Феденька

2.1

Потолок белоснежный. Оля помнила: когда Егор его красил, ведь был в белую крапинку, как мухомор. Он в голос пел популярную песню и широко улыбался. Она сидела на расшатанном стуле и подпевала ему.

Раз за разом она мысленно прокручивал один и тот же сюжет: Егор поднимается на крышу, стоит на краю, широко раскинув руки и смотрит на звёзды. Потом он падает лицом вперед, обратный отчёт этажей – и глухой удар. Она не могла поверить, что Егор был способен на это. Нет, только не он! Добровольно уничтожить жизнь он не мог, как бы не утверждала полиция, Оля знала, что он не тяготился будущим ребенком и не боялся стать отцом – он хотел этого! Но и следователь, и Тоня твердили как заведенные: нет состава преступления, он самостоятельно сбросился с крыши. Мария Григорьевна угасла. Она ничего не говорила, ничем не интересовалась, и иногда Оле казалось, что женщина винит ее в смерти единственного сына.

Феденька не двигался уже четыре дня. Оля держала руку на каменном животе. Глаза ее были сухими – слёз уже не было. Она лежала на диване под окном со сбившимися шторами. В открытое окно заглядывал лишь ветер, раздувая узорный тюль. Новые обои трещали. В кухне гудел холодильник. В комнате было так же холодно, как и на улице. О плиты набережной бились пенные волны, укачивающие мертвые жёлтые листья.

Зашумел ключ и щёлкнул замок. Появилась Тоня. Она была бодрая, держалась прямо и уверенно, шагая в грязных ботинках по цветному ковру, который Оля и Егор купили совсем недавно. От него ещё пахло клеем и резиной. Тоня осмотрелась и зябко повела плечами:

–Развела северный полюс! – она закрыла окно и отдёрнула в стороны занавески, а потом повернулась к Оле. – Вставай, печаль.

Оля подняла выцветшие глаза и переспросила:

–Что?

–Подъем, говорю! -Тоня схватила девушку за руку и дернула на себя. Оля приподняла плечи, но тут же бессильно упала назад. – Вещи свои собирай и на выход!

–Я не понимаю…

–Сейчас поймёшь!

Тоня открыла шкаф и стала выбрасывать из него женские вещи. В другую сторону она отбрасывала вещи Егора.

–Что ты делаешь?! – закричала Оля, с трудом поднявшись. Окаменевший живот сковывал движения. – Не тронь его вещи! Это не твой дом!

–Ошибаешься, – с непринуждённым видом ответила Тоня. – Теперь это моя квартира, а ты отсюда проваливаешь, поняла?

–Но куда же нам идти? – девушка была огорошена. -У нас ведь ничего нет….

–Во-первых, кому это «нам»?

–Нам с малышом. – Оленька бережно обняла живот.

–ТЫ можешь идти куда угодно, а малышу ничего и не нужно ещё! Найди ему нового папу, прицепись к кому-нибудь ещё. Ты же умеешь прилипать к мужикам? Во-первых, ты что, думала, Егора нет, а ты здесь жить будешь, как королева?! А во-вторых, меня не волнует, что у тебя ничего нет, работать нужно было, а не ноги раздвигать!

Тоня набила пакет женскими вещами и протянула Оле. Девушка, покачиваясь, направилась к двери. На пороге она протянула свою связку ключей Тоне и спросила:

–Егора больше нет, а что же мне делать?

Новая хозяйка крепко сжала холодные ключи и пожала плечами:

–Не знаю. Мне всё равно. Хоть топись иди.

Полы куртки раздувало ветром. Оля шла по набережной, еле волоча ноги. Где-то позади из рук выскользнули вещи, но Оля не заметила, когда именно это произошло. Волны тревожно бились о берег. Живот сковало обручем боли. Девушка спустилась по ступенькам к воде. Брызги оставляли капли на обуви. Волосы растрепались. Оля смотрела на своё отражение. Серое на сером. Впалые щеки, пустые глаза. Будущая мама растянула улыбку, губы растрескались и на них выступили капельки крови. Оля шагнула вперёд. Вода сомкнулась над головой и быстрые волны понесли ее в даль. Больше не было холода.

