Измена. Сбежать от мужа (СИ)

15

— Что случилось? — повторила я, чувствуя, как начинает взволнованно биться сердце. — О чем вы?

Вся сонливость слетела в один момент.

— Ты угробила моего сына! Тварь, убийца! — кричала она надрывно, — я всегда знала, что ты такая! Всегда! Я тебя посажу! Тюрьма по тебе плачет!

— Что случилось, вы можете мне объяснить?

— Как будто ты не знаешь?! Ведь ты специально это сделала!

— Что сделала? — выдохнула я, садясь на кровати.

Деликатностью свекровь не отличалась никогда. Поэтому Марк не торопился меня с ней знакомить, каждый раз откладывая на потом. И позже, таки узнав её поближе, я поняла, что к чему.

Это оказалась весьма эксцентричная особа, воспринимавшая всё максимально эмоционально. Тогда Марк признался, что характер матери был лишней мотивацией для него поскорее начать самостоятельную жизнь. А я знала, что из дома он ушел сразу после получения школьного аттестата.

— Маркуша, а тебе обязательно на ней жениться? Она какая-то зелёная еще. Наверное и готовить не умеет совсем? — уговаривала она сына, пока я отходила вымыть руки во время нашего единственного к ней визита.

Причем говорила ни разу не шепотом, с тем умыслом, чтобы я обязательно услышала её ценное мнение.

Марк только огрызался в ответ. Стоило ли говорить, что встречаться с этой женщиной мне резко перехотелось?

И вот теперь она звонила сама.

— Ты будешь страдать так же, как и он! Я об этом позабочусь! — бросила она наконец и отсоединилась.

Глубоко вздохнув, я полистала контакты и набрала, судя по всему, единственного адекватного человека в этой семье — Вику, старшую сестру Марка. Что-то подсказывало, что сейчас она тоже не спит.

Я угадала. Девушка взяла трубку со второго гудка.

— Да, Агата. Сейчас всё объясню. Минуту.

Я услышала стук каблуков. Где-то на заднем плане продолжала возмущаться Тамара Денисовна, отчего стало понятно, что Вика сейчас рядом с матерью.

— Что у тебя с моим братом? — она решила начать с вопросов.

— Уже ничего. Мы расстались позавчера. А что стряслось?

— Слушай, — в знакомом голосе слышалось неподдельное волнение. — Марк попал в аварию. С ним всё хорошо, жить будет, только порезался сильно. Стекло у машины было треснуто и потому разбилось от удара.

Я с трудом сглотнула, чувствуя, как начинают дрожать руки. Пожалуй, стоит сбегать в круглосуточную аптеку за успокоительным.

— Авария была незначительной, но повреждения на машине оказались очень странными. Отсутствие зеркал и стёкла все покоцаны. Сам Марк ничего не говорит, но ты же знаешь маму… Она утащила флешку из камеры в его машине и сейчас мы в полиции. В общем, мы видели, как ты громишь его авто, и теперь мать считает, что ты решила его убить.

— Но ты же знаешь, что это неправда!

— Разумеется. Но пара вопросов имеется…

— Он мне изменил, Вик. Я вернулась из театра, а Марк у нас дома с какой-то… А потом велел мне убираться. И даже вещи собрал. Заранее.

Я до боли закусила губу, настолько странным волнением отозвались во мне эти воспоминания на фоне свежих новостей.

— Агата, я может глупую вещь спрошу…Но, ты уверена?

Я моргнула. Что значит уверена?

— Вик, я видела это собственными глазами. На телефон не сняла, уж извини. А тогда с машиной просто сглупила, каюсь. Что-то нашло на меня, не знаю. Но, наверное, несложно будет понять.

Она вздохнула, словно бы не доверяла моим словам до конца.

— Видимо, я совсем не знаю своего брата.

— Я тоже, Вик, как оказалось, совсем его не знаю.

Она помолчала несколько секунд.

— Ладно. Я не стану в это лезть. Это ваши дела. А мать успокою, не переживай.

— Спасибо, Вик.

— Пока.

В трубке стало тихо.

Я почувствовала, как начинает пульсировать в висках. Вот они, мои спонтанные решения и их последствия… Надеюсь, с Марком всё будет в порядке.

Я вовсе не желала ему ничего подобного. Может, стоило попросить прощения? Сейчас, представляя его, пострадавшего по причине того, что я испортила стёкла в его машине, меня начинала душить совесть.

Почему бы ему не вызвать тогда эвакуатор и не поехать домой на такси?

И почему мне должно быть стыдно после всего, что наделал он? Это ему бы надо извиняться и переживать, а не мне!

