Фанфик.

Глава 3без названия

Утро. Поместье Кимов. ЧжуВон только что позавтракал и обдумывает план действий на день. Звонит телефон.

— Алло.

— Алло, здравствуйте, я говорю с господином Ким ЧжуВоном?

— Да, это я.

— Меня зовут Огиноме РенШи, я начальник юридической службы корейского филиала Сони энтертеймент, мне необходимо обсудить с вами один вопрос, он касается ЮнМи. Где мы можем поговорить?

— Скажите куда подъехать.

— Я сейчас в нашем офисе, это…

— Я знаю где это(уж больно заковыристое название, не стал позориться пытаясь перевести. Прим. автора). Через час вас устроит?

— Да, вас встретят и проведут ко мне. Аньен.

— "Началось", — думал ЧжуВон ведя машину, — "Япошки первыми зашевелились. Интересно, чего они хотят? Ну это-то понятно-ЮнМи они хотят, непонятно почему мне позвонили."

В холле его встретила девушка, повела сначала в лифт, этаж он не запомнил, а потом по длинному коридору к массивной двери

— Проходите, вас ждут, — поклонилась она.

В кабинете его встретила женщина, лет 40–45, черноволосая, типичная японка в строгом тёмном костюме.

— Ещё раз здравствуйте господин ЧжуВон, проходите, садитесь. Чай, кофе?

— Спасибо, только из за стола. Давайте лучше сразу к делу.

— Хорошо. Итак, один из членов совета директоров Сони энтертеймент господин Тома Икута поставил перед нами задачу обеспечить правовую защиту Пак ЮнМи и добиться её освобождения из тюрьмы в самые кратчайшие сроки.

— Простите, что перебиваю, но какое отношение Сони имеет к ЮнМи?

— Пока никакого. Но в структуре корпорации есть специальный фонд, оказывающий помощь артистам, музыкантам, в общем людям шоу-бизнеса, оказавшимся в затруднительном положении(не знаю, есть ли в реале такой фонд, но здесь пусть будет. прим. автора). Господин Икута сказал, что не дело, когда такой талант держат в тюрьме по смехотворному обвинению.

— Обвинение как раз не смехотворное, — . дезертирство. В Корее это серьёзное преступление.

— Обвинение может и серьёзное, а вот правовое обоснование не выдерживает никакой критики.

— Ну хорошо, только почему вы позвонили именно мне?

— Понимаете, господин ЧжуВон, чтобы заняться этим делом нам нужно заявление от ЮнМи с просьбой заняться этим делом, а лучше контракт с нашей службой о предоставлении юридических услуг. Мы хотели обратиться к её матери, как к официальному опекуну, но врачи запретили нам общаться с ней, мотивируя тем, что у больной был недавно гипертонический криз и любое волнение может привести к фатальным последствиям.

— Но я то не могу быть её опекуном.

— Не можете, — согласилась РенШи, — Но вы можете передать наш контракт ЮнМи, чтобы она поставила свою подпись. Мы хотели это сделать через её адвоката, но с удивлением узнали, что у неё нет адвоката.

— Но ведь ЮнМи несовершеннолетняя..

— Да, это так, но опекунов у неё нет, поэтому в данном случае, как официально признанный налогоплательщик она имеет право на заключение контрактов.

— Понятно, а почему вы решили, что я смогу передать ей контракт?

— Но вы же уже посещали её, и даже смогли организовать запись этой волшебной музыки.

"Все всё уже знают", — недовольно думал ЧжуВон, покидая офис с контрактом для ЮнМи в руках, — "Придется опять идти на поклон к этой тётке. Ладно, как говорит Юна-попала собака в колесо, пищи, но беги."

Тюрьма. ЮнМи сидит на своей койке(нарушение, но после вчерашнего концерта ей дают небольшие послабления, хотя лежать запретили) и блаженствует. После того, как она сыграла наконец Адажио, её отпустило, и сейчас сидела, закрыв глаза и ничего не делая. Опять противно заскрипела дверь, но на этот раз Юна не морщилась, а быстро вскочила с постели и сделала вид, что старательно ищет что-то под койкой.

