Гневная любовь

Глава 19

- Доброе утро, Шварцтадд! С вами сегодня временно исполняющая обязанности радиоведущей Тами Мотоцури и моя помощница, всемирно известная победительница Сладкозвучного Турнира Мимика Фуому!

- Привеееет! Мы ненадолго заменим вашу любимую Карину Вломм! У вашей прекрасной ведущей открылось окно возможностей, шанс получить уникальные курсы повышения квалификации, которые ей проводит никто иной, как сам Валерий, личный ученик Мача Крайма! Согласитесь, такой шанс упускать нельзя, да, Тами?

- Конечно же, Мимика! Мы очень неопытны во всем этом радиоделе, но будем стараться изо всех сил! Итак, Шварцтадд, время новостей!

- Время новостей! (хором)

- Главной новостью последних дней можно назвать неумолимую и победную поступь Народной партии! Временное правительство продолжает доказывать ворам и паникерам, что с ним шутки плохи! Освобожден Сласский район, изгнаны бандиты с набережной Корвуса, из плена и последующей продажи освобождены все балерины Шварцтаддского Императорского Театра! Восстановлены коммунальные коммуникации в районе Большого Базара! Народная партия неумолимо теснит нестройные ряды мародеров и псевдопатриотов!

- Почему же псевдопатриоты, Тами?! Как ты можешь так называть людей, искренне любящих свою страну!

- Запросто, Мимика, запросто! Но это моё личное мнение, которое никак не должно влиять на мысли шварцтаддцев, однако, если так подумать — империя капитулировала, так? Знать и император разбежались со своими накоплениями! Верно? Возникает вопрос — а откуда реваншисты, кричащие сейчас на всех улицах севера города, будут брать средства для новой армии? Вы знаете ответ на этот вопрос? А я знаю!

- Расскажи нам, Тами!

- Грабеж, Мимика, простой и банальный грабеж! Под крики о возвращении величия Шварцтадда, эти псевдопатриоты грабят дома, лавки и склады! Вопрос к нашим слушателям — вы, живущие на севере, видите там присутствие регулярных военных частей? Хоть сколько-то? Кто-то занимается поддержанием порядка и законности? Я лично знаю лишь о так называемых «конфискациях»! Вы видите что-нибудь кроме этих конфискаций? Если да, то срочно позвоните мне по номеру…

Плотоядно ухмыльнувшись, я выключил радио. События набирали всё более и более феерический размах, но благодаря начавшей выкристаллизовываться жесткой структуре Народной партии, не приводили Шварцтадд в хаос, а всё мощнее привлекали быстро устающих от беззакония граждан в любящие объятия «народников». Процесс, скрепленный суровой, даже жестокой дисциплиной, шел вовсю.

Пора на работу! Хорошую работу. Лучшую из возможных!

— Я не могу это назвать даже абсурдом или оскорблением! — презрительно цедит сквозь зубы белокурый эльф с утонченным чертами лица. Он худ, бледен, надменен и изящен, небрежно бросая бумаги мне на стол.

— Как пожелаете, виконт Вилларача, как пожелаете, — расслабленно улыбаюсь я, отпивая кофеек, — Только это лучшее и, не побоюсь этого слова, единственное предложение на рынке. Хотите продавайте, хотите… нет.

— На этом у вас всё, Герой? — эльф сощурил наглые синие глаза, делая движение, будто бы собираясь подняться.

— Да, в общем-то всё, виконт. Только…, - протянул я, смакуя момент, — Удовлетворите моё любопытство, объясните несведущему одну маленькую вещь. Зачем вы собираетесь разориться на пустом месте? Ваши фабрики, заводы, пароходы, земли… это всё облагается весьма немалыми налогами на собственность, на содержание, на эксплуатацию дорог. В скором времени еще и налог «голубой крови» появится. А вот приносить доход эти активы, увы, не будут. Ах, прошу прощения. За исключением завода по производству свечей, «Уютный дом», кажется, так он называется? На него вам работников хватит. Из тех, кто принес вам, виконт, личную присягу.

