День двенадцатый (25 июля по н. ст.)

Страдание святых мучеников Прокла и Илария

Память 12 июля


Святые мученики, Прокл и Иларий, были родом из пределов города335 Калипта, что близ Анкиры336; пострадали они от игемона Максима в царствование Траяна337. Первым был взят святой Прокл и приведен к самому царю, находившемуся тогда в пределах той страны; затем он был закован в железо и ввергнут в темницу. Царь, рассмотрев дело Прокла и найдя, что последний не повинуется нечестивым повелениям338, предал его на мучения игемону Максиму. Максим, севши на судилище, потребовал к ответу узника Христова, – он спросил его:

– Какого ты рода?

– Род мой Христов, – ответил святой Прокл, – и моя надежда Бог мой.

– Клянусь богами, не пощажу тебя!

Сказал игемон и снова спросил:

– Знаешь ли ты царские приказания, оглашенные везде, чтоб все христиане принесли жертвы богам?

– Я слышал, – отвечал святой, – о сих приказаниях беззаконников; эти повеления они дали в соблазн многим, а себе на погибель.

– Ты смеешь, – негодуя и удивляясь сказал игемон, – укорять царя и законы его хулить?! Не видишь разве, какие за это муки предстоят тебе, окаянный?

– Делай, что хочешь, – возразил мученик, – я не принесу жертвы богам твоим и не боюсь мук, убивающих тело, а не душу; лучше бояться Бога, чем людей.

– Избирай себе, – предложил игемон, – или жизнь или смерть: вот видишь мучилищное дерево, для тебя приготовленное, и орудия для пыток, – ждем твоего ответа: чего хочешь?

Святой Прокл отвечал:

– Если вы боитесь нарушить царское приказание, чтоб не получить кратковременных мучений, то тем более мы, христиане, боимся нарушить заповедь Божию, чтобы не впасть в вечные мучения, уготованные Богом для тех, которые отступают от Него и кланяются вашим ложным богам, кои и сами на грядущем суде будут преданы вместе с приносящими им жертвы на бесконечную погибель.

– Ужели, – удивился игемон, – ты дерзаешь укорять и богов наших? Говорю тебе, что против твоего желания я заставлю тебя признать могущество богов наших.

– А я надеюсь, – возразил мученик, – на Бога моего, что прежде чем ты убедишь меня исповедать богов твоих, я сделаю так, что ты пред всеми воинами и слугами, вопреки желанию, признаешь Владыку моего и напишешь собственной рукой: истинен Бог грешного Прокла и нет иного, кроме Него.

Разгневанный игемон приказал мученика повесить нагим на дереве, привязать к ногам тяжелый камень и железными крючьями строгать его тело. И долго так мучили святого Прокла, он же всё переносил мужественно, ничего не говоря, только смотря на небо; потом его сняли и заключили в оковы.

После этого игемон отправился в город Калипт и повелел вести за собой мученика, который принужден был пешим не отставать от быстрых лошадей. Когда было пройдено почти полдороги, мученик стал молиться, громко взывая к Богу:

– Боже мой Иисусе Христе, ради Которого страдаю я, ведомый с поруганием воинами! Внемли сегодня рабу Твоему, да прославится имя Твое во веки: простри Свою всесильную руку, удержи беззаконного игемона сего и не допусти его продолжать путешествие, пока он пред всеми людьми не исповедует, что нет иного Бога, кроме Тебя!

Когда святой помолился таким образом, вдруг игемон неожиданно остановился в пути, точно связанный: не могли двинуться ни кони, ни он сам, удерживаемый невидимой силой Божией. Остановились и все воины, дивясь такому чудесному делу. Долго старались двинуть колесницу, погоняли коней, впрягали в подмогу еще других, пытались вести сами и ничего не могли сделать, даже не были в состоянии снять с колесницы самого игемона: колесница стояла, как гора неподвижная, а игемон на ней – как пригвожденный. Тогда игемон сказал своим спутникам:

– Видите удивительную волшебную силу этого хитрого христианина, – что он с нами сделал, с места не можем двинуться и назад идем?!

