Французский «рыцарский роман»

Переводы старофранцузских текстов

с. 15 Такова жеста о бретонцах и о поколениях баронов, что были потомками Брута и долго владели Англией. В год от рождества господа нашего и спасителя тысяча сто пятьдесят пятый закончил метр Вас этот роман (ст. 14 859—14866).

с. 38 Юноше едва минуло пятнадцать, и для этих лет он был силен и высок. Расскажу вам об Артуре и ни в чем не солгу; был он доблестным рыцарем, всеми почитаемым и прославляемым; с гордецами он сам был гордецом, а со скромными — мягким и сострадательным; был он очень храбрым и не знал поражений в бою. Был он щедрым и тароватым, и если его о чем-либо просили, он оказывал помощь без отказа. Очень любил он почести, очень любил славу, хотел, чтобы о его свершениях сохранилась память; был он очень куртуазен, если с ним обходились благородно. И пока он жил и царствовал, то превосходил всех государей куртуазностью, благородством, доблестью и щедростью (ст. 9013—9032).

с. 39 Любовь к Иджерне обрушилась на меня, победила меня и покорила; я не могу ни уйти, ни вернуться, ни бодрствовать, ни спать, не могу ни встать, ни лечь, ни пить, ни есть без того, чтобы не обратиться мыслью к Иджерне; но я не знаю, как мне себя с ней вести (ст. 8659—8666).

с. 40 Модрет был из благородных, но был он плохим человеком. Он полюбил королеву, но это было тайной; он это очень скрывал; и кто бы мог подумать, что он любит жену дяди, сеньора своего, коего всяк из его семьи должен почитать. Из-за своей развратности Модрет дошел до такого позора, что полюбил жену дяди (ст. И 177—11 186).

с. 42 Я девушка и царская дочь, я не должна любить легкомысленно. Я не должна любить из легкомыслия, которое можно назвать безумием; так можно говорить с пастушками или иными легкомысленными женщинами. Я не знала вас и никогда не видела до того, как однажды увидала здесь. И если вы осмеливаетесь говорить со мной о любви, это значит, что вы принимаете меня за дурочку (ст. 4165—4174).

с. 44 Бризеида была привлекательна; ни слишком маленькая, ни слишком высокая. Она была более красива, имела более светлые волосы, была белее лицом, чем цветок лилии или снег на ветвях; но у нее были сросшиеся брови, что не очень ей шло (ст. 5275—5280).

с. 44 Если бы я не был влюблен в вас, то, думаю, никогда бы не стал носить ни щита, ни копья (ст. 15159—15161).

с. 45 У женщин недолго длится печаль, одним глазом они плачут, другим же — смеются; у них быстро меняется настроение (ст. 13441—13443).

с. 55 Венера вложила в него свой пламень. Дидона сжала его в объятиях и полюбила: смертельный напиток испила она и к великой своей беде не заметила этого (ст. 809—812).

с. 55 Когда Эней закончил свой рассказ, царица была потрясена, узнав о всех тех бедах, страданиях и потерях, о всех тех муках, что он перенес. И смотрела на него с нежностью, как если бы ее поразила любовь (ст. 1197—1202).

с. 56 Ты начнешь дрожать, трястись, метаться, вертеться из стороны в сторону, то туда, то сюда, совсем как человек, у которого заболели зубы (ст. 2428—2432).

с. 57 Ее покрыла испарина, затем она почувствовала холод, и ее стал бить озноб; она часто теряет сознание и дрожит, рыдает, трясется, ей делается дурно; она бьется, вздыхает, зевает: вот как любовь проникла в нее! Она кричит и плачет, хнычет, жалуется. По она еще не знает, кто тому причиной и что так терзает ее сердце (ст. 8073—8081).

с. 58 «Анна, я умираю, мне не жить, сестра». — «Что же с вами?» — «Что-то с сердцем». — «Вы больны?» — «Я совсем здорова». — «Так что же с вами?» — «Любовь меня сразила; не буду скрывать, я люблю». — «Но кого же?» — «Я открою тебе это, поверь, того...» (ст. 1273—1278).

