Глава 4

Год 1543, четырнадцатый день третьего месяца

Одна из затычек выскочила, и в это утро мне был ясно слышен грохот барабанов, сообщивших о смерти моей матери и сестер. Я оделась и пошла утешить младших. Лилла, Ния и Мара рыдали, лицо Габина покраснело от усилий сдержать слезы. Он прижался ко мне, голова братишки уткнулась в мое плечо, и я сама заплакала. Я горевала о своих сестрах и о себе самой, не пожелавшей им счастливого пути.

Здесь и нашли нас старшие братья — все, кроме Кампена; и этим утром мы позволили себе роскошь предаться горю. Хотела бы я знать, многие ли из нас молились про себя о смерти Толокампа — ведь он обрек на гибель нашу мать и сестер.

Когда меня вызвал посланец Десдры, я почти с облегчением покинула залитую слезами комнату. Мы направились в кладовые. Когда мы проходили по главному коридору — не помню, почему я повела его этим путем, вместо того, чтобы сразу спуститься вниз — я услышала громкий голос отца. За поворотом мелькнуло платье Анеллы; на миг она обернулась, и я заметила ликующую ухмылку на ее лице. Меня передернуло от горечи и отвращения.

Посыльный, лекарский ученик, тяжело топал за мной, пока мы спускались по спиральной лестнице на нижний уровень. Когда я начала набивать мешок за мешком сушеными травами и корнями, что значились в присланном Десдрой списке, он отчаянно запротестовал, жалуясь, что не сможет дотащить такую гору в мастерскую. Похоже, он был прав, и я крикнула Сима; мой голос, наполнивший гулкие сводчатые переходы, почти не дрожал.

Сим моментально возник на пороге с выкаченными от страха глазами, словно он боялся, что забыл сделать что-то важное. Я предложила посыльному не жалеть его спину и пошла к лестнице, ведущей в кухню, чтобы найти еще кого-нибудь в помощь. Там стояла Анелла; высокомерно кивая головой, она подзывала оробевшего Фелима. Я замерла. Стоит мне появиться сейчас в кухне, где эта маленькая дрянь разыгрывает из себя леди холда, как столкновение неминуемо. Тихо отступив назад, я вернулась в кладовую, взвалила на плечо пару мешков и, вслед за Симом и посланцем Десдры, выскользнула во двор.

Когда мы добрались до места, мастерская арфистов дрожала от радостных криков. Я не могла представить, чем вызван такой энтузиазм, но он был столь заразительным, что я тоже беспричинно разулыбалась — только потому, что кто-то находил в себе силы радоваться в такое время. Затем счастливый гул распался на отдельные голоса, и я безошибочно узнала сочный баритон мастера Тайрона.

— Туман задержал меня в пути, друзья, — голос главного арфиста был четким и ясным, — и охромевший скакун. Я раздобыл нового на ближайшем пастбище и тронулся дальше, когда услышал первое сообщение. Тут мне пришлось забыть про еду и сон; я двигался так быстро, как мог. Я почти загнал бедное животное — придется мне передать свои извинения хозяевам, но попозже, когда кожа на барабанах слегка остынет от нынешних вестей, — чувствовалось, что он улыбается; в ответ раздались слабые смешки. — Были и другие сложности… Откуда мне знать, что кордоны лорда Толокампа уже перекрыли все дороги? — В первый раз я услышала о том, что отец велел выставить охрану. Мастер Тайрон понизил голос почти до шепота: — Теперь скажите, что за лагерь он устроил для лекарей и арфистов, возвращающихся в свои Цеха? Что за глупость? Как можем мы работать, если отсутствует свобода передвижения?

Глаза посыльного Десдры с ужасом обратились ко мне при этих резких словах. Я постаралась сохранить спокойствие; не могла же я показать парню, что считаю распоряжения своего родителя нелепыми и бессмысленными. Во всяком случае, не с ним надо было объясняться по этому поводу.

В дальнем конце двора появилась Десдра; удивленно приподняв брови, она взглянула на нашу команду, навьюченную мешками.

— О леди Нерилка, я не рассчитывала, что ты будешь так щедра…

— Возьми все, что я могу дать… пока еще могу. Она ни о чем не спросила меня; видимо, все было понятно.

— Я готова прийти к вам и ухаживать за больными, когда понадобится, — сказала я, пока Десдра снимала с моих плеч мешки.

— Ты должна заменить свою мать, леди Нерилка, — тихо ответила Десдра; в ее спокойных серых глазах мелькали симпатия и сочувствие. Я подумала, что мои суждения о ней были слишком поспешными; раньше она казалась такой холодной, отстраненной, замкнутой. Но что я могла ей сказать сейчас? Что обстоятельства изменились и она переоценивает мою роль? Видимо, переселение Анеллы было слишком мелким событием, чтобы заинтересовать кого-нибудь в обоих Цехах.