Тогда игемон послал одного из слуг своих, по имени Ермия, сказать мученику который был далеко позади:

– Что это ты сделал, остановивши нас своим волшебством среди пути? Очевидно, боясь ожидающих тебя в городе мучений, ты прибег к такой хитрости, чтоб только не вели тебя туда.

Но святой Прокл сказал слуге игемона:

– Клянусь Господом Богом, что вы не двинетесь с места до тех пор, пока игемон не исповедует имя Господа моего Иисуса Христа, как я ему сказал еще прежде.

– Если, – спросил Ермий, – игемон и исповедает имя Бога твоего, стоя среди пути, то как же ты услышишь или узнаешь об этом, находясь далеко от него?

Мученик сказал:

– Пусть он напишет это исповедание на хартии и пришлет мне, и сейчас же вы двинетесь вашим путем в город Калипт.

Возвратившись, Ермий передал слова мученика игемону, который, хотя и не желал, но вынужден был постигшим несчастьем взять хартию и написать:

– Един есть истинный Бог, – Тот, Которого почитает Прокл, и нет иного Бога, кроме Него.

Написавши так, он послал хартию мученику, и тотчас кони и воины двинулись и отправились в путь.

Достигши города Калипта, игемон сел на судилище и, призвавши святого Прокла, сказал ему:

– Ты на нас показал в пути всю силу своего волшебства, я же здесь покажу тебе силу своей власти, и как ты принудил меня признать твоего Бога, так и я заставлю тебя признать наших богов и им принести жертву.

Сказавши это, он приказал принести горящие свечи и опалять ими живот и ребра святого Прокла: жгли мученика так, что всё тело его обгорело, но он, не обнаруживая никакого нетерпения, молчал, как будто носил чужое, а не свое тело. И сказал ему игемон:

– Ты пренебрегаешь муками?

Святой отвечал:

– Я пренебрегаю этими, но боюсь вечных.

Снова сказал игемон:

– Покоришься ли ты богам нашим?

– Я покоряюсь, – услышал он ответ, – Христу, во веки пребывающему: Он моя Надежда!

Спросил игемон:

– Хочешь ли в муках умереть?

– Если и умру, – возразил святой Прокл, – то снова буду жить!

Тогда игемон приказал воинам вывести святого Прокла из города и, распявши на дереве, стрелять в него из луков. Взяли воины мученика и сказали ему:

– Послушай нас и принеси жертву богам, – тотчас тебя исцелят искусные врачи от ран, и ты будешь почтен важным саном.

– Я, – отвечал страстотерпец, – имею сан на небе, которым меня почтит Христос Бог мой, перестаньте же прельщать меня и делайте, что приказано вам.

Когда они шли и говорили об этом, им встретился на пути один, только что вышедший из юности муж, по имени Иларий, племянник святого Прокла, сын его родного брата. Он приблизился, поклонился своему дяде и, целуя его, воскликнул:

– И я христианин!

Воины взяли Илария и заключили в темницу, а святого Прокла привели на место казни, распяли на дереве и, натянувши свои луки, начали стрелять в него. Мученик, пронзаемый по всему телу стрелами, молился Богу, говоря:

– В руки Твои, Господи, предаю дух мой, спаси меня, Боже истинный!

И с этими словами преклонивши голову, испустил дух. Скончался святой мученик Прокл в 12 день месяца июля. Верующие тайно взяли мощи его и погребли.

Иларий же сидел в темнице и воспевал:

– «Возлюблю тебя, Господи, крепость моя! Господь – твердыня моя и прибежище мое», и прочее из 17-го псалма.

Когда он уснул, явился ему в видении ангел Господень и сказал:

– Мужайся и крепись, я с тобой, – я послан от Бога, чтоб укрепить тебя.

