К чему лишние слова?

Глава седьмая

– Так, потяни еще раз. Постарайся не выпускать мою руку.

Пит старательно вытягивал ногу, морщась, когда в колене выстреливало болью. Каждое утро, а теперь и вечер, они растягивали мышцы, постепенно добавляя нагрузку. Болело страшно.

В промежутках между занятиями они совершали долгие прогулки, плавали, и он должен был признать, что стал передвигаться намного лучше.

Он никогда не был сторонником прогулок, какой в них смысл? Гораздо эффективней поработать на тренажерах. Но с Мэгги все было по-другому. Ему нравилось с ней разговаривать. И даже просто молча идти рядом.

Пит вспоминал, чем они занимались вместе с Лиззи – катались на лыжах, велосипедах, ходили под парусом и много еще чего. Но они так мало разговаривали друг с другом о всяких пустяках за чашкой чая или гуляя где-нибудь за городом. В основе их отношений лежали общие интересы и взаимное уважение. И разговоры у них было в основном деловые. Оглядываясь назад, он понимал, что она сильно напоминала его родителей.

При одной этой мысли ему вдруг стало холодно на душе.

Мэгги, казалось, не замечала, что он отвлекся.

– Вытягивай ногу как можно сильнее, – командовала она. Он попытался пожаловаться. Капли пота скатывались по его лицу, – попадали в глаза. День выдался на редкость жаркий. Но жаловаться на это бесполезно, иначе Мэгги тут же заявит, что в реабилитационном центре есть кондиционеры. И не будь он так упрям, они были бы сейчас там.

И будет права.

К жаре, будь она неладна, еще как-то можно привыкнуть. Но Мэгги нацёпила на себя очередной топ с большим вырезом. Он пытался не смотреть туда открыто, но у всего есть свои пределы. Даже у мужской силы воли. Кожа у нее была нежная, золотистая от солнца. А грудь – полная, упругая, с большими сосками...

– Ты не стараешься, – сердито заявила Мэгги. Он с трудом отвел глаза от ложбинки между грудями.

– Извини.

Она резко отпустила его ногу.

– Если ты не будешь стараться?

– Я стараюсь, – заявил он. – Но меня отвлекают. Это ты виновата.

– Чем это?

– Ты шутишь? Погляди на себя.

Она оглядела себя.

– Не понимаю! Чем я тебя отвлекаю?

– Своей одеждой.

– Одежда как одежда. Не голая же!

– Ну и нахальство! – возмутился Пит. – Это ты называешь одеждой? Шорты напоминают бикини, а топ такой, что при любом резком движении ты из него выпадешь.

– Что же мне, по твоему мнению, следует носить? Джинсы и свитер под горлышко?

– А что ты носишь в больнице?

– Халат.

– Тогда почему тут не носишь?

– Ты что, блюститель нравов? Не заметил, что температура на градуснике зашкаливает за тридцать градусов в тени?

– Просто мне кажется, что такое поведение не совсем профессионально, – не сдавался он, уже понимая, что проиграл битву. Стоит ей встать в оборонительную позицию, и ее не сдвинуть с места.

– Профессионально? Кто бы это говорил? А ты посмотри на себя? Сидишь с голой грудью. Мог бы рубашку надеть. Тебе не приходило в голову, что ты меня отвлекаешь, раздевшись чуть ли не догола?

Он еще поборется!

– Ты нас не сравнивай! – Поддразнивать ее доставляло ему невероятное удовольствие. – Я мужчина. Мужчинам в жаркую погоду разрешается ходить без рубашки.

Она прикрыла глаза, словно набираясь терпения.

– Послушай, мне пришлось немало потрудиться, чтобы убрать лишний жир и вылепить мое тело, и я не стану его прикрывать, чтобы потакать твоим шовинистским наклонностям.

Пит с трудом подавил улыбку.

– Значит, ты желаешь уравнять нас в правах? То есть то, что приемлемо для меня, должно быть приемлемо и для тебя тоже?

– Именно.

Он пожал плечами.

– Ладно. Можешь снимать.

Меж ее бровей пролегла легкая складка.

– Что снимать?

– Топик. Не хочу заслужить упрек в дискриминации женщин. Если хочешь, чтобы все было по-честному, будем оба ходить без верха. И решим проблему.

Мэгги взглянула на него с сомнением – серьезно он говорит или дурачит ее?

