Хроники Каторги: Цой жив еще

ГЛАВА 3

Анна, согнув колени, сидела напротив искателя и держала в бледных трясущихся ручонках оторвавшуюся стопу. Осторожно приставила конечность к культе, точно конструктор; заживала быстро, следов не оставалось. Увидела шрамы, наискось тянущиеся по его лицу, вспомнила рубец от аппендикса; пыталась понять - ведь не зажили, значило ли это то, что Цой не всегда был таким, не всегда мог исцеляться, и если так, то как потерял память, а после, гадала: терял ли вообще. Наверное, нет, ведь он не из тех, кто обманет.

Искатель поморщился.

- В чиом дело? - с опаской спросила Анна. Перепугалась, вдруг сделала что-то не так.

- Пальцы колет.

- Парестезия, хорошо, - подтвердила, кивая. - Двести двенадцать?

- Нет. Я не умер.

Обессилено завалился на одну из конечностей шара, похороненного под тоннами металла, выдергивал из себя осколки Ляли; какие-то вырывались вместе с кусочками плоти. Не дергался и не кричал, стоически превозмогая боль. Подобралась ближе. Нехотя позволил помочь извлечь оставшиеся.

- Каково это? Ну... Что там, после смерти?

- Ничего, - коротко ответил, - просто открываю глаза. Когда целый, когда нет. Все.

Одежда, да и сам Цой, как через мясорубку прошли. На нем раны затянулись быстро, а вот униформа после каждой новой схватки редчала; искатель все больше походил на оборванца.

- А перед тем как умереть, видишь что-нибудь? Места, в которих никогда не бил? Людей?

- Нет.

- Смерть человека, как известно, - не сдавалась Анна, - сопровождается сильнейшим психологическим напряжением и аномальной электрической активностью мозга, которий питается вижить... Я хочу сказать... таким образом, активируется и зона, отвечающая за воспоминания. Ти мог что-нибудь вспомнить, увидеть.

- Только боль.

Сказанное Анной явно в новинку искателю. Призадумался.

Как бы ей хотелось усадить его на кушетку, сесть напротив и расспрашивать, расспрашивать, расспрашивать. Была уверена: сможет докопаться до истины, но понимала - этому не бывать; не сейчас.

Пошевелил ногой - зажила. Согнулся над остатками Ляли, как над останками погибшего товарища, и один за другим бережно собрал осколки в ладонь. Какие-то пробовал сложить в надежде починить, но быстро понял - напрасно. Особенно долго рассматривал часть уцелевшей головешки змеи, погрузившую клыки в часть хвоста, но затем убрал и ее. Поднялся, опершись о лапу железного монстра и начал разглядывать распластавшуюся железяку. Ботинок жаль, теперь босой на одну ногу, которой ощущал холод металла.

- Ти такое не встречал?

- Нет. Ты?

- Ноуп.

Цой принялся рассматривать фалангу внимательнее; провел рукой, - никаких соединяющих частей. Цельный, темный инкрустированный металл. Попытался согнуть; кряхтел, охал и ахал - вышло с трудом, а вот поднять удалось с легкостью. Лапа на вес не больше кило. Решил, что именно поэтому шар сгибал их с такой легкостью. Постучал по металлу яблоком Оли, побрызгал мочой беса из фляги - ничего. Макнул пальцами в лужицу, распробовал, приложив к языку - на вкус один в один масло, которым обтирал Ататашку, Лялю-Олю. Поставил ногу на клешню, совсем как охотник на убитую дичь. Попросил принести Монструм.

Прошуршав страницами, открыл новую. Вытащил карандаш из корешка, подаренный Анной, и, опустив книжонку на коленку, с нездоровым фанатизмом принялся зарисовывать. Теперь получалось намного удобнее, но почерк искателя ровнее не стал, как не улучшилось и качество зарисовок. За наброском последовал корявый очерк, гласивший, что лезвия и пули существу не страшны. Пригнувшись, обошел шар несколько раз, приблизился, пытался заглянуть внутрь, посмотреть меж остановившихся вырезов. Не мог разглядеть, пока Анна не достала трубку, надломила и просунула в щель, осветив ядовито-зеленым внутренности сферы. Все состояло из множества колец с извилистой резьбой. Сунул руку, ощупал: Ляля ни ран, ни следов не оставила. Записал: сломать изнутри не вышло, только ослабить немного. Как одолеть такую, не имея под рукой тяжелого пресса - накалякал жирный знак вопроса. Долго рассматривал сдавленный шар, обходил снова и снова, выискивая детали, которые мог упустить, чиркая подмеченное в разбухшую книжонку.

- Как назовем?

- Сферу?

Кивнул и добавил:

- Не умею в названия. Лис придумывал всякое.

- Так вот откуда наебаби и йухи! - звонко подметила, едва не рассмеявшись.

- Эти придумал сам, - на лице Цоя ни тени улыбки, и Анна посерьезнела следом.

- Кхм... Железний паук? - недолго думая, предложила она.

Искатель отрицательно мотнул головой, сказав, что пауки и пауканы в Монструме уже есть, даже несколько видов. Безошибочно открывал и демонстрировал страницу за страницей в подтверждение слов. Тогда Анна предложила назвать сферу арахнидом. Название Цою явно понравилось; пусть он скуп на слова, черств на эмоции, - начала замечать, как веки искателя чуть раскрываются, стоит услышать о чем-то, что любо. Проговорил что-то под нос и нацарапал на странице с зарисовкой сферы корявое «Арах». Закрыл Монструм, отложил и продолжил безуспешные попытки разобраться в необыкновенно хитрой конструкции араха.