— Пак ЮнМи, на выход.

Опять? Интересно, сегодня куда, надеюсь не на разбор к начальница. Вчера то она маленько рассиропилась, а сегодня, может, пришла в себя и клянет за слабость?

— Направо.

— Так, а кто у нас сегодня будет? Что-то зачастили ко мне ходоки, прямо как к дедушке Ленину в Смольный.

— Заходи.

Ба, все те же лица.

— Привет.

— Привет, что-то ты каждый день ко мне как на работу, может в камеру по соседству поселишься, чо тебе каждый раз на другой конец Сеула мотаться.

— Весело тебе, я смотрю. Молодец, не унываешь.

— Это благодаря тебе, не, я сейчас без шуток. Спасибо, ты меня прямо спас, серьёзно.

— Ты о чем?

— Я же говорила, крыша начала съезжать, музыка в голове без конца крутилась. Думала-все, здраствуй дурка.

— Ничего себе! И часто так тебя накрывает?

— Да раньше как-то незаметно было-дома синтезатор, в агентстве вообще полно инструментов.

— ЮнМи, — вмешалась начальница тюрьмы, она тоже присутствовала при встрече, контролировала, чтобы ничего незаконного не передали, напильника например или шифровки какой-нибудь, — Ты если что, сразу мне говори, я придумаю как помочь.

— Спасибо, госпожа, — поклонился я не вставая.

Наконец ЧжуВон открыл папку, которую принёс с собой и протянул мне

— На, прочитай и подпиши.

— Позвольте мне взглянуть, — вмешалась начальница. ЧжуВон пожал плечами и передал ей папку.

— Но у неё же есть адвокат, — воскликнула она, прочитав короткий текст.

— Вы его видели?

— Да, один раз, он приходил с бумагами на ЮнМи, передавал нам.

— Вы их читали?

— Нет, да и что там читать, одно и тоже у всех: "соблюдение законности, права заключённых, и т. д."

— У него там ещё одна бумага была, где он отказывается от дальнейшей защиты ЮнМи. Копия в гильдии адвокатов.

— Точно, он же "бесплатный" был, они сразу пишут отказ, чтобы отделаться от лишней, да ещё бесплатной работы. Значит тебя теперь Сони защищать будет, — повернулась она ко мне.

— Не знаю, я ещё не читала, — пожал я плечами. Взяв лист, пробежал его глазами: контракт, стороны… бла-бла-бла, обязуются…. А где сумма?

— А…

— Бесплатно, — опередил меня ЧжуВон, — У них какой-то специальный фонд для таких случаев есть, вот он и платит.

— А потом?

— Что потом?

— Ну, потом, никаких проблем не будет?

— В контракте об этом ни слова. Я тоже поинтересовался у этой РенШи. Она сказала, что заключить контракт с тобой они хотят, но это будет только твоё решение, никаких обязательств, никаких условий тебе не выставляют. Кстати, она уверена, что максимум через месяц, ты будешь на свободе.

Недоверие на лице начальницы передалось и мне:, - "Что-то не верится, что Корейская судебная система так быстро сработает". Начальница согласно кивала в такт моим словам.

— А они не в Корее будут судится.

— А где?

— В Гааге, в международном суде. Там их бывший сотрудник работает, обещал, что слушания начнут через неделю после подачи документов. Он, кстати, тоже твой ролик смотрел, очень впечатлился.

Подписал я конечно, да и не было там никакого подвоха, ничего не написано мелким шрифтом, ясные и однозначные формулировки. Ну, Гуань Инь, выручай свое протеже.

Через день. Утро в разных местах.

Тюрьма. ЮнМи опять ведут по коридору.

— Налево.