На третий день после кончины Прокла святой Иларий был приведен на пытки. И спросил его игемон:

– Ты христианин?

Ответил мученик:

– Да христианин, – весь мой род был в христианстве и все умерли, почитая Христа.

Тогда игемон в ярости приказал долго и жестоко бить мученика, повесивши нагим на дереве. Потом осудил его на смерть, повелевши вывести его за три поприща от города и там отсечь ему голову. Воины связали мученику руки, повергли его на землю и, зацепивши за ноги, повлекли его, а мученик в это время пел: «Основание его на горах святых. Господь любит врата Сиона более всех селений Иакова» (Пс.86:2)

Тело мученика, влачимое по земле, разрывалось, земля обагрялась кровью; когда же они отошли на три поприща от города, палач обнажил меч, а святой молился Богу:

– Господи Иисусе Христе, прими дух мой!

И была отсечена глава мученика. Скончался святой Иларий в 15 день месяца июля, на третий день по кончине святого Прокла. Тело святого Илария было брошено на том же месте, где было обезглавлено. Верующие ночью пришли, взяли его и вместе с останками святого Прокла положили в землю, прославляя Христа Бога, со Отцом и Святым Духом славимого вовеки. Аминь.


Кондак, глас 4:

Яко денница звезда возсия мучеников Прокла и Илария честное страдание, предозаряющи нас чудес светлостьми: темже празднуем память вашу, Христа Бога молите, да спасет души наша.


Память преподобного отца нашего Михаила Малеина

Память 12 июля


Преподобный Михаил происходил из Харсианской области в Каппадокии от знатного рода, в миру назывался Мануилом. Родственный ему император Лев Мудрый (ум. в 912 году) удостоил его звания кандидата и он служил в Константинополе; по смерти этого императора Мануил ушел в пределы Вифинские339; имея 18 лет, он отдался под руководство старца Иоанна Еладита на горе Киминской, где и пострижен с именем Михаила. После великих подвигов иноческой жизни Михаил основал лавру на горе Киминской близ реки Галла на юго-западе Вифинии. Около 953 года под его руководство поступил Авраамий, наименованный в монашестве Афанасием, впоследствии основавший знаменитую лавру на Афоне340. Он здесь провел около 6 лет. Преподобный Михаил скончался в своей обители после 50-летних подвигов иноческой жизни в 962 году. Господь еще при жизни прославил его многими знамениями и чудесами. Он прозывается Малеином по родовой фамилии. Сестра его была матерью двух знаменитых полководцев Никифора и Льва. Никифор Фока сделался царем вскоре после кончины преподобного (в 963 году). На средства сего царя преподобный Афанасий создал знаменитую лавру на Афоне. По имени преподобного Михаила (Малеина) назван первый царь, родоначальник царствовавшего в России дома, Михаил Феодорович341.


Кондак, глас 2:

Плотскую тяготу утончил еси делы, душевную же быстрость вперил еси просвещением, Михаиле, и явился еси Троице жилище: юже зря блаженне ясно, моли непрестанно о всех нас.


Страдание святой мученицы Голиндухи

Память 12 июля


В земле персидской342 в царствование Хозроя Старшего343 жила некая женщина молодая и красивая, называемая персидским именем Голиндухи; была она из знатного рода великих вельмож, в замужестве тоже – за известным начальником волхвов344. После трех лет замужества она вразумлена была божественным просвещением и, начиная понимать заблуждение персидского нечестия, искала, – какая вера есть истинная. Слыша о христианской, чистой и нескверной вере, она размышляла в себе: эта ли вера есть истинная, или существует еще иная какая? и желала Голиндуха быть наставленной в ней и прийти к познанию истины. Она находилась в таком размышлении довольно продолжительное время, и вот во сне в одну ночь ей было такое видение: она увидела светлого ангела Божия, который, взявши ее, повел к какому-то темному и огненному месту, полному великого страха и ужаса, где было множество людей, которые подвергались мучению. Голиндуха спросила ангела, ведшего ее:

– Что это за ужасное место и кто это здесь мучится?

