Глава 10

Переодевшись в гардеробной и вернувшись в свою комнату, Вивьен застала там Лоуренса, который сидел у окна и преспокойно потягивал шампанское. Он отставил бокал и окинул Вивьен подозрительным взглядом.

— Ты, разумеется, намерена возложить всю вину на меня, не так ли?

— Разумеется, — вызывающе ответила она.

— Дерзкая девчонка, — он нахмурился. — А тебе не кажется, что после этого маленького инцидента в саду Арабелла сочтет меня слишком эксцентричным и даст от ворот поворот? Где ты найдешь себе другого любовника, способного так же безропотно сносить все твои фокусы, как сношу их я?

Вивьен покачала головой.

— Она не откажет тебе от дома.

— Почему ты так в этом уверена?

— Потому что ты богат, а богатый мужчина может позволить себе быть немного эксцентричным. Если мужчина добросовестно платит по счетам, то он вообще может делать все, что захочет. Это жизненное кредо моей матери, так что не беспокойся.

— Откуда ты знаешь? Может, это только твои фантазии? Вряд ли мать поверяет тебе свои мысли.

— Но я же вижу, как она живет! — воскликнула Вивьен. — Желания герцога для нее закон. Она выполняет эти желания независимо от того, приятно ей это или нет. Герцог волен требовать, что хочет, и за это содержит ее в роскоши. Обоих такое положение вещей вполне устраивает.

— Но ведь это был ее собственный выбор, не так ли? — осторожно проговорил Лоуренс. — Да, желания герцога для нее закон, но зато она не только смогла дать дочери хорошее образование, но и себя обеспечила до конца жизни.

— Да, — тускло отозвалась Вивьен. — У Арабеллы действительно был выбор. И с герцогом она могла порвать не однажды, но всякий раз выбирала… подчинение и роскошь.

— Значит, ты считаешь, что Арабелла должна была выбрать самого герцога, а не его деньги?

Вивьен попыталась разобраться в мешанине мыслей, роившихся в голове. Почему граф так настойчив? Чего хочет от нее?

— Любой выбор предполагает, как минимум, два варианта, — медленно проговорила она. — Что-то сохраняешь, а что-то безжалостно отбрасываешь. Так вот мать всегда отбрасывает то, что имеет истинную ценность, и гонится за ценностями мнимыми.

Лоуренс заглянул ей в глаза и наконец понял причину скрытой в них боли. Он понял, почему она с такой нежностью говорила о приютских детях и так горячо осуждала их матерей. Ведь она сама была в какой-то степени брошенным ребенком.

— Ты говоришь о себе? — спросил он, заранее зная ответ.

— И о себе тоже, — с оттенком горечи обронила она. — Арабелла отправила меня в академию не столько потому, что хотела дать мне хорошее образование, сколько потому что я мешала ее великой любви.

Вивьен опустила глаза. Голос ее дрожал, но она мужественно продолжала:

— Все матери почему-то считают, что, выучив дочерей, они выгодно поместили капитал и могут требовать дивидендов. Родители распоряжаются судьбами детей так же легко, как и семейным имуществом, нимало не задумываясь об их душе, проблемах и чаяниях… — Вивьен на минуту замолчала. Она редко позволяла себе думать о подобных вещах, а тем более говорить о них вслух. Однако сейчас она почувствовала какую-то отчаянную потребность высказаться. — Я не хочу жить так, как живет моя мать. Не хочу подстраиваться под настроение мужчины и смеяться тогда, когда хочется плакать. У меня тоже есть право выбора, и я свой выбор уже сделала.

— И что этот выбор тебе дает? — хрипло поинтересовался Лоуренс. — Ты отличаешься от матери только тем, что выбираешь другого мужчину, а вместе с ним — другой набор правил и обязанностей.

— Я выбираю не мужчину! — воскликнула она. — Я выбираю замужество! Я хочу, чтобы мои чувства и мысли принадлежали только мне, а не переходили в чужую собственность.

— Дорогая, ты противоречишь сама себе, — заметил Лоуренс, украдкой наблюдая за ее реакцией. — В брак вступают двое: женщина и мужчина. Ты уверена, что сможешь отыскать такого простака, который предоставит тебе полную свободу?

— Уверена, — сердито буркнула она. — Я найду себе мужа! И он будет ценить меня не только за хорошенькую мордашку! — Она вздернула подбородок. — Я докажу ему, что я личность. Разве это неосуществимо? Разве я слишком многого хочу?

