик И.А.» Подпись звучала весьма двусмысленно. Олег возмутился:

— Ну погоди, Иа-Иа, — пробормотал он, — я тебе устрою «Терминатор-2: Судный День»!

К сожалению, никакой смысловой нагрузки некрологи не несли. Но уже в номере 11 Олег обнаружил довольно большую статью, из которой узнал, что «наезд был совершён находившимся в нетрезвом состоянии водителем автоколонны №4 Буровым Н.П., работавшим в колхозе «Светоч Марфинки» в порядке помощи селу в весенне-летний период.»

Упоминалось так же, что водила толком ничего не помнит, а в ментовку явился с повинной сам, потому что пришёл в себя как раз в тот момент, когда его «студебеккер» сбросил мотоцикл с дороги.

Олег озадаченно почесал пятку. Получалась какая-то чушь. Либо Моржик отмослал водиле просто гигантские бабки — такие, что даже сесть за них казалось не таким уж страшным. Либо водила крепко в руках у безжалостного председателя. Из-за каких-то старых долгов или делишек. Подумав, Олег решил вписать в план ещё один пункт — узнать поточнее, что имеет мама Валентины на председателя и как собирается использовать информацию.

Он ещё полистал газеты, надеясь обнаружить дополнительные материалы или журналистское расследование — ну, хоть милицейскую хронику! Но, похоже,в 1964 году власти не особо заботились снабжать граждан такой информацией. Он только наткнулся на коротенькую заметку под названием «Не ушёл от возмездия!», в которой говорилось, что «убийца-алкоголик Н.П. Буров, совершивший 15 июня наезд на просёлке недалеко от Марфинки, осуждён народным судом на 8 лет с отбыванием наказания в колонии общего режима.» Ничего себе… Крутой срок!

Но кое-что он всё-таки узнал. Время — 7:44, раннее утро. И фамилию водилы. Хорошо бы, ещё имя… Как там инициалы?… Н.П. Н.П., Н,Н, Н… Олег вдруг отчётливо вспомнил разговор, свидетелем которого был в магазине вчера (тьфу, опять путаница!) утром. Продавщица называла похмельного шоферюгу… называла… Колей. Точно — Колей! А Коля — Николай. Совпадает и, хотя ещё не факт, что этот Коля — нужный Н.П., по виду он подходит на роль «убийцы-алкоголика». Может, председатель и правда тут ни при чём? Олег задумался — в таком положении его и застал Князь.

— Ты чего это в пыли сидишь? — удивился лесник.

— Я сейчас поесть приготовлю, — вместо ответа сообщил Олег, аккуратно укладывая газеты на самодельные полки.

…— Князь, — за едой Олег решил кое-что выяснить, — а когда убили эту директрису, твою сослуживицу — ты это дело хорошо знал?

— Знал, — ответил лесник. — Мы с участковыми нашим в приятелях были, да и сам я горевал тогда — уж больно смерть-то нелепая. Да с дочкой…

— Князь, — повторил Олег, — ты только сильно подумай: это ТОЧНО было не убийство? Ведь этого вашего Моржика посадить из-за неё могли запросто. Что она на него раскопала? Бумаги, что он вор?

— Это тебе не нынешние времена, — покачал головой Князь, — тогда всё по чистой бухгалтерии делалось, не подкопаешься без финансового образования…

— Экономического, — поправил Олег.

— Ну да… Нет, что он ворует — многие у нас знали, да этого не докажешь. Участковый наш по её просьбе вроде как искал бумаги, что Изот дезертиром был. Я тебе про это рассказывал. Фальшивую болезнь себе сочинил…Посадить тогда за это уже не посадили бы, амнистий несколько прошло. Но из председателей турнули бы, конечно.

— А поставили бы её? — уточнил Олег.

— Выбрали, — поправил Князь, — выборная должность-то… Точно её. И главный агроном,и завклубом, и комсомольцы за неё были, и колхозники простые… Да её бы и так выбрали. Но она Изота растоптать хотела. Верка, она как считала — раз пока остальные кровь за Родину проливали, ты на тыловых харчах отжирался и своих же обворовывал — места среди людей тебе нет. И сама она от войны мало хорошего видала, и муж у неё от ран умер… Не из-за поста председательского она Изота донять хотела, нет…

— А те документы? — поинтересовался Олег.

— Не знаю. — признался Князь. — То ли и вовсе не нашёл их Мишка — участкового Михаилом звали — то ли нашёл, да рассудил, что нечего теперь шум поднимать, раз Верки нету больше… А что ты всё твердишь — Изот её, мол, убил, так то, Олега, пустое. Я ж тебе говорил: Изот того водилу только по фамилии и знал, по работе. Милиция проверяла… Свидетели были — нажрался он с утра в городе, в компании — и покатил в Марфинку. Тут нелёгкая Верку и вынеси из-под бугра. Прямо ему под передок…

Вечером, оседлав Серого, чтобы проехаться по лесу, Олег подумал, что Изот, похоже, и впрямь не виноват. Не может быть, чтобы столько народу ошибалось! И его, Олега, роскошный план превращается в фикцию. Пункт 1 он выполнил. Остаётся пункт 2 — наезд он как-нибудь предотвратит — и пункт 5. От такого удовольствия он ни за что не откажется…

Ну и пусть. Это даже и к лучшему!