Фаворитка. Поломанные крылья книга 1

Глава 1.

Тусклый свет пробрался через старые окна в маленькую комнатушку общежития. Девушка, находившаяся в ней, проснулась и откинула колючее одеяло, которое уже успело исцарапать нежную кожу лишь потому, что на нём отсутствовал пододеяльник. К сожалению, денег в этом месяце не хватило на новое постельное белье, хотя предыдущее уже испортилось, и его можно было только пустить на тряпки. В нос тут же ударил мерзкий запах, распространившийся по всему помещению. Сложно было определить, чем пахнет. Скорее всего соседи в очередной раз подкинули под дверь бедняжки свой мусор, или же решили поэкспериментировать и приготовить специфические блюда из испорченных продуктов, что тоже случалось не впервой.

Девушка, поморщив свой аккуратный прямой носик, подошла к окну и распахнула его, чтобы этот мерзкий запах поскорее выветрился, но она знала, что даже после тщательного проветривания в комнате будет пахнуть крайне неприятно. Сыростью, плесенью, ржавчиной, в общем, всем старым. Тем, что пропитало стены, ткани, мебель, матрас. Въелось с такой силой, что никакая уборка не поможет. Не спасет и постоянное поддержание чистоты, потому что не все жильцы общежития были на такое способны. Этот запах не покидал девушку. Она постоянно чувствовала его. Везде. Да, кажется, именно такой запах имеет нищета.

Юная особа принюхалась к своей заношенной пижаме и поняла, что та уже успела впитать в себя этот едкий, противный амбре. Немедленно сняла ее со своего тощего тела и отбросила в сторону. Поежилась, все тело моментально покрылось мурашками, ведь на дворе стояла холодная, жестокая зима, а ее маленькая комнатушка, естественно, никак не отапливалась. Девушка направилась к маленькому комоду, где умещались все ее вещи, как летние, так и зимние. Она невольно остановилась возле зеркала, и обладательница отражения так и не смогла разглядеть в нем ничего хорошего.

Блеклые и потерявшие всякий блеск, волосы, впалые щеки, и до неприличия огромные, темные круги под глазами. Они занимали чуть ли не часть ее маленького личика, а потрескавшиеся, пересохшие губы казались абсолютно безжизненными. С отсутствием даже самого малого намека на природный красивый и сочный окрас. Большие глаза, окантованные длинными ресницами выглядели огромными на ее худом лице. Бледный оттенок кожи был настолько светлым, что казалось, будто в отражении она смотрит не на саму себя, а на какой-то ходячий труп. Куда бы не направила свой взор, отовсюду торчали кости, и ей не хотелось продолжать это псевдо любование.

Девушка внимательно посмотрела на ребра, которые ещё вчера казались ей сносными, а сегодня выпирали больше, будто за ночь она скинула ещё, как минимум, три кило. Тряхнув головой, юное создание закусило свои губы, чтобы не расплакаться, и все-таки добралось до комода, из которого вытащило свитер и теплые брюки, которые более-менее нормально смотрелись на ее тощем теле. Вроде бы она работала, вроде бы уже, как два года, не жила в этом аду под названием «детский дом», но казалось, даже там девушка не выглядела настолько плохо, как сейчас. Ее мизерной зарплаты хватало только на самое необходимое, хотя иногда приходилось экономить и на нужном. Конечно, ей платили бы больше в кафе-баре, где она работала вот уже почти год простой официанткой, но только в том случае, если бы девушка оставалась работать ночью, обслуживая пьяных мужиков. Но она всегда отказывалась, предпочитая не всегда быть сытой, зато чувствовать себя в полной безопасности. Ведь она знала, что ночью, пребывая в компании пьяных мужчин, с ней может произойти все, что угодно. Над ее молодым, нетронутым и невинным телом запросто могли бы надругаться, что сломало бы Викторию в одночасье.

Нет, она никогда не допустила бы такого исхода событий. Девушка решила, что будет ждать своего единственного и неповторимого, которому и решится подарить девственность. Поэтому весь день Виктория обслуживала посетителей в простом, даже можно сказать, захудалом кафе, а вечерами гуляла по знакомым улицам и читала книги, спасаясь от своего одиночества. Ведь у нее никого не было. Не было ни семьи, ни друзей, ни даже дальних родственников. Одна. Совсем одна.