О, что-то новенькое. Вчера день спокойно прошёл, меня никто не трогал, на обеде дали кимчи, что является, оказывается, огромной привилегий. Вот только не в коня корм, но пришлось давиться изображая при этом райское наслаждение, иначе не поймут и будут проблемы. Ладно, не сдохну, но надо что-то придумать чтобы избавиться от этого знака доблести…, может хотя бы поделиться с кем-нибудь.

Заходим в комнату, там дядечка с ярко выраженной семитской внешностью, даже пейсы небольшие есть.

— Здравствуйте дорогие дамы, позвольте представиться — Ли ХенРи, новый адвокат госпожи Пак.

Я почему — то думал что он Соломон Абрамович, ну или на худой конец Абрам Соломонович. Единственное, кем он быть не мог это Абрамом Абрамовичем или Соломоном Соломоновичем, евреи не называют детей по отцу.

Дорогая ЮнМи ян, вы не представляете как я рад, что имею возможность работать с вами. Открою секрет-у нас в отделе была нешуточная битва за право защищать вас, и ваш покорный слуга выиграл её. Поверьте, этим можно гордиться. Но, займёмся делом. Первое-нет — ли у вас каких-либо жалоб, просьб или пожеланий?

Ни фига себе, чо это они так рвутся защищать меня? Премию пообещали, что-ли?

— Нет ХенРи — сии, жалоб нет, а вот просьба есть.

ЧжанЮ слегка напряглась.

— Понимаете, есть проблема с питанием. Я модель и лицо мой профессиональный инструмент. Поэтому мне прописана особая диета-ничего острого, особенно перца и уксуса. От них кожа на лице грубеет и появляются прыщи. Кроме того такая же диета прописана мне лечащим врачом.

ЧжанЮ превратилась в одно большое ухо, ещё бы, перед ней открывают секреты красоты, вдруг удастся что-нибудь применить, а нет, так сообщить этак небрежно, что знает, почему модели так выглядят.

— У вас есть справка от врача?

— Да, она лежит в дома.

— Не вижу проблем, напишете мне записку, я заеду к вам домой. Кто у вас дома?

— Моя онни, мама сейчас в больнице.

— Да я в курсе, желаю вашей маме поскорее выздороветь.

В этот момент в комнату вошла начальница тюрьмы. Поздоровавшись с адвокатом она села на свободный стул.

— Как вы кстати, — обрадовался ХенРи, — Мы сможем решить нашу проблему прямо сейчас.

— Какую проблему? — поинтересовалась начальница.

— Моей подзащитной прописана особая диета и нужно ваше разрешение на отдельное приготовление пищи для неё.

— Но у нас централизованная закупка продуктов для всех и деньги уже переданы поставщикам. Чтобы внести изменения надо согласовать это в разных инстанция, собрать необходимые подписи, изменить финансирование, что особая проблема, так как бюджет уже утверждён правительством.

— Что вы такое говорите! Неужели вы думаете, что ХенРи приехал на другой конец Сеула, чтобы создать проблемы для такой уважаемой организации как тюрьма Анян? Зачем нам эта бюрократия? У нас есть справка от врача определяющая особую диету для вашей подопечной. На основании этой справки вы даёте разрешение на передачу ей завтраков, обедов и ужинов доставляемых курьером. Естественно после тщательной проверки на наличие запрещённых предметов. Доставку и курьеров мы возьмём на себя.

— Да, так можно, — после короткого раздумья согласилась начальница.

— Ну вот и чудесно. ЮнМи скажи, где можно взять готовые блюда, которые тебе подходят?

— Лучше всего наверное в отеле "Голден Палас".Там шеф-повар итальянец, его зовут Марко Бенедетто, он меня знает и знает мои вкусы. Только надо бы согласовать это с госпожой ХеБин, хозяйкой отеля. Я не хочу, чтобы у Марко были проблемы из за меня.

— Какие проблемы!? Девочка, когда за дело берётся ХенРи проблем не бывает. Просто наш человек будет заказывать блюда, которые любит Агдан. В свете последних событий это никого не удивит.

