Иллюзия

Глава 5

Алиса подняла тяжёлую сумку обеими руками, переступив три широких ступеньки, опустила её на площадку крыльца. Повернувшись к дочери, поманила ей к себе.

– Помнишь, о чём мы договаривались?

Оленька, тараща большие, голубые и круглые, будто кукольные глаза, кивнула.

– Ты должна слушать тётю Саню. А Илья и Мия будут играть с тобой. Тебе ведь одной дома было скучно?

Оленька снова кивнула.

– Зато теперь станет веселее. А мамочка должна уехать, чтобы стать актрисой. Я должна заработать денежки, тогда смогу купить тебе много кукол и красивых платьев. Ты ведь хочешь увидеть мамочку в телевизоре и этим похвалиться в садике друзьям?

Оля неуверенно пробормотала:

– Хочу.

– Вот. Поэтому мне надо уехать.

– Как папа? Он тоже хочет стать артистом?

Алиса тяжело задышала, пытаясь справиться с порывом гнева. При одном упоминании и даже мысли о Феликсе её охватывала злоба, обида и ненависть, зародившаяся на месте былой любви.

– Нет, папа не желает быть артистом, он тоже поехал зарабатывать денежки для тебя, – проговорила она, поборов желание выругаться на мужа.

– Не хочу денежек, хочу, чтобы вы были со мной, – чуть не плача, заявила Оля, совершенно сбитая с толку матерью.

– Я заберу тебя к себе… потом…, а пока ты поживёшь у тёти Сании и дяди Марка. Пойдём, отведу тебя к ним.

Алиса приоткрыла дверь, втолкнула сумку с вещами в коридор. Взяв за руку дочь, пошла в сторону беседки. Оттуда доносился смех и громкие голоса.

Конец октября выдался тёплым и солнечным. Осень на Кубани могла играючи, после череды дождливых дней, вернуть бабье лето. В прозрачном воздухе, напоённом сохнущей листвой и поздними цветами, снова полетели лёгкие паутинки.

Илья и Мия в ожидании обеда занимались любимым делом: играли в бадминтон. Родители понятия не имели, что их отпрыски сражались не просто так из удовольствия, а вполне осознанно и весьма азартно на свои карманные деньги. Пока их силы были равны, поэтому они проигрывали по очереди, но каждый мечтал сорвать большой куш.

Марк сам занимался подготовкой к обеду. Сейчас он брызгал водой на угли, убирая жар, чтобы овощи и рыба не подгорели. Первая порция перца, баклажанной и кабачков уже исходила паром на столе беседки. Время от времени он поглядывал то на детей, что-то слишком сосредоточенно играющих на площадке, то на жену, лежащую в раздельном купальнике на фланелевом на пледе. Она пыталась загореть под последними солнечными лучами уходящего бабьего лета. Каждый раз как Марк смотрел на Санию, вместе с волной жара и вожделения он ощущал странную нежность и тихую радость. Больше двух с половиной месяцев он провёл в страхе навсегда потерять дорогую для него женщину. Лишь вчера его душа немного успокоилась. Отправившись в загс, чтобы выяснить, как продлить срок, данный для примирения супругов, Марк узнал: его жена накануне забрала заявление о расторжении брака. Пока она ничего не сообщила ему о своём решении, но сам поступок говорил о многом. Он готов был пуститься в пляс прямо там перед загсом, от нахлынувшего счастья ему хотелось петь и кричать. Марк понимал, ему ещё многое предстоит сделать, чтобы доказать Сании: он действительно изменился, повзрослел, способен принимать серьёзные решения и брать на себя ответственность. Оказалось, ему доставляет удовольствие радовать своих дам и сына завтраками, подарками и сюрпризами. Он знал, впереди долгий путь до настоящего прощения его женой, но теперь, осознав, насколько она ему необходима и как он её любит, Марк собирался пройти этот путь до конца.

– Как мы вовремя, – воскликнула Алиса, появившись из-за угла дома. – Прямо к обеду попали.

Марк угрюмо покосился на свояченицу, её появление никогда не приносило ничего хорошего. Они не встречались почти неделю, и он был согласен не видеться с ней ещё столько же. А после того, как узнал о чувствах Феликса к Сании, то больше не желал сталкиваться и с ним. До Марка дошли слухи, что свояк уволил всех рабочих и продал автомастерскую. Чем он собирался заняться дальше, сведений не имелось, об этом не ведали даже их общие друзья.

Сания встала с покрывала, Взяв парео, обвязала им себя, соорудив что-то наподобие сарафана.

– Мы скоро будем есть, так что присоединяйтесь к нам.

Алиса подтолкнула дочь к двоюродному брату и сестре.

– Олюшка, иди поиграй с Ильёй и Мией.

Оля радостно побежала по траве к родственникам.

– Еда это, конечно здорово, но мне милая сестричка, – слово милая Алиса ухитрилась произнести с изрядной издёвкой, – надо срочно поговорить с тобой.

Марк запротестовал:

– Все разговоры потом, у меня уже рыба готова и овощи остывают. Пора звать всех к столу.

Алиса нахмурилась. Покосившись на изящные золотые часики на запястье, мотнула головой.

– Пусть Марк покормит детей, я не могу откладывать разговор и на час. У меня очень мало времени.

Марк рассердился:

– Что за срочность такая! Вечно твои дела самые важные и их надо решать сию секунду и немедленно. Ты заявилась, никого не предупредив, а теперь не даёшь нормально пообедать.

Алиса, побагровев, негромко произнесла

– Если хотите, я начну при ваших детях, пусть они услышат, что их мамочка натворила. Или всё-таки мы поговорим наедине. Что скажешь, сестричка?

– Я не понимаю, о чём речь, – удивилась Сания, не чувствуя за собой никакой вины. Но зная о несдержанности Алисы, способной в ярости наговорить гадостей, попросила мужа. – Марк, иди с детьми в дом и кушайте там. Я поговорю и присоединюсь к вам.

– Почему ты идёшь у неё на поводу? Что такого важного она может сообщить? – проворчал он.

Алиса сузила глаза и с ненавистью уставилась на сестру.

– Могу. Ещё как могу. Сегодня утром я узнала, что Феликс подал на развод. – Она перевела взгляд на Марка. – Не догадываешься из-за кого он это сделал? И это ещё не всё. Он продал автомастерскую, переписал квартиру на Олю и собирается уезжать. Так будем разговаривать или нет? – повысила она голос.

Сания помрачнела.

– Не понимаю, причём здесь я. К решению Феликса не имею никакого отношения. Впервые слышу, что он уезжает.

Марк покачал головой.

– Конечно, лучше обвинить во всём сестру, чем разобраться в своих ошибках. Алиса, думаешь, Феликсу понравилось, как ты поступила в истории с наследством. Он окончательно разочаровался в тебе.

– Уводи детей, – процедила Алиса. – Я уже едва сдерживаюсь.

– Марк, пожалуйста, идите в дом. Не волнуйся, всё будет в порядке.

– Да я боюсь тебя с ней оставлять. Она же ненормальная.

– Идите.

Марк взял большое блюдо с рыбой и овощами, поджаренными на огне, и позвал детей. Услышав его призыв Илья и Мия, подхватив Олюшку, отправились следом за ним в дом.

Сания села на плетёный стул, положила руки на стол.

– О чём ты хотела со мной побеседовать? Кажется, всё уже высказала.

– Не всё. Как бы ты не оправдывалась, но есть и твоя вина в том, что Феликс разводится со мной.

– И в чём же она?