Выживала, как могла, и не ломалась, но чувствовала, что постепенно силы сходят на нет. Ее угнетала эта бедность, которая затягивала неумолимо, жестоко, не оставляя ни малейшего шанса на спасение. Чем больше Виктория пыталась из нее выбираться, тем сильнее нищета поглощала, как мерзкое поганое болото, из которого, как она думала, уже никогда не выбраться. Девушку убивало и одиночество. Она прекрасно понимала, что не может ни к кому обратиться, ее некому защитить. От осознания своей беспомощности, беззащитности и слабости становилось больно и тошно, но Виктория, как могла, пыталась не заострять свое внимание на этом. Жила, как жила, и уже давно со всем смирилась. Но на душе легче от этого, к сожалению, не становилось.

Девушка не сразу смогла взять себя в руки после этих гнетущих мыслей, но все же у нее получилось. Натянув на себя одежду, Виктория подошла к холодильнику, которому уже давно нужно было отправиться на металлолом или же на свалку, но он все еще присутствовал в ее малюсенькой комнатушке, потому что возможности приобрести другой, более продвинутый, не было. Открыла дверцу и внимательно оглядела его содержимое. Там был только пустой суп и два йогурта, которые девушка купила вчера, чтобы хоть чем-то побаловать себя на завтрак. Достала их и стала есть с большим аппетитом и улыбкой на лице. В голове Виктории крутились мысли о том, что она, наконец-то, съела хоть что-то вкусное. Девушка опустошила содержимое маленьких пластиковых стаканчиков в обертке и отправила их в мусорное ведро. Накинув на себя легкую курточку, которая для такой суровой зимы точно не подходила, хотя бы потому, что была больше предназначена для теплой осени, но деваться бедняжке было некуда.

Цены в магазинах были просто бешеные, что даже на распродаже девушка не могла подобрать себе то, что имело бы приемлемую и доступную цену. В основном все ее вещи были с детдомовских времен, но Виктория никогда не жаловалась на свою судьбу, не унывала по такому поводу и всегда успокаивала себя тем, что и на ее улице когда-нибудь наступит праздник. Но чем больше проходило времени, тем меньше в это верилось. Девушка относилась к жизни достаточно серьезно, не витала в облаках, не носила розовых очков, рассуждала всегда трезво. Но все-таки иногда после прочтения какого-нибудь очередного любовного романа она позволяла себе немного помечтать о своем принце, который, наверняка, уже ее ищет и скоро спасет, стоит только немного подождать. Только с наступлением утра чудо не происходило, и настроение, конечно, же портилось. День сменялся новым днем. Работа, работа, и опять работа, а по вечером книги и прогулки. Когда становилось совсем плохо, беззвучные рыдания в подушку. Плакать тихо-тихо, чтобы никто не услышал, превратилось для девушки со временем в целое искусство. А потом снова наступал новый день без всяких перемен и надежд....

Виктория заперла квартиру на все замки. Это стало за время проживания в общаге целым обрядом, привычкой, ведь, когда однажды девушка впопыхах совершенно случайно забыла закрыть свою маленькую комнатушку, к вечеру ее ждал крайне неприятный сюрприз в виде соседа алкаша, который будучи в нетрезвом состоянии выпроводил ее из собственного жилья, устроив посиделки с собутыльниками, и бедной девушке ничего не осталось, кроме ночевки прямо в длинном коридоре здания. Поэтому теперь Виктория относилась к этому с особой серьезностью. Даже когда опаздывала на работу, никогда не забывала проверять, закрыла ли дверь на замки.

Спустившись по лестнице, усыпанной бутылками из-под водки и шприцами, девушка зажала нос рукой, чтобы не вдыхать этого мерзкого запаха в легкие, настолько противного, что казалось, ужасней него нет. Оказавшись, наконец, на улице поежилась. Было дико холодно, к тому же дул зябкий и пробирающий до костей ветер. Виктория, немного привыкнув к такому холоду, продолжила свой путь на работу, сильнее укутав маленькое личико в теплый шарф, который для нее однажды связала нянечка в детском доме. Наверное, единственный человек, который когда-либо о ней заботился. Только благодаря этой женщине пребывание в том аду не казалось таким уж ужасным, а было более-менее сносным. Девушка никогда не могла вспоминать о своем прошлом без слез. Сказать, что было сложно, это ничего не сказать.