– Ты прекрасно знаешь, что я не это имела в виду.

– Черт, если ты так гордишься своим телом, покажи его. Давай я помогу тебе раздеться. – Он схватил трость и поднялся.

Мэгги подскочила, едва не потеряв равновесия.

– Немедленно садись обратно, мы еще не закончили.

Он сделал шаг к ней, потом другой.

– Мы продолжим сразу после того, как ты снимешь топик.

Мэгги смотрела на него, словно колеблясь относительно серьезности его намерений.

– Ты действительно думаешь, что мне нужно заниматься с тобой топлесс?

Он задумчиво кивнул и сделал еще один шаг. На сей раз она не выдержала и отступила назад.

– Ты права, может, это не такая уж хорошая идея. Кто-нибудь может нас увидеть. Но что ж делать, чтоб ты меня не отвлекала? Разве что...

– Что?

– Придумал, как мы можем ее решить. Она уперла руки в бока.

– Боюсь, я не понимаю тебя.

– Все очень просто. Ты покажешь мне свою грудь, и, когда я буду точно знать, как она выглядит, она больше не будет меня отвлекать.

– Издеваешься, да?

Он встал прямо перед ней.

– Хотя знаешь, после того, как я ее увижу, мне, пожалуй, захочется ее потрогать.

Она пыталась оставаться невозмутимой, но не слишком преуспела в этом. Щеки запылали, на шее запульсировала крохотная жилка.

– Ну уж нет, – сказала Мэгги и непроизвольно сделала еще один шаг назад.

– Ну уж нет – что? – спросил он, приближаясь еще на шаг. Теперь они стояли совсем близко, и ей приходилось поднимать голову, чтобы видеть его лицо. Почему он такой высокий? И почему так соблазнительно пахнет? У нее даже слегка закружилась голова.

– Если ты только попытаешься меня поцеловать, я сделаю что-нибудь ужасное.

– Что именно? Поцелуешь меня в ответ?

– Ага, размечтался!

– Ага.

От его страстного взгляда у нее подгибались колени. Она была бы счастлива целовать Пита каждый день в течение всей своей жизни.

Но рациональная часть ее мозга взбунтовалась. Не стоит увлекаться подобными играми. Они не животные, чтобы следовать зову плоти. Она ему совершенно не нужна и просто подвернулась под руку.

– Это непрофессиональное поведение, – попыталась защищаться она, понимая, как неубедительно звучит ее отговорка. Тем более что голос предательски дрожал.

– Я никому не скажу. – Он коснулся ее волос, намотал локон на палец. Как надоело постоянно одергивать себя! Хорошо бы позволить ситуации выйти из-под контроля!

Конечно, если она действительно не хочет его поцелуев, достаточно просто сказать ему об этом. К сожалению, слова застряли где-то на полпути ко рту.

Пит опустил голову и стал медленно и нежно гладить Мэгги по лицу.

Он собирается снова ее поцеловать...

И что потом? Лето закончится, и неизбежно настанет пора разлучаться. Однажды она уже ввязалась в такую игру, и закончилось все для нее разбитым сердцем. Ему нужна не она, любая женщина сгодилась бы. Он просто утверждается как мужчина.

Его дыхание коснулось ее губ.

– Нет! – вскрикнула она так яростно, что перепугала их обоих.

Пит опустил руку и отступил на шаг.

– Я не могу. Не то что я не хочу. Хочу, поверь. Просто мне кажется, так будет неправильно. Словно я пользуюсь твоим положением.

– Мэгги...

– Если тебя правда раздражает, как я одеваюсь, то днем я могу съездить в город и купить несколько халатов.

– Не стоит.

– Мне не хочется, чтоб ты нервничал из-за меня. Он завладел ее руками.

– Мэгги, что ты! Я тебя дразнил, говорил первые пришедшие в голову глупости. Извини!

Что он говорит? Он даже и не хотел целовать ее? Просто шутил?

Впрочем, разве ей впервой? Подурачиться с ней желающих много, а как доходит до серьезных отношений, все ищут стройных и изящных. Ей казалось, что, похудев, она изменит отношение к себе. Не тут-то было!

Может, людей отталкивало вовсе не ее тело, а характер? Ей вдруг стало не по себе.

– Ты хочешь, чтобы я снова сел? – спросил он.

– Нет, думаю, с нас обоих хватит на сегодня! Берем ведра и айда за ягодами.

