Коэффициент человечности. 1 том

Глава 11

Расстояние от Калифорнии до общежития, если по прямой, было примерно один километр, однако в горах свои расстояния. До развилки дороги на Красную Поляну, я дошёл за пять минут. Проехавший утром внедорожник проложил в снегу две широкие колеи. Дальше, дорогу завалил ночной снегопад, и ее контур едва угадывался. Чтобы не разгребать ногами снег, я взобрался на отсев, тянущийся вдоль трассы, и оставшийся путь прошел по его вершине.

К общежитию подошел минут через двадцать. На придорожной стоянке все еще стояло три автотранспортных средства, как сказал–бы наш инструктор по вождению. Водительские права я получил на первом курсе учебы в торговом техникуме, тогда, когда у меня еще оставались заработанные летом деньги, и не было постоянной компании из друзей и подруг. С тех пор за руль автотранспорта я ни разу не садился.

Два стареньких иностранца, Вольво и Крайслер, стояли отдельно в платной загородке. Новая белая Лада Нива занимала место на служебной стоянке. Ключи с синим брелком VOLVO и крайслеровской звездой я нашел сразу. У американца оказался почти пустой бак, а учитывая его прожорливость, боюсь, я на нем далеко не уеду, разве что найду цистерну солярки. Зато багажник у него был выше всяких похвал. А какие в нем были задние сиденья, я их потом себе заберу как диван. Облазив авто со всех сторон, сделал пробный тест драйв, объехав стоянку по кругу и заехал в дальний угол под деревья. Перед тем как выйти из салона, нашел в бардачке файл с документами, вынул бумагу, а в пленку завернул ключи и спрятал под колесом. Захлопнув все двери и проверив что, они зафиксированы, отправился смотреть Вольво.

Второй старичок оказался на газе. Половина полезной площади багажника была заставлена баллонами. Их наполненность, согласно датчикам, было почти полной. Сев за руль, стал изучать слегка непривычную мне коробку передач. Завести автомобиль удалось довольно легко. Сделав пробный круг по площадке, понял, что у меня начала действовать уникальная опция по слиянию с механизмами. Было такое ощущение, что мои основные ноги, это колеса, а нижние конечность нужны только чтобы нажимать на педали.

Подогнав авто к центральному входу, вошел в здание. К Ниве я даже не стал приближаться, так как ключей оставалось всего два, и оба они были с логотипами BMW.

Поднявшись на второй этаж, первым делом зашел к себе в комнату и собрал в чемодан свои вещи. Прошелся по тумбочкам и шкафам, и, в большой пакет, сложил ценные вещи Тины и Юли.

Забросив чемодан и пакет на заднее сидение, вернулся и проверил буфет. Из ценного нашлось пару десятков пакетов мюсли и две буханки хлеба. В холодильниках царило небольшое запустение, но зато было много пива в банках и две консервы со шпротами. В отдельный кулек сгреб сахар, соль, специи, но потом бросил это дело, так как вспомнил, что в ресторане этого добра и так завались.

Рижские шпроты поверх хлеба с маслом, моя любимая общагавская закуска. Не смог удержатся, и наделал себе шпротбугеров. В этой комнате рабочий персонал готовил завтраки и ужины, включая и меня. Из наших с Тиной продуктов, здесь был контейнер со скисшим супом. Моя продвинутая система пищеварения наотрез отказалась принимать в себя еду, приготовленную моей наркозависимой подругой, и пролежавшую больше суток в отключенном холодильнике. Правда, стоит отметить, что температура в буфете мало отличалась от стандартных для холодильных камер +3.

Заточив две бутылки пива с своим фирменными бутербродами, ощутил проснувшийся аппетит, и за следующие полчаса умял практически все пищевые запасы персонала. Яне оставил только ассорти из хлопьев и мюсли, которые ссыпал в один мусорный пакет.

Следующим я посетил прачечную, где реквизировал все стиральные порошки, что нашел, и шесть белых простыней. Ими я собирался замаскировать Крайслер и Ладу под сугробы, чтобы в глаза не бросались.

Обходя этаж, зашел в техничку, и, о чудо, возле двери, в специальном шкафчике, со вбитыми гвоздями, нашел висящие ключи с логотипом NIVA, а в дальнем углу обнаружил трансформатор и десяток канистр. К сожалению, полных было только три, и судя по еле угадываемому запаху, содержался в них бензин.

