Эти заманчивые сокровища дракона

Глава двадцать седьмая.

Кныпш не торопился. Калант, хоть он и рыцарь, все равно должен терпеливо ждать, пока Мудрец соизволит выйти. Выступая в балагане, Кныпш хорошо понял, как важно держать публику в ожидании и надежде. И не только публику. Плешивая Дылда, чтобы показать работникам балагана насколько он важнее их, по часу заставлял ожидать тех, кто приходил к нему с какой-нибудь пустяшной просьбой, прежде чем впустить в конуру, которую он называл своим кабинетом. Рыцаря надо хорошо выдержать, а потом предстать перед ним загадочным и мудрым. Кныпш с сожалением подумал, что за время общения с тупыми поселянами, он все упростил. До чего славными были времена, когда он работал Мудрецом в балагане. О его выходе возвещали звонкие трубы, и все затихало. Он выходил окутанный тайной, мудрый, в балахоне, покрытом разноцветными блестками. В каждом слове его была скрыта тайна, и в каждом движении его была скрыта тайна. Его слушали, затаив дыхание. Что и говорить - балаган самая хорошая школа для тех, кто хочет возвыситься.

- Они с нетерпением ждут тебя, учитель, - доложил Тихоня.

Кныпш не торопился. Он желал понять, производит ли его вид должное впечатление. Мудрец уставился в потолок пещеры, выпятил толстые губы, сурово нахмурил брови и поднял правую руку ко лбу...

- Да, - сказал ученик, который понял чего добивается Кныпш. - Ты величественен как сам святой Фестоний.

- Ты, как всегда, говоришь глупости, - осадил его довольный Кныпш. - Я просто верный последователь святого. Иди и объяви, что я скоро выйду. Сделай это неспешно, торжественно и, главное, громко.

Когда Тихоня вернулся, Кныпш подождал еще немного, потом медленно двинулся к выходу из пещеры. Он появился перед отрядом Каланта босой, в белом балахоне, подпоясанном простой веревкой. Шаги его были неторопливыми, каждый из них величественен, взгляд устремлен куда-то в дали, неведомые простым смертным.

Члены отряда по разному отнеслись к выходу Мудреца.

- У-у-х... - нарушил тишину Бахаррак. Варвар явно хотел сказать что-то нелестное в адрес Кныпша, но удержался. - Разрази меня гром!

Маг с интересом разглядывал местного Мудреца. В Геликсе он знал несколько представителей этой профессии, и все они были жуликами, даже не особенно умными. Одного из них, который возомнил о себе и неуважительно отозвался о магах, пришлось, как следует, проучить.

Буркст насторожился. Здешний Мудрец вырядился под святого Фестония, а это попахивало ересью, а Альдарион не скрывал своего презрения. Но Калант смотрел на Мудреца как завороженный, явно ожидая от него чудесных откровений.

Сделав с десяток шагов, Кныпш остановился. Справа, на полшага сзади, почтительно застыл Тихоня. Слева заняла место коза Гельма.

- Приветствую вас путники! - Кныпш поднял правую руку как будто для благословения, но тут же медленно опустил ее. - Я ждал вас. И желаю вам удачи во всех помыслах ваших, и делах ваших.

- Приветствуем и мы тебя, Мудрец, - ответил Калант. - Мы также желаем тебе всяческого благополучия. Не можем ли мы совершить какой-нибудь подвиг, чтобы защитить тебя или избавить тебя от врагов?

- У меня не может быть врагов, - губы Кныпша растянулись в многозначительной улыбке.

- Не осчастливишь ли ты нас пожеланием, что надо где-то уничтожить мерзкое чудовище или восстановить справедливость?

- В краях, где я живу, царят мир и благополучие, - сообщил Мудрец.

- Не укажешь ли ты нам вдову, или сироту, которым надо помочь? - продолжал Калант.

- Благодарю тебя, благородный рыцарь. Здешние вдовы и сироты находятся под моим покровительством.

Убедившись, что Мудрец и все, обитающие от него поблизости, не нуждаются в защите и восстановлении справедливости, Калант перешел к делу:

- Скажи, Мудрец, что ждет нас впереди?