— Вы, Крайм-сан, хотите сказать, что я сейчас не найду работников? — усмехнулся эльф, — В нищающем городе?

— О, вполне можете, конечно, — ядовито в ответ ухмыльнулся я, — Но не членов Народной партии. Они, кстати, не бедствуют. На время беспорядков их освободили от налогов за активную гражданскую позицию, выдают бесплатное питание, обеспечивают бесплатное медицинское обслуживание, предоставляют прочие блага, о которым остальным остается только мечтать. Боюсь, что где-то… 80 процентов ваших бывших наемных рабочих более никогда не выйдут на ваши предприятия, виконт Вилларача. Им теперь запрещено работать на частные лица. Вы просто не в состоянии им предложить то, что предлагаем мы. В этом нищающем городе.

Получи, фашист, гранату. Ничего ты без специалистов не запустишь, а если и запустишь, то негде будет брать сырье, а если и будет где, то некому будет везти грузы и реализовывать товар. А если даже кто-то извернется, то всё равно ничего не сможет. Коммунальные службы города Шварцтадда принадлежат мне телами и душами! Ни один говночист не пошевелит и пальцем, если я его попрошу! А тот, кому принадлежит распределение говна, пара и воды — владеет и городом!

Сначала эльф кобенится, слушает меня с недоверием. Но этот индивидуум точно получал хорошие оценки в школе (поэтому его и пустили одним из первых), поэтому вскоре пытается торговаться. Затем просит. Потом умоляет. Немножко плачет. Слегка рвет свои белоснежные прямые волосы. И вот, наконец-то, его взгляд тухнет, а руки опускаются. Он готов.

— Ваши 18 540 236 канис ждут вас в бухгалтерии, виконт, — плотоядно улыбаясь, подгребаю к себе бумаги о своей новой собственности, успевая бросить в спину раздавленному горем эльфу, — Было очень приятно сотрудничать с вами!

Следующему обязательно издали покажут уходящего убитого горем виконта, а эти новые мои владения — еще один прекрасный рычаг для работы с менее гибкими визитерами. Всё моё! Всё мне!

Земли, фабрики, склады, дома, доки и пирсы — всё отписывают благородные Мачу Крайму, получая, при этом, деньги от Народной партии. Откуда дровишки у них значения особого не имеет, а вот сама такая позиция нужна для успокоения народных масс, которые вынуждены доверять мне вместо себя, так как у себя еще ничего не устаканено, ответственные лица не назначены, Временное правительство на то и временное. А я — фигура удобная и приятная, ибо всё верну народу. Потом. Точнее, передам городу на безвозмездной основе.

Вышла тут у нас такая идея, что трудно разделить империю на три части. Всё дело в столице. Слишком большая, слишком много производств, слишком важные транспортные развязки. Поэтому решили делить на четыре, делая сам город эдаким порто-франко, связующим звеном и торговым нексусом, благо он как раз находится в зоне, где все три будущих государства соприкасаются границами.

И теперь очень солидная часть города, как и многие земли в будущих странах — мои! Муаха-ха-ха!

После сытного и вкусного полдника выхожу на инспекцию. Жизнь вокруг кипит и бьет ключом по голове несогласных, горожане строят своё светлое будущее. Народная партия приносит порядок и идею, взамен получая поддержку местного населения, увидевшего свет в конце туннеля. Что-то чинят, что-то ломают, вешают транспаранты, куда-то ведут вереницу мрачных понурых пленных, волочащих скованные кандалами ноги. Ох уж эти пленные. На них, родимых, избавленная от говенного затора гномья фабрика работает три четверти рабочего дня. Кандалы для провинившихся, сразу с гравируемым списком преступлений, и жетоны членов Народной партии с легким зачарованием, порядковым номером и личной привязкой.

