Холодные Небеса

Глава 21. Новый союз

Архидемон Белиал застыл, прислушиваясь к звукам доносившимся из-за стены. Там дремал, восстанавливая силы, тот, от кого зависел исход миллионов лет войны. Бесшумно приблизившаяся фигура в грубой костяной маске ждала его решения.

— Мы всë обсудили, Ирэ. Это наша последняя надежда. В случае открытого столкновения мы не соберëм столько воинов, сколько выставит Михаэль. В его подчинении формально находятся два легиона, а с нами — только вы.

— Полагаете, этого будет недостаточно? — послышался тихий голос из-под маски, — если мои ученики из третьего народа смогут сравниться с воинами Михаэля в силе, Вы откажетесь от своего плана, господин?

— Нет, — безапелляционно заявил тот, опуская глаза с пурпурными кольцевидными зрачками, — Семëрка приняла своë решение. Когда нас не станет, вы будете называть своим господином его. Ясно? Я полностью ему доверяю: он доведëт дело до конца.

— Простите, но я не могу разделить Вашу уверенность, — опустившись на одно колено, ответил Ирэ, — нам нужен и другой план.

— Время, друг мой… Всë решает время. И сейчас оно играет против нас. Мы — Семëрка Земли, и нам одним известно, что готовит Михаэль. Земля содрогается в бессильном крике, и если план архангела будет приведëн в исполнение, боюсь, это станет концом не только для нас, но и для всей планеты.

— Вы всегда думали о других больше, чем о себе, господин Белиал, — отметил демон.

— Не совсем так, — поправил тот, оттягивая рукав толстовки и выпуская на волю молочно-белую змею с розовыми глазами, — просто никто не заметит того, что я делаю для себя. Запоминай, Ирэ, ты ведь возглавишь новое правительство нашего народа… Всегда показывай им, что ты делаешь ради них, и скрывай то, что нужно тебе самому.

Змейка, высунув язык, обвила руку Белиала и положила голову на сгиб его пальца, внимательно следя за хозяином.

— Вы точно не хотите рассмотреть другие варианты, господин?

— Нет. Впрочем, у тебя будет полная свобода действий, так что сделай это за меня, Ирэ, — улыбнулся тот, — когда мы исчезнем, я всë равно не смогу покарать тебя за непослушание.

— Понял Вас, — смутившись, ответил демон, — тогда будите его, а я позову нашего Ангела Смерти.

Оставшись в одиночестве, Белиал тяжело вздохнул. У них не было права отступать. Михаэль набирал мощь, и если пока его сдерживало сохранение тайны их народов, скоро это могло измениться. Ради того, чтобы спасти демонов, стоило пожертвовать всем! Он снова обострил слух и прислушался к тихому сопению за стеной.

— Мы отдаëм свои жизни ради одного только шанса… Не потеряй его…

Солнце медленно клонилось к закату, и для семерых архидемонов он должен был стать последним. План был принят единогласно, но, разумеется, никто из них не знал, что история начнётся позже в маленьком городке Смиттаун…

Четвëртая бутылка, опустев, оказалась под столом. Там же стояли шесть бутылок Бальтазара. Абигор знал, что метаболизм демона не даст ему напиться или хотя бы ощутить опьянение дольше, чем на пять минут, но ради этого удовольствия и стоило пить.

— Так что ты в итоге хотел сказать? — напомнил собутыльник, разглядывая этикетку только что опустошëнного седьмого сосуда.

— Ах, да, — нахмурился Абигор, снова оглядываясь на дверь, — насчёт моих сил… Ты ведь понимаешь, что использование Красной Молнии для меня недоступно, пока рядом Натаниэль?

— Да. Его чëртов оберег на толстовке всë портит. Тогда ты был слишком далеко, потому и силы не сдерживал, но если придëтся защищаться, когда Нейт будет рядом… Или защищаться ОТ Нейта…

— Значит, ты тоже так считаешь? — уточнил Абигор, глядя собеседнику прямо в глаза.

— Безусловно, — подтвердил Бальтазар, — ангел становится для нас головной болью. Тогда, в битве с Изекиэлем, он здорово нас подставил, если призадуматься.