— Что с мастером Капаймом? — поспешно спросила я, видя, что Десдра собирается уходить.

— Он почти закончил изучение этой болезни, — в ее словах мелькнул горький юмор, — и в поисках средства от нее был на краю смерти. — Глаза женщины блеснули, потом она склонила голову. — Благодарю тебя, леди Нерилка.

За время нашей краткой беседы шум, доносившийся из мастерской арфистов, стих, и больше я не могла разобрать ни единой фразы. Повернувшись, я направилась к воротам; Сим вприпрыжку трусил за мной. Бедняга! Я забыла, что его короткие ноги не поспевают за моим широким шагом.

— Сим, где этот лагерь, что велел устроить лорд Толокамп? — Я искала любой предлог, чтобы задержаться с возвращением в холд. Мой гнев еще не остыл, обида была слишком свежа, самообладание растаяло, как дым. Слуга ткнул пальцем направо, где главная дорога, что вела на юг мимо рощи деревьев с облетевшей листвой, ныряла в маленькую долину. Я двинулась туда и через несколько минут уже могла разглядеть фигурки стражей, вышагивающих вдоль невидимой границы.

— И много ли путников собрано там?

Сим кивнул, со страхом уставившись в землю.

— Арфисты и лекари… все, которые возвращались в свои мастерские. И несколько бездомных… Они шли к целителям… и среди них есть больные… Что с ними станется, госпожа? Ведь они имеют право на помощь. Да, верно. Даже моя мать была милостивой к этим людям, лишившимся своего холда.

— Охранники пропускают кого-нибудь в долину?

Сим кивнул:

— Но обратно никому нет хода.

— Кто у них старший?

— Ченг, я слышал.

Ну, этого Ченга легко обвести вокруг пальца, если знать, как взяться за дело. Он любил выпить, и стоило ему присосаться к фляге, как ничто не могло оторвать его от горлышка, пока не проглянет дно. Задерживать арфистов и целителей, возвращающихся в свои Цеха? Мой отец был глупцом, перепуганным насмерть глупцом! Но для себя он сделал исключение, вернувшись домой из охваченного эпидемией Руата и подвергнув всех нас смертельной опасности. Ну, все это не означало, что я тоже поглупею. Я знала о своем долге перед Цехами Перна — разве не сам отец наставлял меня? И мы, возможно, сами будем нуждаться в их милосердии — прежде, чем минует это бедствие. Я потолкую с Ченгом… и с Фелимом тоже.

Когда я пересекла двор холда, в окне первого этажа появилась чья-то фигура. Отец? Да, это было его окно, и он пристально следил за Симом и мной. Сима, скорее всего, он не отличил бы от любого другого слуги, но узнал ли он меня? Я гордо поднялась по ступенькам и свернула в сторону кухни. Ведь я собиралась поговорить с Фелимом, не так ли?

— Что мне делать, леди Нерилка? — начал повар раньше, чем я успела открыть рот. — Она заявилась сюда и начала распоряжаться… и ее приказы не понравились бы леди Пендре… — слезы брызнули из глаз Фелима, он захлюпал носом и начал вытирать щеки фартуком, завязки которого стягивали его объемистую талию. — Она была строгой, леди Пендра, но справедливой… С ней человек мог чувствовать себя спокойно… делай, что положено, и все будет в порядке… — он снова всхлипнул.

— Что надо было Анелле?

— Она сказала, что станет теперь хозяйкой в холде… И чтобы я приготовил особый бульон для ее детей, потому что у них слабые желудки… и чтобы к каждой еде подавались сладости, особенно для ее родителей… и жаркое — в середине дня и вечером… О, леди Нерилка, это же невозможно! — слезы градом катились по его щекам. — Я должен все это выполнять?

— Я разберусь, Фелим. Делай все, как мы говорили утром. Даже Анелла потерпит один день.

Потом я попросила его послать Ченгу остатки обеда — для задержанных охраной людей. Фелим кивнул. — Я осмелился сделать это вчера вечером, леди Нерилка… Ваша матушка всегда так поступала. О, она была справедливой и милосердной… — теперь Фелим обливал слезами скомканную салфетку.

У него тоже доброе сердце, подумала я, стараясь не расплакаться при мысли о матери. Я представила себе Анеллу, и это помогло. Маленькая дрянь, подстилка! Заявилась сюда, и думает, что командовать в Форт холде все равно, что в той жалкой дыре, откуда ее вытащили! Ну и хаос воцарится у нас через пару дней! Слишком немногое она знала об управлении таким сложным хозяйством; ей стоило подучиться, чтобы мой отец оставался доволен не только ее стараниями в постели. Какие бы планы Анелла не строила на будущее, башмаки моей матери ей были явно не по ноге. Кроме того…

Я опять столкнулась в главном зале с расстроенным Кампеном. Щеки его горели от прилившей крови, глаза были выкачены. Дорал, Мостар и Тескин, шептавшиеся с ним, тоже выглядели возбужденными.