Прихватив ключи и две емкости с горючим, направился к Ладе. Система, в ответ на мои физические упражнения с тяжестью, сообщила, что зафиксировала сверхнагрузку на некоторые мышечные волокна, и в ближайшее время нарастит в них … что–то там усиливающие. Открыв багажник, погрузил в него канистры. Потом залез в салон, завел машину, сделал круг по стоянке, и подъехал ко входу. В управлении Нива уступала Вольво. Она была легче, и, несмотря на статус отечественного вездехода, по проходимости в снегу уступала немцу. Вот когда все вокруг растает, тогда ей цены не будет, а сейчас, я залил ей полный бензобак, и отогнал к Крайслеру. Ключи также спрятал под колесо. Закончив, развернул шесть простыней, и извазюкал их в снегу. Потом укутал ими каждую машину, и, сверху полил водой из баклажки, чтоб льдом стыки прихватило.

Вернувшись в корпус, побродил немного по зданию. В одной из комнат унюхал запах сала. В шкафу обнаружился целый склад домашней консервации, — девять трехлитровых банок и несколько десятков литровых.

— Интересно, кто это, в конце сезона, решил едой запастись. — Залез в тумбочку проверить документы. — Вот блин, мог бы и сам догадаться. Комната принадлежала сторожу. — Извини Данилычь, но вся твоя консервация полопается в ближайшую ночь. Вон, уже две банки с салом треснули. Давай так, я все это забираю, а за это, помяну тебя сегодня вечером, а потом на девятый и сороковой день. И о теле твоем позабочусь.

В ответ на мою просьбу никто не ответил, и я решил, что это он так согласился. В поисках больших и крепких сумок, заглянул в комнату Саши и Инги. Ночная смена, так нас в общежитии все называли, обитала в конце коридора. Тут и моя кровать была, но мы с Ингой поменялись местами, и я переселился к девчонкам, а она к своему Шуре. Кроме нее, этого придурка так больше никто не называл.

Как я и подозревал, в комнате обнаружилось немало наворованного добра. Фрукты, несколько паков сока, кулек с вакуумными упаковками сыра и колбас, около десятка консервов, две бутылки водки, и, — «Вот же сука!» — почти литр виски с черной этикеткой и печатью бара. Правда, я тут же вспомнил, что позавчера, под утро, приперлась пьяная компания и заказала бутылку Блек Лейбол. Через пол часа, им позвонила жена одного из них, и они свалили. О том, куда подевался литр недопитого двенадцатилетнего скотча, я не видел. Думал с собой забрали, а оказывается к Инге прилипло. Мешки в комнате тоже нашлись. Загрузив все найденное, отнес в машину. К Данилычу пришлось подниматься пять раз, у него еще и под кроватью обнаружилось хранилище с крупами, чаем и сухарями. Ему ведь планировалось здесь все охранять до лета, пока строители не приедут.

Когда все перенес, заднее и переднее пассажирские сидения оказались полностью загружены. Оставался свободным багажник, и я решил прокатится к гостевому комплексу санатория. Завел машину, включил радио и поехал.

Очнулся я когда, на часах было почти одиннадцать. Все это время я сидел в машине, на пригорке, не доехав двухсот метров до первой виллы. Между зданиями передвигалось несколько людей, с опаской поглядывая на меня, и не безосновательно. Одна из женщин имела рейтинг‑18, и была приговорена системой к ликвидации только за то, что топила камин предметами, наносящими экологический ущерб снегу, а когда тот растает, то еще и реке, морю, и так далее. Думаю, речь в обвинении шла о мебели из ДСП или бумаге, в которой вредной синтетики сейчас больше, чем натуральных веществ.

Я не хотел приближаться к этим людям, не зная, как отреагирует система на мою мягкотелость. Поэтому, просто сидел в салоне и слушал радио. А послушать было что. Я даже полбутылки виски выдул, пока восполнял информационный голод.

В отличие от ресторана, который находился в низине, здесь, на открытой местности, радиоприемник принимал сразу три станции. Две местные из Сочи и Адлера, и одну областную, которая добивала аж из Майкопа.

По местным было все как обычно, разве что в республике произошел переворот, и старшинами казачества, теперь стали высшие функционеры от МВД. Как объяснила все та же вчерашняя ведущая, новое руководство отказывается от всех агрессивных заявлений, выданной предыдущей администрацией. Также, теперь не будет никакого уклона в православие и пропаганду феодального построения общества, однако …

Дальше, хорошо поставленным голосом, диктор зачитал официальное воззвание, суть которого заключалась в том, что, пока существует центральная власть, и она способна управлять страной, регион будет жить по законам метрополии, но как только нити управления будут утеряны, администрация казачьей старшины, будет вынуждена взять ответственность за управление областью в свои руки.

— «То есть, вам позвонили и пообещали вставить пистон. Вот вы и засуетились.» — Расшифровал я основной тезис. — «А еще, в радиосообщении ни разу не прозвучали слова — Российская Федерация, или администрация президента, только безликие — власть, метрополия, центр. Ну это понятно, ребята готовят народ к возможному отделению, или присоединению к самому сильному. В общем перестраховываются.»

