И пала тьма

Национальный парк «Олимпик» Штат Вашингтон День первый

— Кажется, подъезжаем к тому, что нам нужно, — сказал Малдер, вглядываясь вперед на дорогу. Он сидел за рулем удобной небольшой машины, которую предоставили им коллеги в Сиэтле. — Скорее всего, то здание и есть егерский пост.

— А что тут может быть еще? Конечно, это он, — согласилась Скалли и посмотрела на часы. — Странно, дома уже ночь, а здесь еще даже не темнеет.

— Еще бы, считай, на запад через всю страну перелетели. Ну и как, нравится тебе прогулка?

— Пока не очень, есть хочется. Да и от долгого сидения — сперва в самолете, а потом в этом автомобиле — тело затекло.

— На тебя не угодишь, — усмехнулся Малдер.

Услышав шум подъезжающей машины, из деревянного строения вышли двое мужчин, один держал в руках винтовку.

Малдер остановил машину, заглушил мотор и взял с заднего сиденья дорожную сумку.

— Пошли, Скалли. Похоже, они ждут нас.

Он захлопнул дверцу автомобиля и отправился к крыльцу.

— Вы из ФБР? — спросил тот, что был без ружья.

— Да, по поводу нас вам должны были позвонить. Я специальный агент Фокс Малдер, это мой напарник Дана Скалли.

Он достал из кармана удостоверение и предъявил мужчине.

— Ларри Мур, Федеральная егерская служба, — представился тот, после того как внимательно изучил документы.

— Мартин Гарриман, — мрачно назвал свое имя второй, с ружьем. Ему явно хотелось самому заглянуть в удостоверения гостей, но повторная проверка выглядела бы демонстрацией недоверия к товарищу.

— Заходите в дом, мы вас накормим с дороги, — предложил Мур. — Я как раз собирался сегодня отправиться в лагерь лесорубов, но сообщили, что приедете вы, и я решил дождаться. К тому же с нами решил поехать и Стив Хамфрис из компании «Шиф и Ламбер». Он звонил мне несколько часов назад, должен, подъехать с минуты на минуту. Тогда сразу и отправимся.

— На ночь глядя? — спросила Скалли.

— А зачем терять время? — улыбнулся Мур. — Машину поведу я, дорога знакомая, ехать ночью — не привыкать. Путь не близкий — как раз к рассвету доберемся. Вы прекрасно отдохнете в машине. Здесь больше шестисот километров. Если же отправляться утром, то лишь к вечеру доберемся. Значит, день потерян.

Малдер улыбнулся Скалли, та закатила глаза вверх, но ничего не сказала, поскольку Мур был прав.

Егери накормили гостей, вопреки ожиданиям Скалли, не добытой в лесу дичью, а тривиальной пиццей, разогретой в микроволновой печи — словно и не в глухом лесу находились, а в центре цивилизованного мира; даже телевизор работал вполне пристойно.

— Поедем на моем грузовичке, — сообщил Мур. — Мы втроем и Хамфрис. Мартин останется здесь сторожить крепость. В случае чего мы сообщим ему по рации, а он свяжется с отрядом.

— У нас своя машина, — сказал Малдер, — мы поедем вслед за вами. Мур улыбнулся:

— Во-первых, как я понял, вы только сегодня прилетели и сразу сели в машину, чтобы отправиться сюда. Так что вам лучше будет отдохнуть, хотя бы и на заднем сиденье. Во-вторых, дороги у нас, мягко говоря, не для вашей машины. Если пойдет дождь, вы завязнете почти мгновенно. Лучше уж на моем грузовике, он словно специально создан для наших лесов.

За окном послышался шум подъезжающего автомобиля.

— Вот и Хамфрис, — сообщил егерь. — Не будем терять времени, берите ваши рюкзаки и кладите их в кузов. Поехали. Мартин, проводи нас.

Но угрюмый напарник и без этого распоряжения уже шел к выходу, держа в руках ружье. За весь ужин он едва сказал одну — две фразы. Его недовольное лицо, в отличие от открытой и симпатичной физиономии Мура, очень не понравилось Скалли, и она в душе радовалась, что Гарриман останется здесь.

Они вышли из дома. Подъехавшая машина остановилась поодаль. Не дожидаясь водителя, Мур и федералы направились прямо к грузовичку, на бортах которого было множество царапин и вмятин от ударов.

— Похоже, дороги здесь действительно отличаются от привычных трасс, — заметила Скалли.

— Да уж, отличаются, — усмехнулся егерь.

— А что это у вас на ветровом стекле? — удивленно спросила молодая женщина. — Камень попал, или это дырка от пули?

— От пули двадцать второго калибра, — спокойно ответил егерь, открывая, ключом дверцу кабины.

— В вас кто-то стрелял? — поинтересовался Малдер тоном, каким спрашивают о здоровье случайно встреченного знакомого.

— Ну, — насмешливо ответил Мур, — метили-то, наверное, в какую-нибудь птицу, а случайно попали в проезжающую мимо машину с эмблемой Федеральной егерской службы на борту. Хотя двадцать вторым калибром здесь особо дичи не набьешь.

— За исключением «пятниц», — добавил молчаливый Гарриман.

— Каких еще пятниц? — не поняла Скалли.

— Ну, федеральных егерей, — пояснил Мур. — Местные жители называют нас «пятницами».

— Так стрелял кто-то из них? — спросил Малдер.

