Евангелие от козы

СЛАВА КОЗЬЕМУ МОЛОКУ

Гава залаяла только тогда, когда, подпрыгнув на месте, рухнула безымянная коза. Сидевший в тени старой оливы Клик вздрогнул, схватил копьё и резко выпрямился — кто?! Почему отважный, позавчера не испугавшийся барса пёс не бросился на врага, а, залаяв, отступил и прижался к его ногам? Или?!

Ум юноши ещё не успел осознать меру опасности, но инстинкт не подвёл: прислонив к дереву копьё, Клик взял лук, наложил стрелу и укрылся за корявым стволом — человек! Чужой человек! Самый опасный и беспощадный враг! И хорошо — если один. А если противников двое или трое? Ах, если бы рядом был Урс! Увы. Уже шесть дней они стерегут коз поодиночке. Животные быстро привыкли повиноваться как двуногим хозяевам, так и их четвероногому помощнику — после выказанного вначале протеста, мамы-козы поняли, что с любимыми малышами их разлучают не надолго и смирились с новым порядком. Тем более что пастись под открытым небом куда вольготнее и сытнее чем в тёмной пещере глодать невкусные ветки, которые им приносили ничего не понимающие в козьем рационе, самонадеянные повелители.

Подкравшиеся с подветренной стороны к беспечно пасущемуся козьему стаду, Гирх с Альмом одновременно пустили стрелы в стоящее к ним левым боком животное — коза рухнула как подкошенная. Однако, когда юноши вознамерились подойти к своему трофею, раздался громкий собачий лай — осторожные охотники затаились. Де-Рад побери, откуда здесь взялся пёс?! Что — тоже подкрадывался к стаду? Но собаки так не охотятся, собаки преследуют добычу — подкрадываются кошки: львы, леопарды, рыси и боле мелкие представители этого коварного рода.

Собака не унималась — затаившиеся юноши переглянулись и наложили по новой стреле на тетивы своих луков: похоже, пёс здесь не один. С хозяином. Переглянувшись ещё раз, Гирх с Альмом разделились: один пополз налево, дугой — направо.

Гирх первым увидел прячущегося за стволом старой оливы кровного друга и, поднявшись с земли, радостно крикнул: — Клик, не стреляй, это я, Гирх!

Услышав знакомый голос, юноша-Копьё опустил лук и, взмахом руки поприветствовав товарища, негромко произнёс:

— Гирх, тише, не распугай коз.

— Ничего страшного, — отозвался не внявший предупреждению кровный друг, — мы с Альмом одну убили, а остальные — пускай бегут. Даже если ты здесь не один, а с Урсом и Марой — хватит на всех. Знаешь, какая жирная! А завтра — ещё добудем. Коз здесь навалом.

— Тише, Гирх, ты ничего не знаешь, — повторяя просьбу, юноша-Копьё одновременно показывал рукой, как обойти стадо, — это наши молочные козы. Урс с Пчёлкой их приручили, и теперь они здесь пасутся.

Загадочные слова друга, нисколько не прояснив сути дела, всё же прозвучали не зря: Гирх с Альмом, не спугнув насторожившихся животных, с двух сторон обошли стадо и приблизились к Клику. Увидевшая, что её повелитель мирно разговаривает с пришельцами, собака успокоилась и виновато поджала хвост: позор! Учуять чужаков она была обязана издалека! За сто пятьдесят шагов! И надо же — прозевала…

По счастью, испуганные козы не разбежались, а сбились в кучу — оставив Гирха с Альмом под деревом, Клик не спеша подошёл к убитому животному и, не привлекая внимания товарок, забрал труп. Затем, рукой поманив друзей, отвёл их шагов на пятьдесят от стада и вкратце рассказал о сложившемся положении. Гирх с Альмом слушали речь товарища с разинутыми от удивления ртами — надо же! Урс с Пчёлкой додумались до такого — от чего кружится голова! До чего прежде не додумался ни один из людей-Ящериц! Даже — из самых мудрых предков! Приручить коз, чтобы питаться их молоком — да от такой дерзости у кого хочешь душа уйдёт в пятки! Ведь неизвестно, как на такое неслыханное новшество посмотрят боги и предки?! А могучие древние силы? Де-Рад побери, кто бы мог подумать, что один юноша и одна маленькая девочка посеют такую вселенскую смуту! Посеют — чего уж! Ведь, когда в стойбище узнают о поставленном Урсом и Пчёлкой нечестивом опыте, случится такой раскол, что мало не покажется! Почти наверняка прольётся кровь! И хорошо, если дело ограничится одним, двумя трупами, а не перерастёт в братоубийственную бойню!