с. 59 «Глупая Лавиния, что говоришь ты? Не преувеличивай любви. Сможет ли он разделить твою любовь? Считай, что он изменчив! Кто истинно любит, тот не обманывает...» (ст. 8279—8283).

с.60-61 «Сир, почему вы меня обманули?» — «Это не так, моя подруга». — «Не сделала ли я вам чего дурного?» — «Вы делали мне только хорошее». — «Разрушила я Трою?» — «Нет, греки». — «Но не из-за меня ли?» — «Нет, из-за богов». — «Что, я убила вашего отца?» — «О нет, уверяю вас». — «Сир, почему же вы покидаете меня?» — «Здесь дело не во мне». — «А в ком же?» — «Это боги приказывают мне и предписывают отправиться в Ломбардию, где я должен восстановить Трою» (ст. 1749-1762).

с. 63 Был он таким безобразным и скрюченным, совсем плешивым и сморщенным; лицо у него было худое и скособоченное, голова всклокоченная, был он горбат, уши у него были огромные и заросшие волосами, брови мохнатые и точно заросшие мхом, глаза, сверкающие как угли, длинная борода и усы (ст. 2443—2450).

с. 64 О короле Марке и о белокурой Изольде (ст. 5).

с* 64 Среди тех, кто берется рассказывать о Тристане, каждый излагает эту историю по-своему; слышал я ее от многих (ст. 2113-2116).

с. 69 От этого питья — наша смерть; оно принесет нам одни беды; в недобрый час поднесли нам его и испили мы его себе на смерть (ст. 2495—2498).

с. 70-71 Две вещи заставляют его поступить таким образом; он хочет взять в жены девушку, дабы понять, как королева излечивается от своей любви в браке с мужем; он хочет понять, как ведет себя Изольда с королем, какие наслаждения она испытывает (ст. 255—264).

с. 71 Имя и красоту королевы заметил Тристан в девушке, он не хочет брать ее в жены за одно имя, не хочет брать и за одну красоту. Если бы ее не звали Изольдой, не полюбил бы ее Тристан; не будь у нее Изольдовой красоты, не смог бы Тристан ее полюбить; за имя и за красоту, замеченные Тристаном в девушке, он и вознамерился сделать ее своей женой (ст. 273-284).

с. 72 Здесь просто не знаю, что сказать, не знаю, кто из четверых больше всего печалится (ст. 1084—1085).

с. 83 У отца Флуара был сад, где росла мандрагора, а также травы и цветы всевозможных расцветок. Там были деревца в полном цвету, и распевали любовные песенки птицы. И в этом саду дети развлекались каждый день с утра и до обеда. А когда они там ели и пили, птицы усаживались над ними; они слушали пение птиц; вот как жили эти двое детей (ст. 237—248).

с. 84 Флуару было лишь пятнадцать лет, но он был поразительно высок; а в фехтовании или в поединке на копьях не уступал ни кому из рыцарей (ст. 657—600).

с. 85 Дети тихо спали, крепко обняв друг друга, и уста их были прижаты к устам (ст. 2365—2367).

с. 85 Он зашел за кровать и начал внимательно их разглядывать; он увидел на груди у девушки поднявшиеся два бугорка, а у Флуара он не увидел ничего, ибо у него ничего и не могло быть. Он еще приподнял одеяло и удостоверился, что это женщина и юноша (ст. 2927—2934).

с. 86 Ни троянец Парис, ни Авессалом, ни Партенопей, ни Ипомедонт, ни Леда, ни дочь ее Елена, ни Антигона, ни Йемена не были так прекрасны, как те, что должны были умереть (ст. 2567-2572).

с.86-87 и он обнажил свой меч. Тогда Бланшефлор рванулась вперед, но Флуар оттолкнул ее назад. «Ты не умрешь первой, — воскликнул он. — Я мужчина, и я не допущу, чтобы ты умерла раньше меня». Он кинулся вперед и обнажил шею. Бланшефлор схватила его за руку, потянула назад, а сама проскользнула вперед и подставила свою шею, вся в слезах. Каждый стремился умереть первым и не мог перенести, чтобы его опередил другой (ст. 2689—2700).

с. 87 А с тех, кто отказывался креститься и не хотел верить в бога, Флуар приказал содрать кожу, сжечь их живьем или разрубить на части (ст. 2955—2958).