– В том, что ты существуешь на этом свете, в том, что ты ему встретилась. Ещё в детстве, я злилась, когда слышала: твоя сестра умная и хорошая, бери с неё пример. Почему никто не думал, что я чувствовала при этом, не нужно было нас сравнивать. Разве я виновата в том, что менее сообразительна и способна? Мне надо головой об стену биться, лишь бы убедить, я просто другая и ничем не хуже тебя?

Сания устало провела рукой по лицу. Ей надоели глупые претензии сестры. Постоянно одно и то же.

– Я уже говорила тебе. Ты не глупая, а ленивая. Всегда делала лишь то, что быстро получалось. Не стоит завидовать другим, если сама не старалась как следует, по-настоящему.

– Хватит читать мне нотации и учить жизни, – Алиса плюхнулась на стул. – Я давно выросла. В общем так. Я не смогла уговорить Феликса не разводиться со мной. Знаешь, что он мне заявил? Ему, видите ли, противно рядом со мной находиться, даже просто смотреть на меня ему не хочется. Вот сволота! Он решил уехать из Темрюка и устроиться в другом месте. Не сказал в каком. Сообщил, что будет платить хорошие алименты на Олюшку, но квартиру мне не доверяет, поэтому оформил её на дочь. Представляешь? Не доверяет. Сам стал свободным, а на меня повесил обузу. А чем я хуже его? Разве не могу тоже начать жизнь заново, с нуля? Мне всего-то двадцать девять. Я красива и молода. Хочу уехать с подругой в Москву. Так можно хорошо заработать и подыскать кого-то получше Феликса. Пусть потом локти кусает.

– Что ты мелешь? – рассердилась Сания. – Какие заработки у воспитательницы в детском саду? Ты же больше ничего делать не умеешь.

– А вот тут ты ошибаешься. Знаешь, как востребованы квалифицированные воспитатели в Москве? Богатые люди сейчас нанимают для своих детей воспитателей с дипломом и опытом работы, а у меня имеется и то, и другое. – Алиса показала на себя. – Плюс приличные внешние данные.

– Это как раз будет минусом, зачем женщине впускать в свой дом потенциальную соперницу, – усмехнулась Сания.

– Не все так думают, как ты. А когда смогу продать дом в Лесном, и у меня будет первоначальный капитал, то попробую начать своё дело.

– Какое же?

– После решу, когда присмотрюсь что к чему в Москве. Вот такие у меня планы. И пусть Феликс не думает, что я ни на что не способна. В общем, мне нужна твоя помощь.

– В чём же?

– А ты не догадываешься?

– Нет. Если нужны деньги, то извини, ничем помочь не могу. Мы потратили их на похороны.

– Это камешек в мой огород? Разве Феликс не платил за венки.

Сания усмехнулась.

– На воре и шапка горит.

Алиса подпрыгнула на месте.

– Кто тут вор. А ты изменилась. Научилась язвить и упрекать. Неужели надоело быть белой и пушистой.

– Давай ближе к делу. Что тебе надо?

– Я оставляю Олюшку тебе. Феликсу дочь не нужна, иначе, почему он бросает её на меня и уезжает. Он такой же родитель, как и я. Если ему можно начать всё заново, то почему мне нельзя?

– Ты нормальная? Как можно оставить дочь?!

– Я же не на улице её оставляю, а родной тёте. Уверена, ты хорошо присмотришь за ней. Пойми, я не могу её взять с собой. Сама не знаю, где буду спать и что кушать завтра. Как я могу подвергнуть ребёнка риску.

– Это лишь отговорки. – Сания смотрела на сестру и будто увидела её впервые. Перед ней сидела самовлюблённая эгоистка, не понимающая, что творит и решившая покинуть ребёнка, ради призрачного будущего. – Оля в таком возрасте, когда ей нужна мать. Ты не можешь так поступить.

– Могу. Если ты её не возьмёшь, а отдам на время в детский дом, – пригрозила Алиса. – Я узнала так можно сделать. А когда устроюсь, заберу её оттуда.

Сания покачала головой.

– Ты блефуешь.

– Ничего подобного. Хочешь знать, на что я способна? Я скажу тебе. Это я предложила Маргарите, обратить внимание на Марка. Посоветовала ей сменить причёску и одежду, подарила точно такие духи и косметику, как у тебя. Он даже не заподозрил, почему чужая женщина стала походить на его жену. Марк быстро повёлся на лесть и комплементы Маргариты. Ты же редко хвалила его, обращалась с ним, как, будто он был твоим третьим ребёнком. Сама принимала важные решения и редко с ним советовалась. А она восхваляла его до небес, поднимая эго на недосягаемую высоту. Я многое подсказала Маргарите: о его увлечениях, вкусах и предпочтениях. Представляю, как он радовался, считая, будто встретил единомышленника и друга в женском обличье. Марк даже не подозревает, какая она на самом деле. Так что ты сама виновата в том, что муж тебе изменил. Ну как поняла, на что я способна. Как думаешь, смогу отдать Олюшку в детдом или нет?

– Хватит доставать её. Вины Сании в моей измене нет, – произнёс Марк, появляясь на площадке для отдыха. – Я был слишком инфантилен и не зрел. Не понимал, какое сокровище мне досталось. А ты свояченица, ещё та гадина. Как ты могла так поступить с сестрой. Да я виноват и меня ничего не извиняет. Я буду сожалеть о своих поступках до конца жизни. Но благодаря тебе, узнал, как сильно люблю Санию. Никто, кроме неё мне не нужен.

Алиса хмыкнула.

– Оказывается, я доброе дело сделала.

– Нет. Ты совершила подлость и предательство, – заявил Марк. – Я как чувствовал: ты снова какую-то гадость готовишь. Правильно сделал, что пришёл сюда: услышал о твоих делишках.

Алиса поднялась.

– Вижу, не верите, но у меня нет другого выхода: я не могу взять Олюшку с собой. Значит, ей придётся какое-то время побыть в детском доме.

– Феликс знает о твоей задумке? – Сания пыталась заглянуть сестре в глаза, но та упорно их отводила.

– Если не ошибаюсь, – она посмотрела на часы. – Эта скотина уже села в самолет. Я уверена в одном, Феликс обрадуется, когда узнает: его дочь будет воспитывать любимая женщина.

Левый глаз Марка дёрнулся при последних словах Алисы. Она знала, как ударить больнее.

Сания растерянно посмотрела на мужа. Она поняла, сестра говорит все эти ужасные вещи всерьёз и вполне способна оставить дочь в детдоме.

Марк уловил настроение и тревогу жены. Решившись, твёрдым и уверенным голосом произнёс:

– Чёрт с ней с этой дурной бабой. Если другого выхода нет, то пусть оставляет девочку. Мы позаботимся об Олюшке, не позволим отдать её в спецучереждение. Но ты, Алиска, сильно пожалеешь, что бросила дочь, когда осознаешь, что натворила. Не смей потом винить нас, если она забудет свою непутёвую мать.

– Не стану. Я заберу её, когда устрою свою жизнь.

– И не мечтай. Если сейчас её оставишь, она станет нашей дочерью.

Сания с благодарностью глядела на мужа. Она не могла и предположить, что он решит принять ребёнка Феликса. Марк открылся ей с новой стороны.

Алиса, ухмыльнувшись, бросила напоследок:

– Вещи Олюшки стоят у вас в коридоре. В сумочке её документы и ключ от дома. Будете хоть иногда проверять, всё ли в порядке в квартире.

Она ушла, не поблагодарив и не оглядываясь, словно ставила крест на своей прошлой жизни.