Ангел сказал ей:

– Это место казни грешных и неверующих, – мучаются в нем и твои прародители, которые поклонялись идолам и ложным персидским богам.

Скорбела Голиндуха о гибели своих прародителей и тяжко вздыхала. Потом ангел повел ее в другое место, где был рай Божий и жилище праведных, и показал ей чрез малую дверцу бывший там великий свет и в нем многих мужей и жен, веселящихся в неописанной радости; показавши это, ангел вошел в те дверцы; захотела и она тоже пойти за ангелом, но он не пустил ее, сказавши:

– Ты не можешь войти сюда, не будучи христианкой: сюда никто не входит из не принявших святого крещения Христова.

Тотчас со страхом проснулась Голиндуха, удивляясь виденному, и очень желала сделаться христианкой, возмущаясь персидским нечестием и волхвованием своего мужа. Озабоченная мыслью, как бы сподобиться святого крещения, она стала со слезами молиться об этом истинному христианскому Богу и скоро получила просимое; наставляемая и руководимая ангелом Господним, она тайно вышла из дома, пришла к одному священнослужителю, находившемуся в скрытом месте; так Голиндуха была приведена бесплотным ангелом к ангелу во плоти, которым она была наставлена в вере и крещена; при крещении дано было ей имя Марии.

По принятии крещения она снова возвратилась в дом, но уже не повиновалась естественному супружескому закону, не желая быть оскверненной нечестивым мужем, так как была обручена невестой Христу; по наставлению духовного отца, крестившего ее, Голиндуха пребывала в посте и молитве, посвящая ей целые ночи; она день проводила в молчании, не желая беседовать с неверными, а мужу своему не позволяла и прикоснуться к себе. Удивлялся муж происшедшей с ней неожиданной перемене и ее необычному поведению, недоумевал, что это с ней случилось, и беспокоился о ней. Но особенно жалел он о лишении плотского соединения с ней, ибо она совсем не желала общения с ним; и долго он старался сломить ее упорство то лаской и просьбой, то насилием и побоями, но не мог достигнуть цели, так как невеста Христова была укрепляема невидимою силою Божиею, и муж был не в состоянии одолеть ее. Узнавши, наконец, что супруга его стала христианкой, муж стал плакать о ней, как о погибшей, и всячески увещевал ее со слезами, чтоб она отказалась от Христа и была бы с ним по-прежнему в супружеском общении; но не смог поколебать ее, утвержденную, как столп непоколебимый, в вере и любви Христовой. Еще производил он над ней свои волхвования, призывая на помощь бесовскую силу, но тоже ничуть не успел, ибо бесы не смели даже издали приблизиться к ней, видя, что она осиявается благодатию Христовою. Тогда пошел он к царю Хозрою и с большим сожалением поведал ему, что жена его сделалась христианкой и гнушается союза с ним. Царь послал одного из своих приближенных увещевать ее, но вельможа возвратился тоже ни с чем. И не раз, а много раз было это: то знатных мужей, то благородных жен посылал к ней царь с лаской и лестью, чтоб она обратилась к прежней вере и вступила в сожительство с мужем, но весь труд их был напрасным. Однажды царь послал сказать Голиндухе, что, если она откажется от христианской веры и снова обратится к персидской, то он возьмет ее себе в жены, и она будет царицей; но святая сказала пришедшим к ней:

– Я спрошу вас об одной вещи, скажите мне: вот царь возьмет меня себе в жены; но не умрет ли он, – останется ли жив во веки? Если будет бессмертен, то я послушаюсь его.

– Невозможно человеку быть бессмертным, отвечали пришедшие: царь – человек и без сомнения умрет.

Тогда святая сказала:

– Я не хочу соединиться со смертным и недолговечным царем, так как соединена с Царем бессмертным, во веки живущим, Христом Богом моим, за Которого готова и страдать и умереть.

