Игра ва-банк

Глава 8

— Инквизиция! Никому не двигаться!

Эти слова столько раз звучали в моих самых страшных кошмарах, что уже и не упомнить. Но сегодняшней ночью это было именно то, что я мечтала услышать вот уже пару часов.

После этого начался форменный бедлам. Святой Филипп еще не видел подобного безобразия под сводами своей церкви. Его дежурный представитель валялся в глубоком обмороке и не мог насладиться редким в этих стенах зрелищем, как-то: оборотень в панике мечется по зале, сбивая светильники. Фред тянет Хиро на себя. Я — на себя (какой-никакой, а муж!). Причем от моего визга у всех присутствующих закладывает уши.

— Да отпусти ты его уже! — раздался у меня над ухом рассерженный бабушкин голос.

От неожиданности я перестала визжать и разжала пальцы. Фред же в свою очередь дернул на себя Хиро особенно сильно, и мужчины покатились кубарем.

— Малыш! Туда!

Окликнутый Виргиний метнулся к за алтарной двери, на ходу легко вскидывая на плечо Хиро и увлекая за собой Фреда.

Деревянная дверь не устояла перед натиском оборотня. Она слетела с петель, точно была из фанеры, а не мореного дуба.

Спустя минуту взревел заведенный мотор, чей шум удалялся с каждой секундой, пока не растаял вдали.

Кажется, ребята махнулись тачками с самим святым Филиппом.

Стало тихо.

Отец Джонни приоткрыл один глаз. Обнаружив, что все страшное уже позади, он решился открыть второй. После чего со всей осторожностью сел, готовый при малейшей опасности принять прежнюю позу.

— Где инквизиторы?

— Я тоже хотела бы это знать.

Меня начали мучить страшные подозрения на этот счет…

— Лапушка, ты же в курсе, чья это была идея, да? — Тетина голова заглянула в залу. — И не станешь кричать на свою любимую тетушку Элспет?

После моего кивка тетя нарисовалась на пороге целиком.

— Что ты с ней цацкаешься! — Ба отпихнула тетю в сторону. — Всыпать ей надо хорошенько, а не упрашивать.

Тяжело опираясь на трость, она прошла внутрь.

— Что застыла, как булыжник из Стоунхенджа? Быстро на выход!

— А где мама?

— На улице метлы сторожит. На толковое караульное уже ни у кого силенок не осталось. А все из-за тебя, поганка эдакая!

Священник, окончательно потерявший способность что-либо понимать в происходящем, поднялся с пола.

— Что тут происходит? Кто вы? Где инквизиторы?

— Вот заладил «где инквизиторы», — проворчала Ба. — Дома инквизиторы. Десятый сон видят уже, пока всякие удоды тут непотребствами занимаются.

— Кто за погром платить будет? — Отец Джонни обвел взглядом залу.

Да, наворотил тут Виргиний. С другой стороны, на те деньги, что мы здесь оставили, в хорошем ресторане можно всю ночь гулять — с песнями, плясками, битьем морд и посуды.

— Так мы уже заплатили. — Я сняла фату и засунула ее в карман. Пусть останется на память. — Сто шестьдесят пять фунтов. Могу квитанцию показать, если не помните.

— Эла! — ахнула тетя, хватаясь за сердце. — Откуда такие деньги? Ты связалась с нехорошей компанией и до сих пор нас с ней не познакомила? Что за безответственное поведение!

— Ни с кем я не связывалась! Это не мои деньги!

— А чьи?

— Неважно.

— Деньги — это всегда важно, — наставительно заметила Ба. — Ладно, дома поговорим. Пора уже покинуть эту обитель терпимости.

— Попросил бы не выражаться в храме Божьем! — встрепенулся отец Джонни.

Бабушка окинула священника презрительным взглядом:

— Оденься сначала, как приличный церковник, а потом проси. Стыдоба! Тебя же ни одна уважающая себя нечисть не забоится.

— Ах ты, старая ведьма!

