Книга Лета (СИ)

Глава 28. То, что не передать словами

Эридан отстранился, и Кьяра услышала за спиной удаляющиеся шаги.

— Подожди! — воскликнула она, вскакивая с койки. — Хочу побыть с тобой…

Он удивленно обернулся:

— Я думал, ты не хочешь меня видеть.

Лицо эльфа смягчилось улыбкой.

— Пошли. Хочу принять ванну, поесть и, наконец, поспать. От меня пахнет грязью, болотом… Но, о чудо, больше не пахнет серой.

Улыбнувшись в ответ, девушка догнала альбиноса, и они вместе двинулись в сторону королевского уровня.

— Ваше Величество, вы прям как принцесса, заточенная драконом в башне, — насмешливо фыркнула тифлингесса. — Мне уже дважды приходилось спасать тебя, хотя дракон это я. Какая-то неправильная сказка получается.

— С принцессой меня роднят только благородное происхождение и прекрасная внешность, — с нарочитой напыщенностью ответил эладрин. — Я не виноват, что все хотят меня убить… Но с драконом под боком мне значительно спокойнее.

Чародейка прыснула от вида его высокомерной гримасы, и Эридан сам не удержался. Смех, словно теплая вода смыл страх и напряжение, горечь и переживания, подарил чувство покоя и душевной легкости. Как же ей не хватало этого перед сражением, отчего победа казалась пустой и пресной. Поддавшись порыву, девушка взяла его за руку и провела пальцами по ладони, словно проверяя, что он настоящий, а не иллюзия. Раньше здесь у него был красный дар Маммона… она задумчиво провела подушечкой по фаланге.

— Камень удалили, — сказал Эридан, словно прочитав ее мысли, — и теперь, как воспоминание о Лорде Жадности, осталось только послание, вырезанное на спине. Немного жаль, силы были соблазнительны. Он хотел бы поторговаться за мою душу, и я был почти не против. Все равно после смерти меня ждет только вечность скитаний и медленное сумасшествие. Зато я открыл в себе еще кое-что…

Его ладонь мягко выскользнула из руки девушки, а он сам вдруг приподнялся над полом, словно его потянуло к потолку невидимым тросом. Поднявшись на десять футов, он так же плавно опустился обратно. Чародейка посмотрела на него магическим взором. Вокруг ощущались колебания невидимых сил, но это была не магия плетения или сырая первобытная мощь, пробуждающаяся в чародее, не переливающаяся цветами Астрала магия божественного аспекта. Это вообще не выглядело как волшебство.

— Забавно, да? — сказал он, заглянув в удивленные глаза чародейки, словно безмолвно спрашивая: “Скажи, что это, дарклинг меня подери, значит?”. Девушка не смогла бы ответить на этот вопрос, поэтому просто кивнула и поспешила перевести тему:

— Выйти почти целым после сделки с лордом Преисподней — это дорогого стоит. Что он обещал в обмен на твою душу?

— Силы, много большие тех, что дал изначально, — ответил эльф. — Армии дьяволов, немыслимые богатства, возможность управлять умами окружающих… — он слегка улыбнулся. — А мне просто хотелось спать.

Помедлив на перекрестке коридоров, он двинулся в спальню. Встав напротив зеркала в полный рост, провел рукой по волосам, пострадавшим от кислотного дождя.

— Кьяра, дай кинжал, будь добра.

Лезвие тускло блеснуло в лучах солнца, просочившихся сквозь портьеры. Слегка помедлив, Эридан обрезал первую прядь. За ней последовала вторая и третья. Он повернулся к девушке:

— Помоги срезать на затылке.

Посмотрев на это, девушка покачала головой:

— Бесполезно. Придется коротко подстричь, чтобы выглядело прилично.

Эльф протянул кинжал, молча соглашаясь с ее выводом.

Кьяра срезала длинные пряди на затылке, висках, обрамляющие узкое лицо. Короткие волосы слегка ерошились, напоминая о мехе Скага. Острые уши больше не тонули в потоке волос и прямо-таки искушали дернуть за них. Лицо преобразилось.

— Выгляжу непривычно, — пробормотал он, глядя в зеркало, когда Кьяра закончила стрижку. — Словно и не я вовсе.