Посланные, возвратившись, передали слова ее царю; он разгневался, приказал заковать ее всю в железные оковы и бросить в темницу, чтоб ее все забыли так, как мертвую. И оставалась мученица в темнице 18 лет. Между тем умер Хозрой, царь персидский, после него стал царем сын его Ормисдас, а в Греции переменились цари: Иустин Младший345, Тиверий второй346, а после них святой Маврикий347. В это время пришел в Персию от греков посол, по имени Аристовул, муж честный, боголюбивый и богоугодный; он, услышавши о том, что в темнице сидит Мария – Голиндуха, пожелал ее видеть и получить от нее благословение. Он попросил царя персидского нарочито, чтобы он позволил ему беспрепятственно приходить в темницу; получивши разрешение, он пришел к святой, облобызал ее узы, которыми она была окована за Христа, и даже некоторую часть их взял себе, как благословение. Проживая в Персии, муж этот часто приходил к святой и научил ее псалмам Давидовым, так что невеста Христова, сидя в темнице, как в чертоге, воспевала их и благодарила Бога.

По уходе Аристовула Ормисдас отдал святую Голиндуху волхвам на мучение по их желанию; они каждый день выводили ее из темницы, наносили ей множество ран и немилосердно мучили, но утром находили ее невредимой и здоровой. Однажды сосцы ее от ран совершенно распались, ибо ее сильно били и по животу и по груди; когда же утром ее вывели снова на мучение, то сосцы и всё тело оказалось невредимым; видя это персы удивлялись и прославляли силу Христову, а многие из них даже перешли в христианскую веру. Волхвы же ярились, как звери, на агницу Христову и изобретали всё новые муки: обожгли голову ее огнем; потом вложили Голиндуху в мех, завязавши и запечатавши, и бросили в глубокий ров, чтоб она там умерла. Но всесильной рукой Божией, сохраняющей жизнь ее, она осталась живой, хотя многие дни пребывала без пищи и питья, а может быть, кормилась невидимой пищей и невидимым питием. Бог, где хочет, побеждает естественный порядок. Когда действием сверхъестественной силы мученица много дней оставалась живою, приказано было осквернить ее бесстыдным людям. Для этого она введена была в особую комнату; но когда они входили к ней, то не находили ее, ибо Бог соделал ее невидимой: не могли их скверные очи увидеть чистую невесту Христову; когда же они ушли, снова она стала видима для слуг мучителя и снова взяли ее на мучения, – на различные страдания. Потом она брошена была на съедение громадному и страшному змею, который содержался и кормился в одной глубокой пропасти. Но Заградивший некогда уста львам, чтоб они не съели брошенного в ров Даниила348, послал ангела Своего, и он заградил уста змея, чтоб тот не повредил и не прикоснулся к многострадальному телу святой мученицы; обуздалась лютость змея, и стал он кротким пред ней, как ягненок, лежал и отдыхал у ног ее, и оставалась святая в пропасти со змеем четыре месяца: змею все дни бросалась положенная пища, а мученица без пищи и пития оставалась живой, как и прежде, благодаря силе Божией, чудесно сохраняющей ее жизнь. Потом спустя много дней, она захотела есть, и явился ей Ангел Божий и, творя крестное знамение, прикоснулся к ее устам, со словами:

– Отныне ты не будешь чувствовать ни голода, ни жажды, а если что пожелаешь вкусить, как еще не бесплотная, то это будет в твоей воле.

Сказавши это, он вывел ее из той пещеры. Увидевши ее, нечестивые снова ее взяли, чрезвычайно удивляясь, как она была не съедена змеем и как вышла из пещеры, и говорили, что она христианским волхвованием околдовала змея, чтоб он не съел ее, и что волхвованием же вышла из рва. И снова утверждали:

– Как сильно христианское волхвование, – оно превосходит даже персидское!

