Искусственная ночь

Это означает что я не могу ему позволить себя поймать. Я отвернулась от гор смотря в сторону леса. Он ближе чем, горы. До его окраины можно добраться за час если поспешить.

«Слепой Майкл сказал, что лес принадлежит его супруге, — пробормотала я, думая о женщине с желтой кожей. Она выглядела не очень дружелюбной. Обычно я не доверяю первому впечатлению, но это была супруга Слепого Майкла, поэтому все же наверное стоит. Заклинание Луидэд скрывало меня от нее. Я сомневаюсь что оно скрывало бы меня от союзницы значит не стоит туда идти. «Не идти в лес, — было первой частью плана.» Теперь мне нужно просто найти способ вернуться в имение Слепого Майкла, спасти детей и вытащить их от туда при этом не попав ни к одному из его хорошо вооруженных, чрезвычайно верных легионов. почему всегда все так сложно?

Моя свеча горела ровным, успокаивающим синим цветом, когда я направилась к горам. Я обнаружила что двигаюсь по неровной линии, всегда оставаясь в хорошей досягаемости от укрытий. Это было не осознанное решение, но это было лучшей идеей за весь день. Всадники не могли меня хорошо видеть, об этом позаботилось заклинание Луидэд, но они заметили меня, когда я обратила на себя внимание. Прогулка прямиком к трону Слепого Майкла наверняка будет расценено как привлечение внимания.

Небо каким-то невероятным образом стало еще темнее и с земли поднялся густой туман, приближалась ночь. По крайней мере моя свеча горела так же хорошо как в начале воск все еще не начал таять. Это было очень хорошо. Оказаться в ловушке без подарка Луидэд было бы катастрофой, защитить меня было бы не кому. Очень, очень плохо.

Время шло медленно, озаряя темное небо. Ноги болели, а колени горели, похоже я не продвинулась ни на шаг. Горы были так же далеко как вначале моего пути. Я неожидано обернулась.

Лес совсем не отдалился.

«О кости Мэйв, — простонала я.»

Конечно, даже земля здесь против меня. Я была достаточно далеко в летних землях, что весь остров был похож на одну гигантскую мысль, подчиняющуюся воле хозяина. Слово Слепого Майкла было здесь законом, а он явно не хотел чтобы я ушла.

Притопнув ногой, я боролась с желанием закричать. Может это было и по детски, но почему бы не заняться ребячеством, когда ты и есть ребенок. Я шла несколько часов. Моя головная боль не проходила; во всяком случае долгая прогулка без воды и аспирина только усилила ее. Ощущение было такое что в моей голове поселилась целая куча маленьких человечков и они пытаются разбить мне мозг. Колени болят. Ноги болят. Пить хотелось на столько, что при сглатованнии горло горело огнем, мне хотелось свернуться калачиком и спать пока не станет легче. Я заставила себя сделать глубокий вздох. Решение просто обязано где-то быть, нужно просто увидеть его.

Я подошла к ближайшим кустам ежевики, упала на колени и заползла внутрь. Остановилась как только закончились первые колючие ветки, осматриваясь. Я была здесь не первой. Кто-то сделал здесь тайник вырезав оставшиеся ветви, срезы не были свежими, а земля была не тронута, тот кто создал это укрытие дано здесь не был. Присмотревшись повнимательнее я обнаружила что ветви ежевики были скручены таким образом что врастали в основную часть куста делая щит из шипов снаружи толще и безопаснее. Никто не увидит меня с равнин. Те же небольшие разрезы сделали туннель самоподдерживающимся. Вероятно он мог стоять не использованным целую вечность.

Это было решающим для меня. Секретные места в кустах и карьерах очевидно принадлежали детям и этот скорее всего был выращен давно забытым ребенком, которому удавалась избегать охоты, по крайней мере некоторое время. Он был похож на те тайники которые мы делали со Стейси и Джули, когда мы были детьми. Ни один взрослый их не видел, они могли пройти мимо и ни когда даже не догадаться что он там есть. Я поползла глубже остерегаясь шипов.

Проход уходил в глубь куста, пока не уперся в основной ствол, где он расширился, чтобы стать свободным пузырем открытого пространства. Тот, кто сделал путь также выкопал неглубокую ямку в мягкой земле, чтобы было достаточно места для ребенка, чтобы сидеть вертикально. Любые смутные надежды на соратника были разбиты, когда я увидела, углубление, судя по тому, как ветки ежевики оплетали его края, тот, кто создал это маленькое укрытие, ушел уже очень давно. Еще одна жертва на земле Слепого Майкла.

Я расположилась в углублении, телом прижимаясь к стволу, медленно расслабилась. Мне нужно было немного отдохнуть и поразмышлять прежде чем отправиться дальше. Держа свечу подальше от сухого дерева закрыла глаза.

Я хотела отдохнуть все несколько минут и не собиралась засыпать — это была случайность. И мне приснилось …

Мир был синим, серым и янтарным, окутанным туманом, который никогда не поднимался полностью. Иногда он отступал в камни, иногда он парил среди деревьев, но сам туман был вечным. Смазанные дымкой линии определяли ландшафт, очерчивая контуры Бескрайних равнин, разбитых только горным камнем и умирающим лесом.

Умерла? Нет, живая. Туман отступил, когда я подошла ближе, оставив за собой лес, который я не узнавала. Деревья были пышными и здоровыми, зелеными и золотыми, весне-желтыми. Ивы стояли на страже, протягивая ветки с листьями, чтобы схватить незваных гостей. Это была земля Слепого Майкла. Она изменилась, но сердце осталось прежним. Сердцебиение земли …

Сердцебиение не было моим. Кто я? Я пыталась вспомнить свое имя, свою цель, что угодно. Туман обернулся вокруг меня объятием возлюбленного, пытаясь подтянуть меня ближе, унося меня дальше и дальше…

«Тетя Берди?»

Я знала этот голос, и, поскольку я знала его, я должна была знать и себя: одно подразумевает и другое. Я пожала плечами, поворачиваясь. «Карен?»

Она стояла в деревьях, все еще одетая в халат, который она получила от Лили. Желтые и коричневые цветы-бабочки были переплетены в ее волосах. Она выглядела испуганной. «Здесь не безопасно мечтать, тетя Берди. Ты не должна. Он узнает, если ты будешь это делать»

«Детка, ты проснулась!» — я начала приближаться к ней. Земля схватила меня за ноги, но я вырвалась на свободу и продолжала идти. «Мы должны вытащить тебя отсюда. Это не безопасно…»

«Я знаю, тетя Берди, — сказала она, двигаясь, чтобы показать маленькую девочку, спящую у основания ближайшей ивы. «Раньше такого не было».

Маленькой девочке не могло быть больше десяти лет, одетая в изодранную ночную рубашку, ноги были голые и в крови. Очевидно, она была японкой, статная и худенькая. Ее длинные черные волосы были собраны в хвост у основания шеи. На грязном лице были светлые полосы от слез. Позади нее были свернуты три серебристых хвоста, а серебристые ушки лисы были прижаты к голове. Кицунэ.

Она не дышала, и я с медленным страхом поняла, что трава вокруг нее мертвая, разрушается в пыль. «Карен, твоя подруга…»

«Ее зовут Хошибара. Это ее место.»

«Дорогая, она не дышит».

Взглянула на лицо Карен оно выражало бесконечную грусть. «Я знаю.»

«Карен…»

«Тетя Берди, ты должна выслушать, — сказала она. Каким-то образом ее голос наполнил мир, и я остановилась, наблюдая за ней. Она покачала головой, что-то древнее и усталое скрывалось в выцветшей синеве ее глаз. — Я не совсем проснулась. Не могу проснуться, пока он со мной. Что-то не так, тетя Берди, что-то совсем не так. Ты должна найти ее, пока не стало слишком поздно.»

«Найти кого?»

«Дочь Розы, женщина из цветов, которая вместо этого хотела быть лисой. Королева Блодинбирдов.

«Карен, я не понимаю. Мне нужно отвезти тебя домой. Твои родители обеспокоены.»

Она наклонила голову в сторону. «Домой? Говорят, Ты можешь добраться туда и обратно при свете свечи. А где твоя?»

Моя свеча? Я поняла, что мои руки были пусты. Где же она? Мы не могли вернуться домой без свечи. Я обернулась, ища знакомое пламя, и нашла его на горизонте, далеко и отдаляясь еще дальше. Я крикнула: «Подождите здесь! Я скоро вернусь!» и побежала за ней следом. Годы отступали от меня, пока я бежала, я снова стала ребенком, потерянная, как и все остальные, и я побежала …

… и бежала….

… бежала…

Ночь закончилась, пока я спала, и тени заполнили мое укрытие. Я проснулась от звука шагов и отдышавшись, растерянно перевела взгляд на свечу. Она горела почти ярко-красным пламенем, облизывая колючки. Было не много страшно, что куст загорится. Хотя это меньшая из всех возможных проблем, потому что если всадники Слепого Майкла схватят меня, небольшой пожар не будет иметь значения.

Они обязательно меня найдут. Им придется. Свет приведет их ко мне, или еще что-нибудь, и тогда игра закончится, когда Слепой Майкл возьмет реванш. Это был лишь вопрос времени, когда один из них поймет, что я прячусь в кустах и позовет остальных.

Не нашли. Шаги исчезли, оставив меня наедине с бешеным биением моего сердца. Пламя стало нормальным, успокаиваясь гораздо быстрее, чем мои нервы.

«Что ты хочешь, чтобы я сделала, Луидэд? — пробормотала я. — Пошла и забрала их у него?»

Я все еще могла видеть Слепого Майкла, когда закрывала глаза, высокого и огромного на фоне неба. Он был готов стать моим Богом. Все, что мне нужно было сделать, это отпустить свечу и впустить его.

Ни за что.

Он был слеп, но видел все на своих землях — все, кроме меня. Он бы не согласился на мою маленькую игру, если бы ему не пришлось, потому что победа всегда лучше, чем честная игра. Он не мог видеть меня, он не мог удержать меня, и поэтому я была почти в безопасности. Но почему я была такой особенной? Почему свеча так важна? Я сделала паузу, рассматривая ее. Луидэд дала мне свечу и послала меня в свои земли. Она сказала, что я могу добраться туда и обратно при свете свечи.

Конечно: мы были на детской земле, играя по детским правилам. Слепой Майкл поймал бы меня, если бы мог, потому что такие правила игры, но он не мог остановить меня или увидеть меня до тех пор, пока не сгорит моя свеча. Это сделало бы игру нечестной.

«Отлично», — сказала я.

Я была в ловушке в царстве безумного Изначального, который повиновался законам детских сказок, и моя единственная надежда на спасение была прикована к пламени свечи. Она не смогла скрыть Раджа от Всадников, и я не рассчитывала, что она сможет скрыть какого-нибудь другого ребенка. Нужно обязательно поговорить с Луидэд, сразу после того как я вернусь домой.

А потом мне приснился сон. Мне всегда снились яркие сны, но сейчас все было по другому. Этот казался почти реальным, и было ощущение что это важно. Как будто это было что-то, что мне нужно запомнить. Хотя я не смогу забыть взгляд Карен, даже если захочу.

Мои мысли отвлекали меня настолько, что я не слышала шелеста, пока что-то не схватило меня за плечо. Такую ошибку можно совершить только один раз, потому что после этого ты, как правило, мертв. Закружившись, насколько позволял куст и игнорируя шипы, царапающие мою щеку, когда я замахнулась свободной рукой, чтобы ударить нападавшего. Кто бы это ни был, я должна его дезориентировать, чтобы пока он отбивался от меня, я успела выбраться из ежевики и убежать.

Я начала раскачиваться и застыв вытаращила глаза. Квентин уставился на меня. Залазя в кусты ежевики он был вынужден встать на колени. Грязь облепила его лицо и волосы, сделав его больше похожим на Повелителя мух, чем на ухоженного придворного. Спайк сидел на его плече, выглядя невозмутимым ситуацией. Думаю, когда ты состоишь из шипов, и если в тебя воткнутся еще несколько то больно не будет.

«Квентин». Я медленно опустила руку. Спайк посмотрел на меня уязвленным взглядом: «Спайк. Что вы здесь делаете?

Квентину потребовалось мгновение, чтобы обрести голос. Он просто разинул рот, все еще пялясь на меня, прежде чем запнувшись произнести: «ти-Тоби?»

«Во плоти, — я взглянула на себя и поморщилась. — Так сказать. Как ты сюда попал? Разве ты не знаешь, что тебя здесь убьют? Ты хоть на секунду об этом задумался, прежде чем пойти за мной?»

Идиоты. Идиоты, дети и герои.

Луидэд сказала, что ты будешь здесь. Она сказала мне искать свет свечи. Он указал на мою свечу. «Но я не думал, что …»

«Да это немного странно, с какой стороны не посмотри. И повторяю свой вопрос. Что ты здесь делаешь?» — о корни и ветви он был у Луидэд. Луидэд может быть доброй если захочет, но она небудет делать ни чего бесплатно. Чем он заплатил, чтобы найти меня?

Квентин напрягся, отвернувшись на мгновение, прежде чем повернуться ко мне и сказать: «Я здесь ради Кэти. Ты позволишь мне помочь, — вероятно, он пытался это сказать командным тоном.

В свое время мной командовали многие люди. Некоторые из них были довольно хороши в этом, а некоторые даже были достаточно хороши, чтобы заставить меня слушаться. У Квентина было наследие и история на его стороне, но у него не было практики, и когда кто-то пытается заставить меня делать то, что я не хочу, практика-это то, что имеет значение. Особенно хорошо я реагирую если тот кто командует не стоит при этом на четвереньках.

Я фыркнула. «Извините, но нет. Иди домой. Это слишком опасно».

«Мне все равно. У них Кэти. Я никуда не пойду, пока мы ее не вытащим».

«Здесь нет никакого «мы», Квентин. Ты должен уйти.»

«Почему? Сейчас ситуация ни чуть не хуже той когда мы помогали Джен, и я был достаточно хорош, чтобы пойти с тобой тогда. Я остаюсь. Ты не можешь заставить меня уйти.»

Как, черт возьми, я должна была рассказать ему о Слепом Майкле? Никто не мог предупредить меня о нем. Как можно описать что-то настолько обширное и старое, что это затуманивает небо; Просто слов не хватит.

«Квентин, посмотри на меня, — сказала я, — серьезно посмотри на меня. Это не какая-то иллюзия — это реальность. Это не тот мир, к которому ты привык. Мы находимся на островке. О чем это тебе говорит?»

«Что здесь все работает по-другому», — сказал он. Спайк спрыгнул с его плеча и прислонился к моему колену. Я автоматически начала чесать его под подбородком. Мои питомцы меня хорошо натренировали.

