Глава 4

Ибрагим Владимирович пропустил вперед взводного сапера и двинулся к воротам ущелья, рядом с которыми и устраивал на ночлег свою разведроту. За ним шагало отделение первого взвода.

Почти сразу, только миновав две скалы, огораживающие вход, сапер наткнулся на МОН-100. Командиру разведывательной роты оставалось удивляться, как так получилось, что никто из его солдат, сержантов и офицеров, как и бойцов потрепанного взвода лейтенанта Обухова при входе в ущелье и выходе из него не задел растяжку, невидимую зеленую леску, от которой и активировался взрыватель.

Сапер работал так быстро, что старший лейтенант Крушинин даже заподозрил его в отсутствии аккуратности и осторожности. А ведь это совершенно недопустимо. Такой сапер – это потенциальный убийца своих товарищей, да и самого себя, разумеется.

Поэтому Крушинин к саперу присматривался внимательно, но никаких оплошностей и небрежности в его работе так и не заметил. Видимо, этот парень просто был мастером своего дела.

Так часто бывает. Из одних солдат получаются отличные снайперы, из других – прекрасные связисты, из третьих – бойцы-рукопашники, а из четвертых – саперы. У кого к чему есть талант. Хотя все солдаты спецназа военной разведки традиционно выделяются твердым характером. Именно он отличает их от военнослужащих других видов войск.

Но воспитать настоящего воина – дело не простое. Для этого самому воспитателю требуется быть бойцом по призванию. Именно таким человеком был старший лейтенант Ибрагим Владимирович Крушинин.

Как только сапер сообщил, что работу закончил и проход свободен, бойцы вместе с командиром роты двинулись дальше. Вскоре они оказались на позиции, где вел бой взвод лейтенанта Обухова. Бойцов этого подразделения в сопровождении командира роты не было, но случайность столкновения с бандой была очевидной.

Взвод лейтенанта Обухова не сумел ни окопаться, ни даже установить какой-то общий бруствер. Солдаты вели бой, просто спрятавшись за естественными укрытиями, но крупных камней, способных стать для них защитой, поблизости, как назло, было очень мало.

Тем не менее лейтенант принял решение запереть банду в ущелье, не выпускать ее оттуда, и запросил в штабе подкрепление. Возможно, он надеялся на появление штурмовых вертолетов, которые были способны в пыль разнести все укрепления бандитов, подготовленные заранее, перемешать их с телами самих этих мерзавцев. Но свободных вертолетов в сводном отряде на тот момент не оставалось, как уже сообщал Крушинину майор Пороховщиков.

Зона действия отряда была велика, охватывала все республики Северного Кавказа. Если наземные части отправлялись в какую-то дальнюю поездку на бронетехнике, то им в помощь обязательно выделялись вертолеты-штурмовики, берущие под свой контроль дороги, чтобы предотвратить нападение из засады. К сожалению, их невозможно было использовать для перевозки личного состава, а обычных транспортных вертолетов в отряде не было, хотя их постоянно обещали прислать и даже создать дополнительную площадку для размещения и обслуживания этих машин.

Штурмовые вертолеты в городке спецназа базировались на плацу, выделенном для них. Он был предусмотрен стандартным проектом военного городка, потому и построен. Но строевой подготовкой сводный отряд никогда не занимался, и асфальтированная площадка была отдана вертолетчикам, которые нанесли на нее собственную разметку.

Командование планировало построить новую площадку для транспортных вертолетов. Благо место под нее найти удалось. Было решено отхватить добрую треть от соседней площадки, спортивной.

Сделать это было необходимо, поскольку в фюзеляже того же «Ночного охотника» «Ми-28Н» могли поместиться от силы два-три бойца, не страдающих клаустрофобией, то есть не боящихся замкнутого пространства, поскольку иллюминаторов бронированный фюзеляж вертолета не имел. Но такие психические заболевания, как клаустрофобия, автоматически исключают возможность службы в спецназе. Однако усиливать какое-то боевое подразделение всего двумя-тремя бойцами не имело особого смысла.

Это пространство в фюзеляже вертолета обычно использовалось для срочной эвакуации раненых, в основном тяжелых. Бойцы с легкими ранениями предпочитали оставаться в строю.

Старший лейтенант Крушинин сразу отметил про себя, что сделал бы сам на месте лейтенанта Обухова. Он приказал бы прямо под огнем противника создать хоть какую-то насыпь из тех же камней, которые валялись вокруг и были усыпаны стреляными гильзами. Это дало бы возможность солдатам прятаться при активизации стрельбы противника, уменьшило бы количество раненых.

Но организовать это лейтенант Обухов не догадался или же не сумел под плотным огнем бандитов. Может, он просто темноты дожидался.

Но и бандиты тоже, видимо, не торопились. Они собирались пойти в атаку в темноте и задавить противника количеством.

Однако при этом должна была бы сыграть свою роль разница в вооружении. Ночные прицелы «Шахин» позволили бы взводу уравнять шансы противоборствующих сторон. А уж в рукопашном бою спецназовцы сумели бы себя показать с самой лучшей стороны. Они очень доходчиво объяснили бы бандитам, что такое малые саперные лопатки, которые умеют не только копать, но и рубить как топор, и летать как стрела.

Загрузка...