— Нет, — ответил Лоуренс и задумался. Почему же его все-таки тянет к ней? Потому что она неординарно мыслит? Потому что искренне говорит о своих чувствах… или почему-то еще?

В комнате воцарилось молчание. Она высказалась, и ей стало легче. Он выслушал ее и понял, и это понимание еще больше сблизило их.

В дверь вежливо постучали. Лоуренс взглянул на часы:

— Боюсь, сегодня мы снова огорчили богиню романтики. Она прислала за нами раньше срока.

— Мадам просит вас к чаю, — объявил Барни и величественно удалился.

Они спустились вниз.

Вопреки предположениям Лоуренса, Арабелла встретила их не упреками, а улыбкой. Она была так любезна и радушна, что Вивьен невольно насторожилась.

Ровно в половине шестого Арабелла поднялась из-за стола и приняла одну из своих самых эффектных поз. «Сейчас она его выгонит», — подумала Вивьен и… ошиблась.

— Дорогой граф, — начала хозяйка тщательно продуманный монолог. — Хотя ваша манера ухаживания несколько отличается от общепринятой, я не могу не признать, что она весьма, э… действенна. Вы были так щедры, внимательны и галантны, что я согласна на продолжение ваших с Вивьен отношений. Ну что, молодые люди? Вы довольны?

«Молодые люди», казалось, проглотили языки. Арабелла вздохнула и пояснила:

— С сегодняшнего дня вы вольны делать все, что пожелаете. Вы можете ходить в оперу, гулять в парке, кататься верхом, ездить на пикники… Словом, вы свободны.

Вивьен восторженно вскрикнула, схватила Лоуренса за руку и потащила к дверям.

— Свободны! Наконец-то! — Она прижалась к нему и зашептала в самое ухо: — Это все благодаря розовому кусту. Лоуренс, ты гений!

Лоуренс, напротив, совсем не испытывал радости. Он был раздражен и почему-то чувствовал себя уязвленным.

— Итак, чем ты хочешь заняться завтра? Только не говори мне, пожалуйста, о поисках мужа.

Вивьен, которая именно об этом и хотела сказать, на секунду задумалась и выпалила:

— Давай поедем кататься. Жду тебя в три, как всегда.


На следующий день Лоуренс оделся франтом. Свой обычный сюртук он сменил на великолепный серый костюм, на голове у него красовался такого же цвета котелок.

Вивьен вышла к нему в голубом шелковом платье с удлиненным лифом, элегантным турнюром и облегающими рукавами. В этом наряде она выглядела зрелой и очень женственной. Они обменялись сдержанными улыбками и поспешно вышли за дверь.

Вивьен была взволнована и возбуждена. Когда она, держа Лоуренса под руку, спускалась по ступенькам, весь мир, казалось, ликует вместе с ней. Впереди новая жизнь, и первый шаг уже сделан!

Карета тронулась. Вивьен откинулась на спинку сиденья, поправила шляпку, вытащила из сумочки зеркальце и, убедившись, что все в порядке, удовлетворенно улыбнулась. Лоуренс хмуро наблюдал за ее действиями. За все время их знакомства он ни разу не видел, чтобы она прихорашивалась.

— Куда мы поедем? — раздраженно спросил он. — Ты говорила, у тебя есть план. Может, расскажешь мне о нем наконец?

Вивьен была так счастлива, что не обратила внимания на его недовольный тон.

— Первым делом отправимся в контору «Пэлл Мэлл Гэзет».

— Зачем? — удивился граф.

— Я абонировала там почтовый ящик и хочу забрать свою корреспонденцию. — Вивьен достала из сумочки сложенный вчетверо газетный лист и подала ему. Эго была последняя страница, на которой обычно печатались объявления личного характера. Одно из объявлений, обведенное черными чернилами, гласило:

«Прекрасно образованная девушка с изысканными манерами и приятной внешностью желает познакомиться с молодым джентльменом. Цель: вступление в брак. Должен любить детей. Отвечать письмом на а. я. № 47».

— Твое? — выдавил Лоуренс, переводя ошеломленный взгляд с газетной страницы на Вивьен. — Ты дала это объявление?