– Нужно сообщить Феликсу. Всё-таки Олюшка его дочь. Вдруг отец решит взять на себя воспитание дочери, – предложила Сания.

Марк согласился с ней.

– Я сейчас позвоню.

Но на звонок Феликс не ответил.

– Алиса сказала он уже в самолёте. Позвонишь позже. Марк, я хочу кое-что сказать тебе.

– Говори, – голос Марка дрогнул, сердце забилось сильнее. Ему показалось, его стук слышит даже Сания. Сумасшедшая надежда, как Полярная звезда в ночном небе, зажглась в его душе.

– Я забрала заявление о разводе. Успела за два дня до суда. Давай, попробуем снова стать нормальной семьёй.

Марк схватил жену на руки и закружил по площадке.

– Спасибо! Спасибо тебе. Я обещаю, стать хорошим мужем. И никогда, слышишь, больше никогда не сделаю тебе больно.

Сания засмеялась, уловив в его голосе восторг и неподдельную радость. Они будто бы вернулись в далёкие дни их знакомства. Она обняла мужа за шею и шепнула:

– Только не торопи меня. Я ещё не могу полностью быть с тобой.

– Знаю. И буду ждать, сколько потребуется. Мы начнём всё сначала. Завтра я приглашаю тебя на свидание в кафе мороженое. В то самое, в котором мы отмечали нашу первую встречу.

Вечер они потратили на то, что перетаскивали мебель из комнаты, служившей Марку кабинетом, в спальню. Пришлось передвигать кровать, чтобы освободить угол для компьютерного стола и стеллажа, на полках которого он хранил модели автомобилей и рисунки для аэрографии. Небольшой диванчик и узкий платяной шкаф оставили. Теперь эту комнату выделили для Оли. Чтобы она больше подходила для маленького ребёнка, чуть позже в ней предполагалось поменять обои, приобрести пушистый коврик, детский стол и стул, навесить полки для игрушек.

– Сегодня не пойду к родителям, – заявил Марк. – Не беспокойся, на ночь расположусь в гостиной на диване. Просто у меня предчувствие, что тебе понадобится моя помощь.

Сания покосилась на Олюшку, сидящую за столом рядом с Мией и усердно лепящую микроскопические фигурки из пластилина. Племянница обожала возиться с этим материалом, но её поделки приходилось буквально разглядывать под лупой. Она ухитрялась даже крохотным зайцам и воронам приделывать носики, глазки и рты.

– Ты думаешь?

– Подозреваю. Девочка слишком тихо себя ведёт. Это не к добру.

– Может, она смирилась с отъездом родителей и спокойно приняла это, – с надеждой в голосе произнесла Сания.

– Посмотрим.

Марк как в воду глядел, и откуда только взялось у него это умение понять ребёнка.

Оля без капризов умылась, позволила переодеть себя в пижаму, выпила тёплое молоко, выслушала сказку и быстро заснула. Около полуночи Санию разбудил странный звук, будто где-то рядом поскуливал щенок. В приоткрытую дверь из бывшего кабинета Марка, расположенного рядом со спальней, доносились звуки плача. На циферблате будильника, стоящего на прикроватной тумбочке, высветилось три часа ночи. Сания поднялась и направилась в соседнюю комнату. Олюшка сидела на кровати и, прижимая к груди лохматого тигрёнка, тихо плакала.

– Иди ко мне. – Сания посадила девочку к себе на колени, прижала к груди. – Что случилось? Почему ты плачешь?

– Хочу к маме и папе. Тётя отвезите меня к маме.

Сания чертыхнулась про себя. Ей хотелось последними словами обругать родителей племянницы, особенно дорогую сестричку Алису. Как она могла оставить маленького ребёнка, будто какую-то зверушку и уехать за лучшей жизнью.

– Тебе придётся немного потерпеть, мама устроится на работу и заберёт тебя.

– А папа?

– И папа твой сейчас ищет работу.

– А если ты начнёшь искать работу, то кому меня отдашь? – пролепетала Оля.

Сания внутренне ахнула. Ребёнок интуитивно понял, что его бросили, и теперь не мог справиться с этим стрессом.

Дверь распахнулась, в комнату вошёл Марк. Опустившись на корточки, поинтересовался:

– Олюшка, не спится?

Она всхлипнула.

– Вы меня тоже отдадите кому-нибудь?

– Ни за что и никогда, – поклялся Марк, приложив ладонь к груди. – Мы возьмём тебя второй дочкой, как Мию. Согласна?

Сания поцеловала Олю в мокрую щёчку.

– Не бойся. Даже если нам тоже придётся искать работу, как твоим маме и папе, ты всё равно останешься с нами.

– Правда?

– Истинная правда, – подтвердила Сания.

Олюшка зевнула и, прислонившись к ней, закрыла глаза.

Сания держала девочку, пока та крепко не уснула. Марк, забрав Олю из её рук, положил малышку на кровать. Не закрывая дверь комнаты, они на цыпочках вышли из неё.

– Как ты ухитрился услышать её плач, – прошептала Сания, стараясь не смотреть на обнажённый торс мужа. Марк никогда не надевал пижаму и даже зимой спал в одних трусах.

– А я не спал. Всё думал, почему вы, сёстры, такие разные. И не только внешне, особенно по характеру. – Он провёл рукой по коротким волосам, взлохмачивая их. – Скорее всего, Алиска пошла в бабку Василису. Вот уж когда гены сыграли своё дело, она прямо похожа на эту отвратную старушенцию.

Сания понурилась.

– Извини за то, что у меня такая родня.

– Тебе не за что извиняться. Санечка, можно я не пойду в гостиную, а прилягу на краешек кровати. – Он поднял вверх руки. – Честное слово приставать не буду.

Сания тихо засмеялась.

– Ты как та лисичка, которая попросилась к зайцу в избушку переночевать, а потом нагло захватила её.

Смех жены вызвал в Марке острое желании обнять её и крепко до хруста в костях прижать к себе. Он не знал, сколько ещё может выдержать без неё. Каждую ночь она приходила к нему во сне, вызывая яркие эротические грёзы.

– Сравнение с лисичкой мне не нравится, лучше с более грозным зверем сравни, так приятнее для моего мужского эго. Так мне можно в спальню? Я буду хорошо себя вести. Если Олюшка начнёт просыпаться, станем вставать по очереди.

Сания погрозила ему пальцем.

– Не каркай. Ладно, можешь лечь на своё место.

Теперь Марк засмеялся.

– Лечь на место – похоже на команду для собаки. За один вечер я побывал и лисой, и собакой.

– Я не это имела в виду, – смутилась она.

Марк взял жену за плечи и повёл в спальню.

Он действительно лёг на самый краешек кровати, укрылся пледом и, судя по ровному сопению, быстро заснул.

А она не могла сомкнуть глаз. В её душе боролись два противоположных чувства: желание, чтобы он снова стал мужем по-настоящему и физическое неприятие его после случившегося предательства.

Марк точно накаркал. Им пришлось по очереди вставать к Олюшке и утешать её. Девочка ещё шесть раз просыпалась с плачем и громкими криками.

Утром и Сания, и Марк выглядели бледно и чувствовали себя выжатыми, как лимон.

– Я могу перебраться назад домой? – спросил Марк, наклонившись к уху жены и обжигая её своим дыханием.

Она ощутила исходящий от него запах кофе и мятной зубной пасты. Сердце отреагировало на знакомый аромат учащённым стуком.

– А как же свидания и всё сначала, – улыбнулась Сания.

