Камни тоже плавают

Глава 3 Первые петербургские будни

Настроение на нуле. Понимаю, что глупо, не брезгливый по жизни, но не могу отделаться от мысли, что эта сволочь могла плюнуть в уху. Или какую-либо гадость скормить. Раньше б посмеялся — переварится, а сейчас хожу, психую.

Чтобы успокоить воображение прогулялся до проспекта за газетами. На улице поймал пару пацанят-разносчиков. Купил с запасом — сразу несколько: «Голосъ», «Петербургскiй листокъ», «Русскiй инвалидъ», ну и «Перербургскiя въдомости». Осиротел на 12 копеек. Подумал — опять дурак. Надо было полового напрячь, а я б в тепле почитал. Теперь иди — ищи место примостить зад и почитать.

Или опять в забегаловку раскошеливаться… нет, лучше чуток по городу поброжу…

Побродил. опять замерз. Забрел в полуподвальный трактирчик. Сижу, читаю. Чай прихлебываю. Кулебякой с рыбой закусываю. Рыбный день у меня сегодня. Ну и газеты листаю. Карандашом, выпрошенным у нового полового, чиркаю. Новости интересны, но их на потом. И через яти потом, сейчас только заголовки:

— «Общество хоругвеносцев Троице-Сергиевского посада подносит командующему манджурской армией А. Н. Куропаткину художественной работы шелковый стяг с изображениями преподобного Сергия…» — зачёт попам, прогнулись. Хотя… эти своё не упустят, с армейцев стрясут вдвойне…

— «Японцы заняли Пхио-Ян в Корее и укрепляют стены города…» — банзай желтолицые!..

— «Владивосток… 5 неприятельских броненосцев и два крейсера подошли от острова Аскольд и, выстроившись в боевой порядок, открыли беглый частый огонь…» — о, и нашим наваляли…

— «Бельгия первая страна, которая решила прежде других предоставить беспроволочный телеграф в распоряжение частных лиц…» — а типа до этого нельзя, что ли было? Что? Только письмами? Или темнят или…

— «Филадельфийская кампания доставила японцам паровозы для железнодорожной линии Сеул-Фузан. Американцы не считают нарушением нейтралитета продажу товаров воюющим сторонам, особенно если плата производится вперед» — янки не меняются!..

— «Содержатель съестной лавки Андрей Алексеев, уходя из дому, спрятал от воров в печь бумажник с деньгами. Истопник затопил печку. Бумажник сгорел вместе с 6 000 рублей наличными деньгами» — о, счастливчики! Прославились… Маркетологи, ау, где реклама банков-сейфов? Недоработочка… Прошляпили, однако…

— «Всеподданнейшая телеграмма генерал-адъютанта Алексеева на имя Его Императорского Величества из Мукдена от 27 февраля 1904 года…» — о, ответочка японцам. Россия щедрая душа. Миноносец потопили.

— «Внук последнего киргизского владетельного хана генерал Вали-Хан предложил правительству создать для партизанской войны конницу из киргизов…» — Наш Чокан? Валиханов? Генерал? Его ж везде офицером… Генерал значит… скромняшка!

— «В течение 1903 г. в государственные сберегательные кассы поступило взносов на 564,2 мил. руб. на счетах…» — Всего-то? Меньше 22 миллиардов на всю Россию? А Россия-то нищая оказывается…

Театры, балеты, салоны, колдуны… Какие колдуны!? А не… спиритисты. Вызывают дух великого Джакомы. Черт знает кто это… А… Казановы. Шарлатаны. Но, заразы, ердечко-то ёкнуло. Хочется волшебства? Ох, хочется… волшебную палочку, деда Мороза и Снегурочку. Лучше одну Снегурочку…

— «15 февраля потомственный почётный гражданин Н. В. Сувиров проезжал на собственной лошади по Петербургскому шоссе… У Старой Башиловки лошадь его, испугавшись мчавшегося автомобиля… шарахнувшись в сторону… и опрокинула сани, причем сидевшие в них Сувиров и испанская подданная Жани Феррер получили ушибы…» — не повезло испанской Снегурочке, кататель хреновый попался. Помяли бедную. Автомобиль-то не сани, он рулит! Он железный! О точно, скоро ж 1911 год. И Генри соберет шайтан-арба Форд 1911. Или это Кольт? Не помню… Может Форда опередить и… ага, обломись, с 25 рублями-то…

— «Ресторанъ „Прогрессъ“… обеды отъ 40 коп… Вина лучших фирмъ…» — неслабо я в этих столах перекусил. По ресторанным ценам… Понятно теперь почему там пусто было…

Ладно. Это потом детально поизучаю. Может, что вспомню. Объявления надо смотреть:

— «Треб. оп. люди. Жал. 35 ₽…» — маловато будет!