Тифлингесса заглянула через его плечо:

— А мне нравится, только выглядишь теперь моложе и легкомысленней. Они отрастут, ты даже не успеешь опомниться.

Она взъерошила его волосы, с удовольствием ощущая, как они щекочут ладонь и скользят между пальцев. Эльфийская прическа придавала ему строгости, делая акцент на открытый лоб и эмоциональные брови, всегда будто немного хмурые. Сейчас брови спрятались за челкой, и его взгляд больше не казался таким тяжелым и цепким, ястребиным.

Они направились в бассейн. Эльф с привычной тщательностью оттирал запах гнилого болота, Кьяра окунулась под воду, смывая с себя пыль и тревоги прошедших дней. Блестящая от воды спина Эридана, испещренная вязью букв, была соблазнительной мишенью, и девушка не удержалась, шутливо напала на него, хищно впившись когтями в лопатку.

— Эй!

Эльф нырнул под воду, и тифлингесса почувствовала хватку на кончике своего хвоста. Возмущенно зашипев, попыталась схватить наглеца, но его уже и след простыл. Он вынырнул на другом конце бассейна, прямо под струей водопада, во взгляде читалось самодовольство. “Мы еще посмотрим, кто кого!”- подумала чародейка. В следующее мгновение вода в водопаде приобрела ярко-фиолетовый цвет и вдруг с треском застыла в одну большую сосульку, накрывшую Эридана. От холода и неожиданности белобрысый вытаращил глаза, и настала пора тифлингессе самодовольно рассмеяться:

— Предпочитаете другой цвет, Ваше Величество?

Фыркнув, эладрин потряс головой, разбрызгивая цветные осколки. Что-то очень сильно дернуло Кьяру за хвост. Эльф нагло улыбнулся.

— Что за?…

Между ними не меньше пятнадцати футов. Какой-то фокус? Кьяра рванула из воды и зависла в воздухе недалеко от поверхности. Теперь она воочию видела, как что-то незримое дергает ее за хвост. Какая-то мистика. Эладрин засмеялся, увидев ее недоумение.

— Я же говорил: что-то само перемещается в моем присутствии, но если сконцентрировать внимание, то перемещается вполне осознанно, куда и как мне надо…

Перестав терзать хвост тифлингессы, он поплыл к ступеням. Когда, обсушившись, они вернулись в спальню, слуги уже накрыли маленький столик, сервировав его фруктами, ломтиками сочного мяса, источающего соблазнительный аромат, и поставили хрустальный графин, наполненный рубиновой влагой. Кьяра взяла бокал, провела пальцем по его краю.

— Прости, что не подчинилась тебе тогда, с Мэб, — вдруг сказала она. — Я бы не смогла поступить иначе.

Он кивнул в ответ:

— Порой злит, что сам не могу справиться и оказываюсь в безвыходных ситуациях. Одновременно с этим мне приятна твоя забота. Греет душу. Но! — Эридан нахмурился в гримасе наигранного возмущения. — Здорово подрываешь мою репутацию. Я так старательно навожу жуть, создаю образ властелина тьмы, спящего с демонами, и тут бац! — и все видят, какой я обычный смертный, да еще и женщина меня не слушает!

— Ой! — наигранно вздохнула девушка, прикрыв рот ладонью. — Как неловко получается!

— Сама же создаешь мне репутацию, сама же разрушаешь. Какое ты непостоянное существо! — фыркнул белобрысый, и они рассмеялись. Кьяре стало еще легче от осознания, что альбинос не злится на нее.

— Ты хотел произвести Сехтена в лорды, после смерти Мэб, — напомнила она. — Да и остальные ребята хорошо себя показали.

— Они проделали долгий путь, и я щедро отблагодарю их, — улыбнулся в ответ король, наливая вино в бокал — Устрою церемонию, как полагается. Ммм! — он хлебнул из бокала. — Кажется, я его распробовал. Очень-очень неплохо…

Сделав глоток, Кьяра улыбнулась с еще большей теплотой:

— Раньше тебя злила моя хаотичность… и вино ты не пил. Неужели я так плохо на тебя влияю?