— Ну ведьма, — согласилась Ба. — Лицензия, между прочим, имеется. Не просроченная. А про возраст мог бы и промолчать. Чай, с женщиной разговариваешь.

Бабушка пристукнула тростью, и ближайшая скамья резво кинулась к отцу Джонни, сбивая того с ног. Он рухнул на нее как подкошенный.

— Я подам жалобу, — слабым голосом пригрозил священник.

— На что жалуемся, милейший?

— Применение магии в Божьем храме! — Голос отца Джонни окреп.

Бабушка присела напротив.

— Это вы про портретик, что у вас в прихожей висит? На котором глэмор толстым слоем? Ох уж эти фейри! Совсем обнаглели, пакость мелкая, зачаровывают все подряд. Хуже мошкары, право слово. Вы напишите жалобу, милейший, напишите. А я очевидцем пойду, не сомневайтесь.

Обессиленный отец Джонни одной рукой прикрыл глаза, а другой махнул на дверь. Мол, идите, куда хотите.

Бабушка протянула мне руку, чтобы я помогла ей подняться.

— Все, Эла, пошли.

Уже на выходе она обернулась:

— Если мальчики за машиной приедут, передайте, что она в Спэрроу-хилл. Это от Давкаута совсем недалеко, найдут, не заблудятся. Пусть заворачивают на огонек. Вернем машинку, пущай не переживают. Мы — ведьмы с понятиями, ссориться с клыкастыми не хотим. Вы уж передайте, не сочтите за труд. Если, разумеется, и вам проблемы с кровососами не нужны.

Священник кивнул, не открывая глаз.

К утру похолодало. Дождь прекратился, а небо прояснилось. Его усыпали колючие звезды, потеснив даже бледный огрызок луны. Надпись, призывающая всех проезжающих мимо сочетаться браком, продолжала гореть. И «лендровер» тоже никуда не делся.

Мама подогнала машину.

— Девочки, грузим метлы! — опустив стекло, крикнула она. — Живенько.

Судя по тому, что Ба и тетя Э безмятежно уселись в машину, погрузить леттранспорт предлагалось мне.

Покидав метлы им под ноги да с кряхтеньем впихнув туда же тетушкин пылесос, я забралась на свободное переднее сиденье.

— Дочка! — Мама крепко меня обняла. — Вторую ночь подряд нас пугаешь. Ты хоть передышку нам давай.

— Я же не специально.

— Знаю, знаю. — Чмокнув в макушку, она меня отпустила и взялась за руль.

Я пристегнула ремень. Мама управляется с техникой, конечно, получше тетушки Элспет, но подстраховаться никогда лишним не бывает.

— Куда едем?

С заднего сиденья мне тут же прилетел подзатыльник.

— Уй! За что?

— За глупый вопрос, — пояснила бабушка. — Брэгу понятно, домой едем.

— Как домой? — всполошилась я. — А Хиро?

— Хиро? — хором переспросили мои дамы.

— Кто это? — уточнила мама, выруливая на шоссе.

— Ну… муж… мой.

От второго подзатыльника я сумела увернуться, но третий меня нагнал-таки. Ба одинаково сильно раздавала их с обеих рук.

— Супруг ведьмы должен сам уметь справляться со своими проблемами.

— Я не ведьма, и вам это прекрасно известно. К тому же ты что-то там про вампиров говорила…

— Ну мало ли что я говорила! Этому святоше еще не то сказать надо было! Пущай бы поразмыслил над своим внешним видом да поведением.

Тетя протянула руку, чтобы потрепать меня по макушке, но я привычно отшатнулась.

— Лапонька, не переживай. Я кости бросила: с мальчиком все будет в порядке. Да и вообще этот брак обещает быть удачным, если верить хорарному гороскопу.

Мне понадобилось около минуты, чтобы полученная информация дошла по назначению.

— Что?!

Машина вильнула в сторону. Мама с трудом ее выровняла. Покосилась на меня, но ничего не сказала.

— Чего орешь, дурная? — Четвертый подзатыльник от Ба. — Чуть с сердцем плохо не стало.

