Интернет

— Могли бы и из дома забрать меня, — буркнул я, приветствуя их.

— Конспирация, — возразил Паша.

— Фигация, — передразнил его я. — В таком случае, таксист все равно видел нас вместе.

— Садись давай, время поджимает, — поторопил АнСкрин. Если худой ботаник-анархист Паша выглядел в лыжной шапке нормально (его даже можно было принять за школьника, хотя он и был лет на десять старше любого из них), то вот толстый задрот АнСкрин — нет.

Вид был достаточно смешной, поскольку в этой шапке его голова смотрелась непропорционально маленькой по сравнению с телом. К тому же, меня с Пашей еще худо-бедно можно было назвать спортсменами, то по виду АнСкрина тут же становилось понятно, что его единственный спорт — литрбол. И большой живот подтверждал наличие наград и спортивных званий в нем. Смешок я все же сдержал.

— Машину оставим за соседним домом, — сказал Паша, когда мы поехали в сторону здания ФСБ. — Там большой жилой дом, много других машин, так что не спалимся. Но придется чуть-чуть пройтись. На месте мы были уже через десять минут. Улицы были пустынны, в окнах домов не горел свет. Ни машин, ни людей, ни даже бродячих собак. Еще стоял необычно крепкий мороз для марта — при вдыхании я чувствовал, как влага замерзает у меня прямо в носу. Шапка все-таки лишней не была. Здание ФСБ оказалось чуть ниже соседней десятиэтажки, но казалось при этом очень большим, поскольку на его крыше возвышались три массивные спутниковые тарелки. Вокруг него расположился построенный еще в советскую эпоху бетонный забор с ржавой колючей проволокой наверху. Дыр не было в обозреваемом пространстве, пристроек в виде самодельных гаражей или уличных ларьков тоже. И сугробы были недостаточно высоки для того, чтобы перелезть через проволоку без проблем.

— Как мы внутрь попадем? — спросил я АнСкрина.

— Все улажено, парни, — успокоил нас пузатый хакер. — Идем к главному входу.

— Ты спятил? — возмутился Паша.

— У Даркнесс парень знакомый там работает сегодня. Я что — не говорил об этом?

— Нет, конечно! О таких вещах нужно предупреждать заранее. Парень так парень. Честно говоря, мне было безразлично, как мы проберемся внутрь. Выроем подземный тоннель, взорвем часть забора или перепрыгнем через него с шестом — плевать. Вот то, что у Даркнесс был парень, вот это фигово. Девушка она красивая, да еще и при деньгах (такой как Паша еще бы оценил ее компьютерные таланты), так что я подумывал, не позвать ли ее на свиданку куда. Или сразу же предложить перепихнуться. Но раз уж у нее парень есть — все, чужая территория. Запретная зона. Хм, смешно получается. На государственную запретную зону лезу без проблем, не считая подшаливающих нервов, а вот на личную — категорическое нет. Противоречие, однако. За углом забор разорвал пропускной пункт со шлагбаумом. В маленькой будке горел свет, был слышен звук работающего телевизора.

— Надеваем маски! — велел АнСкрин. — Это про него я говорил только что. Внешнюю камеру он вырубил, но мало ли, лучше перестраховаться. Под козырьком будки и впрямь находился маленький черный купол видеокамеры. Охранником оказался мужик лет тридцати пяти или даже сорока — на его лице уже появились морщины, а коротко стриженая голова белела сединой. Татарин. Что Даркнесс делает с этим стариком? Он ей почти в отцы годится! Хотя, о чем я спрашиваю — и так понятно, что они делают вместе. Черт, о чем я сейчас думаю? Башка всякой хренью забита. Охранник сначала было насторожился, когда заметил трех подозрительных людей, шедших прямо к нему, да еще и в шапках-масках, но быстро понял, кто мы такие.

— Опаздываете! — сказал он сквозь стекло. — Я вас пять минут назад ждал. Проходите скорее, сейчас камеру обратно включу. Предлагалось нам идти через шлагбаум — калитку отпирать он не стал. АнСкрин показал ему большой палец и, крякнув от напряжения, наклонился и прошел под шлагбаумом. Я и Паша его перепрыгнули.

— Внутренний охранник еще час с толчка не слезет, — бросил вслед нам татарин. — У него непонятным образом в еде слабительное оказалось.

— Спасибо, — поблагодарил его АнСкрин. — Благое дело вместе делаем.

— Да, да, да… Идите уже! Внутренний двор был небольшим. Короткая дорога вела сначала к центральному входу, затем сворачивала влево, к подземной стоянке.

Туда-то мы и направились. Спустились вниз по тщательно очищенному ото льда асфальту, прошли по пустой стоянке к служебной лестнице.

Возле нее действительно был еще один пост охраны (такая же будка, выглядящая довольно странно внутри помещения), вот только сам охранник, как и было обещано, отсутствовал. Вместо телевизора у него был на столе компьютер.

— Приступай, — велел мне АнСкрин. — Подключайся к сети.

— Э-э-э, — смутился я. — Я не чувствую никаких сетей. Вообще.

— А вот это уже проблема.

— Не совсем, — Паша достал из кармана устройство, похожее на флэшку. — Я предусмотрел это. Он наклонился к системнику, стоящему под столом, проверил наличие сетевого кабеля и вставил в свободный порт это устройство.

Запущенный охранником фильм свернулся, одновременно раздался звук подключенного устройства. Далее запустилось черное окошко командной строки со стремительно бегущими строчками, и, как только окошко закрылось, сообщив предварительно, что какая-то интеграция прошла успешно, я ощутил новосозданную сеть.

— Хитро, — оценил АнСкрин. Сеть была незащищена, так что мне даже не потребовалось подбирать пароль.

— Что это? — спросил я. — Полезная штука.

— Wi-Fi адаптер, — ответил Паша. — Только с моей прогой, переделывающей его в точку доступа и раздающей проводную сеть.

Вообще, есть и другие варианты этой программы, но моя обходит ограничения групповой политики, даже самые страшные.

— Групповой политики? — услышал я новый термин.

— У-у-у, совсем темный человек. Гэ-пэ-эдит…

— Нет времени, ему это сейчас не нужно, — прервал Пашу АнСкрин. — Блокируй охранку там, где планировали, и мы пойдем тогда. Я кивнул. Да, мне сначала нужно было открыть им путь, а потом сидеть здесь и ждать их возвращения, следить, чтобы выключенные мной устройства не включались обратно. Я закрыл глаза. Сначала передо мной выросла паутинная сеть с множеством точек, многие из которых были горящими — защищенные компьютеры. Нет, так не пойдет, надо по-другому, я здесь не разберусь и за неделю. И все изменилось, подчиняясь моему желанию. Вокруг выросли серые стены, появились квадратные столбы, низковатый потолок. Будка охранника.

Подземная стоянка. Меня выкинуло? Вспыхнул синим провод местной локальной сети, идущий от компа охранника в стену рядом с лестницей. Стена мне не мешала — чуть напрягшись, я мог разглядеть абсолютно всю локальную сеть, провода, красные, черные, желтые и зеленые точки послушно появлялись в поле зрения, стоило только поднять голову и посмотреть в сторону верхних этажей. Значит, все-таки мое воображение. Хакеров не видно. Похоже, мне предлагалось пройти самому весь путь до цели и отключить отсюда все мешающее им, чтобы они уже там, в реальности, могли спокойно пройти туда же. По лестнице было очень легко подниматься, я поднимался все выше и выше, не сбивая дыхания, не потея и даже не учащая сердцебиения.