2.2.

Вода сомкнулась над головой и быстрые волны понесли ее в даль. Больше не было холода. Одежда мгновенно промокла и стала тянуть вниз. Маленькая жизнь внутри Оли запротестовала: ребенок стал биться изо всех своих маленьких сил. Оля открыла глаза, но видела только серую муть. Ее тянуло на дно, руки и ноги не слушались. Паника завладела телом, отчаянно искавшим спасения. Оле удалось на секунду показаться на поверхности воды – и тут же словно невидимые клещи схватили ее и стремительно потянули вниз. Феденька выпрямился поперек живота и затих, Оля хотела закричать, изо рта вырвался поток пузырей, и вода хлынула в горло. Перед глазами вновь возник обратный отсчет этажей: шестнадцать, пятнадцать, четырнадцать…три два, один, удар…Тело больше не сопротивлялось.

Дик повернул нос к воде. Острые уши как локаторы что-то услышали. Доберман принюхался и сорвался с места, потянув зазевавшегося хозяина. Роман от неожиданности выронил только с о зажженную сигарету, ноги запутались, и мужчина едва успел ухватиться руками за парапет набережной. Дик испуганно крутился на краю бетонного блока, поджав хвост, и скулил, не сводя глаз с воды. Рома заглянул за ограждения и почувствовал, как внутренности сжались в плотный комок: в реке боролась с волнами девушка. За мгновение мужчина сбросил с ног ботинки и кинулся в воду. Холодная река сковывала движения, на берегу скулил, поджав куцый хвост, Дик. Девушку относило всё дальше, Рома с трудом пробивался через пенные валуны, усеянные желтыми листьями. Раз за разом он подгребал мутные речные воды под себя. Оказавшись на гребне волны, парень видел свою цель, но, скатившись вниз, тут же терял ее из вида.

Наконец, окоченевшие пальцы схватились за воротник тонкой куртки, удалось подтянуть тонущую к себе. Едва Роман ослабил хватку, как голова девушки ушла под воду. Спаситель поспешно перехватил ее под грудью и поплыл к берегу. На мечущуюся по парапету собаку обратили внимание несколько человек. Кто-то из них пытались звонить в МЧС, двое парней спустились по наклонной плите к воде и тянули руки, стараясь докричаться через плеск волн до Ромы.

С трудом Роман передал девушку в руки прохожих и стал выбираться сам. Спасенную вытянули на берег. Парнишка лет семнадцати прочистил ей рот от листьев и наклонился к лицу, ловя признаки жизни.

–Нужно делать искусственное дыхание! – возбуждённо суетился второй, расстегивая куртку. Увидев живот, он отшатнулся, -ё-моё! Ого, сколько она воды проглотила?!

–Дурак, она беременная! – оттолкнул парня Роман. Он приподнял неудавшуюся утопленницу и, перекинув через колено, принялся стучать ладонями по спине. Немного воды вылилось к его ногам, и девушка хрипло вдохнула. Послышалась приближающаяся сирена скорой помощи. Со всех сторон сбегались люди, они бурно обсуждали произошедшее, хлопали мокрого Романа по плечу и восхищались. Дик крутился рядом, обнюхивал находку.

Медики забрали девушку. Подошли несколько человек в форме, записали контакты Ромы и на этом отпустили домой.

2.3.

Оля открыла глаза. Рядом размеренно пищало оборудование. За окном пронзительно завывал ветер. По небу сплошным полотном неслись серые тучи.

–Очнулась, бедолага? – светловолосая медсестра поставила поднос на тумбочку у кровати. – Ох и напугала ты нас!

Оленька устало закрыла глаза, пока медсестра набирала лекарство в шприц.

–Сейчас укольчик сделаем, а потом я врача позову, хорошо? Ты не переживай, всё будет хорошо.