– Свидания обещаю, но из дому. Хочу помочь тебе с Олюшкой. Неизвестно сколько она ещё так будет плакать по ночам. В понедельник утром её нужно отвезти в садик, а вечером забрать. На машине это делать удобнее, всё равно ведь отвожу детей в школу.

– Верно, так удобнее.

– Тогда я вечером перевезу свои вещи?

– Хорошо.

Днём Оля вела себя замечательно, будто и не было ночных истерик. В полдень девочка сама отправилась спать в свою комнату. Чтобы не мешать ей, все Мечниковы вышли на улицу. Марк наконец дозвонился Феликсу, сообщил, что сделала Алиса. Тот, выслушав его, попросил:

– Если это возможно, пусть пока дочь побудет у вас. Сейчас живу в гостинице, но уже подписал контракт на полугодичную работу на нефтяной платформе в море. Наверно, слышали о месторождении Приразломное?

– Слышали. Но неужели работа важнее дочери, – удивился Марк. Он не стал говорить о переживаниях девочки, о её ночном плаче, понял, что бывший свояк пока не вернётся.

– Не важнее, но я боюсь, не справлюсь один с Олюшкой. А ты и Сания вполне можете заменить ей таких плохих родителей, как я и Алиса.

– Как бы ты потом не пожалел об этом.

– Я уже о многом жалею. Пойми, моя жизнь полетела под откос, и я пытаюсь прийти в себя.

– Ладно. Будь здоров и береги себя.

– Марк, спасибо, что взяли мою дочь к себе.

Едва семья расположилась в беседке играть в лото, в их поле зрения показались гости.

Сания с удивлением смотрела на родителей Марка и незнакомую молодую женщину. Та точно подходила под определение «английская роза». У незнакомки было немного вытянутое породистое лицо с ослепительно белой кожей, украшенной веснушками, а так же прямой тонкий нос, узкие губы и светло-голубые глаза. Волосы цвета платины гостья убрала в тугой пучок, выпустив пару витых локонов на висках. Даже одежда её подходила под стиль английских леди: узкая юбка, белая кружевная блузка и приталенный шерстяной пиджак.

– Как хорошо, что вы все здесь, – обрадовалась Дина Павловна, заметив сына и внуков. Санию она даже не удостоила взглядом.

Свекровь постаралась одеться в соответствии со спутницей, но если та выглядела как аристократка в шестом поколении, то Дина Павловна всё равно смахивала на торговку с рынка.

– Привет мои ангелочки, – пропела Дина Павловна и принялась расцеловывать внуков в обе щёки. Поцелуй достался и Марку. Невестку она снова проигнорировала. – Сынок, познакомься с нашей очень дальней родственницей. Это Агата. Ей тридцать лет и она не замужем.

Марк кивнул, недоумевая, зачем мать привела родственницу к ним.

Сания, сразу догадавшись о задумке свекрови, усмехнулась. Познакомить сына с потенциальной супругой, а заодно показать, что он один не останется, и пусть бывшая жена теперь кусает локти.

– Здравствуйте, Дина Павловна. Здравствуйте, Захар Васильевич. Приятно познакомиться, Агата.

Гостья чуть смущённо кивнула.

– И мне приятно.

– Марк, чего остолбенел? Неси чай, разве я тебя не учила, как принимать гостей, – Дина Павловна по-детски отчитала сына. – А вы мои ангелочки, идите поиграйте. – Достав крупную купюру из сумочки, она вручила её Илье. – Или сбегайте в магазин за хорошими конфетами.

Сын, спрашивая разрешения, посмотрел на Санию, та кивнула.

Когда Марк и дети ушли, Дина Павловна по-хозяйски показала гостье, где сесть, уселась сама. Захар Васильевич пристроился с краю скамьи, словно в любую минуту собирался убежать.

– Как я понимаю, скоро суд, и вы перестанете быть мужем и женой. Наконец-то Марк освободится от тебя. За эти три месяца ты ему изрядно кровушки попила. У меня вся душа за сына изболелась, я не могла спокойно смотреть на то, как он страдает. Я не знала, как ему помочь. К счастью, моя двоюродная сестра вспомнила про Агату, хорошую, добрую и честную девушку. Она как раз подойдёт моему мальчику. – Дина Павловна повернулась к своей спутнице. – Раньше ты видела Марка на фото, а теперь и вживую посмотрела, ну и как он тебе?

Щёки Агаты порозовели, она, посматривая на Санию, немного испуганно кивнула.

– Вот и отлично.

– А мнения Марка вы не хотите спросить? – усмехнулась Сания, понимая, что свекровь просто разыгрывает перед ней спектакль. Прямо камерный театр для пары-тройки зрителей.

– Даже не собираюсь. Стерпится – слюбится. Один раз он уже выбрал сам и что из этого вышло? Пшик. Думаю, на этот раз он прислушается к мнению родителей. Я правильно говорю, Захар?

Отец Марка, отвлечённый от своих дум, вздрогнул.

– Что?

– Я правильно говорю, – повторила Дина Павловна, повысив голос.

– Правильно, Диночка.

Марк, появившись с подносом, заставленным чашками с дымящимся чаем, вазочками с печеньем и вареньем, услышав последнее слово отца, спросил:

– О чём речь?

– Ты вчера ночью не явился домой, – Дина Павловна сверкнула глазами. – И это понятно. Ты же мужчина. Надоело бегать вокруг бывшей несговорчивой жены. Но зная, что ты поутру всегда приходишь к детям, мы решили застать тебя здесь.

Сания смотрела глупый, никому ненужный спектакль и спокойно ждала момент, когда свекровь узнает настоящие обстоятельства.

– Не стоило так утруждаться. Я бы сам заехал домой за вещами вечером. – Марк расставил чашки с чаем на столе. – Угощайтесь.

– Сынок, как тебе Агата?

– В смысле? Как я могу судить о характере человека, увиденного мною впервые.

Ситуация становилась всё абсурднее.

– Дина Павловна сватает эту девушку тебе, – без улыбки произнесла Сания, догадываясь, для чего всё это затеяно. Почему-то свекровь думала, что таким способом заставит её ревновать и бороться за мужа.

Марк округлил глаза.

– Я же не араб, мне не нужна вторая жена, – фыркнул он. – Мне вполне достаточно одной, больше не требуется.

– Тогда признайся, где ты провёл эту ночь? – Дина Павловна с превосходством посмотрела на невестку.

– Здесь. Рядом со своей женой. И, кстати, мы не разводимся.

– Что!?

Чашка в руке Дины Павловны дрогнула, янтарный напиток выплеснулся на бежевую юбку, украсив её тёмными пятнами.

– А почему я должен разводиться, если люблю свою жену.

– Неужели они тебя простила?

Сания смотрела на лицо Агаты. Её поразило, как быстро с неё сполз налёт воспитанной невозмутимости. Девушка злилась и буквально негодовала.

«Неужели она, действительно, на что-то рассчитывала?»

– Это уже наши дела, – ответил за жену Марк, – сами разберёмся.

Дина Павловна открыла рот и уже хотела что-то изречь, но её отвлекло появление маленького ребёнка на игровой площадке. Девочка в одной ночной рубашке, перебирая босыми ножками по влажной траве, топала к беседке. Зевнув, она потёрла глаза кулачками.

– Тётя Саня, я проснулась.

Сания подхватила Олюшку на руки и понесла её в дом.

Дина Павловна внимательно посмотрела на сына, от неё не укрылось, что он немного смущён.

– Что здесь делает дочка Алисы, когда её мамаши поблизости не наблюдается?

Марку очень не хотелось говорить правду, но зная мать, был уверен, она обязательно постарается всё выяснить.