Он округлил глаза.

– Опять?

Ага, привычное его упрямство никуда не делось. Постоянство всегда радует.

– Разве сезон сбора ягод еще не кончился?

– Нет.

– А может, займемся для разнообразия настоящими упражнениями?

Мэгги пропустила его сарказм мимо ушей.

– А потом нам надо съездить в город за продуктами. На тебя не напасешься.

– Я думал, что освобожден от поездок.

– Тебе надо появляться на людях. Нельзя постоянно прятаться.

Он начал подниматься на крыльцо.

– Когда я стану лучше ходить.

– Ты уже ходишь лучше. Гляди, как легко ты одолел ступеньки. Четыре дня назад ты ковырялся бы в два раза дольше.

– Мэгги, мне кажется, ты торопишься. Я еще не готов для подвигов. Как только почувствую в себе силы отправиться в магазин, сразу же тебе об этом дам знать. Ладно, пойду надену рубашку, Бери ведра, я мигом.

Мэгги со вздохом поглядела ему вслед. Будь он хоть вполовину уверен в своих физических способностях, как в сексуальных! Понятно, он боится споткнуться, попасть в неловкое положение. И откровенно говоря, такое вполне возможно. Возможно и через месяц, и через полгода. Ему придется научиться жить с этим.

– У тебя пики есть?

Пит что-то сердито пробурчал себе под нос.

– Почему тогда их не кладешь?

– Я думал, ты жулишь.

– Тебе говорили, что ты совершенно не умеешь проигрывать?

Чего она добивается? – мрачно думал про себя Пит. Он проигрывал по очереди во все найденные в коттедже настольные игры. Так недолго и комплекс неполноценности заработать.

Снаружи сверкнула молния, и по крыше забарабанил дождь. В отсутствие телевизора и при его отказе выезжать в город, Мэгги прибегла к арсеналу настольных игр.

– Это нечестно, – продолжал ворчать Пит. – Ты, наверное, миллион раз играла в эти игры со своей сестрой.

– Не будь ребенком. Туз у тебя есть?

– Почему это, когда я спрашиваю тебя о твоем прошлом, ты всегда переводишь разговор на другую тему?

– Ничего подобного!

– Не притворяйся! Я спрашивал тебя, как часто ты приезжала сюда в детстве, а ты ответила, что не настолько часто, как хотелось бы. Что ты имела в виду?

– Это долгая история.

Пит бросил карты на стол и пересел на кушетку.

– Я готов на что угодно, лишь бы избежать очередного позорного поражения. – Он похлопал по месту рядом с ним. – Присаживайся, поговорим.

Хотя идея ее не впечатляла, она положила карты и уселась на кушетку рядом с Питом, так, что их бедра почти соприкасались.

– Давай поговорим, – кивнула она. – Но вначале ты расскажешь, почему сам оплачивал колледж.

– Мне надоело зависеть от отца. Пока он платил за школу, мне приходилось отчитываться перед ним, какие предметы я изучаю, где живу. Я отказался жить под его контролем. Теперь твоя очередь рассказывать.

– Пока мне не исполнилось четырнадцать, моя семья проводила лето здесь. – Мэгги смотрела на свои сцепленные пальцы. – А я – в лагере.

– Почему они ехали сюда, а тебя отправляли в лагерь?

– Лагерь для похудания. Для толстых детей.

Он слышал о подобных местах, но всегда полагал, что у таких детей избыточный вес угрожает здоровью.

– Я видел на стенах твои фотографии, ты не показалась мне такой уж толстой.

– Я была пухлой. Не громадной там или уродливой. На самом деле, по сравнению с большинством ребят, которые там были, я даже казалась худой, и они не принимали меня за свою. Но в нашей семье все женщины по природе худенькие. Быть толстой считалось неприлично.

– А травмировать твою психику прилично?

– Моя мама думала, что мой избыточный вес свидетельствует о ее недостаточных родительских усилиях. Она действительно страдала из-за того, что я далека от идеала. И жаловалась друзьям: «Наша Молли такая одаренная! Играет на фортепьяно, прекрасно рисует. А Мэгги бы только поесть».

Пита охватило негодование.

– Как жестоко говорить такие вещи маленькому ребенку!

