Идиллия в Оксфорде

Вторая глава

Пеппер почистила зубы и попыталась привести в порядок свои непослушные волосы. «Ну, вылитая зомби. Неудивительно, что этот мужчина так на меня пялился. К тому же, я его, бедняжку, чуть с ног не сбила. Наверное, весь в синяках», – поморщившись, размышляла она.

Зато он не смотрел на нее как на увальня.

Но и на свидание не пригласил.

Пеппер покачала головой. Ну и что? Где это слыхано, чтобы свидания назначали в самолете? Особенно женщине, которая чуть не размазала тебя по стенке пару минут назад. Впрочем, было мгновение, когда ей показалось, что мужчина собирается ее пригласить. Но что-то ему помешало…

Ее глаза заблестели, когда она вспомнила его прикосновение. Ей же не показалось? Из-за ослепительного солнечного света она почти не видела его лица. Но чувствовала, как изменилось его выражение, словно он неожиданно коснулся живого пламени. Она заметила это, потому что и сама ощутила нечто подобное. Вспышку. Притяжение. Страсть.

У Пеппер пересохло во рту. Никогда раньше она не испытывала сексуального влечения к незнакомцам.

«Ну ладно, предположим, на тебя нашла какая-то блажь, Пеппер. Но заметь, сейчас ты не в лучшей форме. Так что о внезапной страсти с его стороны и речи быть не может.

Думай об очевидном. Ты столкнулась с ним, а он проявил любезность. Не наорал на тебя и не пригрозил судом. Этого тебе мало?»

Конечно, нет. Честно говоря, это был первый приятный случай за последнюю пару недель. Так что надо сказать спасибо воспитанности англичан и не желать несбыточного.

И все же, возвращаясь на свое место, Пеппер улыбалась. А когда болтливая пассажирка с соседнего сидения забормотала снова, даже втянулась в разговор.

Женщина оказалась бабушкой из Монтаны, которая никогда раньше не была в Лондоне. И впервые летела на самолете. Она отказалась поменяться сиденьями, но когда самолет начал снижаться, перегнулась через Пеппер, заглядывая в иллюминатор.

– Какая земля огромная! – ужаснулась она.

Прилетели они рано. Очень рано. Солнце едва успело подняться над горизонтом, когда они зашли на посадку в лондонском аэропорту «Хитроу». Солнечный свет играл на крышах зданий и самолетах. Даже взлетная полоса казалась усыпанной бриллиантами.

В салоне царило возбуждение от раннего подъема, завтрака из круассанов и апельсинового сока, и предстоящего приземления в новой стране.

Или даже в новом мире.

Может, англичанин прав. Может, ей надо отыскать двоюродных сестер. Сразу не получится? Но у нее куча времени впереди.

Бабушка Монтана судорожно сглотнула. Неожиданно, после многочасовой болтовни она призналась в том, что ее тревожит на самом деле. Она собирается впервые в жизни увидеть своего английского зятя и двух английских внуков. Она ужасно волнуется.

Пеппер не знала, что сказать.

– Для меня это что-то новенькое. Моя бабушка никогда не волнуется.

– Должно быть, она очень храбрая.

– Легко быть храброй, если с тобой никто никогда не спорит, – отрезала Пеппер.

У нее сразу же поднялось настроение.

Самолет коснулся взлетной полосы с громким шипящим звуком. Бабушка Монтана ахнула и сильно побледнела.

К собственному удивлению, Пеппер взяла ее за руку.

– Все в порядке. Этот шум бывает всегда.

Бабушка Монтана робко улыбнулась.

– Спасибо. Я так и думала. Но… – Она сжала ладонь Пеппер, словно та была ее внучкой. – Я такая глупая. А вы очень добры.

Пеппер была поражена. Доброта! За пределами «Калхаун Картер» люди бывают добры друг к другу, не требуя ничего взамен. Мужчина, с которым она столкнулась, был добр к ней. А теперь эта женщина благодарит ее за поступок, над которым ее родная бабушка смеялась бы до колик.

Она чуть было не ответила: «Нет, что вы. Я никогда не была доброй. В бизнесе нет места доброте. А я – деловая женщина до кончиков ногтей. У меня три диплома и моя биография напечатана в журнале «Fortune»».

Но Пеппер ничего этого не сказала. Она подумала: «Я могу измениться. Небритый мужчина, излучающий сексуальность, сказал, что я могу добиться всего, чего захочу. И я добьюсь. Добьюсь».

Она медленно произнесла:

– Никакая вы не глупая. Всегда бывает страшно, когда делаешь что-то впервые.

– Наверное, – с сомнением ответила женщина.

Шум прекратился, и она выпустила ладонь Пеппер. На мгновение девушке захотелось схватить ее за руку снова.

Неожиданно она спросила:

– Вас родственники встречают?

– Надеюсь. Но они, наверное, еще не приехали. Мы так рано прилетели.

– Дул попутный ветер через Атлантику. Это часто бывает. Может, они учли такую возможность.

Соседка воспрянула духом.

– Вы думаете?

– Да, – ответила Пеппер, привыкшая, что ее всегда встречает машина с шофером. Сама себе удивляясь, она предложила: – Послушайте, может, я побуду с вами, пока ваша дочь не подъедет?

Женщина так обрадовалась, как будто выиграла в лотерею.

– А вам не трудно?

– Нет, конечно.

– Но вас же тоже кто-то встречает…

– Нет, – уверенно сказала Пеппер. – Меня никто не ждет. Я с радостью составлю вам компанию. Правда.

Но в аэропорту ее добрым намерениям чуть было не помешали. Сзади донесся голос:

– Мисс Калхаун? Мисс Калхаун?

Девушка обернулась. Это был финансовый журналист из международного агентства печати.

– Я так и думал, что это вы, – обрадовался он. – Я сидел сзади вас.

Ага, один из шумных предпринимателей. Наверное, он глазам своим не поверил, когда увидел ее в эконом-классе.

– Что вы здесь делаете? Калхауны подумывают о приобретении британской компании?

Пеппер растерялась лишь на мгновение, но сразу взяла себя в руки.

– Это не деловая поездка. Как поживаете, мистер Фрэнкс?

В его глазах мелькнуло подозрение.

– Я только что из Нью-Йорка. Освещал переговоры. А вас каким ветром занесло в Лондон?

Пеппер вспомнила свой разговор с небритым пиратом.

– Приехала навестить родственников, – не моргнув глазом, ответила она.

– Правда?

– Правда. У меня уже сто лет не было отпуска. А я слышала, Лондон прекрасен весной.

Он недоверчиво поджал губы. Но общение с журналистами было для Пеппер делом привычным. Она вежливо улыбнулась. Он сдался.

– Желаю приятно провести время. Если понадоблюсь, звоните.

Фрэнкс вынул из бумажника визитную карточку. Пеппер чудом удалось не поморщиться. Было мгновение, когда ей показалось, что пират вот-вот даст ей свою визитку. Вот это было бы достижение! Мужчина, не знающий, что она наследница, дает ей свой номер телефона!

– Спасибо, – ответила Пеппер, даже не взглянув на карточку.

Она кивнула в знак прощания.

– Простите. Мне нужно помочь пройти таможню женщине, которая впервые приехала в Лондон. До свидания, мистер Фрэнкс. Приятно было увидеться.

Но карточку она сохранила. В борьбе за выживание все может пригодиться.

Стивен высматривал рыжеволосую красавицу в зале выдачи багажа. Впрочем, народу здесь было столько, что найти ее можно было лишь чудом.