Кныпш медлил с ответом. Он долго и пристально вглядывался в лицо рыцаря. Это был хорошо отработанный в балагане прием. Прищурив глаза и несколько раз кивнув, он дал понять, что увидел все, что надо и отвел взгляд от Каланта, устремив его куда-то вдаль. Все должны были понять, что он смотрит сейчас в неведомое никому пространство, всматривается в будущее и видит там то, что недоступно никому другому. Разглядев в будущем все, что его интересовало, Мудрец обернулся к гостю.

- Щедрый побеждает скупого, - сказал он медленно, выделяя каждое слово. - Друзья - твоя опора, благородный рыцарь, а меч и копье - надежда! - продолжил он в том же духе... - У всего сущего есть начало и конец...

Кныпш хорошо усвоил, что пророчество надо выдавать по частям, мелкими долями. Тогда слушатели пытаются найти глубокий смысл в каждой фразе, будь она хоть самой простой, в каждом слове, будь оно хоть самым дурацким. Пусть они и подумают, к чему он сейчас сказал о щедрости. О начале и конце тоже неплохо получилось.

Высказавшись, Мудрец снова обратил взор в неведомую даль, покрытую тайной для всех, кроме него. После хорошей паузы он снова заговорил.

- В полдень ни одно облачко не закроет огненный диск. Тень небесной кометы не упадет на землю. Твердая рука остановит тьму!

И замолчал. Дал гостям время убедиться, что они никогда не поймут, какое отношение имеют облака и тень кометы к битве с драконом.

- Западный ветер принесет прохладу и изгонит черных демонов...

Кныпш уставился на Каланта, стараясь подчеркнуть, что ему, и только ему, предназначены эти слова. Убедившись, что рыцарь не имеет представления кто такие черные демоны и почему их изгоняет западный ветер, Кныпш завершил свое пророчество еще одной приметой:

- Черный Ворон пролетит с запада на восток, - сообщив об этом неординарном событии, Мудрец долго всматривался в небо, как бы наблюдая полет Черного Ворона, отправляющегося на восток. Наконец, убедившись, что птица улетела туда, куда следует, он поднял обе руки и провозгласил:

- В этот час случится неизбежное...

Кныпш замолчал. Губы его сжались, веки опустились. Он тяжело дышал, явно пытаясь что-то преодолеть, что-то понять... В эти мгновения он, кажется, был где-то очень далеко.

Остальные тоже молчали, ждали, что еще сообщит Мудрец. Потому что, пока, из его пророчества никто ничего толком не понял.

А Кныпш, наконец, кажется, что-то преодолел, что-то понял. Он очнулся, широко открыл глаза, развел руки и громко, так, что его можно было хорошо услышать на другом конце поляны, изрек;

- Грянет великая битва! Сила против силы! Свет против тьмы! И победитель восторжествует!

"Жулик, - окончательно убедился Мичигран. - И не из самых ловких. Охмуряет темных поселян. Знавал я в Геликсе более ловких Мудрецов".

"Надо рассказать об этом мошеннике брату-регистратору, - решил Буркст. - Пусть с ним разберутся".

"Он же так ничего и не сказал! - сообразил Бахаррак. - До за такое предсказание надо выдрать ему бороду и уши обрезать".

Альдарион тоже остался недоволен. " Зарвался Мудрец, - осудил он Кныпша. - Зарвался. За такой окорок, да еще головку сыра, мог бы выдать рыцарю самое хорошее предсказание".

И только Калант остался доволен пророчеством. Он усвоил главное: "Победитель восторжествует!". Рыцарь не мог себе представить, что победителем может оказаться кто-то другой. Значит, Мудрец, который видит будущее, понял, что победит он, Калант Сокрушитель Троллей.

- Больше я ничего не вижу, - устало сообщил Кныпш. - Остальное - ваша забота, да поможет вам святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний.

- Старик, да ты же ничего толком не предсказал, разрази тебя гром! - возмутился Бахаррак, которому не меньше других хотелось, чтобы Калант добился успеха в предстоящей битве. - Ты прямо скажи, что рыцарю надо сделать, чтобы побить дракона?!

