Книга о шильдбюргерах

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Как шильдбюргеры догадались, отчего у них в ратуше темно, и что они после этого сделали ⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Долго жители Шильды не могли нарадоваться на свою новую ратушу и заседали в ней с утра до ночи. На их счастье, до самой осени ни разу дождя днем не было, и потому дыра в крыше не помешала им принять немало важных решений.

Но вот ласковое лето миновало, и солнышко стало частенько прятать свое веселое лицо за серые тучи — приближалась зима, суровая и немилостивая, и все чаще в шутовской палате стало накрапывать.

Не понравилось это шильдбюргерам, и они решили, что раз человек под зонтом не мокнет, то и они не отсыреют, ежели крышу свою починят. Поэтому они снова заделали крышу черепицей, полагая, что раз летом они грелись на солнышке, как им велела сама матушка лень, то и зимой им надобно подле печки сторожить свои руки-ноги, дабы они у них не отмерзли.

Но вот починили они крышу и отправились снова в палату. И что бы вы думали? В ратуше оказалось так же темно, как до посещения Шильды великим артистом и искусным зодчим!

Тут-то шильдбюргеры поняли, какую шутку сыграл с ними бродяга. Однако сделанного не воротишь: поздно хлев запирать, коль корову со двора свели.

Итак, снова сидели шильдбюргеры с лучинами на голове в своей темной ратуше и держали совет. Наконец дошла очередь говорить одному шильдбюргеру, который никогда не считал себя за последнего дурака, — дабы не оскорбить его скромность, я не буду называть имени.

Ну так вот, встал этот шильдбюргер и заявил, что лучше всего будет, если все они поступят так, как посоветует его кум. С разрешения высокого собрания он тут же покинул зал, чтобы сходить позвать кума.

Покамест он ощупью пробирался вдоль стены (лучина на голове у него давно уже погасла), он заметил в одном месте полоску света: должно быть, здесь стену плохо замуровали. Тут он глубоко вздохнул, вспомнил о своей прежней мудрости, от которой, как и все другие, теперь отказался, быстро вернулся в зал и начал:

— Что ж, соседушки, разрешите и мне теперь слово молвить.

А когда ему разрешили, он продолжал:

— Вот я так скажу. К примеру, заведется у меня какая-нибудь привычка и вытеснит то, что мне досталось от природы, и, как ни странно, все благоприобретенные привычки, особливо дурные, быстро вытесняют дарованные природой и сами как бы делаются второй природой человека. Так и мы. Ведь от природы мы были люди с умом и соображали, что к чему. А теперь приняли шутовские привычки, и они пришлись нам так по нутру, что с успехом изгоняют прирожденные. От природы люди вполне разумные, мы теперь от природы же сделались шутами и с шутовством своим не желаем расставаться ни за какие блага. Попали мы все в тяжкую беду, а никак не можем понять, в чем наша ошибка, почему мы все в потемках сидим. И никто не догадался, что мы у своей ратуши окна-то сделать забыли. Очень уж у нас грубо получается. Нельзя так сразу шутами себя выставлять. Это ведь только настоящим дуракам к лицу.

Перепугались тут шильдбюргеры — как же это они оплошали? Получилось, будто они и вовсе богом обижены! Даже друг на друга глядеть им стыдно стало. А потому они сразу, без всяких заседаний и проволочек, сообща принялись проламывать стены ратуши, и не нашлось тут ни одного, кто отказался бы от отдельного для себя оконца, о коем он потом мог бы сказать: «Вот оно, мое оконце, и только и свету что в нем».

Очень скоро ратуша оказалась готовой, недоставало только внутреннего устройства, а о нем речь впереди.

⠀ ⠀⠀ ⠀

⠀

⠀ ⠀⠀ ⠀⠀