— Не просто подставил, — в глазах Абигора блеснул недобрый огонëк, — из-за него Лерайя умерла. Присутствие Натаниэля помешало мне вовремя заметить наличие оберега у Красноокого, и в результате я не смог спланировать атаку. Но вот вопрос: откуда шавке архангела вообще стало известно о влиянии оксалиса? Знали о нëм только трое. Ты, я и Натаниэль.

— Вот же сукин сын! — скрипнув зубами, нахмурился Бальтазар.

— Вот именно. Мы ничего не знаем о том, что Натаниэль сказал или сделал во время своего заключения в Шпиле. Возможно, из него под пытками вытянули мой секрет, а может быть, что и пытать его не пришлось… Мне всегда было сложно понять, на чьей же он стороне. Вспомнить хотя бы тот бой на площади! Ему ведь было плевать на нас, на клуб и на сохранность города. Он спасал свою девчонку!

— Да уж, Эйб, я порой поражаюсь, как у тебя хватает терпения это выносить… — поддержал Бальтазар.

— Знаешь, дружище, возможно, сейчас моë терпение как раз подошло к концу. Именно поэтому сегодня я позвал в гости кое-кого ещё, — и Демон В Красном зловеще ухмыльнулся.

Аврора снова и снова повторяла одну и ту же серию приëмов. Осознание того, что они давались ей хуже, выводило девушку из себя. Она готовилась к возвращению в Шпиль и должна была показать себя с лучшей стороны. Годы отшельничества прошли. Только на грани смерти Аврора внезапно поняла, как должна была поступить.

Когда-то давно маленькая светловолосая девочка вошла в этот храм, ведомая его истинным хозяином. Там она обрела дом, товарищей, цель… И первую девичью любовь, настолько же пламенную, насколько и непозволительную. Аврора лучше других понимала смысл слов «сердцу не прикажешь», но ничего не могла изменить. С каждым взглядом на господина Михаэля она будто уносилась всë выше в мечтах.

Но суровая реальность была проста: архангел был лидером, полководцем и идеалом всего Легиона. Она же осталась для него несчастным ребëнком, подобранным из жалости где-то на улице. И хоть к тому моменту Аврора превосходила силой и ловкостью большинство людей и сражалась в тренировочном бою с самим Ариэлем, лучшим учеником Михаэля, это ни на шаг не приближало еë к кумиру. Более того: сами слова, которыми стоило проявлять свою любовь, были девушке незнакомы. Став прекрасным воином, она так и не научилась чувствовать.

И тогда Аврора сделала, как ей казалось, правильный выбор. Встретившись с Михаэлем в его кабинете наедине, она попросила дать ей задание, на котором она будет как можно дальше от цитадели… Именно так началось еë путешествие в Северную Америку, где на тот момент обосновался архангел Люцифер. Сторонник мира и идейный противник Михаэля, он тревожил главу Шпиля, и потому Аврора была направлена шпионом в его твердыню Осколок Эдема. Разумеется, это выглядело, как дипломатическая миссия, и никто не заподозрил бы человеческую девушку…

И всë же чем дольше Аврора жила вдали от сияния Михаэля, тем больше еë тянуло назад. То, что она приняла за почтение и благоговение, оказалось действительно стойкой любовью. И когда однажды Осколок Эдема поразила весть об исчезновении правителя Люцифера, ученица архангела с чистой совестью отправилась домой. Миссия была выполнена. За мëртвыми не нужно было присматривать. Разумеется, тогда Аврора и не думала, что смерть настигнет всех архангелов, одного за другим…

Эта мысль осенила еë уже в пути, и вдруг девушка перепугалась: что, если она опоздает? Что, если к тому моменту, как она вернëтся, Шпиль опустеет? Случайно встреченный ею ангел заверил Аврору, что Михаэль пребывает в добром здравии, однако закрывать глаза на проблему всë равно было недопустимо. Тогда-то и началось ее расследование. Следы привели девушку к местонахождению Ангела Бездны, как ей казалось, единственного виновника исчезновения Семерки Огня. И тогда-то ученица впервые узнала что такое страх. Бездна была силой за пределами ее понимания. Даже наблюдая издалека за своим врагом, Аврора чувствовала, как трепещет еë сердце. В душе девушки боролись инстинкт самосохранения и пламенная любовь, и, конечно же, чувства победили. Она вознамерилась убить Ангела Бездны «чего бы ей это ни стоило», в глубине души уже зная верный ответ: это будет стоить ей жизни.

