Жена тьмы [СИ]

ГЛАВА 6

Отшлепанная задница красноречиво напоминала о себе и моей глупости в стремлении поведать своему мужу правду о его брате. Вот не зря говорят, молчание золото, а умение держать язык за зубами — благо. Так нет же, где там. Я его катастрофически распускала по поводу и без. Вообще не осознавая, что сама творю и вытворяю. Теперь мне наглядно объяснили, позволив прочувствовать всю глубину мудрости наших предков. Нет, чтобы замолчать и невинно похлопать глазами, зачем? Я добилась того, что принц отшлепал меня самым позорным образом, а я при этом готова была сама умолять его о большем.

Вот не зря мама меня предупреждала, что чем сильнее маг, тем притягательнее он для меня будет. Вейна хотелось облизать всего целиком, и желательно сделать это во время того, как он медленно будет…

Нет! Хватит! Айса, возьми себя в руки и не позорься перед нормальными людьми, а уж, тем более, перед собственной родительницей. Жена тьмы называется, перед первым же сильным магом на задних лапках начала скакать и хвостом вертеть. Такое поведение не красит молодого специалиста с даром некроманта. Да, боги, кого я собственно пытаюсь обмануть? Меня к мужу тянет, словно огромным магнитом. Между нами искры так и летают, от этого никуда не скрыться и не спрятаться. Мама четко дала понять, что выбирать не только головой нужно, но и всеми остальными частями бренного тела. А оно сейчас просто вопит о том, что ему срочно нужен наш муж, желательно без лишней одежды и уже вполне готовый к совершению акта супружеского долга, который он мне так ни разу и не возместил. Действительно, вопиющая несправедливость, с которой немедленно надо что-то делать и как можно быстрее.

Сейчас в голове был туман, а в низу живота медленно томилось возбуждение. Я даже не представляла, что такое может быть. Все это сводило с ума и пьянило не хуже, чем крепкое вино. Любое движение отдавало тягучим волнением и напоминанием о моей глупости. Пятая точка горела огнем и жарким вкусным томлением. Алые полосы от пальцев, небольшие синяки от крепкой хватки отражались в зеркале и дразнили меня, воскрешая в памяти все события прошедшего вечера. Словно уже не прошло пару часов, и я не ворочалась в постели в одиночестве. Нет! Я как будто была вновь в кабинете, на твердых коленях и ощущала, как нежно и невесомо сильные пальцы ласкают покрасневшую кожу ягодиц. Это так пьянило даже трезвую меня.

Ночная мгла медленно опускалась на королевский дворец, укутывая его в свои объятия. Вот почему все не так просто в этой жизни? Зачем судьба постоянно показывает свои кривые зубы, и заставляет нас плясать под страшную арию безумия? Это сводило с ума и заставляло меня лежать, практически не дыша. Не осознавая, что именно происходит, и к чему собственно мне стоит готовиться. Это было ужасно и невыносимо. С другой стороны именно это и заставляло меня чувствовать себя живой. Кровь, бешено бежавшая по венам, позволяла не потеряться в этом бесконечном водовороте событий и эмоций. Они лавиной обрушивались на меня и не давали сделать спасительный глоток онемевшими от страха и паники губами.

Теперь же я ощущала, как под кожей начинают бегать мурашки. Словно магические разряды небольшой мощности, которые стали неотъемлемой частью моей сущности. И такое мне было ощущать странно и непривычно. Я как будто рухнула в бездну и не собиралась воскресать. Вся жизнь в одно мгновение перестала иметь значение. Жизнь перевернулась на сто восемьдесят градусов и неожиданно показала себя с новой, неизвестной для меня стороны. Это никак не хотело укладываться у меня в голове и принимать форму чего-то упорядоченного. Все только сильнее запутывалось и превращалось в клубок неразрешимых проблем и дилемм. От этого не было спасения!

Ночью мне долго не спалось, и я продолжала вертеться с боку на бок. Там, на улице, Дахар поцеловал меня. И пускай это было не впервой, но никогда прежде он не делал этого настолько естественно. Будто имел право, будто поцелуй — самое обыденное, что есть в наших отношениях, будто он позволяет себе подобное десятки раз. И никогда прежде я не отвечала так пылко на его поцелуй, никогда не открывала призывно губ, никогда не ласкала в ответ, никогда не прижималась к его телу настолько тесно. Никогда прежде! Только в этот день, когда целоваться под серым, тяжелым небом казалось единственно верным решением. У Вейна были холодные губы и холодные руки. И глаза у него были холодные, тревожные и грустные, но в тот момент мне самой было невыносимо жарко. Хорошо. Шикарно. Правильно. Это был еще один сознательный и ужасно неверный выбор.