Но ему встретились совершенно не те люди. Мартин Таммери, напористый выпускник колледжа Королевы Маргарет, вновь попытался уговорить Стивена принять участие в своем новом телевизионном проекте. А потом завел спор с Сэнди Фрэнксом о какой-то женщине. Они называли ее Тигренком.

Стивен их не слушал. Ему нужна была богиня, а не Тигренок. Он продолжал всматриваться в бурлящую толпу. Разве можно не заметить эту рыжую гриву?

В глазах Мартина Таммери появился алчный блеск.

– Думаешь, она приехала надолго? Я смогу затащить ее в свою передачу?

Сэнди Фрэнкс поджал губы.

– Придется поторопиться. Она нигде надолго не задерживается.

– Ага. Но где мне ее искать?

– Пригласи меня на запись, а я попытаюсь тебе помочь. У меня есть связи.

– Слышишь, Стивен. Это достойная соперница для тебя, если ты решишь сняться в новой программе, – обратился к нему Мартин. – Может, мы и с тобой договоримся? Я позову на передачу Пеппер Калхаун, а ты перестанешь отнекиваться.

– Понятия не имею, кто такая эта Пеппер Калхаун, – ответил Стивен, продолжая прочесывать взглядом толпу.

Журналисты принялись излагать ему краткую биографию. Он не слушал. Что-то рыжее мелькнуло в противоположном конце зала. Он бросился туда.Опять не то. За это время толпа пассажиров в зале выдачи багажа несколько раз обновилась. Она исчезла, его золотая Венера с застенчивой улыбкой и заразительным смехом.

Надо было спросить у нее номер телефона и наплевать на политкорректность. Надо было дать ей визитную карточку. По крайней мере, он бы знал…

Журналисты запыхались, но не отставали.

– Так что же, Стивен? – поинтересовался Мартин Таммери. – Придешь на передачу? Защитишь честь родного колледжа?

Стивен глубоко вздохнул. Но у него, как у главы колледжа, имелись обязательства перед бывшими питомцами. Прощай, моя богиня. Привет, работа.

– Пришли мне приглашение, – тихо сказал он. – Я сверюсь со своими планами. Но в принципе сделаю все, что смогу.

Мартин рассыпался в благодарностях.

– Отлично. Буду на тебя рассчитывать.

«Еще один», – думал Стивен, забирая свой чемодан и соглашаясь подбросить эту парочку до центра Лондона. Он никогда никому не отказывал.

«В этом вся моя жизнь, – с горечью размышлял он. – Стивен Кониг, неиссякаемый источник поддержки. Там проведи конференцию, здесь прочитай лекцию. Я никогда не спорю. И никогда не совершаю глупостей.

Вот поэтому я и еду в Лондон с двумя мужчинами, которым нужно от меня еще больше лекций и интервью. Хотя мне бы хотелось, чтобы меня сопровождала моя золотая богиня.

Что случилось бы, если бы я все-таки вручил ей визитную карточку? Она дала бы мне свой номер телефона? Согласилась бы встретиться? Может даже, сейчас была бы со мной?»

От этой мысли его бросило в жар.

«Но куда бы мы с ней поехали?»

Вопрос безумно его возбудил. Стивен даже в лице изменился. Но его спутники, увлеченные обсуждением закона о занятости, ничего не заметили.

«И это к лучшему, – подумал Стивен, разрушая созданную в воображении картину. – Я все тот же непрошибаемый Стивен Кониг с кучей обязанностей и обязательств. Мне некогда улаживать свою личную жизнь.

Но как бы хотелось. Если б только…»

Разговор оборвался.

– Стивен, ты что-то сказал? – недоуменно переспросил Мартин Таммери.

Улыбка Стивена была полна самоиронии.

– Только то, что все удовольствие достается капитану Бладу.

Пеппер обнаружила, что быть бедной на удивление легко. Частенько даже забавно. А самое лучшее – ей не приходится больше думать о том, что скажет бабушка по поводу ее решений.

Раньше она останавливалась исключительно в пятизвездочных отелях, причем номер заказывала заранее исполнительная Кармен. Так что поиск недорогой гостиницы оказался для Пеппер настоящим приключением.

К счастью, все прошло хорошо. Ей даже удалось договориться с консьержкой, заявившей, что в номер можно будет вселиться только после полудня.

– Я ужасно устала. Мне нужно отоспаться за целую неделю, – возразила Пеппер, широко зевнув. Она достала единственную оставшуюся у нее кредитную карточку. – Я и вчерашнюю ночь оплачу, если хотите. Просто дайте мне где-нибудь прилечь.

Или зевок подействовал, или консьержка тоже оказалась склонной к неожиданным проявлениям доброты, но через десять минут Пеппер лежала с закрытыми глазами на жесткой кровати.

– Одна проблема решена, – сонным голосом пробормотала она. – Какой удар для Мэри Эллен Калхаун.

Пеппер проспала до самого вечера. Затем встала, немного прогулялась по темным улицам, вернулась и снова рухнула в постель.

На следующее утро она чувствовала себя другим человеком. Особой надежды она не испытывала. Зато в ней проснулось любопытство. Пират с самолета сказал, что она способна на все. Он прав?

После отличного ночного сна она готова была это проверить. У нее даже сложился план. Надо выйти, купить себе сотовый телефон и сразу же им воспользоваться.

Похоже, решение проблем было ее коньком. К концу дня один из ее старых знакомых согласился посмотреть бизнес-план «Мансарды». Еще один пообещал свести ее с нужными людьми. Она нашла временную работу, чтобы продержаться следующие несколько недель. Это была скромная должность оператора ПК, но зато не придется тратить заначку… или маяться бездельем, обдумывая едкие слова бабушки.

А также Пеппер сделала то, чего сама от себя не ожидала. Она нашла фамилию адвоката маминых родственников. Пришлось порыться в старых файлах на ее портативном компьютере, и вот он – ответ на письмо, которое адвокат прислал ей к двадцатипятилетию.

– Напиши, что ты не хочешь иметь с ними никаких дел, – велела ей Мэри Эллен.

И Пеппер подчинилась. Так что теперь ей было совестно обращаться к нему за советом. Но комплимент пирата помог ей преодолеть свою робость. Она позвонила адвокату.

Он был холоден с ней, но согласился встретиться.

– Какой сюрприз, – заявил адвокат, как только она вошла. – Миссис Калхаун утверждала, будто вы не желаете видеть никого из семьи Даре.

– Это дело прошлого.

На его лице было написано недоверие.

– Меня лишили наследства, – без обиняков заявила Пеппер.

– Ага. – Он поджал губы. – Так чего же вы хотите от семейства Даре?

Девушка вспыхнула.

– Не денег, если вы об этом, – возмущенно возразила она. – Я сама способна о себе позаботиться. Но… я подумала… если кто-нибудь из моих родственников захочет меня увидеть, я еще некоторое время поживу в Лондоне. Мы могли бы посидеть где-нибудь и выпить кофе. И все.

– Ясно. – Адвокат задумался.

Она через силу добавила:

– Понимаете, я ведь маму совсем не помню. А потом… то есть, недавно я задумалась об этом. И мне хотелось бы встретиться со своей тетей. Эта вражда тянется слишком долго. Я даже не знаю, с чего все началось.

Впервые адвокат улыбнулся.

– Я спрошу, – пообещал он.

Должно быть, он сразу же связался с ее родственниками. Вечером того же дня в номере гостиницы зазвонил телефон.