— Каких событий? — удивился я.

— Ах да, ты же в тюрьме. Твой ролик уже набрал свыше двух миллиардов просмотров и не сбавляет темпов. Наши аналитики прогнозируют, что цифра может дойти до 10 миллиардов. Папа Римский сказал, — "Эта девочка осенена божьей благодатью". Кое где тебя уже называют "святая Ю".

Этого ещё не хватало. Не, в религиозные дела лезть последнее дело. Одни святой объявят, а другие на костре поджарят. Может мне в тюрьме-то поспокойнее будет?. Вон уже и начальница и эта, ЧжанЮ вроде, смотрят круглыми глазами.

— Вернёмся к нашим делам. Информирую-документы на пересмотр дела переданы в международный суд, первые слушания начнутся через два-три дня. Завтра госпожа РенШи даёт большую пресс-конференцию по твоему делу. Да, чуть не забыл, эта история с телефоном. Тебе его не вернули?

— Нет и похоже не собираются.

— Чудненько. Просто отлично. Сколько там у тебя было композиций, хотя бы примерно?

— В районе двадцати — тридцати.

— Значит будем считать тридцать. Так, наши эксперты подсчитали, что твои песни приносят дохода в среднем около 15 миллионов долларов каждая.

— Сколько?

— Это в долгосрочной перспективе. Значит 15 на 30,-забормотал он, — "А классика есть?"

Да, там 2 фортепианных концерта и две или три скрипичных композиции.

— Ага, ага значит иск будет на 500 миллионов долларов. А что, красивая цифра, внушает уважение.

— А к кому иск-то? Если к бывшему директору ЮСону, то он в тюрьме, а его сестра, которая сейчас руководит агентством утверждает, что ничего не знает, хотя уже использует мои песни.

— Юночка, да кого интересуют эти бывшие директора, или их сестры. Кто у тебя взял телефон?

— Ну эти, из котрразведки.

— Вот! Они его тебе вернули? Нет. Контрразведка, армия, полиция-нас не интересует конкретика. Телефон у тебя изъял и не вернул представитель государства, значит государство и будет платить, или вернёт телефон. А получив телефон мы подадим в суд на тех, кто использовал твои композиции. Причём сумма за каждую будет равна все тем же пятнадцати миллионам долларов. Ну и небольшой довесок-срок за использование краденных вещей.

Ни фига себе! 500 лямов как с куста. Может лучше, если его не найдут? Там же ещё надо музыку, вокал дорабатывать, хореографию ставить, потом её тренировать в поте лица, а тут раз и готово. А с другой стороны кто-то имя себе на моем горбу будет зарабатывать, там только концерты Чайковского и Рахманинова чего стоят, а ещё "Танец с саблями" и "Чардаш". Не, телефон однозначно нужно возвращать.

— Ну вот, с делами мы закончили, и я побегу выполнять задуманное, и мысль о, хе-хе, небольшом гешефте будет меня подгонять. Госпожа, подпишите пожалуйста мне пропуск на выход.

У госпожи были квадратные глаза и она плохо воспринимала действительность. В таком же состоянии находилась её подчиненная. Сумма иска никак не могла уместится в их мозгах и излишки все время вываливались оттуда. Так и не придя полностью в себя начальница молча не глядя подписала пропуск и сказала, — "Отведи госпожу обратно". Ничуть не удивившись "госпоже" та молча пошла к двери, не обращая внимания иду я за ней или нет.

То же утро, приёмная госпожи президента. На пульте секретарши загорается вызов, — "СонРи, советник пришёл?"

— Да, госпожа.

— Пусть заходит.

В кабинете сидят сама президент и её подруга Чо СунСиль. По виду последней можно понять, что она недавно плакала. Советник подходит к столу. В руках у него небольшая папка, в ней какие-то бумаги. Поздоровавшись и, спросив разрешения, садится положив папку перед собой.