Двери на каждый этаж стояли равнодушно, не замечая меня. Им было все равно, ведь они — лишь часть моего воображения, созданные у меня перед глазами согласно моему желанию. Я не знал, есть ли они на самом деле, и если есть, то как выглядят. Я могу придать им абсолютно любую форму, стоит только захотеть. Я усмехнулся. Да, здесь я был сродни богу. Могу творить все, что придет в голову. К чертям собачьим лестницу — я могу парить в воздухе, лететь словно герой комиксов. Полотки не ограничивают меня. Я могу пролетать сквозь них как какой-нибудь читер. Вот я уже на шестом этаже. Дверь мне не нужна — оп! Ее нету, остается только на стене висеть считыватель карточек-пропусков. Они включены в общую сеть.

Спасибо неведомым проектировщикам, желающим соединять все и вся в единую, комплексную систему. Я всегда говорил, что от советских принципов централизации одни беды. Да, большую часть времени они удобны и эффективны, ведь ими можно управлять из одного места, какого-нибудь универсального пульта с множеством мелких кнопок и мигающих лампочек. Но стоит чему-нибудь случиться, например, бомжи сопрут силовой кабель (даже не представляю, как им это удается проделать, не получив при этом удара током) и обесточат все на фиг, как централизация системы становится ее проклятием.

— Препятствие один, — сказал я вслух, глядя на считыватель. Достал из кармана старый полустертый чек из продуктового магазина, облизал его — я подсмотрел этот прием в одной зарубежной передаче про различные городские легенды — и провел им по считывателю.

Злобный красный глаз считывателя сменился на зеленый. Отлично. Эта штука продержится ровно столько, сколько нужно мне. Идем дальше. Прямо передо мной со стены свесилась с подвесного потолка змея.

Уж, вроде бы.

— Привет, — я помахал рукой змее. Уж тут же зашипел на меня. Не знаю, умеет ли он это в реальности, но здесь это кажется нелепым. Как, впрочем, и то, что я сейчас с ним сделаю. Спокойно взял его в руки, стараясь не оторвать от потолка, и завязал узлом. Уж благоразумно перестал шипеть. На какое-то время картинка, передаваемая камерой, должна застопориться. Прошел по длинному коридору с десяток метров до первой двери. Под ногами поперек коридора была натянута красная нитка словно растяжка в военных фильмах. Если на нее наступить, граната не взорвется, конечно, но зато поднимется тревога. И в реальности этот луч не видно. Меня спасла старая добрая штука с двумя зеркалами, поставленными одновременно в разрыв этой нитки. Отлично, двигаемся дальше. Как хорошо, что добрый уволенный недавно сисадмин любезно предоставил информацию о том, где находится нужная нам информация. Не приходится тыкаться в каждую дверь и искать среди множества большущих стогов сена крошечную иголку. Проклятые чиновники. Бюрократы. Стоило только подумать о том, сколько же здесь хранится всякого мусора в виде многочисленных отчетов, как те тут же хлынули в голову нескончаемым потоком из незащищенных серверов. Бред. Чушь. Фигня.

— Кыш, стервятники! — я отмахнулся от назойливых файлов, тыкавшихся мне в глаза. — У, налетели! Те послушно скрылись, подчиняясь моей воле. Ничего, вот закончим, и я здесь устрою хаос. Подождите только несколько минут. Паша бы одобрил это. Вот и нужная дверь. Еще одна змея, свешивающаяся с потолка как раз над ней. Толстая, узлом ее так просто не завяжешь, но мне и не нужно.

— Ты! — я ткнул пальцем в эту толстую зеленую сосиску. — Смотри сюда! Змея послушно уставилась на стену позади меня. Есть у меня еще один козырь, дающий нужный результат. Полароид в кармане! Я сфотографировал то место, куда уставилась змеюка, вытащил получившуюся фотографию из аппарата и прикрепил с помощью той же слюны ее к башке змеи.

— Разглядывай пока это, — приказал я ей. У двери был еще один считыватель, но здесь сработал старый прием с чеком. Дверь отворять не стал, прошел через нее. Кабинет за дверью был маленький, узкий. Спереди в нескольких метрах темный проем окна, слева кожаный коричневый диван, справа — рабочий стол с компьютером, к которому тянется синий светящийся провод. Фотография президента на стене над столом. И на потолке еще одна змея. Задолбали! Да сколько же здесь, в конце-то концов, камер? На каждом шагу понатыканы! Змея, заметив меня, хищно оскалилась и раскрыла пасть.

— Заткнись, — крикнул я ей. — Спи давай! Змея сначала непонимающе уставилась на меня, даже не думая подчиняться, но как только я повторил команду, она послушалась и, свесившись шлангом с потолка, заснула. Компьютер не был запущен — большая черная точка на конце синего кабеля. На стене даже адрес записан в виде четырех трехзначных чисел, разделенных точкой. Я пожал плечами. Больше мне здесь вроде было делать нечего.

— Все, — выдохнул я и открыл глаза. — Можете идти, господа.

— Отлично, — обрадовался АнСкрин. — Следи здесь за всем. Они скрылись на лестнице, оставив меня одного. Где-то должен сидеть охранник, но к толчкам еще не додумались подключать интернет, так что я не знал, как далеко он от меня. Первые минуты я даже боялся, что стоит мне только снова закрыть глаза, как он тут же появится, увидит меня и откроет огонь из служебного пистолета.

Дурацкие голливудские фильмы! Но охранник не появлялся, так что я все-таки снова погрузился в свое воображение. Честно говоря, следить за взломанными мной датчиками, считывателями и камерами было проще всего. Мысленно убрал все лишнее, оставив в воображении только их да еще кусок кабеля между ними — и все, сиди и смотри на них. Никто не просыпался, никто не менял цвет с зеленого на красный, зеркала не пропадали, фотографии не падали. Пока не сработал датчик давления в той комнате, где должны были находиться нужные нам данные.

— Твою мать! — не сдержался я. — Как же я его пропустил? События начали стремительно разворачиваться. Включился комп, все ярче загораясь как лампочка. Все змеи, которых я взломал, попросыпались, завращав уродливыми треугольными головами по сторонам в поисках нарушителей, но я не давал им их увидеть, не позволял поворачивать головы в сторону хакеров. И весь голубой провод стал стремительно менять цвет на красный. Тревоги слышно не было, но я ее печенкой почувствовал. Времени оставалось в обрез. Где-то просыпаются охранники и начинают соображать, что происходит. Я вижу их через глаза змей. Надо помочь хакерам с взломом пароля на компе.

— Легкотня! — воскликнул я, вбивая фамилию президента через виртуальную клавиатуру. Все, дальше они здесь разберутся сами, мне же надо задержать охранников. Один из них как раз находился уже на шестом этаже. Коридор был разделен на две части прозрачной дверью с очередным считывателем. И поставленная очень удачно камера охватывала обзором всю вторую половину коридора. Охранник шел с фонариком прямиком к этой двери, при ходьбе размахивая как джедай лучом света. Шел он, не торопясь, должно быть, в полной уверенности, что сработала ложная тревога. Наивный. Он достал свой пропуск, провел по считывателю.