Я не была глупа. Знала, что эта дорожка не приведет меня к счастливому финалу — долго и счастливо. Это не моя история, и не мне в ней быть главной героиней. Но ведь эту дорогу выбрала не я! Меня сознательно толкнули на этот путь! И пусть теперь не винят, что я выживаю так, как умею…

Я, кажется, задремала. Потом как-то резко проснулась, словно вынырнула из-под темной толщи воды. Я и сама не знала, что встревожило гулко колотящееся сердце, ведь в замке было тихо, только размеренное тиканье старинных часов на стене нарушало покой. Я попыталась заснуть вновь, повернулась на бок, натянула одеяло повыше и не смогла. Какая-то смутная тревога не давала покоя. Такое случалось и раньше: дворец, будто организм, жил собственной жизнью, его стены пропитывались злом, которое можно было почувствовать неприятной горечью на языке и нервной дрожью по позвоночнику. Обычно я ощущала себя так волнительно в те ночи, когда Дахар велел не покидать пределы моей спальни: я ворочалась и вздрагивала от любого шороха. Но сегодня он не говорил мне ничего, хотя мы долго находились наедине, и возможностей у Вейна было более, чем достаточно. Единственное, что я запомнила, это обжигающий жар его пальцев.

Я зацепилась за эту мысль, словно утопающий за соломинку. Меньше всего мне сейчас хотелось принимать решение: либо поступить по совести и убедиться, что в замке действительно все хорошо, либо руководствоваться соображениями безопасности и остаться в комнате. Как же я ненавидела себя за эти сомнения и странные рассуждения! Неужто я настолько изменилась и поддалась силе мага? Когда только успела? Как позволила себе такую постыдную слабость?

В этих сомнениях прошло еще несколько минут, а потом в коридоре послышались шаги. Это мог быть только Вейн. Слуги никогда не шумели, а комната короля находилась в другом конце коридора, и вряд ли он бродил здесь в такое время да еще и под дверьми моей спальни. Да и шаги? Я научилась отличать шаги всех обитателей и, тем более, собственного мужа, поэтому была уверена — это он!

Теперь-то пытаться уснуть было точно бесполезно, острое любопытство и фантомное, еще не оформившееся до конца волнение не позволяли. Я резко отбросила одеяло, схватила с тумбочки стакан с водой и сделала пару жадных глотков. Я усвоила на всю жизнь одно нужное правило — под покровом ночи творятся только незаконные дела. Стараясь двигаться бесшумно, я выскользнула в коридор и, прислушавшись, затаилась в тени колонн.

Вейна уже не было видно. Вряд ли он обрадуется, если заметит слежку. Возможно, даже разозлится, и хрупкий мир, установившийся между нами, вновь разрушится. Но уже поздно было сожалеть о глупости и спешке. Я осторожно спустилась по лестнице, не решаясь зажечь свет, опасаясь упасть и свернуть себе шею. Погибла, следя за Вейном Дахаром — можно ли было придумать более нелепую смерть? В холле я остановилась и чутко прислушалась: в замке было темно и тихо. С чего я вообще взяла, что происходит что-то из ряда вон выходящее? Может, Вейн спустился взять стакан воды или книгу из библиотеки. Если я страдала в эту ночь бессонницей, то почему она не могла мучить и принца? Мы все совершенно обычные люди.

Часы отсчитывали секунды. Тик-так, тик-так, тик-так… Я медленно досчитала до шестидесяти — ровно минута. Эти звуки успокаивали меня, убаюкивали, и тут как-то внезапно накатила усталость. Я решила вернуться, не звать же Дахара посреди ночи! Но стоило ступить на первую ступеньку, как раздался звук, будто уронили что-то тяжелое. Я замерла, прислушалась: шум повторился в одной из комнат дальше по коридору в густом мраке ночи. Если бы не Дахар, этот чертов ублюдок, я бы нашла в себе силы подумать прежде, чем броситься на звук. Но я должна была убедиться, что все хорошо, и плевать было сейчас даже на то, сколь странные мотивы этой потребности!

Я распахнула дверь в одну из гостиных, пытаясь разобрать хоть что-то в темноте. Все, кажется, было спокойно… Я сделала несколько шагов. Может, если раздвинуть шторы, то станет хоть немного светлее. Хотя вряд ли, небо все еще было затянуто тяжелыми ночными облаками.

