Хочу замуж!

6 Рой и Лори

Лаура быстро закончила разговор и повернулась к братьям Роджерсам.

— Что ж, еще раз прошу передать мои искренние поздравления вашей маме… Рой, завтра я жду тебя в своем кабинете. Часов в двенадцать устроит?

— Поздновато начинаешь работать, Флоу.

— Я начинаю в восемь, если тебе интересно, а к двенадцати заканчиваю утренний прием. Я могла бы предложить тебе прийти к половине восьмого, но это бесчеловечно, тем более что спать мне сегодня, вероятно, не придется.

— Вот как? Еще пара стрип-шоу на выезде?

— Очень смешно. Нет, я иду в больницу. Меня вызвали к пациенту.

— Что-то срочное?

— Пока непонятно. Пациент капризничает.

— Ребенок?

— Да. Сэнди Викерс.

Рой улыбнулся.

— Неужели дочка Фила Викерса? Как он?

Лаура не ответила. Гай кашлянул в углу комнаты:

— Ты и не знаешь… Фил погиб три года назад. Когда Сэнди родилась, ему пришлось много работать. Он заснул за рулем и врезался в бетонное ограждение. В закрытом гробу хоронили. Я думал, ты знаешь…

Фил Викерс был лучшим другом Роя. Они росли вместе, сидели за одной партой, лето проводили то на ранчо Викерсов, то у Роджерсов. Когда Рой уехал из Литл-Соноры, Фил пошел в армию. Пару раз они созванивались, все собирались повидаться…

Рой скрипнул зубами, потом посмотрел на Лори Флоу.

— Могу я пойти с тобой?

— Зачем?

— Ну… к примеру, проводить тебя до больницы. Сейчас уже полночь, и девушке одной…

— … Совершенно нечего бояться на улицах этого города. Рой, ты чего? Это же Литл-Сонора. Здесь нет ни одного чужака.

Рой вздохнул:

— Хорошо. Тогда просто — можно пойти с тобой?

— Ну… можно. Парни, пока!

— Пока, девочка. Рой, что маме сказать?

— Отстаньте от меня! Братья называется…

Пряча улыбку, Лаура зашагала впереди, Рой шел следом. На улице было тепло, темно и тихо.

Только звенящий хор цикад разрывал ночную мглу да сверкали на небе яркие, словно бриллианты, звезды. Рой шел и беззастенчиво разглядывал тугую попу Лауры Флоу, обтянутую джинсовыми шортами. Только через несколько минут он опомнился и окликнул девушку:

— Эй! А где твоя машина?

— Дома, в гараже.

— Мы что, туда идем?

— Нет, лично мы идем в больницу. Это на холме, в двух кварталах. Да ты должен помнить — там стояла пасека Эйба.

— Неужели снесли?

— Эйб решил перенести ее подальше, за черту города. Пчелы завели привычку роиться в саду у миссис Паркер, а у старушки астма, для нее это опасное соседство.

— Аллергия?

— Анафилактический шок. В ее возрасте — летальный исход обеспечен. Эйб перевез пасеку в яблоневый сад, а участок на холме отдал под больницу.

— И давно вы построились?

— Шериф и доктор Грей собрали деньги по подписке еще пять лет назад. Я тогда работала в Чикаго. Твой брат оплатил две трети счетов.

— Бранд?

— Да. А строили всем городом. Потом доктор Грей заведовал, но он же уже старенький, так что пришлось мне.

— Доктор Абрахам Грей… Как он?

— Консультирует у нас. Без работы он не может, но здоровье не всегда позволяет.

— Сколько народу работает в больнице?

— Три медсестры, Тони Бокадеро — детский врач, Бен Даймон — анестезиолог, Сэмми Джоунс — акушерка. Ну и я, естественно.

— Четыре врача, три медсестры, один консультант — и три тысячи жителей?

— Не считая обитателей буровых и дальних ранчо. Много? Мало?

— Как тебе сказать… А если срочный вызов?

— Шериф вызывает полицейский вертолет. Слава богу, такое случалось всего лишь несколько раз. Ты очень сердишься?

— Я в бешенстве.

— А не видно.

— Ты хочешь, чтобы я прыгал по мостовой и бил себя кулаками в грудь?

— Нет, просто… Я думала, ты меня убьешь.

Рой искоса посмотрел на Лори, она несмело улыбнулась в ответ. Он возмущенно фыркнул — и отвернулся.

Если честно, он чувствовал себя полным идиотом. Девяносто девять и девять десятых процента обитателей Земли не принимали бы сложившейся ситуации близко к сердцу, но Рой Роджерс, к сожалению, принадлежал к оставшейся одной десятой процента.

