Жизнь собачья

Друг

Сейчас я вам такое расскажу – Сижу я как-то дома, скучаю. Дед по делам уехал, Татьянка в школе, мамка, как всегда на работе. Делать нечего, поговорить не с кем, тоска. Вдруг слышу за дверью шум, гомон, девичьи голоса и топот какой-то – А запах – Не запах, а чудо, как будто что-то знакомое, близкое, родное. Подбежал я к дверям, сижу, жду.

Скрип ключа, открывается дверь и в квартиру врывается зверь. Черный, лохматый, огромный.

Я чуть с лап не упал. Испугался, – думаю, пришел мой последний час – За ним Татьяна и ее подружка. Они, как увидели, что я почти не дышу, заорали:

– Фу! Чарли! Фу! Не трогай его, он маленький!

Ха! Маленький! – Сами они маленькие, а я уже взрослый.

Встряхнулся весь, напрягся и гостю навстречу. Думаю, помирать, так с музыкой.

Чарли глянул на меня, принюхался и ко мне. Я от страха чуть глаза не закрыл, но стою, жду. А он подошел, носом боднул и весело так говорит:

– Привет, малыш.

– Здравствуй, дяденька, – пропищал я в ответ.

Куда голос делся, убей, не пойму.

– Как тебя зовут?

– Ричард, – уже тверже ответил я.

– Красивое имя. Меня называй Чарли. Я к тебе, знакомиться. А то девчонки только про тебя и болтают, а мы до сих пор незнакомы. Куда это годиться? Они подруги, значит и мы друзья.

Согласен?

– Спасибо дяденька. Уже радостно закричал я.

Друг – Друг – Бог мой! Этот красивый, умный пес, мой друг. Сердце чуть не выскочило из груди. Захотелось броситься ему на шею, облизать всего с ног до головы…

– Какой я тебе дяденька? – Чарли, – запомни, малыш, – Чарли. Прогудел он.

– По-моему, подружились? – Обернувшись к подруге, констатировала факт Татьяна.

– Вроде, но мой в любой момент может окрыситься, характер у него не сахар.

Обидно стало. До чего они глупые. Сами обидеть норовят, а потом рассуждают о характере.

Думают, мы ничего не понимаем – Дети, – одним словом, дети.

– Не обращай внимания, – спокойно, без всяких эмоций предложил Чарли. Я поддерживаю ее в тонусе. Одно время, она меня Лапусиком называла. Представь себе такое? Гуляем и вдруг:

– Пупсик! Пупсик! Лапусик!!! Причем громко, на всю округу.

На мгновенье я обомлел. Как – этого гордого, красивого пса и так унижать!? Бог мой, я бы точно от стыда умер.

– Ребенок, что сделаешь – Извиняясь за хозяйку, продолжил он. Конечно, в первый момент я чуть с лап не упал, причем в это время я к девочке клинья подбивал. Хорошенькая такая, – душистая. Но как мою кличку услышала, первые пять минут хохотала, как сумасшедшая, до икоты, а потом, когда слегка успокоилась, обозвала меня Лапусиком и была такова.

Прославила на всю округу. Раз пять драться пришлось, пока не утихли. Хозяин одно время решил, что я бешенный, но потом, когда все устаканилось, зауважал.

Твоя-то как? Поинтересовался он.

– Пока ничего. Зовет меня Ричардом, – чаще, правда, Ричи. Кино насмотрелась, вот и стал я другом горца. Смотрит до полуночи, спать не дает.

– Это терпимо. Тем более Дункан Маклауд мне тоже нравится.

– А я не люблю телевизор смотреть, глаза закрываются, спать хочется. Пару раз пытался, но через пять минут засыпал.

– Ничего, подрастешь, понравится. Уверенно заявил он.

– Как там на улице? Вежливо поинтересовался я. Очень хотелось гулять, но наши хозяйки, по-видимому, были иного мнения. Они расположились на диване и принялись перемалывать косточки всем знакомым мальчишкам. Продолжалось это достаточно долго. Но и мы не тратили время впустую. Чарли столько всего интересного нарассказывал.