Слушая рассуждения товарищей, юноша-Копьё по-новому посмотрел на дерзкий эксперимент Урса и Мары — да! Опасения Гирха с Альмом отнюдь не беспочвенны: у козьего молока может оказаться страшная цена — цена крови. Ведь всё новое несёт такую угрозу, что ни один здравомыслящий человек не возьмётся осуждать ревнителей старины — ибо стоит пошатнуться древним устоям…

…Интересно, а как на попытку приручения коз посмотрит его учитель — старик-Олень?

Когда вернувшийся Гирх рассказал Старшему шаману о затеянном Урсом и Марой нечестивом опыте, старик-Олень испытал двоякое чувство: радость от того, что все пропавшие живы, и тревогу — из-за небывалой новизны поставленного детьми эксперимента. В первую очередь, наказав Гирху молчать, шаман Огр совершил большое камлание: посредством глубокой медитации и отвара из Синих грибов освободив душу из плена тела, старик-Олень направил её в обители Старших богов — безрезультатно. Ни Де-Рад, ни Рарх, ни Айя не пожелали ответить шаману на его судьбоносный вопрос. Не получив от богов не то что наставления, но даже какого-нибудь внятного знака, старик-Олень обратился к древним могучим силам — началам всего сущего: земле, ветру, огню, камню, воде, небу — полное поражение. Освобождённые Чёрной магией стихии с такой яростью набросились на слабое человеческое тело, что шаман Огр чуть не умер. Целый день пролежав без памяти, старик-Олень понял: ни боги, ни древние могучие силы не дадут ответа на мучительный вопрос. Только ему — его опыту, его знаниям, его уму — решать: быть или не быть людям-Козам?

Вообще-то, едва узнав от Гирха о судьбоносном эксперименте Урса с Марой и представив последствия детской «забавы», Старший шаман одновременно и восхитился и ужаснулся — да уж! Додуматься приручить коз — избавить людей-Ящериц от угрозы голодной смерти! Привести в стойбище приручённых животных — расколоть народ! Более того — спровоцировать братоубийственную войну. Хотя…

Выйдя из едва не закончившегося смертью транса, старик-Олень понял: никакой братоубийственной войны не будет. Также — как никакого козьего молока. Вот если бы одомашнить коз взялись полноправные мужчины, тогда — да. Тогда бы из людей-Ящериц выделилась группа людей-Коз — со всеми вытекающими последствиями. В первую очередь — братоубийственной бойней. А когда во главе прирученного стада в стойбище придёт несколько мальчишек — ха! Юношей жестоко высекут, а животных съедят. На чём и закончится дерзкий эксперимент. И?..

…нельзя ли повернуть дело так, чтобы, с одной стороны, воспользоваться плодами потрясающего открытия брата и сестры, а с другой — избежать гражданской войны?

Всё более увлекаясь этой мыслью, шаман Огр два дня искал решение невероятно сложной проблемы и, как ему показалось, нашёл. Призвав Гирха, старик-Олень велел юноше собрать самых надёжных друзей и тайком увести их в горы — к Урсу, Маре, Клику и Альму. Обещав Гирху вскоре присоединиться к ним. И не в одиночку, а с несколькими полноправными мужчинами. Таким образом, по мнению Старшего шамана, удастся, во-первых, избежать гражданской войны, а во-вторых — группа раскольников сполна сможет воспользоваться плодами гениального открытия. Отделившиеся от людей-Ящериц люди-Козы навсегда забудут о зимнем жестоком голоде. Слава козьему молоку!

