Игра со смертью

20

— Туся, у тебя есть знакомые на таких машинах? — подозрительно спросила Лиза.

— До сегодняшнего дня не было, — ответила та и заглянула в салон.

— Герман! — услышала Лиза радостный крик. — Не может быть!

— Да ты вся мокрая, хоть отжимай, — сказал Герман и взглянул на Тусю поверх черных круглых очков. — Скорее садитесь.

— Я намочу тебе все сиденья, — смущенно проговорила Туся.

— Ерунда, они кожаные.

Подруги сели в машину: Лиза на заднем сиденье, а Туся — рядом с водителем.

— Лиза, представляешь, мы познакомились с Германом в больнице. Герман, это Лиза — моя лучшая подруга, — представляла их Туся. — Невероятная встреча!

— А почему ты такая мокрая? — спросил Герман. — Шла по бортику, потеряла равновесие и упала в воду?

— Да, — закивала Туся.

— Нет, — сказала Лиза. — Только что она спасла ребенка. Он тонул.

— Ничего себе, — присвистнул Герман. — Значит, я везу домой героя?

— Можно сказать и так, — согласилась Лиза. А потом не выдержала и задала вопрос, который занимал ее с первой минуты встречи:

— Герман, а откуда у тебя такая машина? Ты уже работаешь?

— Нет. — Герман слегка повернулся к ней, отвлекаясь от дороги. — Это машина отца. Иногда он дает мне ключи.

Тусе стало неловко за вопрос подруги, и она оживленно заговорила:

— Сейчас налево. Да, здесь. Герман, зайдешь в гости?

— С удовольствием, — улыбнулся он.

«У него красивая, открытая улыбка. Тот, кто так улыбается, не может быть плохим человеком», подумала Туся.

В квартире Туся провела Германа в большую комнату и вручила несколько альбомов по искусству.

— Подожди нас здесь. Я только переоденусь, и пойдем пить чай.

Она поставила для него кассету со сборником своих любимых песен, улыбнулась и вышла из комнаты, а Лиза поплелась за ней следом. В комнате Туся с наслаждением сняла с себя все мокрое и надела джинсы и шерстяной свитер с высоким горлом, а Лиза ходила вокруг нее кругами и говорила:

— Туся, так нельзя.

— Как нельзя?

— Нельзя вот так садиться в иномарки, нельзя приглашать в дом незнакомого человека, — строго внушала Лиза.

Когда Лиза говорила таким тоном, Тусе казалось, что подруга старше ее лет на десять.

— Но он знакомый, — оправдывалась Туся. — Его зовут Герман.

— Хорошо, а фамилия?

— Фамилии я не знаю. — Туся пришла в легкое замешательство, но ненадолго. — Фамилия — это не главное!

— А что еще ты знаешь о нем? — продолжала допрос Лиза. — Что он лежал в психушке?

— Я знаю, что нравлюсь ему, и мне этого достаточно.

Лиза осуждающе покачала головой. Она была твердо убеждена, что такие легкомысленные знакомства не приводят ни к чему хорошему.

— Кстати, — сказала Туся и хитро прищурилась, — вспомни, как ты сама познакомилась с Верой.

Лиза задумалась. Действительно, с Верой она познакомилась на кладбище, когда хотела приворожить Егора и собирала землю с могил. А Вера, тоже для колдовских целей, собирала кладбищенские цветы.

— Какое место более пригодно для знакомства, — продолжала Туся, — кладбище или больница? А с Верой ты так подружилась, что чуть было меня не бросила.

— Туся, — начала оправдываться Лиза. — Это совсем другое.

— Да я не сержусь, — успокоила ее Туся. — Но хочу, чтобы ты поняла — Вера мне тоже не очень-то нравится, но я молчу. Поэтому даже если Герман…

Лиза не дала ей договорить. — Понятно, я буду молчать.

Подруги рассмеялись. Хорошо, когда кто-то понимает тебя с полуслова.

Туся сушила волосы феном, напевая себе под нос, а Лизе пришлось взять на себя обязанности хозяйки — включать чайник и накрывать на стол.

Они сидели на кухне и пили чай с малиновым вареньем. Герман без остановки рассказывал анекдоты, сыпал остротами, а Туся заливисто смеялась. И только Лиза исподлобья смотрела на нового знакомого, пытаясь понять, что он за человек и чего от него можно ждать.

— Ну, мне пора, — наконец сказала она, и ей показалось, что и Туся, и Герман рады тому, что она уходит. — Надеюсь, еще увидимся, — обратилась она к Герману.

— И не раз, — ответил он.

— Когда они остались с Тусей наедине, то сначала молчали, не зная, о чем говорить, а потом заговорили одновременно и рассмеялись.

Туся смотрела на Германа, и ей казалось, что она знакома с ним тысячу лет. Она была счастлива, что осталась жива. Ей было так хорошо и спокойно, что стало клонить ко сну. К тому же сказывались усталость и переживания последних дней.

«Если бы у меня все получилось… Если бы я умерла, то не было бы ничего: ни Джульетты, ни этого осеннего вечера, ни малинового варенья… и страшно подумать, что стало бы с малышом в комбинезоне… И синий мячик… — Туся отогрелась горячим чаем и теперь погружалась в блаженную дремоту. — Качается на воде… Я видела этого мальчика в тот проклятый день, мне еще показалось, что за каждой щекой у него спрятано по круглой карамельке. И с бабушкой его поругалась… Гоша, она назвала его Гоша, ведь это Егор… Как хорошо! Я не его спасла, а себя. Вытащила из мутной воды. Герман… Какое красивое имя, такое же, как он сам…»

— Что? — переспросила она. Все это время Герман что-то говорил, но она не слышала.

— Помнишь, я говорил, что ты особенная?

— Да, — рассеянно улыбнулась Туся. — Помню.

— И я в тебе не ошибся. Я и сейчас вижу твое сияние, оно совсем рядом.

Он погладил ее по волосам.

«Все приходит, — говорила себе Туся, глядя на — Германа. — Надо только уметь ждать».

Она опустила ему голову на плечо и закрыла глаза. Ей вспомнились строки Шекспира о борьбе с несчастной любовью:

— Ты спишь? — тихо спросил ее Герман.

— Да, — с закрытыми глазами ответила она.

Он осторожно взял ее на руки, отнес в комнату и положил на диван.

— Ты уходишь? — сквозь сон спросила она. Посиди со мной.

— Хорошо, — согласился Герман. — Подожду, пока ты заснешь.

— Удивительная случайность, что мы встретились. В таком большом городе легко потеряться… — Это не случайность, — сказал Герман и перестал улыбаться.

— Как это?

— Я давно следил за тобой. И вот почему.

Но это уже другая история.