— Красный! — воскликнул я. Считыватель послушался. Охранник по привычке дернул за ручку двери, но та не поддалась. Он почесал затылок и провел по считывателю еще раз, но упрямое устройство не принимало его карточку, следуя моим приказам. Тупой охранник включил нагрудную рацию, что-то сказал в нее — я не мог их услышать, камеры не записывали звук. Зато я тут же понял, что он просил. По красному кабелю пробежал разряд, впился в считыватель и переменил его цвет на зеленый.

— Вот как? — удивился я. — Ну ладно. Красный! Охранник не успел дернуть ручку, как считыватель снова поменял свой цвет.

— Умри! — приказал я ему, заметив второй бегущий разряд. Считыватель пискнул и задымился. Разряд не добежал до него, самоуничножившись по пути. Охранник ошалело посмотрел на сгоревшее устройство, но ковыряться в нем не решился. Проверил дверь — та не поддалась. На какое-то время это его задержит.

— Вот он! — раздался приглушенный крик в моих ушах. Реальный крик. Дерьмо. Я открыл глаза. К охранной будке со всех ног бежал охранник-засранец, по пути крича в рацию.

— Я поймал его! — сообщил он в рацию, приблизившись ко мне.

— Хуй тебе! — обломал я его, закрывая замок-защелку на дверце.

— Урод, открой дверь! — потребовал охранник, дергая ручку. Дверь тряслась очень слабо, защелка оказалась крепкой.

— Ага, чтобы ты меня отдубасил? — крикнул я ему. — Иди сри дальше!

— Откуда ты… — опешил он было. — Так это было подстроено! Вот урод! А ну открывай! Хуже будет.

— Бла-бла-бла. Сам открывай. Ну же, где вы там, хакеры долбанные? Я вам даже систему взломал, вы все уже должны были копирнуть и спуститься вниз. Что такого сложного в этом, что оно занимает столько времени? Сейчас сюда съедутся все кому не лень, а не лень будет очень многим. Охранник попытался еще подергать дверь, но внезапно замер, уставившись на меня. Его лицо приобрело пунцовый оттенок. Это он так злится на меня? Вот сейчас дойдет до нужной кондиции — и в нем проснутся новые силы? Как в том фильме про парня, превращавшегося в огромного зеленого монстра, обладающего чудовищной силой?

— Ты… — у него даже голос стал хриплым как у Высоцкого. — Ты…

— Ну, я, — не стал спорить я.

— Ты пожалеешь об этом! — прохрипел он и, держась за готовое вот-вот прорваться очко, драпанул обратно в туалет. — Никуда не уходи!

— Всенепременно, — ответил я. — Засранец. Спустя примерно полминуты напряженного ожидания отворилась дверь, ведущая на лестницу, и оттуда выскочил бледный и мокрый Паша. Один.

— А где… — начал я.

— Бежим! Его сцапали! Вот блин. Теперь АнСкрину попадет. Лет эдак на тридцать попадет. Сдернув щеколду, я ломанулся вслед за стремительно убегающим Пашей. Сейчас я заметил, что в руке у него была небольшая стопка листов в желтой папке. Значит, приходили мы не зря сюда. Сзади распахнулась дверь, с грохотом ударяясь о стену. Мы обернулись. К нам приближались трое охранников со странными пистолетами наперевес. Расстояние между нами было не таким уж и маленьким, но, все же, достаточным, чтобы любой дурак мог попасть в нас почти не целясь. Боже, они в нас стрелять будут? Мы сперли случаем не засекреченную информацию об инопланетянах, генетических экспериментах над людьми или что еще похуже?

— Стоять! — крикнул один из охранников, целясь на бегу в нас. — Стрелять буду!

— Да стреляй же ты наконец! — взмолился второй охранник, сам беря нас в прицел. Щелчок я услышал, даже находясь в пятнадцати метрах от пистолета.

Очень вовремя начался подъем вверх, на улицу, из-за чего снаряд едва-едва не задел мне ногу, попав чуть ниже в голый асфальт. Рядом просвистел второй снаряд, я даже смог его разглядеть — что-то типа нескольких иголок на проводе. Электрошокер. Спасибо, что не разрывные пули! Паша бежал быстрее меня, при этом еще и зигзагом, скользя по льду словно на коньках. Я, недолго думая, последовал его примеру, что оказалось весьма удачным решением — все иголки с током пролетали мимо меня. Голова, до этого снова забившаяся хренью, мигом очистилась, оставив только одну мысль — добраться до машины, добраться до машины! Очень маловероятно, что этот ботаник-анархист с обычным именем Паша станет меня ждать, он эгоист тот еще. Толстый как бегемот АнСкрин точно бы не успел добежать, а я успею. Шлагбаум мы перепрыгнули, я при этом чуть не упал на лед, попытавшись сразу же после приземления резко повернуть в сторону машины. Из будки запоздало выбежал татарин, негромко и как-то неуверенно крикнул:

— Стойте! Стрелять у него было не из чего, да и не стал бы он — лишь благодарно улыбнулся, заметив папку в руках у Паши. Охранники, тоже было решившие вспомнить молодые годы и последовать нашему примеру, попытались перепрыгнуть шлагбаум. Но прожитые годы оставили после себя довольно много лишнего веса, а ослабевшие дряблые мышцы не дали необходимого импульса — шлагбаум они просто снесли, врезавшись в него и образовав небольшую свалку. Шанс удрать! Паша уже заводит машину, мне осталось до нее совсем чуть-чуть.

Открываю дверь, впрыгиваю внутрь, закрываю — и придавливаю ей успевающие проскочить два провода с иголками.

— Упс, — успеваю сказать я, прежде чем меня начинает бить током. Оказывается, это жутко больно. И мелко-мелко трясет всего. Черт, даже попадание молнии менее болезненно. Я теряю сознание.

— Вырубите телек, — крикнул я, не открывая глаз. Крик вышел очень слабым, почти шепот, слышимый мне одному. Как всегда, когда тебя внезапно будит громкий звук, и ты пытаешься на него адекватно отреагировать, пребывая еще в полусонном состоянии. Но нет. Я не находился дома, отнюдь. Продрал глаза и попытался сообразить, где же я сейчас нахожусь. Какие-то люди ходят впереди, их довольно много. Очень громкая музыка, но при этом красивая — звучит кто-то из классиков, Моцарт или Бах, не знаю — различаю я их всех плохо. Вот Вагнера бы узнал сразу.

— Что за черт? — пробормотал я, протирая глаза. На голове шапка. На голове, а не на лице. Мы же ФСБ грабили! Но маску кто-то стянул, наверное, Паша. Я оглянулся. Я сидел в машине на переднем сидении. Тело было пристегнуто ремнем безопасности, из-за чего я до сих пор не свалился вперед башкой.

Паши нигде не было, зато на ногах лежал школьный ранец, стильно-черный с белыми вставками, но сильно потрепанный временем.