– Алиса бросила дочь и уехала в Москву устраивать свою жизнь. Они с Феликсом разводятся. Он тоже покинул Темрюк. Получается девочка осталась одна.

Дина Павловна всплеснула руками и завила то, что совершенно не ожидал от неё сын.

– Вот же кукушка! Что у неё за сердце? Из камня что ли? Как она могла оставить ребёнка одного: это же смертельный грех. Не понимаю, как так можно поступить, не понимаю, бедная девочка. Как же ей страшно и обидно. Я как чувствовала: эта Алиса просто вертихвостка. Странные сёстры одна непутёвая, другая слишком правильная. И там, и там перебор. Нет бы как у нормальных людей, прежде чем разводиться, десять раз подумать и всё взвесить. А так только людей смешить. Сынок, разве я неправильно говорю. Обязательно было подавать на развод? Сания пугала тебя что ли? Попугала, повоспитывала, выдрессировала и передумала расходиться. Разве не так? Ты теперь будешь, как послушный пёсик, прыгать по её команде.

– Мама, что ты говоришь? Её решение сделало меня счастливым. Тебе не кажется, что ты перекладываешь с больной головы на здоровую?

– Ты у меня единственный. Наша отрада и утеха в старости. Да ошибся, но с кем это не случается. Пора бы уже Сании и смилостивиться.

– Я постараюсь заслужить её прощение.

Дина Павловна махнула рукой.

– Что с тобой говорить. Я правильно понимаю: девочку вы взяли себе. Твоё решение или Сании?

– Наше общее решение.

– Я, конечно, не в восторге от вашей затеи, но тут ничего не поделаешь. Оля не виновата. В старые времена детей тоже забирали родственники. Ничего, где два ребёнка, там и третий. Вырастите. Справитесь. А если эти беспутные родители явятся за ней, не отдавайте: таким, как они нельзя воспитывать детей.

Марк молча обнял мать. Она казалась недалёкой, поверхностной и невоздержанной на язык, но когда наступал ответственный момент выбора, поступала так, как надо. Он был рад, что не разочаровался в ней. Однако его расстроило, что она привела сюда эту Агату, рассердив Санию.

– Мам, зачем ты это сделала? – Он кивнул на девушку, сосредоточенно делающую крохотные глоточки почти остывшего чая.

– Специально. Хотела помочь тебе, подтолкнуть невесточку к принятию решения. Откуда же мне знать, что вы уже помирились. Ты же мне ничего не сказал. Надоело смотреть на тебя в подвешенном состоянии. Думаешь, мне небольно наблюдать за твоими страданиями? Пусть Сания уже придёт к чему-то одному. Надеюсь, ты не поверил, будто я и вправду притащила сюда Агату для сватовства.

– Вообще-то поверил, – Марк прошептал на ухо матери: – Она такими глазами смотрела, словно на самом деле хотела выйти за меня замуж. Так неловко было перед женой.

– Так она раньше и хотела, давно о тебе мечтает. Когда-то, точнее двадцать лет назад мы гостили у двоюродной тётки Лизы, там у неё присутствовала и племянница, эта самая Агата. Тебе тогда исполнилось семнадцать, ты вряд ли обратил внимание на девочку десяти лет, а она тебя запомнила. Агата тяжело перенесла сообщение о твоей женитьбе. Теперь же узнав о разводе, воспряла духом и приехала к нам. А я наглая рожа решила воспользоваться её одержимостью и привела сюда. Хотела невестке показать, что надо дорожить мужем, который пользуется успехом у женщин. Но так вышло, что только Агату зря расстроила. Хотя… с другой стороны племяннице пора покончить с дурной любовью, пусть даже таким кардинальным способом.

Агата отставила чашку. До этого она усердно делала вид, будто не понимает, что говорят о ней. Поднявшись на ноги, девушка, гневно сверкнув глазами, пробурчала:

– Да я надеялась, что он уже разведён. Хотела утешить его, убитого горем, но раз не вышло, жалеть не буду. Я всё испробовала и могу двигаться дальше. И нечего, тётя, посмеиваться над моими чувствами. Это жестоко. – Задрав подбородок, Агата невозмутимо прошествовала мимо Дины Павловна и Марка.

Та пожала плечами.

– Вот дура девка. Уйму лет потратить на безответную любовь, хуже того на человека, который даже не подозревал о твоём существовании. По-моему у неё не всё в порядке с головой или ей просто нравится изображать их себя экзальтированную девицу из прошлого века. Почему это так похоже на плохую актёрскую игру.

Марк вздохнул.

– Всё что здесь происходило похоже на эту самую игру. Мне тоже кажется, никакая это не любовь, а чувства, выдуманные Агатой. Она ведь даже не предпринимала никакой попытки познакомиться.

Из дому вышла Сания с детьми. Илья и Мия тащили коробку с радиоуправляемыми машинками, а Олюшка, прижимала к животу синий воздушный шарик. Дети, поприветствовав бабушку и дедушку, отправились на игровую площадку, Сания подошла к свекрови.

– Куда вы Агату задевали?

Дина Павловна усмехнулась.

– Раз вы не разводитесь, то она больше не нужна. Знала бы, что вы помирились, не привела бы её сюда. Только зря обидела бедную девочку. – Свекровь похлопала невестку по плечу. – Давно бы так. Сошлись, так живите мирно. А то вы мне своим разводом жизнь на десять лет укоротили.

Захар Васильевич, оторвавшись от созерцания облаков на небе, вышел из задумчивости.

– Диночка, раз теперь всё наладилось, может, пойдём домой? А то Агаточка отправилась одна, а ключа-то у неё нет.

Дина Павловна спохватилась.

– Точно. Будет бродить возле дома, словно неприкаянное привидение. – Глянув на сына, тоном ментора изрекла: – Помни, что я сказала насчёт Оли. Взяли ребёнка, так не таскайте туда-сюда. Нечего малышке психику рушить. Она живой человек, а не игрушка какая-то. – Переведя взгляд на Санию, добавила: – Дурная у тебя сестра. Ох, и жалеть будет и плакать, и раскаиваться. Хорошо, что хотя бы ты есть у девочки.

Сания выдавила из себя улыбку. При всех язвительности свекрови, иногда даже грубости на самом деле она неплохая женщина. За то, что она так отнеслась к Олюшке, Сания простила её слабость: интересы сына Дина Павловна ставила превыше всего на свете и это никогда не менялось.

С игровой площадки до них донёсся громкий плач Оли. Марк первым сорвался с места и понёсся к девочке.

Дина Павловна покачала головой.

– Готовьтесь, всё только начинается.

Обычно пророчица из Дины Павловны никакая, но на этот раз она оказалась права. Марк посмотрел на покрасневшую руку Оли, на Илью и Мию, отводящих глаза в сторону, сразу стало понятно, дети что-то натворили. Он прикоснулся к сине-красному пятну на маленькой руке Олюшки.

– Кто это сделал?

Малышка, всхлипывая, бесхитростно посмотрела на Мию.

– Она сказала: я путаюсь под ногами и мешаю играть.

– Мия, что с рукой Оли? Твоя работа.

Илья угрюмо уставился на отца.

– Она везде лезет и всё портит. Вы её взяли, так и смотрите сами, зачем нам навязывать. Мне и одной сестры достаточно.

Мия поддержала брата. Она хоть и досадовала на себя за свой поступок и чувствовала виноватой, но сдаваться не собиралась.

– Она испортила моим куклам причёски и сломала машинку Ильи. Мы ей говорили не трогать, но она не слушается. Маленькая, а такая вредная, да и ещё ябеда.