Я обернулась к бабушке и тетушке. Никакого замешательства или раскаяния на их лицах обнаружено не было.

— Как давно вы прилетели?

Они переглянулись. А мама вообще сделала вид, что, кроме дороги, ее ничего не интересует.

— Некоторое время назад, — уклончиво ответила Ба.

Я глубоко вздохнула и попыталась вновь:

— Это было после свадьбы или все-таки до нее?

Мне стало жарко. Пришлось расстегнуть куртку и размотать шарф.

— Солнышко, не нервничай. Ты обещала не кричать…

— Не кричать?! Вы же могли предотвратить эту дурацкую свадьбу! И теперь просите меня не кричать?!

— Эла, прекрати истерить.

— Я… не… исте… рю…

Мне стало не хватать воздуха. В глазах потемнело. Пот катился градом, тело била крупная дрожь. Меня швырнуло вправо. Затем резко влево. И только пристяжной ремень удержал меня на месте.

В окружающей меня темноте по ушам били звуки, точно из не настроенного радио — шипящие, гудящие, с трудом складывающиеся в слова.

— Эсме, следи за дорогой! Руль держи, я сказала! Что это у тебя машину бросает из стороны в сторону!

— Мама, что с ней?

— Ты веди, не отвлекайся. Не вздумай останавливаться. Учти, чем быстрее мы доберемся до дома, тем лучше для Элы.

Бабушкина ладонь, сухая и прохладная, легла на мой пылающий лоб, принеся с собой облегчение.

— Сколько СС ты сегодня приняла? Эла! Тебя спрашиваю!

Я с трудом разлепила губы:

— Три… до… зы.

Тяжелый бабушкин вздох пошевелил мне волосы на затылке.

— Вот дурнинушка…

— Мама, можно поласковее с ребенком?

— Да-да, Элеонора, ты бы помягче. Не видишь, в ка ком девочка состоянии?

Ба вздохнула еще раз:

— При чем тут состояние, если дурочка она у нас? Воспитали такую. Элка, сколько раз я тебе говорила, чтобы не смела за эту дрянь лишний раз хвататься! Там же алхимия одна.

Пока бабушка держала свою спасительную ладонь у меня на лбу, я была готова выслушивать и соглашаться с чем угодно.

— Мама, ну зачем ты? Эла же не просто так ее принимает.

— Да в том-то и дело, что просто.

— Но проклятие…

— Дар, Эсме, дар!

Ничего себе подарочек. Кому передарить такое счастье? Последний дурак, и тот откажется взять.

За меня вступилась тетушка:

— Легко тебе говорить, Элеонора. А девочке каково? Тяготно, неудобно.

— Чего неудобного-то?! Подумаешь, перекинулась туда да обратно. Только здоровее бы стала.

— А люди что подумают?

— Какая к брэгу разница, что подумают люди эти! Разве прибегать к дару — это неестественно? Вот ты, Элспет, ходишь младенцев принимать. Стыдишься?

— Чего? — не поняла тетя.

— Даром своим стыдишься пользоваться, когда роды принимаешь?

— Дура я, что ли!

— А Элка наша стыдится, — вздохнула Ба, приглаживая мне волосы. — Ладно, про бескорыстие в голову втемяшила. Но себя, дуреха, чего не жалеет? Разве дело это — гадость всякую принимать для подавления дара. Кто знает, чего туда инквизиторские алхимики намешивают. Вот если не наглоталась бы она сегодня этой дряни, срывались бы мы куда на ночь глядя? Сама бы — вжик! — воробушком до дома, и всем хорошо да радостно.

— А как же тот мальчик? — спросила мама.

— Да что с ним было бы! Элспет же кости кидала — все с парнем в порядке будет. Вмешательства изначально не требовалось. В крайнем случае, анонимные звонки в Инквизицию еще никто не отменял.

Возразить было нечего, а по делу сказать — тем более, поэтому наш коллектив надолго примолк. Где-то через полчаса «лендровер» съехал с асфальта на гравий и его начало немилосердно трясти на колдобинах. Обычно от станции я добираюсь велосипедом, поэтому с первой выбоины узнала короткую дорогу домой.