До окна я так и не дошла. Споткнулась обо что-то, едва не упала. Переведя дыхание, медленно опустила взгляд: какой-то непонятный силуэт чернел на светлом полу. Не веря самой себе, склонилась ниже, осторожно коснулась непонятного предмета и едва сдержала готовый сорваться с губ крик. Под пальцами оказались мягкие губы и холодные капли. Я готова была поспорить, что сейчас кончики моих подрагивающих пальцев в крови. Нужно было что-то делать! Даже если это кто-то из слуг — а кто еще это мог быть? — стоило помочь ему. Вся эта ситуация, конечно, вызывала неприязнь, но не острую и обоснованную, как при общении с королем. Дахар-старший был темной лошадкой. Да, он был инициатором всех происходящий событий, но даже это не являлось достаточной причиной, чтобы я по-настоящему возненавидела его и оставила умирать. Он была братом Вейна и, стоило честно признать, это тоже играло немаловажную роль.

Я тихо прошептала заклятие света и попыталась сконцентрировать всю магию, освещая лицо женщины. Женщины? Тело не принадлежало королю! Темноволосая, молодая, она дышала спокойно и размеренно. Если бы не кровь на ее лице, я бы решила, что девушка просто спит. Разметавшиеся волосы пышной волной украшали светлый пол. Фаворитка короля! Куда же я в очередной раз умудрилась вляпаться не по своей воле?

— Айса? — тихий шепот за спиной заставил меня подпрыгнуть.

Я не слышала шагов, поэтому, когда Вейн позвал меня с порога, нервно дернулась. Свет от его ладоней тусклым лучиком скользнул по разорванному платью лежащей девушки. Теперь я могла видеть всю картину, которую скрывала в своих объятиях тьма ночной гостиной.

— Вейн… — глухо прохрипела я, даже не заметив, что назвала его по имени, я себе это обычно не позволяла. — Здесь… Смотри!

— Что ты здесь делаешь, Айса? — яростный шепот Вейна напоминал змеиное шипение.

Он за мгновение преодолел разделяющее нас расстояние, дернул меня за запястье и потащил за собой. Я вновь споткнулась о тело, вскрикнула от острой боли в руке. Все это напоминало театр абсурда, где мне была отведена одна из самых главных ролей в моей жизни.

— Постой! — попыталась выдернуть несчастную ладонь из стальной хватки. — Что ты?

— Свет убери! — яростно прошипел на меня муж.

— Дахар! — я попыталась привлечь его внимание.

Все было бесполезно, он целенаправленно тащил меня к двери. Но приказ пришлось исполнять. Ослушаться его все же чревато и опасно для собственного здоровья и пятой точки. Вновь погрузив гостиную в кромешный мрак, мы на полусогнутых ногах двинулись к выходу из комнаты. Идти практически на ощупь было неудобно и дико страшно.

Мы были уже почти в коридоре, когда снаружи раздались чьи-то шаги. Такие чужеродные и ни на что не похожие. Они пугали меня до полусмерти, и заставляли сердце истерически сжиматься в груди. Вейн напрягся, пальцы его еще сильнее сжались на моем запястье. Словно воздух в комнате стал напряженным, и повисла гнетущая атмосфера. С каждой секундой обстановка накалялась, и это точно было не к добру.

— Что происходит? — нервно поежившись, поинтересовалась я.

— Тихо! — вместо ответа прошипел Дахар, утаскивая меня в угол комнаты.

Там стоял шикарный диван для приема высокородных гостей. Вейн грубо толкнул меня на пол. Я, больно ударившись локтем, хотела возмутиться и потребовать, наконец-то, объяснить мне все происходящее. Но Вейн зажал мой рот сильной рукой, и в тот же момент кто-то еще вошел в комнату.

Спустя секунду я поняла, что в комнату вошли двое. Они переговаривались и смеялись. Голос одного был мне не знаком, а вторым, кажется, являлся нынешний глава Гончей охоты. По позвоночнику стремительно пробежала мелкая дрожь, воспоминание о слухах, которые окружали эту личность за пределами замка, до сих пор пугали меня.

— А куда подевался глава? — неожиданно поинтересовался второй незнакомый голос.

— В комнату, наверное, ушел. Чего ему тут делать? — лающий смех заставил меня зажмуриться, мне показалось, что мужчины стоят всего лишь в нескольких шагах.

— Ладно, бери девчонку и пошли, — приказал незнакомец.