— «Треб. мальчики…» — Чего??? А… в лавку.

— «Требуется мальчик не мол. 17 лет. жив. в погребе…» — Чего??? В погребе? Живущий? Ох……Ъ!

— «Треб. садовник. 15 ₽…» — не густо…

— «Требуются опытные: фотографъ…» — может заглянуть? С пленками раньше возился, даже цветные проявлял — руки вспомнят. «фото-цинкогафiя… ретушъ…» — а это что за хрень? Пролёт.

— «Литераторъ…» — долбаные яти!!!

— «Треб. девочка 13–15 лет… вечером…» — …Ъ!..Ъ!!..Ъ!!! Это что — детская проституция? Слов нет!

— «Мастер автомобилей… муж. хор. знающ. рем. автомоб. На хор. жалован.» — об испанскую Снегурочку бампер помял? Теперь не знает, как деду Морозу сани править? Надо бы сходить, нашего автопрома этот пепелац велосипедом должен показаться. Или наоборот… Но сходить однозначно нужно.

— «Треб. ретушер негативный…» — мимо. Я позитивный…

— «Ищу жену — друга, владъющую каким-либо дъломъ или имуществомъ. Полякъ, редкой чесности…» — редкой честности поляк!

— «Молодой князь (стариннаго русскаго рода) желает обвънчаться съ богатой особой, чтобы выкупить имънiе…» — щедрое предложение, княжеское. Хотя может каста всё это окупает?

— «Треб. кучер. жал. 45 ₽»…

И такой хрени шесть листов. Ничего стоящего. Отбросил шелуху и грязь — пара-тройка предложений. Да в общем, как и у нас. Надо идти, самому смотреть и разговаривать.

Жалования вот отнюдь не радуют. Всего от 15 до 50 рублей. Скромно и никакого хруста булки. Французской. Детям вообще копейки платят… Не пошикуешь.

С квартирами попроще. Про аренду куча объявлений. Только не в газетах, на улице на тумбах.

Удивительно, но почти никакого деления на богатые районы и бедные. Никакой Рублевки. Ну, если Зимний не считать. Предполагаю и свой Гарлем тоже водится. Только где он пока не понял. Но и туда, и туда соваться не стоит.

Почти везде бельэтажи — для богатых, но чем выше — тем дешевле. Под крышей каморки за десятку в месяц. Для крестьян и голытьбы. Ну, или ниже — в подвалы.

Хотя если вспомнить сказки про корову за трешку, то становится как-то совсем запутанно.

Жилье лучше после поиска работы смотреть, думаю, чтоб потом через весь город не таскаться… Ну и карту города прикупить… А то «Петербург», «Петербург», а я в нем ни разу не был. Не ориентируюсь.

Почитал объявления, выбрал интересные. Карандашом на карте места потыкал, где ждут работодатели.

Долго искал, где же я. Катастрофически геолокации не хватало. Привык, расслабился, но в конце-концов справился. Нашел — Обводной канал. И теперь по Садовой-стрит путь держу на северо-восток. В культурный центр — осваивать Невский и Васильевский. Проспекты. Острова. К Медному загляну хоть, наконец-то на коне увижу лучшую работу скульптора Фальконе.

Решил — для начала попытаю счастья электромонтером или наборщиком в типографию. Не понравится — потопаю к автомобилистам. Хотя последний вариант откровенно смущает. Уже пару часов тут «зажигаю», а из транспорта только кобылы да носильщики разных мастей. Ни одной машины. После нашего шумного Кустаная этот древний Питер большой деревней смотрится. Еще и дымком отовсюду веет…

Местные энергетики сначала откровенно не впечатлили. Я б даже сказал, наоборот. Но это сначала… Потом правда так впечатлили — чуть до седин не довели.

Снежок к центру пропал. Дома вдоль проспектов красивые, каменные. Монументальные и с лепниной все. А они в бревенчатом флигильке внутри дворов ютятся. Да еще в подвале. Захожу, на двери вывеска «Электрическая мастерская Савелия Кеслер-Котельниченко». Ага, как Петров-Водкин…

За дверью не электрик. Магазин, не магазин, лавка, не лавка. Но точно не мастерская. Все свободное пространство разными лампами, торшерами и люстрами позаставлено-позавешено. Серебренными. С чеканкой. И тканевыми абажурами. Ощущение, что попал в какой-то бутик восточного базара. Галопроекции джина только не хватает.