— Господин советник, вы в курсе об этом ролике Агдан, который недавно появился в сети и довёл до слез СунСиль? Откуда он взялся, как она смогла его записать, ведь она в тюрьме, кто его распространяет?

— Госпожа президент, позвольте по порядку, так сказать, по хронологии. Два дня назад Ким ЧжуВон, это бывший жених Агдан..

— Я знаю, — перебила его президент, — Давайте по существу.

— Да-да, я продолжу. Так вот, он начал кампанию по сбору подписей под прошением о помиловании на ваше имя.

— Очень умно, это сняло бы многие проблемы. И как идёт сбор?

— Начало было вялым, народу подходило немного, да и то, просто интересовались, подписывали вовсе единицы. Но с момента выхода ролика положение стало улучшаться и дело пошло веселей.

— Да, давайте вернёмся к ролику.

— Слушаюсь. Итак, организовав кампанию, сам ЧжуВон поехал в тюрьму к Агдан. На вопрос, — "Зачем?", — заданный моим человеком, ответил, — "Надо было убедить ЮнМи написать прошение. Откажется и мы будем выглядеть глупо: собираем подписи под прошением, которого нет." Сумел добиться свидания, убедив начальницу тюрьмы, что действует в интересах страны и президента, наверное не обошлось без взятки. Та согласилась с условием, что беседа будет проходить в её присутствии. Во время беседы Агдан пожаловалась, что у неё в голове все время звучит одна и та же мелодия, у неё "крыша едет" и попросила разрешения сыграть её. Начальница разрешила, отговорка у неё железная — есть указание о развитии самодеятельности, есть разрешение о проведении концертов силами заключённых. В новой песне слова религиозного содержания, музыка она просто музыка, а остальные песни уже звучали. По поводу первой песни у неё были сомнения, но все прошло нормально, а управлять чудесами она не умеет, и ответственности за смену цвета глаз подопечной нести не может. Разрешение на съёмку объяснила тем, что мелодии надо было передать в агентство для регистрации а содержание записи она проверила лично, ничего лишнего там не было. ЧжуВон, конечно, соврал ей, нам он объяснил, что передал запись сестре Агдан, чтобы успокоить её и, особенно, её мать которая находится в больнице. Тоже конечно вранье, но не подкопаешься. Единственная зацепка это обман начальницы тюрьмы, но вряд-ли можно поиметь с неё что-то существенное. Само видео стало вирусным, распространяется по миру со скоростью лесного пожара. Официальных заявлений по этому поводу пока нет…

— Уже есть. Посол Франции выразил недоумение, что, — "Девочка, столь много сделавшая для развития отношений между нашими странами, сидит в тюрьме по нелепому обвинению".Так и сказал-"по нелепому". Да и Папа Римский высказался.

— Говорят у него были слезы на глазах, когда он слушал" Алилуйя".

— Теперь вопрос, — что со всем этим делать? Значит так, забирайте подписи под прошением, сколько есть, берите у ЮнМи прошение с подписью, завтра объявляю помилование, ждать мая нельзя.

— А если она не подпишет?

— Объявлю как своё решение, ещё раз говорю, ждать нельзя, иначе ситуация выйдет из под контроля.

То же само утро, комната Ю Чжин.

— Сволочь, крыса помойная, опять вывернулась, — бормотала она, комкая в руках платок и пытаясь остановить слезы, которые сами текли из глаз, пока слушала музыку. Но в этих словах не было убежденности, Ю Чжин никак не могла вернуть себе прежнюю ненависть, а когда зазвучала песня, она сломалась и просто тихо плакала, хороня свою неприязнь к "этой выскочке".

От автора: выкладываю бессистемно, кусками, т-к не могу приспособиться к интерфейсу. Уже пару раз приходилось переписывать текст из за неумения его сохранять. Надеюсь по мере написания разберусь и все пойдёт более упорядоченно.