– Пеппер? – воскликнул радостный голос. – Ой, прямо не верится. Как здорово поговорить с тобой после всех этих лет.

– Кто это?… – начала Пеппер и неожиданно умолкла.

Голос был ей знаком. Ей до сих пор снились сны, в которых этот же голос говорил ей: «Ну что с того, что перепачкаешься? Зато зимородков увидишь».

– Изабель? – недоверчиво спросила Пеппер.

Она считала, что это всего лишь сон. Так говорила ей бабушка. Или детские фантазии о выдуманных друзьях. Мэри Эллен даже грозилась отвести ее к психиатру («Чтобы ты избавилась от этих снов раз и навсегда»).

– Иззи? Иззи, это ты?

Смех Иззи совершенно не изменился. В воспоминании, которое Мэри Эллен называла дурацкой фантазией, они с Пеппер встречались в детстве. Восьмилетняя Иззи была чумазой, как поросенок; Пеппер, которой было тогда лет десять, одетая с иголочки, тоже мечтала влезть в грязь.

– Ага, это я, – ответила Изабель Даре. – Я так поняла, ты надолго приехала. Хочешь заскочить к нам?

В зеркале напротив Пеппер видела, что улыбается до ушей. Воспоминание доставило ей радость. И даже рассмешило.

– Чтобы снова лазить по канавам?

– Ага, значит, ты не забыла! – Иззи издала восторженный возглас. – Еще лучше. У нас есть свободная комната, которая, к счастью, не занята. Хочешь пожить у кузин?

И Пеппер подумала: «Дом!».

Она никогда не жила в одной квартире с ровесницами. Это было что-то новенькое.

Джемайма разгуливала по квартире в одном белье, с накрученными на бигуди волосами, пока сестры обменивались планами на ближайший день. Они с беззаботной легкостью делились одеждой, обязанностями по дому и приглашениями. Они кидались в драку из-за обезжиренного йогурта. Они читали вслух гороскопы за завтраком в воскресенье. Они без спора оплачивали счета, зато спорили до хрипоты из-за того, чья очередь мыть чашки из-под кофе. Пеппер целую неделю не верила своим глазам, но затем все-таки высказалась:

– Я жила в Нью-Йорке, Париже и Милане. Но нигде не видела такого бардака.

– Всегда полезно узнать что-то новое, – усмехнулась Иззи.

Но Джемайма осталась серьезной.

– Не может быть. Ты же была студенткой, да? Все студенты живут точно так же.

– Только не я. У меня был электронный органайзер. И горничная.

– Горничная? – воскликнули кузины в один голос.

– Ну, кому-то ведь надо было убираться.

– Мы сами убираемся, – решительно заявила Джемайма.

– Если только Джей-Джей не устраивает вечеринку для своих крутых приятелей, – возразила неугомонная Иззи. – Тогда мы нанимаем декоратора. А потом бригаду уборщиков.

Джемайма швырнула в нее подушку.

Вскоре Пеппер поняла, что в этом шуточном упреке была доля правды. Друзья Иззи были обычными людьми, но Джемайма очень серьезно подходила к выбору приятелей.

– Все потому, что она манекенщица, – пояснила Иззи, когда они с Пеппер остались наедине. – Это она сейчас так живет. Но ее агент говорит, что она может сделать отличную карьеру. Для этого и нужны знакомства.

– Я знаю, что такое полезные знакомства, – с чувством ответила Пеппер. – Я сейчас работаю над проектом новой сети магазинов. Бизнес-план прекрасен. Осталось только денег достать. Все те же знакомства!

Впервые она решилась на откровенность. Но рассказала далеко не все. Никаких «увальней» и «оплаченных свиданий». Зато поведала о том, почему ушла из компании. И о своем решении поехать в Лондон.

– А если все накроется, я смогу поработать консультантом, – легкомысленно подытожила Пеппер. – Именно этим и занимаются неудачливые предприниматели между своими проектами.

– Расскажи о «Мансарде», – потребовала Джемайма, обожающая магазины.

Пеппер просияла. Она была без ума от своего проекта.

– Это два зайца одним выстрелом. Самое главное, что поход за покупками превращается в развлечение. Все должно быть удобно, приятно, и красиво. То есть, мы превращаем магазин в пещеру сокровищ. Ты не просто перебираешь вешалки, ты совершаешь открытия. Как будто роешься на старом чердаке.

Джемайма поджала губы.

– Разве покупатели не должны обслуживаться как можно быстрее, и набирать столько товаров, сколько смогут унести?

– Они станут покупать. Касса же там будет. Но у клиентов должна быть возможность спокойно полюбоваться вещами, прежде чем делать выбор. Они будут оставлять сумки и верхнюю одежду у двери. Их будут угощать кофе. Они смогут посидеть и посмотреть на товары.

Джемайму это не убедило.

– Такая куча усилий, чтобы продать одну-единственную вещь.

– Да, но большинство клиентов купят не одну вещь. И они будут уносить с собой каталоги. Мы будем разговаривать о моде. И создадим свой круг постоянных покупателей. Думаю, нам стоит устраивать «девичники». Эксклюзивные показы для близких друзей после работы.

Иззи восторженно ее поддержала.

– Великолепно. Покупки и развлечения в одном флаконе!

Пеппер кивнула.

– Именно так все и задумывалось.

– Но сама же ты не ходишь по магазинам и не любишь вечеринки, – возразила на это Джемайма.

– Ну и что? Вокруг столько людей, которые совершенно на меня не похожи. Я же знаю, чего хотят остальные женщины.

И все-таки Джемайму это не убедило.

– А что это будет за одежда?

– Ну, разная. В зависимости от сезона и направления моды.

– То есть, ты еще сама не знаешь, – хмыкнула Джемайма.

Пеппер взвилась, как ужаленная.

– Все я знаю. У меня уже есть пара дизайнеров. Я все им подробно объяснила.

Джемайма вздернула нос.

– Может, ты не хочешь верить, – с чувством продолжила Пеппер, – но большинство вещей в универмагах предназначены для подростков, которые не чувствуют холода, никогда не сидят на одном месте и строят из себя сексуальных хищников. Нужно же кому-то продавать одежду для нормальных людей. Вот я и заполню эту нишу.

– Ты говоришь о «синдроме пятидесятого размера», – фыркнула Джемайма.

Пеппер окинула ее сердитым взглядом.

– А что плохого в пятидесятом размере? Разве ты не знаешь, сколько таких женщин?

Джемайма открыла было рот, взглянула на Пеппер и снова закрыла.

– С пятидесятым размером одна беда, – воскликнула Пеппер. – Это не модно. Я сделаю «Мансарду» такой модной, что ни одна из покупательниц не станет стыдиться своего тела, какой бы размер она ни носила.

Джемайма закатила глаза.

– Мечтать не вредно.

Но Пеппер была непоколебима.

– Я провела исследование рынка. И я сама ношу пятидесятый размер. Женщины только и ждут мою «Мансарду». Вот увидишь.

– Простите, мастер.

Стивен стоял у высокого окна и глядел во двор.

Удовольствия ему это не доставляло. Другие люди видели средневековый замок с решетчатыми окнами, выходящими на роскошную бархатную лужайку. Стивен видел крошащиеся камни, засоренные водосточные трубы и цену, которую придется заплатить за ремонт крыши.

Колледж Королевы Маргарет располагался в старинных зданиях, которые считались памятниками архитектуры. И неуклонно разрушались.