Он был забит чем-то твердым и не сильно тяжелым для своего объема.

Первая мысль — какая-нибудь хакерская аппаратура, собственность Паши. Я отстегнулся, взял рюкзак в руки и попытался заглянуть внутрь, но замок заело, и тот не желал расстегиваться.

— А теперь, приветствуем наших почетных гостей! — раздался голос какого-то парня, говорившего в микрофон. Заиграл русский рок, довольно известная песня одной известной группы. Моя нога рефлекторно стала подтопывать в такт.

— Мы очень рады видеть здесь всех вас, — заговорил солист, ожидая начала куплета и одновременно заводя толпу. — Начинаем растапливать лед в этот весенний день! Ну, точно. Машина Паши припаркована возле Центральной площади, среди сотни точно таких же машин, но в первом ряду, ближе всех к самой площади. Еще бы, мы, поди, приехали сюда раньше всех — часов в пять утра. Стоп. А почему сюда? Почему не к логову этих хакеров? И где сам Паша? Кстати, он избавился от моей старой прожженной куртки и переодел меня в мою новую. Молодец, догадался. Я отложил ранец в сторону, потянулся и осторожно вылез из машины на улицу. Светило обеденное солнце, воздух был по-весеннему теплый — и не скажешь, что ночью почти минус двадцать было. Вон, даже птицы чирикают на небольшой посадке деревьев между площадью и зданием Думы. Каркают вороны, стервятниками кружащиеся над толпой в ожидании халявной жрачки. Тупые курицы! Нельзя есть эту гадость, что жрут тоннами глупые людишки. Эх, если бы они все только знали, что мы сегодня сделали! Ничего, узнают обязательно, надо только завершить план. Конечно, жалко толстяка-задрота АнСкрина, но ради достижения любой цели приходится чем-нибудь жертвовать. Или кем-нибудь. Я нашарил в кармане чудом не уничтоженный ночью древний мобильник и набрал номер Даркнесс. Нужно было узнать, когда приступим к завершающей части плана, и нет ли вестей от АнСкрина. Не берет трубку. Ладно, Кэпу звонить бесполезно — он все равно ничего не ответит внятного. Пашина машина здесь, я не думаю, что он ее оставил надолго, так что скоро подойдет. В магазин, наверное, пошел. Значит, позвоним Грею.

— Алло? — отозвался он практически тут же. — Женек? Это ты?

— Да, — ответил я. Глупый вопрос. Он же прекрасно видел имя звонившего на своем мобильнике. Так зачем спрашивать?

— Женек, почему никто не отвечает из группы? Его было слышно не очень хорошо — я слышал визжащую как недорезанная свинья толпу через его аппарат. Похоже, он тоже был на площади.

— Вообще никто? — удивился я. — Я пока только Даркнесс пытался дозвониться.

— Вот именно, вообще. Звуки стали потише. Похоже, он вышел из толпы. Но с моей стороны он не показался.

— Ни Даркнесс, ни АнСкрин, ни Паша, ни даже Кэп, — в его голосе я отчетливо различил беспокойство за друзей. — Что произошло ночью?

— Все вроде нормально, — ответил я. — Задачу выполнили, вот только АнСкрина повязали.

— Блядь, — ругнулся он. — А с остальными что?

— Не знаю. Ты сейчас на площади?

— Да. А ты тоже здесь? Я слышу эхо концерта через трубку.

— Я на стоянке справа от Думы, возле машины Паши.

— Сейчас подойду. Паша с тобой?

— Нет, пропал куда-то. Давай, жду.

— Минут через пять буду. Он отключился. Значит, никто не отвечает. Странно. Что за фигня тут творится?

Инопланетяне их всех похитили? А меня уже прозондировали через кое-какую дырку, станцевали со мной вальс и вернули обратно, стерев воспоминания? Нет, это из одного сериала. Чушь полнейшая. Зазвонил мобильный.

— Паша! — обрадовался я, прочитав имя звонившего. — Ты где, черт тебя дери? Что происходит? Где остальные? Мне не понравилось то, что я услышал дальше. Его голос был холодный, злобный, полный ледяной ярости.

— Все пошло псу под хвост. АнСкрин, похоже, стукачом заделался.

— В смысле?

— Наше логово разгромлено. Там дежурит наряд полиции, все опечатано и конфисковано. Девка и тупоголовый качок в тюрьме. Я грязно выругался. Вот значит как. АнСкрин сдал их офис. И полиция приехала раньше, чем мы с Пашей. Застукала Даркнесс и Кэпа, повязала и отправила в кутузку. Поэтому Паша решил уехать куда-нибудь и дождаться, пока я не очнусь. Домой он не поехал — АнСкрин знает, где мы все живем. Нас до сих пор еще не поймали только потому, что по советам того же Паши мобильники у всех древние, без новомодных GPS-навигаторов. Но это дело времени, долго бегать не получится. Черт! На хрена я на это согласился?

— И что теперь делать? — задал риторический вопрос я. Паша тут же ответил:

— У меня есть План.

— План? Как все исправить?

— Нет, как все завершить. Наше дело. Лезь в машину, на заднем сидении желтая папка, которую мы сперли. Возьми ее. Стоп. Откуда он знает, что я не в машине?

— Ты где? Рядом?

— Не совсем. Но я тебя вижу. Полезай. Я сделал то, что он просил. Папка была достаточно объемной, я не удержался и заглянул в нее. Куча листов, какие-то графики, таблицы, сложные математические формулы и куча непонятного описания. Лишь ближе к концу я понял, что это действительно документы по «безопасному городу» — промелькнуло название, заоблачная цена проекта, ответственные за реализацию и примерная карта расположения первых камер и датчиков.

— Нашел? — продолжал Паша. — Молодец. Сказал он это как-то не радостно, скорее, с сарказмом. Мне это не понравилось. Что он о себе возомнил? А, кажется, понимаю! На площади скоро будет выступать мэр нашего города, будет присутствовать почти вся правительственная верхушка, даже какой-то генерал приехал, если верить интернету. Паша хочет, чтобы я самостоятельно все это озвучил перед народом, прорвавшись на трибуну. Меня тоже повяжут, стопудово, но привлечь внимание я успею.

А потом он опубликует это в интернете, воспользовавшись вниманием ко мне после инцидента. Я в тюрьме, он — герой и на свободе.

— Видел школьный рюкзак? Он у тебя на ногах лежал. Хватай его и одевай.

— Что там? — спросил я его.

— Бомба. Я замер.

— Ты шутишь, да?

— Дернешься — и я ее взорву. Твои кишки разбросает на двадцать метров вокруг. Убежать ты не успеешь — там десять кило тротила. ДЕСЯТЬ КИЛОГРАММ ТРОТИЛА! ТВОЮ МАТЬ! ЧЕРТ! БЛИН! БОЖЕ! НЕТ! Куда я влип…

— Надевай! — он слегка повысил голос, теряя терпение. Я очень аккуратно, стараясь не задевать рюкзаком ничего твердого, взял его в руки. Надевать на спину мне его очень не хотелось.

Таскать бомбу на спине как какой-нибудь террорист-смертник! Я на это не подписывался. И убежать я не успею — если там действительно бомба, то она рванет вместе с автомобилем. Главный герой боевиков всегда выживает после этого, но я не герой, а это — не фильм. Если взрывом меня только отбросит, то шрапнель из металлических осколков автомобиля убьет точно.