За стойкой рыжая веснущатая юная особа лет десяти-двенадцати бумажки перебирает. Счетами щелкает. На джинна не тянет. И меня, кстати, в ноль игнорит.

Подошел. Увлеченно щелкает. Покашлял. Прыганула зайцем. Испугалась. Вроде и пакость человечку сделал, а улыбнуло. Настроение поползло вверх.

— Юное создание, здравствуй, тут написано «Электрическая мастерская». Может, подскажешь, где хозяин?

Стоит, глазенками хлопает, побелела. Счеты к себе прижала. Неужели так сильно перепугал? Или трусиха по жизни? И вообще я не страшный! Почти… Такс, будем пробовать пакость исправить, успокоить ребенка. Конфет нет, тогда что? Что лучше всего на детей и женский пол, что действует? Похвала, комплименты и оскорбления. Оскорбления оставим на потом, мелкая еще — подсластим:

— Вау, какая тут красота растет! Сказочная принцесса, наверное? Красавица, мне б Савелия, как там его там? Батьковича. Электрического мастера.

Девчонка вспыхнула, запунцовела. Ну и оттроллила за испуг. А язычок-то острый — как бритва:

— Ой, дядька, какая вам красавица да ищо прынцесса, вам поди теперя все тетеньки прынцессами кажутся. Я-то маленькая ишо! А вы старенький. А хозяин в мастерской с Игнаткой свет делают. И не Батькович он, а Мыколович. Вы в ту дверку загляните…

Сто слов, как из пулемета. И старым пнем обозвала, не приставай к малявкам, — знай наших! Не трусиха. Шустрая. Будет Анькой-пулеметчицей…

Пытаясь сохранить серьезную мину и спрятать лезущую изнутри улыбку протопал к дверке. Заглянул. Темно. Стены черные, закопченные так, что весь свет скрадывают. Сыро, так еще и на полу перевернутая бадья и лужа воды по комнате растеклась. И два чела. Старый — на кривой стремянке балансирует. И молодой — на подоконнике с ногами влез и, похоже, медетирует.

Только зашёл, даже «здрасте» сказать не успел, как старый нагрузил:

— Человече, подай вон тот провод. У табурета.

Не жалко. Помочь не жалко. Прошел. Поднял. Подал.

— Значит не под напряжением… «Подключил!», «Убьёт дядько»… от бисово отродье! Убью сдёргоумка!

Меня с опозданием, но торкнуло! Адреналина хапнул аж до икоты. Правда, пока дед по лестнице кряхтя прыгал, а я от охренения отходил, малого и след простыл. Был на окне и… нет уже. Из подвала как телепортом выдуло. Мне же старому в хитрую морду так дать захотелось почему-то. Сильно. С мыслями о работе сдержался. С трудом, но сдержался.

Старый же, как не в чем не бывало, доковылял до бадьи, перевернул ее и сверху уселся.

— Межеумок недоделанный!.. Что хотел, человече? Покупать чаво ль, али работу шукаешь? Заместо Прошки?

Я встречу перевариваю, стада мурашек разгоняю и что-то работать тут уже вообще не хочу. У этого Мыколыча, похоже, все провода делятся на «Тот!» и «Твою ж мать!».

Однако ж, и перспективы пока вообще непонятные, поэтому взял себя в руки. Нужно условия узнать. И про работу. Если приглянётся — уж технику безопасности я им поставлю. Да и дурацкие проверки отучу устраивать. Или стоматологов будут искать.

Поговорили. Поднялись в лавку. Прошел испытания. На все его хитрые подковырки столетняя история мне фору дала. Так что ответил легко.

Тут и посетительница пожаловала. Дама бальзаковского возраста. Ага, за тридцать. Далеко за тридцать. Вплыла. В два моих обхвата. Головка в шляпке. Носик чуть потолок не царапает. Служка с лампой за ней семенит. Одним глазом косит.

— Савва, деньги возвращай прохиндей! Опять ерунду втюхать вдумал? Пары дней не отработала твоя лампа. Так я покажу… Сколько денег без толку тебе, проходимцу, отдала и опять не работает…

Дедок глаза выкатил, рот открывает. Явная растерянность. Хреново. Потом, что его в таком виде видел, не простит. И клиентка уплывет.

Влез в разговор, спасая положение, говорю:

— Сударыня, давайте глянем. Может и поломки там нет? Может провод какой отошёл просто.