Но теперь всë обернулось иначе: Абаддон был мëртв, а она, вопреки всему, жива. Перед Авророй снова открылись два пути: бежать от правды и от собственных чувств, которые просто не могли быть взаимными, или отправиться в Шпиль и снова стать смиренной ученицей того, кого она боготворила. Выбор был сделан, но она с исключительно женским кокетством не могла предстать перед объектом обожания не в лучшей форме. Совершенная для совершенного. Только тогда она посмеет снова войти в его кабинет. Однако Аврора, относившаяся к своим навыкам, как к подвенечному платью, не замечала, как с крыши за ней внимательно наблюдали. Холодные и внешне безжизненные глаза изучали каждое еë движение с неподдельным интересом.

Дверь беззвучно открылась, и Роджер заглянул в комнату.

— Звал?

— Да-да, — подскочил Абигор, соскользнув со стола и пододвинув для гостя стул, — есть разговор. Надеюсь, ты не против присутствия Бальтазара?

— Ничуть, — садясь, пожал плечами парень, — в конце концов, я, возможно, обязан ему жизнью. Если бы не его эффектное появление, Ангел Бездны перебил бы нас раньше, чем Азраэль пришëл бы на помощь.

— Кстати, об этом, — вздохнул демон, опускаясь в своë похожее на мягкий трон кресло, но чувствуя себя в нëм очень неуютно, — думаю, малец хотел бы, чтобы ты знал правду. Его звали Разаэль, Роджер, и он был Ангелом Тайн.

— Подожди, но тогда… Зачем было врать мне? Хотя теперь я понимаю. Вся эта атмосфера. Часовня. Разговоры о смерти. Попытки выглядеть устрашающе. Но как ты догадался?

— Я знал изначально, — улыбнулся Абигор, — не забывай, что я очень давно живу на свете и многое подмечаю. Я видел, как он носит свою косу. С осторожностью и восхищением мальчишки, которому доверили нести не принадлежащий ему трофей. Тот, для кого она была выкована, держал еë совсем иначе. Когда Разаэль осознал, что не смог меня провести, то предложил уговор. За небольшую услугу я должен был молчать о том, кто он на самом деле.

— В чëм же всë-таки смысл? — растерялся Роджер, — и почему Разаэлю вообще доверили столь мощное оружие?

— Потому что Ангел Смерти мëртв, — обыденным тоном заявил Бальтазар, вмешавшись в разговор, — но никто, кроме самого Азраэля, не мог удержать архангелов и архидемонов от того, чтобы устроить бойню. Чтобы не допустить нарушения баланса, Раз занял вакантное место своего наставника. Не скажу, что это был умный ход, но он смог отсрочить неизбежное. Скажи-ка, что там говорят люди?

— Можно подумать, я знаю больше твоего, — поднял бровь Роджер, — вы пришли в Смиттаун из ниоткуда, а меня здесь многие знали. Разумеется, по всему городу уже шепчутся, что я одержимый или вроде того. Мы просчитались, Абигор. Мы эгоистично решили сдохнуть героями и не подумали, что, чудом выжив, должны будем как-то объяснить произошедшее миру.

Демон, наклонился над столом, сложил руки перед собой, хмурясь, и вдруг беззаботно расхохотался.

— Отлично сказано, Роджер! Объяснить миру. Как думаешь, каковы будут последствия? Что будет, если люди узнают обо всëм?

— Думаю, они будут напуганы, — вздохнул парень, вспоминая, как сам когда-то забился в угол, в ужасе глядя на бой Натаниэля и Лилитты.

— Ты чертовски прав, — отозвался Бальтазар, — но Эйб клонит к другому. Веками осторожность к вашей хрупкой расе служила оковами для сил могущественнейших ангелов и демонов. Теперь же некоторые могут решить, что им нечего терять, и пойдут ва-банк. Сражаясь между собой в полную силу, они поставят человечество на грань вымирания. Теперь у нас только один выход, и его подсказала нам давным-давно малютка Лерайя… Нужны новые оковы. И ими может стать хотя бы временное перемирие.

Роджер почувствовал, как заныло у него в груди. Это имя, словно стрела, засевшая в ране, было его личным даром и болью. Однако Абигор, судя по его укоризненному взгляду в сторону Бальтазара, чувствовал то же самое… Подняв бокал, демон протянул его Роджеру.

