Куколка

Лето Господне, 2004. Вчера случился переполох: малолетняя дочерь потеряла гусеницу, которую отловила, принесла в коробочке с листьями и цветочками и обещала устроить ей райскую жизнь; гусеница скрылась, но обещание дочка сдержала: с удовольствием на ночь глядя, хозяева дачи пригнали бытовой газенваген и щедро полили себе огород там, где он растет у них - ядохимикатами. И гусеница поползла себя в рай, превращаться в бабочку. Но что-то там не сложилось у нее со Святым Петром, да и Франциск отлучился, спорить с Клопским.

Ночью гусеница - похоже, это была она - уже вернулась из рая, побывав там и оставив в этом месте о себе дурную память. Что-то шлепнулось мне на голову и запуталось в редких волосах, желая шелкопрядства; не желая разбираться в этих перемещениях и переливаниях из пустого в порожнее, я вырвал это существо, чужое, из волос и метнул на пол, много ниже рая, к моим носкам и шлепанцам.

Возможно, это была не гусеница, а ночная литературная мысль, недооцененная. То есть Куколка. Помните - Маяковский записывал ночью, спросонок, горелой спичкой на коробке про "единственную ногу", которая приснилась ему и которую он, будь он взорванным солдатом, хотел беречь, как тело любимой, то есть наоборот - тело любимой он бы берег, как взорванный солдат бережет единственную ногу.

Ну, не знаю.

Я и вообще без ног видел двести человек - вот уж они устраивали своим любимым варьете, и всему неврологическому отделению. Жаль их конечно, бедняг. Жен. Отделение. И двести человек.

Загрузка...