«Лендровер» притормозил перед воротами. После недолгого, но жаркого спора, кто пойдет их открывать, из машины вышла мама. Она вернулась спустя пару минут.

— Дочка, ты как? — Мама погладила меня по влажной щеке.

— Нормально.

Мне было почти хорошо. А самое главное, прекратило знобить и заливать потом.

По опавшим листьям, не убиравшимся с прошлых выходных, машина подъехала к крыльцу мягко-мягко.

— Все, дамы, выметайтесь. Я машину в гараж загоню — от любопытных соседей да случайных посетителей подальше.

Я было трепыхнулась, но тяжелая бабушкина рука опустилась мне на плечо и придавила к сиденью.

— Погоди, Эла, не торопись. Сейчас я уберу руки и…

— Будет немножечко больно, лапонька.

— Элспет! Ну вот кто тебя просил влезать?! — гаркнула бабушка. — Не обращай внимания, Эла. Сыворотку из тебя я всю уже вытянула, поэтому будет немного неприятно. Потерпи.

Брэг! Как я не люблю, когда так говорят! Обычно это означает, что будет очень больно, а человек просто не хочет тебя расстраивать.

Ба меня отпустила.

Пара мгновений спокойствия, после чего отступившая боль вернулась триумфатором. Тело корежило подавляемой в последние сутки трансформацией. Выгибало. Ломало. Кожу вспарывали перья, руки превращались в крылья, нос и рот срастались в клюв. Когти с треском продрали новые сапоги.

И отпустило.

Нет, боль осталась. Но она перестала быть такой… резкой, сводящей с ума. Так, ноющая ломота в перетруженных мышцах.

Бабушка открыла дверь, и я выпала из машины. Кое-как с помощью ножниц мы содрали с меня обувь, и стало возможным более-менее нормально передвигаться.

Вот брэг! И месяца не прошло, как я купила новые сапоги! Знала бы, что так все обернется, оделась бы сегодня похуже.

Встречающий нас Моррис уже реял в прихожей.

— Что ж вы так неосторожны, мисс. — Он предусмотрительно отлетел подальше. — Долетались?

От злости я затопала и попыталась плюнуть ему вслед, но с клювом, понятное дело, сделать это не вышло.

— Ну-ну, лапонька, не злись! Моррис просто переживает за тебя.

Переживает он, как же! А то я по его ехидной призрачной физиономии не вижу, что этот наглый дворецкий надо мной издевается.

Бессильно похлопав крыльями, я пошла в свою комнату, размышляя сразу о нескольких вещах. Во-первых, где сейчас Тэмаки Хиро и что с ним. Во-вторых, что именно я буду завтра клекотать в трубку Натали Монгрел, ибо, как показывает мой печальный опыт, хлопать крыльями мне придется еще дня два. Как минимум. А в-третьих, как же мне отомстить Моррису.

Хоуп перегородила проход:

— Эла, привет! Как самочувствие?

— В норме. — Я попыталась протиснуться мимо нее на свое рабочее место.

— А выглядишь неважно. Я слышала, у тебя был грипп. Разве это так быстро лечат? У лицензионного знахаря была? Чего больничный выписывать не стала?

Как всегда, выручила Мари.

— Смит, поменьше вопросов, побольше дела. Дай уже пройти человеку.

Коллега неохотно отступила в сторону, а я проползла за свой стол.

На самом деле Мари была совсем не бескорыстна.

— Ну, рассказывай! — насела она на меня. — Что случилось? Ты почему на работу не вышла? На-Ма тут в пятницу была вся загадочная такая, да еще Слоун трепалась, будто вы с Тэмаки в четверг допоздна работали. И вместе домой уехали. Что, правда?

Я сдавила виски. Тело до сих пор ломило — последнее перо выпало только вчера вечером, поэтому самочувствие было так себе.

— Браун, не части!

Мари не унималась:

— То-то ты с нами в «СноуВайт» не захотела. Хоть бы намекнула, что у тебя роман с главой юридической службы! А я-то, наивная идиотка, тебе безопасника подсовывала.