— Я привык, — ответил белобрысый, закусив большой глоток приличным ломтем мяса, прожевав, продолжил. — К тому же ты доказала, что можешь ставить цели и планомерно к ним двигаться, так что ты не безнадежна. А вино… — он повращал в бокале красную жидкость, отразившую искры его ореола. — Раньше я боялся его, боялся потерять контроль. Сейчас нет. Иногда нужно уметь отпустить поводья, но хлестать вино как ты — куда уж мне!

— Не безнадежна?! — возмутилась чародейка. — Да вы наглец!

Плюх! — один ловкий удар хвостом, и содержимое бокала эльфа оказалось у него на лице. Красные капли стекали по острому носу, челке и подбородку, собираясь в углублениях яремной ямки и ключиц. Что-то попало в нос, Эридан чихнул и удивленно уставился на Кьяру. До чего потешное лицо! Не выдержав, девушка рассмеялась, а в следующую секунду сама отфыркивалась, когда белобрысый от души окатил ее прямо из хрустального графина. Это заставило ее еще пуще рассмеяться.

— Ты изменился. Раньше я бы за такие шалости серьезно поплатилась. Вспомни Даггерфорд…

Не дожидаясь ответа, Кьяра подалась вперед и коснулась губами его ключиц. Язык скользнул в углубления, слизывая сладкое вино с гладкой кожи. От Эридана пахло теплым деревом, плодовой терпкостью, сосновым маслом, и ни следа от аромата исчадия, к которому она так привыкла за все проведенные с ним ночи. Это было необычно, как и короткие волосы, и странные силы, что пробудились в нем.

Язык тифлингессы скользнул к его груди, по выпуклости шрамов и твердых мышц. Губы двинулись к шее, вдоль трепещущей вены, до линии гладкого подбородка и тонких губ, ответивших на чувственное прикосновение. К привкусу кожи и вина примешался вкус влажного поцелуя, опаляющего глубоким дыханием. Пальцы эльфа провели по чешуйкам на спине девушки, а ее легли на белую грудь, водя по старым шрамам, словно по струнам.

— Мне нравится твое тело, есть в нем что-то уникальное, — шепнула Кьяра, оторвавшись от поцелуя.

Эридан улыбнулся, положив ладонь поверх ее пальцев.

— За все эти годы оно превратилось в карту моих сражений.

Ладонь повела пальцы к углублению ключицы и косой засечке, перечеркнувшей ее. Подушечки ощутили этот глубокий росчерк поверх выступающей кости.

— Здесь меня чуть не прикончили топором, — шептал эльф. — Лезвие прошло сквозь доспех и застряло в нем. Здесь, — альбинос переместил ее ладонь вниз по груди и вправо. Подушечки почувствовали выпуклость, похожую на клинышек, — здесь вошел кинжал на дуэли… из-за женщины. Противник был уверен, что убьет меня, а я схватил его за руку с кинжалом, не давая вынуть из раны, и проткнул, когда тот замешкался.

Кьяра запустила когти в этот клиновидный шрам и потянулась к шее эльфа. Кожа все еще сладкая от вина, а под ней — змеи напряженных мышц, гуляющих под губами, биение пульса, жар текущей по венам крови.

Эридан вздохнул на острые когти, подался к ней, и чародейка сама замерла от ощущений: горячее дыхание на ключицах, прикосновения губ и влага раскаленного языка, скользящего по углублениям, ямкам и выпуклостям, словно акварельная кисть художника, рисующего очертания ее тела, поддавшись страстному вдохновению. Кьяра опустилась на простыни, увлекая альбиноса за собой. Наклонившись над ней, он слегка помедлил, горячие губы вновь заскользили по лоснящейся коже, поблескивающей от узоров влажной дорожки, оставленной языком. От ключиц — к мягким холмикам груди, к бугоркам бархатистой, словно лепесток, кожи, вздрагивающим от дыхания, по жемчужинам твердой и гладкой чешуи, соприкасающейся с шелковистой мягкостью плоского живота. Эридан поцеловал его, ощущая, как он податливо прогибается под прикосновениями, вздымается и опускается от глубокого дыхания. Эльф провел по нему языком и чуть прикусил зубами, заставив дрожать. Пальцы скользнули ниже, по лонному холмику, такому мягкому наощупь. Кьяра задышала еще чаще. Горячая акварельная кисть соединила живот с лобком и завершила откровенный набросок, остановившись в одной наполненной жаром точке. Казалось, что все старательно выведенные языком чувственные ощущения стеклись в один полыхающий шар, взорвавшийся между ног томительной жаждой совокупления.