Кныпш молчал, будто и не слышал варвара.

- Рыцарь, да стукни ты его разок копьем по башке, - посоветовал Бахаррак. Он бы и сам стукнул, но не хотел связываться с Мудрецом. - Пусть скажет все, как следует, разрази его гром!

- Я сообщил все, что открыли мне сумеречные дали, - Кныпш, даже, но посмотрел на варвара. - Остальное находится за завесой непроницаемой тайны, и не может быть открыто даже нам, Мудрецам.

- Я велю своему рабу, и он палкой выбьет из вредного старика, разрази его гром, все, что нам нужно, - предложил назир.

Но благородный рыцарь был простодушен и доверчив.

- Зачем ты так говоришь, Бахаррак, - укорил он варвара. - Мы благодарны тебе мудрый старец, и если тебя кто-то несправедливо обидит, прибегни к нашей помощи. Каждый из нашего отряда грудью встанет на твою защиту. А если мы будем далеко, позови на помощь храброго Бахаррака и он уничтожит всех твоих врагов.

- Чтобы я защищал этого жирного паразита!...- возмутился Бахаррак. - Богиня Шазурр Кровожадная, Беспощадная и прекрасная в гневе своем, самого меня сожрет, если я хоть пальцем шевельну, чтобы его защитить.

Уверенный в покровительстве Каланта, Мудрец по-прежнему не обращал внимания на варвара.

- Благодарю тебя рыцарь за добрые намерения, - величественно склонил голову Кныпш. - Я пошлю с вами своего ученика, он проводит вас до дороги, что ведет в поселение, которое платит дань дракону. Жители его укажут вам дорогу к чудовищу.

Еще раз, поклонившись рыцарю, Кныпш повернулся и удалился в пещеру. Тихоня последовал за ним. Гельма осталась у порога.

- Ты запомнил все, что я сказал? - спросил Кныпш ученика.

- Учитель, я запомнил все, что ты сказал, и все понял. Но если черный ворон не пролетит с запада на восток, победит рыцарь дракона или нет?

- Ты глуп, - осадил Кныпш ученика, - и не пытайся понять мое пророчество. Я предсказал рыцарю Каланту, что если он последует всем моим указаниям, то он победит дракона, покроет славой себя, и весь свой род, до десятого колена. Если же отступит хоть от одного из них, то погибнет. Понял?

- Понял. А его спутники?

- Не приставай ко мне с глупыми вопросами, - рассердился Кныпш. - Тебя это не касается. Проводи отряд рыцаря до дороги в Нуидыру, затем вместе с Гельмой побываешь в двух других поселениях. Расскажешь там о рыцарях, которые приезжают ко мне за советами и о том, что я предсказал Каланту. И учти, вслед за этим рыцарем последуют другие. Так что, ты уже сейчас можешь сообщить поселянам о многих рыцарях, что нуждаются в моих пророчествах и приносящих мне щедрые дары.

- Удачи тебе рыцарь и победы над драконом, разрази его гром! - совершенно искренне пожелал Каланту Бахаррак.

- И тебе удачи, Бахаррак. Вылечишь руку, найди меня, и мы с тобой сойдемся в кулачном бою, - предложил рыцарь.

- Непременно найду, разрази тебя гром! - опять же искренне обещал варвар.

"Ты только дракона убей, а тогда уж я тебя непременно найду, клянусь богиней Шазурр Кровавой, Свирепой и прекрасной в гневе своем, - мысленно продолжил он. - И сделаю тебя рабом. Ни у кого из варваров нет рыцаря-раба. А у меня будет. Тебя я сделаю рабом, принцессу рабыней, а магу отрублю голову. Сам отрублю, Древогрызу не дам. И монаху отрублю, и эльфу тоже. Вот сколько их набралось: Тихоне и козе тоже надо головы отрубить..."

- Так я пошел...