— Выпьешь? Не держи эти чувства в себе. Все мы по-своему скорбим об утрате Райи.

— Даже Бальтазар? — прямолинейно спросил парень, поздно спохватившись, что это прозвучало грубо.

— Даже я, — стрелок ухмыльнулся, но почему-то опустил глаза, — знаешь, Роджер, мы все кого-то теряли в этой бессмысленной бойне. Меня выделяет только то, что я раньше других запретил себе к кому-то привязываться.

— А как же… — парень указал глазами на Абигора.

— Ой, да брось! Я Эйбу не нянька и не подружка! — смутился Бальтазар, — можно подумать, ему хоть что-то в мире способно навредить…

— А если бы, допустим…

— Не раньше, чем сдохну я сам! А до тех пор буду стоять за его плечом в любом бою, — в голосе демона зазвучала стальная решимость, а Роджер и Абигор, обменявшись взглядами, тихо усмехнулись: именно так выглядели дружба и преданность, которые Бальтазар отрицал.

— Это даже трогательно, — подметил парень.

Повисло неловкое молчание. Демон-стрелок буравил Роджера недовольным взглядом, соображая, были ли его слова насмешкой, на которую стоило обидеться. Абигор смотрел на своих гостей, уже думая, как будет их разнимать. А сам Роджер… Странное дело: раньше он бы испугался этого застывшего в воздухе напряжения, растерялся бы и опустил глаза. Но сейчас он торжествующе глядел прямо на Бальтазара, словно спрашивая: «Что, хочешь сказать, я не прав?».

Разумеется, ни одни слова не задевали так, как хорошо скрываемая болезненная правда. Стрелок прекрасно понимал, что не мог сбежать от чувств и привязанностей. Даже Эйб, сказавший когда-то, что хотел бы брать с него пример в этом, лукавил. Однако статус «самого стойкого» был для него неприкосновенным сокровищем, и оспаривать его не позволялось никому!

— Я знаю, на чьей я стороне, — буркнул демон, отводя взгляд, — и это совсем другое. А ты уже определился, Роджер?

И тут парень ощутил ответный укол. «На чьей ты стороне?». Этот вопрос эхом разносился у него в голове, произнесëнный голосом Лючии. Приходилось признать: даже в мирном и пережившем все бедствия Смиттауне были «те» и «другие», и занимать нейтралитет больше было нельзя. Ангелы или демоны? Кто был на самом деле прав и, что куда важнее, к кому из них сердце влекло самого Роджера? Он вспомнил слова Разаэля: «Примкни к тому, кто будет сильнее», но теперь он сам обладал пугающей силой, делавшей выбор ещё более невыносимым.

— Спасибо за приглашение, Эйб. И за честность, — отозвался он, ставя на стол бокал, к которому так и не прикоснулся губами, и направился к двери.

— На самом деле, есть ещё кое-что, о чëм я хотел бы тебя предупредить, — окликнул парня Абигор, — пожалуйста, присмотрись к Натаниэлю.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты плохо его знаешь, но мог кое-что заметить, — вздохнул демон, снова садясь на стол, — Нейт не способен командовать, но в глубине души злится, когда не владеет ситуацией. Как думаешь, почему он нашил оксалис, оберег от моей силы, у себя на толстовке? Потому что боялся, что я решу ему навредить? Для самозащиты? Нет. Потому что это даëт ему чувство контроля надо мной. Как бы дружелюбен ни был пëс, намордник всегда пригодится, — вот как он думает. Я прошу тебя быть осторожнее, потому что с твоей новой силой… Скажем так: я боюсь, как бы он не решил, что намордник нужен и тебе.

Парень шëл по знакомым улицам, где внезапно стал чужим. Те, кто раньше здоровался с ним, сейчас старались отойти в сторону или перешëптывались за спиной. Но Роджер этого не видел. Ему внезапно стало безразлично мнение этих блох, копошившихся в своëм узком ограниченном мирке. Он же был выше их проблем и страхов. Его волновало другое.

