Гибель богов

2

Половина поселка высыпала уже глядеть на операцию. Большинство стояло рядом с пекарней, откуда особенно хорошо просматривалось все, что делал врач. Было видно даже то, как нервно, судорожно ходил у него кадык, когда он ловко хватал бутылку и делал несколько затяжных глотков. Со стороны строящегося нового жилого дома наблюдали за всем происходящим Клавкины дети, их было четверо: две девочки и два мальчика. Старшей было одиннадцать, младшему — три года.

У пекарни разговаривали и комментировали по очереди Иннокентий Григорьев и Николай Метляев. Лишь изредка подключался к ним Василий Вахнин. Григорьев, высокий пятидесятилетний мужчина, был вместе с Акишиевым в последний раз на лесозаготовках, где, собственно, и помер Акишиев; правда, в тот раз он, Григорьев, по случаю сильного подпитья не присутствовал на ужине, после которого занемог Акишиев, но доподлинно он знает, что Нюшка за Акишиевым бегала. Теперь он и говорил об этом.

— Бегала! — ухмыльнувшись, будто и не согласился Николай Метляев. Не бегала, а, можно сказать, на шею висла.

— Я и говорю! — обрадовался Григорьев поддержке, потому что Метляев редко соглашался с людьми — всегда противоречил. — И говорю, что бегала!.. Бывало, придем все вместе, а она ить его первого пригощает! — Это он уже рассказывал опять присутствующим.

— Чего пригощает? — снова не согласился Метляев, позабыв про свой занудистый, въедливый характер. — Не пригощает, а как короля потчует!.. Гляди, как разрядилась и теперь! — Метляев ткнул в Нюшу пальцем. — Это думает поди — теперь встанет да к ней подойдет!.. Всегда так одевалась. Как на бал… Не повар в своей кашеварне, а показчик мод из-за границы…

— Ага, — кивнул головой и Григорьев. — Придешь — жалко подпускать ее к печке! Замажется. А как же тогда женишок? В чем увидит-то ее?

— Клашка тоже стерва, — сказал Василий Вахнин. — Ну кому это все теперь нужно?

— Обчеству! — отрезал Григорьев. — Кому! — Он обиделся. — Ежели так-то со всеми мужиками поступать, так не останется их!

— Таких-то останется, — кивнула на мужиков-пьянчуг, стоявших в стороне и только и ждавших своего, Полина Архипенко — женщина красивая, уважаемая.

Тем временем из-за бани выехал стоявший на приколе вездеход, на котором и привезли откопанное тело Сашки Акишиева. Вездеход проехал прямо по грязи, рядом с Нюшкой и ее скамеечкой водитель остановился и вылез на борт.

— Ты, Нюша, что пригорюнилась? — спросил водитель Василий Крикун. Говорил я тебе: выходи за меня замуж, не послушалась! Теперь видишь, какой ералаш.

Водитель был высок, строен, довольно красив, под носом красовались пшеничные усики. Нюша, это знали все, давно нравилась этому рыжуну, и он всякий раз звал ее замуж.

Нюша не ответила, села на скамеечку и стала поправлять платок, чтобы он побыстрее отстал. Крикун потоптался на месте, залез обратно в свою машину и, на прощание снова предложив Нюше руку и сердце, направил свою вездесущую технику к импровизированному, к тому времени значительно испачканному столу с почти уже пустой бутылкой и совершенно зашитым телом.

Врач сидел и отдыхал. Большие его руки покоились на тоже испачканном фартуке. Он неторопливо курил, показывая глазами, как грузить тело Акишиева.