И Бахаррак, не оглядываясь, направился в чащу, чтобы выйти на дорогу, которая вела к поляне, где он оставил обоз под охраной Худрага и молодых воинов. Там должна собраться Орда. Где же еще собираться, разрази ее гром, если не возле обоза. Верный раб Катык, придерживая длинный меч, побрел за Бахарраком.

Воины жевали полусырое, обожженное на костре, мясо и, не отрываясь, смотрели на Крроба. Они впервые видели варвара, который встретился с кхеммами-оборотнями, и остался после этого живым.

Нос у Крроба распух и стал похож на небрежно выпеченную в золе лепешку, левая щека в глубоких царапинах, правый глаз заплыл, губы разбиты. Дышал он осторожно и после каждого глубокого вдоха морщился от боли в боку. Но Крроб старался сидеть прямо, надменно задрав голову, и смотрел на соплеменников взглядом усталого героя: гордо и покровительственно. Он теперь был не просто варваром, а воином, о подвиге которого будут рассказывать в каждой Орде, в каждом племени. Все понимали это, и Крробу, хотя он и не был назиром, дали самый большой и самый вкусный кусок: мосол, покрытый толстым слоем мяса и жира, бедренную кость оленя. Крроб держал ее в правой руке, как боевую булаву назира, как символ власти. Держал, но не ел. Не до еды ему было сейчас. Он купался в лучах славы и умножал эту славу рассказом о своих подвигах. Говорил Крроб неторопливо. Давал варварам возможность оценить каждое свое слово, восхититься и позавидовать подвигу, который он совершил.

- Глаза у них круглые и светятся красным огнем. Никто не может смотреть в эти глаза, в них таятся ужас и смерть. Кто посмотрит в красные глаза кхемма, тот окаменеет. А зубы желтые и большие, больше чем у самого крупного змеекота. Над верхней губой выступают клыки, и с них капает зеленая ядовитая слюна. На руках у кхеммов острые когти, измазанные черной могильной землей, а одежда красная от крови...

- Много их было? - осмелился кто-то прервать рассказчика.

- Много... Но сколько - я не могу сказать. Мне было не до того, чтобы считать их.

Варвары согласно закивали: когда нападают кхеммы-оборотни, кто же станет их считать. Кхеммы - это страшная смерть.

- Они целой сворой вывалились из-за деревьев... - Крроб оглянулся на темнеющий невдалеке лес. Многие варвары тоже оглянулись: не выбегают ли из леса кровожадной стаей красноглазые кхеммы? И почувствовали облегчение: из леса никто не выбегал, ни оборотни, ни какая-нибудь другая нечисть.

- А я оборотней не боюсь, - сообщил Древогрыз и положил секиру себе на колени. - Чего их бояться?

На слова Древогрыза никто внимания не обратил. И Крроб тоже не прервал свой рассказ.

- Они бежали и громко хохотали, радуясь, что будут рвать нас на части, пить нашу кровь...

- Оборотней надо рубить топорами, - снова вмешался Древогрыз. - Против хорошего топора никакой кхемм не устоит.

Крроб будто и не слышал Древогрыза, хоть тот и был тагаром. Для Крроба настало время славы. Ненавистного зануду и мучителя Худрага убили кхеммы, нет больше Худрага, а Древогрыз теперь ему не указ. Крроб был уверен, что сам скоро станет назиром Орды.

- От их смеха застывает кровь, - продолжил он. - Мы замерли там, где каждого из нас застал этот страшный хохот. Я хотел подняться, но ноги отказали, они не послушались меня. Я хотел схватить меч, но рука не поднялась, не было сил. Хохот у кхемов колдовской. От их хохота даже время останавливается.

- А как вы освободились от колдовства? - спросил кто-то с другой стороны костра.

- Худраг... Худраг нас спас. На него смех кхеммов не подействовал.

- Худраг сильный колдун. Он из старого времени. Хранитель Традиций... Тогда колдунов было много, - подсказал Кипс Кривозубый.

- И топором хорошо рубил, - опять вылез Древогрыз, которому не нравилось, что все слушают какого-то Крроба. - Ему хоть кхеммы, хоть монахи, хоть рыцари - он всех рубил.

