Журнал «Вокруг Света» №11 за 1982 год

Под созвездием Козерога

Первые пассажиры, начавшие было спускаться по трапу самолета, столпились у выхода, хмуро отряхивая с одежды капли: обрушился неожиданный ливень. Но лица ботсванцев светились радостью. Отказавшись от принесенных стюардом зонтиков, они побежали к зданию аэровокзала, неслись прямо по лужам, поднимая фонтанчики брызг,— ни дать ни взять московские мальчишки под теплым грибным дождем.

Озорная радость этих солидных людей была удивительна, но местные жители отнеслись к ней с пониманием. Ботсвану ведь называют «жаждущей землей»: почти всю ее территорию — около шестисот тысяч квадратных километров — занимает пустыня Калахари. И на гербе республики начертано слово «Пула!», что на языке сетсвана означает «Да будет дождь!».

Ослепительно голубое небо, выгоревшая на солнце трава да желтизна песков — вот, пожалуй, наиболее характерные краски ботсванского ландшафта. Кое-где однообразие пейзажа приятно нарушают островки кустарников и низкорослых деревьев да сочные листья кактусообразного растения тлаба, корни которого на десятки метров уходят вглубь в поисках живительной влаги. Неказистые на вид цветы тлаба, алеющие среди выгоревшей саванны и песчаных барханов, называют здесь цветами жизни. Они стали национальным символом народа, живущего в постоянной борьбе с суровой природой.

После иссушающего пекла с августа по декабрь, когда крошатся и превращаются в пыль скалы, скручиваются на кустарниках листочки и каменеют деревья, наступает влажный сезон. Земля, политая дождем, облегченно вздыхает, покрывается зеленью. Из расщелин растрескавшейся почвы в небо поднимается влажный пар, отливая радугой; песчаные дюны одеваются в пестрые одежды; алоэ и лилии разноцветным ковром покрывают равнину.

Но когда созревают плоды акаций и зонтики молочая разбрасывают свои белые зернышки, над рекой Окаванго звучат громовые раскаты последних гроз. Их сменяют стремительные ледяные ветры Антарктики. С конца мая и до конца июля в Калахари зима. По ночам последние лужи покрываются ледком. Из-за отсутствия кормов и воды начинается падеж скота; песчаные бури и ураганы губят урожай. Самое страшное бедствие для страны, основа экономики которой — сельское хозяйство.

Жители Ботсваны в большинстве скотоводы. Любая дорога здесь, как вешками, обозначена упреждающими дорожными знаками, на которых изображена корова. Особенно осторожным нужно быть ночью: частенько стадо устраивается на ночлег прямо на теплом асфальте.

Танцы в столице

Улицы Габороне, столицы страны, сверкают белизной. Одноэтажные особнячки спрятались в тени деревьев. Здесь даже на окраине почти не встретишь типичных для Африки убогих, наспех сооруженных из глины и соломы хижин. Нет тут и старых, покосившихся от времени домов. Дело в том, что город Габороне появился на карте лишь в 1969 году, через три года после провозглашения независимости.

Британские колонизаторы управляли своим протекторатом Бечуана-ленд (так раньше называлась Ботсвана) с территории соседней Южно-Африканской Республики. Да и экономически Страна бечуанов — Ботсвана находилась в полной зависимости от ЮАР. Собственная столица была необходима стране как символ самостоятельности. И когда на реке Нотване построена была плотина и появилось достаточное количество воды, неподалеку основали столицу. Свою столицу.

Габороне — город небольшой даже по африканским понятиям: чуть больше тридцати пяти тысяч жителей. Он состоит из нескольких отдельных районов: деловой центр с магазинами, район особняков с примыкающим к нему кварталом скромных домиков, где обитает трудовой люд, и, наконец, административный квартал.

Сегодня в Габороне праздник.

Ранним утром, когда плотная пелена белесой измороси, окутавшая город, растворилась в первых лучах солнца, тихие улицы вдруг ожили. Родившиеся вдали мелодии духовых инструментов, глухой рокот тамтамов выплеснулись на центральные улицы. Яркая толпа движется по мостовой, танцует. Люди в пестрой одежде, сверкающих бусах, браслетах. Словно набирающий силу морской прибой, шествие волнами катится в сторону городского стадиона — к центру праздника.