Квентин неустрашимо сказал: «Меня предупредила Луидэд. Мне совсем не страшно.»

Конечно, он не испугался. Страх приходит позже, после того, как начинается боль. «Тебе нужно вернуться домой.»

«Без Кейти не уйду.» Его голос раскатился эхом через ежевичник и по равнинам. Я съежилась. У него не было свечи; слепой Майкл мог видеть его. Если мы продолжим препираться, я могу быть ответственна за то, что его поймают.

«Ладно, неважно, — прошипела я, — но я здесь главная, понимаешь? Ты должен меня слушаться.»

«Конечно, — сказал он и улыбнулся.»

Мои приказы и то, как он их выполнял, были хорошо знакомы. Надеюсь, на этот раз мы могли бы пропустить ту часть, где я почти достала его.

Я бросила на него мрачный взгляд и покачала головой, поворачиваясь, чтобы выползти из ежевики. «Следуй за мной.»

Вернуться на равнину для меня было легче, чем для него: иногда размер действительно имеет значение. Он должен был пятиться, в то время как я могла идти на корточках словно краб, изредка касаясь земли для баланса. Спайк ехал на моем плече, прижимаясь к нему. Он мурлыкал, когда мы выходили, очевидно, рад меня видеть. Я тоже была рада его видеть. Я знала, что Спайк может сам о себе позаботиться, и если что-то случится со мной, Квентин не будет один.

Квентин оставался рядом, ругаясь, когда колючки зацеплялись за его одежду и волосы. Мне не было его жаль. Он последовал за мной в земли Слепого Майкла по своей собственной воле, и я отправлю его обратно, если смогу. Мы через многое прошли вместе. Я не хотела, чтобы ему снова было больно. И он убедился, что я ничего не могу с этим поделать. Проклятие. Почему мы всегда так глупы, когда дело доходит до нашего собственного выживания? Чему из этого он научился у меня?

Я выпрямилась выбравшись из кустов ежевики, не став помогать Квентину. Ночь снаружи казалась еще темнее чем в кустах ежевики, верхние ветки куста помогали сохранять свет свечи не рассевая его.

Наконец-то и Квентин выбрался из кустов. Я схватила его за рукав, поймав. Помогу ему чем смогу: он застыл, ожидая моего сигнала, прежде чем сделать что-нибудь еще. Я не слышала, что кто — то приближается. Но это не значит, что их не было поблизости. «Квентин?»

«Да?»

«Беги». Мы вместе побежали к укрытию, мои маленькие короткие ноги безумно пульсировали, я очень старалась, чтобы не отставать. Лес был пятном на горизонте, тая в себе темноту, тени и леди Слепого Майкла. Там не было ничего, что могло бы быть дружелюбным, но Охотники не захотят преследовать нас за деревьями, если мы успеем в нем скрыться. Некоторое время мы были бы в безопасности.

С Квентином все изменилось. У него не было никакой свечи, чтобы скрыть его, и никакого оружия, во всяком случае я его не видела; он был беззащитен, и мне нужно решить, как можно быстрее убрать его с дороги. Мы почти добежали. Все, что нам нужно сделать, это не останавливаться.

Я не должна была удивляться, когда всадники вышли из тумана на опушке леса. Мне правда не стоило этого делать. Квентин споткнулся, остановился, и я приподняла ногу позади него, едва избежав столкновения. Спайк впился когтями мне в плечо и зашипел, начиная издавать низкое, почти дозвуковое рычание.

Ближайший Охотник направил свой меч на Квентина, полностью игнорируя меня. «Тег», — сказал он. «Это ты».

«Тоби, беги, — прошептал Квентин, поднимаясь во весь рост. О, милая Титания. Он собирался попытаться стать героем, чтобы я смогла уйти. — Ты должна спасти Кэти.»

Я никогда не умела играть девицу, терпящую бедствие, и как бы молодо я ни выглядела, я была слишком стара, чтобы начинать. «Как, черт возьми», — огрызнулась я, выходя из-за его спины и с блестящей улыбкой посмотрела на Охотника. «Эй, засранец. Я могу тебе чем-то помочь?»

Шлем повернулся в мою сторону. — Ты здесь, — повторил он, говоря несколько неуверенно.

«Ты уже это говорил, — я пыталась игнорировать всадников, кружащих вокруг нас. Мое маленькое, кричащее чувство самосохранения не облегчало мне задачу. У каждого из нас есть внутренний голос, который говорит, когда мы делаем что-то глупое. Я очень хорошо игнорировала свой на протяжении многих лет. Шипение Спайка было труднее игнорировать. Спайк может сам о себе позаботиться. — И что теперь? Мы должны начать охотиться на вас? В таком случае, мне нужна твоя лошадь. У меня ноги уже устали.»

«Что ты делаешь? — прошипел Квентин. — Перестань дразнить их и убегай! Я их задержу!»

«Извини, но нет, — сказала я. Сейчас я не собираюсь умирать. Не в самый разгар моей самой впечатляющей неудачи. — Ты не мог присмотреть за моими кошками. За чем, черт возьми, ты вообще приперся сюда без оружия?»

«Но…»

«Сейчас ни каких «но» — я повернулась, прижимая свечу к его рукам. Всадники видели его, пока он не держал ее. Надеюсь, это может изменить ход игры. — Подержи это для меня, хорошо?»

«Что ты такое…»

«Ты можешь добраться туда и обратно при свете свечи. Помни об этом, — всадники переместили фокус, все меньше беспокоясь о Квентине и больше интересуясь Спайком и мной. Свеча работала, спасибо Оберон. — Ну, ребята? Мы собираемся на вечеринку или что?»

«Ты поедешь с нами, — прогрохотал их представитель.»

«Отличная фраза. Мне нужно ее запомнить, — я их смутила; они не привыкли к тому, чтобы дети говорили без слез. Я могла бы пройти мимо них, если бы побежала. Это не помогло бы Квентину, если бы я не могла рассчитывать на свечу, поэтому нужно рассчитывать на свечу. Если он не пошевелится, все будет в порядке.»

«И еще кое-что», — сказала я, пытаясь говорить с твердой уверенность, которую не ощущала. Всадник наклонился вперед, и я бросилась бежать как можно быстрее в промежуток между двумя всадниками. Они развернулись, но не достаточно быстро для того чтобы остановить меня; они привыкли бросать вызов, а не принимать его. Промчалась мимо их лошадей и побежала в лес, не оглядываясь назад. Если я смогу добраться до леса, я могла бы выжить. Если бы я выжила, был шанс. Если бы был шанс, все могло бы все получиться.

Звук приближающихся копыт послышался почти сразу. Похоже, они все следовали за мной. Хорошо. Это даст Квентину время уйти и закончить то, что я начало. Он был умным ребенком, и хорошо показал себя в Прирученной Молнии, он сможет это сделать, если немного поразмыслит. Он сможет выбраться отсюда. Ты можешь добраться туда и обратно при свете свечи, в конце концов. Первое копье соскользнуло в пыль в нескольких футах передо мной. Я споткнулась, но продолжала бежать принуждая себя, к лесу. Слепой Майкл, вероятно, хотел заполучить меня живой, но это не помешает им причинить мне боль. Полукровки могут выдержать большой урон, а магия фейри может исцелить почти все. Не думаю что они будут играть честно.

Второе копье ударило меня в заднюю часть левого бедра. Боль последовала мгновенно принося пугающее онемение, которое распространилось по ноге, зафиксировав колено на месте. Внезапно потеряла равновесие, пошатнулась и упала.

Спайк спрыгнул с моего плеча и повернулся к всадникам лицом, гремя шипами и заходясь в высоком предупреждающем рыке. Это было проявление храбрости и глупости. Они раздавят моего бедного Гоблина и все равно заберут меня. Я хотела сказать Спайку чтобы бежал, но я так внезапно устала; онемение распространялось вверх, заставляя с трудом думать, двигаться и дышать. Яд. Черт возьми, Луидэд есть закон, который говорит, что Изначальный не может играть ни честно?

Всадники образовали круг вокруг нас, держа оружие наготове и остановились. Только половина круга? Я подняла голову и обнаружила, что смотрю на деревья у края леса. Мы почти сделали это. Дуб и ясень, я была так близко…

Опустив голову, закрыла глаза. Я была уставшей. Я так устала, и вес копья, торчащего из моей ноги, казался достаточно большим, чтобы раздавить меня. Я слышала, как Спайк пробежал мимо меня к деревьям, грохоча шипами. Хороший. По крайней мере один из нас собирался выбраться отсюда живым. Он издавал пронзительный звук, словно зовя на помощь. Жаль, что помощь не придет.

Ощущение онемения распространилось по большей части моего тела, прежде чем я поняла, что Охотники не двигались. Они окружили меня, но никто из них не собирался схватить меня. Почему, черт возьми, они этого не сделают? Они уже выиграли. Все, что им нужно было сделать, это прийти и получить свой приз. По крайней мере, ни один из них не держал Квентина. Свеча пощадила его так сильно. На данный момент.

Потом я почувствовала руки на плечах, и кто-то поднял меня. Открыла глаза и обнаружила, что смотрю на лицо со шрамами и желтой кожей. Акация. Леди Слепого Майкла.

«Ты послала гоблина. Знаешь мою дочь? — спросила она. Ее голос не был добрым, но и не жестоким, просто ошеломленным. — Это она тебя прислала? Где она?»

Подняв голову, она нахмурилась на всадников: " Уходите и скажите милорду, что она достигла леса. Это делает ее моей, а не его, и я не уступлю ее. Охотьтесь в другом месте».

Один за другим они развернулись и поехали прочь. Акация покачала головой, вздохнув, наблюдая за ними. Ее руки казались слишком хрупкими, чтобы выдержать мой вес, но она держала меня без проблем. Раздалось еле слышное нытье. — Если настаиваешь, ты тоже можешь пойти, — сказала она. Я услышала скрежет шипов и снова закрыла глаза. Моя нога горела даже онемевшая, и я чувствовала, как кровь впитывалась в джинсы и стекала по бедру. Квентин, я оставляла Квентина одного. Я была …

Я сделала то, что мог бы сделать любой разумный человек в сложившихся обстоятельствах. Потеряла сознание.

Глава 13

ПОВСЮДУ СТОЯЛ ГУСТОЙ ТУМАН. Я попыталась встать и не смогла. Земля сомкнулась вокруг меня, закрыв ноги. «Привет?» — закричал я и вздрогнула, когда эхо вернуло мой голос. Я говорила голосом взрослой; эхо ответило как ребенок. «Привет?»

«Я здесь, тетушка Берди, все в порядке. — я почувствовала холодную руку на лбу, и Карен прошептала — ты должна проснуться. Здесь не безопасно.»

«Карен. Я нашла тебя» — я знала, что она была там. Просто не могла ее видеть.

«Нет, это не так. Ты пока не можешь меня найти, еще слишком рано. Ты должна выбраться отсюда и найти ее. Пожалуйста!»

«Найти кого? — я отрицательно покачала головой. — Дорогая, я здесь, чтобы спасти тебя. Тебя и остальных тоже.»

«Никто не пришел, чтобы спасти ее, и поэтому она должна была спасти себя. Она сожалеет, но ты должна найти ее. Это очень важно. Это очень важно. — она убрала свою руку прочь. Запах роз повис в воздухе; не идеальных роз Вечернего проклятия, но более богатого, землистого запаха летнего солнцестояния. — ты не сможешь найти нас, если не найдешь ее. Просыпайся, тетя Берди. Просыпаться …»

Я открыла глаза и сразу же пожалела об этом. Моя нижняя часть тела онемела, голова горела огнем — не очень хорошая комбинация. Если бы я прищурилась, могла бы заставить тени над собой раствориться в кронах ветвей и мертвых листьев… леса. Я находилась в лесу. Если нахожусь в лесу, то, что я вспомнила после того, как Охотники подстрелили меня, не было сном. Акация спасла меня, потому что думала, что я знаю ее дочь. Независимо от того, что это означает, не думаю что мне очень понравится.

Спайк сидел посреди моей груди. И радостно запищал, когда понял, что я проснулась, и начал издавать грубый, скрежещущий шум, который служил ему как мурчаньем.

«Эй, Спайк, — прошептала я, заставляя себя улыбнуться. — Долго ждешь, парень?»

Он щебетал.

«Правильно. Я просто притворюсь, что поняла это, хорошо? Я скучала по тебе. "

Борясь с собственной естественной вялостью — оставаться в покое и ни чего не делать — я подняла руку и потрепала Спайка по голове: «Хороший мой Спайк.»

Продолжая почесывание, начала медленно изучать повреждения своего тела. Мое горло горело, ощущение было такое как будто я сосала наждачную бумагу. Дальше, голова стучала, спина болела, и я не могла почувствовать свои ноги. То на чем я лежала, покачивалось от движения рук — гамак. Я не могла видеть дальше собственной груди; создавалось ощущение, что мое тело заканчивается в том месте где сидит Спайк. Перспектива была не самая утешительная, которую я могла придумать. Черт. Я провела неизвестно сколько времени, пытаясь осмотреться вокруг, истощение пересилило меня, и я впала в беспокойную дрему.

Может быть, мое тело отдохнуло от этого незапланированного сна, но разум-нет. Он продолжал участвовать в гонках, создавая бесчисленные сценарии кошмаров, начиная с того, что сделал бы Слепой Майкл, когда узнал, что я не могу бежать и спускаться вниз оттуда. Я проснулась и обнаружила, что Спайк шмыгает носом около моего лица, привлеченный моим хныканьем.

«Все в порядке, Спайк, — сказала я, поглаживая его бок. — С тобой все будет в порядке.»

Он скулил, но затих, и я вернулся к своему неудачному сну.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем шаги в темноте сообщили мне о возвращении Акации, заставив меня проснуться. Я попыталась повернуться к звуку, наполовину обнадеженная, наполовину испуганная, но я не могла даже пошевелиться. Я была не просто в ловушке, я была беспомощна. Спайк вскочил на ноги, щебеча все, что он видел в тени. Такая реакция может быть единственное, что держало меня на плаву, Спайк обычно хорошо разбирается в людях. Его это не волновало — почему меня должно? Если, конечно, сейчас не тот единственный раз, когда он облажался.

Прочистив горло, я сказала: «Привет?»

" Хорошо, ты проснулась,» — Акация вышла в поле зрения, свет от ее фонаря наполнил поляну и, наконец, позволил мне осмотреться, не прищуриваясь. Это было небольшое утешение — вокруг не было ничего, кроме деревьев. «Я уже начала волноваться.» — этого она не произнесла. Ее голос выражал скуку.