- Худраг как увидел, что кхеммы к нам бегут, вскочил и призвал на помощь нашу покровительницу, богиню Шазурр Кровавую, Беспощадную и прекрасную в гневе своем.

Варвары опять согласно закивали. Если богине Шазурр Великой, Ужасной и прекрасной в гневе своем, приносить хорошую жертву, она всегда поможет. А против оборотней особенно. Отступников-кхеммов богиня Шазурр ненавидит.

- Тут нас сразу и отпустило. Чувствую - руки, ноги слушаются, и страх исчез. Хотя на сердце неприятно.

Крроб облизнул потрескавшиеся губы и помассировал левой рукой сердце, показывая этим, что осадок от страшного смеха оборотней остался до сих пор.

- Если на вас кхеммы-оборотни набегут, сразу зовите богиню Шазурр Кровавую, Беспощадную и прекрасную в гневе своем, - посоветовал Кипс Кривозубый. - Успеете позвать - ваше счастье. А нет - они вас порвут на части, и выпьют вашу кровь.

- Дальше, дальше что было? - спросил Усатая Харя.

- Дальше... Я же говорю, отпустило нас. Вскочили мы, кто секиру схватил, кто меч. Едва успели, потому что тут и навалились на нас кровожадные оборотни всей сворой.

Крроб покачал головой и помолчал, позволяя остальным представить себе, как это было, когда оборотни навалились на отряд.

- Потом, сами знаете, в хорошем сражении, смешалось все. Кхеммы нападают, мы отбиваемся, потому что нас всего пятеро, а оборотней много. Больше всего кхеммов на Худрага навалилось. Он секирой машет, отрубленные головы летят, руки, ноги, а они на него наседают, наседают, его почти и не видно. Только и секирой с оборотнями-кхемами ничего не сделаешь. - Крроб посмотрел на Древогрыза, хваставшегося своей большой секирой, - Если богиня Шазурр, прекрасная, в гневе своем, не поможет, то и секирой ничего не сделаешь. Я это сразу понял. Тут же обещал богине Шазурр Свирепой, Кровавой и прекрасной в гневе своем, что принесу ей в жертву десять черных жеребят, и стал пробиваться на помощь Худрагу. Оборотни рычат, вертятся, прыгают, никак мечом не достанешь. И брызжут зеленой ядовитой слюной. А слюна их, если куда попадет, сразу дыру прожигает... Но я шаг за шагом к Худрагу пробиваюсь. Одного все-таки достал. Я мечом рубанул вот так, - Крроб взмахнул мослом слева направо. Голова у него отвалилась, кровь так и хлынула. А у кхеммов кровь хоть и красная, но следов не оставляет: вытекает и сразу исчезает. У меня одежда вся в крови кхеммов была, а, смотрите, даже следа не осталось.

Крроб развел руки и позволил разглядеть свою одежду. Она была грязней обычного, но на ней, действительно, не было следов крови кхеммов.

- Отрубил я голову кхемму, - продолжил Крроб, - а на меня еще двое бросились. Но мне не до них, надо Худрага выручать. Я одного просто ногой отбросил, второго - кулаком в рыло и к Худрагу. Думаю, встанем с ним спина к спине. Два хороших бойца и от оборотней отобьются. Чуть-чуть не успел. Какой-то кхемм Худрага, насквозь мечом проткнул. Так что спасти его мне не удалось. Потерял свое имя Худраг и отправился в страну теней. Там он, видно, тоже станет Хранителем Традиций. Хороший был варвар, столько доброго для каждого из нас сделал. А для меня он был не только учителем, но и другом. Заботился обо мне в походе, как родной отец.

Крроб замолчал и насупился: пусть все видят, как тяжело переживает он потерю своего друга и учителя.

Вздорного Худрага в Орде не любили. Надоел он всем, этот занудный Хранитель Традиций, но варвары, сколько их здесь было, тоже сделали вид, что горюют по погибшему в битве с кхеммами злому старику.

Отдав дань почтения Худрагу, Крроб снова напомнил о своих подвигах.

- Отомстил я оборотню, убившему нашего Худрага, отсек ему руку, а затем и голову.