Теперь у всех правоверных шварцтаддцев на груди металлическая цепочка с двумя жетонами. Их все больше с каждым часом. Пропаганда вещь хорошая, но, когда она подкреплена не только реальными делами, но и такой «мелочевкой» как владеющий уже почти четвертью города Герой: сила и влияние нового строя начинают увеличиваться по экспоненте, а голая грудь (без жетонов) становится уже какой-то подозрительной и чуждой национальным интересам.

Хожу с парой десятков разумных по свежеприобретенным активам. Оцениваем имеющееся в наличии, ищем полезное и срочно нужное. Описывать имущество пока нет никаких ресурсов, а вот выделить нечто под срочные цели горожан нужно как можно быстрее. В ход идет всё, от ведер до стремянок, даже на кирпичи некоторые подсобки разбирать будут. Народ нуждается во многом и нуждается срочно!

— Десять тысяч арестованных уже направлено на предварительные работы в аграрную зону, — докладывает мне сноровисто перебирающий рядом ногами гном с большой папкой документов в руках, — Еще пятьдесят тысяч на подходе! Если мы окончательно возьмем сегодня Журский район, Крайм-сан, то сможем сказать, что фракции паникеров прекратила своё существование! Только есть одно «но»…

— Какое? — внимательно шевелю ближним к собеседнику ухом.

— Осужденные…, - неловко отводит он взгляд, — Ропщут. Им не нравится, что слушание по их делам будет происходить после… после всего. То есть, что весь срок работ, которые они проведут до момента суда, будет не зачтен. Мы опасаемся бунтов.

— То есть, работать на солнышке, на свежем воздухе, природа там, птички… они не хотят, да? — бурчу я в раздумьях, — Желают сидеть в камерах и ничего не делать? Вот что, дорогой Пауглас, делайте так — изолируете зачинщиков, а затем секретно их к межконтинентальному порталу. А там пихаете, куда боги пошлют, чай окно портала это позволяет. Дорого, конечно, 150 тысяч, зато эффект будет на лицо и сразу. Был человек — и нет человека. Нет человека — нет и проблемы.

— А-а-а…, - задумчиво заикается гном. Хороший мужик, размах мысли у него отличный, но всё-таки сходу мою идею он понять не может. Тратить такие деньжищи на смутьянов? Это ж много!

— А вы шире смотрите, товарищ Пауглас, шире! — повествую я, бодро перепрыгивая через лужу, — Ну сколько их там будет? 50–60? Это в пределах десяти миллионов, даже меньше. Зато те же полсотни зачинщиков, исчезнувших в неизвестном направлении, дадут мощный и нужный психологический эффект! Разговоры! Слухи! Страхи! Дисциплину! Думаете, они вернутся к нам сюда, где им светит срок? Или хоть весточку пошлют? Три раза «ха»!

Даже у себя в голове, даже на минуточку, даже на донышке, я не произношу страшное слово «коммунизм». Чур-чур меня, нет-нет, какой идеолог из электрика? Я кроме «каждому по потребностям, от каждого по способностям» помню и всё! Шо мы делаем? Мы просто организуем самый большой в мире профсоюз! Да-да, и ничего кроме!

Дома хорошо, дома тихо. Все заняты. Валерий с утра до ночи теперь занят отданной ему на заклание радиоведущей. Та, засранка такая, польстившись на взятки реваншистов, начала хаять нашу справедливую и верную партию (вру, не нашу) практически в нон-стоп режиме, за что и была отдана на растерзание пацану. А тот, судя по всем внешним признакам, остро нуждался в растерзании кого-либо, ибо моё зомбирование закрепилось чересчур сильно. Тами? Рыжая счастлива как дорвавшийся до амбара хомяк — размахивая моей доверенностью, она тоже бегает по новоприобретенным активам, а между пробежками выискивает, кого и как из еще не продавших мне имущество нобилей можно прижать тем, что я уже имею. Всё-таки, даже свечной заводик бесполезен, если к нему не подвозить дров?

У Мимики кроме радио есть еще одна архиважная задача. Кошкодевочка получила шанс блеснуть на весь мир, поэтому её комнатушка — настоящее гнездилище истерзанной макулатуры. Её архизадача, её магнум опус, её новый смысл жизни в написании четырёх гимнов! Три для стран, один для вольного города!