Он уже трижды справлял день своего рождения и его опыт, по сравнению с моим, был огромен. Оказывается, он дважды убегал от хозяев и уже познал женщину.

Услышав об этом, я чуть не расплакался. Мне так хотелось поцеловаться по-настоящему хоть с одной девчонкой. Путь не с красавицей, но хотя бы не с уродиной. Они такие нежные, теплые и пахнут обворожительно.

Чарли тут же понял мое состояние и принялся меня успокаивать.

– Не волнуйся, всему свое время. Подрастешь еще чуть-чуть, и все твои будут. Парень ты симпатичный, видный, ни одна от тебя не откажется. Разглядывая меня, сообщил он. – Главное не будь тряпкой, они таких не любят. Умей настоять на своем, но пусть думают, что они для тебя все, вернее не они, а она. Никогда не ухаживай сразу за всеми. Выбери подходящую и работай. Говори, что лучше ее в целом свете нет, что жить без нее не можешь, ночами не спишь, только о ней и думаешь. Повторяй, повторяй, повторяй, и она сломается.

Бросится на тебя, прижмется, а ты уж не зевай. Делай свое дело и в кусты. Понял, малыш?

И тут я ему начал жаловаться. Меня словно прорвало.

– Да, – говори – Да, – не зевай – Не умею я ничего. Есть тут одна, Лорой зовут. Красивая – Я как ее увидел, чуть с ума не сошел, а она на меня никакого внимания. Что только не делал.

Правда, один раз я ее все-таки завел. Ревнивая она, – но больше – не получается.

– Коли получилось раз, получится еще. Главное не спеши. Увидишь ее, остановись, замри и стой так хоть пять минут. Пусть обратит внимание. Подойдет, а ты вздохни, словно звезду в небе увидел и молчи, молчи – Ей интересно станет. Женщины, они болтушки, обязательно что-нибудь спросит. А ты так, с придыханием, словно ком в горле встал, скажи ей, что она луна в небе, солнце, вышедшее из-за туч.

Вот и все, дело сделано. Она твоя. Понял?

– Понял, – ошарашено прошептал я.

И тут, как нарочно, на самом интересном месте, Татьянка закричала:

– Ричи, гулять!

И почти следом:

– Чарли, ко мне!

Ну вот, проснулись наконец-то. Как всегда, не вовремя. Так хотелось еще поговорить, узнать что-нибудь нужное, и вот на тебе.

– Пошли, парень. Зовут. Ты рядом держись. Я тебе на практике сейчас все покажу. Теория, теорией, а жизнь, жизнью. Пошли.

Как только мы вышли из подъезда, я приблизился к Чарли и пошел рядом, приноравливаясь к его шагу.

В паре мы выглядели совсем не плохо. Конечно, я был на пол головы ниже и не так хорош, как мой друг. Но рыжее всегда хорошо сочетается с черным, а моя легкая, летящая походка, гордая, улыбающаяся физиономия и внутреннее ощущение праздника, делали меня значительно выше и симпатичнее, чем я был на самом деле.

Неожиданно, сразу за поворотом, мы столкнулись нос к носу с очаровательной порой. Одна, совсем еще девочка несмышленых, темненькая, с томным взглядом, как увидела нас, засмущалась, глазки опустила и замерла. Ее подруга стройная, миловидная, выше меня на голову, с тонкой, длинной шерстью, ниспадающей водопадом, сморщила носик и презрительно фыркнула при виде нас.

Я обернулся к Чарли. В первый момент мне показалось, что он вот-вот грохнется в обморок, настолько поразила его та, высокая. Но буквально через секунду понял, что все не так. Он стоял, вальяжно расставив лапы, чуть свесив набок лохматую голову, и вглядывался вдаль.

Там, как я потом обнаружил, прогуливалась рыженькая Ася. Бог мой!!! Он, что не понимает!?