Крроб задумался, вспоминая минуты славной битвы. И решил, что для большого подвига, двух убитых им кхеммов маловато.

- Потом еще одного кхемма зарубил. Прямо пополам, от плеча до пояса.

Варвары понимали, что Крроб привирает. Кто он такой, чтобы трех кхеммов убить? Не воин еще, а щенок, молокосос. С другой стороны, когда варвары пришли на поляну, видно было, что здесь битва прошла неслабая. Кровища разлито и мертвый Худраг. А рядом, в густых кустах - Крроб весь избитый, едва живой. А то, что убитых кхеммов не нашли, так это понятно. Оборотни после смерти исчезают, как будто их и не было.

И, главное, если они сейчас Крробу не поверят, то и им, когда они станут рассказывать о своих подвигах, тоже могут не поверить. Поэтому верили всему, о чем рассказывал молодой варвар.

Крроб негромко, но так, чтобы все услышали, продолжил:

- Наклонился я над Худрагом. Дай, думаю, посмотрю, может, еще жив наш Хранитель Традиций, может быть, его еще спасти можно. Подхвачу его на плечи и унесу. У меня, сами знаете, ноги крепкие, ни один кхемм не догонит. Но, только я наклонился, кто-то меня по голове ударил. Я и упал, сознание потерял. Больше ничего не помню. А когда очнулся - никого нет, ни наших, ни кхеммов.

- Почему они тебя не съели? - спросил Гортек Медная Башка. Он слушал рассказ Крроба стоя. Сидеть Медная Башка, по известной всем причине, еще не мог.

Крроб был готов ответить и на такой вопрос. Он все заранее продумал. Что рассказать, как рассказать.

- Меня убитыми кхеммами завалило. И меня и Худрага. Так что они нас не увидели. Вот и не съели они нас, ни Худрага, ни меня. И ушли.

- А где Букко, Хукко и Бррзк? - не отставал Медная Башка, явно пытаясь в чем-то уличить Крроба.

Крроб не знал, что случилось с остальными из их команды. Может быть, кхеммы их разодрали и съели? А возможно они успели удрать. Если удрали, значит, вернутся в Орду, куда им еще деваться. Пусть сами и отдуваются.

- Не знаю, - признался Крроб. - Там такая свалка была... Помню, что они вместе со мной вскочили, тоже стали от кхеммов отбиваться. А потом, как-то, больше их и не видел. Может быть, они сумели убежать, а, может быть, потеряли свои имена и отправились в страну теней. Хорошие были воины.

- Отвернулась от нас богиня Шазурр Великая, Беспощадная и прекрасная в гневе своем. Давно мы ей жертву не приносили, - Гортек Медная Башка сказал то, о чем думали сейчас все. Он оглядел хмурые лица варваров... - И Бахаррака нет. Был бы жив - пришел бы. Значит, убили нашего назира. Потерял он свое имя и отправился в страну теней.

- Плохо живем, - пожаловался Бомбао Семь хвостов. - Поселяне бедные, грабить некого. - Бомбао хотел сказать еще что-то, но вспомнил, что бороды у него сейчас нет, прикрыл ладонями подбородок и замолчал.

- Лошадей украли, - напомнил Усатая Харя и осторожно дотронулся до распухшего лба, где до сих пор можно было разглядеть след оставленный каблуком сапога рыцаря.

- Телеги с едой утащили, - проворчал любивший поесть Керк Косоглазый.

- Кхеммы-оборотни крови попили, теперь не отстанут от нас, - напомнил Кадрак Разрублю Пополам.

Снова все посмотрели в сторону леса, который находился совсем близко. В чаще вполне могла притаиться свора оборотней. Сидят, скалят желтые зубы, точат длинные когти и ждут своего часа.

- Уходить отсюда надо, - Медная Башка с завистью посмотрел на сидевших варваров, но сам сесть не решился. - Быстро надо отсюда уходить.

- Уходить... Уходить... - охотно поддержали его.

Без лошадей, да еще без назира они чувствовали себя совершенно беспомощными. Видно богиня Шазурр Беспощадная, Кровавая и прекрасная в гневе своем, отвернулась от них. Значит, не понравилось ей, что они в эту землю пришли.