Главный распорядитель торжеств в накидке из коровьей шкуры поднял над головой деревянный жезл. Начинается представление. На зеленом поле сменяют друг друга ансамбли певцов и танцоров. Каждая группа, стараясь затмить предыдущую, наращивает и без того, казалось бы, бешеный ритм, солисты выделывают акробатические па. А зрители подбадривают криками и грохотом трещоток. Больше других им нравится танец юных пастухов и пантомима, изображающая схватку охотника с хищным зверем.

В перерывах между танцами разных племен распорядитель в коровьей шкуре предоставляет слово рассказчикам. Напевным речитативом повествуют они о богах и героях, об истории племени, сегодняшнем дне. Особенно ценят в Ботсване умение импровизировать, и каждое племя выставило для праздника своего барда. Язык всем понятен: ведь население Ботсваны на девять десятых — бечуаны или, точнее, тсвана. Народность тсвана делится на восемь племен. Самое многочисленное из них — нгвато.

Едины были племена тсвана в период борьбы с иноземным игом, В марте 1965 года Великобритания была вынуждена согласиться на введение в Бечуаналенде внутреннего самоуправления, а 30 сентября 1966 года провозглашена независимость страны. Можно постигнуть историю Ботсваны прямо здесь, на стадионе: певцы детально рассказывали о восстаниях, боях, о первых днях независимости. И, судя по тому, как реагировали слушатели, можно было понять, что все это для них не просто история, а сама жизнь.

Сегодня в Ботсване законодательная власть принадлежит президенту и Национальному собранию из тридцати восьми депутатов. Есть еще и консультативный орган — палата вождей.

Медь и никель

Дорожный указатель на шоссе, ведущем из Габороне на север, сообщил: «Селеби-Пикве. 68 км». Этот городок — центр медно-никелевой промышленности страны.

Облако красноватой пыли, рожденное взрывом в недрах карьера, плотным абажуром повисло над саванной. Оно окрасило в оранжевый, почти фосфоресцирующий цвет листья деревьев, стекла автомобилей. Наши «дворники» еле справляются с пылью. Нужно быть внимательным: в отличие от других дорог движение здесь весьма интенсивно. Да и городок, по местным понятиям, немал: на руднике, обогатительной фабрике и заводе, производящем медно-никелевый концентрат, занято около четырех тысяч рабочих. Причем число их в ближайшее время должно увеличиться. Сюда охотно перебираются молодые люди, которым прежде приходилось вербоваться на шахты ЮАР. Многие получают здесь профессии горняков, металлургов, обживаются, обзаводятся семьями. Домики с плоскими крышами — из них состоят рабочие кварталы — не слишком комфортабельны. Но в них есть водопровод, электричество. А поблизости школа и больница. Правительство обязало компанию «Англо-Америкэн корпорейшн» построить их: ведь законодательство Ботсваны гарантирует гражданам образование и медицинскую помощь. Не везде, к сожалению, это удается сделать. Но в Селеби-Пикве такая возможность была: треть акций принадлежит правительству.

У входа в административное здание компании приземистый бочонок со стеклянной крышкой. Под ней отливающие холодным матовым блеском никелевые слитки — образцы конечной продукции. Изготовили их, однако, не в Ботсване, а в США. На местном обогатительном комбинате руду лишь очищают от первичных примесей и в виде концентрата вывозят за океан.

И хотя «Англо-Америкэн корпорейшн» вынуждена считаться с мнением правительства, при возможности она не упустит случая показать, кто здесь все еще хозяин.

Местные власти разрешили нам посетить рудник и комбинат. Но администратор «Англо-Америкэн корпорейшн» категорически нам в этом отказал.

Подземные кладовые

В солнечный полдень мы ехали по центральной улице Габороне. Внезапно послышались звуки полицейской сирены, и наш водитель тут же съехал на обочину. Навстречу на большой скорости мчался караван автомобилей с зажженными фарами. Впереди и сзади приземистого фургона шли грузовики с вооруженной охраной. Проехав сотню метров, машины, замедляя скорость, свернули к восьмиэтажному зданию.

Наш спутник-ботсванец, выруливая на проезжую часть дороги, объясняет: «Поступила новая партия алмазов».

