Глава 9

– Да, я обслуживаю тех, кто навынос еду берет. Меня Кларой зовут. История с кунжутом? – поморщилась симпатичная брюнетка. – Звонила сюда его жена! Орала! Артистка, блин!

– Можете рассказать мне, что случилось? – попросила я.

– Делать мне больше нечего, – фыркнула официантка.

Я открыла сумку.

– Буду вам очень благодарна. Я не имею отношения к полиции, просто предлагаю небольшое вознаграждение.

Клара одернула слишком узкое форменное платье.

– Ладно, топаем в подсобку.

Мы устроились в крохотной комнатушке, Клара начала говорить, не дожидаясь моих вопросов:

– У нас все проходит через компьютер. Легко проверить, что я приняла заказ и отослала его на кухню. Напротив салата есть пометка: «Внимание! Аллергия на кунжут». Я четко свои обязанности выполняю. Кухня может напутать, и тогда эта запись будет моим оправданием, в случае чего я ответственности не несу. Аккуратно предупредила поваров, о чем есть запись. Но ведь сколько неприятностей случается! У нас один клиент прямо за столиком умер, у него тромб оторвался. Не моя вина с салатом! Знаете, что я думаю?

– Нет, – ответила я.

– Давайте деньги, расскажу, – отрезала официантка.

Я открыла кошелек и вытащила купюру.

– Мало! – деловито сказала Клара, глядя на ассигнацию. – Увеличьте вчетверо.

– Дорого, – в тон ей ответила я.

Мы поторговались и в конце концов договорились, я услышала интересную историю.

«Букетто» пользуется популярностью у обеспеченной публики, посетителей за столиками всегда много, а вечером так и вовсе не протолкнешься. Клару до бесконечности бесят люди, которые приходят в трактир в час пик и заказывают еду навынос. Они что, не понимают, что у сотрудников аврал, надо обслужить тех, кто сидит за столиками, да еще подать заказы любителям гурманствовать дома!

– Бегаю, как вошь на гребешке, – злилась официантка. – А меня на рецепшен зовут. «Клара, собери мне с собой». Вот докука-то! Если собрались жрать на собственной кухне, купите хавку заранее, суньте в холодильник, все равно греть придется. А уж какие капризные попадаются! Кое-кто за столик никогда не садится. Жадины. Если клиент стол занял, ему придется чаевые оставить. А те, кто еду навынос заказывают, полагают, что меня благодарить не за что. Не обслуживала я их. Ага! На кухню сообщи, потом жрачку принеси, отдай, поклонись, улыбнись и… фига в кармане!

Клара обиженно засопела.

– Клиентку, которая тот салат без кунжута брала, я распрекрасно знаю. Она часто прикатывает, звать ее Верой. Мы с ней однофамилицы, и по возрасту похожи. Только у нее не жизнь, а шоколад, машина роскошная, одевается она модно, а я за две копейки промеж столиков ношусь и на метро катаюсь. Богачка всегда еду только навынос берет, в зале не сидит. Уж будьте уверены, я давно выучила, что у ее мужика аллергия.

– Визит Веры вас не удивил, – констатировала я.

– С чего бы? – пожала плечами девушка. – Она приперлась, как всегда, в брендах, сапоги-сумка новые. Раньше я у нее таких не видела. А я никак на куртку не накоплю.

– Может, вас что-то насторожило? Как-то не так себя постоянная клиентка вела? – не сдавалась я.

Клара начала грызть ноготь на указательном пальце.

– Ну… как правило, она набирает тысяч на шесть-восемь. Лобстера, салаты с крабами, десерты с манго, свежими фруктами, перепелок в соусе. Представляете? Отсчитает в кассу гору денег, а мне сотняшки не даст. Не хотели наши ее обслуживать. А кто на кухню заказ отправлял, коробки забирал, в пакет ставил, улыбался, кланялся? Некоторые наши, зная, что гость скупердяй, в суп ему плюнут, но я таким никогда не занимаюсь. А мне даже рваного полтинника от Галкиной не перепадало. «Спасибо!» И ушла, звеня брюликами. «Спасибо!» На это ее «спасибо» куртку не купишь.