Валерия Холмс, «вечная» секретарша мастера еще со времен студенчества Стивена Конига, взглянула на него с сочувствием. «Бедняжка», – подумала она. Он оказался типичным компромиссным вариантом: не фанатиком от науки, о котором мечтала «старая гвардия», и не энергичным любимцем прессы, которого так упорно проталкивали политиканы. В результате он не пользовался симпатией ни у одной из сторон. И прекрасно это понимал.

Она тихонько кашлянула.

– Мастер?

Стивен вздрогнул и обернулся.

– А, это ты, Валерия, – с удивлением сказал он. – Машина готова?

Он собирался принять участие в телепередаче, и за ним обещали прислать машину. На этом условии настояла Валерия. Она знала, как он не любит быть в центре внимание. Но если ты глава колледжа, от этого никуда не деться.

Но это была не машина, которую с такой неохотой пообещали сотрудники телеканала «Индиго». Это было нечто более тревожное.

– Нет, мастер. Машина придет через час.

Стивен вздохнул и провел рукой по волосам. «Надо было напомнить, чтобы он постригся, – подумала Валерия. – Зато хоть побрился с утра». Иногда, возвращаясь с утренней пробежки, он был похож на партизана из джунглей Латинской Америки.

Он одарил Валерию своей лучшей, заговорщицкой улыбкой, и у женщины заблестели глаза. Немногим удавалось видеть эту улыбку. Большинство коллег считали главу колледжа мрачным трудоголиком.

– Что стряслось, Вал? Или ты решила, что мне скучно одному?

– Нет, конечно. Там…

– Не волнуйся, я читал отчет. Очень подробный, как и всегда.

– Спасибо. Сотрудники канала «Индиго» дали мало информации. Но…

– Ты назвала вещи своими именами, Вал? Это будет что-то ужасное, – продолжил Стивен.

Он вернулся к большому антикварному письменному столу, заваленному бумагами, письмами, отчетами и старыми упаковками из-под бутербродов. Валерия со вздохом взяла пустой бумажный стаканчик и несколько приглашений. Она бросила стаканчик в мусорное ведро и принялась рассеянно сортировать приглашения.

– Дело не в программе… – начала она.

Но Стивен наконец-то отыскал в этих дебрях ее тщательно подготовленный отчет.

– «Как достать Луну с неба», – прочел он вслух. – Передачу ведут Гордон Рамсден…. Судя по твоим записям, полный идиот. …И консультант по продажам из Америки Пенелопа Энн Калхаун. А эта еще хуже.

– Мастер…

– …наследница династии Калхаунов, – продолжал он читать. – Председатель правления «Калхаун Ретейл» и вице-президент «Калхаун Картер», компании-учредителя, которую она покинула в возрасте двадцати трех лет ради учебы в школе бизнеса. Ей всего двадцать восемь, и ее мнение волнует многих. – Он оторвал взгляд от бумажного листа. – Ну да, конечно. Что она может знать о том, как воплотить в жизнь свою идею? Или о борьбе за начальный капитал? Ей этот капитал преподнесли на тарелочке. И держу пари, у нее в жизни не было ни одной идеи.

Валерия громко сказала:

– Стивен, там женщина в вестибюле утверждает, будто ты отец ее ребенка.

Стивен прикусил язык и уставился на нее непонимающим взглядом.

Вал продолжила:

– Привратник сказал, что она требует встречи с тобой. Он уже устал ее выпроваживать, но она никак не уходит.

Стивен молчал.

Она повысила голос:

– Стивен, там студенты внизу. Мимо постоянно ходят люди. Подумай, какой разразится скандал!

Он поморщился.

– Простите, мастер, – сказала Валерия, убедившись, что сумела привлечь его внимание.

В первое мгновение он ничего не ответил. Но насмешливое выражение сползло с его лица.

Наконец, он произнес:

– У этой женщины есть имя?

– Кортни. Больше она ничего не сказала.

– Ага.

– Я сказала привратнику, что вы очень заняты. Что у вас встреча в Лондоне. Что она должна была позвонить и договориться заранее. А она ответила, что никуда отсюда не уйдет.

– Да, – согласился он все с тем же каменным выражением. – Она не уйдет.

Значит, он ее знает! Может, и остальное правда?

Почему-то Валерия так не думала. Стивен Кониг был непростым человеком, но она готова была поручиться жизнью, что он никогда не бросил бы собственного ребенка.

Он сказал:

– Сколько времени у меня осталось до встречи с Пенелопой Энн Калхаун, на которой она объяснит всем, почему из изобретателей получаются плохие бизнесмены?

Валерия фыркнула. Стивен Кониг был и изобретателем, и бизнесменом. Причем одинаково успешным во всем.

– Ну?

– Машина придет в одиннадцать.

Он кивнул, помрачнев.

– Отлично. Я сделал несколько записей. Статистические данные и прочая чепуха. – Он бросил ей дискету. – Здесь. Распечатаешь для меня, ладно? А я спущусь вниз и поговорю с миссис Андервуд.

– Миссис… ой.

– Ее зовут, – медленно произнес Стивен, – Кортни Андервуд. Она была женой Тома. Ты его наверняка помнишь. Здоровый такой парень, скалолаз, изучал химию. Он погиб в Андах четыре года назад.

– Конечно, помню, – буркнула Валерия.

– Я крестный отец его дочки, – сказал он, сжалившись над ней. – Я не видел ни девочку, ни ее мать уже несколько лет. Том и Кортни не горели желанием общаться со мной.

– Ясно.

– Успокоилась? – с иронией поинтересовался Стивен.

Валерия фыркнула.

– Меня это не касается, – надменно ответила она. Но да, втайне она испытала облегчение. Втайне. Здесь только скандала не хватало вдобавок к прочим неприятностям. И Стивен этого не заслужил, он ведь так много работает.

Он одарил ее бледной тенью своей былой улыбки.

– Ты врешь, Вал. Но не обращай внимания. Я ее выставлю. А потом поеду в студию, чтобы сделать рекламу нашему колледжу. Только не забудь распечатать мои записки.

Стивен вышел из кабинета и побежал вниз по каменной лестнице с такой же легкостью, как и в студенческие времена.

Валери выбежала на площадку и крикнула ему вслед:

– Мастер… а как файл называется?

Он не остановился. Но взглянул вверх, запрокинув голову, и его глаза весело заблестели. «Боже, какой же он сексуальный, когда не замыкается в себе», – подумала Валерия.

– Ерунда.

Стивен выбежал через переднюю дверь в дождливое весеннее утро.

Миссис Кортни Андервуд была очаровательна как всегда. Стивен понял это с первого взгляда. Он остановился в дверях будки привратника, на мгновение оставшись незамеченным.

Кортни что-то оживленно втолковывала привратнику. «А она совсем не изменилась с того дня, когда сказала, что выходит замуж за Тома», – подумал Стивен. Мягкие темные волосы блестят, как жидкая смола, чувственные губки слегка надуты. Привратник выглядел ошарашенным.

Стивен мог только ему посочувствовать. Он прекрасно знал об умении Кортни обезоружить любого мужчину. И привратник этого не заслужил.

«В отличие от меня», – поморщившись, подумал Стивен.

Он шагнул вперед.

– Все в порядке, мистер Джексон. – Я сам разберусь.

Кортни обернулась с проворством змеи.

«Совсем как в прежние времена, – заметил Стивен, стараясь удержаться от гримасы. – Кортни любит, чтобы у нее все было под контролем. Она терпеть не может, когда что-то… или кто-то… застает ее врасплох».