— Что мы можем сделать? — пробормотал Тескин, судорожно стиснув пальцы на рукояти поясного ножа.

Дорал стукнул кулаком по ладони.

— Нерилка, где ты была? Ты знаешь, что случилось?

— Анелла получила повышение?

— Да! Отец велел переселить ее в комнаты матери. Уже! — Не оставалось сомнений, что Кампен и все остальные оскорблены. — Он требовал тебя, Рилл! Он желает знать, где ты пропадаешь весь день и зачем ходила в этот лагерь.

— Просто хотела убедиться, что он существует, — ответила я, проигнорировав первый вопрос. — Когда это сделали?

— Сегодня утром, — ответил Тескин, кивнув на Дорала, который, видимо, был соучастником этой операции. — Поставили охрану и подготовили расписание дежурств. А теперь еще это! — он махнул рукой в сторону отцовской двери. — Он что, не мог подождать приличное время?

— Возможно, он болен и не хочет терять шанс приятно провести последние часы.

— Нерилка! — в голосе Кампена звучало негодование, но Тескин с Доралом фыркнули.

— Знаешь, Камп, — сказал Тескин, — может, она и права. Наш господин любит такие маленькие удовольствия.

— Хватит, Тескин! — с возмущением выкрикнул мой старший брат, забыв понизить голос.

Тескин пожал плечами.

— Ладно. Мы пойдем проверим охрану. Вернемся к обеду. И с хорошим аппетитом! — он подмигнул мне и, схватив Дорала под локоть, потянул к дверям. Всегда так! Бросают меня на растерзание Кампену.

Я решила предупредить нотацию насчет моих неподобающих манер.

— Гляди, Кампен! У нее два сына, ты знаешь! Как бы нас всех не переселили на верхние этажи.

Кажется, Кампену это не приходило на ум. Оставив его в глубокомысленных размышлениях о такой возможности, я ускользнула в свою комнату.

Вечерняя трапеза сулила мало приятного, однако мне пришлось спуститься вниз. Благодаря стараниям покойной матери учтивость сделалась для нас — для всех нас — почти инстинктивной, и даже брошенный Анеллой вызов не мог перебороть этой привычки. В зале было людно; особенно меня удивило обилие наших престарелых родственников со второго этажа. Посередине громоздились большие столы, обычно их раздвигали по праздникам. Даже кресло отца стояло на помосте — Анелла, видимо, не теряла времени даром.

— Ты приглашен? — спросила я подошедшего дядюшку Манчена.

— Нет. Но ведь она не знает, как у нас принято.

Я недовольно тряхнула головой. Теперь кое-кто мог рассчитывать на дядюшку Манчена, не говоря уже о других, как на свидетеля намечавшихся событий.

— Боюсь, я не нашел ничего полезного в Архивах, — спокойно заметил он. — А какие новости у тебя? Что слышно в Цехах? Ты ведь была там сегодня?

— Вернулся мастер Тайрон… С того рудника в горах.

— А! Ему не повезло. Пропустил такое прибавление в нашем холде!

— Он не слишком расстроен.

— И я его понимаю, — шепнул мой дядюшка, немного скосив глаза.

Я повернула голову — Анелла, в сопровождении своих родителей, проплыла в зал. Ее торжественный выход слегка подпортил лихорадочный румянец на щеках и ковыляющая походка отца. Он не был пьян, как я потом узнала, просто хромал на одну ногу. Но я пребывала не в том настроении, чтобы проявлять терпимость и сострадание. Впрочем, старик выглядел почти смущенным.

Анелла, облаченная в плотное расшитое платье, совершенно не подходящее ни для траура, ни для семейного обеда, взошла на помост и направилась к креслу моей матери. Только рука дядюшки Манчена, стиснувшая мой локоть, удержала меня.

— Лорд Толокамп пожелал, чтобы я прочла вам это послание, — она старалась, чтобы голос звучал твердо, в безуспешной попытке поддержать авторитет новой власти, однако мне он напомнил визг несмазанного колеса. Развернув свиток, Анелла уставилась в него выкаченными от стараний глазами.

«Я, лорд Толокамп, вынужденный из-за карантина удалиться на время от дел Форт холда, объявляю свою волю: леди Анелла примет на себя управление холдом как его госпожа и хозяйка, пока наш союз, желаемый нами обоими, не будет скреплен согласно закону и обычаям. Мой сын, Кампен, действуя по моим указаниям, должен выполнять обязанности лорда Форта до тех пор, когда я смогу выйти из своих покоев. Я требую, чтобы все, под страхом бесчестья и изгнания, соблюдали карантин в этом холде, не допуская чужих к его стенам, пока мастер Капайм или другой целитель, уполномоченный им, не отменит все ограничения. Я требую, чтобы этот мой приказ, обеспечивающий безопасность и здоровье Форта, первого и крупнейшего среди Великих Холдов Перна, выполнялся точно и строго.