— Надевай! Пришлось подчиниться. Шутки кончились, этот анархист действительно становился анархистом. Мне хватило ума сообразить, для кого предназначена бомба.

— На обе лямки!

— Я выгляжу как дебил, — буркнул я, надевая вторую лямку. — Так ходят только первоклашки.

— Будешь мертвым дебилом, если не будешь подчиняться! Вот, молодец.

Теперь иди в толпу.

— Ты спятил?! Там же уйма народу! Хочешь, чтобы было много трупов, да?

— А какое тебе до них дело? Ты сам чуть ли не в каждом предложении называешь людей быдлом, тупым скотом, кусками мяса! Ты ненавидишь их. Так же, как я ненавижу всех этих чиновников, бюрократов и марионеточных мэров. Но нам нужны жертвы. Это будет лучше любой рекламы, любой публикации. Это переплюнет все! Черт, опять этот пацан. Задолбал звонить. Убеги от него.

— Бегать с рюкзаком и с мобильником в руке неудобно, — ответил я. — Могу споткнуться и взорваться раньше времени.

— Это тебе не нитроглицерин, чтобы взрываться от падения. Ладно, перезвоню позже. И помни — я вижу тебя даже в толпе. Чтобы без глупостей. Я вовремя заметил приближающегося Грея. Машину проклятого анархиста он еще не заметил, подходил к каждой «десятке» с похожим цветом и искал меня. Паша велел убежать от него, от единственного человека, который может что-то сделать. Хех. Похоже, мне каюк пришел, хоть и запоздало. Меня должна была убить та молния, еще в тот престранный для зимы дождь. Но, судя по всему, я буду не изжаренным электричеством куском мяса, а фаршем, разбросанным на десятки метров вокруг и смешанным до неузнаваемости еще с кучей людей. Паша приказывает идти в толпу. В том, что у меня в рюкзаке бомба, я нисколько не сомневался, уж очень хорошо она вписывается в складывающуюся картинку. Приблизиться к правительственной верхушке другим способом не получится — только угрожая подрывом заряда за спиной. Мне дадут время высказаться, достаточное, чтобы охрана нашла способ меня обезвредить с минимальным сторонним ущербом. Я сообщу все полученные сведения — и что тогда? Лучше будет сдаться полиции, но кто знает, что решит Паша? Дерьмо. Я уличил момент, когда приближающийся ко мне слева Грей повернется в другую сторону, вылез из машины и быстрым и уверенным шагом пошел прямо в толпу. В голове лихорадочно мелькало множество мыслей, как связанных с поиском моего спасения, так и нет. Внезапно проснувшийся альтруист внутри меня верещал о том, чтобы я быстро бежал прочь, туда, где меньше всего людей. Чтобы бросил папку по пути и бежал.

Пусть Паша меня взорвет, но тогда уж точно пострадает гораздо меньше тех, кого я действительно презирал. Но этот конец мне не нравился.

Вообще, никогда не понимал людей, готовых пожертвовать собой ради других. Своя жизнь — это самое дорогое, что есть у меня. И я не променяю ее на чью-то другую, сколько бы их ни было. С любой потерей можно смириться, с любой, кроме собственной жизни. И тот, кто будет утверждать обратное — глупец и лицемер, которому никогда не угрожали расправой. Все эти возвышенные слова, сопли о долге перед другими, об ответственности за тех, кого можешь спасти ценой собственной жизни — чушь полнейшая. Это жизнь, а не кино. И до тех пор, пока у меня есть шансы выжить, я буду за них цепляться. Я верю в то, что я смогу уговорить Пашу не взрывать бомбу, он же не плохой человек, я его знаю достаточно хорошо. Я надеюсь на то, что как только я произнесу речь перед толпой, то пойдет нужная реакция, Паша это заметит и не станет взрывать бомбу, поскольку это будет совершенно ни к чему. И я подозреваю, что у меня в рюкзаке нет никакой бомбы — откуда взрослому ботанику удалось достать десять килограмм взрывчатки? Но проверять не хочется, ой как не хочется.

— Эй, Женя! — раздалось позади меня. — Женя, я здесь! Стой! Я не оборачивался, лишь прибавил ходу, рискуя поскользнуться и упасть на грязный лед под ногами. Солнце бешено жарило сверху, намереваясь взорвать бомбу у меня за спиной раньше времени. Спина вся взмокла — не предназначенный для ношения весной пуховик жадно впитывал соленый пот. Волосы уже висели тонкими многочисленными сосульками, болтаясь при ходьбе и прилипая к моей мокрой роже и шее.

И еще эта чертова шапка на голове, очень похожая на те, что носит каждый второй в этой толпе. Тупое стадо даже не догадывается, что сквозь них прямо сейчас движется их смерть. Одинокие скучающие полицейские хмуро смотрят на меня, явно подозревая в худом невысоком потном парне в пуховике не по погоде, да еще и со школьным рюкзаком, который явно ему не по возрасту, наркомана. Как же они заблуждаются.

Я не наркоман, даже не куряга. Обычный студент, каких тысячи даже в нашем провинциальном городке, пусть и довольно крупном. Я самый обычный, даже не хакер, не смотря на свои сверхъестественные способности. Вот только у меня за спиной, в том самом рюкзаке, десять килограмм взрывчатки, готовой взорваться по одному лишь желанию одного единственного человека. НУ, ВОТ ОН Я! Лови меня, арестуй и уведи отсюда, пока не стало поздно! Я жить хочу. Группа закончила песню и взяла перерыв на время выступления мэра.

Толстый явно не от голодной жизни, в дорогом пальто и с блестящей рожей, он улыбнулся толпе, приветствуя ее. Он что-то говорил, но все его слова пролетали мимо моих ушей, не смотря на то, что голос его был многократно усилен мощными концертными динамиками. Я был уже близко от сцены, каких-то метров тридцать. Зазвонил телефон в моей руке. Это был Паша.

— Отлично, ты на месте, — проговорил он. Голос его немного дрожал — то ли от нервов, то ли от несдерживаемой радости. Теперь я уже не знал, из-за чего именно. Я думал, что весь этот его анархизм — показуха, ребячество чистой воды. Но нет, как оказалось. Он меня видел, даже среди толпы. Он должен быть совсем близко.

— Можешь не вертеться, — сказал он. — Меня ты не увидишь — я же не идиот, чтобы стоять рядом с готовой вот-вот взорваться бомбой. Да, он прав. Я бы не стоял. Но я бы и не был на его месте. Где же ты, анархист чертов? Если не среди толпы, тогда как ты можешь видеть меня? Вариантов было только два. Он или наблюдает сейчас за мной с неба — но там не видно ни самолетов, ни вертолетов, вообще ничего. Даже птицы разумно смотались подальше. Или… Часовая башня. Смотровая площадка. Расположена достаточно далеко от площади, чтобы ее не задело взрывом, и при этом на высоте, позволяющей людям с хорошим зрением даже без бинокля смотреть сейчас на толпу и видеть своих знакомых. Например, меня с весьма заметным детским портфелем.