— Да, я, — невозмутимо ответила она. — У меня нет семьи, нет обычных социальных связей, а переписка, как мне кажется, — это логичный и вполне приемлемый способ завязать знакомство. К тому же я могу оценить претендентов на мою руку, ничем при этом не рискуя. Абонентский ящик надежно сохраняет мое инкогнито.

Лоуренс вынужден был признать, что в ее действиях есть здравый смысл. Она все предусмотрела, все сделала правильно, но он почему-то не испытывал радости. И не хотел задумываться почему.

«Пэлл Мэлл Гэзет» предоставляла клиентам почтовые ящики за определенную плату. Когда клерк выдал Вивьен корзинку под номером сорок семь, оказалось, что она полна писем!

— Сколько их там? — поинтересовался Лоуренс, когда они снова сели в карету.

Вивьен разложила письма на коленях, пересчитала их и радостно объявила:

— Двадцать три! Из такого количества кандидатов я наверняка выберу себе подходящего мужа.

Она схватила первое попавшееся письмо и уже собиралась вскрыть его, но Лоуренс остановил ее:

— Постой. Чем ты собираешься руководствоваться в выборе жениха? Это ведь дело нешуточное. Тебе нужно определить какой-то критерий, по которому ты будешь оценивать кандидатов.

В его словах сквозил неприкрытый сарказм. Вивьен почувствовала это и елейным голоском проговорила:

— Я уже сделала это, ваша светлость, и точно знаю, какими качествами должен обладать мой будущий супруг.

— Ах вот как? — Он скрестил руки на груди.

— Именно так.

Вивьен порылась в сумочке и вытащила из нее исписанный лист бумаги.

— Прочти, если хочешь…

Лоуренс схватил листок, но вначале ничего не мог разобрать из-за охватившего его раздражения. Как смеет эта девчонка, вчерашняя школьница, быть такой логичной, независимой и… подготовленной.

Немного успокоившись, он начал читать вслух: честность… доброта… щедрость… хорошее образование… терпимость… Дальше шли: любовь к детям, хорошие манеры, чистоплотность… Лоуренс был изумлен:

— Значит, ты все продумала?

— Как видишь, да. А теперь я бы хотела узнать, что написали мои «женихи»…

Лоуренс молча подал ей изящный нож для разрезания бумаги, и Вивьен вскрыла первый конверт…

Когда наконец все письма были прочитаны, в стопке заинтересовавших ее оказалось всего четыре: одно — от состоятельного лондонского купца, владельца магазина готовой одежды, второе — от владельца мельницы в Рединге, третье — от викария из Бромптона и четвертое (наиболее привлекательное) — от кандидата, именующего себя бароном Колчестером.

Вивьен вздохнула. Из двадцати трех писем ее заинтересовали только четыре. Негусто. Но, с другой стороны — это же целых четыре жениха! А ведь для замужества ей нужен только один.

— Есть что-нибудь стоящее? — поинтересовался Лоуренс, заметив, что она закончила разбирать почту.

— Конечно. У меня есть четыре превосходных кандидата.

— Неплохо для начала, — хмыкнул он. — Куда прикажете ехать дальше, мисс Лерой?

— В канцелярскую лавку, если не возражаете, — в тон ему ответила Вивьен.

— Ты собираешься писать ответы?

— Разумеется. Должна же я получше узнать своих избранников.

— А почему бы тебе просто не взглянуть на них? Увидеть, что из себя представляют эти кандидаты? — Лоуренс улыбнулся и великодушно предложил: — Моя карета и я в твоем полном распоряжении.


Спустя несколько часов Вивьен сидела в карете и горько плакала. Слезы потоком лились из глаз, и она даже не пыталась их остановить. Лоуренс молча сунул ей носовой платок, и она уткнулась в него, отчаянно хлюпая носом и издавая сдавленные стоны.

Какое крушение надежд! Купец на поверку оказался гнусным, злобным типом, безжалостно эксплуатирующим детский труд; викарий — напыщенным ослом и лицемером, который в письме утверждал, что жаждет священного супружеского счастья, а на самом деле хотел лишь держать женщину в узде; мельник, правда, был трудолюбивым и честным, но оказался необразован и грубоват, а так называемый барон Колчестер — гнусный, нищий старик, к тому же несусветный хам, которому была нужна скорее нянька, чем жена.