Он прилюдно дал слово остаться — и ему придется это сделать. Рой Роджерс весьма трепетно относился к собственному честному слову.

Но работать в больнице, где всего семь человек персонала…

Лори больно пихнула его локтем в бок.

— Мы пришли, доктор Роджерс. Не упади.

Больница была длинной и двухэтажной. Перед главным входом размещалась вполне приличная стоянка машин на двадцать, приемный покой был оборудован наклонным пандусом. Большие окна, выкрашенные в светлый цвет стены, цветник, разбитый под окнами. В темноте сильно пахли маттиола и резеда. Звенели цикады. Рой подумал, что уже тысячу лет не дышал полной грудью — на загазованных улицах Остина это грозит приступом удушья.

Они вошли в тихий и гулкий холл, освещенный сдержанным светом ночных ламп, прошли к стеклянным дверям, отделявшим больничные палаты и кабинеты от холла. Здесь был оборудован сестринский пост, и в данный момент на нем находилась круглолицая и кудрявая, словно овечка, девица лет двадцати. Одета она была в зеленый хирургический халат, на столе перед ней стояла вазочка с леденцами, и читала она что-то смешное, потому что заливалась беззвучным хохотом, то и дело откидывая назад кудрявую голову. При виде Лори хохотушка немедленно спрятала книгу за спину и испуганно ойкнула, после чего одарила Роя любопытным и веселым взглядом.

Лори погрозила ей кулаком и официальным голосом сообщила:

— Медсестра Лиззи Джедд. Доктор Роджерс.

— Очень приятно. Надо полагать, это та самая Лиззи Джедд, которую ее старшие сестры повсюду таскали за собой в качестве живой куклы? И однажды Лиззи Джедд была уронена ими с обрыва в реку, после чего мне пришлось нырять за ней прямо в одежде…

Лиззи ойкнула еще раз и вытаращила глаза. Лори изумленно уставилась на Роя.

— Надо же, ты помнишь! Я думала, ты забыл.

— Я многое помню. Некоторых, например, помню ползающими в пыли с голой попой.

— Неправда!

— Правда. Ты собиралась ползти за нами, потому что тебе было интересно, и тогда тетя Меган привязала к твоим клетчатым шортикам веревку, но ты не растерялась, сняла шортики и поползла за нами с дикой скоростью. Мы очень смеялись. Тебе было года два, насколько я помню.

— Кошмар какой…

— Ух, здорово! Мистер Роджерс, а вы будете у нас работать, да?

— Некоторое время, Лиззи. Полагаю, до Рождества.

— Отлично!

— Лиз, мне страшно неловко прерывать вашу беседу, но… зачем ты меня вызывала?

— Это из-за Сэнди. Сэнди Викерс. Мать привезла ее с полпути — они ехали в Лас-Вегас. У Сэнди поднялась температура, и ее несколько раз тошнило. Я поместила их в палату с зайчиками. Есть девочка не хочет, а Триш выпила кофе с булочкой.

— Отлично. Тогда мы прямо туда. И не смей трескать столько конфет! У тебя зубы выпадут.

Лиззи одарила их на прощание солнечной улыбкой в тридцать два белоснежных зуба и вернулась к своей книге. Рой шел за Лори молча, а потом глухо произнес:

— Триш — это ведь Патриция Мэддок?

— Да. Они поженились семь лет назад. Триш поставили диагноз «бесплодие», они с Филом ездили обследоваться в Хьюстон… А потом, когда они совсем отчаялись и бросили пить таблетки, Триш забеременела.

— Почему он не обратился ко мне? У нас в Остине прекрасное отделение…

— Рой, давай замнем эту тему, а?

— Почему?!

— Потому что… ты либо притворяешься, либо и в самом деле не знаешь, что Фил тебе звонил. И Джессика Харлоу. И Скотт Эмерсон. И всем им было вежливенько отказано в приеме.

— Что?!

— Твоя секретарша всех отшила. Вполне цивилизованно — сказала, что доктор Роджерс крайне загружен работой и не может отвлекаться на всяких друзей детства. Если этим друзьям неймется, пусть приезжают и записываются на прием в общую очередь.

— Вот черт…

— Ты не знал?

— Лори, ты думаешь, я бы ответил так Филу? Джессике? Скотту?

— Ну мне же ты ответил. Правда, опять-таки через секретаршу…

— Ты предлагала работу, в которой я не нуждался. А им нужна была моя помощь. Вернусь в Остин — оторву ей голову.

— Мы пришли. Возьми халат на вешалке.