После её слов Оля заплакала громче. Марк совсем растерялся, не зная, что предпринять.

– И вы решили наказать её таким способом. – Сания опустилась на корточки, перед плачущей племянницей. – Ещё вчера, когда я её купала, заметила пятна на спине и плече. Хотела разобраться, откуда они взялись, но Оля ничего мне не сказала. Говоришь, ябеда? Но она такая маленькая, а до сего дня вас не выдавала. Но сейчас, видимо, вы ей сделали слишком больно, вот она и не выдержала. Кто из вас так сильно ущипнул Олю? Подойдите оба и посмотрите на синяк. Почему не двигаетесь? Полюбуйтесь на дело своих рук.

Илья и Мия, опустив головы, молчали. Им было и неловко и стыдно.

– Олюшка, иди с дядей Марком, он тебя на машине покатает. – Сания поднялась на ноги. – Отвезёшь родителей домой и заодно её отвлечёшь, а я пока побеседую с этими инквизиторами.

Марк взял Олю на руки.

– Хочешь покататься?

Оля закивала головой, тут же позабыв про обиду и боль.

– Вы теперь любите её больше нас? – нахмурился Илья, кусая губы. Ему было неприятно, что отец даже не предложил поехать с ним, а эту Олю понёс на руках.

– Быстро за мной в беседку, – скомандовала Сания, не отвечая на вопрос сына. – Нам нужно серьёзно поговорить.

Дети нехотя поплелись за ней, ожидая неприятного разноса.

– Садитесь. Закройте глаза.

Дети наоборот вытаращились на неё.

– Зачем?

– Не бойтесь. Просто закройте глаза и представляйте то, что я буду вам говорить. Представьте, что вы просыпаетесь утром и узнаёте: рядом с вами больше нет ни меня, ни папы. Никто не приготовит вам завтрак, не поведёт в цирк, не будет помогать с уроками, некому больше пожаловаться, если поссоритесь с друзьями и рассказать о своих успехах тоже некому. Наступит ночь, а рядом никого. Не думайте, что вы будете вдвоём. Каждый из вас останется один. Трудно представить?

– Трудно, – буркнул Илья.

Мия открыла глаза.

– А куда вы денетесь?

– Видите, вы не можете даже осознать, как это быть одному. А Оля в один день осталась без мамы и папы. Вы только подумайте, как ей было страшно. Мама привела её к нам и оставила. Она оказалась в чужом доме, пусть с родственниками, но всё же мы ведь не её родители. Ко всему прочему она ещё маленькая, многого не понимает. Не знает, как с вами подружиться. Но вы-то старше её и умнее. Если она вам мешала, нужно было сказать нам с папой, а не обижать. Да ещё так втихую щипая и толкая. Вы же добрые дети, ни котёнка, ни птичку не обижали, а тут вдвоём напали на малышку. Не стыдно? Разве вам её не жалко?

– А чего она ревёт по ночам и спать мешает? – будто старичок проворчал Илья, хмуря брови.

– Скучает по родителям. Днём Оля отвлекается, а ночью мысли не дают ей заснуть. Она должна ко всем нам привыкнуть. Но разве это получится, если вы будете её обижать.

– Мама, а почему Олю бросили родители? Они плохие?

– Не они плохие, но их поступок ужасный. Но ведь Оля не виновата, что с ней так поступили. Но если вы ревнуете и не хотите, чтобы она жила с нами, давайте отвезём её в детский дом или отдадим чужим людям. Пусть ревёт там, а мы будем спокойно спать. Ну, отлупит её кто-нибудь, ничего ведь страшного. Главное, она вам мешать не будет.

Илья потупился.

– Не надо. Жалко её.

Глаза у Мии налились слезами.

– Мы больше так не будем.

– Знайте, и я, и папа вас очень любим и это никогда не изменится. Но разве мы не можем поделиться своим теплом и любовью с Олей? Она хоть и двоюродная, но всё же вам сестра. Разве неправильно помогать человеку в беде? Особенно такому крохотному и беспомощному. Как вы считаете?

Дети в разнобой закивали, соглашаясь с матерью.

– Оле вы очень нравитесь, она пытается тянуться за вами и делать тоже, что и вы. Но у неё ещё плохо получается. – Сания привлекла сына и дочь к себе, обняла их. – На самом деле вы у меня хорошие и сознательные дети, просто немного, по-глупому приревновали. Да?

– Немного, – прошептала Мия, вспоминая, как сердясь, изо всех сил ущипнула Олю за руку. Краска стыда залила лицо.

– Что вы решили? Оставляем Олю? Или прогоняем её.

– Мама, перестань. Мы всё поняли. Больше никогда не будем ссориться с Олей, – произнёс Илья, косясь на сестру, которая начала негромко всхлипывать.

– Пусть живёт с нами, – сказала Мия, вытирая слёзы. – Правда, не будем её обижать.

– Вот и молодцы. Я знала вы у меня славные ребята, только ошибаетесь иногда. Но никогда не поздно исправиться.

С улицы послышался звук мотора, потом хлопнули ворота. Минивен заехал в гараж.

– Обязательно скажите мне, если не справляетесь с Олей, мы с папой побудем с ней. Договорились?

– Договорились, – ответила Мия за двоих.

Марк, увидев в беседке жену с детьми, догадался, что она провела с ними воспитательную беседу. Судя по красным глазам Мии, и расстроенному лицу Ильи ей удалось достучаться до их сердец.

Олюшка, как большинство маленьких детей быстро забывала обиды, подбежав к Мии, она протянула ей коробку с разноцветным пластилином.

– Дядя Марк купил, давай лепить замок.

Мия, улыбнувшись, быстро вытерла мокрые щёки ладонями, взяла пластилин.

– Такой как я вчера нарисовала?

– Ага.

Марк обратился к сыну:

– Илюш, твоя коробка на ступеньках стоит, в ней как ты любишь только тёмные цвета. Заберёшь в дом.

Илья обрадовался. Из современного пластилина, чем-то похожего на цветную глину, он соорудил целый парк автомобилей. Как и у отца у него была своя коллекция машин, но если один делал модели из металла, то второй, пока лишь из пластилина.

Марк дождавшись, когда дети уйдут в дом, поинтересовался у жены.

– Удалось внушить разбойникам и ревнивцам, что Олюшка не займёт их место в нашей душе?

– Удалось.

– Ну и хорошо. Но я не ожидал от ребят ничего подобного.

– Я, в общем-то, тоже. Что ты хочешь на ужин? Я приготовлю, но за это тебе придётся скосить газон и вырвать сорняки между кустов малины.

– Так, работа предстоит нелёгкая, значит, приготовить ты должна мои любимые ленивые голубцы.

– Договорились, – улыбнулась Сания.

Марку хотелось поцеловать её в этот улыбающийся рот, ещё никогда жена не казалась ему такой желанной, он едва удержал себя от этой попытки, не хотелось спугнуть зарождающееся к нему доверие.

Он завёл триммер и принялся стричь траву на игровой площадке и газоне. Пока занимался делом, мысленно прокручивал разговор с Георгием. На обратном пути от родителей он остановился у дома Рябининых, друг ковырялся в моторе «Нивы», а его мальчишки строили на песке гоночный трек для игрушечных машинок.

– Гриш, привет. Пацаны салют. Возьмёте в свою компанию Олю?