с. 92 Я снизойду к вам, но в следующий раз, тогда я сделаю все, что захотите (ст. 9200—9202).

с. 96 Здесь начинается рассказ об Ираклии, который никогда не думал о своей выгоде. Его купил сенешаль, бедного, голодного и босого; и все, что получила за него его мать, она раз дала за упокой души его дорогого отца. Юноша прекрасно разбирался в драгоценных камнях, в женщинах и в лошадях. Расскажу вам в этом романе, каким испытаниям подверг его император и какие поручения ему давал и как не доверял ему, как он дважды испытал его и как благодаря ему был женат государь, когда Ираклий нашел то, что было нужно. И если вы послушаете, что я расскажу в романе, то узнаете, как над ним зря потешались, как затем он был посвящен в рыцари, как он достиг вскоре такой славы, что сам был избран императором и стал править в Константинополе. А если вы послушаете дальше, то узнаете, как он отвоевал святой крест у Козроэса, которого он убил, как за это был вознагражден и как крест был перенесен туда, где подобает беседовать о боге. Итак, хочу сейчас начать свой рассказ (ст. 95—122).

с. 104 Велика была их печаль, велики были страдания; и разделили они их поровну. Поровну делили они свои муки, за тем только исключением, что Паридес тотчас жаловался и в жалобах изливал свою печаль; дама же более опасалась и не решалась предаваться скорби, ибо ее окружали такие люди, которые бы тут же об этом рассказали, ибо только и думали о том, как бы ей навредить (ст. 3864—3875).

с. 107 У Илля две печали: одна из-за глаза, который он потерял, другая — из-за тревоги о подруге, что была сестрой герцога Бретонского; он боится, что она никогда не сочтет его достойным себя и будет его презирать; он очень боится таких ее слов: «Каков ты есть, какова тебе цена, столько я тебя и люблю» (ст. 1680—1687).

с. 109 Илии, сгибает их, Илль поражает, Илль рассеивает и нападает на них, Илль пробивает их щиты, Илль в гневе бьет их, Илль разрывает их кольчуги, Илль повергает их навзничь (ст. 742-747).

118-119 НикогДа и нигде еще Природа не проявила себя в столь прекрасном создании. Ей-богу, уверяю вас, что у белокурой Изольды не было таких сверкающих золотистых волос. Цвет лица был у нее светлее и белее, чем цветок лилии; эта белизна чудесным образом сочеталась со свежим розовым цветом щек, данным Природой и оживлявшим лицо. Глаза излучали столь яркий свет, что напоминали две звезды; бог не создавал лучшего носа, рта и глаз (ст. 421—436).

с. 120 Теперь все смеются над вами, молодые и убеленные сединами, маленькие и большие, и все называют вас трусом (ст. 2549—2551).

с. 122 Эрек и слышать не хотел о том, чтобы брать в качестве добычи коня или самого рыцаря (ст. 2159—2160).

с. 122 в схватке поразил Гуинселя и взял в плен Година Нагорного: брал в плен рыцарей, добывал лошадей (ст. 2170—2172).

с. 124 Во время этого их первого уединения Энида не была подменена и на ее место не была положена Бранжьена (ст. 2021—2023).

с. 126 Чье сердце, того и тело (ст. 3123).

с. 137 у нее был высокий и белый лоб, и казалось, что он — дело рук человеческих, точно кто-то сделал его из камня, из слоновой кости или из дерева. У нее были красивые брови и широко посаженые глаза, меняющие оттенок, смеющиеся, светлые и хорошо прорезанные (ст. 1815—1821).

с. 137-138 ...И он поцеловал ее и заключил в объятия, и уложил к себе под одеяло очень осторожно и не встретив сопротивления; и она дала себя целовать, что, как я думаю, не было ей неприятно. И так провели они всю ночь, тело к телу и уста к устам (ст. 2058—2065).

с. 139 Люби бога, верь в бога, почитай бога, уважай достопочтенных мужчин и женщин, вставай перед священником, эта повинность совсем не трудна, но угодна богу, ибо это говорит о смирении. Если какая-нибудь девица попросит тебя о помощи, или же вдова, или сирота, помоги им, ибо это тебе зачтется (ст. 6459—6467).