Я посмотрела на нее, за мгновение до того, как заговорить. За исключением шрама, который рассекал ее лицо, ее кожа выглядела почти невероятно гладкой, как будто она была вырезана из живого дерева, и нож сорвался. Только у одной родословной была такая кожа: «Ты дриада».

Это объясняет, почему лес охотно повиновался ей: дриады — это духи деревьев, и они на половину сами растения. Ни одна из дриад, с которыми я встречалась, не имела такого контроля над растениями, но это не было невозможным. Дриады странные, даже для фейри. То, что я не понимала, было тем, что она здесь делала — почему Дриада предпочитает жить там, где все деревья умирают? Особенно такая мощная Дриада, как Акация.

«В каком-то смысле, — сказала она с небольшой горькой улыбкой. — Ты очень наблюдательна. Жаль, что не уделяешь больше внимания брошенному оружию.»

«Трудно обратить внимание, когда это происходит за спиной, — она скорее всего говорит о копье, которое попало мне в ногу. Вопрос был только в том, насколько серьезны повреждения. С максимальным спокойствием на которое я сейчас была способна, произнесла — Я не чувствую своих ног.»

«Этого и следовало ожидать; яд действует именно так — она покачала головой, спутывая пурпурные волосы. — Зелье которое было на копье было хорошо сварено. Ты должна стать деревом, пустить корни и расти в благодати моего леса. Это своего рода милосердие, предоставить жертвам моего мужа такую свободу.»

Побледнела: «Тогда почему…»

«Я остановила это. Я варила его с самого начала, он должен был слушать меня, — она склонила голову в знакомом жесте любопытства. — Я хотела поговорить с тобой. Ты достаточно оправилась для этого?»

«Очень буду стараться», — неуместный юмор — крайняя степень ужаса.

«Хорошо», — она потянулась ко мне, и в какой-то ужасный момент я испугалась, что она снова меня заберет. Вместо этого она остановила руки в нескольких дюймах от моей груди, и Спайк запрыгнул в них. Она улыбнулась, прижимая его к себе. Спайк щебетал, начиная мурлыкать. Я уставилась на них, ошеломленная такой причудой и обиженной. Может, она и была дриадой, но это было похоже на предательство.

«Откуда он появился у тебя?» — спросила Акация. Спайк подтолкнул ее пальцы по своей голове, блаженно прищурив глаза. Ее улыбка на мгновение потеплела, затем исчезла, когда она подняла голову и посмотрела на меня.

«Раньше он принадлежал моему другу,» — сказала я настороженно. Мне не хотелось произносить имя Луны, пока не узнаю больше об Акации.

«Понятно», — она нахмурилась, шрам на ее лице стянулся в острую линию. — Как он стал принадлежать тебе? Теперь он твой. Я многое могу рассказать.»

«Я случайно дала ему имя».

«Имена имеют власть. С тех пор он был с вами, я полагаю.»

«Да.»

«Ты хорошо к нему относишься, — она провела рукой по спине Спайка, не обращая внимания на шипы. — За розовыми гоблинами трудно ухаживать.»

«Это довольно просто. Я просто даю ему воду и солнечный свет, а иногда и удобрения.»

«Раньше они были у нас в этих лесах. Но они умерли. Все они, — Акация вздохнула, останавливая руку. — Все розы, которые росли здесь, умерли очень давно.»

На мгновение стало казаться что в ней не было ничего страшного; она была просто женщиной, потерянной и немного одинокой. Мне почти захотелось успокоить ее. Я не знала, с чего начать: «Извини», — наконец сказала я, осознавая, как отстойно прозвучали слова.

«Они должны были умереть, — ее голос был наполнен той дистанцией, которую люди создают, чтобы не заплакать. — Что хорошего они сделали? Здесь никогда не светит солнце, и розы никогда не цветут в темноте. Лучше бы они расправили крылья и улетели.»

«Розы, как солнце», — сказала я, повторяя попугаем один из немногих советов по садоводству, который Луна смогла вбить мне в голову.

" Да, знаю, — сказала Акация. — Где сейчас моя самая молодая роза?»

«Я не понимаю, о чем ты говоришь.»

Ее глаза сузились: «Ты несешь розового гоблина, выведенного из ее рода. Я знаю черенки, которые проросли у твоего спутника; я лелеяла их родителей и первенцев. Ты не можешь мне врать. Я не позволю этого сделать. Теперь скажи мне: где моя дочь?»

Дуб и Ясень.

«Ваша дочь?» — я тянула время, и я знала это. Надеюсь, она этого не сделает.

Надежда не всегда помогает.

«Ее зовут Луна, — сказала она. — Где она находится?»

«Я не обязана тебе говорить.»

«Да не ужели?» — спросила она. Она переместила Спайка на сгиб локтя и подняла руку.

Как можно подобрать слова чтобы описать боль, которая прокатилась через мой живот и туловище, поглощая то, что осталось от моей нижней части тела и мчится вверх, пока не достигло груди. Если они и есть, то у меня их нет. Онемение последовало за эти, притупляя боль и заменяя ее чем-то более пугающим: полное ничто. Я закричала. Ничего не могла с собой поделать.

Опустив руку, Акация улыбнулась: «Я думаю, тебе нужно рассказать мне, — сказала она. Я смотрела на нее, стараясь дышать. — Если только ты не хочешь стать частью моего леса навсегда. Если яд зайдет достаточно далеко, даже я не смогу освободить тебя.»

Дерево. Яд превратил плоть в дерево. Я выгнула шею, как только боль ушла, и осмотрела себя. Край, где столкнулись плоть и дерево, теперь был виден как хребет чуть ниже моей грудной клетки, усики коры, переплетались через мой свитер. Отдышалась, вдруг осознала, как мало своего тела я могу чувствовать. — Оберон… — прошептала я.

«Мой отец тебе не поможет, — сказала Акация. — Где моя дочь? Где Луна?»

Переместившись, чтобы посмотреть на нее широко раскрытыми глазами: «Твой отец? "

«Да», — сказала она. «Мой отец.»

«Но…»

«Моя мать была Титанией двора Сили; мой отец Оберон, король всех фейри.»

Изначальная. Еще Одна Изначальная. С горечью я сказала: «Почему Вы не можете просто оставить меня в покое?»

«Ты пришла ко мне, полукровка, неся свечку моей сводной сестры и преследуя подданных моего мужа. У меня нет причин оставлять тебя в покое. Напротив, у меня есть все основания убить тебя, прямо здесь где ты лежишь, и получить за это вознаграждение от моего Господина. — она сделала паузу. — Все причины, кроме одной.»

«И какая?» — спросила я, сражаясь с собственным голосом чтобы скрыть свой ужас. Она услышит его, она обязательно его услышит. Изначальные хороши в таких вещах. Они легенды — они практически боги — и они должны иметь порядочность, чтобы быть мертвыми или скрываться. Какого черта я вдруг сталкиваюсь с ними за каждым углом?

По крайней мере она не упомянула мою мать.

«Ты знаешь где моя дочь.»

Я закрыла свои глаза. Вот и все. Голос онемел, я сказала: «после того, как ты убьешь меня, отпусти Спайка. Он ничего тебе не сделал.»

«Отказываешься говорить мне?»

«Моя госпожа, вы больше и злее меня. Я это знаю. Но я не могу спасти своих детей вот так, я умру здесь, скажу я вам, что знаю или нет. — я вздохнула. — Иногда я могу быть трусом, но не сегодня. Если я собираюсь умереть, я не предам Луну, пока буду это делать.»

«Но я ведь ее мать. "

«Ты совсем на нее не похожа,» — я заставила себя расслабиться. Если я собираюсь умереть, я могу хотя бы притвориться, что делаю это с достоинством.

«Понимаю,» — сказала она после долгой паузы. Ее плащ зашуршал, когда она наклонилась ближе, и затем ее рука прижалась к моей щеке. Ее кожа была прохладной и гладкой, как ивовый лес. Моя головная боль исчезла при прикосновении, и я вздохнула внутренне. Ненавижу, когда злодеи дразнятся.

«Просто покончи с этим», - сказал я. Я почувствовала острые когти Спайка, когда он спрыгнул мне на грудь, все еще мурлыча. По крайней мере один из нас был счастлив.

«И я сделаю это», — она положила другую руку на мою щеку и наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб. Внезапно умереть с достоинством показалась не лучшей идеей. Я закричала.

Мне казалось, что я умираю. Хуже того, мне казалось, что я рождаюсь. Каждая мышца в моем теле была натянута, содрана и сделана по новой. Казалось, что это длится вечно, и часть меня задавалась вопросом, через крики, было ли это истинным эффектом яда; не убивать или изменять, а причинять боль. Вечную.

Затем боль прекратилась, сменившись покалыванием булавок и иголок в моей пробуждающейся плоти. Акация убрала руки и, как будто слегка смущенная, сказала: «Теперь ты можешь открыть глаза, дочь Амандины. Все кончено.»

«Откуда ты знаешь мою мать? — спросила я открывая глаза. Спайк поднялся к моему плечу, когда я села, рассматривая себя. Мои ноги снова были плотью: болезненной, болезненной плотью, но все же плотью. Я провела рукой по своему боку. Не было никакой шероховатости; даже моя головная боль исчезла. — Кажется, все знают ее, но никто не говорит мне, почему».

«Однажды она была очень… заметна. Давным-давно, до того, как она сделала выбор. В тебе есть ее частица. Я должна была увидеть это раньше. Я бы хотела, но я не знала, что у нее есть ребенок. Я думала, ее род закончился. — я посмотрела вверх, чтобы встретиться взглядом с Акацией, она наблюдала за мной с легкой улыбкой. — Поверь мне, я не оставила тебе сюрпризов; ты такая же, как была, когда впервые пробралась в мой лес. Я не смогла убрать рубцы, но рана зажила.»

«Почему?» — спросила я, смущаясь.

«Ты не предашь мою дочь, — она отрицательно покачала головой. — Должно быть, она хороший друг.»

«Она».

«Она… хорошо себя чувствует?»

Возможно, все дело в тоске в ее голосе; возможно, дело в том факте, что я знаю, что значит потерять ребенка. Если бы кто-то предложил мне информацию о Джиллиан, возможность узнать, что она процветает…

Что бы это ни было, я поверила ей. Как бы странно это ни казалось, что она была матерью Луны. Я не могла доверить ей ничего важного, но что плохого может принести небольшая новость? Акация пощадила мою жизнь — черт, она спасла мою жизнь. Я обязана ей.

«У нее все хорошо, — сказала я. — Сейчас она замужем; у нее есть дочь.»

«Дочь, — она перекатывала слова на языке, как дорогое вино. — Как ее зовут?»

«Розалин»

«Разалин — роза, — Акация засмеялась. — Она назвала дочь розой»?

«Да.»

«Она все еще в герцогстве роз?»

«Так называемые… — я остановилась. Некоторые люди называют Тени холмов герцогством роз из-за садов Луны. Я не знаю другого места с таким названием. — Да. Она все еще находится там.»

«Так и думала что она там будет, — она опустила фонарь, улыбка увяла превращаясь во что-то более грустное. — Не знаю, куда еще она могла пойти. Она никогда не могла оставить свои розы.»

«Я не понимаю, как она может быть твоей дочерью, — сказала я, сильно рискуя. — Луна не… она не Дриада.»

«Не когда была. На ней была кожа Кицунэ, когда она ушла от меня, но ты могла бы увидеть правду о ней, если бы знала, на что смотреть. Кем она была, с чего начинала, она всегда была рядом. Так будет всегда.»

«Я не понимаю. «Кицунэ» — это не скинхефтеры — они либо одни, либо нет. Они не похожи на Селков или Лебедей, которые могут отдать свою сущность.»

«Все в порядке, ты и не должна понимать. Просто поверь мне, когда я скажу тебе, что она моя дочь, и что она жила здесь со мной однажды, прежде чем уехала жить туда, где могут расти розы.»

Я выскользнула из гамака, придерживаясь за сетку, когда ноги коснулись земли. Ощущение было такое словно в мои ноги вонзилось тысячи иголок и булавок, но это было приятное ощущение; это означало, что они снова мои. «Мне нужно идти. Я должна спасти своих детей.»

Акация кивнула: «Я понимаю. Дети важны. Где твоя свеча?»

«Я… о, корни и ветки, — я отдала свою свечу Квентину. Неизвестно, где он — и чем для него все это закончилось. — Она у Квентина.»

«Маленький Даоин Сидх? Ах. Он на краю леса, он думает, что спрятался, — ее голос выражал удивление — я не захотела его разубеждать.»

Значит моя свеча не спрятала его полностью. Это имело определенный смысл; Луидэд использовала мою кровь, а не его, когда делала ее.

" Я… — я остановилась, осознавая, как близко была к тому, чтобы сказать спасибо. Есть некоторые вещи, которые этикет фейри не прощает. — Могу я пойти к нему?»

«Я не буду тебя задерживать, — она снова подняла фонарь, в глазах светилось торжество. — Но я попрошу об одолжении, если ты позволишь.»

Дочь Титании, одна из Изначальных Фейри, просила меня об одолжении? Каждый раз, когда я думаю, что мир больше не сможет меня ни чем удивить, он сразу же находит способ.

«Чего ты хочешь?»

«Подарок, — раздался шелест ткани, и она протянула ко мне розу. Лепестки были черными, серебристыми, мягкими и выветренными, как древний бархат. — Для моей дочери.»

«Ты хочешь, чтобы я взяла ее?»

«Пожалуйста.»

«Это…»

«Она не отравлена. Я бы никогда с ней так не поступила. Пожалуйста.»

Я сделала паузу, нахмурившись. Она отпустила меня; ей это не нужно, и она это сделала. Какой вред может причинить роза? «Хорошо, — сказала я. — Могу взять ее с собой».

Акация не говорила — что она могла сказать, не поблагодарив меня? Она кивнула и протянула мне цветок. Я кивнула в ответ, заправляя стебель в локоны за правым ухом. Надеюсь, что он останется на месте.

Она подняла одну руку и указала на край леса, говоря: «Иди туда, и ты найдешь его. И когда увидишь мою дочь, скажи ей, что я скучаю по ней.»

Больше нечего было сказать. Собрав последний кусок придворного этикета, который мне удавалось подобрать за годы моей работы, я сделала в глубокий, формальный поклон. Выражение лица Акации, когда я снова выпрямилась, стоило усилий; она выглядела потрясенной и удовлетворенной, как женщина, которая только что получила неожиданный подарок. Я улыбнулась, развернулась и ушла. Свет ее фонаря тускнел позади меня, пока не стало ничего, кроме темноты деревьев. И я пошла дальше, к отдаленному зову моей свечи.