За каждый кусок хлеба или тарелку супа приходилось чуть ли не драться. Сама по себе Виктория была очень спокойной, романтичной, тихой и покладистой девушкой, но детдом научил ее стоять за себя, показал, что значит быть сильной, не сдаваться, не унывать, стоять на своем. Ведь очень часто те, кто были сильнее заставляли воровать тех, кто слабее, применяя угрозы и другие жестокие методы. Поэтому Виктории стоило больших усилий не испортиться в этом ужасном месте, не потерять себя, не стать какой-нибудь шалавой, алкашкой, наркоманкой или просто моральным уродом с больной психикой. Но она смогла, выстояла, и думала, что самое худшее время в жизни позади и теперь ее ждет только светлая полоса. Но, как же она ошибалась....

Девушка спросила который час у прохожего, ведь своего телефона у нее не было, давно сломался, а услышав ответ ужаснулась. Опять могла опоздать, поэтому прибавила шаг на столько, настолько это было возможно. День прошел без происшествий, Виктория, как всегда, блестяще отработала свою смену и, получив заработок, отправилась уже было домой, но, к счастью, вспомнила, что дома ее опять ждет пустой холодильник, который нужно забить хоть чем-нибудь съедобным. Девушка, больше не теряя ни секунды на раздумья, отправилась в ближайший супермаркет, но снова была шокирована ценами, которые росли не по дням, а уже, кажется, по часам. Посчитав свою сегодняшнюю выручку, Вика поняла, что побаловать в этот день себя чем-нибудь вкусненьким, не удастся. Купив все самое необходимое, девушка отправилась домой, но не упустила прекрасной возможности немного прогуляться, ведь вечер, уже можно сказать, ночь была чудесной. Холодной, но красивой, чарующей.

Не успела завернуть за знакомый переулок, ведущий прямо к самому дому, как некто, хотя, нет, их, кажется, было двое, схватили девушку и прижали к стене. Вика даже не успела позвать на помощь, потому что два уличных бандита крепко накрепко зажали ее рот рукой и стали грубо шарить по ее хрупкому телу, но что они пытались найти? Ведь у нее у самой нет ничего за душой, и если бы у девушки отсутствовала совесть, как у двух этих отморозков, то, наверняка, она бы тоже стала воровкой и убийцей.

- Открой свой рюкзак! – Пугающе прозвучал хриплый голос одного из бандитов.

- Пожалуйста. - Пролепетала Вика, выполнив приказ.

Бандиты ухмыльнулись, переглянулись между собой и с озорным блеском в глазах стали лазить в ее стареньком рюкзачке, где была лишь любимая книга девушки, которую она перечитывала много раз, и рабочая форма, которую Вика планировала постирать, ведь дома ее ждала еще и "ароматная пижама".

- Куртку, сука, расстегни. - Пробурчал второй из напавших.

Викторию охватила паника. Девушка испугалась, но не падала виду и сделала так, как того требовали два здоровых мужика, а параллельно лихорадочно обдумывала, как выбраться из сложившейся ситуации. Но, как назло, решение на ум не приходило. Тогда девушка стала медленно подбираться к своему карману, в котором на всякий случай носила складной нож, но ужаснулась, когда обнаружила, что забыла его дома. От досады слезы наворачивались на глазах, но девушка сдерживала их как могла, во-первых, потому что знала, этим еще больше разозлит бандитов, а во-вторых, ей просто не хотелось показывать свою слабость им, каким-то уличным отморозкам, ублюдкам.

Два грубых мужлана лазили в ее куртке и штанах так, будто сейчас она стояла не в своей одежде, а в их. Так нагло, словно Виктория взяла чужое, но ей приходилось терпеть и молчать.

- Что будем делать? Она пустая. - Недовольным тоном спросил один из бандитов и сплюнул прямо около ее заношенных угг, еще немного и попал бы. Тут Виктория не выдержала и стала молить отпустить ее, обещая, что никому ничего не расскажет, клялась, что ничего ценного у нее нет и быть не может, потому что нищая, но, кажется, эти двое ее вовсе не слушали, а только ухмылялись. Теперь свое внимание они переключили на саму девушку. На лицо. На тощую фигурку.

- А если присмотреться, она даже ничего. Сдадим ее в бордель, там из нее конфетку сделают, ох и развлечемся... - Мечтательно произнес обладатель мерзкого и до дрожи хриплого голоса.