Влад и Денис были уменьшенной копией Ирины, с такими же, как у неё рыжевато-каштановыми волосами, зелёными глазами, носом картошкой, большими ртами и сонмом веснушек на светлой коже. Близнецы редко видели Олю, но сразу узнали эту красивую словно принцесса девочку, если бы у неё вместо белых волос были голубые, она бы стала похожей на Мальвину из сказки «Золотой ключик».

– Возьмём, но разве она будет играть на песке. Испачкается ведь.

Марк засмеялся. Мальчишки старше Оли всего на один год, но казались взрослее. Они явно не представляли, как эта симпатичная, чистенькая девочка может рыться в песке наравне с ними.

– Вы главное примите Олю в друзья, а там посмотрите. – Марк наклонился к девочке и поинтересовался: – Хочешь поиграть с ними, пока я пообщаюсь с дядей Жорой?

– Хочу.

Оля осторожно приблизилась к мальчишкам и показала пальчиком на мостик из коротких сухих веточек.

– Что это такое?

Близнецы наперебой принялись объяснять строение своей автодороги.

– Это подъёмный мост, а там два тоннеля и крутой спуск.

– Что с мотором? – Марк заглянул в открытый капот «Нивы».

– Когда ещё холодный мотор что-то в нём постукивает, а как разогреется, стук исчезает. Вот ищу причину. – Георгий вытер руки ветошью. Достал из кармана клетчатой рубашки сигареты. Закурил. – Присядем.

– Давай.

– Почему ты с дочкой Феликса?

Марк рассказал другу случившееся в семье Берент.

Георгий, выпустив струю дыма, затянулся снова.

– Приблизительно такого конца их брака я и ожидал. Алиса конченная эгоистка, но мужа очень любила, а он к ней был холоден. Такая женщина, как она, считающая себя мисс мира и центром вселенной, не могла долго мириться с его отчуждённостью.

– Но на развод подал Феликс.

– Серьёзно? Я думал, он будет вечно страдать рядом с Алисой, лишь бы хоть иногда видеть Санию.

Марк поднял брови и с удивлением воззрился на друга.

– Ты знал, что он любит мою жену?

– Конечно. Думаю, об этом не подозревали только двое: ты и сама Сания. Какое-то время я тоже не догадывался об этом, но потом заметил, как он смотрит на неё, как пытается хотя бы к её руке или плечу прикоснуться.

– Чёрт! – Марк в сердцах сплюнул. – Вот же гад. А я его привечал.

– Не злись, ему было хуже всех. Но он вёл себя очень осторожно и бережно с Санией, тебе его не за что винить, лучше посочувствуй ему. Ты представляешь, какое это несчастье знать, что любимая женщина никогда не будет принадлежать тебе и не станет твоей. – На лице Георгия появилась горькая усмешка-улыбка. – Поверь, я знаю, о чём говорю.

– Откуда? Ты ведь всегда любил одну женщину, свою жену. А она уж точно принадлежит тебе.

– Ошибаешься. Уже три года, как она не моя, а совершенно чужая женщина. С каждым днём мне становится легче признать это, но в первый год, после того, как я узнал об измене Ирины, думал, чокнусь от ревности и переживаний. Как оказалось, выжил, даже смог выбраться из ямы отчаяния. Мы человеки, существа весьма живучие, способны существовать даже с разорванным в клочья сердцем.

Марк неловко закашлялся. Он не знал, куда девать глаза. Что Ирина изменяет мужу так давно, он не подозревал, но о последнем её увлечении знал и даже видел этого мужчину. Какой же он фиговый друг, если не понял, как тяжело другу.

– Так ты в курсе.

– Сначала случайно заметил переписку в её телефоне, потом увидел Ирину и её мужика в «Магните», они покупали вино и закуску. Тогда я впервые понял, что означает выражение: мир померк в глазах. Точно сказано: я будто ослеп и оглох на время. Мы были всего четыре года в браке, а Ирина уже начала мне изменять.

Марк вспомнил, что в то время его друг много пил и пропадал в гараже и в автомастерской, а он ещё корил его, что тот стал мало времени уделять семье. Георгий как мог, справлялся с бедой, а он его лучший друг даже не заметил этого.

– Ты сказал ей, что знаешь об измене?

– Нет. Ты разве не помнишь, я добивался Ирины, а она лишь ответила на мои чувства. Я боялся: она просто бросит меня и уйдёт к тому мужику. Решил перетерпеть. Близнецам тогда исполнилось по три года, им был нужен отец. Да и вообще для мальчишек отец очень важен, и я в них души не чаю.

Марк растерялся, не соображая, что сказать другу. Получается, Ирина не перестала изменять мужу, знает ли он об этом? Имеет ли он право сообщить ему о проделках жены, когда сам поступал не лучше.

Георгий по лицу друга понял его мучения и усмехнулся.

– Не переживай. Я в курсе дел Ирины. Как барометр чутко реагирует на изменение атмосферного давления, так и я улавливаю малейшие изменения в её настроении. Научился в точности угадывать начало и окончание её романов. А их за последние годы у неё имелось несколько. Она ничтоже сумняшеся думает, что удачно скрывает свои шашни, но, увы, это легко заметить, стоит только хорошо присмотреться. Из-за Ирины я наловчился определять и чужие чувства, поэтому и заметил отношение Феликса к Сании.

– Но как ты мог так долго прощать жену и продолжаешь это делать?

– Сначала действительно боялся потерять Ирину, а потом произошло странное от неё отторжение. Тогда после нашей встречи в «Магните», она вернулась домой весёлая, в хорошем настроении. Приняв душ, легла в постель и предложила заняться любовью. Я сгорал от ревности и злости, а она, побывав с другим мужиком, спокойно решила уделить и мне немного ласки. Это было так гадко и противно, что от ярости я просто обезумел и захотел сделать всё жёстко. Но мой организм подвёл меня, и не пожелал эту женщину, у меня началась обыкновенная рвота. Я ушёл в ванную комнату и долго приходил в себя. Вот так вышло, что я больше не мог спать с Ириной. Она думает, я стал импотентом, что же она почти права: Ирина меня будто кастрировала морально. Но с каждым годом мне становилось легче и теперь мне всё равно: с кем моя жена, где она. Ирина осталась супругой лишь номинально. Я люблю своих пацанов, и пока они маленькие не разведусь с ней или пока не полюблю кого-то снова. Но это маловероятно. Ирина убила во мне способность к плотской любви. Сейчас мы с ней лишь товарищи по браку, ну и ещё родители.

Ты не понимаешь, почему я вдруг разоткровенничался? Я скажу. Когда узнал о твоей связи с Маргаритой, был потрясён. Я же видел, что ты и Сания искренне любите друг друга и вдруг такое. Как ты мог предать жену, любя её, это не укладывается в моей голове. Пережив предательство, я понимал, что чувствует Сания. Она оказалась решительнее меня и подала на развод.

– Я совершил чудовищную ошибку. – Марк посмотрел на друга. – Очень об этом жалею, но назад не вернёшься, и ничего не исправишь. Вокруг нас, что тебе рассказывать, большинство мужиков спокойно относятся к изменам, шуточки и анекдоты на эту тему очень популярны, никто рядом не считает интрижку чем-то зазорным. Главное, хорошо её скрывать и не попадаться. Тогда я тоже был безалаберным и несерьёзным. Сейчас-то я думаю по-другому, и мне за себя прежнего стыдно.

Георгий удивился.

– Рад, что ты осознал. Я и завёл этот разговор лишь для того, чтобы ты понял, если станешь противен Сании то, это конец. Сделай всё возможное и невозможное для прощения. Мне так хочется верить: вы будете вместе и не расстанетесь. Твоя жена, редкое сокровище. Тебе с ней очень повезло.