Повинуйтесь, и мы спасемся. Беспечность грозит гибелью.»

Придерживая свиток, Анелла продемонстрировала нам письмо.

— Вот здесь, внизу, заверено подписью лорда и оттиском его кольца. — Затем она нанесла новый удар. — Лорд поручил мне выяснить, кто сегодня днем рискнул приблизиться к долине, где устроен лагерь, — ее выпученные глаза с жадным нетерпением уставились на нас.

Едва я шагнула вперед, как это же сделали Пет, Джесс, Ния и Габен.

— Хотите разгневать меня? — вскричала Анелла. — Лорд Толокамп говорил только об одном из вас!

— Должно быть, все мы ходили туда раньше или позже, — спокойно заметил Джесс еще до того, как я успела собраться с мыслями. — К примеру, я никогда не видел таких лагерей.

— Разве ты не понимаешь? Там больные люди! — лицо Анеллы побледнело от страха. — Ты обречешь нас на гибель, если притащишься сюда с заразой!

— Точно, как наш лорд, — раздался чей-то голос из задних рядов. — Что?! Кто это сказал? Кто смеет дерзить?

Ни звука в ответ, только шарканье ног по гладким плитам пола да покашливание. Даже я не смогла узнать остряка по голосу — и поблагодарила его. Из общих соображений я бы поставила на Тескина.

— Я узнаю, кто это сказал! — взвизгнула Анелла. — И скажу лорду Толокампу, что за змею он пригрел на груди!

Молчание. Она обвела зал угрожающим взглядом, затем рванула тяжелое резное кресло, в котором так недавно восседала моя матушка. У Анеллы не достало сил даже отодвинуть его; шепот и заглушенные смешки приветствовали ее попытки. Наконец, с помощью слуги она уселась; затем по левую руку расположился ее отец, по правую — мать. Те из нас, кто занимал обычно место на помосте, с дружным единодушием отклонили эту честь, направившись к нижним столам.

— Где сыновья лорда Толокампа? — требовательно спросила Анелла, когда мы устроились. — Кампен! — она ткнула пальцем в моего брата, зная его в лицо. — Тескин, Дорал, Галлен! Займите свои места. — Она сделала паузу и, наморщив лоб, пыталась что-то припомнить. — Налка? Разве она не старшая из дочерей, оставшихся в холде? Вот твое место! Дядюшка Манчен подтолкнул меня.

— Лучше иди, Рилл, хотя твое имя слегка подпутали. Если ты оскорбишь ее при всех, отец этого не простит.

Он был прав. Я поднялась на помост, заметив, как мать Анеллы что-то шепнула ей.

— Где арфист в этом холде? Где он? Мы желаем оказать ему честь! Касмодиан встал, вежливо склонил голову и ухитрился улыбнуться.

— Почему вы сели за нижние столы? — она подозрительно уставилась на Кампена и Тескина, когда те подходили к своим креслам.

— Со всем уважением хочу заметить, леди Анелла, — Тескин поклонился, на его губах заиграла ядовитая усмешка, — мы думали, что тут хватит места только для твоей семьи.

Это было сказано с отменной вежливостью. Анелла, не настолько тупая, чтобы не понять насмешки, на миг смешалась, однако ничего подходящего ей в голову явно не пришло. Мы уселись. Никто не напомнил о том, что не были названы остальные сыновья лорда Толокампа, так что Пет, Джесс и Габин вкушали трапезу с большим аппетитом, чем мы, старшие. Касмодиан отважно занял место рядом с отцом Анеллы. По-видимому, только эти двое беседовали за верхним столом во время еды. Мне кусок не лез в горло; я с трудом проглотила несколько крох, не чувствуя вкуса пищи. С запоздалым раскаянием я думала о том добром, что не успела сделать для моей матушки и несчастных сестер. Сердце мое было переполнено яростью и гневом на ту, что так бесцеремонно захватила еще не остывшее место, и я поклялась, что не подниму руки ей в помощь. Пусть даже стены холда рухнут мне на голову! И я знала, что ей не поможет никто — даже в таком простом деле, как перечисление всех сыновей и дочерей лорда Толокампа.

Я выпила немного вина и, при первой же возможности, ускользнула на кухню — убедиться, что новая леди холда не пронюхала о моем распоряжении насчет остатков обеда. Затем, поднявшись к себе, я рухнула в постель и забылась тревожным сном.

Загрузка...