Гордость и Принуждение

Глава 23

Рейн удивился насколько быстро заснула Ива. Всего минуту назад, он откинул ей пассажирское кресло, а она уже крепко спит с выражением обречённой усталости на лице.

Как же она измотана! Его маленькая Ива. Он вспомнил выражение гордости и непобедимости на ее ещё совсем юном лице, когда она впервые пришла к нему в офис. Она совсем не выглядит на двадцать шесть. И дело не в чертах лица. Ее манера поведения свидетельствовала о том, что она застряла в подростковом периоде и никак не может из него выбраться. Наверняка, она столкнулась с отсутствием поддержки близких, раз никак не может пережить этот момент. Но все равно, в двадцать шесть себя так не ведут.

И потом, почему ей некуда пойти? Где ее семья? И как имея такое блестящее образование и ухоженную внешность, можно опуститься до того, что ей нечего есть и негде спать. Что скрывает эта девочка и почему она так нелогично ведёт себя по отношению к нему? Он ясно чувствует, как она одновременно боится его, но доверяет. Как тянется к нему каждый раз, когда он проявляет силу, будто сама хочет быть в его власти, несмотря на всю гордость, независимость и агрессию. Она будто просит его каждый раз загасить, потушить в ней тот огонь, что разрушает ее жизнь. Она расхлебывает огромной ложкой все последствия своего поведения, но не может перестать плодить их своим отношением к миру. Она будто умоляет закрыть ее от собственных мыслей.

И вот почему ей так хорошо с ним в постели. Это единственные моменты, когда она отключает свой измученный мозг и полностью отдается в руки Рейну. Когда страсть перекрывает все остальные эмоции, и она позволяет себе быть собой. Той девушкой, которой и должна быть: импульсивной, честной, невероятно чувственной. И в то же время, ей нравится испытывать боль. Едва ощутимую, но все же боль. Так она самоутверждается, будто просит наказание за все свои ошибки по жизни. И получает облегчение от искупления. Это – ненормально, но так сексуально. С ней Рейн и сам себя чувствует открытым, живым и сильным мужчиной. И если это единственный способ для Ивы забыться, излечиться, то Рейн сегодня же запрет ее в своей квартире и будет брать её хоть сутки напролет. Ее искренность, принадлежность ему пьянит сильнее, чем секс. Она наполняет его эмоционально.

Рейн остановился на светофоре и снова перевел взгляд на спящую Иву. На ее хрупкие плечи, острые ключицы, которые проглядывали из ее свободного струящегося выреза платья. На ее тоненькие ручки, покоившиеся на плоском животике. На животике, который он хотел ласкать до бесконечности. На худенькие ножки, едва прикрытые коротеньким подолом платья. Ему сейчас же захотелось коснуться ладонью ее нежной кожи бёдер, пройтись пальцами по внутренней стороне, слегка сжимая и подбираясь все ближе к заветной точке.

Рейн хотел ее даже такую: спящую, обессиленную и беззащитную.

Он вернулся взглядом к дороге, но продолжал думать о ее теле, губах, длинных волосах.

Наконец они приехали, и Рейн провел мощными пальцами по ее маленькому лицу. Ее близость и отсутствие отказа дурманили, хотя ему больше нравилось, когда Ива включает строптивость. Но сейчас этот момент физического и морального превосходства сводил с ума. И Рейну хотелось лично попереубивать всех недомерков, которые прежде смели касаться ее, смели спать с ней. Она только для него!

Он вышел из машины, и, обойдя ее, открыл пассажирскую дверь. Затем осторожно отстегнул ремень и взял девушку на руки. И ему показалось, что в руках у него ничего нет – настолько она невесомая. Ива лишь вздохнула во сне, и уткнулась лбом в его грудь.

Мужчина бережно внёс ее в квартиру и уложил на кровать. Медленно убрал темные пряди с ее лица, нежно касаясь щеки. Ива спала. Рейн снял готические босоножки Ивы, увивавшие хрупкую лодыжку черными ремешками. Его заводит даже ее обувь! Ухватившись за подол платьица, мужчина потянул его вверх, стараясь все сделать как можно аккуратнее, но, дойдя до груди увидел, что девушка открыла глаза. Ее усталый сонный взгляд, казалось, не фокусировался ни на чём, но она поняла, что ее раздевают и пыталась проснуться.

– Все хорошо, – поспешил успокоить ее Рейн. – Я лишь хочу уложить тебя спать. Ничего не будет.

Она послушно подняла ручки вверх, позволяя раздеть ее до конца. Сняв платье, Рейн уложил девушку на белоснежную подушку, оставив ее в маленьких черных трусиках.

Он на несколько секунд прикрыл глаза, чтобы восстановить глубокое дыхание и не видеть такое желанное тело. Нужно подождать до утра.

Затем он накрыл Иву тонкой простыней, через которую все равно угадывались восхитительные женские изгибы, собрал ее одежду и пошел закрывать входную дверь на ключ. Не хватало только чтобы завтра утром она сбежала!

Рейн перешёл в гостиную. Спать на кровати, рядом с практически обнаженной Ивой сейчас было не лучшей идеей. Он понимал, что ему не удастся не только заснуть, а даже продержаться больше десяти минут. А диван в гостиной был недостаточно длинный и широкий для комплекции Рейна. В надежде убить время, Рейн включил телевизор и принялся бесцельно переключать каналы, пока не заметил, как и сам провалился в сон.