Рука скользнула по одеялу, нашла мягкий холмик под ребрами и погладила.

«Феденька, ты меня слышишь?» – спросила будущая мамочка мысленно. Изнутри слабо толкнули. И Оля почувствовала ужасный голод. Она была готова съесть целого слона!

– Можно мне поесть чего-нибудь? – спросила она у медсестры.

–Скоро будет ужин, я скажу, чтоб к тебе зашли. Пока не вставай, ладно? Доктор придет и скажет, можно ли. Пока лежи.

Она незаметно сделала укол и ушла. Повисла тишина, прерываемая лишь монотонными сигналами аппаратов. Вскоре пришел доктор. Им оказался седовласый мужчина в очках с черной оправой. Он прислонил трубку к животу, чтоб послушать сердцебиение плода и спросил:

–Как вы оказались в воде?

–Я не помню. Упала, наверное.

Доктор выпрямился на стуле, поправил больничную сорочку пациентки, заботливо накрыл одеялом:

–Имя, фамилию помните? При вас не было документов.

–Я Ольга Чурова, мне двадцать два года.

–Каков срок беременности?

–Двадцать восемь недель.

–Родным позвонить? Они же, наверное, потеряли вас.

–У меня нет родных.

Врач вскинул брови: «Совсем никого? Ну а отец ребенка?»

–Он погиб. Его убили. С малышом всё хорошо?

–Мы не заметили ничего странного, но была ли повреждена нервная система, мы пока сказать не можем. Будем надеяться, что всё обойдется. Вы уверены, что произошел несчастный случай, что вам никто не толкал?

Оля утвердительно кивнула.

–Ну что ж, – доктор тяжело поднялся и ударил ладонями по карманам халата, – тогда вы отдыхайте, а я позже зайду, проведаю вас, Оленька!

Он вышел. Оленька видела, как в коридоре доктор разговаривал с полицейскими, время от времени он махал рукой в сторону палаты. Потом все засмеялись, доктор похлопал по плечу полицейского и скрылся из вида. А в двери показался следователь. Оля внезапно поняла, как смертельно хочет спать. Она без интереса ответила на несколько вопросов, подписала не глядя протокол и полицейский ретировался.

Через некоторое время, которое Оле совершенно нечем было занять, кроме бесконечного сна, пришел очень худой и высокий врач-психиатр. Внешне он напоминал гигантского богомола – такие же длинные конечности и маленькая голова. Он посветил фонариком в глаза девушке, попросил дотронуться кончиками пальцев до носа, и спрашивал одни и те же вопросы в разных последовательностях.

«Посещали ли вас когда-нибудь мысли о суициде?» -Нет

«Как вы оказались в воде?» – Упала

«Помог ли вам кто-нибудь упасть?» -Нет

«Хотели бы вы это повторить?» – Нет

И, несмотря на диагноз «клиническая депрессия», ничего Оле не назначил, т.к. ее состояние стремительно улучшалось. Временами гигантский грустный богомол, сам почти в депрессии, проходил мимо, безучастно заглядывая в палату, скорее, полюбоваться видом из окна, нежели проведать пациентку. А полюбоваться было чем: золотая осень золотила густые кроны деревьев, отражающиеся в золотых куполах храма. Порой Оля смотрела на венчающие купола кресты и думала, что среди позолоты и роскоши бог совсем разучился любить людей.

По коридору шныряли люди в светлых одеждах, шаркали тапками больные в цветастых халатах, разнообразные звуки сливались в единую несуразную мелодию, балансирующую между жизнью и смертью. С грохотом открылись двери лифта и загремели крышками кастрюли.

Больничная еда была бледна и ненавариста, но Оле она показалась невероятно вкусной. В палате девушка была одна, и потому не видела, с какими выражениями лица возвращались полные тарелки к повару. Пышная женщина в годах без лишних эмоций выливала в бак почти не тронутые порции и катила дальше по коридору. Она удивлённо вскинула нарисованные брови, когда Оля протянула пустую тарелку и спросила, можно ли ещё.

