Какого цвета убийство?

Глава 18

Решив, что, в отличие от здорового тела и юркого ума, мудрости ему при рождении не доложили, Рогер Аксберг посчитал нужным посоветоваться с Эвой. Их союз, когда-то начавшийся с бурных страстей, давно уступил место чему-то другому, дружбе скорее. Но Эва рассудительна. У нее есть практическая жилка. И она наверняка тоже предпочтет оставить себе те пятьдесят миллионов, вместо того чтобы отсылать их на Антильские острова.

В голове Рогера неустанно боролись два желания: оставить себе пятьдесят миллионов крон и, собственно, жить. Одно не уступало другому. Определенно, он хотел жить при всех своих миллионах.

– Эва! – позвал он жену.

Та вышла из комнаты младшего сына, немного растрепанная, как за ней это водилось в последние годы.

– Боже мой, что ты кричишь?

Рогер Аксберг не стал ходить вокруг да около и помахал перед ней письмом.

– Нам надо поговорить. – Он захлопнул дверь в комнату сына. – Прочти. Хочу знать твое мнение.

Эва взяла в руки бумагу и прочла ее в полном молчании. Закончив, подняла на него глаза.

– Это шутка?

Он развел руками и отошел к диванам, стоящим перед телевизором. Сел и обхватил голову руками.

– Не знаю. Сперва я думал, что шутка. А если нет? Там же прямая угроза.

Жена села напротив него, еще раз внимательно пробежавшись взглядом по строчкам.

– Как звали того парня, которого застрелили на конференции?

Рогер вздохнул.

– Клаэс Юнггрен, – негромко проговорил он. Почесал в паху, хотя и знал, что жена терпеть не может, когда он так делает. Сейчас это не имеет значения.

– Пятьдесят миллионов? – переспросила Эва, подняв одну бровь.

Он медленно кивнул. Просто невероятно. Сама мысль о том, что он, вернее, они – ведь они женаты, а ему никогда не приходило в голову заключить брачный договор – владели такими невероятными суммами. Которые тут же обернулись абсолютно сюрреалистическими проблемами.

Эва перечитала письмо в третий раз.

– Это может быть серьезно.

– Да понимаю я! Вопрос в том, действительно ли все настолько серьезно.

Тут он с изумлением увидел, как Эва вытирает глаза. Плачет? Это что-то новенькое. После ее затрясло мелкой дрожью.

– Ты должен заплатить, Рогер.

– Рассказывай, что там у тебя, – потребовал полицмейстер Ульвгрен. Оглядев кучи бумаг на полу кабинета комиссара, поморщил нос.

– Немного, – ответил Хельмарк, перебирая рапорты. – Только что звонил Сундстрём из Берлина по поводу винтовки. Раньше ею действительно владел бывший федеральный канцлер.

Ульвгрен скорчил гримасу. Очень смешно.

– Ну ладно. Сундстрём разыскивает его. Владельца, а не канцлера. Посмотрим, сколько времени это займет.

– Нужно ли напоминать, что меня осаждают чиновники и пресса?

– Не нужно.

Хельмарк вздохнул. Чиновники и их состоятельные друзья. Ясное дело, они хотят, чтобы поскорее задержали того, кто подстрелил одного из их приятелей. Пока этот «кто-то» не заинтересовался еще кем-нибудь. Будь на месте Клаэса Юнггрена обычный трудяга – скажем, водитель грузовика, которому выстрелили в затылок, – Ульвгрен бы здесь сейчас не сидел.

Комиссар твердо решил перехватить инициативу в беседе.

– Юнггрен ни с кем не делился информацией об угрозах. Насколько можно судить по его электронной почте, он рассказал о них одному-единственному человеку – своему адвокату Томасу Нюбергу. По крайней мере, в письменном виде. Нюберг, похоже, не воспринял дело всерьез. Они пришли к выводу, что за всем этим стоят китайцы, желающие припугнуть Юнггрена и помешать ему купить компанию «Вольво».

– На радость китайцам, это сработало, – Ульвгрен кивнул. – Теперь сделка явно не состоится. Что еще?

– Письмо само по себе ничего нам не дает. Девять различных отпечатков пальцев. Ни одни из них нам не известны. Единственное, что можно предположить, – шантажу почти наверняка будут подвергаться другие богатеи.

– Скорее всего, это уже произошло. Чего сидеть сложа руки после такого убийства.

Хельмарк задумался. Вероятно, так и есть.

– Не уверен, – тем не менее ответил он. Внутри него звенела какая-то патологическая потребность во всем противостоять полицмейстеру. – Кто-то да обратился бы в полицию. Особенно сейчас, когда все знают: шантажисты легко пойдут на убийство, чтобы получить свои деньги. Та пуля в затылок Юнггрена открыто декларировала: «Мы не шутим».

– Если кто-то захочет убить, то в конце концов ему это удастся. А мы не можем охранять людей сутки напролет. И о следующем случае они так же немедленно уведомят СМИ.

– Похоже, в этом вся суть, да, – проговорил Хельмарк, барабаня пальцами по столу.

– Так что же ты намерен предпринять?

Комиссар задался вопросом, зачем Ульвгрен его спрашивает: чтобы направить его мысль в нужное русло, или просто хочет, чтобы Хельмарк опозорился?

Он тяжело вздохнул и с трудом выдавил из себя это слово:

– Пресс-конференция.

Ульвгрен вскинул руки вверх.

– Надо же! И что ты собираешься сказать этим стервятникам с микрофонами?

– Расскажу, что мы воспринимаем это письмо всерьез. И что всем, кто получит аналогичные угрозы, следует конфиденциально обратиться в полицию.

– Конфиденциально? – Ульвгрен фыркнул. – Ты не знаешь, как ведут себя толстосумы. Они не станут обращаться к нам. Возможно, наймут частного детектива. Или телохранителя.

– Тогда им придется платить. Потому что эти ребята с письмами действительно не шутят. И судя по уровню их подготовки, никакой телохранитель им не помешает.