– Вера брала много еды, – прервала я стенания Клары. – Как развивались события в тот день?

– Объявилась, как водится, вечером в самый час пик, народу лом, за каждым столиком по четверо, я с ног сбивалась, – зачастила официантка. – И, алло, здрассти! Галкина! «Быстро мне с собой…» Заказала печенку с яблочным соусом. Велела: «Не смейте туда кунжутное масло лить! Слышали?» Я киваю, улыбаюсь. Думаю, совсем ты дура, в печень его не полагается. Потом заказ ей отдала. Она отругала меня, что долго их Величество жрачку ожидало, и утопала. Гляжу, через минут десять назад чешет. «Я салат взять забыла».

Клара оперлась спиной о узкий стеллаж.

– Вот вы спрашивали, не было ли чего странного? Да все сначала было нормально, потом пошло что-то не так. У Веры фишка, она никогда перчатки не снимает, такие для автомобиля. У нее их много, все дорогие, летом белые, розовые. Зимой черные. А тут! С голыми лапами второй раз. Хотя, когда она в первый приходила, как всегда, руки были прикрыты. Глянула я на ее ручонки! Ха!

Клара захихикала.

– Понятно стало, чего она их прячет. Я-то думала, баба брезгливая до сумасшествия. Два последних раза Вера скандалы закатывала, ей еду положили в пакеты, на которых снаружи были пятнышки, она истерила: «Не желаю грязь домой тащить!» А мне и невдомек упаковку осмотреть. Внутри она чистая, ну попала случайно капля масла на внешнюю сторону, и что? Но когда Верка без перчаток появилась, сообразила я: не в том дело, что баба маниакальная чистюля. Если на лапы глянуть, ей хорошо за шестьдесят. Кожа на внешней стороне кисти – мама родная! Вся морщинистая, сухая. А вот тут…

Клара показала на внутреннюю часть запястья правой руки.

– Фуу! Родимое пятно с волосами. Меня чуть не стошнило. Денег полно, чего она его не удалит? Бее! Я на нее даже злиться перестала за жадность. Все уродины злобины. Фиг с ним, что денег нет. Зато руки у меня какие?! Конфетки. А еще она очки темные нацепила. Здоровенные такие, «стрекоза» называются. Во дура! Хотя в тот день солнце выглянуло ненадолго. Но в первый-то раз она без очков приперлась. И гудит: «Салатик забыла!» Меня смех разобрал. Склероз у барыни! Уже взяла куриную печень. Но я ничего, конечно, говорить не стала, спросила:

– Вам какой хочется?

Она в ответ:

– «Тайскую песню» давайте! И еще какой-нибудь!

Клара стрельнула глазами.

– Я не выдержала, напомнила: «Вы вообще-то любите закуску из куриной печени». Она заморгала: «Да? Несите и ее». Вот ржачка! Правда у нее в башке компот! От жадности маразм начался. Притаранила я ей пакет. А она чаевые дала! Я чуть не рухнула! Не пожалела десятку. Монеткой. Во как. И еще пахло от нее иначе. Духи поменяла. Фу!

– Нехороший аромат? – поинтересовалась я.

– Парфюм дорогой, – поморщилась Клара, – с моей зарплатой им не побалуешься. Но даже, если кто их подарит, не обпшикаюсь. Каждая вторая им пахнет. в общем стаде пошагала? Раньше Галкина им не душилась. И первый раз ничем не воняла! Забрала баба хавчик, и ку-ку!

Клара замолчала.

– Это все? – спросила я. – Или еще что-то помните?

Официантка оттопырила карман платья.

– Наговорила много, а где конфетка? Если положите, еще кой-чего узнаете.

Я засунула в карман купюры.

– Салат она выбросила! – радостно сообщила официантка. – За полторы штуки еду в помойку отправила. Во дура!

– Кто вам сказал, что клиентка от салата избавилась? – удивилась я.