— Да нету у меня никакого романа! Болячка хроническая обострилась. Все выходные пластом дома пролежала. Вот скажи, неужели у меня вид девушки, находящейся в самом разгаре любовной связи с первым красавчиком банка?

Подруга внимательно на меня посмотрела:

— Честно? Не похоже.

— Вот то-то же. — Я включила компьютер. — Погоди, сейчас разгребу накопившуюся почту и тогда поболтаем. Сходи пока за кофе, а?

— А ты расскажешь мне все-все? — интимным голосом вопросила Мари. — В грязных подробностях?

— Ну разумеется. Но сначала кофе.

— Уговорила. — Мари вылезла из-за стола и старательно-вихляющей походкой направилась к выходу.

— Мари!

— Что? — Она притормозила уже у самой двери.

— Да так, ничего… — Все-таки спрашивать, был ли глава юридической службы на работе в пятницу, не очень разумно. — Смотри, чтобы кофе был горячий.

— Ха! — Мари картинно тряхнула блондинистой шевелюрой.

За день моего отсутствия непрочитанных писем накопилось не так уж и много, всего-то около двадцати. Десять из кредитного отдела, пять от знакомых, шесть — массовая рассылка на всех служащих. И еще одно письмо, заставившее мое сердце тревожно сжаться, а ладони повлажнеть. Оно было отправлено еще в пятницу.

Значит, с Тэмаки Хиро и правда все в порядке. Как и предсказывала тетя Э.

Стоило мучиться все выходные!

Двойным щелчком я открыла письмо.

«Надо поговорить. Приглашаю на ланч. «Терра», час дня. Т.Х.».

Эта кофейня находилась напротив банка. Цены там были запредельные. За все то время, что я здесь работаю, в «Терру» не заглядывала ни разу. Пойти туда в перерыве, на глазах всего банка — это все равно что дать объявление о наших отношениях на банковском интранет-портале.

Воровато оглядываясь, не вернулась ли Мари, я набила ответ:

«Нет, спасибо, я на диете. Обсуждение придется отложить до моего дежурства в среду. Э.С.».

После чего удалила письмо и ответ на него.

До обеда все было тихо. На-Ма и та ко мне не придиралась. Интересно, что ей мама такого наговорила по телефону? Шефиня даже ни разу не помянула пропущенную пятницу. Уж что-что, а оставлять мои «прогулы» без внимания — это на нее совсем не похоже.

— Спэрроу, Браун! — крикнула Клэр с другого конца помещения. — На пиццу складываться будете?

— Будем! — дружно заорали мы.

— А я думал, что вы на диете, мисс Спэрроу.

В бэк-офисе воцарилась тишина почище замогильной.

— Была. С утра. — Я медленно повернулась к подошедшему главе юридической службы.

Красив, как всегда, аж зубы сводит. Его внешний вид сегодня на удивление соответствовал корпоративному стилю. Темно-синий костюм в тонкую, едва заметную полоску, светло-голубая рубашка и шелковый галстук в тон. Вместо обручального кольца — тяжелая серебряная печатка, кажется, с агатом.

Тэмаки элегантно поклонился:

— Тогда окажите мне честь. Неподалеку есть симпатичная кофейня. Приглашаю.

Я молчала, как ведьма в инквизиторской.

— Так окажете? — повторил вопрос рассветник.

— Окажет, окажет! — Мари спихнула меня со стула.

Хиро одарил подругу благодарной улыбкой, от которой подруга очаровательно покраснела.

— Жду вас внизу, мисс Спэрроу.

Он снова поклонился, развернулся и вышел, провожаемый ошарашенными взглядами практически всего бэк-офиса.

Браун всунула мне в руки рюкзак и подтолкнула вслед за Хиро:

— Элка, беги быстрее, пока никто из наших не очнулся.

Посмотрев на хищные физиономии коллег, я рванула к выходу, мысленно призывая на голову Тэмаки Хиро всевозможные беды и несчастья.