Но, представляя его окровавленное лицо, я ничего не могла с собой поделать. Ходила по комнате от окна к дивану и обратно, кусая губы.

Но не могла же я рассекретить свой новый номер? А вдруг Марк не оставил попыток меня вернуть даже после того, что я сотворила с его машиной?

Но что, если он и правда покалечился? Хотя Вика вроде говорила, что всё в порядке…

Ну кто меня толкал под руку? И далась мне эта несчастная машина! Кому я отомстила? Собственной совести?

Плюнув на всё, я поплелась на кухню, чтобы заварить себе чаю. Коробка со сладостями оказалась весьма кстати. Очень хотелось заесть стресс чем-нибудь вредным и сладким.

Пиликнул телефон, и я тут же схватила его в руки.

«Не спишь? Я слышу твой чайник.» — писал Глеб.

Я закатила глаза. Ну и слышимость тут… на Катином месте я бы не поскупилась на звукоизоляцию.

«Не спится. Хочешь чаю?» — ответила.

Через пять минут раздался стук в дверь, и я двинулась открывать.

Что-то подсказывало, что это знакомство развивалось чересчур уж стремительно. Буквально позавчера мы знать друг друга не знали, а уже сегодня он ходит ко мне, как к себе домой, в тапках и пижамных штанах.

Благо, хоть футболку догадался надеть.

Он скользнул взглядом по моему лицу, протягивая коробку с подогретой пиццей, и нахмурился:

— Что случилось?

Я судорожно выдохнула, понимая, что просто не могу посвятить во все свои жизненные передряги человека, с которым знакома без году неделю.

— Что, сначала слежка, теперь допрос?

И тут я замерла, не донеся руку до коробки с пиццей.

Откуда свекровь узнала мой новый номер?!

Догадка пришла так же внезапно. Катя…

Пожалуй, стоит позвонить ей и поинтересоваться, какого, собственно, чёрта она раздаёт мой номер кому ни попадя. Ведь вроде как мы договорились держать его в секрете!

Только Катя могла, больше некому. Значит, свекровь разбудила и её? А подруга редко когда могла выдержать подобного натиска. Тем более, если та начала на нее орать так же, как и на меня.

Ладно, мне ничего не стоит поменять номер, если что.

Но это уже утром.

— Всё хорошо?

Глеб смотрел так, словно его искренне заботило моё состояние. Ох, если бы он только знал, что творится у меня в душе… Но, думаю, с него на сегодня достаточно переживаний.

— Не совсем, но мне не хочется об этом говорить, прости.

— Тогда давай есть пиццу. Еда — лучший в мире антидепрессант. Ну, еще секс, но на это ты скорее всего не пойдёшь. Я прав?

Я взглянула в его насмешливые глаза и покачала головой. Ну вот что мне с ним делать, а?

— Что ж, пицца так пицца, — согласился он быстро.

Я достала из холодильника его недавний презент — коробку со сладостями. И всё-таки, наверное, мне повезло иметь сегодня компанию.

Особенно в такую минуту.

Сейчас, когда больше нельзя было никому позвонить, этот неунывающий даже с травмой и жуткой повязкой на голове мужчина казался настоящим и единственным другом.

И пусть я его знаю всего два дня. И да, у него в телефоне моё фото, сделанное исподтишка… даже в голове не укладывается. Но всё же.

Я включила телевизор для фонового шума, и мы уселись за небольшой круглый стол. Глеб принялся лениво жевать пиццу, поглядывая на меня краем глаза, а я взялась за сладкое.

Эклеры оказались великолепны. Именно поэтому я избегала есть нечто подобное чаще раза в неделю, и уж точно не на ночь. Но сегодня правило было нарушено.

Глеб даже перестал есть, наблюдая моё уминалово. Когда я закончила с эклером и принялась за большую корзиночку с кремовой розой, он не выдержал:

— У тебя проблемы? Прости, я понимаю, ты не хочешь говорить. Но если вдруг захочешь… Ты мне очень помогла, а я не люблю оставаться в долгу.

— Какой долг, о чем ты? — улыбнулась я, слизывая белоснежный крем с джемовой прослойкой, — ты окупил всё с лихвой этими чудесными пирожными.

Он хмуро усмехнулся, ни разу не поверив моей легкомысленной отговорке.

— Ну хорошо. Тогда я пойду к себе.

Оттолкнув коробку, мужчина поднялся со стула.

Я растерянно отложила недоеденное пирожное.

— Глеб, ты чего?

— С тем же успехом меня заменит телевизор, разве нет?