...У витрины небольшого ювелирного магазина, расположенного рядом с отелем «Президент», в любое время дня можно видеть подолгу стоящих людей. В основном это иностранные туристы, которые любуются выставленными здесь изделиями из серебра, золота, слоновой кости и прежде всего бриллиантами. Сквозь толстое пуленепробиваемое стекло тщательно отшлифованные камешки излучают снопы искр.

— Ботсванские? — спрашиваю хозяйку магазина мисс Могаме.

Мисс Могаме разводит руками:

— Мне их доставляют агенты торговых фирм из Южно-Африканской Республики, а где их добывают, не знаю. Ах, да к чему мне это и знать!

...Дорога резко уклоняется вправо, и сразу же, несмотря на утреннюю прохладу, чувствуется дыхание пустыни Калахари. Пейзаж уныл и однообразен. Словно миражи возникают на горизонте контуры подъемных кранов. Навстречу все чаще попадаются грузовики, бульдозеры, скреперы. Останавливаемся у проходной, ведущей на территорию рудника. Охранник внимательно изучает бумаги, потом набирает телефонный номер. Нам нужно подождать сопровождающего, получить особые пропуска — без этого доступ на территорию рудника запрещен.

Первый алмаз в Южной Африке, названный «Эврика», был случайно обнаружен в 1866 году среди камушков, которыми играли дети на ферме Кимберли неподалеку от Хонтауна. Через три года вспыхнула настоящая «алмазная лихорадка». Старатели скупали участки площадью в десять квадратных метров, где и ковырялись; воротом поднимали бадьи алмазоносной породы. Одним везло, другим нет.

По мере того как открывались все новые районы добычи и все определеннее маячил впереди призрак огромного богатства, росли полчища искателей счастья, вслепую вгрызавшихся в землю. Участки площадью не более трех квадратных метров — как раз под силу одному человеку с лопатой и ведром — множились как грибы. Объединение стало неизбежным, и между двумя легендарными фигурами среди авантюристов и дельцов тех лет, Сесилем Родсом и Барни Барнато, разгорелась борьба за господство. Оба скупали участки до 1888 года, когда Родс сумел перехитрить Барнато и выкупил его долю.

Родс назвал свою новую компанию «Де Бирс консолидейтед майнс», по имени братьев Де Бирс. Им в свое время принадлежала ферма, где расположились два первых рудника. Сегодня компания известна просто как «Алмазный синдикат». В него входит еще несколько компаний. На фирму «Де Бирс» приходится восемьдесят пять процентов мировой торговли алмазами.

Довольно быстро приходит сопровождающий. Охранник еще раз сверяется со списком, и мы трогаемся в путь.

Улицы поселка Джаваненг состоят из разнокалиберных домов. Неквалифицированные рабочие живут в одноэтажных вагончиках. Скопище их напоминает пчелиные ульи. У квалифицированных рабочих — шахтеров, бурильщиков, взрывников — дома чуть получше. А инженерный состав занимает двухэтажные виллы с бассейнами и зелеными лужайками.

Правительство Ботсваны запретило компании «Де Бирс» возводить отдельно жилье для белых специалистов и для африканцев. Поэтому в каждом микрорайоне население смешанное.

С крутого обрыва главного карьера открывается панорама работ. Игрушечными кажутся отсюда и ковш мощного шагающего экскаватора, и семидесятипятитонные самосвалы, вереницей снующие по пыльному серпантину. На высоких мачтах, словно на стадионе, установлены мощные прожекторы: работа ведется круглосуточно.

...Медленно открывается бронированная дверь. Над узким стеклянным столом, разделенным на ячейки, склонились головы сортировщиков. На руках у них длинные — по локоть — перчатки. Пинцетом и скальпелем они разбирают на зеркальной поверхности порции руды, тщательно рассматривая каждый — даже крошечный — кристалл. За стеклянной перегородкой на высоком стуле сидит человек. Увеличительное стекло перед ним освещено яркой электрической лампой. Над ним, кажется, ни разу не моргнув глазом, склонился могучий охранник. Он внимательно следит за каждым движением специалиста. Здесь отбирают камни, идущие на ювелирные поделки. В центре зала специальная тумбочка: под квадратным колпаком из пуленепробиваемого стекла на синей бархатной скатерти лежит круглая коробочка с отобранными алмазами.