- Назира нет, - Древогрыз решил, что настало его время стать назиром. - Орде без назира нельзя. Надо назира выбрать. По обычаю.

- А кого выбрать? - после того как ему в штаны забралась молния, Кадрака Разрублю Пополам одолевала тоска. - Некого у нас выбирать.

Тут встал Кипс Кривозубый, заслуженно считавшийся в Орде занудой. Он погладил длинную, пегую с проседью, бороду, поднял руку, и подождал, пока все обратят на него внимание.

- Наш назир потерял свое имя и ушел в страну теней. Это был хороший назир, но оттуда, куда он ушел, не возвращаются. И он не вернется. Нет больше Бахаррака, и мы должны забыть его имя. Древогрыз правильно сказал, без назира нельзя. По традиции варваров, завещанной нам предками, и освященной богиней Шазурр Беспощадной, Кровавой и прекрасной в гневе своем, мы должны выбрать нового назира нашей Орды.

Кипс произнес это таким занудным и противным голосом, как будто это говорил сам Худраг. И все поняли, что у них появился новый Хранитель Традиций.

Хранителя Традиций в Орде не выбирали. Им становился кто-нибудь из старейших, достаточно умный, чтобы толковать традиции так, как это нужно назиру, да и ему самому, и достаточно расторопный, чтобы вовремя уцепиться за эту должность. Сейчас в Орде на место Хранителя Традиций мог бы претендовать Бомбао Семь Хвостов. Он был постарше Кипса Кривозубого, поизворотливей и злей. Но, в недавней битве, Мичигран молнией сжег Бомбао его длинную, красивую бороду. А какой же Хранитель Традиций без бороды? Имелась еще пара претендентов, но Кипс подсуетился первым.

Более всего варвары ценили свободу и равенство. Они очень гордились этим перед горожанами и поселянами. Те тоже считали себя свободными, но полного равенства ни у горожан, ни у поселян не существовало. В Орде же все были равны, и каждый варвар мог стать назиром.

Положение назира, получавшего десять частей общей добычи Орды, манило многих, но Орде нужен был только один назир. Кому достанется почетная и выгодная должность, претенденты должны были решать сами, в рукопашных поединках. Таки поединки назывались выборами, и проходили они по самым строгим правилам. Орда же наблюдала, чтобы эти правила не нарушались: нельзя было применять не только оружие, но и какие-нибудь предметы, нельзя было откусывать противнику уши или нос, нельзя было бить его коленом между ног. А все остальное, священный принцип равенства и правила выборов позволяли.

- Прежде чем избрать нового назира нам надо принести жертву богине Шазурр Беспощадной, Кровавой и прекрасной в гневе своем, - напомнил Кипс Кривозубый. - Но у нас нет для этого черного жеребенка. У нас нет для этого даже черного козла. Кто-нибудь из вас может сказать, как нам быть, как умилостивить богиню Шазурр Свирепую, Беспощадную и прекрасную в гневе своем?

Воины молчали. У Орды, действительно, не было ни черного жеребенка, ни, даже, черного козла. Но ввязываться в разговор с богиней Шазурр Свирепой, Беспощадной и прекрасной в гневе своем, никто не хотел. И советовать что-то Кипсу Кривозубому никто не собирался. Кипс Кривозубый стал Хранителем Традиций, путь он сам договаривается с богиней. И только Бомбао Семь Хвостов высунулся

- Можно принести в жертву раба, - напомнил он, пряча в ладонях свой голый подбородок, который стыдно было показывать не только воинам, но и малым детям.

Никто, конечно, не обратил внимания на безбородого Бомбао. Чего это он: без бороды, а вякает. А раба, конечно, можно принести в жертву. Это все и без Бомбао знали. Даже двух рабов ради такого дела не жалко. Только где их взять этих рабов. Нет в Орде сейчас ни одного раба. Был Катык Длинные Уши. Его давно пора в жертву принести. Только и Катыка нет. Пропал вместе с назиром.