Что я сказала не так? Или обидела его дурацкой отговоркой? А может он пытался заговорить, пока я была в своей задумчивой коме, заедая стресс и не заметила его попыток?

Чёрт, вот же…

— Подожди, пожалуйста, — я поднялась и ухватила его за локоть. — просто не хочу грузить тебя своими проблемами. Мы не настолько хорошо знакомы, и…

Он вздохнул.

— Да перестань. Грузи. Я с удовольствием тебя выслушаю, если тебе это важно и помогу, чем смогу. Да, мы не очень хорошо знакомы. Но ведь именно так люди и знакомятся, верно?

Я усадила его обратно за стол. Как же это всё-таки тяжело… Хотя, наверное, он прав.

Ну что ж, начнем с малого. Иначе и правда я могу потерять человека, который так просто и бескорыстно протянул мне руку помощи. Оттолкни я его сейчас, и тогда у меня вообще никого не останется. Никого, кроме Кати.

А у неё, сейчас, чувствую и так из-за меня проблемы.

Я вернулась на свой стул и опустила взгляд. Говорить об этом с совершенно посторонним человеком оказалось куда труднее, чем я могла представить.

— Я… в общем, муж мне изменил, и я от него ушла. Но он хочет меня вернуть, и потому мне пришлось сбежать, переехать в эту квартиру и даже купить себе новый телефон. Старый я выбросила. А вчера я испортила его машину, и уже сегодня Марк попал на ней в аварию. Не критично, но всё же. Теперь его мать угрожает, что посадит меня в тюрьму, потому что он разбился именно из-за меня…

Выдохнув, я подняла взгляд, чтобы понять, что он думает обо мне после всех этих откровений.

Ни один мускул не дрогнул на красивом мужском лице.

— Хочешь, я сделаю так, что он больше тебя не побеспокоит? Ни он, ни его родственники?

Я моргнула от неожиданности, а после быстро замотала головой.

— Нет-нет, всё хорошо, правда. Просто навалилось как-то… одним днем, и я до сих пор не могу разложить всё это по полкам в своей голове. Весь этот стресс…

— Ты его любишь?

И куда только подевался его насмешливый взгляд? И почему я должна быть так с ним откровенна?

— Уже не знаю. Я просто хочу начать новую жизнь и забыть.

Он кивнул.

— Я тебя понимаю. Мне тоже изменили, это нелегко принять и невозможно простить, как и любое предательство.

А вот этого я точно не ожидала. Трудно было представить, с кем можно изменить такому мужчине, как Глеб. Однако чужая душа всегда потёмки.

— И что ты сделал?

Мужчина пожал плечами.

— Посвятил себя работе, выкладывался в спортзале. Самое главное — отвлечься, понять, что это просто опыт. Один из. И он тоже на пользу, как и любой опыт в жизни. Какие бы у твоего мужа ни были мотивы, тебе не должно быть стыдно за ответные действия. Это реакция, и она вполне закономерна. Тебе нанесли душевную травму, ведь так?

Я медленно кивнула.

— Время лечит. И друзья. Хочешь, сходим куда-нибудь вместе, чтобы отвлечься?

Ну надо же, какой резкий переход…

— Почему нет. Но для начала нужно привести в порядок собственную жизнь. Хотя бы устроиться на работу, чтобы быть уверенной в завтрашнем дне.

— Могу помочь.

Чувствую, что за подобную помощь я тогда просто не рассчитаюсь.

— Нет, пока не нужно. Я уже в понедельник иду на собеседование. Но спасибо тебе большое, это очень важно, правда. Я рада, что уже не одна варюсь во всем этом.

— Не за что. Ты, гляжу, зря времени не теряешь.

Протянув руку, он стер с моего подбородка крем от эклера.

— Подвезти тебя послезавтра на собеседование?

Хм…и времени не теряю не только я.

— Ты ведь должен отдыхать, разве нет?

Он закатил глаза.

— Я же говорю, всё в порядке. На мне заживает, как на собаке.

Мужчины…

— Могу помочь тебе поменять повязку, если хочешь.

Он искренне улыбнулся, и я порадовалась, что больше не вижу эту сердитую складку меж его бровей.

— Мне очень импонирует такая забота, но я уже понял, что тебе неприятен вид крови, так что я сам. Заеду в клинику, не переживай.

А он ещё и внимательный. Время задуматься о причинах и мотивах. Или не нагружать и без того перегруженный тревогами мозг?

— Не переживай ни о чем, ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, договорились?

Не успела я кивнуть, как в дверь загрохотали с такой силой, что мы оба едва не подскочили на месте.

— Открывайте, полиция!