— Иди на сцену, пока они все там, — приказал он.

— Но как они меня пропустят?

— А ты им скажи, что несешь и сколько. Сцена была слегка огорожена низким, по пояс, забором, поставленным в пяти метрах от себя. Если встать туда, то взрывом точно зацепит всех, кто будет стоять на сцене. Паша прав, меня пропустят. Я пошел вперед, считая про себя шаги, словно те бедняги, которые так же шагали по доске, ведущей с корабля в море, к акулам. Но это было черт его знает когда, лет триста назад, а я иду сейчас. Но у меня есть то, чего не было у них. И нет, это не бомба.

Интернет. Он все это время, что я находился на площади, был со мной.

Я могу по нему беспрепятственно лазить, могу найти любую информацию, например, о том, как обезвреживать бомбы. Почти за секунду могу прочесть статью длиною в Войну и Мир. Но это все бесполезно. Зато я наткнулся на один очень интересный сайт, который позволяет писать сообщения на любой мобильный номер, например, на номер Грея. Я взломал базу данных оператора мобильной связи, нашел номер Грея и пристыковал его к этому сайту. Но самое важное сделать я не могу, хотя должен и, что более важно — уже умею, если верить всем объяснениям, которые давали мне хакеры по поводу моих способностей.

План действий в моей голове уже созрел. План, способный спасти всех.

Все, что мне сейчас нужно — это просто написать сообщение Грею о том, где именно я сейчас нахожусь. Грей точно где-то рядом сейчас, ищет меня, но ему надо подсказать. Он знает, что я недолюбливаю большое скопление народа и предпочитаю держаться обособленно от них, а значит, меня нужно искать на самом краю толпы. Но сейчас я в другом месте. В своем воображении я стоял в безжизненной ледяной пустыне.

Светло, ветра нет, но холодно. Вокруг никого, только прямо передо мной небольшой стол с одним единственным листом, девственно белым, за исключением написанного на нем номера Грея. И рядом не было ничего, чем можно было бы написать. Снег и лед не годились — не видно будет таких чернил, да еще и слишком холодно, чтобы растопить их и писать хотя бы водой. Слюна? Можно харкнуть на листок и размазать пальцем, но, опять же — плохо видно, да еще и нету у меня столько слюны, я не верблюд. Хакеры говорили, что мои способности противоречат сами себе. Я получаю IP-адрес, но при этом, по моим утверждениям, работаю только на прием. Они утверждали, что в случае «только приема» я бы не смог подключаться к сети, это невозможно. На что я отвечал каждый раз, что мои способности вообще не возможны, но, однако они у меня есть. Я вспомнил экзамен по философии. Кажется, это было тысячелетия назад. Тогда я только обнаружил то, что могу подключаться к беспроводным сетям своим мозгом, исключая всякие устройства. И я тут же вбил в поисковик фразу для поиска. Это — отдача, а не прием. Я проделывал это еще сотни раз после этого, но, однако, не мог написать ни единой буквы, не мог оставить сообщений. И при этом вписывал пароли к закрытым сетям и сайтам. Нелогично это.

— Должен же быть способ! — отчаянно закричал я в своем воображении. Пустыня молчала. Продолжала морозить мне руки, замедляя в них циркуляцию крови. Дерьмо! Надо было лучше изучить компьютер за эти месяцы, знал бы тогда сейчас больше. Думал, что мне это не пригодится, раз уж я могу такое. Никогда не узнаешь, что тебе может пригодиться из знаний, а что — нет. Зато биологию я знаю гораздо лучше информатики, но она мне сейчас только мешает. За все это время в реальности я даже не сделал ни одного шага, настолько медленно текло время для меня. Зато в воображении прошло не меньше часа. Я пробовал все, что только можно было. Пытался выложить из снега слова, но их сдувало порывами ветра. Слюни тоже сдувало, размазывая их по моим щекам. Черт, да я даже поссать на листок попытался, но этот чертов ветер! Хорошо, что вокруг никого не было, и надеюсь на то, что поссал я только в воображении. Мне холодно. Меня бьет озноб. Взмокшие волосы умудрились замерзнуть и обломиться под проклятым ветром, а ноги промерзли настолько, что я их уже перестал чувствовать. Вдобавок я изрезал пальцы о кромку льда, пока пытался его растопить в ладони и написать хоть что-то. Изрезал пальцы. Кровь. Кровь! Вот я дебил! Ее же прекрасно видно на белом! Со злостью, даже с каким-то маньяческим остервенением я разорвал на левом предплечье рукав, оголил кожу, схватил кусок льда поострее и от души полоснул по руке. Похоже, что рана глубокая, кровоточило сильно, но боли я не ощущал из-за холода. Положил руку на стол, позволив моим остывающим красным чернилам сливаться на стол, промокнул в этой луже словно перо палец и стал им водить по белоснежной бумаге. Мне нужно было в одном единственном сообщении объяснить как можно больше, смотивировать бедного школьника Грея помочь мне и подыграть, а не смотаться в ужасе. Когда чернил стало не хватать, я полоснул еще раз, на сгибе локтя. Рука уже не шевелилась, начала кружиться голова, в глазах стало темнеть, но я продолжал писать. Наконец, я обессилено упал на равнодушный лед. Я терял сознание, чувствовал, что умираю — и одновременно шагал в реальности. Это было парадоксально, но это было. Мне не было страшно. И я не считал, что я жертвую собой, ведь я знал, что я жив и здоров, и что мне предстоит сделать самое главное. И, когда зрение уже почти умерло вместе со мной, я увидел, что кровавый листок подхватил порыв ветра и понес прочь. У меня получилось. Я продолжил идти, слушая указания Паши о том, что и когда следует говорить. Интернета я больше не чувствовал. Я не мог попасть в это таинственное пространство, где я был всемогущим — и в то же самое время никем, одним из миллиардов пользователей, уж не знаю, сколько их точно. Все пропало. Внезапно я краем глаза заметил справа от себя Грея.

— Чертов лед! — воскликнул я, падая лицом вперед и хватаясь за ближайшего человека.

— Эй, ты там поосторожнее — услышал я из выскользнувшей из руки трубки. Все было подстроено. Грей прочел сообщение. И то, что он здесь, рядом со мной, говорит о его согласии.

— Это было самое длинное SMS в моей жизни, — шепотом сказал мне он.

— А будь оно написано без ошибок, я прочел бы его гораздо быстрее.

— Заткнись и снимай куртку и шапку, — велел я ему. Мы обменялись одеждой прямо на льду, под прикрытием толпы. На нас косились, но я ответил, что помогаю парню скрыться от назойливых родителей, следящих с помощью приметной одежды и дебильного рюкзака за сыном. Тупые людишки повелись без проблем. Ростом мы были одинаковы, только я чуть шире в плечах, в результате чего рукава оказались коротковаты. Но это фигня. Главное сделано.