Она быстро опомнилась.

– Стивен! Дорогой!

Двое студентов, выгребающие почту из ящиков, беззастенчиво уставились на мастера и прекрасную незнакомку.

Кортни бросилась к нему в объятия, не обращая внимания на зрителей. «Нет, – мрачно подумал Стивен, – наслаждаясь вниманием зрителей. О, да, Кортни в своем репертуаре».

Неожиданно он вспомнил свою золотую Венеру, взволнованную, смущенную и не сознающую собственной привлекательности. Почему-то это воспоминание придало ему сил.

– Привет, Кортни, – бросил он бесстрастным тоном.

– «Привет, Кортни», – передразнила она, отстранившись и с упреком взглянув ему в глаза. – И это все? После всех этих лет?

Вдобавок к своему заявлению она запустила руки под его темно-серый пиджак. Он чувствовал, как кончики ее пальцев обжигают кожу через накрахмаленную рубашку.О, да, она все такая же. С лилейной кожей и длинными, длинными ресницами. С глазами, в которых так часто блестят сверкающие, словно бриллианты, слезы, но не никогда проливаются, чтобы веки не краснели. А ее рот уже приоткрылся для поцелуя.

Стивен так ее и не поцеловал.

Было время, когда у него дух захватывало при виде этих сияющих, ясных глаз. И она знала об этом. Кортни была уверена, что красавицам позволено все. Когда она уехала в Индию с богатым, бесшабашным Томом, Стивен думал, что никогда не оправится от этого удара.Но с тех пор прошло пятнадцать лет. Даже Кортни, которая всегда видела лишь то, что хотела видеть, должна понять, что Стивен Кониг сорвался с ее крючка.

«А я сорвался с крючка, – сердито сказал себе Стивен. – Да, сорвался».

Он отбросил ее руки и попятился.

– Давай лучше поднимемся в мою комнату.

– Звучит заманчиво.

Стивен ничем не выдал раздражения.

– Рано радуешься. Это всего лишь рабочий кабинет.

Он вывел ее во двор. Вокруг толпились студенты. С развевающимися на ветру шарфами, они несли в руках стопки книг или катили свои велосипеды.

– Как мне это знакомо, – оглядываясь по сторонам, заметила Кортни.

Стивен задохнулся от ярости.

– Ты меня удивляешь.

Она окинула его смущенным взглядом.

– Что ты имеешь в виду?

Стивен подождал мгновение, чтобы взять себя в руки.

– Насколько я помню, ты приезжала в Мэгги всего один раз, – резко сказал он. – На балу в День поминовения. Ты помнишь? Когда ты подцепила Тома?

– Стивен! – Казалось, она поражена до глубины души. – Неужели ты до сих пор сердишься? После всех этих лет? – Удивление, да. Но и радость тоже.

Стивен готов был себя убить.

Он ответил с сарказмом:

– Всего лишь восстанавливаю порядок событий.

Кортни рассмеялась. Раньше Стивен считал этот девичий смех очаровательным. Теперь же он действовал ему на нервы.

– О, Стивен! Все так же цепляешься к мелочам.

– Это факты, и они важны, – возразил он.

Кортни раздраженно сдвинула брови. На мгновениеееочарование улетучилось. «Это что-то новенькое», – подумал Стивен. Ну конечно, он ведь никогда раньше не спорил с ней.

Ровным голосом он сказал:

– Ты никогда не приезжала в колледж. Более того, тебя бесило, что я здесь учусь. Помню, как ты язвила, что встречаешься со студентом. Так что давай не будем переписывать прошлое. – Он указал на маленькую кирпичную арку. – Сюда.

Он чувствовал на себе взгляд Кортни. Она мягко заметила:

– Ты ошибаешься. Мне не нужно ничего переписывать. Я помню… все.

Это слово, произнесенное тихим шепотом, предназначалось только для его ушей, словно тайная ласка. Стивен помнил эту уловку. Даже удивительно, как быстро в нем вспыхнула прежняя бессильная ярость.

Он стиснул зубы. За последние пятнадцать лет он отвык от «фокусов» Кортни.

– Я рад это слышать.

Она схватила его за руку и заставила остановиться у защищающей от ветра старой стены. Стивен взглянул на нее. Ее глаза были широко распахнуты.

– Я помню этот бал, – промурлыкала Кортни, глядя на его губы. – Как будто это было вчера. Разве мы не целовались с тобой здесь?

Она сменила духи. Запах был насыщенным и слишком пряным, словно в опиумном притоне. У Стивена закружилась голова. Он резко выдохнул.

Кортни улыбнулась.

– Видишь? Я помню.

О да, она прекрасно помнит свои дьявольские игры. Каждый раз, когда он встречался с ней с тех пор, она бросала его на колени каким-нибудь беззаботным замечанием, тайным обещанием близости. Со временем он перестал видеться с Томом. Проще было вообще перестать встречаться, чем постоянно чувствовать себя предателем.

– Убедился?

Стивен попятился.

– Мы никогда не целовались под этой аркой, – резко сказал он. – Она ведет в резиденцию главы колледжа. Двадцать лет назад я никогда не приходил сюда. Это было запрещено.

Он с отвращением отвернулся. Кортни, без сомнения, загладит свою оговорку. Ей всегда это удавалось. Но ему не хотелось выслушивать ее оправдания.

Он отомкнул резную калитку и направился к дому мастера. Это было старейшее здание в колледже, средневековая башня с каменной винтовой лестницей и наводящими ужас горгульями. Обычно Стивен улыбался им, проходя мимо. Сейчас он даже не посмотрел в их сторону.

Он заглянул в комнату секретарши.

– Миссис Андервуд несколько минут проведет в моем кабинете, Валерия. Ты не могла бы сварить кофе? И сообщи, пожалуйста, когда придет машина.

Он открыл дверь кабинета и остановился, пропуская Кортни вперед. Новые духи были очень пахучими. Просто душили.

Стивен пересек комнату, чтобы открыть окно.

– Итак… присаживайся, – предложил он, стараясь держаться от Кортни как можно дальше. – Не ожидал тебя увидеть. Что ты делаешь в Оксфорде?

Кортни была далеко не дура. Она сразу поняла, что Стивен нарочно отгородился от нее роскошным дубовым столом. В ее глазах сверкнули слезы.

– Не обижай меня, Стивен.

«Ее голос остался прежним», – с раздражением подумал Стивен. В промежутке между девятнадцатью и двадцатью четырьмя годами он безумно возбуждался от этих звуков. Сейчас ему тридцать девять, и через сорок девять минут ему ехать на телестудию. А эта легкая хрипотца по-прежнему сводит его с ума.

После всех этих лет! Как можно быть таким идиотом? Он решил забыть о вежливости.

– Чего ты хочешь, Кортни?

Она взмахнула своими роскошными ресницами. Пятнадцать лет назад его бы бросило в пот. Но за прошедшие годы Стивен встречал многих женщин. Теперь он понимал, что это всего лишь маленькая уловка, которой Кортни пользовалась, когда ей это было удобно. Где же его взволнованная богиня, у которой не было никаких уловок? Эта мысль поразила его своей силой.

Кортни даже не заметила, что он ее больше не слушает.

– О, Стивен, – вздохнула она. – Ты все еще обижаешься после всех этих лет?

Стивен взглянул на часы.

– Не знаю, зачем весь этот спектакль, Кортни, но тебе придется доигрывать его в одиночестве. У меня назначена встреча в Лондоне, и машина придет с минуты на минуту.