Саяка тоже не бездельничает, но в кои-то веки и не отлынивает. Её роль на вид поверхностна, а вот на деле крайне важна. Бывшая ведьма работает авторитетом. Она дает советы. Бесплатно. Нуждающимся. Вчера она не выпила ни капли, сегодня причесалась, а что будет завтра? Боюсь думать. Главное — что бывшая несчастная дурочка из дремучего-дремучего Леса Кубо теперь при деле.

Не бывает дыма без огня, а так как с пламенем в наших душах всё в полном порядке, дело за дымом. Лилит работает в тенях, всячески усложняя жизнь нашим противникам. Как именно я не выясняю, ибо «меньше знаешь, крепче спишь», но усложняет. Сама вызвалась, никто даже не просил. Я в неё верю.

Всем уже давно и надежно пофигу, что мы со всего этого дела ничего иметь не будем. Девчонкам и мне нравится сам акт конструктивной деятельности. Впервые мы дружно творим нечто новое и возможно даже прекрасное, впервые общаемся с разумными без косых взглядов и тайных целей, впервые… ай, да что там говорить! Всё прекрасно!

Широким жестом раздёрнув шторы навстречу новому дню, я замер, оценивая это… новое дно. На торцевой стене здания, чтобы было видно из моей комнаты, висел на тросах почему-то сразу вспомнившийся мне фиолетовый половинчик, вылезший недавно из канализации под наши светлые очи. Он вот тут висел теперь и… работал. Заканчивал мой огромный портрет во весь торец. С подписью «У этого города появился настоящий Герой!».

Закрыть шторы. Я ничего не видел!

Сегодня был важный день — Народная партия штурмовала последний оплот мародёров и воров в городе. Пока мы обгрызали их владения по окраинам, центральная клика, управляемая одним вернувшимся герцогом и тремя баронами, окопалась с наемными войсками и подпевалами в нескольких центральных жилых и деловых блоках района знати. Они там все очень хорошо укрепились, заняв при этом территорию достаточно большую, чтобы методы отключения коммунальных служб не сработали. Это была большая проблемочка.

Профессиональные солдаты сейчас были у всех. И у патриотов, и у воров, и у народа. Их вообще в Шварцтадде было много, чай империя на переднем рубеже войны с демонами и всё такое. Проблема была в том, что кровопролития никто не желал, а вот отстоять свои права и убеждения (и награбленное) отчаянно хотели все. Еще одна большая проблемочка.

Ситуация была такова. Имеется противник, мудро занявший не особняки с дворцами, а блочные центральные здания района, представляющие из себя офисные комплексы, отели и элитные магазины с ресторанами. Получился эдакий эрзац гномьей фабрики, битком набитый несколькими тысячами защитников, среди которых во множестве солдаты, а также имеется немало магов, в том числе и боевых. Мы же, подошедшие к этой импровизированной твердыне, можем похвастаться куда большей кучей народа… только вот реальных бойцов тут, за исключением моего пиратского отряда, пара тысяч. А у остальных просто решительные лица.

Худшим же в ситуации были аж две вещи. Первая — бандюги герцога прекрасно понимают, на чьей стороне сила. На нашей, если в бой вступят пираты «мутной лагуны», или… на их, если не вступят. И то, всё относительно. Да и не можем мы взять этот бой на себя, никак не можем.

И это все понимают. Поэтому из окон верхних этажей на наши решительные лица смотрят их глумливые морды. Герцог — это не в тапок пукнуть, мужик в политике шарит. Не даром он себя объявил наследником императора, а его подчиненные имущество не воруют, а реквизируют. Меня этот мужик, по рассказам шпионов, ненавидит лютой ненавистью за провернутую аферу с выкупом имущества у малодушных. Мол, сам бы мог подсуетиться, денег у него как грязи, но уж больно резко мы стартанули, от чего самозванный преемник Диццендорна оказался у разбитого корыта, но с грудой награбленного, защищаемого вояками. Все окрестные дворцы пограбил, зараза!