На долю секунды я подумала, что они говорят обо мне. Я успела бросить на Дахара один единственный испуганный взгляд, который он, впрочем, вряд ли разглядел в темноте, и только потом поняла, что они говорят о той фаворитке, которая лежит на полу гостиной и вряд ли сможет оказать сопротивление. Что вообще происходит? И почему Вейн сейчас прячется вместе со мной? Он может приказать этим двум и выгнать их. Они не посмеют отказать сильнейшему магу страны.

— Погоди ты! — рявкнул страшный преемник моего мужа. — Аинора больше нет, куда нам торопиться? Можно ведь развлечься, а? Что скажешь?

Тот, первый неопознанный до сих пор мужчина рассмеялся, и в смехе этом было столько одобрения, что бы это ни значило, что я едва могла дышать от гнетущего предчувствия. Дахар под боком напрягся, и это только усугубило ситуацию. Теперь я отчетливо понимала, что происходит: что-то слишком опасное и незаконное. Да и фраза про короля мне не понравилась.

— Может, ты и прав, — тягучий голос обволакивал и завораживал.

— Конечно! Главное, оставить ее в живых, но ведь никто не мешает развлечься, — убежденно заявил второй.

Комната неожиданно наполнилась ярким светом, заставляя меня и Вейна сгорбиться еще сильнее за невысокой спинкой дивана. Впервые я была бы рада увидеть вездесущего Аинора, если бы он только прогнал этих двоих, если бы прервал их замысел, который я не позволяла себе до конца осознать. С ума бы сошла, если бы осознала. Это так странно и в то же время не до конца понятно, что вообще нас всех сейчас ожидает, и к чему мне стоит готовиться. Вполне возможно, что и Вейн мог бы усмирить их, напомнить, в чьем замке они находятся, но как теперь объяснить, почему он прятался? Мы сами загнали себя в ловушку, и выхода из нее не было.

Когда они привели девушку в чувство, та закричала, я со всей силы сжала кулаки, дернулась, порываясь сделать хоть что-то. Ну, не прятаться же, когда эти сволочи измываются над ни в чем неповинным человеком! Она не виновата в том, что однажды попалась на глаза Аинору и теперь была его фавориткой. Вейн удержал меня, дернул за руку, зажал рот ладонью. Одними губами, беззвучно, произнес «не смей». Я вскинула яростный взгляд, пытаясь безмолвно показать, что думаю о его приказе. Он действительно не понимал, что они хотят сделать с несчастной девушкой? Ну, что же, он лежит? Почему не предпримет хоть что-то? Вейн склонился ближе ко мне и почти неслышно прошептал в мое пылающее от гнева ухо:

— Ты погубишь себя, дурочка, — его голос потонул в крике девушки и в треске рвущейся ткани.

Но это все равно было рискованно, мужчины, наверняка, услышали бы, если бы не были так заняты. Их добыча уже почти не кричала, а только тихо всхлипывала, бессвязно бормотала, умоляя, чтобы они ее отпустили и перестали измываться.

Звук удара, сильного и наотмашь, заставил меня вздрогнуть, зажмуриться. Разве сейчас, прячась, я не выставляю себя трусихой? Душу свою не гублю? И как жить потом, день изо дня вспоминая эту проклятую ночь? Я фактически разрываюсь между правильным и нужным.

Дахар медленно убрал ладонь, и я не нашла в себе сил закричать, не сделала ничего, лишь теснее прижалась к нему. Дахар обнял меня, погладил по спине и волосам. Я уже даже зажала уши, но оглушительные крики и стоны продолжали просачиваться в мою реальность. Нас от несчастной девушки отделял лишь диван. Сколько это длилось, я не знала, но с каждой минутой сопротивление жертвы становилось все слабее, а мольбы, срывающиеся с ее губ, все тише. Потом она и вовсе замолчала, тишину нарушал лишь хохот мужчин и их отвратительные комментарии.

— Подохла что ли? — в конце концов, лениво поинтересовался главный.

— Не-е-ет, дышит, — спустя пару секунд пробормотал второй мужчина. — Давай-ка отнесем ее в подвал. Не ровен час, и вправду подохнет, нас по головке не погладят и «спасибо» не скажут. Если только на дальнюю заставу сошлют нести и дальше службу в королевском гарнизоне.

Послышался шорох одежды, погас свет, шаги раздались сначала совсем близко. Вейн напрягся, а я задержала дыхание. Но вскоре дверь скрипуче открылась и с хлопком закрылась. Стало тихо и темно, в объятиях Вейна было тепло и, если бы удалось отвлечься, забыть, если бы я могла найти хоть какой-то выход из этого кошмара.