— Знаете что, — вздохнул Мур, — я буду с вами откровенен. Я не против «зеленых» террористов. Я точно так же люблю леса и окружающую среду, поэтому и работаю здесь. А вот их методы действительно заслуживают всяческого порицания.

— Вы полагаете, — спросила Скалли, — что они способны зайти настолько далеко, чтобы убить человека?

— На словах они утверждают, что человек — часть окружающей природы. Но пропали тридцать лесорубов, каждый из которых великолепно знает, как выжить в экстремальных ситуациях, и не растерялся бы, окажись один без припасов и оружия в глухом лесу. О чем-то это говорит, не правда ли?

— Извините, что опоздал, — подошел к стоявшим у грузовичка Стив Хамфрис.

Малдер и Скалли повернулись, чтобы рассмотреть своего будущего спутника. Был он уже не молод, седина пробивалась не только в густой шевелюре, но и в ухоженных усах. По всему было видно, что этот человек большую часть жизни провел в лесах и знает, сколь многое зависит от быстро принятого решения, выдержки и смелости, что он привык доверять только себе и полагаться на самого себя. На плече висел компактный рюкзачок с самым необходимым, в правой руке он держал зачехленное ружье, в левой — какую-то коробку, в каких обычно продают листовой чай. Коробку он сразу протянул Гарриману, а рюкзак бросил в кузов грузовичка.

— Я заезжал к жене Боба Перкинса, это один из наших пропавших дровосеков, — объяснил он причину задержки. — Хотел выяснить, не появились ли новые сведения — вдруг Перкинс объявился. Ни следа — все тридцать один человек и трое спасателей как в воду канули.

— Может, не следует вам все-таки ехать, — без особой надежды сказал Гарриман. По всей видимости, он не надеялся, что к нему прислушаются, потому как уже проиграл в споре с напарником и все было решено. — По-моему, надо вызвать грузовик с солдатами, и пусть они этих чертовых экошников вылавливают, как взбесившихся псов.

— А это у меня на что? — многозначительно махнул ружьем Хамфрис и посмотрел на Малдера и его спутницу. — Вы же из ФБР? — Он протянул руку Малдеру для приветствия: — Стив Хамфрис, глава охранной службы лесозаготовительной компании «Шиф и Ламбер».

— Специальный агент Фокс Малдер, — пожал протянутую руку тот.

— Дана Скалли.

— Вы тоже, надеюсь, вооружены?

Малдер кивнул.

— Не беспокойся, Мартин, — улыбнулся Хамфрис Гарриману. — Мы найдем, что сказать этим псам. Ладно, — он открыл дверцу грузовичка, — не будем терять времени, до рассвета надо добраться до лагеря. Оставайся на связи, Мартин. — Он улыбнулся новым знакомым. — У нас впереди еще много часов дороги, успеем познакомиться как следует.

— Садитесь на заднее сиденье, — предложил Мур федералам. — Сейчас я возьму свой рюкзак и поедем.

Оба егеря направились к дому.

— Тебе не кажется, — спросила Скалли у Малдера, — что мы попали в самый разгар войны?

Вскоре Мур вернулся, уселся на водительское место, завел мотор и тронул машину с места.

На пороге дома, провожая их взглядом, стоял Гарриман. Он даже не помахал им рукой на прощанье, словно верил, что это плохая примета. Просто стоял и глядел им вслед, держа в руках винтовку.

— Почему лагерь лесорубов расположен так далеко в лесу? — спросила Скалли, когда егерский дом скрылся из виду и по обеим сторонам дороги, словно стены высокого забора, встал лес; между стволами почти не было просветов.

— Потому что там — деревья, — ответил Хамфрис.

— Шутите? А это что, — она кивнула в окно, — не деревья, по-вашему?

Хамфрис хотел было съязвить, но потом вспомнил, с кем свела его судьба, и терпеливо объяснил:

— Это национальный парк. Заповедник. Комиссия по окружающей среде определила близлежащие леса как неприкосновенные. А вырубку разрешает лишь в самой глубине. Да и то далеко не все деревья и не всюду. Иной раз сам удивляюсь, почему на каком-то участке можно рубить, а, например, там — нельзя. Комиссии виднее, компания вынуждена подчиняться их решениям.

— Тогда почему экотеррористы напали на ваш лагерь, если дровосеки соблюдают закон? — спросил Малдер.

— Потому что эти «зеленые» — фанатики, они не признают ничьих решений, — вместо Хамфриса ответил Мур. — Мне иногда даже кажется, что им все равно за что воевать — за сохранение природы, за гроб Господень, за черта в ступе… будь они неладны. Хотя, положа руку на сердце, надо сказать, что и лесорубы иногда, случайно или еще по каким причинам, губят запрещенные к вырубке деревья.

— Да, — вздохнул Хамфрис. — Руководство компании борется с этим, но лесорубы практически предоставлены сами себе, и иногда, очень редко, они нарушают закон. А экотеррористы, в свою очередь, не считаются ни с чем. Они не слушают оправданий, они губят технику в отместку за спиленные деревья. Ведь они не могут не понимать, что все напрасно, что компания либо починит, либо завезет новое оборудование, вот и бесятся от злости. Они готовы на все, лишь бы навредить лесозаготовительным компаниям.

— Вплоть до убийства лесорубов? — спросил Малдер.

Ни Мур, ни Хамфрис не ответили.