Рядом такие девочки! От одного запаха очуметь можно. А лапы? – Какие лапы, – стройные, нежные, прикрытые мягким, темным пушком.

Только тут я заметил, что не свожу глаз с подруги красавицы. Конечно, эта темненькая не такая видная, но какие у нее глаза – Я сделал шаг, еще шаг и, повиливая хвостом, направился к незнакомке.

Чарли по-видимому что-то не понравилось. – Стой! Рыкнул он.

Поджилки у меня затряслись, я замер. Но в ее взгляде было что-то такое притягательное, что, забыв обо всем, я двинулся вперед.

Что случилось потом, рассказать почти невозможно. Эта высокая, с копной шелковистых волос неожиданно метнулась ко мне. Весила она, как минимум, в два раза больше меня, и от ее толчка я покатился под горку, словно пустое ведро.

Девчонки принялись истошно орать. Танюшка, забыв обо всем, бросилась мне на помощь, перегородив дорогу лохматой. Та зарычала. И тут я понял, вот он час икс. Я встал, встряхнулся и прикрыл собой ребенка.

Пусть я не Цезарь, куда мне до него, – но обижать своих!? – Не дам!

Лохматая остановилась. Несколько секунд она смотрела на меня каким-то странным, долгим взглядом.

Под шерстью побегали мурашки, казалось еще миг, и я просто потеряю сознание.

Ну, уж дудки, не на того напали! – Вскинув голову и простившись с жизнью, я двинулся на лохматую. И тут, о боги, – неожиданно вильнув хвостом, она бросилась на меня и смачно лизнула в нос. От неожиданности у меня подогнулись лапы, я осел. Так и сидел, как последний дурак, целую минуту, хлопая глазами.

Девчонки уже пришли в себя, визг прекратился. Только Чарли стоял возле хозяйки и непонимающе тряс головой. Чувствовалось, что до него только начинает доходить, насколько геройски я себя вел. Вспомнив об этом, я гордо расправил плечи, вскинул голову и огляделся.

Темненькая смотрела на меня, открыв рот. В ее глазах сквозило восхищение. Запах от нее шел потрясающий. У меня росло желание броситься к ее ногам и признаться в любви до гроба.

Лохматая же улыбалась. Выглядела она, как мать, довольная своим ребенком. При этом создавалось впечатление, что знаем мы друг друга, как минимум, тысячу лет.

– Переволновался, мальчик? Поинтересовалась она.

– Было немного, – отозвался я.

– Ничего, бывает. Но молодец, не испугался. Хвалю.

– Спасибо.

И тут из-за поворота выскочила растрепа. Я таких никогда не видел. Смешная до ужаса, в тапочках на босу ногу, в длинном пальто с перламутровыми пуговицами, вся в растрепанных чувствах.

– Ники! Дези! Противные! Принялась возмущенно причитать она. Ко мне! – Ко мне!

Девчонки обалдели вконец, даже Чарли потерял дар речи. А Ники, слегка очухавшись, пригрозила:

– Улыбнись еще раз, – только улыбнись, я тебе такую кузькину мать устрою, мало не покажется.

Куда же это годиться? То ведет себя, как столбовая дворянка, то, как бабка с блошиного рынка.

Обидно стало до слез.

– Хочу и улыбаюсь – Тебе-то что? – Обиженно заявил я. – Лучше бы за своей хозяйкой смотрела.

– Она хорошая – неожиданно со слезой в голосе заявила она.

И тут мне стало ее жаль, так жаль, – и ее, и ее хозяйку, а когда подумал о темненькой, просто сердце разболелось.

– Да я что? – Я так, ничего – Ричард! Ко мне, – проснулась тут моя.

– Иду, иду, – отозвался я безо всякого желания, и как был с опущенным хвостом, побрел вразвалочку к Татьянке.

– Испугался, бедненький? Поглаживая меня, поинтересовалась она.

– Влюбился я – прошептал я. Мои глаза неотрывно следили за темненькой.