— Айса! — тихо позвал меня Дахар. — Айса, пошли.

Вейн встал неуклюже, тяжело. Он не показывал, но, наверное, ему тоже сейчас было плохо. По крайней мере, я искренне надеялась, что он не привык к такому. Потом он протянул руку уже мне, помогая подняться на ноги, крепко обнял за талию, наверняка, чувствовал, что я упаду, если не держать. Меня трясло, словно тоненький лист на пронзительном ветру.

Я не помнила, как мы дошли до моей спальни. Все это время я пребывала в каком-то беспамятстве, в ушах шумело, а перед глазами было темным-темно. В комнате Дахар медленно разжал мои судорожно стиснутые пальцы, забрал из-за пояса ритуальный нож. Я туманным взглядом следила за принцем, пока он медленно и бережно уложили меня на кровать.

— Что с ней теперь случится, Дахар? — не веря, покачала головой и прошептала в темноту.

Я не смогла договорить, запустила пальцы в волосы, тяжело вздохнула и почти зарыдала от бессилия и гнетущего чувства в груди. Рыдания душили, слезы презрения к самой себе сдавливали горло. И все произошедшее казалось просто дурным сном, от которого можно легко избавиться, просто открыв глаза и встретив рассвет.

— Ты поступила так, как должна была, — устало пробормотал Вейн.

— Как должна была? — изумленно переспросила я. — Я поступила гнусно, Дахар! Только не говори мне, что ты уже сгнил настолько, что не понимаешь этого!

— Так почему ты не предложила им себя взамен? — зло огрызнулся муж. — Это же ты, Айса, святая! Ты, а не я! Что удивительно, если учесть, что честь и святость у некромантов не в почете. А мне плевать на нее, на тебя, на всех вас — прихвостней моего братца! Если бы вы не лезли…

— Меня тошнит от тебя, Дахар, — прошептала я зло, когда он, наконец-то, выдохся и опустился на мою кровать.

Вейн ничего не ответил, не услышал или просто у него больше не было сил на препирательства. Я медленно, покачиваясь, поднялась и побрела в ванную комнату. Стоило мне только захлопнуть дверь за своей спиной, как меня вырвало. Прошло немало времени прежде, чем мне удалось подойти к раковине. Я набрала в дрожащие ладони холодной воды, сделала несколько судорожных глотков. Стало немного полегче физически, но не морально. Я почти бессознательно умылась, но в комнату не спешила возвращаться. Что, если Дахар все еще там? Я не знала, как общаться с ним сейчас, как встречаться с ним взглядом. С каждой минутой мне казалось, что мои обвинения были необоснованными, а он… В чем-то даже прав. Наверное, моя совесть не так бела, как я думала.

Там, в гостиной, я прижималась к нему, ища защиты, его сердце билось под моими ладонями тревожно и быстро. И не считая того первого, отчаянного порыва, я ведь даже не пыталась помочь. Если бы рядом с ними оказались стражи благородные, но такие же неразумные и стремительные, то я, наверняка, бросилась бы в омут с головой. Но там был Вейн Дахар, и его хладнокровная рассудительность и хитрость, которые не позволяли ему рисковать неоправданно. Он ставил свою жизнь и косвенно мою жизнь выше, чем честь фаворитки короля.

Я потерла щеки, пытаясь прогнать с лица мертвенную бледность. Знал ли Аинор, на что посылает меня? Неужто считал, что я и вправду справлюсь? Ну, тогда он явно переоценивал мои способности. Я обычная трусиха. Когда я все же вернулась в комнату, Дахар все еще был там. Сидел на подоконнике на моем месте, прижавшись лбом к стеклу. Если ему было плевать, как он утверждал, так почему же он не ушел? Почему не спит спокойно в своей комнате, а ждет меня здесь? Я так хотела это знать, но не решилась бы спросить. Это опасно, урок я усвоила с первого раза, и в повторении не нуждалась. Даже если от него сладко и горько одновременно.

— Они убьют ее? — тихо спросила я, проглатывая комок в горле.

— Наверное, — неопределенно пожал плечами Дахар.

— Я должна что-то предпринять, — всхлипнув, едва могла говорить. — Нельзя же так сидеть.

— Тебе стоит просто смириться, что не все в твоих силах, Айса. Ты можешь написать старикам в Совет, хотя в глубине души понимаешь, что это не поможет. Одна жизнь ради торжества добра — разве это большая цена? — хмыкнул Вейн. — А еще можешь спуститься в подвал и попытаться героически спасти несчастную, но тогда, милая моя жена, я умываю руки.