Глава 14

Квентин сидел на краю леса, глядя на равнины, как будто ожидал, что они поднимутся и нападут в любой момент. Учитывая все, что произошло до сих пор, я бы не удивилась, если бы так и случилось. Моя свеча была в его правой руке; пламя горело мягким зеленым пламенем, которое переходило в кобальтово — синее, по мере моего приближения. По-видимому, такая реакция происходит, когда приближаются союзники, это полезная информация.

Он так зациклился на горизонте, что не услышал, как я приближаюсь. Я положила руку ему на плечо и сказала: «Квентин». Он вскочил на ноги, но не смог закричать, разворачиваясь ко мне лицом. Хорошо, он начал учиться.

Сложив руки за спиной, я усмехнулась: «Привет. Скучал по мне?» Спайк чирикнул приветствие, гремя шипами.

«Я… ты… я… — выдохнул он».

«Да, я подкралась к тебе, и ты позволил мне это сделать, — сказала я, пытаясь скрыть, свою радость видеть его живым и невредимым. — Если бы я была чем-то враждебным, ты бы уже был мертв. Ты забыл все, чему я тебя учила? А теперь верни мне мою свечу.»

Он смотрел на меня, широко раскрыв глаза, прежде чем обнять меня объятия были настолько крепкими, что я боялась что он сломает мне что-нибудь. Например шею: «Ух ты! Квентин, Эй, давай, отпусти…»

«Я думал, что ты умерла! — запричитал он — ты упала, а потом эта женщина вышла из леса, и я попытался следовать за тобой, но деревья все заслонили, и я не мог видеть…»

«О, Квентин, — я обняла его, как смогла, учитывая наши относительные размеры, и держала его, пока дон не перестал дрожать. — Все нормально. Я тоже испугалась».

Он был храбрым, дерзким, раздражающим, упрямым ребенком, который прошел со мной через многое, но он все еще был ребенком. Если ему понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться, он мог их заполучить. Даже если бы я сказала ему остаться дома.

В конце концов он отстранился, вытирая глаза. Я посмотрела на него и спросила: «Ты в порядке? — дождалась пока он кивнет произнесла — Я тоже. Хорошо. Что случилось? Как тебе удалось выбраться?»

«Как только ты дала мне свечу, они как будто перестали меня видеть.»

«Хорошо. Это означает, что заклинание Луидэд не просто скрывает меня; если что-то случится, ты можешь взять свечу и вернуться домой.»

«Не без тебя, — сказал он упрямо, — и не без Кэти».

«Верно, — сказала я, подавляя вздох. Нет ничего более упрямого, чем молодежь, за исключением, возможно, стариков. — Тем не менее, приятно знать, что случае необходимости это можно будет сделать..»

«Тебе не больно? Тебе было больно. Я видел. — Квентин обернулся, чтобы посмотреть на мою ногу, используя этот маневр, чтобы скрыть свою неуклюжую смену темы. я решительно отпустила его, выхватывая свечу из его рук. — Эй!»

«Вот тебе и эй — сказала я. — Это моя свеча, и я в порядке. Акация исцелила меня.»

«Акация?»

«Ту, которую ты видел, когда она уносила меня. Она исцелила меня и сказала, где тебя найти.»

«Но почему?»

«Чтобы мы могли спасти остальных. Идем. Если мы немного пройдем за деревьями, у нас будет больше шансов пересечь равнины незаметно, — я начала идти, надеясь, что активности будет достаточно, чтобы прекратить разговор, по крайней мере, на данный момент. Если бы он начал расспрашивать меня слишком настойчиво, я могла бы рассказать ему, что я узнала о Луне, а это была не моя тайна.

Какой бы ни была Акация, я знала достаточно, чтобы волноваться. Я знала, что она Изначальная; она была старой, возможно, такой же старой, как Луидэд; и она назвала одну из моих лучших подруг дочерью. Все это в последствии причиняло мне боль. Я пыталась вспомнить, и осознала как мало я знаю о прошлом Луны — откуда она, кем она была до того, как я узнала ее. Там не было ничего особенного. Популярная легенда гласит, что она ждала, когда Сильвестр придет, чтобы основать герцогство Тени Холмов, где она сможет ухаживать за розами. Когда он приехал, она улыбнулась и не сказала ничего более, чем «Ты сделал.» Они поженились в день основания герцогства.

Было ли что-нибудь еще? Она упоминала своих родителей раз или два, но никогда не говорила ничего конкретного о своем прошлом. Это было что-то вроде: «я была самой молодой, когда я сюда приехала» или «моя мать научила меня ухаживать за розами.» Она ни разу не упоминала Японию, даже несмотря на то, что там родина Кицунэ. Она также не была полностью японкой; Луна была единственной полукровкой Кицунэ, которую я когда-либо видела. Лили всегда подавала идеальный чай, но Луна никогда не делала этого. Она подавала розовое вино, да, и молоко с медом, но чай никогда.

«Кости Мэйв, — пробормотала я. — ей никогда не приходилось лгать.»

«Что?»

Я посмотрела через плечо. «Ничего. Просто планирую то, что скажу Луидэд, когда вернемся домой.»

«Ох, — сказал он, пристраиваясь рядом со мной. — Да.»

Мы шли молча некоторое время, прежде чем я сказала: «Чем она тебя обязала?»

«Обязала меня?» — переспросил он слишком невинно.

«Да. Обязала тебя, — я продолжала идти. — Луидэд никогда не работает бесплатно; не думаю, что она может. Ты сказал, что сделаешь все что я скажу, если разрешу тебе остаться, и я говорю тебе, чтобы ты мне ответил. Как ты ее нашел, и чем ты ей заплатил?»

«Ох, — свет свечи играл у него на щеке и лбу, превращая его в призрака из чужой памяти. Не моей. На тот момент он не был моим. — Я последовал за тобой, когда ты покинула Тени Холмов.»

«Ты следовал за мной? Как? Ты не водишь машину.»

«Я стащил твой запасной ключ от машины, пока ты говорила по телефону, — у него хватило совести, чтобы выглядеть смущенным, наклоняя голову, он произнес — я спрятался на заднем сиденье и бросил заклинание «Взгляд не здесь», чтобы ты не видела меня.»

Я остановилась, чтобы посмотреть на него: «Ты спрятался в моей машине, чтобы я отвезла тебя к Луидэд? требовательно спросила я задавая следующий вопрос, — ты украл ключи от моей машины?» Я не была уверена, что меня бесит больше.

" В не котором роде, — сказал он, морщась. — Прости меня.»

«Ты понимаешь, как глупо это было, да?»

«Я понял. Но у меня не было выбора.»

«Всегда есть выбор, Квентин. Я же говорила, что позабочусь об этом.»

«Тебе все равно, что я люблю ее! Как я должен был доверять тебе, что ты приведешь ее домой? — он с болью посмотрел на меня. — Мне пришлось.»

«Квентин…»

«Я знаю, что герой это ты. Но это же не значит, что ни кто больше не может попробовать?»

«Я не…»

«Ты можешь это отрицать. Мне все равно. Ты больше заботишься о том, что здесь происходит? Или ты здесь, потому что считаешь, что должна быть здесь?»

«Квентин, ты серьезно стоишь со мной посреди земель Слепого Майкла и спрашиваешь, что меня волнует больше? Потому что если это так, тебе нужна серьезная помощь.»

«Ты действительно хочешь знать, что она мне поручила?»

Сузив глаза, я кивнула: «Рассказывай.»

«Оплата, — его лицо было наполнено мрачной решимостью, которую я осознала, даже когда пытался ее отвергнуть. — Я возвращаюсь вместе с тобой. Не до; не после; с, — он сделал паузу, а затем добавил чуть мягче — только с тобой.»

Я уставилась на него: «Это совсем не смешно.»

«Я не прикалываюсь. Это была цена за то, что она показала мне, как следовать за тобой. Она дала показала мне вход, но я не выйду без тебя. Ты-мой билет домой, — его подбородок затвердел, заставляя его выглядеть очень молодым и очень испуганным. — Я на детской дороге, так же как и ты, но у меня нет свечи. Я должен вернуться домой при свете твоей.»

«О, корень и ветка, — я смотрела на него, стараясь, чтобы мои руки не дрожали. — Это то, на что ты согласился? Это то, чем ты заплатил?»

«Это то, о чем она просила, — сказал он. — У меня больше ничего не было.»

«Итак, ты пришел спасти Кэти, не зная, жива я или нет.»

«И потому что я был нужен тебе, — он посмотрел на меня, выражая странное сочетание решимости и надежды. — Знаешь, я тебе действительно нужен.»

Остановившись медленно кивнула: «Ты прав. Я нуждаюсь в тебе.»

Я протянул ему свою руку: «Подойди. Вместе пойдем.»

Через мгновение он просунул руку в мою, сжимая мои пальцы. Улыбнулась ему, и мы вместе повернулись выходя из тени леса.

А потом мы остановились, всматриваясь.

Пейзаж изменился, но изменения не были очевидны, пока мы не покинули укрытие деревьев. Горы были всего в полумиле, выделяющиеся фиолетово-серым цветом на фоне неба. Я могла видеть грубые фрагменты замка Слепого Майкла, разбросанные вокруг основания горы, как заброшенные строительные блоки. Все они, казалось, были разрушенными стенами или сломанными башнями, были все внешние признаки их распада.

Пальцы Квентина сжали мои, когда он спросил: «Это…?»

«Это жилище Слепого Майкла, — сказала я, — идем.»

Я обратила внимание на одно целое здание, из него получилась бы отличная тюрьма — и мы отправились через равнины.

Надеюсь мне не придется больше пережить такой час как этот. Мы ползли по земле, как вторгшиеся солдаты, пытаясь оставаться незамеченными внизу. Свет моей свечи обеспечивал некоторую защиту, но я не знала, сможет ли он укрыть нас обоих, и я не хотела узнавать, что произойдет, если мы зайдем слишком далеко. Спайк мчался впереди серо-зеленым пятном, ожидая за каждым новым укрытием, пока мы его догоним. Квентин сделал первые шаги к рыцарству при дворе Сильвестра; он знал, как быть молчаливым и терпеливым. Мое обучение было менее формальным, но оно принесло те же результаты, и я могу сохранять спокойствие, когда мне нужно. Как-то трудно затаиться на обозреваемой равнине обезумевшего Изначального, движимые необходимостью родины.

Мы остановились, когда дошли до стен первого здания, заползая за пару бочек с водой и опускаясь на землю. Стена была горячей, как будто за ней был камин.

" Хорошо, вот план — сказала я низким голосом. — Дети находятся в одном из этих зданий. Мы находим их, хватаем и уходим.»

«И Кэйт?»

" Кэти… " — спасти ее в первую очередь будет проще всего; она не будет с другими детьми, поэтому мы можем спрятать ее в лесу, пока будем спасать остальных. Главное чтобы она оставалась в укрытии. Страх непредсказуем, а Кэти была человеком. У нее было меньше опыта с монстрами, чем у ее сверстников.

Человечность Кейти подняла еще один вопрос. Изменившиеся дети с которыми мне пришлось столкнутся говорили, что человеческие дети изменяются, превращаясь в лошадей. Если процесс уже начался, мне бы не хотелось чтобы Квентин видел ее, пока мы не сделаем все, чтобы вернуть ее в человеческий облик.

«У нас есть проблема, — он посмотрел на меня удивленным взглядом, я подняла руку, говоря — мне нужно, чтобы ты был спокоен, пока мы будем это обсуждать, хорошо? — он кивнул головой. — Окей.»

Опустив руку, я объяснила, что видела за короткое время в плену у Слепого Майкла, и что мне сказали. Глаза Квентина сузились, когда я говорила, и когда закончила, он холодно спросил: «Почему ты не упомянула об этом раньше?»

«Потому что не было времени. Мне жаль, и ты можешь ненавидеть меня, если хочешь, но даже если бы я сказала тебе раньше, это не изменило бы того, где мы оказались, при этом, нужно спасти всех пленников. Все в порядке? — Он неохотно кивнул. — Окей. Сначала мы пойдем за остальными.»

Не нужно было так говорить. Он сидел в вертикальном положении, дрожа от ярости.

«Мы не откажемся от нее только потому, что она человек! Мы…»

«Замолчи! — зашипела я. — Сначала нам нужно пойти за другими, потому что их больше, и они с гораздо меньшей вероятностью будут травмированы всем этим. Ты сам сказал, что Кейти ничего не знает о фейри. Как, по-твоему, она с этим справляется? — он осел, выражение лица стало мрачным, и я кивнула. — Именно. Сначала мы спасем остальных, потому что они могут помочь нам ее найти, а если нет, то, по крайней мере, у них меньше шансов усложнить ситуацию.»

«Отлично,» — пробормотал он.

«Возненавидишь меня позднее», — сказала я. Будет еще время побеспокоится о Кэти после того, как мы найдем других детей, но это была настоящая проблема. Как мы должны были их найти? Я перевернула свечу в руке, бормоча: «Ты можешь попасть туда и обратно светом свечи…»

«Тоби?»

«Просто думаю вслух о том, как нам это сделать. Мы ведь не хотим открыть неправильную дверь.»

«Нет,» — согласился он. Никто из нас не хотел видеть, какие скелеты Слепой Майкл может держать в своем шкафу.

Я покачала головой: «Должен быть способ найти их. Слепой Майкл должен играть честно.»

«Почему? — Квентин нахмурился. — Что он сделает?»

«Правило. Это детская игра, и они всегда справедливы — вот что делает их достойными победы, — Я снова повернула свечу. — Должен быть какой-то способ.»

«Ох, — он вздохнул. — На самом деле я тебя не ненавижу.»

«Знаю, — я остановилась, глаза расширились, когда я смотрела на свечу. Игра была честной. Игра должна была быть честной. — Подожди-ка секундочку.»

«Что?»

Попросив его замолчать, подняла свечу. Луидэд использовала мою кровь, чтобы создать ее, и она пела мне. Я опять и опять обнаруживала, что большая часть моей силы в моей крови; должен был быть способ использовать его. Казалось, что все в землях Слепого Майкла было основано на сломанной, детской логике, все стихи и прыжки через скакалку. Если в рифме сказано, что я могу добраться туда и обратно светом свечи, я, вероятно, могу это сделать, главное чтобы это была правильная свеча. Это была единственная зацепка. С тем же успехом я могу попробовать.

«Сколько миль до Вавилона? Я боюсь, что мы потеряли свой путь, — пробормотала я, игнорируя подозрительный взгляд Квентина. — Можем ли мы добраться туда и обратно при свете свечи…» Я запнулась в конце, сыпля про себя проклятия. Рифмы никогда не были моей сильной стороной.