– Знаю. И постараюсь. – Марк улыбнулся. – Первый шаг к примирению уже сделан: она забрала заявление. Мы не разводимся.

– Рад за вас. – Георгий бросил взгляд на детей. – Жизнь удивительная штука, если бы кто-то сообщил мне раньше, что ты будешь возиться с дочкой Феликса, я бы не поверил.

У Марка в кармане рубашки зазвонил телефон. Посмотрев на дисплей, он ухмыльнулся.

– Вспомни чёрта и он тут как тут. Звонит Феликс.

– Вспомни чёрта и он тут как тут. Звонит Феликс, – довольно недружелюбно буркнул в трубку Марк. – Что ты хочешь?

– Привет. Я хотел бы пообщаться с Олюшкой. У меня выдалась свободная минутка, но главное, на платформе появилась устойчивая связь.

– Не уверен, что стоит давать ребёнку трубку. Она только как два дня перестала плакать по ночам, что если поговорит с тобой, расстроится и снова начнёт реветь. Я сейчас у Георгия, не дома. Давай так. Посоветуюсь с женой, и как она решит, так и поступим.

– Но я могу быть на смене или буду занят, сможет ли Сания мне дозвониться?

– И не мечтай, что она станет тебе звонить, только со мной будешь связываться.

– Можно мне хотя бы посмотреть на Олюшку, если она, конечно, где-то рядом. Пожалуйста, Марк, я так соскучился по ней.

Марк покосился на друга, тот смотрел на него с упрёком.

– Ладно. Я поверну телефон, и ты увидишь её. Она сейчас играет с пацанами Георгия на песке.

Марк подошёл поближе к детям, незаметно для них направил экран телефона на Олю.

Феликс увидел свою дочь весёлой, здоровой и в хорошем настроении. Оля была одета в незнакомое ему новое платье, а её светлые волосы обычно распущенные, так нравилось Алисе, теперь заплетены в две аккуратные косички. Высунув от большого усердия кончик языка, его дочь строила игрушечную дорогу вместе с Владом и Денисом.

– Это очень высокий подъём, – услышал он голос Олюшки. – Машина заедет на него?

– Конечно. У нас полноприводные грузовики, – ответил ей Влад.

По лицу Оли было видно, что она ничего не поняла, но спрашивать постеснялась, а только добавила лопаточкой на дорогу песка.

– Посмотрел? Достаточно? – поинтересовался Марк, убирая телефон.

– Спасибо. А рад, что моя дочь весела и счастлива, – даже за тысячу километров в голосе Феликса чувствовалась боль и тоска. – Спасибо, вам за всё.

Марк отвёл глаза в сторону, он вдруг осознал, насколько несчастен Феликс и как повезло ему самому.

– Да ладно. Чего там. Не волнуйся за дочь, мы за ней хорошенько присмотрим. Мы же ей родные люди. Олюшка замечательная девочка её просто нельзя не любить. А ты там это... Береги себя.

– Спасибо.

Вернувшись домой, Марк передал просьбу Феликса. Сания села на диван и надолго задумалась.

– Разговор с отцом, а тем более видеозвонок точно выбьют Олюшку из колеи на время. Но мы всё равно должны позволить дочери общаться с отцом. Она постепенно примет свою отдалённость от родителей, но зато будет знать, что её по-прежнему любят и не забывают. Она привыкнет беседовать с Феликсом по телефону и начнёт воспринимать это нормально. Нельзя лишать её общения с отцом ради нашего спокойствия.

– Ты уверена, – заволновался Марк. – Хуже не будет? Ведь её непутёвая мамаша так ни разу и не позвонила и на твои звонки не отвечает.

– Как я могу быть уверена. Просто мне кажется правильным дать Оле возможность разговаривать с отцом.

– Договорились. Если Феликс снова мне позвонит, я дам трубку Оле.

На следующий же день вечером раздался звонок от Феликса. Марк, переключив на видеосигнал, передал телефон Оле.

– Привет, моё солнышко, привет, моя сладкая. Как у тебя дела?

Оля, увидев отца на экране телефона, завизжала от восторга.

– Папа, ты где?

– Я в море доченька, добываю нефть и газ, чтобы в домах было тепло и такие детки, как ты не мёрзли зимой в домах.

– А море большое?

– Огромное, без конца и края. Вода тёмная и вся в льдинах.

Марк отошёл, позволив племяннице свободно говорить с отцом. Они беседовали около получаса. Оля, отдавая ему телефон, радостно сообщила:

– Папа теперь нетяфник.

Марк засмеялся.

– Нефтяник.

– Ага. Он обещал, когда закончит работу привезти мне огромного белого медведя.

– Надеюсь не живого? А то он всех нас за милую душу слопает.

Оля хихикнула.

– Игрушечного, но большого, пребольшого.

С того дня Феликс раз в неделю стал беседовать с дочерью. И как предсказала Сания, девочка, постепенно приняв отсутствие отца, всегда с радостью ожидала его звонков. Удивительно, но о матери Оля не вспоминала, словно своим крохотным, но умным сердцем поняла, о ней думать больше не стоит.

Алиса после своего отъезда ни разу не связывалась с ними, будто вычеркнула всех, в том числе и дочь из своей жизни. Через знакомых до Сании дошли слухи, она потерпела фиаско в качестве няни, её выгнали из богатого дома, в который удалось устроиться, уже через месяц. А её имя и фамилию агентства по найму нянь и воспитательниц занесли в чёрный список. О последующей судьбе сестры она узнала от Тамары, соседки отца. Оказалось, Алиса в начале января приехала в Лесной, продала дом и купила двухкомнатную квартиру в Кропоткине. Кто-то из одноклассников видел Алису в ресторане с Максимом, её первой неразделённой любовью. Максим больше года как развёлся с женой и теперь, видимо, был не прочь начать встречаться с Алисой. Выслушав новости о сестре, Сания облегчённо вздохнула: жива, здорова это главное. Она пожелала ей, наконец успокоиться, отбросить все обиды и начать жить счастливо.

Январь выдался снежным и морозным. Марк с вечера несколько раз облил водой снежную горку, которую почти весь день строил с детьми на игровой площадке. И теперь едва успев позавтракать, шумная троица детей съезжала с этой горки на кусках линолеума. Во дворе стоял писк и радостный визг. Глядя в окно на детей, Сания улыбалась. Увидев мужа с линолеумом в руках, она хмыкнула. В его почти сорок лет он сохранил умение наслаждаться каждой мелочью, ценил жизнь во всех её проявлениях, иногда и сам походил не на взрослого, а на ребёнка.

Марк, заметив в окно жену, помахал ей и жестом позвал присоединиться к веселью. Она отрицательно покачала головой, ей немного нездоровилось, но она с удовольствием наблюдала за вознёй детей в снегу. Сания была благодарна мужу за достойные проводы отца, зато, что он не поднимал и даже не обмолвился об её утерянном наследстве, зато, что принял Олю спокойно, без упрёков, и стал считать своей второй дочерью, хотя девочка доставила всей семье много тревог и волнений. Марк научился держать ревность в узде, ведь его соперник так или иначе, пусть и виртуально, но теперь постоянно присутствовал в их жизни. Она была признательна ему и зато, что он не торопил с прощением и окончательным его принятием, а терпеливо ждал, понимая насколько виноват. Он медленно, крохотными шажочками приближался к ней, сокращая расстояние и строя мостик, через пропасть, созданную его предательством. Им предстоял ещё долгий и нелёгкий путь, но они оба встали на него и пошли навстречу друг другу.