Тело Кьяры затрепетало, и она отстранилась от его губ, сев одним порывистым движением. Эридан приподнялся на руках с недоумением во взгляде. Облизнувшись, тифлингесса придвинулась к нему и запустила пальцы в белые волосы, вновь ощутив, как пряди ласкают кожу ладони. Рука сжалась в кулак, безжалостно сгребая волосы горстью. Глаза короля еще сильнее удивились, и гребень когтей, медленно перемещающийся вдоль позвоночника, заставил мышцы спины судорожно сокращаться, а тонкие губы — разомкнуться возгласом удовольствия. Эльф инстинктивно подался к ней, несмотря на ладонь в волосах, причиняющую боль. Руки жадно схватили серые бедра, придвигая к себе. Лицо выражало желание поскорей слиться с ней и затанцевать под неслышную музыку…

Кьяра двинулась навстречу, губы сошлись в поцелуе, и клык проткнул белую кожу. Красная капля потекла по подбородку и, набрякнув, скатилась к гортани, задрожавшей от неожиданной боли. Когти вспороли кожу на спине, покрывая ее рубинами выступающей крови. Прижавшись к нему грудью, тифлингесса попыталась подмять любовника под себя. Помедлив мгновение, Эридан поддался на ее порыв и упал на простыни, пачкая их собственной кровью. Ладони нехотя отпустили бедра, и девушка нависла над ним, словно зверь над своей добычей. Эльф пробудил в ней слишком много подавленных желаний, контролировать их было уже невозможно. Тифлингесса села на его пенис, а затем гибко заколыхалась на нем, желая насытить похоть. Его ладони легли на серые бедра, сокращающиеся от движений, поползли вверх по животу, до груди, вздрагивающей при каждом колебании. Эльф стал жертвой, загипнотизированной смертельным танцем кобры, ритмичным, словно удары шаманского бубна, вводящим в такой же упоительный транс.

— Твое тело такое красивое, — прошептал он между хриплыми вдохами и приподнялся над кроватью, чтобы положить ладони на соблазнительно колыхающуюся грудь.

Тифлингесса схватила его запястья и, повалив обратно на кровать, сжала у него над головой. Легла сверху, плотно прижав короля к постели, на пару секунд замедлилась, а потом зазмеилась вдоль его торса. Замешательство промелькнуло на секунду и растворилось покорности, доверии и удовольствии, румянцем проступившим на губах и щеках. Серебристые пряди щекотали его шею, все ускоряющиеся движение заставили голову расслабленно откинуться, обнажая уязвимое горло, уже окрашенное кровью. В этот миг достаточно было одного удара, чтобы убить его. От этой мысли, острой и горячей, Кьяра ускорилась еще сильней. Она могла бы убить его, если б хотела, но желала только бесконечного скольжения вдоль этого тела, стремительного, словно разбег перед полетом над бескрайней огненной пропастью. Чародейку выгнуло дугой от беззвучного взрыва внизу живота, крылья ее распахнулись, словно она и правда взлетела. Девушка упала, но не в раскаленную пропасть, а на теплую грудь эльфа, вздымающуюся от частого дыхания. Кьяра внезапно из хищной стала ручной кошкой, пригревшейся и не желающей уходить с коленей хозяина. Она чувствовала, как расслабились мышцы его тела после томительного напряжения, ритмичную пульсацию пениса, спустившего семя. Его освобожденные руки перехватили девушку поперек талии, прижимая к себе.

— Скажи, что ты почувствовал, когда понял, что я ничего не помню? — спросила тифлингесса.

Немного помолчав, он ответил:

— Испуг, что ты никогда ничего не вспомнишь. Поймешь, что нет поводка, и просто сбежишь. Стало очень тоскливо. Я рад, что этого не случилось.

— На такой случай у меня дневник, — ответила она, приподняв голову.

— Пережитое не передать словами, это можно только чувствовать, — тихо сказал эльф, нежно погладив ее по спине.

Кьяра положила голову ему на грудь, прикрыла глаза и позволила нежным прикосновениям убаюкать тело и душу. Эридан был прав, скупые слова не способны были передать бездну эмоций, перевернувших ее жизнь за последние месяцы.