— Тяни время, — сказал я ему. — И сделай голос повыше, чтобы на мой был похож хотя бы отдаленно. Басишь много. И побежал. Теперь судьба десятков людей была в его руках. Все что я мог сделать — это найти Пашу. И избить его. Из толпы я выбегать не стал, стараясь не привлекать к себе внимания. Нынче мало кто бегает. За пару минут добрался до одиноко стоящего здания, больше похожего на столб с часами. Оно было когда-то белым, но краска облупилась и пожелтела, вдобавок стены были обильно исписаны граффити и матными надписями фломастером о том, кто кого имел, где был и что думает или слушает. Ненавижу таких людей. Испортили один из немногочисленных памятников культуры. Вошел внутрь, миновав большую навесную табличку «закрыто на реконструкцию», поднялся по длинной лестнице наверх. Башня высокая, подъем утомителен, и я даже останавливался один раз на передышку — отвык от физических нагрузок. Наконец, я поднялся на смотровую площадку. Часовой механизм располагался когда-то сверху площадки, но пару лет назад башню закрыли на ремонт, который так и не начался, и механизм убрали, так что теперь над нами была высокая куполообразная крыша, точь-в-точь как последнем ужастике про вампиров, который я смотрел. Паша стоял возле самого края, одной рукой держа слабенький театральный бинокль (неудивительно, что он не разглядел нашу подмену), а другой — прижимая к уху древний мобильник.

— … только после этого произносишь стоимость! — голос его эхом отражался от крыши, пугая меня до усрачки. — Понял? А теперь… Возможно, мне следовало тупо пнуть его, и он бы разбился насмерть.

Пусть бы он успел нажать на кнопку, подорвав к чертям собачьим половину правительственной верхушки, Грея и кучу народа. Это было самым очевидным и простым решением из тех, что пришли мне в голову в тот момент.

— Сдавайся! — зарычал я. Это был сигнал для Грея, но Паша воспринял его иначе.

— Что за… — он обернулся. Секунду он смотрел на меня, стараясь сообразить, как же я оказался в двух местах одновременно. Но только секунду. Он отбросил в сторону бинокль и достал подрывной механизм, демонстрируя его мне.

— Не подходи, — твердо сказал он. — Иначе — бум. На черную самодельную коробку с одной единственной кнопкой я не смотрел — она меня не интересовала. Только Паша.

— Зачем тебе это? — спросил я. Он обозлился словно учитель, пытающийся втолковать простую истину тупоголовому ученику.

— Затем, что иначе это не решить! Бесполезно что-либо говорить, показывать или доказывать. Они скажут, что все сфабриковано, что это подделка! Или, что хуже, все эти люди не воспримут всерьез, сочтя за шутку. Шоу, понимаешь? Это единственный выход — убедить всех в ошибочности их методов борьбы с преступностью! Доказать, что все это серьезно.

— Дурак ты, — ответил я ему. — Своим гребаным терроризмом ты только доказываешь необходимость данной системы. Он замешкался, и я этим воспользовался. Прыгнул на него, прицеливаясь кулаком в висок. Он отреагировал мгновенно, уходя в сторону. Крутанулся и с размаху двинул мне тяжелым ботинком по спине. Я, вскрикнув от боли, шлепнулся на деревянный обшарпанный пол. Вовремя сообразил, что мне нужно перевернуться на спину и отталкивать его ногами, как учат по телевизору. Первые секунды я даже попадал по нему, но затем он схватил мою ногу и пнул в ребра.

Свободной ногой я одновременно ударил его в район почки. Он отскочил, схватившись за ушибленный бок — я промазал на какой-то сантиметр. Я, пошатываясь, встал, попытался принять боевую стойку, имитируя Брюса Ли. Паша лишь рассмеялся надо мной.

— Дилетант, — с издевкой бросил он. Он молниеносно приблизился ко мне, занеся правую руку для удара сбоку. Я вспомнил, что такой удар довольно легко блокируется, поднял свои руки, защищая голову и поворачиваясь корпусом, чтобы погасить удар. Первый кулак пришелся на мой блок. Второй — уже с другой стороны — нашел щель в моей защите и попал в ухо. Третий — снова в блок, теперь уже ослабевающий. Но затем он чуть-чуть шагнул вперед и вбок, заступая за меня, обнял мой незащищенный торс, взял руки в замок и стал сжимать. Сначала я было обрадовался, что его прием не сработал

— больно не было, лишь воздух начал выходить под давлением, но Паша довел прием до конца — чуть-чуть сдвинулся в сторону, поймав меня на «плавающих ребрах». Дикая боль сразу во всем корпусе, он продолжает давить и давить, слегка покачиваясь и заставляя мои ребра двигаться относительно друг друга. Я кричал, не в силах ничего сделать. Я проиграл, обессилено свалившись на пол и воя от боли, когда он меня отпустил. Анархист лишь рассмеялся, да еще и харкнул сверху. А затем хорошенько двинул мне в живот, подтверждая свою победу.

— Надо довести дело до конца, — сказал Паша, поднимая с пола детонатор.

— Замри! — раздалось со стороны лестницы. Я повернул голову и сквозь слезы боли увидел бойцов спецназа.

Одетые во все черное, с масками на голове и с большими пушками в руках. Один стоял уже на площадке, взяв в прицел Пашу, второй только показал голову и автомат, стоя еще на лестнице.

— Что за? — оторопел Паша. — Ты их вызвал?

— Положи детонатор и отойди в сторону! — крикнул спецназовец. Паша поднес палец к заветной кнопке, не собираясь слушаться людей с оружием.

— Положи! — крикнул второй раз спецназовец.

— Да пошли… Прозвучал выстрел. Совершенно не такой, как фильмах и видеоиграх.

Тихий, будто кто-то плюется, но яркий до ослепления и смертельный. Пуля попала в шею. Детонатор выпал из рук Паши, сам же он завалился на перила и, перевернувшись через голову, сиганул вниз, оставляя за собой в воздухе кровавый шлейф мелких кровавых капелек.

— Объект снят, — доложил в рацию силовик таким тоном, будто сообщал жене, что купил хлеба. — Чисто не вышло. Глэмин в порядке, только немного потрепан. Я действительно уже приходил в себя — ребра отпустило, только побаливала ушибленная печенка, да горело пострадавшее ухо. Но меня все же спустили вниз на носилках. Вокруг здания столпились силовики, приехала скорая (пока меня спускали, труп Паши уже успели убрать и даже снег очистить от крови чтобы не омрачать продолжавшийся невдалеке праздник), да еще вокруг ходил какой-то важный дядька в дорогом костюме. Ему было за пятьдесят, голова блестела лысиной во всю макушку, а остатки волос по бокам и сзади были наполовину седые.

Он носил очки.

— Здравствуйте, Евгений, — он подошел ко мне, едва только увидел, что меня спустили. Я тут же слез с носилок и поздоровался за руку с ним. Кто он? Он знает мое имя. Более того, я не сомневаюсь, что это именно он спас только что меня (ну, спецназ наверняка ему подчиняется). Но как он узнал про Пашу?

— Готов поспорить, у тебя множество вопросов, — он слегка улыбнулся, но взгляд его остался серьезным, изучающим. То, что у меня только что на глазах убили человека, меня нисколько не смущало. Наверное, это плохо, не знаю. Но по телевизору я столько раз видел трупов — в боевиках, новостях, детективах и даже зомби-фильмах. И ничего нового я не увидел. Хоть это совпадает с фильмами.

— Кто Вы? — спросил я.