Она облизала губы, не сводя с него глаз. Этот фокус он тоже помнил. Вопреки его воле, тело откликнулось. Проклятье.

Кортни заметила его выражение.

– Отпусти машину, – хриплым шепотом предложила она.

Стивен глядел на нее, не мигая.

– Ты и впрямь надеешься получить все, что хочешь, Кортни?

Она широко распахнула удивительные голубые глаза.

– Ты всегда был умнее меня, Стивен.

– Смотря что ты считаешь умом, – все так же насмешливо ответил он. – Слушай, Кортни, у меня нет времени на дурацкие игры. Что на этот раз? Деньги?

На гладком лбу появилась морщинка. Кортни вздохнула.

– Ты стал таким… таким расчетливым. Я не узнаю тебя.

– Это жестокий мир. Странно, что ты до сих пор этого не поняла, ведь тебе приходится заботиться о ребенке.

Кортни наклонила голову. Ее темные волосы блестели. Неровное викторианское стекло в решетчатых окнах дробило солнечные лучи на множество маленьких радуг. Казалось, она окружена сиянием. «Догадывается ли она об этом?» – с раздражением подумал Стивен.

И все же ему стало легче. Ему проще было сопротивляться, когда Кортни разыгрывала из себя Мадонну.

– Поэтому я и здесь. Мне нужно поговорить с тобой об Уиндфлауэр, – с чувством ответила Кортни.

Его глаза сощурились.

– Да ну?

После гибели Тома Кортнизаявиласьв дом его родителей, утверждая, будто у нее нет ни гроша. Стивен в это время был в Австралии. Вернувшись, он обнаружил убитую горем мать Тома на грани разорения. К тому же она сидела по ночам с малышкой, в то время как Кортни разгуливала по наимоднейшим ресторанам с мужчинами, которые затем прощались с ней в лимузинах с затененными стеклами.

– Кортни – настоящая пиявка, – сказала миссис Андервуд. – Я бы выгнала ее, но бедняжка Уиндфлауэр все-таки моя внучка. Ты единственный из друзей Тома, с которым я могу разговаривать. Ты ее крестный отец. Мне нужна помощь, Стивен.

И Стивен помог. После того, как Кортни уехала снова (с одним из своих «спутников»), это было непросто. Но на протяжении многих лет он договаривался о школах, каникулах, программах медицинского обслуживания и однажды даже о срочном вылете из зоны боевых действий.

Миссис Андервуд называла его святым. Сам Стивен испытывал неприятное подозрение, что швыряет деньги на ветер, хотя мог бы сделать нечто более полезное.

Теперь он сказал:

– Что с Уиндфлауэр?

Кортни склонила окруженную сиянием голову и улыбнулась. Ему захотелось ударить ее по лицу.

– Я вынуждена оставить ее у тебя.

Стивен был настолько уверен, что Кортни снова попросит денег, что в первое мгновение не понял, о чем она говорит.

– Что?

Она повторила.

– Но… – У него в голове не укладывалось. – Что ты несешь?

– Я отправляюсь в оздоровительный центр. Только для взрослых. Я не смогу взять ее с собой.

– Оздоровительный центр? И что собираешься лечить?

– Это духовное исцеление, – резко ответила Кортни.

Стивен онемел от удивления.Она с вызовом вскинула голову.

– Мой консультант утверждает, что мне необходима спокойная обстановка.

Дар речи вернулся.

– Ты серьезно?

– Мой внутренний ребенок нуждается в ласке.

– Да ну? – угрожающим тоном произнес Стивен. – А в чем нуждается твой внешний ребенок? Твой настоящий ребенок. Бедная девочка, которую ты уже несколько лет таскаешь за собой по всей Европе.

– Только попробуй назвать меня плохой матерью! – взвилась Кортни, неожиданно растеряв большую часть своего очарования. – Как будто ты лучше. Когда ты в последний раз виделся с ней?

– А когда она в последний раз была в Англии? – парировал Стивен.

– Ты мог бы забрать ее к себе. Но нет, конечно. Это помешало бы твоей бурной холостяцкой жизни, – с обидой заявила Кортни.

Стивен постучал пальцами по столу.

– Ты сама говорила, что ребенок должен жить с матерью, – напомнил он. – Розмари Андервуд с радостью бы ее удочерила.

Ее глаза сузились.

– Я говорю не об удочерении. А о том, чтобы оставить ее на время. Уиндфлауэр нужен человек, который стал бы для нее отцом. Ты.

Все как всегда. Как он мог забыть, что Кортни невозможно переспорить? Она неуязвима в своем эгоизме. И здравый смысл тут не поможет.

И все же Стивен возразил:

– Но я ничего не знаю о детях.

– Найми няню, – пожала плечами Кортни. – Ты можешь себе это позволить. Или пойди на курсы. Женись. Что хочешь, то и делай. – Она легкомысленно взмахнула рукой. – Теперь твоя очередь.

– Моя очередь!

Телефон на столе зазвонил. Стивен снял трубку.

– Что еще?

– Простите, мастер. Я не хотела перебивать. – Это Валерия. Ее голос дрожал. – Мне позвонил Джексон. Он спрашивает, что делать с девочкой.

Стивен замер.

– Девочкой? – угрожающе тихим голосом переспросил он.

Кортни с равнодушным видом смотрела в окно.

– С девочкой, которая пришла в будку привратника. Она сказала, что приехала сюда с миссис Андервуд.

У Стивена потемнело в глазах.

– Ты хочешь сказать, что моя гостья бросила свою девятилетнюю дочь посреди Оксфорда?

– Э…

Кортни оглянулась.

– Я разберусь. – Стивен положил трубку. В его тихом голосе звучала смертельная угроза. – Значит, ты привезла ребенка с собой?

– Конечно. Мне ее негде оставить.

– И где же ты ее бросила?

Кортни раздраженно повела плечами.

– На улице. Я сказала ей, что вернусь через минуту…

– Минуту?

Пару минут назад она предлагала ему отослать машину.

– Черт возьми, но почему ты не взяла ее с собой?

Но он ведь знает ответ, не так ли? Кортни не хотела, чтобы ее девятилетняя дочка путалась под ногами, пока она будет строить глазки такому влюбчивому Стивену Конигу. Глупому Стивену Конигу со старомодными манерами и неспособностью устоять перед женскими чарами.Он вышел из-за стола. Теперь укрытие ему больше не требовалось. Злость заставила его забыть о желании.

– Мы идем за ней.

– Сам иди. Там слишком сыро…

– Идем, Кортни.

Разумные доводы на нее не действовали. Зато подействовала ярость. Женщина подчинилась без единого слова, но как только они вышли из здания, притворно поежилась в своем модном алом плаще. Стивен сделал вид, будто ничего не заметил.

Подойдя к будке привратника, Стивен обогнул десяток старых велосипедов и заглянул в теплое освещенное помещение. Внутри оказалось тесновато. Двое студентов увлеченно болтали с Джексоном, а еще одна девушка вытаскивала почту из старых деревянных ящиков. Маленькая девочка, едва заметная за стопками книг, стояла перед доской объявлений и увлеченно читала приглашение на студенческую вечеринку.

Стивен застыл на месте.

Девочка обернулась. Ее одежда, в отличие от материной, была не только немодной, но и не подходящей по размеру. В помещении было тепло, но бледное лицо девочки покрылось «гусиной кожей». Стивен сроду не видел на школьниках таких кошмарных ранцев как тот, который она прижимала к себе. Ее пальцы посинели от холода.