с. 142 Кретьен хочет приняться, ничего не убавляя и ничего не прибавляя, за повествование повести в стихах (ст. 1—3).

с. 143 У нас с тобой вместе было много радости, богатства, почестей и благополучия, много печалей, бедности, позора, неудач, и мы должны вместе переносить невзгоды (ст. 286—289).

с. 155 ибо не хочу говорить ни о видениях, ни о побасенках, ни о выдумках (ст. 171—172).

с. 179 Мили, что были в той стране, по сравнению с нашими равнялись две — одной, четыре — двум (ст. 2955—2957).

202-903 — Иосиф, ты знаешь, что у Симона, в четверг, на Вечере ты - ел со всеми твоими товарищами. Я благословил там хлеб и вино и сказал им, что они ели мое тело как хлеб и пили мою кровь как вино; сказал и что стол тот будет появляться в разных местах. Я сказал, что ты снимешь меня с креста и положишь в гробницу, что то место, куда меня положат, это алтарь; что покрывало, в которое я завернут, будет называться антиминсом. Тот сосуд, в который будет собрана моя кровь, истекшая из моего тела, будет называться чашей (ст. 893-909).

с. 204 Веспасиан таким образом отомстил за смерть Иисуса, которого очень любил. Когда Иосиф проделал все это, он распрощался с Веспасианом и покинул его; его люди отправились вместе с ним в отдаленные земли, где затем пробыли очень долго (ст. 2357—2364).

с. 212-213 Но он так спешит, что оставляет осколок копья, с помощью которого сможет отомстить за убийство. Какая неудача, ибо без осколка копья ему не удастся совершить месть. Но он уезжает, об этом забыв (ст. 544—549).

с. 213 Из-за этого своего поступка он считает себя безумным и раскаивается в нем. Но делать нечего (ст. 4930—4932).

213-214 Люблю даму, которую любите и вы, люблю исключительной любовью, совсем не так, как вы ее любите, ибо любовь моя столь истинна, что я люблю ее за ее куртуазность, за ее доброту без низких побуждений, за ее милое имя, за ее мудрость (ст. 598—605).

с. 216 «Милый хозяин, — сказал незнакомец, — скажите во имя бога и его искупительной жертвы, знаете ли вы Говена?» — «Я покажу вам его руку», — сказал хозяин (ст. 5189—5193).

с. 216 И тут он подошел поближе, схватил кусок пирога и кусок хлеба, а другою рукой взял кусок сала, которым было полно блюдо (ст. 4146—4149).

с. 218 Идер ударил ее ногой в живот с такой силой, что она упала навзничь и побелела как полотно (ст. 376—378).

с. 219 Бедняки и виланы становятся монахами из-за хлеба насущного, из-за питья, пропитания и одежды. Чего стоит религия, если ее служители подобны трутням, что летают от пчелы к пчеле, затем прячутся, чтобы наесться меда из улья. Никогда у таких людей не будет согласия: монастыри наполняются лишь теми, кто всегда готов загрызть другого и кто переполнен злобой (ст. 3684—3695).

с. 219 Безумен тот, кто доверяется женщине. Хоть и есть у него глаза, он ничего не видит (ст. 4019—4020).

с. 220 «Отпущение грехов?» — спросила она. — «О да, ей-богу». — «А кто же ему их отпустил?» — «Я сама». — «О боже, неужели правда, но каким образом?» — «Я поцеловала его сто раз, а потом еще сто, и душа отлетела от него» (ст. 3664—3668).

с. 223 И звали его Прекрасным Незнакомцем (ст. 131).

с. 223 О девица, ни за что на свете я не поверну назад, не поверну, пока жизнь есть в моем теле и пока я хорошо снаряжен, ибо вернуться было бы великой трусостью; итак, продолжим путь, если надо, то сойдемся в поединке, если же нам подвернется целая битва, то и тут мы не заставим себя ждать (ст. 382—390).

с. 225 щит его был из чистого серебра с алыми розами по зеленому полю. Он ладно сидел на гасконском скакуне, и конь у него был самый лучший. Он взял щит за рукоять и был прекрасно вооружен. На верхушке его прекрасного шлема были изображены розы. Его конь был покрыт чепраком из плотного шелка с алыми розами, так что нельзя было смотреть на него без восхищения (ст. 1711—1723).