«До наступления рассвета?» — закончил Квентин, положив руку на мою. Я бросила на него благодарный взгляд, когда пламя изменило цвет, превратившись из синего в горячее янтарное золото.

Это было не единственное изменение. Ручейки воска начали стекать по бокам, полосами на ранее гладкой поверхности. Никакой реальной крови не было, но я почувствовала, как покалывает ожог кровной магии. «Это наша совместная реплика, — сказала я, стоя. — Давай.»

«Куда мы идем?»

«Если это работает, к детям, а если нет, — добавила я шепотом, — прямиком в ад.»

Пламя сияло, пока мы мчались от здания к зданию, одновременно пытаясь обогнать воск и наших невидимых преследователей. Пламя уменьшалось всякий раз, когда мы выбирали неправильный поворот, направляя нас и потребляя воск с пугающей скоростью. Мы бежали до тех пор, пока во мне не появилась уверенность, что больше не могу бежать, и я собирался остановиться, когда пламя вспыхнуло, снова посинев. Забуксовала. Квентин не успел так же быстро отреагировать; он остановил себя ухватившись за мое плечо, чуть не сбил нас обоих. «Эй! — запротестовала я. — Помни, ты больше, чем я!»

«Извини — сказал он, выпрямляясь. — Почему ты остановилась?»

«Думаю нам сюда,» — я указала на ближайшую дверь. Она была сделана из грубой древесины вставленной в плохо собранный каркас, и стены вокруг нее были более неповрежденными, чем у других зданий. Воск перестал плавиться. Я восприняла это как хороший знак.

«Что же нам теперь делать?»

«Вломимся внутрь. Вот подержи» — вручила ему свечу и развернулась чтобы осмотреть дверь. Забавы ради я подергала ручку. Заперто. Ничего другого я и не ожидала. Вытащив нож, я вставила его в замочную скважину и крутила до тех пор, пока он не вошел так глубоко, как было нужно.

«Что ты делаешь?» — Спросил Квентин.

«Подожди».

Девин научил меня многим вещам, включая открытие закрытых дверей. Он сказал, что я одна из лучших учеников, которые когда-либо у него были. Немного пошевелила ножом, попадая именно туда, куда я хотела и ударила кулаком по ручке. Замок поддался, и дверь легко распахнулась.

Квентин разинул рот. Поднявшись, засунула нож обратно за пояс и забрала свечу.

«Один из многих навыков, которые можно извлечь из потраченной впустую молодости», — сказала я и вошла внутрь.

Комната была темная и квадратная, наполненная шорохами и маленькими, сгорбившимися фигурами, которые, казалось, пытались залезть на стены. Подняла свечу, чтобы посмотреть, что это такое, и маленький голос из задней части комнаты спросил: «Тоби? Это ты?»

О, благодарю Мейв; мы были в правильном месте.

«Радж? — переспросила я. — Выходи, малыш. Это я.»

Тени снова зашуршали, разделяясь на детей. Они цепляются друг за друга, очевидно, испугавшись, и я не могла их винить. Один шагнул вперед, держа высоко поднятую голову, пытаясь выглядеть как-будто не боится. Я опустила свечу, чтобы свет не причинял боль глазам, но даже в темноте было невозможно не заметить синяки, покрывающие его лицо и плечи. Хоб, с которой он сбегал ранее, вышла, опираясь на его руку, хромая; она выглядела так, как будто ее избили еще больше чем его.

Радж остановился, серьезно глядя на меня: «Октобер. Ты пришла.»

«Я пришла», — сказала я. Квентин молчал позади меня, наблюдая.

«Тетушка Берди? Это действительно ты? — голос был мягким и обеспокоенным, как будто она ожидала что ее могут заставить замолчать в любой момент. Я застыла. Джессика всегда была одной из самых уверенных детей, которых я когда-либо знала. Слышать, как она говорит …

Слепой Майкл должен умереть. Другого варианта не было.

«Да, детка, — сказала я. — Это я.»

Это было все, что ей нужно. Джессика выбежала из задней части комнаты, таща Эндрю вместе с собой и обняла меня. Мой рост — или его отсутствие — казалось, не имеет значения; Я сказала правильные слова. Она уткнулась лицом в мое плечо, всхлипывая: «Я была так напугана.»

«Знаю, детка, — сказала я, поглаживая ее волосы свободной рукой. Я посмотрела вниз на Эндрю, который сменил хватку своей руки с руки Джессики на мой пояс. — Ты в порядке?»

«Мы пойдем домой? — спросил он. — Больше никаких плохих парней?»

Я кивнула: «Да. Мы возвращаемся домой. Мы все отправляемся домой, — подняла глаза и спросила Раджа, — сколько вас там?»

«Много, — сказал он, даже не пытаясь скрыть свое изнеможение. — Пять из двора моего дяди, и гораздо больше из остальных.»

«Там по крайней мере двадцать, тетя Берди, — прошептала Джессика. — Они действительно боятся».

О, корни и ветки. Моя сделка с Слепым Майклом охватывала только моих детей; это все, что он мне обещал. Но в этом аду я не могла оставить остальных.

«Все вставайте и идем, — сказала я. — Мы выбираемся отсюда.»

Дети — это дети, независимо от того, имеют они острые уши или нет, и иногда иллюзия власти — это все, что им нужно. Они оторвались от стен и пошли к нам, сопя и плача. Джессика была права; их было больше двадцати, смесь из подменышей и чистокровных. Они были одни и по праву боялись того, что произойдет. Я бы не смола оставить их, если бы даже захотела.

«Квентин, Радж, каждый из вас возьмите группу из десяти человек, — сказала я, глядя на тех, кто, казалось, меньше всего упал духом. — Я позабочусь об остальном. Спайк, следи за охраной, хорошо?»

Розовый гоблин загремел своими шипами и спрыгнул с моего плеча, выпрыгнув из зала.

Это была единственная реальная мера предосторожности, которую я могла предпринять. Вознося безмолвную молитву всем богам, у которых было время послушать подменыша, который не знал, когда нужно остановиться. Развернувшись я вывела нашу пеструю группу в тень искусственной ночи Слепого Майкла.

Глава 15

Самые маленькие дети устали первыми. Они запинались и падали старшие дети их подхватывали и несли дальше мне не было необходимости просить об этом. Все знали что если мы не будем работать вместе мы потеряемся. Я мрачно осматривала их пока мы шли по равнинам. Большинство из них были босиком и несколько раненых, они не переживут реального путешествия. Я понятия не имела как призвать их и дальше оставаться спокойными и перемещаться на более длительные дистанции, чтобы добраться до дома. На данный момент это может подождать. Сейчас моя главная задача увести их с открытого пространства из досягаемости охотников Слепого Майкла.

Просто в качестве меры предосторожности, я заставила всех держаться за руки, образуя группы, которые в конечном итоге привели к лидерам, держащимся за мой пояс. Если бы свеча могла чем-то покрыть нас всех, это было бы благословением.

Лес, казалось, протянул руку, чтобы встретить нас, когда мы пробирались через равнины. Какая бы сила ни была у Акации на землях ее мужа, она работала на нас, слава Мэйв, и по мере того, как деревья становились ближе, Квентин, Радж и я убеждали детей идти быстрее, направляя их к безопасности. Только когда последний из них был под прикрытием, я снова начала дышать. Трудная часть была еще впереди, но мы преодолели первое препятствие.

Хелен — Хоб, которая сбежала с Раджем, было хуже всего. Ее нога была вывихнута, когда Всадники отвели ее обратно, и, наблюдая за ее ходьбой, я боялась, что ее лодыжка может сломаться. Несмотря на это она оказалась просто находкой для успокоения малышей и как только мы оказались в деревьях она сладила с пол-дюжинной детей, напевая журчавшим голосом колыбельные песни, пытаясь заставить их поспать. Я надеялась, что у нее все получиться, потому, что отдых им был просто необходим. Нам предстоит долгий путь.

Квентин и Радж подошли, когда я стояла на краю леса, двигаясь с противоположных сторон. Теперь Радж шел более легко, когда мы были вдали от зала, и некоторые элементы естественной самоуверенности Кейт Ши проскальзывали в его жестах. Хорошо. Я не знала его близко, но ни один ребенок не заслуживает быть сломленным, особенно таким монстром, как Слепой Майкл.

«Как все?»» — спросила я, глядя на Квентина.

«Потрясены, но держатся вместе, — сказал Квентин. — Большинство из них, кажется, думают, что их уже спасли, и что это всего лишь перерыв, прежде чем мы отправимся домой.»

«Поощряйте это; я бы предпочла, чтобы они были оптимистичными, чем истеричными, — я посмотрела на Раджа. — Хелен очень сильно ранена. В моей группе и в группе Квентина, не было целителей, как насчет твоей?»

«Нет, и я не уверен, насколько далеко она сможет уйти, — сказал Радж, выражая сосредоточенность. — Как далеко мы от выхода? Возможно, нам придется нести ее.»

«Черт. Достаточно ли она сильна, чтобы применить некоторые основы швейные магии?» Хобы — это очаги; их магия фокусируется почти полностью на чистке и исправлении вещей. Они могут мыть и штопать носок волной своей руки, используя стежки, слишком маленькие для человеческого глаза.

«Думаю, да»

«Хорошо. Возьмите любую одежду, без которой другие дети могут обойтись — носки, куртки, все, что они могут позволить себе отдать, — посмотрим, сможет ли она сшить себе носилки. Мы потащим ее, если придется.»

«Разве мы не можем использовать некоторые ветви?» — спросил Квентин.

Я посмотрела на него: «Ты хочешь объяснить это Акации?»

Он побледнел: «Ладно, нет».

«Хорошо, — я оглянулась назад на Раджа. — Ты можешь успокоить всех, пока мы не вернемся?»

Его глаза расширились, зрачки сузились от удивления. «Вернуться назад? Куда вы направляетесь?»

" Чтобы спасти мою девушку», — сказал Квентин. Голос у него был резкий, но спокойный.

«Твоя девушка? — Радж посмотрел на Хелен, почти автоматически. — Почему она не была с остальными?»

«Потому что она человек — сказала я. Радж повернулся, чтобы посмотреть на меня, откинув уши назад. — Слепой Майкл берет детей фейри в свои Всадники. Смертных он забирает чтобы создать из них лошадей.»

" Этого не случится с Кэти», — сказал Квентин.

Я покачала головой: «Нет, так нет. Но это означает, что мы должны уйти ненадолго. Радж, ты можешь покараулить здесь?» — хотя я и не знала этого мальчика, он и Квентин были самыми подходящими, на звание заместителей. Я не смогу бросить детей, если Радж не захочет присмотреть за ними, и не смогу позволить Квентину идти за Кэти в одиночку.

К моему большому облегчению, Радж кивнул: «Думаю, да. Почти все уже устали. Они должны немного поспать.»

«Хорошой. Только не позволяй им покидать деревья. Ты помнишь хозяйку этих лесов?»

«Желтая женщина?» — спросил он.

«Да, ее. Ее зовут Акация. Если что-то случится, иди к ней. Скажи ей, что я не могу вернуться, но Луна ждет тебя. Она обязательно тебе поможет, — надеюсь,» — добавила я про себя. Нужно было дать Раджу что-то, за что он зацепиться; если я оставляю его за главного, он должен был держать обстоятельства под контролем. Это означало, что ему нужно было поверить, что у него есть выход. «Если мы не вернемся …»

Радж кивнул. «Я понимаю.»

«Тетя Берди?»

Вздрогнула. «Да, киска?» — сказала я, поворачиваясь.

Джессика стояла позади меня, она схватила меня за руку, умоляя: «Пожалуйста, не оставляй меня. Пожалуйста, не уходи. Я буду хорошей. Пожалуйста, пожалуйста, не уходи.»

«Ах, милая, — я крепко обняла ее, стараясь не прислонять свечу к ее волосам. — Прости меня. Мне нужно.»

«Ты вернешься?»

Я вытолкнул ее на руку, выражая серьезность: «Я попробую, детка».

Оглядываясь на Раджа, я сказала: «Если мы не вернемся, найдите Акацию. Она вытащит тебя.»

Если бы она могла.

«Хорошо,» — сказал Радж.

Джессика тихо хныкала, начиная реветь. Обняла ее в последний раз и убрала ее руки со своих, развернулась чтобы выйти из леса. Квентин шел позади меня. Спайк, проводил нас до края деревьев, прежде чем остановился с намерением оставаться там где он сейчас нужнее. Хорошо. В компании Спайка и Раджа, я надеюсь, дети будут в порядке.

«Тоби?» — сказал Квентин.

«Да?»

«Я…,» — он остановился в поисках слов. Но не смог меня отблагодарить.

Я криво усмехнулась: «Знаю. Пойдем,» — предложила ему свою руку. Взявшись за руки, мы вместе вышли на равнины.

Расстояние между лесом и поместьем Слепого Майкла не увеличилось, пока мы были в лесу, маленькое благословение в котором мы очень нуждались. Мы быстро пересекли равнины, двигаясь с большей уверенностью теперь, когда маршрут был знаком. Это хорошо потому, что ставки повысились и это была наша последняя попытка. Нам нужно было забрать Кэти и уходить, но был очень большой шанс что мы вообще не выберемся. Моя свеча горела ровным светом всю дорогу и это заставляло меня нервничать. Слепой Майкл должен был ждать меня. Либо защита Луидэд работала лучше чем я смела мечтать, или мы шли в ловушку. Если честно я могла только догадываться так это или нет. Все что можно было нам сделать это двигаться в перед.

Мы ни кого не увидели, когда вошли в поместье и начали переходить от здания к зданию, ища что-то что могло быть приспособлено под конюшню. Лошади Слепого Майкла были смертны. Это означает что им нужна вода и еда чтобы выжить, а так же достаточно места чтобы оставаться здоровыми. Должен быть какой-то загон и место, где они могли бы тренироваться …

Остановилась, принюхиваясь. Все в землях Слепого Майкла пахло грязью и прогорклостью, но это было что-то другое, что-то с запахом разложения.

Я почувствовала запах человеческой крови.

«Пойдем, — сказала я направляясь в центр имения. — Сюда».

Озадаченный, Квентин последовал за мной, продвигаясь все глубже и глубже в кладбище ветхих зданий, позволяя запаху крови служить моим проводником. Она была человеческая; сейчас я была уверена в этом настолько что практически его видела. Взглянула на Квентина, который смотрел на меня с мрачной решимостью на лице и не подавал ни каких эмоций по поводу того куда мы направляемся. Квентин Даоин Сидх и запах смертной крови был достаточно сильным, почти удушающим. Он должен был почувствовать его раньше меня. Так почему он этого не сделал?