– Валера, – пояснила Клара, – парковщик. Приносит пакет с улицы, наш, фирменный, говорит: «Стою на углу, гляжу, бабень из постоянных подходит к урне, и хренак. Потом поперла в торговый центр. Наверное, повар начудил. Барахло приготовил, клиентка недовольна. Ты ребят на кухне предупреди потихоньку. Чтобы знали, как оправдываться, если на них наедут». Смотрю я, на мешке написано: «Печень Галкиной». И что я подумать могла? Решила, как Валерка: чего-то со жрачкой не то, не поленилась на кухню пойти, отдала все Егору, шефу по закускам. Он открыл коробку. Не тронута еда была вообще, декор из гранатовых зерен не порушен, его вензелем выкладывают. Какого, спрашивается, рожна она салатик вышвырнула? Когда Верка в первый раз печень брала, то гаркнула: «Кунжутное масло не лейте». А его в закуску отродясь не добавляют, там соус из печеного яблока. Во второй приход она схватила еще одну печень и «Тайскую песню», про кунжут молчала. До того визита она от всей тайской еды всегда нос воротила. Туда часто кунжутное масло льют. А тут заказала, про аллергию молчок. Может, она кому другому хавку везла, не мужу. Но я на всякий случай значок поставила: «Аллергия на кунжут». Салатик по-другому заправили.

Клара постучала по карману.

– За выступление гонорар платят.

– Только если песня спета до конца, – заметила я.

– Больше мне нечего рассказать, – приуныла Клара, которой понравилось получать деньги.

– Если объясните, где можно найти Валерия, то можете рассчитывать на добавку, – пообещала я.

– У двери снаружи он стоит, – зачастила Клара, – или за углом, курить туда бегает. Перед рестораном хозяин служащим дымить запретил, а клиентам можно! Где справедливость?

Под неумолчные стоны Клары о неудавшейся жизни я попятилась к гардеробу, забрала свой пуховичок, вышла на улицу и обнаружила мужчину в красной униформе и фуражке.

– Машинку поставить некуда? – оживился он. – Давайте ключик, загоню во двор. Но там за плату. Сотняшка. Мне лично. Если дорого, ищите место на улице. Там за стоянку вас обдерут по полной. В этом районе двести в час тариф.

– Мой автомобиль стоит в подземном паркинге магазина, – объяснила я, выуживая из кошелька очередную купюру, – но вы можете заработать.

– Че надо делать? – осведомился Валера. – Не за все возьмусь. Вчерась одна хотела, чтоб я чужую машину поцарапал. Нет! Не готов на такое даже за пять тысяч! Вот за десять соглашусь. Но не меньше.

– Никакого вредительства, – успокоила я парковщика, – расскажите, как пакет с салатом в мусоре нашли.

– Тю! Оно вам интересно? – удивился мужик. – Ну, значит, стою, курю. Баба подваливает. Из клиенток. Значит, вижу ее часто. На красивой машине, а сама-то, поглядеть, значит, некуда. Типа рыбка в томате, тощая, значит, страхолюдина.

Мне пришлось терпеливо ждать, пока Валерий, беспрестанно повторяя «значит», «типа», изложит сведения. Парковщику не разрешено дымить у входа и запрещено уходить от подъезда ресторана в форме. Валера тайком носится курить за угол, фуражку он снимает, а красный камзол прикрывает длинной курткой, из-под которой только брюки торчат. Если в процессе курения он увидит кого-то из посетителей «Букетто», тех, кто ему сотни не жалеет, он вмиг верхнюю одежду сбросит, головной убор нахлобучит и бегом. Но когда Валерий заметил Веру, он к ней не ринулся, узнал посетительницу, которая никогда не дает чаевых. Если на площадке у трактира нет мест, дама звонит управляющему, тот приказывает открыть ворота и впустить клиентку во внутренний двор. Как вы понимаете, Верочка никогда ни копеечки Валере не дает, он лишается ста рублей. Да весь ресторан знает, что жадность появилась на свет раньше Галкиной. Не было случая, когда она хоть грош оставила, всегда молча забирает пакеты и уходит с гордым видом.

Загрузка...