Где скрывается правда

Глава первая

Как мучительно ждать рейса в аэропорту Атланты, когда его еще и отложили на два часа.

Не успела я присесть, как женщина справа от меня начала следить за мной взглядом. Сразу видно: она из тех, кому достаточно услышать твое дыхание, чтобы завязать разговор.

Только не смотреть ей в глаза. Я повторяю эти слова в голове как мантру, пока ищу свой «айпод». «Эппл» не выпускает такие уже лет семь, да и экран на нем треснул, но я все равно всегда беру старый плеер с собой.

В носу начинает свербеть. Женщина подсаживается ко мне. Только не смотреть ей в глаза и уж ни в коем случае…

Я чихаю.

Блин.

– Будь здорова, милая! Жарко здесь, правда? – Женщина обмахивается посадочным талоном. Она чем-то напоминает мою бабушку: хоть и пожилая, но охотней проведет время у стойки с косметикой от «Клиник», а не в общественном клубе за бинго. Я неуверенно киваю.

Она улыбается и придвигается ближе к моему подлокотнику. Я пытаюсь понять, что она может подумать обо мне. Видок у меня еще тот: жирные волосы, собранные в пучок, черные штаны и кофта с V-образным вырезом (не успела сменить униформу «Чилис»), между ног зажат рюкзак. Ей наверняка кажется, что я нуждаюсь в чьей-нибудь заботе.

– Так откуда ты? – спрашивает она.

Странный вопрос. В аэропорту обычно спрашивают, куда летишь.

Я сглатываю слюну, чтобы прочистить горло.

– Из Флориды.

Она продолжает обмахиваться посадочным талоном. От нее пахнет потом и пудрой.

– А, Флорида. Чудесно.

Не очень. Флорида – город, куда люди уезжают умирать.

– Бывают места и похуже, – говорю я. Уж я-то знаю: по сравнению с тем, куда я сейчас лечу, Флорида – еще цветочки.

Когда менеджер сказала, что мне звонят, я уже знала: кто-то умирает. Пока я шла из кухни в кабинет, чтобы ответить, я убедила себя, что это бабушка. Когда из трубки послышался ее голос, я думала, что меня снесет волной облегчения.

Но потом она сказала:

– Тесса, твой отец умирает.

Как она объяснила, от рака поджелудочной железы, в четвертой стадии. Даже если бы тюремные врачи заметили раньше, это не сыграло бы особой роли.

У начальника тюрьмы ушло три дня на то, чтобы меня разыскать. Папин тюремный надзиратель позвонил домой, пока я ехала на работу.

Бабушка сказала, что он может не пережить эту ночь, и поэтому, когда она забрала меня из «Чилис», на пассажирском сиденье уже лежал собранный для меня рюкзак. Она бы отправилась со мной, но у нас не было времени получать у кардиолога разрешение на полет. Да и к чему тратиться на второй билет? Гленн Лоуэлл ей не сын. Она с ним даже ни разу не виделась.

В аэропорту я купила билет до Питтсбурга. Он обошелся мне на двести долларов дороже, чем тот, что я забронировала заранее. Из-за этого я чуть не послала всю эту поездку к чертям. Я долго копила деньги, чтобы осенью хватило на новые учебники.

Вы наверняка думаете: что за человек оставит родного отца умирать в одиночестве из-за каких-то двухсот баксов? Но мой отец за гораздо меньшую сумму – всего за какую-то пачку сигарет – чуть не застрелил владельца магазина.

Собственно, в том и суть. Не то чтобы мне не хотелось проститься – просто отец для меня умер уже десять лет назад, когда судья приговорил его к пожизненному заключению.