Хмельницкий. Дума о гетмане Богдане

К. Петкевич, д. и.н., профессор, директор Института Востока университета им. А. Мицкевича, Познань, Польша Украина на перепутье: Казацкое государство в XVII в

Проблема казацкой государственности играет большую роль в украинском национальном сознании и принадлежит к темам, чаще всего поднимаемым украинскими историками[1]. Господствует взгляд, что в 1649 г. завершилось формирование украинской государственной идеи, и это является большим достижением политической культуры народа. С этой точки зрения целью политики Хмельницкого было освобождение украинского народа, и эта идея, вопреки всему, осталась к концу XX в. в сердцах и сознании украинцев[2]. Сформированное в середине XVII в. казацкое государство сохраняло существование некоторых своих институтов вплоть до 1785 г., и у большинства украинских исследователей нет сомнения, что именно казаки были творцами и распространителями украинской национальной и государственной идеи. Очень редко встречаются утверждения, подобные утверждениям П. Толочко, который писал, что «комплекс подданства, к сожалению, был характерен казацким старшинам» и на протяжении всего периода существования гетманской государственности «ни один гетман не имел программы суверенного государства» (Толочко 1997)[3]. До сих пор не решена дилемма, было ли это суверенное государство – зачаток украинского государства, сформированного в результате долговременного исторического развития, или только автономное «гетманство» – случайный политический феномен, результат народного восстания? Ответ на такой вопрос приближает нас к решению проблемы: существовала ли возможность построения украинского государства в XVII веке? Однако сначала мы должны обратить внимание на исторические условия становления казацкого общества на Украине, а также на действительные общественные и политические силы, которые добились государства и стали его основой.

Реестровый казак конной сотни

Степная пограничная полоса – Украина. В XV – начале XVII вв. понятие украина использовалось в значении окраины – пограничной области. Украиной называли широкий пояс земель меж Русью – областью народа оседлого, занимающегося земледелием, и степью – областью кочевников. Южные рубежи русского поселения в средневековье в Причерноморской зоне возможно реконструировать на основе возникшего в конце XIV в. «Списка Русских городов» (Тихомиров 1952). Их определяют на Подолье: Бакота на Днестре, Соколец на р. Кальюс[4], также Веница, Браславль и Новый городок на Южном Буге; в Киевской земле – Юрьев и Корсунь на Роси; и за Днепром только Хотмышль в верховьях Ворскли и линия городов на Суле. Все эти территории завоевала Литва в XIV в. (Шабульдо 1987; 1998). В современной историографии отвергается мнение о катастрофических демографических последствиях монгольского нашествия XIII в., которое якобы спровоцировало уход населения на северо-восток к верховьям Десны и Оки. Напротив, по исследованиям О. Андряшева и П. Клепатского, Посейме и Путивльский повет в XIV–XV вв. были цветущей провинцией на рубеже татарских кочевий (Русина). За Днепром Литва широко вела политику осаживания бежавших из Орды татарских князей (см.: Bobinski 2000: 99; Архив ЮЗР. Ч. VII. Т. 1: 90, 102; T. 2: 133–134; Дворцовые разряды…; Kuczynski 1965: 221–226; Lietuvos Metrika 1995 47: 83. Анализ источников мой. – Петкевич 2002: 137–165). Потому предположение М. Грушевского (1стор1я Украiйни… 74–76) о том, что среднее Приднепровье, которое «в средневековье было костром политической и экономической жизни не только Украины, но всей Восточной Европы, в XII–XVI вв. стало паром, зарастающим дикой природой, не контролируемой человеком», не имеет никакого основания. Напротив, О. Русина удостоверяет развитие городов под властью Орды, хотя связывает это с преодолением последствий разрушений Галицкой династией, а не с благоприятными условиями этого развития, созданными Золотой Ордой (см.: Кульпин 1998; Клепатский 1912).

Источником исправляемых теперь, но долгими веками упроченных взглядов на русско-татарское соседство, по-моему, есть отождествление эпохи Золотой Орды со временами татарских набегов на Южную Русь, которые начались в конце XV в. Они начались с перемены союзов в Восточной Европе, когда Крымское ханство, союзник Литвы до 1473 г., заключило союз с Иваном III как ответ на противомосковский союз Казимира IV с ханом Большой Орды Ахматом (Podhorodecki 1987: 20). Начались разрушительные походы крымцев на Галицкую Русь и Подолье в 1474 г. и на Киев в 1482 г., предпринятые по желанию Ивана III. Татарские набеги опустошили большие пространства земель, на которых контроль литовского правительства стал чисто символическим. Потери населения оцениваются в 2–2,5 миллиона людей убитыми и взятыми в плен. Замедлился процесс развития городов. К примеру, на Подолье осталось только 2 города и 4 местечка, тогда как на Волыни их было 32 и 89 (Грушевський 2000: 75. Подсчеты: Сас 1989; Ochmanski 1960: 349–398). Область, которая во время Золотой Орды была местом довольно мирной совместной жизни, была разорена (Kolankowski 1930: 5; ПСРЛ, т. XXII: 462; Papee 1904: 228). Даже Менгли-Гирей не хотел после боев 1486–1491 посещать истребленную Украину: «бо пуста много» (Сб. РИО. Т. 41 № 40: 182).

По мнению М. Грушевского, в конце XV в. «вся Украина… стала сценой страшных опустошений, татарских, турецких, волошских… Достижения цивилизации и культуры многих столетий пропали молниеносно. Вся степная сторона, весь пояс юговосточный вплоть до линии лесов – Переяславльское, южное Черниговское, южное и центральное Киевское и восточное Подолье – стали пустыней, где только в немногочисленных государственных городках и исключительно в непосредственном соседстве держались небольшие группировки населения» (Грушевський 1907: 334335). Согласно работам М. К. Любавского можно судить, что южная граница населения установилась на много столетий вдоль рек: Ягорлык, Кодым, Синюха, Большая Высь, Тясьминь (Любавский 1899: 235–248). (Исследованное население: Веница – 7 сел, в 1545 было 21; Брацлав (Бряславль) – 28 сел (1545 – 47 и вол. Красное), итак, едва 35–40 сел во всем Подолье литовском – позднее воеводство Брацлавское). В номенклатуре документов XVI в. территорию, определенную как пограничье, называли по-русски украинами, по- польски «кресами».