Хозяйка же достала поводки и, не задумываясь, посадила сначала одну, потом другую на привязь. Моя девочка так смотрела на меня, что я не выдержал. Одним прыжком я подлетел к ней и прижался носом. Как она пахла! – Никогда в жизни не встречал такого аромата. Еще мгновение и я, как рыцарь брошусь на ее защиту, чем бы мне это не грозило.

– Фу!!! – Пошел прочь! – Противный!!! Заверещала растрепа.

И тут, – есть же собаки на свете – Неожиданно Ники дернула поводок, чего хозяйка никак не ожидала, и с лаем рванула к Чарли. По-видимому, она прекрасно понимала мое состояние и решила дать мне шанс.

Чарли тут же задрал морду, словно принц или король, и искоса глянул на Ники. Растрепа же растерялась совсем.

– Гадкие собаки!!! Заорала она, неожиданно бросая поводок. И, развернувшись, бросилась прочь. Девчонки обомлели. Ольга пыталась оттащить своего от Ники, Татьяна же, молодец девчонка, решила не вмешиваться. И тут я почувствовал себя самым счастливым псом на свете.

– Ричард, – представился я, как-то глупо поглядывая на свою мечту.

– Дези, – едва слышно отозвалась та.

Я забыл обо всем на свете, только она, она, – такая нежная, такая скромная, такая красивая – Милая моя – Быть может, прогуляемся немного? Предложил я враз осевшим голосом.

– Хорошо – И мы пошли – Я не видел, как Чарли пытался настоять на своих правах и наскочил на Ники.

Как она тут же поставила его на место. Как испугалась Олюнчик, что дело дойдет до драки, но, осознав, что красавица лишь припугнула нахала, заулыбалась.

Как тот, поджав хвост перед шелковистой девицей, всем своим видом выражал крайнее негодование.

А мы говорили, говорили и не могли наговориться. Я забыл про поцелуи, про объятья, про прочие глупости, видеть ее, говорить с ней, сейчас было самым главным. Казалось, у меня растут крылья, вернее крылышки, маленькие такие, совсем крошечные, но позволяющие мне не шагать по земле, а лететь, чуть-чуть касаясь ее подушечками. А Дези – моя радость, смотрела на меня как-то по особому, и мне хотелось сказать что-то небывало умное и красивое, хотелось дать ей почувствовать, всю полноту моей любви. Ее темные глаза следили за каждым моим шагом, аккуратные ушки вздрагивали от каждого моего слова, очаровательный хвостик ходил туда-сюда, не переставая. И вдруг – Ну-ка, малявки, заберите своих шавок! Заорало неприглядное чудовище с отвратительным запахом. Иначе им хана! И он вытащил из кармана что-то блестящее и, вытянув руку, наставил на меня.

– Пистолет – Хором ахнули девчонки.

Мне показалось, что почему-то от страха у них подкосились ноги. Мне от чего-то тоже стало не по себе.

Слава богу! Есть все же бог на свете! – Откуда не возьмись, появилась – мамка. Каким-то шестым чувством, она сразу оценила происходящее.

– Девочки, немедленно вызывайте милицию. Там за углом гаишник, позовите его – Идите!

Что стоите? Повысила она голос.

Девчонки развернулись и рванули изо всех сил. Чарли, оглянувшись на меня и получив согласие, последовал за ними. А этот – с пистолетом в руках забеспокоился.

– Я, что? – Я – ничего – Жена прибежала и заявила, что два каких-то урода моих собачек насилуют. Вот я и тут – Ага – и он принялся выглядывать Ники. За кустами ее совсем не было видно. Вот ты где, лошадь, – воскликнул он, – Ну-ка иди ко мне, а то волосенки-то повыдергаю.

От такого обращения у меня мороз прошелся по коже. А этот нехороший человек, неожиданно схватив поводок Дези и волоча ее за собой, направился к Ники – Моя девочка сопротивлялась, цеплялась когтями за что придется, – смотрела на меня, как на свою последнюю надежду, – и я решился.

Но не тут-то было… Сделав шаг, вдруг почувствовал, что мамка крепко держит меня за ошейник и уже одевает поводок. И тут я дернулся, – но, увы, попытка не удалась.