Мне было нечего на это ответить. В голове крутились какие-то возможные варианты, но все они были так глупы, так безрассудны и отчаянны, что не стояли даже внимания. Если я сейчас погибну, то даже не попрощаюсь толком ни с кем. В моей жизни больше ничего не будет! Я присела на краешек кровати и нажала на воспаленные веки пальцами. Заснуть бы сейчас и проснуться уже после всего этого кошмара.

Коронация. В этом году этот праздник имел особый смысл, будто некий рубеж, определяющий всю дальнейшую судьбу. И если еще совсем недавно я неистово ждала этого дня, считая, что он ознаменует мое возвращение в реальный мир, то сейчас скорое приближение роковой даты пугало сильнее, чем знакомство с матушкой. Мне больше не удавалось убедить себя, что приказ короля — это простая угроза и поводок, за который меня держат в стенах этого дома. Продиктованный его странным беспокойством о судьбе и благополучии страны и народа.

В этом бесспорно была цель, и цель, несомненно, важная! Но… Это «но» с каждым днем приобретало все более угрожающие размеры. Я чувствовала себя в последние дни так, будто только-только начала оправляться после тяжелой затяжной болезни. В голове все мешалось, путалось, и я иногда ощущала, что где-то, глубоко-глубоко в подсознании, прячется та ниточка, за которую стоит дергать, чтобы развязать клубок. Но зацепиться за нее не удавалось, сколько бы сил я ни прилагала. Как будто мне что-то сильно мешало. Или кто-то, чья-то воля такая же, как у моего мужа.

— Ложись, Айса, — прервал так и не оформившуюся до конца мысль Вейн, — хватит с тебя сегодня приключений. Я, пожалуй, пойду.

Вейн поднялся на ноги, еще мгновение вглядываясь в окно, словно мог увидеть что-то в кромешной темноте на улице. Хотя это же его дом. Ему не нужно видеть, чтобы знать здесь каждый уголок. Неосознанно он потер предплечье, в том месте, где под рубашкой скрывался артефакт. Знак, который объединял его с грозной королевой другой страны. С той, от упоминания которой весь мир начинает биться в агонии и страхе. И все же он был другой, не такой, как его мать. Быть может, только пока, ведь годы безнаказанности и безграничной власти, наверняка, наложили бы на него свою печать.

Я досадливо поморщилась: из-за него я не только упустила какое-то важное озарение, но и вернулась мысленно к недавним событиям. В горле опять возник комок, от которого нельзя было избавиться никакими силами. Вейн пошел к двери, и я резко, неожиданно осознала, что еще несколько секунд, и я останусь совершено одна. Одна с этой пустотой внутри, с горечью и страхом. Одна в эту холодную ночь. Одна, и никто не защитит мои от мыслей от страха о том, что я сознательно сдалась, от осознания, что я превратилась в эгоистку.

— Дахар! — позвала осторожно и почти неслышно, когда он уже взялся за дверную ручку. — Не уходи. Прошу, хотя бы сегодня останься со мной. Мне страшно, я боюсь одиночества. Я боюсь того, что тьма этого дома сожрет меня и не позволит выжить.

Вейн обернулся, и неяркий свет от окна тускло осветил его лицо. Сейчас он казался старше, а может, сегодня мы оба неожиданно стали старше. Медленно муж подошел к кровати, на которой я сидела, зажав ладони между коленей — такой испуганный, ребячливый жест.

— Я сегодня плохой собеседник, Айса, — произнес Дахар, видимо, он устал, быть может, сильнее, чем я могла себе вообразить, но все же не ушел молча.

— Тогда не разговаривай, просто поцелуй меня, — мне не верилось, что я смогла это сказать.

Ох, будь время и место иное, я получила бы истинное удовольствие от растерянности, отразившейся на лице Дахара. Но сейчас мне было не до этого. Я просто хотела, чтобы он был со мной. Если уж я свалилась сегодня в преисподнюю окончательно, то почему бы не уступить своему горячему и томительному желанию? Падать глубже все равно было некуда.

— Айса, ты умом тронулась? — ядовито прошипел Вейн. — Если я тебя поцелую, то проведу эту ночь здесь. С тобой, милая. И, поверь мне, утром у тебя будет гораздо больше причин, чтобы считать меня злодеем. Я не сниму артефакт, и твоя магия не причинит мне вреда. А с учетом того, что магичка ты так себе, то от злодея в моем лице ничего не спасет.