Прежде чем я смогла продолжить ход своих мыслей, тропа перестала быть тропой, превращаясь вместо этого в толстые миазмы крови, навоза и испорченного зерна, окружающие шаткое здание, стены которого были залатаны дюжиной видов разлагающейся древесины. Вторая крыша была построена под разрушенными остатками оригинала. Фонари свисали с каждого угла, бросая на землю лужи резко очерченного света и тени. Там не было двери, только широкая открытая арка, ведущая внутрь. Не было смысла запирать конюшню. Кто настолько глуп, чтобы украсть этих лошадей?

Я помахала Квентину чтобы он остановился сзади. Он нахмурившись подчинился. Его поза говорила о том что он был готов бежать внутрь, но его подготовка была сильнее. Ему и раньше причиняли боль. Он не хотел снова пострадать только потому, что не слушал меня.

Уже опасаясь того, что мы можем там найти я подошла к арке. Если уже слишком поздно для того чтобы спасать Кэти, то все мои усилия по безопасности Квентина станут бесполезны потому что это сломает его. Он был слишком молод для того чтобы такое пережить и не измениться. Может мы всегда слишком молоды для этого.

«Тоби…»

«Идем,» — свеча все еще горела синим. Я двинулась вперед, жестами призывая его следовать за мной.

Внутри конюшни была только одна длинная маленькая комната, освещенная такими же фонарями какие мы видели снаружи. Они излучали болезненный белый цвет, затрудняя еще больше видимость а не облегчая. Гниющая солома покрывала пол и странные вещи которые как я предполагала использовали для ухода за лошадьми висели на дальней стене. Я узнала седла и кнуты. Стойла располагались по обе стороны у стен их двери были заперты зарослями ежевики и скрученной проволоки. Изнутри раздавались вопли и крики модулированные в высокое визжащее ржание. Они не казались детскими. Они почти не звучали людскими.

Лошади подумала я ошеломленная. Дети фейри его всадники, а дети людей его лошади. Меня предупреждали, но почему-то осознав, что это реальность, стало только хуже. Есть очень мало вещей о которых я могу думать что это хуже чем нежелательная трансформация.

Квентин остановился рядом со мной и напрягся, делая резкий вдох. Я положила руку ему на плечо, удерживая его на месте.

«Мы не торопимся, Квентин. Хорошо?» — он моргнул глядя на меня, его лицо не выражало понимания.

«Хорошо? — повторила я, он кивнул, немного расслабившись сказала ему, — хорошо. Следуй за мной.»

Мы двигались вдоль конюшни прижимаясь ближе к стенам. Квенти следовал за мной, даже приглушаемые соломой, его шаги звучали слишком громко.

Теперь нам следует выяснить в каком стойле была Кэти не открывая каждую дверь. Конюшня наполненная паникующими человеческими детьми была идеальным способом привлечь внимание охотников на наши головы, если конечно они еще не были в пути.

Земли Слепого Майкла следовали своим собственным правилам, но эти правила были последовательными и, таким образом, технически справедливыми до сих пор. То, что сработало однажды, должно сработать снова, если только правила не изменились, а изменение правил было бы обманом. Я подняла свечу, говоря: «Сколько миль до Вавилона? Это три мили и десять очков. Можем ли мы найти то, что ищем при свете свечи, и все равно выйти снова?»

Пламя вспыхнуло вверх. Я подпрыгнула, чуть не потеряв хватку. Думаю, что уронила бы ее, если бы в высшей степени не усвоила: я могла добраться туда и обратно, да, но только при свете свечи. Если бы мы потеряли этот свет, никто из нас никуда не уйдет. Медленно, пламя сжалось, становясь ярче, пока не осталось ничего кроме яркой ослепляющей искры. Воск таял в два раза быстрее, чем раньше. Черт. Нам нужно было торопиться, или воск закончится, и наши проблемы будут намного хуже.

«Тоби, что…»

«Мы просто собираемся следовать за свечой», — я шагнула вперед, и пламя погасло, почти исчезая. Отступила назад, и пламя снова разгорелось. Квентин последовал за мной, когда я подошла к началу конюшни, и мы начали двигаться по середине комнаты, смотря на свечу.

Мы были на полпути к задней стене, когда пламя покраснело. Рядом была только одна дверь. Она была сделана из грубой древесины с воротами из проволоки и ежевики, как и все остальные. Я подошла к ней, протянула руку и попробовала дернуть ручку. Она была заперта.

«Я не смогу взломать ее ножом и у меня нет отмычек. Нам нужно найти ключ, — отпустила ручку. Петля из колючей ежевики обхватила мои пальцы. — Вот дерьмо.»

Потянула пытаясь освободить руку, куст сжался плотнее.

«Квентин, он поймал меня»

«Что мне нужно делать?» — спросил он широко распахнув глаза.

«Освободи меня!»

«Как?»

«Отрежь их, — шипы обжигали холодом, промораживая до костей. — Быстро!»

Квентин выдернул нож из моего ремня и размахнулся им в сторону кустарника. Я стиснула зубы, стараясь не двигаться. Пережив атаку от колючего кустарника убийцы, руке было плохо; случайно потерять пару пальцев было бы хуже.

Затем лезвие коснулось ежевики.

Сами виноградные лозы, казалось, кричали, тонким, усиливающимся шумом, который звучал повсюду и нигде сразу, когда они затягивались, корчась и зарываясь глубже в мою руку. Я вскрикнула, прежде чем смогла остановить себя, крича: «Квентин, прекрати!»

Его рука дрожала, когда он вытащил нож. Шипы перестали кричать, но не отпустили. Я стояла, моргая слезами, слушая звуки тревоги. Мы не могли позволить, привлечь внимание к себе. Если нас поймают… я вздрогнула. Если они поймают нас, нам будет хуже, чем мертвым.

Хорошо: мы не могли прорезать шипы. Что еще мы можем использовать, чтобы открыть дверь? Очевидно, кровь не была ключом; у нее уже было много моей крови. Я могу попробовать заклинание, но я не знаю никаких заклинаний «сделай-живи-запри-отпусти». Я смогла бы управлять иллюзорным ключом, но я не знала, как он должен выглядеть, или как заставить замок поверить, что он настоящий. Квентин не сможет помогать, пока не успокоится, и пламя свечи было так высоко, что оно почти обжигало мою кожу. Я сделала паузу. Все в землях Слепого Майкла пострадало от свечи. Почему замок должен отличаться?

Я подняла свободную руку и стала пихать свечу в ежевику. Лоза обвитая вокруг моей руки стала отпускать меня, я попятилась назад, ругаясь. Порезы, которые оставили шипы, были маленькими, но глубокими и проходили по всей длине моей руки.

«Ты в порядке?» — спросил Квентин, подходя ближе чтобы обнять меня.

«В порядке, — сказала я. Лоза продолжила отступать. Пламя вернулось на нормальную высоту, когда последняя ветвь отстранилась, затемнившись до спокойного синего цвета. Казалось, что мы достигли места назначения, каким бы оно ни оказалось. — Думаю там безопасно мы можем войти.»

«Уверена?»

«Нет».

Неудивительно, что дверь больше не была заперта. Я оттолкнула его, заходя в небольшое стойло, заполненное пыльной соломой и странными, неприятными тенями. Около одной из стен, стояло корыто наполовину заполненное мутной жидкостью. Было слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Я подняла свечу почти, не задумываясь об этом, позволяя ей осветить помещение.

Свет не был милосерден. Закрыла глаза и прошептала: «О, милая Мейв…» — Квентин подошел ко мне и остановился, положив руку мне на плечо. Я чувствовала напряжение в его пальцах, и поэтому открыла глаза, пытаясь понять, что вижу. Это было непросто.

Кэти стояла в дальнем углу, прижавшись спиной к стене, и с ужасом на лице смотрела в открытую дверь. Она не была заметно ранена, и ее одежда была в основном неповрежденной; она не была избита или изнасилована. Это был пунктик в пользу Слепого Майкла. Этого было недостаточно.

Есть искусство превращения. Лили однажды описала это как своего рода скульптуру, используя плоть вместо дерева или металла: вы берете что-то, что есть, и превращаете это во что-то, чего нет. Как и любое искусство, оно требует таланта и практики. Кто-то действительно искусный в трансформационных искусствах может закончить изменение в одно мгновение или растянуть его на год. Все зависит от самой работы… и от того, насколько жестоким художник хочет быть.

Белые пряди просвечивались сквозь волосы Кэти, они были длиннее и заметно грубее, чем человеческие волосы вокруг них. Ее уши выросли длинными, гибкими и лошадиными, прорастая тонким покровом коротких белых волос и двигаясь из стороны в сторону по бокам головы, сейчас они были больше лошадиными, чем людскими. Она отбросила их назад, когда Квентин начал приближаться к ней; это был инстинктивный жест, и это само по себе было пугающе — сколько человеческого она уже потеряла? Ее руки были вывихнуты в суставах, как будто она пыталась заставить пальцы держаться на расстоянии, а ногти разрослись охватывая всю кисть, чтобы покрыть первый пальцевой сустав, приобретая темный глянцевый блеск, начиная деформироваться в копыта.

Ее лицо все еще было человеческим, даже обрамленное лошадиными ушами и зачатками гривы, и ужас в ее глазах говорил мне, что ее разум так же был не поврежден. Слепой Майкл не торопился, причиняя боль понемногу. Это был лучший способ получить то, что он хотел; когда все будет сделано, ее дух будет сломлен, и она будет готова повиноваться. Ублюдок. Молча, я поклялась, что он умрет за то, что он сделал. Это был не первый раз, когда я дала это обещание. И была уверена, что не последний.

Квентин упал перед ней на колени, протягивая руку, словно хотел обнять ее. Она вскрикнула и дернулась назад, почти падая. Причина ее странной неправильной позы стала очевидна, когда она пошевелилась: юбка была расстегнута на спине и завязана грязным шнурком. Полностью сформированный конский хвост торчал через отверстие, которое она сделала, спутанный с грязью и соломой с пола конюшни. Было бы неплохо, если бы он не был приделан к запаниковавшей человеческой девушке.

«Кэти…», — беспомощно сказал Квентин и снова потянулся к ней. На этот раз она закричала. Все закончилось пронзительным, бесчеловечным ржанием. Изменения произошли как внешние так и внутренние.

«Квентин, отойди от нее» — сказала я.

«Но..»

«Посмотри на нее. Тебе нужно отойти» — Кэти посмотрела на меня и сжалась, замолчав. Она уже узнала ценность послушания. Наверное, страх — хороший учитель.

Квентин поднялся и повернулся ко мне, весь дрожа: «Что с ней не так?» — спросил он.

«Помимо очевидного? — я показала на свои уши, затем на его. — Мы — то, что с ней не так. Она уже запуталась и думает, что ты человек. Прямо сейчас, ты выглядишь как другая часть этого кошмара.»

«Я… «- начал он и остановился, глядя на меня.

«О, корень и ветка, — он оглянулся на Кэти, которая пыталась исчезнуть в углу. — Она думает, что я один из них.»

«Да, думает, — мягко сказала я. — Ты не можешь подойти к ней. Она не позволит тебе.»

«Но…»

Я положила руку ему на плечо. «Позволь мне попробовать?»

Квентин закусил губу и кивнул. Я видела, во сколько ему обошелся этот жест.

Царапины на моей руке все еще кровоточили, и это было хорошо; кровь всегда облегчает мне жизнь, когда есть магия. Я подошла и встала на колени перед Кэти, держа свечу между нами.

«Привет, — сказала я. Она всхлипнула. Проигнорировав это я продолжила — Меня зовут Тоби и я хочу отвести тебя домой. Ты хочешь пойти домой?»

Она забилась еще дальше в угол прижимая уши. Она не верила ни единому моему слову, которое я сказала, все правильно; это просто означает что мне придется работать без ее разрешения. При наличии крови на моих руках отсутствие ее согласия меня вовсе не остановит..

«Если мы обидели тени, подумайте над этим, и все исправится — сказала я. Запах меди и срезанной травы поднимался вокруг нас, затухал и уменьшался из-за аномалий в землях Слепого Майкла. — Ты дремала здесь, пока эти видения появлялись… — заклинание не сработало.»

Мне нужно больше крови, я была не достаточно сильна чтобы удержать заклинание. Никогда не была достаточно сильной, чтобы работать без крови.

Я поднесла раненую руку ко рту и стала сосать глубочайшую из царапин. Кровь была горячей и горькой.

«И эта неубедительная и праздная тема, не более, чем покладистая мечта» — запах меди взорвался вокруг нас, оставив меня с раскалывающейся головной болью. Магия требует силы, а у меня она заканчивается.

Кэти успокоилась как только сработало заклинание. Я покачала головой и внятно произнесла: «Кэти, ты плохо себя чувствуешь. У тебя расстройство желудка, и ты хочешь домой. Ты не видишь ни каких странностей, ты просто чувствуешь себя немного приболевшей. Твой парень проводит тебя. Ты понимаешь? — она кивнула не меняя выражение лица. Я похлопала ее по руке, и она не отстранилась — Хорошо. Квентин придет через минуту.»

Она улыбнулась и приготовилась ждать. Она будет ждать пока не придет Квентин или пока не развеется заклинание, смотря что наступит раньше. Пока мои иллюзии не будут разрушены все будет хорошо, любой сильный шок может послужить причиной и вернуть ее в настоящие. Нужно держать ее подальше от зеркал и Слепого Майкла.

Я стояла, неровно дыша: «Квентин, поторопись. Нужно вытащить ее отсюда.»

«С тобой все в порядке?»

«Это просто небольшое магическое выгорание. Все будет хорошо. А теперь поторопись»

Он кивнул и вернулся к Кэти опустившись перед ней на колени в солому: «Кейтс? Ты в порядке?»

Она улыбнулась. Заклинание сработало, спасибо Мэйв за это. «Привет, Квентин. Я ждала тебя. Теперь ты отвезешь меня домой?»

«Да, — сказал он, и улыбнулся в ответ. Я не думаю, что она могла видеть его слезы через иллюзии, омрачающие ее глаза. — Я отвезу тебя домой. Готова отправиться в путь?»

«Ох, да. Просто я чувствую себя не очень хорошо, — она споткнулась когда вставала, Квентин поймал ее. Хвост выводил ее из равновесия. Кэти нахмурилась. — Думаю мне лучше прилечь».

«Все в порядке, — сказал он провожая ее к выходу. — Я отведу тебя домой».