Мародеры всё насмешливей орут из окон, показывая обидные жесты и некультурные слова на плакатах. Решительные лица у наших постепенно становятся злобными. Мы ждём, нервно сжимая в мозолистых трудовых руках оружие. Чего ждем? Кому ждем?

Герцога. Каравута де Триего Аваршуата Пильери, вскарабкавшегося на самую крышу, а теперь надменно озирающего нас с высоты четвертого этажа. По сторонам от высокого пузатого человека стоят двое магов с светящимися руками, проецируя вокруг себя и герцога мощное защитное поле, от чего высокорожденный не испытывает страха и трепета перед толпой гневных нас. Стоящих с решительными лицами, между прочим!

— Чернь! — на всю округу звучит вкусный поставленный баритон герцога, — Безумная взбесившаяся чернь! Смеющая осуждать тех, кто всегда стоял выше вас! Трусливая рвань! Идите же на клинки моих солдат! Докажите кровью ваше право на тявканье! Воры! Мерзавцы! Демонопоклонники! Без вас моя страна станет только чище!

— Это не мы загнаны в угол, а ты! — слышится злой вопль из толпы.

— Вы меня загнали? — ядом из улыбки аристократа можно отравить озеро, — Не смешно! Я жду свои войска, что добираются сюда из Валькрайта, Стигмуса и Пальперы! Силы, что сметут вас с улиц как грязь, которой вы, безусловно, являетесь! Чего вы стоите, глупцы? Ничего! Натравите на меня Героя и его свору? Мне есть чем их встретить! Только этого не понадобится! Если вы пустите вперед Мача Крайма, то тем самым прилюдно поцелуете копыто Князю Тьмы… или что там у нее на ноге, у бешеной суки! Вы — ничто! Ваше место…

Тут из толпы гневно рычащего народа вылетает огненный шар, устремляясь прямиком в надменное табло Пильери. Шарик слабенький, дохленький, вяленький, еле летит, бессмысленно размазываясь по силовому щиту, прикрывающему герцога. Наблюдающие за происходящим наемники и их приспешники начинают издевательски ржать.

За первым шаром летит второй. Затем молния, ком воды, ледяная сосулька, светящийся и трещащий шар маны. Множество слабых боевых заклинаний начинает долбить по щиту, поддерживаемому вокруг герцога. Тот гордо стоит, сомкнув руки в замок на груди и ухмыляясь. Усмешка пропадает с его лица, когда в защитный барьер с воем втыкается «ледяной волк» — довольно мощное заклинание, исторгнутое из рук пытающейся сейчас отдышаться бабушки. Она, выпустив эту пародию на созданного из снега и льда волка, теперь стоит и тяжело дышит, держась одной рукой за плечо рядом стоящей девушки.

Раздается громкий пронзительный звон. Благодаря манипуляциям защищающих Пильери магов, шарообразный магический барьер вокруг него видоизменяется в сплошной куб, металлически поблескивающий на гранях. Вовремя, так как следующая атака, выполненная в виде ревущего потока огня, протянувшегося из рук бывшего Авантюриста (одного из очень немногих в наших рядах), бессильно упирается в преграду. Защитники герцога ухмыляются с видом еще более высокомерным чем сам благородный.

Да и Каравута де Триего Аваршуата Пильери не отстает.

— Вы — лишь взбесившиеся собаки! — гремит герцог, — Бессильные и беззубые псы, что осмелились тявкать на тех, кто неизмеримо выше вас! Вы…

— Зайка, пора, — говорю я в магикон. В ответ слышу мягкое девичье «пфф», после которого связь прерывается.

Зато раздается «пффф» погромче.