–Это тебя что ли в реке выловили? – усмехнулась повариха. Она налила полную тарелку и пораженно причмокивала, глядя, как Оля уплетает сомнительного вида суп. Скорее, это был даже не суп, а вода с парой кусочков картошки и двумя круглыми жиринками.

Оля кивнула в ответ и стала собирать ложкой остатки со дна.

–Погоди, – Степанида Павловна долго скребла половником по кастрюле и наконец вывалила в тарелку серую массу, напоминавшую клубок запутавшихся ниток, – Вот, мяска поешь!

Оля не глядя проглотила разваренные волокна и тяжело дыша, прислонилась головой к стене. Степанида Павловна сокрушалась на девушку, ведь в ее положении нельзя даже пропускать прием пищи, не то что уж голодать почти неделю! Оля откинулась на кровати и провалилась в сон.

Ей снился Егор. Весёлый и ласковый, он целовал Олины ладошки и сдувал с ее волос облетевшие лепестки яблонь. По его лицу блуждали солнечные зайчики, глаза игриво щурились. Ощущение радости и спокойствия растекались по телу девушки. «Егорушка, Егорушка, не уходи…»

Пальцы коснулись чего-то холодного, и Оля открыла глаза. Перед ней сидел приятный молодой мужчина, светлоголовый, с бритыми висками и элегантным хвостиком на затылке. На тумбочке лежали четыре апельсина.

–Привет! Меня зовут Роман. Как вы себя чувствуете?

Оля непонимающе всматривалась в мужчину. В палату заглянул врач:

–О, а вот и наш герой! Роман, спасибо вам за спасение нашей Оли. По сути, вы спасли две жизни- и маму, и будущего малыша! Думаю, этот малыш должен носить ваше имя, правда, Оля?

–Нет! – Оля подскочила с кровати и закрыла живот руками, словно боясь, что ребенок услышит слова доктора, – У этого малыша уже есть имя!

Роман смутился: «Я ни на что не претендую, право. Просто зашёл узнать, как дела. Ну и вот, – он протянул Оле пакет с вещами, – Дик нашел утром на набережной. Дик это мой пёс.»

Девушка взяла протянутый пакет и высыпала на кровать. Пара штанов, несколько тонких свитеров и документы – не густое хозяйство осталось у Оли. Доктор тут же взял паспорт, полис и обменную карту.

–Спасибо вам. – Оля присела на край кровати и взглянула на своего спасителя. – Если бы не вы, я бы не выбралась и ….пошла ко дну….

–Да ну что вы, каждый поступил бы так… Ну, раз всё хорошо, то я, пожалуй, пойду! -Ему было неудобно, неуютно и совсем нечего сказать этой бледной испуганной женщине, сиротливо сжавшейся на казённых больничных простынях…. Он уже взялся за ручку двери, когда услышал ее тонкий голос:

–А какой породы ваш пёс?

2.4.

Роман оказался очень милым и интересным молодым человеком. Отдаленно он напоминал Егора – такой же неугомонный и радостный. Он приходил почти каждый день, и Оленька очень быстро привыкла к нему. Аппетит с каждым днем терзал всё больше. Что бы ни съела Оля, этого казалось смехотворно мало, за ребрами тоскливо сосало. Доктора внимательно следили за пациенткой, а Степанида Павловна тайком подкармливала ее домашней едой, калорийной и ужасно вкусной. Вскоре настал день выписки. Рома с легкостью предложил свою помощь, и Оленька не стала отнекиваться – нужно было сохранять силы и не нервничать по мелочам. Да и с Романом было веселее.

Оля быстро собрала вещи, потому что и собирать было нечего. Ее легкую курточку за это время высушили (Оля знала, что и тут не обошлось без влияния Степаниды Павловны), а ботинки почти развалились. Оленька решила, что непременно заедет на квартиру Егорушки, но чуть позже, когда будет готова к этому.