Я ничего не ответила: у меня не было сейчас сил ни спорить, ни задумываться над возможной правдивостью его слов. Я медленно поднялась: ноги плохо держали и частично из-за этого, а частично из-за того, что просто хотела поступить так. Я сама подошла к мужу вплотную и положила ладони ему на плечи. Мышцы под моими руками были так ужасно напряжены. А потом я сама, первая его поцеловала: просто коснулась искусанными — когда только успела? — губами его холодных тонких губ.

Несколько секунд он не отвечал: просто стоял неподвижно и неяркий свет от окна, которое было за моей спиной, бликами освещал его лицо. А потом, будто очнувшись ото сна, он запустил сильные пальцы в мои волосы, дернул больно и сильно. Поцеловал: жадно, голодно, будто намереваясь выпить остатки моей несчастной души. Он пробормотал что-то в поцелуй, но я даже не поняла что, и спустя секунду его защита и уверенность почти беззвучно упали на ковер вместе с сапогами и ритуальным ножом из голенища.

В комнате воцарилась кромешная тьма — этакий подарок для меня! Сейчас я могла бы попытаться представить себя в объятиях кого угодно, но даже приложи я всю свою фантазию, мне бы это не удалось. Ни с кем и никогда я бы уже не спутала ни запах, ни руки, ни губы Вейна. Фантазии, мои милые неловкие сны, были бы нежными и неуклюжими. В них бы никогда и никто не сделал бы больно. Но в эту проклятую ночь я нуждалась и в этой боли, и в напоре, который обнажал и вытеснял из головы сводящие с ума воспоминания. Нуждалась в своем муже, как никогда.

Вейн укусил меня за губу. Я же на это только тихо всхлипнула, чувствуя, как разливается во рту металлический привкус. Дахар лизнул ранку — и снова, и снова, и снова. Безумный, дикий, он, кажется, пьянел от вкуса моей горькой и такой опасной для него крови.

— Ты сладкая, Айса. Сладкая и такая грязная, порочная и такая смертельно опасная, — бормотал в поцелуе Вейн.

Обидные, злые слова, но тон! Каким же тоном он это говорил! Никто и никогда так не хотел, и вряд ли когда-либо будет хотеть меня. Я осознавала, что просто тону в нем. Вот точно так же я задыхалась, лишь изредка, на ничтожно короткое мгновение, выныривала на поверхность, чтобы потом вновь погрузиться в неистовое беспамятство. Сделать спасительный глоток судорожными губами и погрузиться обратно в бездну.

Тишину комнаты нарушил треск рвущейся ткани — это Вейну не хватило терпения снять с меня ночное платье. Вспышка стыдливости и вновь беспамятство. Губы Дахара на моей шее — горячо, больно, хорошо — все одновременно. Его руки, холодные-холодные, на моей, покрытой испариной разгоряченной спине. Острое наслаждение, которое сменяется томительным страданием.

Мои ноги подкосились, и я, навалившись на Вейна, упала на кровать. Вспышка паники и вновь беспамятство. Его язык прошелся по моим обхоженным ключицам и ниже к часто вздымающейся груди, прикрытой тонким слоем ткани. На светлой коже, наверняка, останутся следы метки похлеще, чем у Вейна от ожогов, оставленным каким-то монстром или садистом в далеком прошлом.

Вскоре я оказалась полностью обнаженной и беззащитной в объятиях этого удивительного монстра в человеческом обличии. Вспышка смирения и вновь беспамятство. Пускай, пускай наполнит мою душу болью и горечью, пускай выжжет из моего измученного тела последние часы судорожных вздохов. Пускай оставит только себя во мне. И этот мир со всеми его проблемами и переживаниями смело может катиться в бездну к моей родной матушке.

Со своей рубашкой Вейн тоже не церемонился резко дернул, и дробь мелких пуговиц щекотно рассыпалась по моим груди и животу. Я положила ладони ему на плечи, погладила вниз, по рукам. Пальцами задела немного загрубевшую кожу. Дахар молчал, дышал тяжело, возможно, это был своеобразный благородный жест с его стороны, и таким образом он давал мне последнее время одуматься, осознать, с кем именно я собиралась разделить свою первую близость. Решиться на столь отчаянный шаг, прежде чем в омут с головой опускаться в это непонятное марево тумана.