Она окинула его серьезным долгим взглядом. «Вылитый Том», – подумал Стивен.

За его спиной защелкали каблучки.

– Вот ты где, Уиндфлауэр, – сказала Кортни, взяв Стивена под руку. – Помнишь своего крестного папу?

– Привет, – равнодушно буркнула девочка.

– Привет, – ответил Стивен.

– Он о тебе позаботится, – решительно заявила Кортни.

Стивен присел на корточки перед Уиндфлауэр.

– Ты знаешь, кто я такой, Уиндфлауэр? Правда?

– Один из друзей моей мамы? – равнодушно сказала девочка. И сглотнула, словно от страха.

Стивен подавил гнев. Она ни в чем не виновата.

– Ты хочешь остаться со мной?

На лице Уиндфлауэр отразилось сильнейшее удивление.

– Так мама сказала.

Похоже, ее мнением никто никогда не интересовался. У Стивена сжалось сердце.Он встал.

– Мне нужны ее документы. Свидетельство о рождении, медицинская карта, справка из школы.

– Все в ее ранце, – ответила Кортни. Стивен даже не ожидал от нее подобной предусмотрительности.

– А вещи?

Женщина указала рукой на потертый чемодан под доской объявлений. По мнению Стивена, он был слишком мал для полного набора детских вещей.

И тут его в очередной раз осенило.

– Отлично. Ты хочешь, чтобы я присмотрел за ней. – Такого приступа холодной ярости у него никогда еще не было. – Я это сделаю. Джексон, мне нужен ваш компьютер.

Его голос был тихим и вежливым, но Джексон сломя голову бросился отпирать дверь своего крошечного кабинета. Студенты умолкли, глядя на него во все глаза.

Стивен открыл текстовый редактор и очень быстро напечатал документ. Пока текст распечатывался, он оглянулся.

– Вы двое, – обратился он к парням, – будете свидетелями. – Он бросил Кортни два листа бумаги. – А это тебе. Ты передаешь мне полную опеку над твоей дочерью. Сюда впиши свой адрес… – Он с такой силой ткнул пальцем в бумажный лист, что чуть не пробил его. – И распишись.

Кортни вздрогнула.

– Но у меня нет адреса.

– Тогда напиши, что у тебя нет адреса. – Голос Стивена был таким же тихим. Таким же убедительным. И таким же угрожающим. – На обоих экземплярах. И не забудь расписаться.

Она подчинилась. В кои веки она казалась испуганной. Стивен вытащил из нагрудного кармана авторучку и тоже поставил свою подпись.

– Свидетели, – приказал он студентам. – Имена, адреса, дата. На обеих страницах.

К нему подошел Джексон.

– Пришла машина с телеканала «Индиго», мастер.

– Найдите им место для парковки и скажите, чтобы десять минут подождали, – все тем же ледяным тоном ответил Стивен.

Один из экземпляров он швырнул Кортни, не желая притрагиваться к ней даже пальцем. А второй аккуратно сложил и засунул во внутренний карман вместе с ручкой.

– Пожалуйста, присмотрите за чемоданом, Джексон. Я заберу его позже.

Стивен протянул девочке руку.

– Хочешь поехать со мной на телестудию? Увидеть съемку.

Она подумала и кивнула.

– Тогда попрощайся с мамой и идем.

– Прощаться? – Кортни была поражена до глубины души. Она опять вцепилась в его рукав. – Но нам так о многом надо поговорить…

– Мой адвокат к твоим услугам, – невозмутимо ответил Стивен. Он выдернул руку. – Я же говорил, что у меня назначена встреча. – А затем снова обратился к девочке, – Прощайся и идем.

Уиндфлауэр чмокнула маму в щеку и протянула ему ладошку. Он не ошибся. Ее пальцы были ледяные.

Стивен окинул Кортни таким презрительным взглядом, что она с перепугу попятилась. Он не поцеловал ее и не сказал на прощанье ни слова.Вместо этого обратился к Уиндфлауэр.

– В машине ты расскажешь о себе и о том, что ты любишь. Пойдем, я заберу свои вещи. Джексон, вы не проводите миссис Андервуд за пределы колледжа?

– Конечно, мастер.

Даже не взглянув на Кортни, он увел девочку с собой.Джексон позади произнес:

– Не желаете, чтобы я вызвал для вас такси, мадам?

«Благослови, Господи, этих флегматичных служителей, – подумал Стивен. – Впрочем, они привыкли иметь дело с экстравагантными личностями».

Теперь все, что ему нужно – это краткий курс воспитания девятилетних девочек.

Но сначала придется выступить по телевизору.

– Знаешь, за что я ненавижу британцев? – задумчиво произнесла Пеппер Калхаун.

Она сердито взглянула на свое отражение в зеркале. Терри Вудс сдержала улыбку. Терри была британкой. Она уже два месяца делала Пеппер прически и привыкла к перепадам настроения своей клиентки. Обычно это означало, что ей приходилось делать то, что делать совсем не хочется.

– Нет, Пеппер, – жизнерадостно сказала она. – Расскажи. За что же ты ненавидишь британцев?

– За то, что они умеют так классно шантажировать.

– Шантажировать! – От удивления Терри чуть не выронила ножницы. – Прости. Я тебя не царапнула? Скушай шоколадку, чтобы успокоиться.

Пеппер испепелила ее взглядом.

– Именно это я и имею в виду. Шантаж.

– Что?

– Ты задела меня своими ножницами, и я собиралась вскрикнуть. Я имела полное право кричать. Даже орать на весь дом, чтобы выпустить пар. Но тут ты предложила мне шоколадку и все испортила. Шантаж!

Терри расхохоталась.

– Это не шантаж, это страховка. – Она перегнулась через плечо Пеппер и пододвинула к ней дольку шоколада с орехами. – Бери.

Пеппер явно боролась с собой.

– Мне нельзя.

Терри тщательно расчесала густые влажные волосы.

– Так кто же еще тебя шантажировал? Иззи?

– Не Иззи. Телеканал «Индиго», – еще более угрюмым тоном ответила Пеппер.

– Первый раз слышу.

– Почему-то меня это не удивляет.

– И что с ним?

Пеппер пожала плечами.

– Этим ребятам удалось меня выследить. А я в последнее время была слишком вежливой с финансовыми журналистами. Так что…

Она, прищурившись, смотрела, как Терри начинает накручивать ее влажные пряди на разноцветные папильотки. Густые волосы Пеппер вились от природы, но сегодня она заявила, что хочет роскошные локоны, словно с полотен прерафаэлитов.

– Этого мало.

– Папильоток мало? – удивилась Терри.

– Крути на все, что у тебя есть.

– Зачем?

– Потому что я хочу выглядеть крутой и процветающей. И очаровательной. И хорошим вложением капитала. Чтобы все и сразу.

Терри фыркнула.

– Я парикмахер, а не волшебница.

– Представляй себя доброй феей. И все получится. – Пеппер угрожающе улыбнулась.

Терри вздрогнула.

– Ты права. Наверное, я добрая, – с сомнением добавила она.

Она торопливо расчесывала, накручивала и закрепляла. Но ее любопытство никуда не делось.

– Так что с этим телеканалом?

– Именно из-за телеканала «Индиго» я и оказалась здесь в десять часов утра. Мне придется сыграть роль доброй феи для кое-кого другого.

– И что ты будешь делать на телевидении?

– Хороший вопрос, – мрачно сказала Пеппер.