–Куда едем? – спросил Роман, усаживаясь за руль белой малолитражки.

И тут Оля поняла, что не может ответить: с квартиры ее выставила Тоня, а комнату, наверняка, заняли другие жильцы.

–Рома, я правда не знаю, – Оленька залилась слезами, – мне совсем некуда идти….

Рома грустно опустил руки на руль и случайно нажал на гудок. Машина просигналила, прохожие вздрогнули, опасливо озираясь на автомобиль. Оля удивленно всхлипнула носом и обернулась, пытаясь ухватить свои вещи.

–Погоди ты, – перехватил он руку спасенной, – я придумаю что-нибудь. Не на улице же тебе оставаться, в самом деле?

–Рома, это будет лишним, я и так доставила тебе хлопот. Спасибо тебе, но нет.

–Давай я буду решать, что будет лишним, а что нет, хорошо? Сейчас мы поедем ко мне. У меня большая квартира, места тебе хватит. Дик не будет против.

Двигатель заработал, машина тронулась с места и покинула больничный двор. Оля скукожилась до размера точки на сиденье, но перечить не стала. В конце концов, идти ей было некуда.

Дом, в котором жил Роман, находился в глубине дворов, упирающихся в набережную реки Снегды. Под раскидистыми ветвями многолетних ив прижимались друг к другу машины, занимавшие большую часть двора. Казалось, что не было ни единого клочка земли, не заставленного железными конями жильцов, а если вы и нашли бы пустующий квадрат, то он бы не был припорошен снегом по одной только причине – автомобиль увез своего владельца на работу раньше, чем вы сегодня проснулись.

Оленька с интересом изучала новое место, поглаживая животик. Феденька тоже замер, словно притих, устремляя всё свое внимание на Романа. Пожалуй, он был слишком слащавым, слишком правильным и аккуратным, как идеально выглаженная рубашка с накрахмаленным воротничком. Ему было почти тридцать, от него приятно пахло свежестью лосьона после бритья, а щеки были идеально гладкими. Из-под обтягивающего свитера проглядывал рельеф мышц. Вероятно, этот парень тратил не себя не мало времени и сил. С его слов Оля знала, что парень работает удаленно на крупную западную компанию, поддерживая работу интернет-магазина. Иногда он брал сторонние проекты, небольшие, но довольно интересные. Работая из дома, он мог уделять много времени своим увлечениям и Дику.

–Надо же, – удивленно протянул Рома, – никогда не думал, что Дик сможет принять в доме нового человека с первой же секунды!

Черный доберман с коричневыми подпалинами на морде и лапах прыгал вокруг Оли, словно они были давно знакомы. Оленька смеялась и гладила пса по гладкой тёплой голове.

«Как забавно она морщит носик, когда смеется» – отметил про себя Роман, но тут же отогнал эту мысль.

–Ты можешь расположиться здесь, – он открыл дверь и включил свет. Комната была не большой, но наполненной воздухом: на фоне белоснежных стен мебель казалась хрупкой и невесомой. – Места не много, конечно, но лучше, чем ничего.

Оля положила вещи на диван и огляделась.

–Спасибо тебе, Рома, за всё, что ты делаешь. Это так важно для меня. – Она взяла мужчину за руку. – Спасибо за то, что спас меня тогда из реки, спасибо за то, что спас меня сейчас….

Роман прочистил горло и хрипловато ответил:

–Не за что. Я рад, что сумел помочь. Знаешь, не так часто получается сделать что-то стоящее, понимаешь, чтоб не для себя, а для других. И не ради денег, а для чего-то более настоящего. Для души, когда помог другому, а хорошо стало тебе. Я так Дика нашёл: шел по улице, и вдруг под ногами комок пискнул. Я присмотрелся, а в грязи двигается живое. Сначала решил, что крыса, но всё равно поднял и домой отнёс – живой же, беззащитный совсем. Дома уже понял, что это щенок, крошечный, недавно родился только. Имя его выкормил. Оказался доберман.