— Игорь Смутьянов, подполковник разведки, — представился он. И, не дожидаясь моих следующих вопросов, продолжил:

— Видишь ли, ты нам нужен.

— Где-то я это уже слышал, — пробормотал я.

— Мы знаем о твоих э-э-э… возможностях при работе с сетями связи,

— он не обратил на мою реплику никакого внимания.

— Знаете? Откуда?

— Если кратко, то мы за тобой следим еще с января месяца.

— Ого.

— Да. Ощущение, что меня все это время буквально разглядывали через лупу, словно необычного муравья, было не самым приятным. Особенно, если учесть, что я стал вытворять, когда понял, на что способен. Я почувствовал, что начинаю краснеть.

— Ничего, парень, — заметил мое смущение подполковник в гражданской одежде. — Ты молод, мы все понимаем.

— Как… как на меня вышли? Это интересовало меня больше всего в данный момент. Насколько я понимал, на меня почти невозможно было выйти — я подключался через соседей, в свободных точках, плюс я не был «стандартным устройством», если можно так выразиться.

— Отдел «К» не просто так получает финансирование, — расплывчато ответил Игорь. — Если нужно, потом сам у них спросишь, я дам координаты. Отдел «К» какой-то. Не знаю таких, но надо будет поинтересоваться при случае. Эх, пропали мои способности. Чертовски жаль их. Но благодаря им я жив-здоров, да еще наверняка спас кучу людей, будь они неладны.

— Их привлекла необычная серия взломов аккаунтов в социальной сети.

А потом аналитики вышли на тебя. Поставили слежку, собираясь поймать с поличным, но все никак не могли уличить момент. Ты никак не садился за компьютер. Они уже предположили, что ошиблись, как вскоре случайно поняли, как ты это делаешь. Ты был тогда у своего друга.

— Прав был АнСкрин, — буркнул я. — Частная жизнь для правительства

— ничто.

— Отнюдь нет, — возразил подполковник. — За своими мы обычно не следим, а вся эта параноидальная бредятина про «безопасный город» — полная чушь.

— Да, да, да, конечно.

— Забудь про эту программу. Мы хотим нанять тебя. Нанять? Вот черт! Я боролся (пусть и не долго) против них, а они после этого меня нанять хотят. Да, разведке человек с моими способностями ой как бы пригодился, но я же не какой-нибудь Джеймс Бонд русского розлива! Да и тем более, раз уж меня так просто и быстро нашли, то грош мне цена как разведчика. Блин, я уже примеряю на себя эту роль.

— Конечно, ты пройдешь обучение, экзаменовку и так далее, но по специальной программе, разработанной для тебя. Она уже почти готова. С другой стороны — разве не этого я ждал? Универ — на хрен он мне сдался! Рок-группа — всегда можно сколотить новую. Да и платить наверняка будут нормально — это же правительство. Буду работать на них и потихоньку сливать информацию своим знакомым хакерам. И еще от родителей свалю наконец-то!

— А что стало с АнСкрином? — спросил я. — И с остальными?

— Этот твой… АнСкрин — отсидит срок в тюрьме, и довольно приличный. Проникновение в здание ФСБ — не шутки. Школьника мы не тронем, тем более, он не участвовал в этом, более того, помог в нейтрализации взрывного устройства.

— Так бомба была настоящая?

— К сожалению, да. И действовал ты очень рискованно. Лично я бы побежал туда, где безлюдно. Ну да, конечно. Так я тебе и поверил. Ты же, поди, никогда не таскал на спине бомбу, которую готовы взорвать в любой момент. В этом мы с тобой и отличаемся, штабная крыса. Ведь ты наверняка сидишь в штабе, пока другие рискуют жизнями.

— А что остальные?

— Их осудили условно, за исключением девушки. У нее связи.

— Условно? И все?

— АнСкрин пошел с нами на сделку — он сдал нам свой офис, своих людей, всю украденную информацию и, что самое важное — тебя. Тем самым подтвердил подозрения аналитиков. Взамен мы ему пообещали, что… Даркнесс и Кэп… э-э-э… их деяния будут расценены как мелкое хулиганство. С натяжкой, так оно и было.

— Все равно стукач, — ответил я. Сказал это для виду, сам же посчитал, что АнСкрин частично поступил правильно. Их бы все равно рано или поздно вычислили, а теперь, отделавшись только условным сроком, возьмутся за головы и будут действовать более серьезно и осторожно. Если не бросят.

— Видишь, — дружелюбно сказал Игорь. — Я с тобой полностью откровенен. И хочу от тебя того же — ответь, ты и вправду можешь подключаться к интернету напрямую, сразу через голову? Я замешкался. Очень хотелось соврать, обозвать их всех дебилами, начитавшимися фантастики.

— Я… я… был. Сегодня это ушло, поскольку мне пришлось сделать то, что я считал невозможным для себя.

— Ну да, конечно, — похоже, Игоря мой ответ ничуть не разочаровал — он мне просто не поверил. — Ну, в общем, даю тебе пару дней на размышление о своей участи, вот моя визитка — звони в любое время суток. Он достал из внутреннего кармана пальто белую визитку с номером телефона и адресом.

— И еще, пока ты здесь, — Игорь кое-что вспомнил. Или специально приберег, надеясь меня пронять: — Если вдруг у тебя случайно вернутся твои, кхм, возможности, и ты согласишься с нами работать — то обещаю, что гражданину Ракушенко, известного тебе под псевдонимом АнСкрин, по моей рекомендации максимально снизят срок. Его последний козырь на меня не сработал. Мне было плевать на толстого бывшего хакера, ведь он знал, чем рисковал и на что шел.

Пусть теперь берет на себя ответственность за свои поступки.

Конечно, с моей стороны это свинство — что он будет сидеть в тюрьме, а я спокойно гулять на свободе, ведь он наверняка надеется, что я ему как-нибудь помогу. Но я, же не президент, чтобы дать ему амнистию! Мне все равно, что с ним будет. По крайней мере, я очень стараюсь себя в этом убедить.

— Я подумаю, — я взял визитку и пошел прочь, надеясь увидеть хотя бы остаток концерта, пока известная группа не уехала. Игорь какое-то время смотрел мне вслед, но потом я скрылся в толпе. Захотелось найти Грея, но я этого делать не стал. Вместо этого я достал мобильник и набрал номер Макса.

— Привет, Макс. Ты дома? Отлично, я сейчас заеду, ты не против?

Возьму пива и коньяк какой-нибудь. Ладно, коньяк я тогда сам выпью — мне надо. Ты даже представить не можешь, что со мной случилось за последние сутки! И мне просто необходимо выпить чего покрепче, но водку не хочу, я же не алкаш. Скоро буду, жди. Оказалось, что группа пела только три песни — и уже уехала. Больше мне делать среди стада как всегда ничего не подозревающих баранов было нечего. Тут рядом грохнули человека, он даже пролетел этажей десять — а они ни сном, ни духом! Слепые, чего уж тут скажешь. Я задумчиво посмотрел на небо. Ни единого облачка. Даже ветра нету. А если верить прогнозу погоды, то часа через три начнется снежная буря. Я улыбнулся, глядя на то, как я в своем воображении словно феникс восстаю из пепла. Способности снова были при мне.