Немного успокоившись, Вивьен смогла рассуждать здраво. Ну и что же, что она в первый раз потерпела неудачу, можно ведь дать еще одно объявление. Вовсе не из-за чего раскисать. Она найдет себе мужа… где-нибудь… когда-нибудь, но обязательно найдет!

Пока она силилась обуздать свои эмоции, Лоуренс медленно боролся со своими и, похоже, проигрывал эту битву. Он отдал бы все на свете, готов был драться с целым светом, только бы Вивьен больше не плакала. Она, такая нежная и хрупкая, заслуживала лучшей участи, чем быть женой беспринципного купца, самодовольного викария или необразованного мельника. Ей нужен надежный, умный, тонко чувствующий муж, и дай бог, чтобы она нашла такого.

— Вивьен, — тихо сказал Лоуренс, дотрагиваясь до ее руки, — не стоит так убиваться.

Она вздрогнула, словно его ладонь обожгла ее, но руку не отняла. Лоуренс обнял ее и крепко прижал к себе. Девушка попыталась отстраниться, но потом затихла, а еще мгновение спустя спрятала лицо у него на груди и разрыдалась вновь.

Немного погодя рыдания стихли, и Вивьен робко подняла на него глаза. Веки ее покраснели, щеки пылали, а губы… были самыми притягательными в мире.

Он потянулся к ней, и Вивьен невольно подалась ему навстречу. Их губы соединились, и это было самое лучшее, что Лоуренс мог сделать для нее. Забыв обо всем на свете, они наслаждались друг другом, и, казалось, этому поцелую не будет конца. Она обвила руками его шею. Страсть, так долго сдерживаемая и отвергаемая, теперь рвалась наружу, и Вивьен не противилась этому чувству. Она знала, что Лоуренс хочет ее, и его желание как будто вливало в нее новую надежду, смягчало боль поражения.

Вдруг Лоуренс отпустил ее, пробормотал что-то и пересел на сиденье напротив. Щеки Вивьен стали пунцовыми, но девушка не казалась смущенной. Наоборот, поцелуй помог ей восстановить душевное равновесие. Вивьен поняла, что, целуя ее, Лоуренс не только удовлетворял свою страсть, но и утешал ее. Значит, он видел в ней не одну лишь желанную игрушку, а личность!

Когда эйфория, вызванная поцелуем, прошла, Вивьен задумалась. Пришла пора подводить итоги. Она отвергла всех кандидатов, и ей по-прежнему нужен муж. Вот только где его искать?

Она украдкой взглянула на Лоуренса. Ее влечение к нему становилось неодолимым. Ей нужно срочно найти другого мужчину — мужа, иначе она окажется полностью в его власти. Она окажется в пучине страсти и уже не сможет из нее выбраться.

Карета медленно катилась по Лондону. Лоуренс смотрел на знакомые улицы и мысленно перебирал имена приятелей, подыскивая среди них подходящего мужа для Вивьен. Ее страдания причиняли ему невыносимую боль, и он искренне хотел скорее выдать ее замуж и покончить со всем этим. В голове вертелись фамилии лордов, но ни одного из своих знакомых он не представлял рядом с Вивьен. Ни одного холостяка или вдовца он не мог вообразить ее мужем.

Нет, так не годится! Нужно поступиться своими принципами и оценить ситуацию трезво. В игру вступала его проснувшаяся совесть, и теперь она диктовала ему свои условия. У Вивьен будет муж. Умный и респектабельный, который поймет и оценит ее по достоинству.

Они выехали на Итон-сквер, и кучер привычно остановился у дома номер двадцать один. Граф Сэндборн схватил Вивьен за плечи и развернул ее к себе. Девушка почувствовала какое-то странное стеснение в груди и послушно подняла глаза.

— Я помогу тебе, — тихо сказал он.

— Что? — пролепетала она.

— Я помогу тебе найти мужа, — повторил он. — Настоящего мужчину с тугим кошельком и такого наивного, что он предоставит тебе полную свободу.

— Правда? — недоверчиво спросила Вивьен, надеясь, что он не заметит блеска ее глаз. — Вы делаете меня должницей на всю жизнь, ваше сиятельство.

— Ничего, ты легко выплатишь долг, — пробормотал он, отворачиваясь. — Когда устроишься, будешь время от времени писать мне потешки, а первенца назовешь в мою честь.

Она кивнула, вышла из кареты и направилась к дому. Когда двери за ней закрылись, она прислонилась к косяку и дала волю слезам.

Загрузка...