Кипс Кривозубый недолго думал. Понимал, что без назира Орде никак нельзя. А кроме него никто не скажет, как быть. Раз решил он стать Хранителем Традиций, то ему и решать. Так что придумал, как быть.

- После первого же набега, принесем в жертву богине Шазурр, Неумолимой, Беспощадной и прекрасной в гневе своем трех черных жеребят, - сообщил он, - или четырех рабов.

Вот и все. Кто же станет спорить с Хранителем Традиций? А Кипс подождал, пока до всех дойдет, и заявил:

- Теперь приступаем к свободным и равноправным выборам. По нашим традициям, каждый варвар, который хочет стать назиром, должен заявить об этом и коротко сказать, что он сделает для Орды, если его выберут. Кто хочет стать назиром?

- Я хочу! - Древогрыз встал, оперся на длинную рукоять секиры, выпятил грудь. Пусть все видят, какой он сильный и решительный. - Я буду хорошим назиром. Я найду самые богатые поселения. Мы там всех зарубим, а дома сожжем.

- Вы слышали Древогрыза. Хочет ли кто-нибудь еще стать назиром Орды? - спросил Кипс.

- Я хочу стать назиром! - вышел вперед Гортек Медная Башка. - наш назир был высоким и, после него, назиром должен стать варвар высокого роста, а не какой-нибудь коротышка. Я поведу вас грабить рыцарские замки, и каждый из вас возьмет там столько золота, сколько сумеет унести. Я, тагар левой руки, стану назиром и сделаю вас всех богатыми.

- Я тагар правой руки, а правая рука важней левой, - возразил Древогрыз. - Я зарубил больше поселян, чем ты.

- А я сжег больше домов.

- А я...

- Посмотрите на его лоб, - призвал варваров Медная Башка. - Это его маг отметил. Не может быть назиром Орды коротышка, которого ударили палкой по лбу, как раба. Он теперь даже тагаром не может быть.

- А тебя ногой в зал ударили! - нашелся Древогрыз.

Неизвестно во что вылился бы спор между тагарами бывшего назира, если бы их не становил Кипс.

- По традиции вы не должны сейчас говорить о недостатках друг друга, - напомнил он. - Каждый должен сказать, что он сделает для Орды. После этого он должен молчать. Кто еще?

- Я, - поднялся Керк Косоглазый. - Я хочу стать назиром. У меня волшебная дубина, - он показал свою дубинку, рассказами о чудесах которой уже успел всем надоесть. - Сейчас она дремлет, но скоро проснется и укажет нам путь в самые богатые земли. Мы все эти земли разорим, а богатство заберем себе.

- Я хочу стать назиром, - вышел вперед и Усатая Харя. Он не стал говорить о своих достоинствах. И так видно было, что он большой, сильный и в драке сладит с любым другим, даже с Медной Башкой. - Я поведу вас в поселения, где много коней. Мы ограбим поселян, а коней заберем. Когда я стану назиром, я сделаю так, что каждый варвар будет иметь свой табун коней.

Крроб решил, что наступил его час. Назиром должен стать самый бесстрашный. После того, что он рассказал варварам о своей битве с оборотнями, Крроб и сам поверил, что сражался с кхеммами и убил двух из них. Даже не двух, а трех. Значит, он и должен стать назиром. Он был уверен, что управится с Древогрызом и Керком Косоглазым. Потом Усатая Харя побьет Медную Башку. А с Усатой Харей управиться ему поможет Богиня Шазурр, прекрасная в гневе своем. И тут же обещал великой Шазурр, Кровожадной и Беспощадной, что если она поможет, то он станет каждый день приносить ей в жертву по черному жеребенку.

- Я убил трех кхеммов-оборотней, - напомнил Крроб. - Мне покровительствует богиня Шазурр Беспощадная, Кровавая и прекрасная в гневе своем. С ее помощью я сумею победить всех врагов. Мой дед был назиром, и мой отец был назиром. И я хочу стать назиром. Я сравняю с землей Неокс и Геликс, горожан, которые останутся живы, сделаю рабами, а все варвары станут богатыми и счастливыми.