с. 227 И вот на исходе дня они выехали из густого леса и увидели совсем близко замок, что был хорош и красив (ст. 1498—1501).

с. 227-228 В замке была девица, и никогда никто не видел девицы прекраснее ее. Она разбиралась в семи искусствах, умела колдовать, разбиралась в положении звезд, ведала о добре и зле, в общем обо всем; чудесны были ее познания. Вот какова была хозяйка замка; прекрасен и благороден был ее облик (ст. 1931—1938).

с. 228 Большое развернулось сражение. Оно не идет в сравнение ни с битвой в Корнуэльсе между гигантом Морхольтом и Тристаном, ни с боем, в котором участвовали Оливье и Роланд или Майнет и Браймант, вообще с поединками рыцарей или гигантов (ст. 3035—3041).

с. 229 Змея кинулась на него и поцеловала его в губы (ст. 3185—3186).

с. 229 Король Артур назвал тебя неверно, клича тебя Прекрасным Незнакомцем; Гингленом нарекли тебя при крещении. Всю твою жизнь могу тебе рассказать: мессир Говен твой отец; скажу тебе и кто твоя мать, это фея Блансемаль (ст. 3231—3237).

с. 231 Что-то чудесное влечет меня; я не мог ни заснуть, ни прилечь, все заставляет меня думать о той, что видел я на Золотом Острове; она так влечет меня к себе, что я уже не уверен в том, на этом ли я свете, не будь со мной Белорукой Девы (ст. 3742—3748).

с. 232 Я не знаю, стала ли она его подругой, ибо там меня не было и я ничего не видел, но прозвание девицы потеряла наша дама рядом со своим другом (ст. 4815—4818).

с. 239 У нее были светлые, пышные, кудрявые волосы, глаза смеющиеся и меняющие оттенок, лицо удлиненное, нос прямой и тонкий, а губки у нее были алее, чем вишня или роза в летнюю пору, зубы белые и некрупные, а две маленькие упругие груди приподымали одежду, как лесные орешки; у нее был столь тонкий стан, что его можно было охватить пальцами; цветы маргариток, что топтали ее ножки и что устилали ее путь, казались совсем черными по сравнению с ними — столь бела была девушка (гл. XII).

с. 240 Юноша был большой и сильный, а конь, на котором он скакал, — очень быстрый. Он выхватил меч и принялся наносить удары направо и налево, разрубая шлемы и забрала, наплечья и руки, сея смерть вокруг себя, подобно вепрю, когда на него нападают в лесу собаки; и рубился он так хорошо, что сразил десятерых рыцарей, ранил семерых, затем он вырвался из свалки и поскакал обратно с обнаженным мечом в руке. Граф Бугар Валенский, прослышав, что собираются повесить Окассена, врага его, тоже явился туда. Окассен узнал его и мечом, что держал он в руке, столь сильно ударил графа по шлему, что почти рассек его. Граф, почти без памяти, свалился с лошади. Окассен протянул руку и взял его в плен, затем схватил его за забрало и приволок к своему отцу (гл. X).

с. 241 ...битва печеными яблоками, яйцами и свежими сырами (гл. XXX).

с. 241 Они захватили с собой много свежего сыра, печеных яблок и огромный полевой гриб (гл. XXXI).

с. 241 В рай пойдут лишь те люди, о которых я вам сейчас расскажу. Туда идут престарелые священники, немощные, старые калеки, что по целым дням и ночам толпятся у алтарей и старых склепов, туда идут те, кто ходит в лохмотьях, поношенных плащах, те, кто бос, наг и оборван, кто умирает от голода, жажды, от холода и нищеты. Все они идут в рай, но мне нечего с ними делать. Мне же хочется отправиться в ад, ибо в ад идут отменные ученые, добрые рыцари, погибшие на турнирах или во время больших войн, туда идут славные воины и свободные люди; с ними мне и хотелось бы пойти. Туда же идут прекрасные благородные дамы, что имеют по два или по три возлюбленных, не считая их мужей; туда идет золото и серебро, дорогие разноцветные меха, туда идут игрецы на арфе, жонглеры и короли нашего мира (гл. VI).

