Голые факты

Тяжела ты, шапка Абрахама! ^{Вполне вероятная история}

Мэр города Нью-Йорка Абрахам Бим уложил в потертый фамильный саквояж зубную щетку, пасту, электробритву и кое-что из белья. Упаковывая свои любимые клетчатые тапочки, Бим невольно задержал взор на решетчатом рисунке ткани и печально вздохнул.

Тяжко сознавать, но вверенный его заботам Нью-Йорк оказался в пиковом положении. Небоскребущий красавец обанкротился. Ни одного захудалого цента не завалялось в его муниципальном кармане.

Шишки сыпались на голову городского головы.

В отсутствии чего только Абрахама Бима не обвиняли! И в отсутствии умения управлять, и в отсутствии решительности, и в отсутствии прозорливости.

Но этого мало. Чрезвычайное управление финансового контроля для наблюдения за расходами муниципалитета грозило отправить мэра в тюрьму.

«Ну и отправляйте! Не испугаюсь! — мысленно огрызался мэр, укладывая — на тот самый случай — рядом со шлепанцами завернутую в целлофан вареную курицу. — Обрадовались! Нашли выход! Требуют, чтобы я уволил 47 тысяч муниципальных служащих. С уже уволенными получится 70 тысяч. Хорошо, допустим, я уволю, а потом кто-нибудь из этих канцелярских скунсов пристукнет меня из-за угла! Или придушит в моей же собственной постели!.. Не-ет, уж лучше тюрьма! Там по крайней мере безопасней!»

Бим уже занес было над саквояжем мешочек с сухарями, когда резкий звонок пронзил глубины его дома. Бим вздрогнул, кинул сухари на секретер и выглянул в дверь. По коридору, шурша брючным костюмом, неслась тетя Цецилия.

Обстреляв глазами племянника и его саквояж с торчащими оттуда бледными куриными коленями, старая дама украсила свое лицо торжествующей улыбкой:

— Браво, мальчик! Браво, мэрик! Я вижу, ты благополучно собрался в тюрьму?! Слюнтяй! Размазня! И это вместо того, чтобы действовать!

— Но, Циц, дорогая... — припал к ее плечу племянник.

— Надо немедленно урезать расходы, Эйби!

— Но я уже урезал, тетя! Я урезал все, что можно!

— В твоем положении надо урезать и то, что нельзя! — строго прикрикнула бескомпромиссная тетя и поправила бурый паричок. — Вот что, я хочу немедленно осмотреть город. И, пожалуйста, выбрось к чертовой бабушке вот это! — воскликнула респектабельная леди, пенальтируя фамильный саквояж с такой досадой, что курица на вареных крыльях вылетела в окно. — Допустить мысль о тюрьме?! Да какой ты после этого голова? Ты не голова, ты хуже! Голова не должна сидеть! Вперед!

Бим прискорбно улыбнулся и предложил тете руку.

Авеню, на которую они вышли, была забита дымом, криками, паникой и огнем. Горела больница. Она горела пылко и беспрепятственно. Несколько добровольцев с огнетушителями суетились вокруг на общественных началах. Медперсонал и перепуганные больные неорганизованно бегали взад-вперед с наспех схваченными, неожиданными в данной ситуации сосудами.

— Безобразие! Где пожарные?! — взревел было Бим, однако осекся и стал выпрастывать из толпы тетю. Но тут какой-то псих в больничном халате узнал Бима. «Полюбуйтесь, — заорал псих, — это наш мэр! Это он скостил бюджеты пожарных команд! По его милости горим!»

Бим выдернул из толпы тетю Циц и побежал вдоль авеню, буксируя запыхавшуюся старушку. Вслед ему летели отвратительные части речи и не наилучшие пожелания. Когда они завернули за угол и перевели дух, Бим сказал:

— Между прочим, псих прав: это я урезал пожарников. Учтите это, тетя.

Вскоре наши путники вышли к зданию университета. Храм науки, лишенный сторожей и уборщиц, стоял неприбранный и хлопал дверьми.

Нечто странное увидели здесь Абрахам Бим и тетя Цецилия.

В химической лаборатории группа серьезных молодых людей делала таинственные движения руками, очень похожие на жестикуляцию при переливании из пустого в порожнее и дружно шипела. Мощное «Ш-ш-ш!!!» неслось оттуда, как из террариума.

— Почему они шипят? — подступилась тетя к ближайшему бородачу.

— Ах, не спрашивайте, очаровательная! — откликнулся бородач. — Шипим, поскольку изображаем вон ту химическую реакцию! — Он бородой указал на черную дооку, исписанную замысловатыми формулами. — В университетской лаборатории не осталось ни одной колбы! Все продано с молотка!

— Моя работа! — шепнул Бим на ухо тете Цецилии. — Это я обкорнал бюджет университета на 32 миллиона долларов!

Бим и тетя возвращались домой, когда уже смеркалось. С потемневшего неба что-то накрапывало и моросило.

Как вдруг нашим путникам загородили дорогу три подозрительных типа.

— Подкинь на бедность, дядя. И поторапливайся, не заставляй нас попусту тратить время!

— Караул! Грабят!! Полиция!!! — закричал разгневанный мэр, но, схлопотав чем-то увесистым по голове, умолк.

— Поли-иция! — пискнула тетя, но ее тут же обездвижили.

Освобождая Бима от часов, бумажника и пальто, снимая материальные ценности со старушки, трое непринужденно беседовали.

— Поразительная неосведомленность, — посмеивались они. — Звать на помощь полицию! Неужели пожилая леди и этот дядя не знают, что сейчас во всем Нью-Йорке полицейских раз-два и обчелся? Уволены, бобики. Эй, дядя! — тряхнули они Бима. — Ты что, не знаешь, что наш мэр Абрахам Бим распорядился в целях экономии сократить численность полиции?