Ботсвана — единственная африканская страна, которая ведет собственную оценку камней. Для этого создано специальное государственное предприятие. Недавно в Габороне начали строить фабрику по огранке и шлифовке алмазов.

«Остров воды в море песка»

У входа в национальный музей Ботсваны цветная рельефная карта страны. Коричневым цветом обозначено плоскогорье, редкие голубые прожилки — немногочисленные реки. Основная же часть карты — огромное желтое пятно — пустыня Калахари. В музее можно познакомиться с бытом скотоводов-тсвана, побывать в хижине бушмена, увидеть ритуальные маски, ковры, изготовленные из шкур животных. Настенные панно изображают быт всех восьми племен тсвана и народностей поменьше.

После полутора тысяч километров, которые я проделал с юга на север республики, это было как бы встречей со старыми знакомыми.

...За Франсистауном началась саванна, покрытая чахлой растительностью, среди которой островками высились термитники. Красная, будто из битого кирпича пудра густым шлейфом стелилась за машиной. Едва трасса уклонилась к западу, жаром дохнула Калахари. Песчаная поземка покрывает шоссе глубокими заносами, и водителю приходится нелегко.

Поселок Ната — первый и единственный населенный пункт на пятисоткилометровом отрезке пути — встречает песчаной бурей. Закутав голову платком, служитель бензоколонки вручную крутит ручку насоса — нет электричества. Пыльный вихрь, родившийся где-то в глубине длинного ряда глинобитных хижин с конусообразными крышами, кружит по поселку. Трогаемся с включенными фарами, с трудом отыскивая наезженную колею.

Часа через два пейзаж начинает меняться. Постепенно с обеих сторон дороги поднимается стеной тропическая растительность. На дорожных указателях мелькают условные изображения слонов, антилоп и даже львов — Национальный парк Чобе.

Северная часть Калахари резко отличается от южной. Внезапно поглощая воды реки Окаванго, пески образуют здесь удивительную дельту. Ее называют «островом воды в море песка».

Окаванго берет начало в Анголе, через ущелья и пороги, по крутым склонам водопадами стремительно несется на юг. И лишь в Ботсване успокаивается, как бы забыв о своем буйном нраве. В бескрайнем море песка она растекается по лабиринтам рукавов, лагун, озер, превращаясь в шестнадцать квадратных километров зарослей папируса, водорослей, кустарников. С мая по июнь приток воды достигает максимального уровня: за несколько часов небольшой ручеек может превратиться в пенящийся поток, бегущий к озеру Нгами. Остатки вод Окаванго блуждают еще километров триста и исчезают в громадном озере Макарикари. Озеро это — отстойник пресной воды и соды. В сухой сезон с высоты птичьего полета оно напоминает лунный ландшафт: до самого горизонта расстилается твердое белое покрывало с темными пятнами воды. Отчетливо различаются извилистые полоски отмелей, окруженные неподвижной матовой дымкой.

В дельте Окаванго представлены все — или почти все — виды африканской фауны. Стада гиппопотамов сосуществуют с крокодилами на зеленых островках. Проносятся стада удивительно изящных антилоп. Проскачет пугливый водяной козел — почуяв опасность, он погружается в воду до самых ноздрей. И, естественно, вокруг этого обилия дичи водятся львы, леопарды, гепарды. Поселок Казунгула, расположенный на берегу реки Замбези,— примечательное место. Здесь сходятся границы Ботсваны, Замбии, Намибии и Зимбабве. По паромной переправе идут на север грузы из Ботсваны, а на юг товары из Замбии, Танзании и других стран.

Ночью, когда жара сменяется прохладой и над Калахари сгущается темнота, путник в пустыне выверяет дорогу по ярко высвеченному звездному небу. Главным ориентиром для пастухов и бродячих охотников-бушменов служит созвездие Козерога. Еще совсем недавно скотоводы-тсвана свое благополучие определяли тоже только по расположению звезд. К звездам они обращались с просьбами о лучшем будущем.

Сегодня они обратили глаза на землю.

Валерий Волков, корр. «Правды» — специально для «Вокруг света»