с. 245 В одном месте ткани была с поразительным искусством изображена история короля Флуара и Бланшефлор, вся жизнь этих любовников; ни французы, ни немцы не видели столь прекрасного изображения, как то, что выткала г-жа Жант. В другом месте была изображена история похищения Елены Парисом, что увез ее по морю (ст. 510—525).

с. 247 я так хорошо узнала и поняла, что за жизнь обычно ведут в монастыре, что не могу принять ее, ибо ото не прибавит мне почета; там не делают дел, угодных богу; всяк избирает монашескую жизнь дабы жить в свое удовольствие; если когда-либо я захочу это сделать, я покину Боссжур и изберу обитель более строгую, чтобы отринуть все удобства и развлечения (ст. 3842—3851).

с. 250 Часто попадаются рассказчики, складно говорящие и повествующие о всяких сказках, к которым не лежит мое сердце, ибо забота о правде не покидает меня; ведь тот, кто преступает законы правдоподобия и повесть свою сводит к одним выдумкам, не создаст долговечных произведений, и их нечего читать при разных дворах; ибо авторы их прибегают ко лжи и забывают о правде (ст. 10—19).

с. 250 После ужина, когда граф шел к себе в комнату, чтобы поразвлечься, и ему подавали фрукты, он скидывал одежду, чтобы его почесали; он оставлял из платья лишь штаны, он снимал даже рубашку, дабы обнажить спину, которую все находили красивой; на нем оставался лишь сюрко, ибо было не лето и граф боялся холода (ст. 7030—7039).

с. 251 и она запускала правую руку за вырез сюрко графа, который клал голову ей на колени (ст. 7054—7057).

с. 252 Ах, Гильом, милый мой дружок, сколько раз клали вы ваши прекрасные руки, такие белые, на этот красивый живот и на бедра и ласкали мое тело там, где вам хотелось (ст. 3283—3287).

с. 254 Кастелян впал от этого в ярость и перчаткой ударил ее в лицо. Ее рот и подбородок обагрились кровью, что хлынула струей (ст. 991—994).

с. 267 Был он бесспорно хорошим рыцарем, ибо был он телом целомудрен и чист, сердцем отважен и тверд, и не было в нем низости. Но был он не очень разговорчив и не казалось, что он столь отважен (строки 15—18).

с. 272 ... и принялась целовать и выказывать великую радость, словно это была прядь волос какого-нибурь святого (V, 77).

с. 273 Однажды воскресным утром поднялся Ланселот, лишь только птицы запели. Подошел он к зарешеченному окну и присел, чтобы полюбоваться свежей зеленью, и так долго сидел он там, что лучи солнца осветили сад. И тогда посмотрел Ланселот на розовый куст и заметил на нем только что распустившуюся розу, что была в сто раз прекраснее всех других. И тут вспомнил он о своей даме, о королеве, что во время турнира у Камелота была красивее всех остальных дам. «И раз я не могу ее теперь увидеть, — воскликнул он, — то хоть бы мне заполучить эту розу, что так мне ее напоминает». И с этими словами он просунул руку сквозь решетку окна, чтобы сорвать розу, но это ему никак не удавалось, так как слишком далеко рос розовый куст; тогда он перестал протягивать руки, посмотрел на оконную решетку и понял, что она очень прочна (V, 222—223).

с. 276 Ланселот, этот пример показал тебе, что ты так долго вел жизнь, погрязнув в грехе; я хочу сказать этим, что ты вступил в рыцари. Ибо до того, как ты стал им, ты носил в себе все добродетели, и я не могу указать на другого юношу, что сравнялся бы в этом с тобой. Ибо прежде всего ты был столь целомудрен, что никогда не грешил плотским грехом ни в мыслях, ни на деле (с. 123, строки 20—27).

с. 278 Да и в наше время бывало также: ведь не прошло еще и пяти лет, как умер Тристан, племянник короля Марка, что так истинно любил белокурую Изольду (§ 59, строки 54—57).