Дама пыхтит, но в итоге тоже пересиливает себя и соглашается. Приводи, говорит, этот провод сюда быстрее. Чтоб заработало. И чтоб больше не отходил.

Мастер кивает: глянь мол. Забрал у служки лампу, глянул — провод у лампы обуглился и на тряпичной обмотке болтается.

— Мадам, у вас тут короткое замыкание было, поэтому не работает.

— Словесы давай не разводи! Сделай мнедлинным, замыкание это, чтоб работало! И побыстрее давай, мастер!

Хмыкнул. «Длинное замыкание» звучит… Но уже «мастер»! Открутил провод, взял поданный девчушкой новый. Присобачил. Подсоединил к розетке. Включил. Светит. Куда ж денется.

Тетка пыхтеть перестала, лампу служке всучила. Типа не отдаст. Интересуется, откуда у Савелия такой новый мастер появился. Расту — уже второй раз мастер! Сама ж на меня глазками щёлк-щёлк. И двумя сотнями кило колых!

Дед же гоголем расхаживать стал, грудь выгнул, надулся.

— Вот с заграницы выписал! Будет мне помощником, работы несложные делать.

Молчу, охреневаю я от него. Наглая морда. Безумно наглая. Тётка же подтрунивает, что, поди, это он на подхвате будет. Я-то вон лампу всделал, а он оставлял на ремонт, по седмице делал. Дед от наезда аж заикаться стал. Разухарился, руками замахал. Тётка ехидничает. Я молчу.

Ну дед и предложил, ехидно, то на меня, то на тетку поглядывая, кто быстрее лампы новые повесит. Утрет он меня. Умения мои проверить захотел, да собой похвастать. А мне всё меньше нравятся такие выкрутасы. Но согласился. Выбор-то небольшой: или «Да», или топай дальше.

Взяли по лампе. Савелий мне из-под стола какую-то старую достал, с жестяным отражателем, дешевую. Себе из коробки с полки взял. Девчушка табуреты притащила из-за прилавка.

Начали. Дедок шустриком в свой угол поскакал, а я на прилавке с лампой разложился. Пока тряс — провода и плафон отвалились. Вот гнилой дедок…

Но сложного вроде ничего: и цепь собрал, и плафон прикрутил, и провода соединил, несмотря на тряпки вместо изоляции. Ни винила, ни резины еще, видимо, не водится. Провода и по комнате на штыречках под потолком на фарфоровые изоляторы посажены. Повыше, чтоб ненароком не зацепить. И киперкой обмотаны. Жуть, а не электрика! Или это дед такой зажмотистый?

Сделал. И оконфузился. Работу-то сделал… но быстрее потенциального начальника. И это при клиентке-то! Перед которой он тут петухом гарцевал. Эх, тупею что ли? Головой вертеть надо, а не провода крутить. Ну и пигалица, Анка-пулеметчица, соли дедку добавила. Смеяться начала.

Тётка тоже посмеялась и уплыла. А я с дедом перспективы выяснять остался.

Короче не рад он, очень не рад, но на работу взять согласен. Вот только рабочий день поставил от зари до темна — часов 12 ежедневно. И шесть дней в неделю. С заработком тоже не обрадовал. Предложил тысячу, но в год. Это всего-то 80 с копейками рублей в месяц, что ли получается? Да еще при таком душистом начальничке-то? И нафига мне такое счастье? Решил дальше по адресам пробежаться.

По пути заглянул в переулок. Вывеску-рекламу на афише увидел. В представительство фабрики наждачных изделий. Угу, звучит, может и громко: «Первая россiйская…». А на деле изба-избою. Мелкая и приземистая. Если б не окна — так и с сараем перепутать недолго. И мужики деревенского вида туда-сюда жернова и круги по двору таскают. Кто на телегу, а кто с телеги. И куры под ногами бегают…

Пыль, гомон, кудахтанье и всё перекрывает как пароходная сирена возмущенный вопль какой-то тетки: «Какая тебе тут… шкурка? Это у тебя на… шкурка обрезанная! А это наждачная бумага!..». Ну и конструкции трехэтажные. Любят в России лаяться. Хоть тогда любили. Хоть сейчас. Любят. И наслаждаются. А потом удивляются, куда клиенты разбежались. Нет у русских восточного терпения. И умения постоянно улыбаться нет… Нет…

Постоял, абразив повздыхал. Маты послушал. Ну его. Не впечатлило. Потопал дальше.