Ангелы или демоны? С кем его место и к чему приведëт тот или иной выбор? Он уже сделал шаг навстречу Абигору, покинув квартиру Нейта. Не из пустой обиды, конечно же, а подальше от ангельской стервы Лючии. К тому же, его ангел-хранитель был теперь совершенно бесполезен. Да и был ли раньше от Натаниэля хоть какой-то толк… Все эти мысли вели Роджера в одну сторону. В противовес им парень вспоминал, что когда-то Нейт спас его от Лилитты, и если бы не та судьбоносная встреча на крыше, ничего уже не имело бы значения. К тому же, поверить в последние слова Абигора было довольно трудно. Неужели ангел действительно сторонился получившего силу Роджера? Чтобы не мучить себя напрасными вопросами, парень взял телефон и набрал номер.

— Нейт, это ты? Привет. Я хотел бы встретиться с тобой и Лючией.

— Ох, привет, Роджер, не ожидал твоего звонка, — послышалось из динамика, — но рад, что ты сам заговорил об этом. Нам и правда стоит встретиться. Мы придëм вместе с Авророй. Кажется, теперь я знаю, как вылечить тебя.

От одного этого слова Роджера перекосило. Вот и ответ. Как он мог быть настолько слеп? «Вылечить»! Натаниэль думал о силе своего ученика, как о заразной и опасной болезни! Слова Абигора обретали смысл…

— Что ты имеешь в виду? — холодно уточнил он.

— Это покажется невероятным, но я встретил того, кто сможет освободить тебя от влияния Бездны! — воодушевлëнный ангел совершенно не замечал, как сам загоняет себя в ловушку, — он прибыл издалека и рассказал мне о невероятном способе очищения от чужеродной энергии. И мы сможем всë исправить, я обещаю!

— Послушай, Нейт… Натаниэль, — сдерживая подступавший гнев, проговорил Роджер, — я не знаю, кем ты себя возомнил, но я не болен. Я силëн, как никогда, и я впервые с нашей первой встречи могу никого не бояться. Более того, я намного сильнее тебя. И если это не укладывается у тебя в голове, то это тебе надо лечиться, потому что я, чëрт возьми, в порядке! Я больше не нуждаюсь в твоей заботе, в твоей помощи и твоих указаниях. Я сам решу, как мне распорядиться силой, которая мне досталась. Оставь меня в покое!

Роджер положил трубку. Он всë же сорвался на крик, но последний приказ был пропитан такой болью, что парень сам поразился остроте собственных эмоций. Стигмато ощетинился лезвиями. Он жаждал крови того, кто так встревожил его хозяина, но Роджер, почувствовавший это, усилием воли подавил гнев Знака. Странное дело: он мог приказывать чуждому разуму древней тьмы, но не мог взять под контроль собственные эмоции. Возможно, это и было его главной слабостью…

Натаниэль застыл, держа телефон в руке и глядя на него так, будто ждал, что тот превратится в тыкву. Облокотившись на стену, Лючия смотрела на него торжествующе, но в то же время сочувственно. Она понимала: Нейт до последнего отрицал очевидное. Он цеплялся за призрачную надежду, взывая к разуму примитивного существа, поглощëнному древней тьмой. Он надеялся, что Роджер ещё может одуматься.

Но Лючия знала всë заранее: парень уже выбрал свою сторону. Когда за его спиной хлопнула дверь, их пути разошлись, и, более того, эти пути должны были однажды направить их друг против друга. Что-то в душе воительницы восставало против убийства жалкого человеческого подростка, беспомощного и заблудившегося во тьме и лжи, но также Лючия понимала: теперь она должна победить не Роджера, а завладевшую им Бездну. Это должно было стать славной победой, однако телефонный разговор показал, как близко парень стоял к опасной черте. В порыве гнева он без колебания убил бы и Лючию, и своего бывшего друга. Чтобы победить, им нужен был козырь. И этот козырь, по счастливой случайности, жил с ними в одной квартире…

Лючия и сама не заметила, как еë губы изогнулись в коварной улыбке, и такая же, словно отражëнная в зеркале, мелькнула на лице парня в восточных одеждах, стоявшего сейчас в коридоре. Оглянувшись наконец в их сторону, Натаниэль кивнул и закрыл глаза, чтобы ни с кем не пересекаться взглядом. Разговор расставил всë на свои места. Ангельская воительница получила право прикончить Роджера вместе с Бездной, а Молох — шанс стать новым хозяином Стигмато.