Царь же, узнавши о ней, что она жива, приказал мечом отсечь ей голову, но когда она была ведена на усечение, ангел Господень похитил ее из рук ведущих воинов и сохранил живой. Ушедшая мученица, оставаясь неизвестной для мучителей, пребывала между христианами, которых тогда было немного в Персии: они жили на малозаметных местах, как бы скрываясь, хотя о них и знали неверные. По слову ангельскому святая не испытывала ни голода ни жажды, разве иногда только, желая показать, что она не призрак, но имеет тело, брала малый кусок хлеба и, омочивши его в воде, съедала; делала же это не часто, а редко – иногда чрез 10 дней, а то и больше. Спустя немного времени после того, как мученица была сохранена от смерти, погиб с шумом нечестивый царь персидский Ормисдас, убитый своими приближенными, сделался царем сын его Хозрой349, внук старшего Хозроя, но и против него восстали вельможи, и он убежал из Персии. Размышлял он, куда ему направиться: в Аравию ли, где уже были сарацины, или в греческие страны к христианам; недоумевая, куда держать путь, наконец, решил он пустить вожжи коня своего, в какую сторону пойдет он, туда и направиться. Когда он достиг того места, где один путь ведет в Аравию, а другой в греческие страны, конь пошел путем греческим, и направился Хозрой со всеми своими приближенными в Греческую область, где и был с честью и любезностью принят царем греческим Маврикием. Маврикий дал Хозрою большую силу своего войска; с ним Хозрой пошел в Персию, победил врагов и снова взял престол своей. Наступили отрадные, свободные дни для христиан, живших в Персии, ибо Хозрой считал Маврикия своим отцом и потому до его смерти не делал зла христианам. С Хозроем пришел в Персию святой Дометиан, епископ Мелитийский, посланный Маврикием. Он, как прежде Аристовул, собственными очами видел святую мученицу Марию, называемую по-персидски Голиндухой, но уже не в оковах, а на свободе, проповедующей персам о Христе; он беседовал с ней, слышал о ее страданиях или из ее уст непосредственно, или от других, и возвратившись в Грецию, поведал о ней многим. По проповеди Марии в Персии приняли святую веру ее родственники, и другие знаменитые люди и немало народа, ибо видели многие творимые ею чудеса, в том числе немало предсказаний о будущем и исполнение их, ибо она имела дар прозорливости, проницая в тайное и сокровенное; благодаря всему этому в тех странах умножалась слава Христова. После этого святая отправилась в пределы Греческой области, в Киркисию и Дарию, посетила Иерусалим и здесь поклонилась Животворящему древу Честного Креста, Гробу Господню и прочим святыням. Пришла она между прочим в один монастырь, где господствовала ересь злочестивого Севира, утверждавшего страдание Божества и присоединявшего, поэтому, к трисвятому такие слова: распныйся за нас, помилуй нас, Отец и Дух Святый, вместе с Сыном страдавшие на Кресте. Помолилась святая Богу, чтоб Он открыл ей об этих Севирианах, следует ли принимать их причащение или нет, и увидела ангела, держащего два потира350, – один полный тьмы, а другой исполненный света, и открывающего ей, что потир с тьмой есть еретическое причащение, а со светом – причащение Святой Соборной Кафолической351 церкви. Поэтому святая пренебрегла общением с еретиками и поспешила уйти оттуда. Руководимая Ангелом Божиим, проходила она и другие страны и города, посетила Иераполь Сирский и в нем епископа Стефана, который впоследствии написал ее житие. Когда приблизилась блаженная кончина ее, она немного заболела в церкви святого мученика Сергия, которая находилась между Низивией и городом, называемым Дарой, помолилась о спасении всего мира, возблагодарила Бога за великую Его милость, на ней явленную, и радостно предала свою святую душу в руки Господа, Которого так возлюбила и ради Которого так много пострадала; она причтена была к лику святых мучениц в Царстве Небесном. Так святая мученица Мария, она же и Голиндуха, окончила свою земную жизнь о Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава во веки, аминь352.


Загрузка...