Я следовала за ними так быстро как только могла, пытаясь притвориться что ни чего страшного не случиться если оставить запертыми другие двери. За этими дверями было гораздо больше детей, перевоплощающихся в нечто чего они не понимали, я не могла их всех спасти. Большее количество магии не просто навредит мне, меня это убьет, что тогда будут делать мои дети? Слепой Майк заплатит за все, что он сделал, но больше всего он заплатит за то, что вынудил меня уйти и оставить других детей. Я бы вернулась за ними, если бы могла, но мои дети нуждались во мне в первую очередь. Это не справедливо. Жизнь вообще редко бывает справедливой.

Хотя бы раз, я хотела бы встретить настоящего героя, того, кто сможет спасти положение, потому что я явно не подхожу для этой работы. Я последовала за Квентином и Кэти из конюшни наполовину ослепленная болью и гневом, и как только нас скрыли тени равнин я позволила себе заплакать. Нужно было перестать, прежде чем мы доберемся до леса — детям нужно чтобы я выглядела сильной, — но на данный момент, помогало.

Где, черт возьми, мой герой?

Глава 16

Джессика выбежала из-за деревьев, когда мы приближались, уже рыдая. Она врезалась в меня и уткнулась лицом мне в плечо. Мне удалось собраться достаточно, чтобы погасить удар, не упав, но мы были близки к этому; мы были слишком похожи по размеру для такого столкновения, чтобы пережить его спокойно.

«Тетя Берди! — она завыла, приглушенным голосом. — Я думала, ты не собираешься возвращаться!»

Я вздохнула, отпустив руку Квентина и поглаживая ее волосы: «В последнее время я часто это слышу».

Спайк выскочил из леса и сел у меня под ногами, шипы ощетинились, он заныл во все горло. Я поняла предупреждение, которое это означало; мы не могли позволить себе бездельничать. Слепой Майкл обещал безопасность, как только мы выйдем из его земель, или, по крайней мере, он обещал безопасность для детей, за которых я торговалась, и мне не хотелось рассуждать, что это может означать для остальных, — но он никогда ничего не говорил о том, чтобы оставить нас в покое внутри своих границ.

«Ты вернулась насовсем? Теперь мы можем пойти домой?»

«Вернулась» — я посмотрела через голову Джессики, чтобы понаблюдать за тем как Квентин ведет Кэти последние несколько ярдов.

Кэти погрузилась в хрупкую тишину, когда мы шли, используя Квентина для равновесия. Заклинание, затуманившее ее зрение, могло выдержать лишь некоторое злоупотребление, но она могла дольше поддерживать его, если отказывалась видеть, что происходит. Умная девушка. Я с удивлением подумала, понял ли Квентин, что она потеряла ботинок, и понял ли он, что это было потому, что ее ноги были уже широкими и почерневшими, более чем наполовину до копыт. Изменения продолжались. Они были медленными, но они не останавливались.

«Пойдем, — сказала я, смещая Джессику так, чтобы она просто цеплялась за мою руку. — Нам нужно вернуться к остальным.»

«А потом мы поедем домой?» — прошептала Джессика.

«Да, детка. Мы отправимся домой» — я начала идти, направляясь туда, где мы оставили остальных детей. Слово «дом», казалось, вернуло Джессике часть ее уверенности, потому что она отпустила меня через несколько шагов, бросившись вперед и исчезнув в деревьях.

Радж и остальные усердно работали, пока нас не было. Пятеро детей постарше были заняты закреплением нескольких палок на носилках для Хелен, а на деревьях были часовые, почти невидимые сквозь листья, пока мы не прошли под ними. Я слегка улыбнулась: «Предоставьте Кейт Ши возможность принять участие в партизанской войне, они и глазом не моргнут, — сказала я.»

«Что?» — спросил Радж, появляясь в сопровождении из запахов перца и горящей бумаги.

Квентин подпрыгнул, чуть не сбив Кети с ног. Я только покачала головой. Есть все же одна хорошая вещь в том, чтобы тратить годы на мучения с Тибальтом: я не удивляюсь так же легко, как раньше, когда речь идет о Кейт Ши.

«Я просто говорила о том, что у вас тут все очень хорошо организовано» — сказала я, оглядываясь. Дети которых Радж не задействовал на строительство носилок и караульную службу в основном спали в листьях прижавшись друг к другу. Те кто еще не спал, но не был занят сидели с Хелен, слушая ее голос. По тому как она двигала руками, я поняла, что она рассказывает им историю, на мгновение я даже почти позавидовала ей. Выживем мы или умрем от нее не зависело. Она просто заботилась о детях, а героизм оставила на меня и Раджа. Повезло нам.

«Работа легче простоя,» — сказал он отдернув одно ухо слегка назад.

Повернувшись посмотрел на Квентина и Кети и спросил нахмурившись: «Это твоя подруга?»

Квентин кивнул: «Это Кети».

«Я думал, ты сказал что она….»

«Достаточно», - сказала я. Заклинание, которое я наложила на Кети, не позволяло ей замечать изменений в ее теле — и не думайте, что я не видела в этом иронии, учитывая то, что сделала со мной Луидэд, — но оно не сможет противостоять кому-то, кто решит посомневается в ее человечности, если она услышит об этом. — Радж, носилки готовы?»

«Почти», — ответил он ошеломленный.

«Хорошо, — Эндрю поднялся из группы вокруг Хелен, когда услышал мой голос, подошел чтобы взяться за мой свитер. Вздохнув я встала немного ровнее и обхватила его рукой. Нужно быть для них героем, нравиться мне это или нет; я была единственным для них вариантом. — Радж, Квентин, оставьте Кети со мной и начинайте собирать остальных. Нам нужно уходить.»

Хелен подняла взгляд, широко распахнув глаза.

«Но все устали! — запротестовала она. — Мы пока не можем двигаться».

«Если мы не будем двигаться, мы рискуем быть пойманными. Если кто-то хочет остаться, они могут, но мы переезжаем,» — так не хорошо говорить, но мне было все равно. Нельзя рисковать всеми, потому что некоторые из них не хотели идти дальше. Это убьет меня если я оставлю их, но я сделаю это. Я знала это точно так же, как знала то, что умру, прежде чем позволю Всадникам забрать Джессику и Эндрю. Возможно это сделает меня плохим человеком. Возможно нет. В любом случае нужно уходить.

Мои слова произвели желаемый эффект. Дети, которые проснулись, двинулись будить других со скоростью, которая граничила с паникой, часовые слезли с деревьев, присоединяясь к группе. Несколько больших детей подсадили Хелен на носилки. Система дружеских отношений, казалось, стала религией — у каждого была чья-то рука. Никто не хотел смотреть на равнины в одиночку. Их глаза были пустыми-пустыми, как глаза беженцев, бежавших от войны, которую они не понимали и не могли избежать. Не было никаких слез. Время слез прошло. Пришло время уходить, и никто из нас не знал, что произойдет.

Я отправилась на равнину держась с Джесси за руки, а Эндрю цеплялся за мой свитер цепочки из детей держащих друг друга за руки сформировалась позади них. Квентин шел рядом со мной поддерживая большую часть веса Кети. Я больше всех беспокоилась о Хелен, но недооценила то как Радж смог найти сильнейших среди детей: шестеро из них менялись, перетаскивая носилки по очереди, чтобы ни кто из них слишком не устал, в то время пока самые младшие по очереди катались с Хелен. Это хорошая тактика, она давала нам двигаться намного быстрее чем я могла предположить.

Спайк оставался в задней части процессии, скуля и грохоча шипами когда призывал нас двигаться дальше. Слепой Майкл не будет скучать по нам вечно. Хуже всего то, что моя свеча продолжала таять, она была едва ли в половину размера от того, что дала мне Луидэд и я не знала на сколько ее еще хватит.

Радж вышел вперед после смены носильщиков, оглядываясь через плечо назад.

«Куда мы идем? — спросил он низким голосом. — Все начинают уставать. Нам скоро придется отпустить Хелен».

Иногда приходится восхищаться кровавым эгоизмом котов. Было очевидно, что он не заботился о большинстве детей, но Хелена его. Он хотел, чтобы она была в безопасности.

Я слишком устала чтобы лгать: «Не знаю».

«Что?» — требовательно переспросил он, навострив ушки. Даже Квентин развернулся чтобы посмотреть на меня его рука еще крепче ухватилась за Кети.

«Мы можем добраться туда и обратно светом свечи, — я пожала плечами. — Свеча у нас есть. Теперь нам просто нужно найти выход».

«Разве ты не получила… заклинание слежения, или карту, или что-то еще?»

«У меня есть свеча. В инструкции сказано «добираться туда и обратно», - это означает, что мне нужно выйти туда, где я начинала, если я вообще собираюсь выходить, а это означало равнины.

«Что, если этого недостаточно?» — спросил он. Джессика подняла голову, широко распахнув глаза. Я огляделась. Несколько других детей смотрели на нас, с беспокойством. Он пугал их.

Правильно. Пристально посмотрев на него произнесла: «Хватит. Радж пожалуйста не нагнетай. Я вытащу нас отсюда. Обещаю».

Я и мой большой рот. Обещания обязывают; нужно учиться переставать их давать. Кейт Ши долго смотрел на меня, потом развернулся и обратно пошел к носилкам Хелен, выражая свое недовольство. Я не могла винить его — я на его месте тоже не была бы счастливой — но нужно продолжать двигаться.

Кажется мы шли несколько часов прежде чем пейзаж стал более знакомым. Скалы перестали быть случайными и стали служить ориентиром. Я остановилась когда увидела первые следы. Помахав группе рукой, встала на колени, изучая землю: «Квентин, Радж идите сюда».

Квентин неохотно передал Кэти одному из носильщиков и подошел, ко мне одновременно с Раджем.

«В чем дело?» — спросил он.

Показала на следы: «Это мои?»

«Они пахнут тобой», — ответил Радж.

Чтобы ответить Квентину потребовалось больше времени, он несколько раз перевел взгляд со следов на мои ноги, наконец кивнув: «Да».

«Хорошо, — я поднялась. Это то место где я вошла в земли Слепого Майкла. Если есть выход мы найдем его здесь. — Отдыхаем здесь».

Дети упали там, где они были, образуя свободные круги, плюхнувшись на каменистую землю. Квентин привел Кети к одному из больших камней, помогая ей устроиться. Хвост был проблемой; она не знала о его существовании, но не могла сидеть на нем, не навредив себе. Квентин, наконец, потянулся и отодвинул его, отдернув руки от шелковистых волос, как будто обжегся.

Кети улыбнулась: «Мы скоро будем дома?».

Изменения продолжались тонкие линии белых волос теперь опускались вниз по ее щекам, как пародия на бакенбарды.

«Конечно, Кейтс, конечно,» — он умоляюще посмотрел на меня. Конечно. Оставь это Тоби — ей нужна еще одна головная боль.

Моя угасающая свеча, все еще горела ровным синим светом. Мы были в безопасности, но надолго ли? Я боялась рисковать и использовать еще одно заклинание. Те два, что я уже использовала израсходовали большую часть воска и мы не могли позволить себе ошибиться.

Ох, прекрасно. В третий раз заклинания, особенно в Фейри. «Луидэд? — сказала я. — Луидэд, если ты меня слышишь, мы напуганы, и я не знаю, что нам делать дальше. Мы должны вернуться домой. У меня есть свеча, Луидэд, ты сказала, что я могу добраться туда и обратно… " пламя затрещало и стало багровым, поднимаясь вверх. Я отдернула его от себя, чуть не уронив, и вдалеке зазвучал охотничий рог.

За ним последовал еще один, и еще, и еще, пока воздух не зазвенел вместе с ними, и звук копыт начал грохотать сквозь землю. Приближались охотники Слепого Майкла, и моя свеча не могла дать достаточно света, чтобы спрятать нас всех.

И все сразу пришло в движение.

Дети вскочили на ноги, сгруппировавшись вокруг меня в идеальной тишине. Они знали, что крики уничтожат любой шанс на побег. Не то чтобы тишина нас спасала: звук копыт приближался, прятаться было негде. Все кончено. Так как и должно быть.

Я посмотрела на свечу в руке и нож на поясе и задалась вопросом скольких из них я смогу убить прежде чем всадники настигнут нас.

«Тетя Берди! Сюда!»

Я развернулась на звук голоса. Карен стояла позади меня, указывая на ближайший куст ежевики. Ее халат был грязным от пыли.

«Карен?» — ни кто из других не обернулись к ней. Как-будто не слышали, как она зовет нас.

«Вы должны поторопиться! Пройдите через тернии-вам понадобится кровь! Поспешите!» — Она отчаянно жестикулировала, и я с неясным ужасом поняла, что могу видеть ее насквозь. По моему опыту, прозрачные люди обычно мертвы.

Я была воспитана дочерью Даоин Сидх; мы слушаем мертвых, и еще будет время по скорбеть, после того как я вытащу отсюда всех живыми. Я схватила Джессику за руку, засунула Эндрю под руку и побежала в кусты ежевики, зовя: «Сюда!»

Наступила пауза, и затем контуженные дети последовали за нами, подтягивая друг друга, спеша нас догнать.

Звуки рога приближались. Охотники Слепого Майкла, были быстрее, вооружены и шли по нашему следу в то же время у нас была только свеча и слово призрачной девушки, которую я не видела умирающей. Шансы маленькие.

Я остановилась с краю от куста в поисках входа. Казалась что его нет. Карен сказала, что нужна кровь. С кровью я могу справиться. Я засунула руку в куст нанося сразу с дюжину царапин. Внезапно наступило мгновение абсолютной тишины, как будто мир остановился. Возможно так оно и было.

И в воздухе открылась дверь.

Луидэд была по другую сторону, белоглазая и обезумевшая, с пеплом в волосах. Ее паника едва отразилась на моем лице. «Быстрее! - она кричала с жуткой имитацией интонации Карен. — Ты позволила ей гореть слишком долго!»

Не было время на раздумья. Вытащила руку из шипов, схватила Эндрю толкая его на себя, после Джессику отправила следом. Радж и Квентин, вроде поняли эту идеи и начали загонять детей к двери. Кети и Хелен были одними из первых. Затем всадники перешли через холм, дальше был безумный рывок, когда дети мчались на свободу. В мгновение око остались только Радж, я и Спайк стоящие по ту сторону двери между мирами.

«Тоби, давай!» — крикнул Квентин, обращаясь к нам. Я оглянулась через плечо толкая Раджа в объятья Квентина, вес Кейт Ши сбил его с ног оставляя мне четкий путь к отступлению. Спайк, кинулся следом за ним шипя.

Вот и все.

«Тоби!» — закричала Луидэд. Я подпрыгнула потянувшись к ней…

… и чья-то рука схватила меня за лодыжку оттаскивая назад. Я закричала, цепляясь за куст.

«Свеча! — закричала Луидэд. — Тебе больше не нужна!»