– Да, моя самооценка была сильно занижена. – Она говорила достаточно спокойно, но все равно горечь прорывалась наружу. Он сжал ее руку. – Должно быть, потому я и позволила Джо Мэрфи делать со мной все, что ему заблагорассудится, на заднем сиденье ёго машины, когда мне было всего лишь четырнадцать.

– А ему сколько?

– Семнадцать. Но с моим размером груди я казалась старше своих лет. И большинство ребят забывали о моей полноте, когда смотрели на грудь. К несчастью, они забывали о том, что у меня, кроме груди, есть еще и душа.

Пит должен был признать, что не заметить такую грудь сложно. Особенно тинейджеру, у которого играют гормоны.

– Джо говорил мне, что я красавица и что нравлюсь ему. Вообрази мое удивление, когда на следующий день я увидела его обнимающим Кристину Д'Анжело. Которая своей фигурой напоминала зубочистку.

– Парни могут быть туповаты, – пробормотал Пит, чувствуя' потребность оправдаться за мужскую часть общества.

– А вскоре ко мне подошел друг Джо, его звали Дэйв, и сказал, что Джо – полный дурак, раз бросил меня. И стал заверять меня, что я очень милая и красивая и каждый парень будет счастлив со мной встречаться. Конечно, я клюнула на его слова.

Пит моргнул, боясь, что продолжение рассказа ему не понравится. Он обнял Мэгги и переплел свои пальцы с ее. Она не убрала руки.

– Не думаю, что мне хочется услышать остальное.

– Ты считаешь, что мне надо было усвоить урок с первого раза? – спросила она. – Увы, той ночью я побывала уже на сиденье машины Дэйва, а следующим утром он избегал меня, как чумы. Вполне достаточно, чтобы можно было сделать правильные выводы. Но не забывай, у меня была тогда чрезвычайно низкая самооценка. Короче говоря, потом появился Рэйд, а затем Майк. Наконец слухи о моих любовных приключениях дошли до моей сестрицы Молли, и та с большим удовольствием проинформировала меня, что парни в школе уже заключают пари, сколько времени им понадобится, чтобы овладеть мной. Слухи дошли, конечно, и до моей матери, и я превратилась из Мэгги-толстухи в Мэгги-потаскушку. Можешь себе представить, как она меня отчитала. Обзывала последними словами.

Это случилось многие годы назад, когда Пит еще не знал Мэгги. Но теперь Питу хотелось хорошенько треснуть кулаком о стену. Как можно быть такой жестокой матерью? Так обижать неискушенную, ранимую девчонку?

Как бы ему хотелось успокоить се и доказать ей, что те мальчишки ничего уже не значат.

– Мама сказала, что если я хочу встречаться с хорошим парнем, для начала мне следует похудеть. Приличные ребята, по ее словам, никогда не обратят внимания на толстуху. Видимо, она считала, что я заслуживаю то, что получила.

– Не думаю, что мне хотелось бы познакомиться с твоей матерью. Вероятно, я наговорил бы ей таких вещей, о которых после стал бы жалеть.

Мэгги пожала плечами и выдернула руку. Наклонившись вперед, стала собирать брошенные карты.

– Она поступила так, как считала лучше для меня. И, надо сказать, ее уроки нс прошли даром. Я действительно стала вести себя намного осторожнее.

– Нет оправдания такому жестокому обращению с ребенком.

– Так уж сложилась моя жизнь. – Мэгги зевнула, взглянула на часы. – Не знала, что так поздно. Просто валюсь с ног, спать хочется.

Было всего половина десятого, но Мэгги обычно ложилась в десять, если не раньше. Ничего удивительного, если учитывать, что на зарядку она поднималась с зарей. Ничего удивительного, что она ест как птичка и так много работает. Униженная мальчишками и матерью, она старалась, как могла, поднять свою самооценку. А ведь очень возможно, что он еще не все слышал. И слышать не хочет.

– Завтра у нас будет долгий день, так что пошли отсыпаться. – Мэгги поднялась. Пит ухватил ее за руку.

– Знаю, ты мне не поверишь, но для меня это ничего не значит.

– Что это?

– Твой вес. Важно то, что внутри. А душа у тебя замечательная.

Она опустила глаза на их переплетенные руки и будто еще погрустнела.

– Спорим, ты твердил себе то же самое, до изнеможения работая на тренажерах. – И вышла из комнаты.

У него не было причины считать, что он чем-то обидел Мэгги, но ощущение вины перед ней почему-то не проходило.