Как слониха упала с неба

Глава 10

Погода ухудшилась. Похолодало ещё больше — хотя казалось, что холоднее уже не бывает. Небеса стали ещё мрачнее — хотя казалось, что мрачнее уже не бывает.

А снег всё не шёл.

В холодной угрюмой спальне «Приюта сестёр вечного света» Адель видела слониху во сне каждую ночь. Сон возвращался настойчиво, и через некоторое время Адель уже могла повторить слово в слово всё, что слониха говорила сестре Мари на пороге приюта. Особенно её завораживала одна фраза — она была так красива и сулила так много, что девочка стала твердить её про себя целыми днями: «За девочкой пришла я, вы Аделью её зовёте, туда уведу, где место ей». Она повторяла это как стихи, как благословение, как молитву: «За девочкой пришла я, вы Аделью её зовёте, туда уведу, где место ей; за девочкой пришла я, вы Аделью её зовёте, туда уведу, где место ей…»

— С кем ты разговариваешь? — спросила девочка постарше, по имени Лизетта.

Они сидели вдвоём на приютской кухне и, склонившись над ведёрком, чистили картошку.

— Ни с кем, — ответила Адель.

— Но ты шевелила губами. Я видела. Ты что — то говорила, — настаивала Лизетта.

— Я повторяла слонихины слова, — призналась Адель.

— Чьи слова?

— Слонихины. Из моего сна. Она говорящая.

Лизетта фыркнула.

— Ну ты напридумывала! И что она говорит?

— Слониха стучится и говорит, что ей нужна я, — объяснила Адель и добавила почти шёпотом: — Я думаю, она хочет меня отсюда забрать.

— Забрать? — Лизетта недоверчиво прищурилась. — Интересно, куда?

— Домой, — ответила Адель.

— Ха! Вы только её послушайте! — воскликнула Лизетта. — Домой! — Она снова фыркнула. — Сколько тебе лет?

— Шесть. Почти семь.

— Ну, для почти семи лет ты непроходимо глупа. И тупа. — Лизетта поджала губы.

Тут в кухню кто — то постучал с чёрного хода.

— О, слышишь? — издевательски сказала Лизетта. — Стучатся. Наверно, твоя слониха.

Она встала и распахнула дверь.

— Смотри — ка, Адель, — проговорила Лизетта с мерзкой ухмылкой. — Смотри, кто к нам пожаловал. Это же слониха! За тобой пришла! Домой сейчас тебя отведёт.

Никакой слонихи на пороге, разумеется, не было. Там стоял городской нищий с чёрной собакой.

— Нечего нам тебе подать, — грубо сказала Лизетта. — Мы сироты. Это сиротский приют. — И она топнула ногой.

— Здесь сиротский приют, голод зол, холод лют, — подхватил нищий, — но слониха пришла за тобой. Прочь по снегу уводит с собой. Ах, Адель, погляди, поспеши, не проспи…

Адель посмотрела в глаза нищему и поняла, что он очень хочет есть.

— Жди чудесную весть, расчудесную, — тянул нищий. — Расчудесная весть станет песнею… Все изменится враз, и слониха твоя про…

— Хватит выть! — оборвала его Лизетта и, захлопнув дверь, уселась возле Адели. — Ну теперь — то ты понимаешь, кто тут на самом деле ходит и в двери стучится? Слепые собаки. И нищие со своими бессмысленными песенками. Неужели ты думаешь, что нас хоть кто — нибудь заберёт домой? Они сами бездомные.

— Он голодный, — вымолвила Адель, и по её щеке покатилась слеза, потом еще одна… еще…

— Ну и что? — Лизетта пожала плечами. — Все голодные. Ты знаешь хоть кого — то, кто не хочет есть?

— Не знаю, — честно ответила Адель, потому что она и сама всегда хотела есть.

— Вот именно. Мы тут все голодные. И что из этого?

Адель не знала, как ответить. Единственные слова, которые пришли ей на ум, были слонихины. Их было не очень много, но они были оттуда, из её сна, и Адель снова принялась повторять их про себя: «За девочкой пришла я, вы Аделью её зовёте, туда уведу, где место ей; за девочкой пришла я, вы Аделью её зовёте, туда уведу, где место ей…»

— Перестань шевелить губами, — строго сказала Лизетта. — Пойми ты уже, никто за нами не придёт.