с. 280 Королева была так прекрасна, что все тому дивились, ибо в это самое время было ей уже пятьдесят лет, но на всем свете не было дамы, равной ей по красоте (§ 4, строки 18—23).

с. 281 Король... был у окна и смотрел, как стремительно течет река, и был он очень задумчив и печален из-за королевы (§ 70, строки 4—7). с. 299 у Меня достойнейший муж, смелый и мудрый, и я не обману его ни ради кого на свете, лишь его я приняла в свое сердце (ст. 220—222).

с. 300 Когда же она поняла, что эта песня сложена тем, кто претерпевает из-за нее такие муки, Амур смягчил ее сердце, а все это — благодаря тем достоинствам, которыми наделен был кастелян; и ей стало нравиться, что он служит ей (ст. 417-422).

с. 302 И сир [Файель] был рассержен тем, что услышал; взбешенный и полный гнева, он воскликнул: «Я не могу поверить, что эти слова правдивы и что моя жена так со мной поступает» (ст. 4194—4199).

с. 302 Сердце его было полно тревоги (ст. 4860).

с. 303 Дама весьма похвалила кушанье, ей казалось, что никогда не отведывала она такого изысканного блюда (ст. 8026—8028).

с. 304 Часто и постоянно многие испытывают тяжелые муки: одни от тоски, другие от довольства (ст. 8207—8209).

с. 308-309 Она выбежала ему навстречу из комнаты, обняла его своими прекрасными руками и более ста раз поцеловала, до того, как приняться за беседу. И он ее поцеловал в свою очередь, и обнял, и сказал: «Моя госпожа, моя подруга, любовь моя, мое сердце, дружочек, моя надежда и все, что я люблю, знайте, что я жажду быть с вами, вот как сейчас, и целый день отсюда не уходить». Она отвечала: «Мой милый господин, мой милый друг, моя нежная любовь, я не могу прожить ни дня, ни часа без печали; но сейчас мне не о чем сожалеть ибо я имею то, что хочу; вы здесь живой и невредимый, так добро же вам пожаловать!» (ст. 400—418).

с. 311-312 Когда же он проезжал по улице, весь мелкий и простой люд разбегался в разные стороны: никто не осмеливался встретиться с ним. Двери закрывались и окна захлопывались там, где он проезжал, ибо много было от него бед (ст. 359—365).

с. 312 В него швыряют нечистотами, грязью, гнилыми яблоками и тухлыми помидорами, бьют его сапожными колодками и дубасят палками (ст. 928—931).

с. 314 Он сильно хромал на одну ногу, один глаз у него был открыт, другой сощурен, голова опущена, поясница вывернута; а графу он сказал: «Спаси вас бог!» (ст. 3647—3650).

с. 317 Она отвела в сторону левую руку так далеко, что дотянулась до окошка; в правую руку она взяла нож. Никогда еще ни одна женщина не поступала так; она высоко подняла нож и с такой силой опустила его, что ее левое запястье оказалось рассеченным и отлетело так далеко, что упало вниз в реку. От страшной боли и страданий она потеряла сознание (ст. 722-731).

с. 317 Тоска, печаль, вздохи и страдания (ст. 1851).

с. 319 Многие потратили свое время и силы, рассказывая побасенки и небылицы... один рассказывает нам о Говене, другой о Тристане слагает повесть, один говорит об Омоне и Агуланте, другой — об Оливье, о Роланде, о Персевале, о Ланселоте (ст. 1—2, 5—9).

с. 320 Раздача милостыни была прекрасна и благородна; стражников было более тридцати, и каждый имел при себе жезл и дубинку, которыми они наносили удары, но не причиняли особого вреда, и заставляли бедняков сохранять спокойствие (ст. 5655—5659).

с. 320 И уже связанная, собрав последние силы, она испустила рев, отвратительный и ужасный (ст. 7852—7853).

с. 321 Когда граф смотрит на жену, он долго медлит и оттягивает тот момент, когда он возляжет с ней; затем, подойдя к изголовью кровати, он уже не заставляет себя ждать; и когда он обнимает ее за талию, он находит, что его жена бела и нежна, что у нее упругая грудь; затем он целует ее прямо в губы, так, что их тела прижимаются доуг к другу (ст. 2935-2944).