— Что, Айса, уже жал…

Я не дала ему договорить, стремительно накрыв его рот ладонью. Нашел время идти на попятную! Говорить мне не хотелось, это казалось полнейшей капитуляцией. Я понимала, что голос выдаст меня с головой: всю мою трепетную грусть и тоскливую нежность. Положив ладонь ему на затылок, я медленно притянула голову Вейна к себе, поцеловала его, упиваясь этим коротким моментом его растерянности. Того самого трещащего осознания, что он полностью в моей власти.

В тишине громко звякнула пряжка ремня Дахара, холодный металл оцарапал мое пылающее бедро, но я едва ли заметила это. Перед глазами все плыло, живот сводило, и по коже бегали мурашки, особенно там, где меня касались его ледяные пальцы, а искры магии смешивались воедино. Это было невероятным коктейлем, от которого я сходила с ума и таяла.

Вейн накрыл мое дрожащее тело своим, в темноте его глаза блестели лихорадочно. Кажется, он хотел что-то сказать, но в последнее мгновение передумал. Ладонь его погладила по животу, скользнула ниже, к внутренней стороне моих бедер. Я выгнулась инстинктивно, вжалась в него — плоть к плоти, словно огромная кошка льнула к нему. С моих покусанных губ сорвался стон. Не задумываясь, обняла его ногами за талию, такой бесстыжий приглашающий жест. Старая я никогда бы себе такого не позволила. Но старая я уже умерла бы несколько часов назад, там, в гостиной.

— Ты запомнишь это, Айса! — прошептал Дахар, еще раз проведя языком по моей нижней губе. — Я не позволю тебе забыть, ясно? Я навсегда отпечатаюсь в твоей памяти.

— Я даже не буду пытаться, — произнесла я судорожно, неловко целуя его в плечо. — Я хочу это помнить, Вейн. Хочу… помнить… всегда!

А потом стало и больно, и хорошо, и так правильно что ли? Он не давал мне времени, он взял меня, поглотил полностью, от макушки до кончиков пальцев. Я навсегда запомнила этот момент. Вейн мне не соврал. Помнила каждый его толчок, каждый поцелуй, соленый вкус его кожи и жар рук. Помнила, как он прикусил мою нижнюю губу, когда кончил, как целовал мои почему-то мокрые от слез щеки и гладил все еще дрожащее после оргазма тело, которое никак не хотело расслабляться.

И еще помнила, как остывали под нами измятые простыни, как он рассеянно гладил мои волосы. Наверняка, думал о чем-то своем, иначе никогда бы не позволил себе этой небрежной ласки. Не сейчас, когда наваждение спало, а реальность неумолимо давала о себе знать.

— Дай своей голове отдохнуть, Айса, — пробормотал Дахар, — спи. Просто расслабься, рассвет уже совсем скоро. А новый день принесет с собой новые проблемы. Но об этом будет уже завтра.

Я хотела спросить, уйдет ли он? Сейчас после всего, что было? Оставит меня одну? Воспользуется этой ночью мне во вред? Боги, у него в рукаве был теперь такой козырь. Но стоило мне на мгновение закрыть глаза и поудобнее устроиться в теплых объятиях, как сон сморил меня.

Утром Дахара в спальне уже не оказалось. На тумбочке стоял поднос с завтраком. В столовой меня сегодня не ждали. Я помедлила, но осторожно поднялась. Голова кружилась, в горле пересохло. Из зеркала на меня смотрела все та же я — только воспаленные губы и темные круги под глазами напоминали о прошлой ночи. Ну, еще яркие следы на груди, шее и животе. И засохшие кровь и семя между ног. А так ничего не изменилось. Я и не надеялась. И щемящая боль, разлившаяся в груди, была совершенно не по этому поводу. Конечно, нет.

И даже клубившаяся в груди магия не могла заставить меня взглянуть на этот обеденный туман по-другому. Между нами ничего не изменилось. Хотя на что я, собственно, рассчитывала? Каждый из нас взял от этой ночи все, что только смог. Наши договоренности остались не нарушенными, и теперь можно было ни о чем не беспокоиться. Пока во дворце в очередной раз не произойдет, что-нибудь из ряда вон выходящее. Не думаю, что события заставят себя долго ждать.

Неожиданно, предчувствие меня не обмануло. И уже к вечеру я узнала то, о чем никогда не смела даже мечтать. Король Аинор Дахар мертв, заколот своей фавориткой во сне. Король мертв! Да здравствует новый король и королева! С этого момента я больше не жена принца, с этого момента я стала той, кто причастна к свержению власти. Вчерашняя я все же умерла в гостиной вместе с несчастной девушкой. А на смену той пришла уже новая я! Я, которая стала королевой, пусть и не по своей воле. От такого не отказываются.