Гирх привёл с собой Карха, Гвана, Сака, Ельма и Влайда. Таким образом, считая Урса, Мару, Клика и Альма, в горах поселилось восемь юношей и одна девочка. Что пришлось по сердцу как Урсу, так и Маре. Пчёлке, на новом месте оказавшейся единственной женщиной, чрезвычайно понравилось быть в центре мужского внимания, а юноша-Леопард почувствовал, что на шаг приблизился к заветной цели — стать Великим вождём людей-Ящериц. Вернее — людей-Коз, ядро которых образовало их маленькое поселение. Да, Урс понимал, когда вместе с шаманом Огром сюда придут полноправные мужчины — вождём ему не бывать… до поры до времени! Две весны — не такой уж и большой срок, и когда он пройдёт посвящение… конечно, из юношей — в вожди, такого ещё не бывало. Даже легендарный Гвен-Гаг стал вождём в возрасте семнадцати вёсен и… тем не менее… чтобы из одного народа образовалось два — такого тоже никогда не бывало!

До времени посвящения в мужчины отложив решение непростого вопроса, как ему возвыситься в глазах полноправных воинов, Урс постарался укрепить свою власть среди сверстников — что, в возрасте десяти вёсен убившему медведя, далось легко. Красочные рассказы Пчёлки и, главное, медвежья шкура возносили авторитет юноши-Леопарда на недосягаемую высоту. Да и физическая сила имела немаловажное значение: даже Гирх, не говоря о прочих сверстниках, был значительно слабей Урса.

Смеркалось. Спрятавшееся за горной грядой солнце волшебным светом озаряло вечернее небо. Загнанные в пещеру козы, прежде чем угомониться на ночь, фыркали, топотали, взблеивали и мекали, создавая тот шумовой фон, который на многие тысячелетия станет отныне неотъемлемым спутником цивилизации. Юные пастыри расселись под открытым небом, вокруг пылающего недалеко от входа большого костра — изловив ещё три десятка коз, они почувствовали неудобство совместного с животными проживания: едкие запахи, блохи, крохотные, заставляющие чесаться, клещи.

Пчёлка варила мясо, вернее, руководила этим ответственным процессом, упиваясь ролью полновластной хозяйки — какая же это роскошь, быть единственной женщиной среди многих мужчин! Пусть не долго — пока вслед за юношами не пришли девушки их брачной группы — иметь возможность командовать двумя помощниками сильного пола!

— Ельм, брось этот камень! Он не то, что в котёл — в озеро не поместится! А ты, Влайд — тоже! Обвариться хочешь? Вода почти закипела, а ты лезешь в неё рукой! Нет, вы, мальчишки, ничего не соображаете в домашних делах! Ведь даже малышка трёх вёсен отроду не сунула бы руку в котёл с кипятком! — командовала разошедшаяся Мара, постоянно переключая внимание с Ельма на Влайда и обратно. — Ельм, а этот — совсем маленький! С такими камнями вода не закипит до завтра! Брось его! Возьми вон из той кучи!

— Да, не завидую я мальчишкам из брачной группы твоей сестры, — отложив в сторону кремнёвый наконечник копья, который он старательно ретушировал осколком обсидиана, — к Урсу обратился Гирх. — Крапива, а не девчонка! Так и жалит, так и язвит! А ведь ей, кажется, только семь вёсен от роду?

— Шесть, — уточнил Урс, — этой весной исполнилось. А вообще… — юноша-Леопард задумался, как бы поточней описать непростой характер сестры, и продолжил после небольшой паузы: — …она не такая и вредная. Просто — слишком самостоятельная. С девочками почти не дружит, вертится возле мальчишек — вот и набралась у них. Ладно, Гирх, когда Пчёлка дорастёт до замужества — с ней всё будет в порядке. Нечего жалеть мальчишек из её брачной группы. К тому же… — Урс чуть было не рассказал о вздорных фантазиях сестры, но вовремя переменил тему и заговорил о предстоящих делах, — так, по-твоему, нам надо поселиться в долине?..