Кубический защитный барьер Мотлюганга — прекрасное оборонительное заклинание. Жрёт много маны на создание, но затем работает само по себе, универсально и просто. Либо держится ровно минуту, либо, если вредный по мнению заклинания эффект еще не развеялся, держится дольше, питаясь маной этого самого эффекта. Чем злее барьер Мотлюганга атакуют, тем больше маны он впитывает, защищая тех, кто внутри. Один минус: он никого не впускает и не выпускает, пока само заклинание опознает вредоносную магию вокруг.

Этим мы и воспользовались, подсунув саякин любимый горшок с кишечной бомбой прямо герцогу под зад посредством одной суккубы, имеющей хорошую привычку шпионить из невидимости. «Пффф» издал именно он, радостно выпуская во всю внутреннюю поверхность кубического защитного барьера Мотлюганга свой фиолетовый дым!

Впрочем, вскоре дым развеивается, являя жадным взорам тысяч разумных происходящее внутри куба. Эдакое видео со звуком и эффектом присутствия, правда, очень и очень неприличное. Крайне неприличное, я бы сказал. Обнажающее ту часть жизни разумных, которую они стыдливо называют «оправление естественных потребностей». В данном случае оправление было групповым, отчаянным и реактивным!

Разумеется, что для меня, суккубы или той никому не известной волшебницы в живой шляпе, что периодически лениво пускает в куб едва видимые разряды электричества когда-то выученного ей слаборазвитого навыка, зрелище исторгающего из себя душу герцога — мерзкое, отвратительное и извращенное. Для каждого правоверного шварцтаддца — отнюдь!

— ООО!! — орёт несчастный Каравута де Триего Аваршуата Пильери, упираясь обоими руками в прозрачную магическую стену куба. На его красном лице написано много чего и очень крупными буквами, но остановиться он не может.

— ААААА!! — орут пытающиеся колдовать защитники герцога, даже в такой ситуации сохраняющие определенный профессионализм, смекалку и возможность делать что-то помимо самого важного.

— УАХА-ХА-ХА!! — орёт огромная толпа, с наслаждением наблюдающая теряющего лицо и вес герцога. Дальше, конечно же, больше, так как судьба любого, оказавшегося в подобной ситуации в том, что рано или поздно он поскользнется. Затем впадет в панику. Потом у него начнется истерика, если (точнее, когда) через слегка забрызганные стены магического квадрата он увидит направленные на него магиконы, снимающие это ужасное зрелище.

Про то, как себя будут чувствовать и вести наемники, лучше вообще не говорить.

— Видите?! — громогласно кричит залезший на телегу Макабр, однорукий эльф, в прошлом скромный травник, — Вы все это видите?!! Вы видите, как он пал?! Видите, как он забрызгался?! Верите, что он встанет? А Мы — народ! Мы неуязвимы! Нас — не остановить! На месте каждого обосравшегося встанет двое других! Хайль Шварцтадд! А кто встанет на место герцога, а?! Уже никто!

Народ встречает его слова восторженным ревом, вздымающимся к небесам, спугивающим птиц, затмевающим плач герцога… и другие его непроизвольные звуки. Ужасное зрелище. Я аккуратно машу Саяке, чтобы сворачивала свое колдунство, позволяя защитному барьеру развеяться.

— А знаете, что самое важное, товарищи?! — кричит эльф, целиком и полностью переключая внимание на себя, — Мы не будем штурмовать эту крепость! Она нам не нужна! Нам не нужны эти воры, бандиты и мародеры! Не нужен тот хлам, что они набрали, грабя наш город! Единогласным вердиктом Временного правительства было принято решение о сносе этого комплекса зданий! Шварцтадду не нужен район знати! Такие у нас — не живут! Поджигай!!

И его подчиненные, давным-давно занявшие свои места, поджигают, забрасывая бутылки с огненной смесью в окна по всему периметру оккупированной площади. Много, много бутылок летят в незаколоченные окна к тем, кто надеялся на трусость горожан!

Я молча стою, искренне гордясь этим смелым самоотверженным народом, растущим прямо на моих глазах. Уже почти нечему их больше учить, достаточно лишь чуть-чуть помогать и направлять…