Ее пальцы потянулись к шоколадке. Она отдернула руку и хлопнула себя по бедру.

– Ток-шоу.

– О.

– Мне бы сейчас сидеть с холодным компрессом на голове и обдумывать коммерческий проект столетия, – с горечью пояснила Пеппер. – Осталось всего-то пять часов, а идей никаких. А что я делаю? Еду на этот занюханный телеканал выступать перед студентами. Ха!

Коммерческие проекты Терри не волновали.

– Здорово. А когда это можно будет увидеть?

– Если ты смотришь телевизор в обеденный перерыв…

– Да, тут есть телик в подсобке. Так когда же?

– Сегодня. Это прямой эфир. Наверное, я сумасшедшая.

Терри присвистнула.

– Класс. И о чем передача?

– Как стать предпринимателем. – Пеппер полезла в сумку, стоящую у ножки кресла и вытащила помятый листок бумаги. – «По собственному опыту», – прочла она вслух. – «Это образовательная передача в новом формате. Каждую неделю мы будем приглашать двух успешных представителей мира бизнеса и высоких технологий, чтобы присутствующие в зале молодые люди могли задать им свои вопросы». Ничего сексуального.

На это Терри нечего было возразить.

– Не огорчайся, – утешила она Пеппер. – Издержки популярности.

– Именно это я и говорю себе, когда перестаю биться головой об стену.

Терри закрепила последнюю папильотку и отошла, внимательно изучая фантастический образ в зеркале.

– И что в этом плохого?

– Ты забываешь о двух важных фактах, – сказала ей Пеппер. – Никто не знает, какими будут вопросы. И никто не заплатит мне за выступление.

– Ого.

– Я могу выставить себя полной идиоткой перед всеми.

– Тогда зачем это тебе?

– Все это долбаное слово. Боже, как я ненавижу британцев.

Терри обнаружила раскрутившуюся прядь. Она торопливо развернула папильотку и сунула зажим в рот.

– Что еще за слово? – сквозь зубы спросила она.

– Образование, – буркнула Пеппер. – Если ты занимаешься бизнесом в Британии, то должна сделать хоть что-нибудь для нужд образования. Причем бесплатно.

Впервые в жизни она была ограничена в средствах. По ее же собственным словам, это был очень полезный опыт. Но зато это отбило у нее всякую охоту заниматься благотворительностью.

– Тогда зачем тебе это?

– Хорошая реклама. Сейчас мне нужно как можно чаще появляться на людях.

Терри оставила в покое волосы своей клиентки и пристально взглянула на ее отражение.

– Но я думала, ты ненавидишь появляться на людях.

– Ненавижу, – согласилась Пеппер, и от этой мысли у нее пересохло во рту. – Но мне это необходимо. Вернее, моему проекту.

У нее засосало под ложечкой. Больше терпеть она не могла.

Пеппер взяла свою первую на сегодня шоколадку.

Стивен закончил читать отчет и засунул бумаги в дипломат. Уиндфлауэр сидела рядом с ним с таким видом, словно разъезжала в лимузинах целыми днями. Причем ее ноги даже не доставали до пола.

– Боюсь, тебе там будем скучно, – проворчал Стивен.

Уиндфлауэр (вот бедняжка, как же она живет с таким именем?) взглянула на него.

– Ничего. Я не буду путаться у вас под ногами. Мама говорит, что я не надоедливая. – В ее голосе не было хвастовства, а одна лишь покорность.

– Как только эта чертова передача закончится, можешь путаться под ногами, сколько захочешь, – с чувством заявил Стивен. – Я обещаю.

И тут машина въехала в захламленный дворик. Стивен знал, что телеканал «Индиго» появился недавно и борется за место под солнцем, и вовсе не ожидал увидеть здесь швейцаров в ливреях и мраморную лестницу. Но даже его удивили черные мешки с мусором и старая жаровня, стоящая у стены из гофрированных стальных листов.

Он склонился к шоферу.

– Вы уверены, что это то место?

– Именно это все у меня и спрашивают, – ответил водитель с мрачной усмешкой. – Он въехал на крошечный пятачок у неровной металлической стены и выключил двигатель. – Вас в два часа забрать? Если не захотите остаться на обед.

Что могут быть за обеды в таком убогом месте? Домашний самогон с колбасными обрезками? Стивен улыбнулся своим мыслям.

– В два часа.

Водитель вышел и торжественно распахнул дверь. Уиндфлауэр вылезла из машины и поежилась на холодном ветру.

– Надо будет купить тебе теплую одежду, – сказал ей Стивен.

По двору шла какая-то женщина, причем ее осторожная походка напоминала походку Кортни, когда та пробиралась между велосипедами. Стивен успел заметить бесформенный мокрый плащ и огромный шарф на голове.

– Эй, это та самая свалка?

Это прозвучало так неожиданно, что Стивен невольно усмехнулся.

– Боюсь, что да. Значит, вы еще одна гостья телеканала «Индиго»?

– Гостья, – фыркнула женщина. – Скорее уж, жертва. Как они вас сюда затащили? Не силой, надеюсь.

– Сэр, мадам, проходите, – предложил водитель.

Дверь была узкой, но она вела в довольно симпатичный коридор с картинами на стенах и приятным приглушенным освещением.

На даму в плаще обстановка не произвела ни малейшего впечатления. Она шагнула внутрь, но дальше не пошла.

– Эй! Мусорный телеканал! Есть здесь кто-нибудь?

Уинфлауэр захихикала. Стивен взглянул на нее с удивлением. Он впервые видел, чтобы девочка смеялась.Ответа не было. Дама в плаще задумчиво прикусила губу. Затем подняла ногу, сняла туфлю и принялась размеренно колотить каблуком по ближайшей батарее.Шум поднялся невыносимый. Стивен поморщился. Уиндфлауэр подпрыгнула от восторга и тоже начала разуваться.

– Хватит, – сказал Стивен.

Уиндфлауэр остановилась. Но женщина продолжала стучать и вопить. Туфля, которой она била по несчастной батарее, была сделана из черной натуральной кожи, и казалась очень дорогой. Значит, под необъятным плащом скрывается очередная шикарная дамочка, привыкшая получать все, что захочет.

Стивен решил, что его симпатия к ней убывает с каждой секундой.

– Позвольте уж мне, – предложил он.

Он прошел по коридору, распахивая подряд все двери. У третьей двери ему улыбнулась удача.

– У вас гости, – сообщил он двум удивленным девушкам, которые что-то увлеченно обсуждали перед зеркалом дамского туалета. – И, похоже, уже оглохшие. Вперед.

Девушки выскочили в коридор. Женщина в плаще перестала колотить по батарее, но выглядела так, словно собиралась продолжить в любой момент, дай только повод.

– Предложите ей кофе, кресло и вешалку для плаща, – посоветовал Стивен.

Одна девушка бросилась к кофеварке, другая, бормоча извинения, повела гостей в какую-то комнату. Уиндфлауэр радостно поскакала за ней. Но женщина в плаще не спешила.

Она задумчиво взглянула на Стивена.

– Люди всегда выполняют ваши приказы?

– Всегда, – невозмутимо ответил он. – Вы бы лучше обулись. Помочь?

Уже всовывая ногу в тесную туфлю, женщина неожиданно замерла. На лице под ужасным шарфом (неужели у нее там бигуди?) появилось выражение злости и удивления.

Стивен лукаво улыбнулся.

– Всегда, – повторил он. – Видите, я всегда прав.