- Но он же девок только по субботам принимает, в остальные дни его беспокоить нельзя, бессмысленно. - Выдал на эмоциях второй.

- Точно. Как же мы тогда с тобой поступим, а, маленькая сука? - Говорил с нездоровым блеском в глазах первый, но обращался с вопросом явно не к ней. Он думал. Думал, как лучше всего вывернуть эту ситуацию, чтобы остаться в выигрыше, и одновременно стал водить остриём ножа по ее нежной коже, от чего девушка боялась даже сглотнуть противный ком, образовавшийся в горле от ужасного страха.

- В общем так. Через два дня мы забираем тебя и сдаём в бордель. Будешь сопротивляться, убьем и даже глазом не моргнем. К ментам обращаться бесполезно, ты даже представить себе не можешь, какие люди нас крышуют, и делают это, кстати, очень хорошо, так что не думай о глупостях, нам-то, сама понимаешь, одной мертвой девкой больше, одной меньше, все равно, а вот ты если будешь умницей, сохранишь себе жизнь. Так что не делай глупостей. Ты поняла?! - Говорил все это время шёпотом мужчина с устрашающим голосом, но на последнем слове все-таки сорвался на крик, от которого у Виктории участился пульс, а в ушах зазвенело.

Ей ничего не осталось кроме как дрожащим голосом произнести:

- Х-х-хорошо.

- Вот и отлично. - Отчеканили каждое слово бандюги. Виктория думала, что их неприятный разговор, наконец, окончен. Но не тут то было, потому что в следующее мгновение они схватили ее за шиворот. Один из ублюдков приторно вежливым тоном, в котором явно улавливались нотки сарказма, проговорил:

- Никуда ты одна не пойдешь, цыпа. Мы же все-таки мужчины, как можем молодой девушке совсем одной бродить ночью. Проводим тебя до самого дома. Ты же не против?

- Н-н-нет. – Заикаясь, произнесла почти шёпотом девушка.

- Теперь пошла! Иди и не дергайся. Прямо к своему дому. Иначе пожалеешь, дрянь. - Зарычал бандит почти в самое ухо, обдав его мерзким, напрочь пропитанным перегаром, дыханием и поднес к ее шее острое лезвие ножа, а второй подтолкнул вперед.

Девушка шла медленно, ноги ее стали ватными, от страха и переполняющих эмоций, то и дело, она готова была рухнуть прямо на холодным асфальт, но Виктория понимала: нужно идти, идти и не останавливаться. До самого дома, а там уже даст волю всем своим эмоциям, подумает, как выбраться из этого кошмара, внезапно появившегося в ее размеренной жизни, обязательно придумает, но это потом, все потом. А сейчас ей нужно идти. Она продолжала движение. Шла, как на эшафот, а эти бандиты сзади, будто два ее безжалостных хладнокровных палача, которые готовы в одночасье отрубить ей голову за одно даже малейшее неверное движение...

Наконец, дойдя до своего темного мрачного подъезда, который больше походил на склеп из фильмов ужасом, Виктория остановилась и часто задышала.

- Здесь живёшь? - Грозным спросил один из бандитов.

- Да. На втором этаже. - Ответила еле слышно девушка.

- Смотри, пожалеешь, если обманула. - Довольно протянул мудак и все-таки оставил на шее маленький надрез из которого моментально полилась струйка крови.

- Не обманула. Я живу здесь. - На грани истерики, хватая ртом воздух, выдала девушка, и дрожь, перемешанная с новой, но тем не менее сильной волной страха, пронзила ее хрупкое тело.

Девушка закрыла глаза лишь на мгновение, задышав ещё чаще, а когда открыла, бандиты уже скрылись. Будто бы они были всего лишь плодом ее воображения, но свежая рана на шее говорила об обратном. Они здесь были, и, что ещё хуже, придут за ней через два дня. Что одна беззащитная девушка могла придумать, чтобы спасти свою жизнь всего за два дня? Она понимала, что лучше умрет, чем станет проституткой в борделе, но и лишаться жизни Виктории тоже не хотелось, даже несмотря на сложную судьбу. Девушка глубоко вздохнула и шумно выдохнула, а затем шагнула в подъезд, но не успела сделать и пары шагов, как раздался чей-то противный сиплый голос, и до тошноты мокрая и вспотевшая, но чертовски ледяная рука схватила ее за горло и намертво пригвоздила к стене...