Решив, что ничем не поможет, Анна вернулась к консоли и мониторила показатели. К счастью, появление сферы никак не нарушило процесса, но некорректно работавшие двери Резервации теперь не давали покоя. Опасалась за внутренние механизмы; вдруг и они по какой-то причине пришли в неисправность, но так случиться не могло, и датчики, уверено ползшие вверх, тому подтверждение.

12:34:56 - через столько станет ясна судьба Резервации, ее целостности, и людей, которых она берегла.

Цой забрался на платформу, сдавившую араха. Смотрел, запрокинув голову. Стоя внизу, казалось, рассматривал серое небо через огромную подзорную трубу, в которой являлся центром. Услышал ее шаги; уже совсем не такие, какими были когда-то. Теперь иные, наученные: аккуратные, изо всех сил старавшиеся скрыть присутствие, не потревожить чужой слух, но от него не ускользнули, все еще громкие.

- Ещио не всио? - с тревогой в голосе спросила Анна.

Пожал плечами, не отрывая взгляда от неба, осыпавшего землю пеплом. Замечал серые хлопья, закружившиеся спиралью, а затем вновь рассыпались в беспорядке. Почувствовал холодный воздух, обдавший лицо. Не к добру. Перевел взгляд на Анну, ждавшую ответа.

- Будут ещио?

- Не знаю, - произносил с трудом и, отвинчивая крышку фляги, уверил, - не пройдут внутрь. Поставил флягу в самый центр и спрыгнул. Думала, каждая вещица искателя имеет историю. Так было с Ляля-Олей, Ататашкой, бинокуляром. Наверное, и вмятина на фляге появилась не просто так. Спросила, но оказалось, она просто старая.

Пять часов без сна и покоя. Все то время Цой не отходил от араха, копаясь во внутренностях, звеня железяками. Со стороны казалось, проводил странные, ему одному известные ритуалы. А Анна, вконец измотавшись, вернулась в комнату ожидания, где рвано дрема, ожидала завершения гибернации.

Резервация разбудила воем сирены. Искатель метался, опасаясь, что звук привлечет крикунов, огнедыхов, новых арахов. Но ничего не случилось; только холодный свет ламп сменился алым, - финальная стадия позади, нули на отсчете. Встали напротив круглой двери, чьи лопасти, равноудаляясь, открывали вход в очередную шахту. Сама не поняла, как поддавшись чувствам, обхватила искателя за руку, крепко прижалась, повисла, не в силах держаться на ногах от счастья; мимолетная эмоциональная слабость быстро улетучилась и Анна, взяв себя в руки, поправила комбез и с готовностью посмотрела на женщину и двух мужчин, стоявших за открывшимся люком. Ее белый комбинезон, не нарочно подчеркивающий худощавое тело, сильно резонировал на фоне серых стен и темных комбезов сопровождавших ее людей. На их лицах, чистых и гладких читалась мучительная утомленность. Искатель не понимал, как им удавалось оставаться усталыми, проспав больше семисот лет.

После минутной паузы девушка вымучила из кислой мины добрую улыбку и, зевнув во весь рот, продрала томный взгляд на нашивки прибывших: D'ARK A., D'ARK M.

- Щупа! - воскликнула Анна.

- Мимимишка, - с теплом поприветствовала она. Сонный голос звучал привлекательно. - Максимилиан, - обратилась к Цою, - что с тобой? - говорила на каторжанском или, как теперь знал Цой, русском, чисто, в точности как Василий. Взгляд девушки зацепился за рукоять меча, что висел за спиной искателя. - Катана? Серьезно? Даже спустя столько лет...

Искатель не ответил, лишь поправил ножны так, будто просил Олю не обижаться. Щупа, ответа не ожидала; позабыла обо всем, увидев за их спинами сферу, раздавленную платформой. Массировала веки, решив, что причудилось; открыла глаза - приплюснутый шар не исчез. Ступила вниз - поплыла, совсем как Анна тогда; воздух, даже пропитанный гарью, дурманил. Предложили Щупе кислородную маску. Приложила к лицу и, пошатываясь, прошла между Цоем и Анной, устремилась к араху. Двое других держались рядом; одного из них покачивало заметно сильнее. Щупа долго разглядывала сферу, трогала, пытаясь понять, но рассудок, не полностью оправившийся от многовековой спячки, противился мыслям.

- Что это? - спросила, прижимая маску сильнее.

- Ми не знаем.

Развернулась. Штормило. Старалась внимательнее рассмотреть людей, активировавших Резервацию. Ошибки быть не могло, но даже на сильно заспанном, утомленном семисот летней спячкой лице, читалось непонимание: вместо двух дюжин людей, перед ней стояли двое - хрупкая, измученная женщина, а рядом мужчина, только сейчас поняла: не Максимилиан вовсе, а некто, носивший его форму. Только теперь заметила - остатки одежды ему маловаты, а сам мужчина выше бывшего супруга Анны почти на голову, не говоря о том, что крупнее и лучше сложен физически. Опасный на вид, одетый в лоскуты и босой на правую ногу.

- А где остальные?

Анна ответила, тяжело вдохнув:

- Случилась беда.

Щупа поморщилась и добавила:

- Не только у вас.