Свеча? Я развернулась и отбросила ее так сильно, как могла, увидев темноту и рога, когда она ударила Охотника, держащего меня. Он отпустил мою лодыжку, дернувшись от крика. Тогда Луидэд потянула меня в дыру между мирами. Все потемнело. Раздался взрыв, как будто что-то запечатывалось, и свет мгновенно вернулся.

Я была сверху Луидэд посреди ее кухонного стола, окруженная испуганными, плачущими детьми. Моргнула, пытаясь понять что произошло.

«Ты закончила, или может хочешь вздремнуть? — требовательно спросила она. — Ты тяжелая. Слезай.»

«Извини, — я оттолкнулась от нее, сморщившись, когда опиралась на порезанные руки. Кухня казалась слишком большой, и дети были еще слишком близко с моим ростом; покинув земли Слепого Майкла, заклинание все еще работало. Замечательно. — Все здесь?»

«Все здесь, — отозвался Радж придерживая одного из них. — Мы все здесь.»

«Живые,» — добавила Хелен. Я все равно огляделась успокаивая себя. Дети были напуганы и плакали, но никто из них не выглядел хуже, чем на равнинах. Кети сидела в одном из немногих целых кресел, а Квентин стоял за ней. Он гладил ее волосы, сморщившись, когда его пальцы коснулись белого пятна. Мое заклинание держалось; она улыбалась, не обращая внимания на все это.

«О, благодарю Мейв, — выдохнула я, оглядываясь на Луидэд. — Твои дары работали». Благодарность ее матери была настолько близка, насколько я могла ее поблагодарить.

Она улыбнулась, коричневое кровотечение появилось у нее в глазах: " Я знала что они сделают это. У тебя получилось.»

«Да мы сделали это, — я остановилась. — Луидэд… я все еще ребенок».

«И милашка при этом — она усмехнулась. — Успокойся, спорим твоя мама могла бы просто съесть тебя. Ты немного лучше, чем когда-то, но это то, что ты получаешь от борьбы с кустами.»

«Как долго это будет продолжаться?»

«Не долго, — отрезала она, качая головой. Было что-то, что я не распознала за темнотой в ее глазах. Мне это не понравилось. — Совсем недолго осталось.»

«Луидэд?»

«Что? — нахмурилась она, странность исчезла. — Тебе нужно увести отсюда этих сопляков. Терпеть не могу детей.»

«Конечно, — я взяла за правило не давить на Луидэд, когда она не хочет чтобы ее подталкивали. Не хочу быть закуской. — Можно воспользоваться твоим телефоном?»

«Зачем?» — спросила она.

«Я не могу вести машину в таком состоянии, — хотя идея автомобиля, полного детей, мчащихся по шоссе, была забавной, но не практичной. Во-первых, я бы не смогла дотянуться до педалей. — Нам нужен кто-то, чтобы забрать нас, ты же не захочешь отвезти нас.»

Она поморщила нос: «Играть в такси? Нет.»

«Так и думала».

Эндрю и Джессика все еще цеплялись друг за друга, когда я выскользнула из кухни, направляясь в гостиную. Телефон лежал на столике рядом с диваном. Подошла к нему, не обращая внимания на хрустящие звуки под ногами, и остановилась.

Кому можно было позвонить. Тибальт не водил машину, Коннору мне не хотелось объяснять текущую ситуацию. Митч и Стейси не нуждались в дополнительном стрессе, особенно учитывая то, что я думаю что Карен мертва. Мне нужно время чтобы сказать им, что их дочь вероятнее всего умерла, желательно после того, как мне удастся вернуть детей домой.

В телефонной трубке Луидэд раздались гудки, что меня удивило. Это ведь подразумевает более прочную связь с реальным миром, чем я ожидала. Набрала номер Дэнни по памяти. Шесть гудков спустя, голос Дэнни весело сообщил: «Вы позвонили Дэниэлю Мак-Риди…»

«Дэнни, замечательно! Это, Тоби. Я…»

«… и я не могу ответить на ваш звонок, потому что работаю. Если вы звоните по вопросу спасения породы пожалуйста, оставьте подробное сообщение, включая ваше имя, адрес и сколько вы хотите, — что-то рявкнуло на заднем плане. Приглушенно он крикнул: «Тили! Перестань кусать свою сестру!» — затем вернулся чтобы продолжить — все остальные, вы тоже можете оставить сообщение, и я позвоню вам, как только смогу. Мне нужно прекратить драку в питомнике. Потом.»

На этом связь прервалась, я застонала.

Дэнни был недоступен. И кому я должна была позвонить? Санта Клаусу? Он может летать по городу, сбрасывая нас в трубы… нет. Не Санта, но кто-то почти такой же хороший. Я снова быстро набрала номер, ожидая.

Телефон немедленно оповестил: «Вы позвонили Октобер Дэй, это Тоби.»

«Нет, не так», — сказала я. — Если бы ты была мной, то знала, что я никогда не бываю так рада, когда отвечаю на звонок».

«Тоби! — сказала Мэй с восторгом. — Где ты?»

«Я у Луидэд; меня нужно подвести. Можешь взять такси? Моя машина здесь, но сейчас я не могу ей управлять.»

«Наверное. Где ты была? Разве ты не знаешь, что не должна уходить, не сказав мне? Я не могу делать свою работу, если не знаю, как тебя найти!»

Мой Фетч кричал на меня за то, что я бросила его. Сюрреализм жив.

«Я буду иметь это в виду, хорошо? Просто приезжай сюда, пожалуйста.»

«Конечно, Босс», — сказала она и повесила трубку. Я покачала головой, положив трубку, поднимаясь. Разве никто не верит в необходимость попрощаться?

Конечно, тот факт, что Мэй существовала, означал, что я скажу последние прощание в ближайшем будущем. Вернувшись на кухню, я была почти благодарна за усталость. Настолько уставшая, что сил не было даже на расстраивание.

Луидэд облокотившись на холодильник, не спускала опасливого взгляда с детей. Большинство из них спали в кучах на полу; те, кто еще не спал, сидели с Хелен. Радж, в кошачьей форме, дремал у нее на коленях. Квентин все еще стоял за Кейти, не шелохнувшись.

«Ну? — сказала Луидэд. — Кому звонила?»

«Никому, — сказала я, опустившись на колени, чтобы поднять Спайка и прижать лицо к его шипастому боку. — Просто смерти».

Глава 17

Мэй приехала примерно через пол часа. Большинство таксистов Сан-Франциско едва ли включают здравый смысл при вождении, ожидая разведчиков для Indy 500, которые могут скрываться на каждом углу. Если к этому всему ваше воображение еще сможет добавить сломанный английский, то примерно так выглядит опыт проезда в такси, который каждый должен испытать один раз. Только раз. Единожды. Если вы не сильно торопитесь и рассматриваете возможность поймать Твилта Тега, попробуйте прокатиться на связке тысячелистника или подождите автобуса. Если это слишком медленно для вас, вы конечно можете посмотреть на доступность веток тысячелистника, потому что занозы в бедрах менее расстраивают чем таксисты в Сан-Франциско.

Луидэд открыла дверь в своей обычной манере: резко распахнув и рыча: «Чего надо? — застыла уставившись. Приятно видеть, что я не единственная кто так отреагировал. — Что за фу…»

Мэй махнула рукой, улыбка мелькнула на ее лице: «Привет, Меня зовут Мэй. Тоби здесь?»

За этот момент почти стоило пережить всю эту ситуацию. Я никогда раньше не видела Луидэд такой взволнованной. Впрочем, это продолжалось всего несколько секунд, прежче чем она сузив глаза произнесла: «Кем бы ты ни была, ты не Тоби, — ее голос внезапно стал низким и очень опасным. — Ты неправильно пахнешь. Кто ты такая?»

«Я должна неправильно пахнуть — просто облила себя клубнично-эвкалиптовым маслом для ванн. Отвратительно! — улыбка стала еще шире. — Тоби здесь? Она сказала мне встретиться с ней здесь. Это же то место? Вы Луидэд, не так ли? Вы похожи на Луидэд…»

«Да, — сказала напряженная Луидэд. — Я. Кто ты черт возьми?»

«Я уже говорила тебе, — Мэй моргнула улыбка сменилась замешательством. — Меня зовут Мэй Дэй».

Луидэд напряглась. Я шагнула вперед положив руку на ее руку: «Луидэд, подожди, — почему то я думала, что если разрешить ей выпотрошить моего Фетча это не предотвратит мою смерть. Печально. — Она мой Фетч».

«Что?» — Луидэд уставилась на меня выгибая брови, пока они почти не скрылись в волосах. В ее глазах было что-то похожее на страх. Почему Луидэд боится моего Фетча? Мэй была ради меня, а не для нее.

«Фетч, — сказала Мэй веселая как всегда. Ее не беспокоило мое внезапное второе детство. Это ее даже не удивило. Нужно было уделять больше внимания когда моя мама рассказывала мне о Фетчах. Я знала что, Мэй была создана из моих воспоминаний, но как много она знает из того что произошло после ее «рождения». — Я здесь чтобы сопроводить ее в долину проклятых. Только сначала я собираюсь отвезти ее домой. И может заедем за индийской едой.»

Устало улыбнулась. Трудно было не восхищаться ее энтузиазмом, даже если она существует, а это значит что я собираюсь умереть. Она уйдет когда я умру и я бы не была такой жизнерадостной зная, что мне осталось так мало времени. О, подождите. Мне и так осталось жить мало времени и я вовсе не жизнерадостная: «Привет, Мэй».

«Привет! — сказала она, снова помахав. — Не могла бы ты сделать для меня одно небольшое одолжение?»

«Что это такое?» — осторожно спросила я. Назовите меня сумасшедшей, но я не очень хочу представлять какие либо услуги моему личному воплощению смерти, независимо от того, насколько мне нравится ее мироощущение.

«В следующий раз предупреди меня, прежде чем убегать, для того чтобы убить себя, хорошо? Это бы мне очень помогло выполнять мою работу» — она умоляюще посмотрела на меня.

Как мне нужно на это отреагировать? Замешкалась на мгновение прежде чем с сарказмом ответить: «Далеко не в моих интересах, препятствовать твоим усилиям отвести меня в великое запределье».

«Отлично! — сказала она, снова улыбаясь. Она была неуязвима для сарказма. Ее улыбка исчезла, когда она поняла, что Луидэд все еще преграждает ей путь. — ЭМ, можно мне войти?»

«Луидэд? — морская ведьма смотрела между нами, ее глаза постепенно сужались. Я почти чувствовала, как она выходит из себя. — Она может войти?»

«Конечно, — сказала она, приглушенным голосом и отступила в сторону. — Всегда рада видеть смерть в своем доме.»

«Я не смерть, — сказала Мэй, входя в зал. — Я всего лишь часть дополнительного плана.»

Очевидно, у нее не было моего инстинкта самосохранения, она просто унаследовала мои воспоминания. Я бы никогда не отмахнулась так от Луидэд, по крайней мере, у меня есть очень серьезное желание, чтобы моя голова была прикреплена к остальной части моего тела.

«Мэй…» — начала я.

«О, не волнуйся, — сказала Мэй. — Она не причинит мне вреда.»

«Она права, — прорычала Луидэд. В ее взгляде было нечто большее чем злость — это была ярость, и я подумала не убьет ли она меня. — Ты являешься ее целью. Если обижу ее, то причиню боль тебе.»

Я нахмурилась пытаясь скрыть свое беспокойство: «Так, что ей все будет сходить с рук?»

«Пока ты не умрешь,» — сказала Мэй обнадеживающим тоном.

Закатив глаза, я развернулась и отправилась на кухню. Мэй снова помахала Луидэд и последовала за мной по пятам.

Нужно было подумать о том, что произойдет когда я войду в кухню со своим взрослым двойником, но я была уставшая, измотанная и напуганная, что даже не задумалась об этом. Большинство детей остались там же где и были прижавшиеся друг к другу и еще более сонные. Они ни когда не видели как я выгляжу на самом деле, и моя взрослая жизнь для них не больше чем история.

Нужно отдать Квентину должное — его руки сжались на спинке кресла Кети, но он не двигался. Просто ждал от меня сигнала готовый атаковать или бежать по моей команде. Мальчик учится. Джессика была менее сдержана она подняла голову и закричала, защищая голову руками, пытаясь спрятаться за Эндрю. Кети дернулась, заклинание которое сохраняло ее спокойствие, заметно ослабевало. Другие дети проснулись и мгновенно повскакивали на ноги, в их взглядах сквозила паника. Я побежала через всю комнату к Джессике убирая ее руки от головы успокаивая шепотом. Слишком много криков.

Эндрю нахмурившись смотрел на сестру затем перевел восторженный взгляд на Мэй доставая большой палец из рта. Джессика продолжала кричать закрыв глаза, я с раздражением закрыла ей рот рукой. Это привело ее в чувство. Она уставилась на меня.

«Джессика, пожалуйста успокойся, — проговорила, я. — Все хорошо. Она не причинит нам вреда.»

Кричать перестала, но дыхание не замедлилось. Я убрала руку от ее рта и крепко обняла.

Эндрю изучающе осмотрел меня, затем посмотрел на Мэй: «Ты не моя тетя,» — серьезно сказал он.

Мэй кивнула: «Ты прав».

«Это она,» — проговорил он указывая на меня.

«Опять верно».

«Окей», — сказал он положил обратно большой палец в рот. На этом дискуссия была закончена; пока Мэй знала, что она не его тетя, ему было все равно чье лицо она носила. Иногда я завидую детям за то, как они отметают то, что не имеет значения. Они все еще увязают в деталях, но по крайне мере это разные детали.

Не повышая голоса, я сказала: «Джессика, это моя кузина Мэй. Она здесь для того чтобы отвезти нас домой, — обычно я не лгу детям, но почему-то мне кажется что их не приведет в восторг известие о скорой смерти спасителя. — Ты хочешь вернуться домой, не так ли?»

Джессика шмыгнула носом и кивнула еще ближе прижимаясь ко мне: «Хорошая, моя.»

Луидэд прислонилась к косяку кухонной двери, скрестив руки на груди. Она явно постепенно всех сжигала, почти излучая гнев.

Отпустила Джессику, распрямилась и сказала: «Луидэд?»

«Да?»

«Мне нужно отвезти детей домой. Но моя машина …»

«Ты хочешь, чтобы я наложила заклинание расширения на ту кучу мусора, которую ты настойчиво зовешь автомобилем? Кровь и колючки, Тоби, когда ты решаешь залезть в долги то действуешь с размахом. — она щелкнула пальцами. — Сделано. И да постарайся не смотреть-злобно-здесь, чтобы уберечь свою идиотскую задницу. А теперь выметайтесь.»