– Нельзя, Ричард! Жестко заявила мамка и уже тише добавила: – У этого психа в руках пистолет. Убьет, не поморщится – Убьет!? Ну и пусть убьет! Истошно заорал я. – Мне без нее не жить, – пытаясь освободиться, орал я. Пусти!!!

– Фу! – Нельзя! – Цыкнула она на меня.

И я понял, что все мои попытки бесполезны, тем более мою красавицу, этот, – как его, – псих уже заволок за угол и скрылся. Теперь откуда выглядывала только довольная морда растрепы.

Она наслаждалась нашим страхом. Ей было приятно, что ее мужа боятся и терпят его хамское поведение. Как мне захотелось подойти к ней поближе и сделать что-нибудь этакое – Нет, не кусать, я же не псих, как ее муж, а нормальный пес, но все в моей душе просило хоть как-то выразить протест и дать ей понять насколько она не права. И я придумал. Ошейник у меня мягкий, широкий, – красивый в общем-то ошейник, с блестящими заклепочками, с бахромой по шее, и если не рваться вперед изо всех сил, а опустить голову и податься назад, то почти всегда можно освободиться. И я дернулся, – и уже через секунду был на свободе. Мамка испугалась:

– Нельзя, Ричард! Нельзя!!! – Не могу! Закричал я, бросаясь к тетке.

Каким образом мне это удалось, до сих пор не знаю, но, пролетая мимо нее, я ухитрился всеми четырьмя лапами угодить в глубокую лужу, полную машинного масла, какой-то смазки и прочей гадости, и окатить ее с головы до ног. Она стояла, как приведение, расставив руки, ноги, и с нее тонкими струйками стекала грязная, жирная жижа. Мужа к тому времени рядом уже не было. Испугавшись милиции, он сбежал вместе с моей заинькой. И поняв, что ей никто ни поможет, она заорала, как самая оглушительная сирена.

Скрыв улыбку, мамка подхватила мой поводок и, пробормотав: – Извините, он не хотел, – была такова, конечно, вместе со мной.

Вот так, – погуляли, значит.

Разговоров было на неделю, вспоминали, смеялись и опасались встретить эту семейку еще раз.

Смеялись, конечно, они, мне было не до смеха. Передо мной стояли ее глаза – Как она смотрела на меня в момент прощания, как последний раз махнула лохматеньким хвостом – Больно было до слез, сердце ныло. И так целый день. Засыпая, я вновь видел ее очаровательную мордашку – Ричи! Кушать!

Я встал и вразвалочку направился на кухню.

«Мясо – Пахнет ничего», – Я нагнулся пониже и почувствовал отвращение.

– Нет, не хочу.

– Ричард, что с тобой? Кушай, мой хороший – Не хочу я, мама. Кусок в горло не лезет.

– Ты, что все еще переживаешь?

Мне было так грустно, что не хотелось даже отвечать.

– Влюбился ты что ли? Забеспокоилась она. Затем взяла кусочек мяса и поднесла к самому моему носу. Мне стало жаль ее. Вообще-то мне не хотелось быть грубым. Я открыл рот и как можно аккуратнее взял кусочек.

– Умница, – похвалила она меня.

С уговорами, ласками миска через пару минут была пуста.

– Ну вот, молодец. Теперь иди, играй.

Я развернулся и поплелся в комнату. В голове стучала одна мысль: «Дези – Дези – Дези».

Лег в угол и закрыл глаза. Хотелось хоть во сне увидеть ее улыбку, почувствовать нежный запах.

– Ричи, что с тобой?

Мамка обеспокоено смотрела на меня. Видимо мое плохое настроение ее пугало. Я встал, подошел к ней и по привычке схватил ее за майку, давая понять, что со мной все в порядке, просто нет настроения. Она ласково потрепала меня по шерстке и предложила:

– Ладно, спи. Завтра суббота, поедем в Иваньково. Погуляем.

Вот и все.