Вторая станция транслировала сигнал из аэропорта Сочи, в котором недавно сел борт с поверенным президента и ротой специальных войск. Вся территория воздушного порта была объявлена нейтральной зоной федерального значения. На нем расположилась военная администрация и лагерь беженцев, для застрявших туристов, иностранцев и иногородних. Кроме того, в новостной ленте от федералов, присутствовала информация о высадке к северу от устья реки Ингури до полутора тысяч военнослужащих турецкой армии и членов военизированных частных компаний. Как сообщила официальная Анкара, сделано это было в ответ на заявления представителей одного из южных регионов России, в котором были явные призывы к расправам над мусульманами, и выдвинуты территориальные претензии к Турции.

— «Вот черти, как быстро сориентировались. Получается, что турки за день собрали десант и ночью высадили его. Наши, тоже, ночью взяли аэропорт и зачистили атамана с ближниками. Блин, в стране нет электричества, интернета, народ мерзнет, а власть продолжает мерятся с соседом гениталиями. Вот что значит инертность управления. Сейчас вот разбазарят все ресурсы на то, что написано в конвертах — «Вскрыть в случае Неизвестного Ебоного Пиздеца», и что дальше? Не думаю, что кто–то мог предполагать подобную ситуацию. В общем ничего хорошего.»

Мои мрачные мысли подтвердились, когда я поймал «Независимое радио», транслируемое из столицы Адыгеи. Самой главной новостью оказался переезд правительства под Екатеринбург, в место, где проходит символическая граница между Европой и Азией, и где будет удобно и безопасно расположить небольшой столичный город на десять тысяч человек. Там будут только правительственные офисы, посольства и обслуживающая инфраструктура, все остальное перенесут в столицу Свердловской области, которая теперь объявлена особым федеральным регионом.

Второй по значимостью новостью было объявление во всех, без исключения, городах, особого режима с комендантским часом, особых привилегий для росгвардии и разрешения на формирования народных дружин, в которые, по мнению ведущих, массово записывают вчерашних погромщиков, насильников и убийц.

Из мировых новостей, было сообщение, о больших проблемах на юге Китая, в Бангладеш, Индии и других странах Юго–Востока. Там расплодилось куча монстров, которых назвали деструкторами. Кроме зараженных, под это название попали инициированные, которые отожрались на дармовой мане, и теперь, по внешнему виду, от диких диструктов ничем не отличаются. Мол, поглощая атрибуты опыта, они, не заботясь к чему это может привести, бессистемно устанавливают себе шаблоны конструкторов, функции, опции, и воруют индивидуальные пакеты конструктов. Так, сейчас, официально стали называть мутации, модификации, опционы. А вот с названием, — опция, кстати, я угадал.

Во всей стране, в первый момент, пошли разброд и шатания, пришлось даже захватывать собственные аэропорты силами армии, и срочно ставить на место местных князей. Половина восточных областей и краев осталась вообще без администрации. К счастью, такая хрень творится не только у нас. У большинства соседей дела еще хуже. Устояли только режимы с сильной центральной властью. С дальним зарубежьем связи пока нет. У главных гегемонов, этой ночью, произошло сразу четыре небольших выброса радиации, из–за чего, все население ушло в отрицательную репутацию, и теперь они мочат друг друга, чтоб подняться хотя бы до‑5, и получить доступ к магазину начального функционала.

Несколько часов подряд я слушал новостные ленты, искал новые станции, обдумывал услышанное, пока карта не сообщила, что в мою сторону, с недобрыми намерениями, приближаются две точки. Посмотрев на часы, понял, что пора возвращаться. Выйдя из машины, я помахал рукой, и, с криком, — «Ключи здесь», положил на снег две оставшиеся связки с эмблемой известного немецкого автопроизводителя. На их стоянке находилось несколько иностранных автомобилей, и оставленные в ресторане ключи могли им подойти.

Встречаться с аборигенами я не собирался, так как пришлось бы объяснять обстановку, делится припасами, и, не дай бог, вывозить в Адлер раненых и детей. Помахав на прощанье прячущейся за сугробом группе захвата, сел в салон, и, развернувшись, поехал к себе в ресторан.

Только отъехав, понял какую глупость совершил. Эти туристы теперь смогут проследить за мной по следам. На подъезде к Калифорнии, свернул на трассу к Поляне, и, проехав по ней пару километров, повернул к подножью лыжной трассы.

— Не думаю, что они поедут меня искать, когда до Красной Поляны осталось чуть–чуть.

Отъехав к началу подъемника, туда, где находился спортивный магазин, в котором ночевал Данила, я вылез из машины и прошелся по территории. Заведение под вывеской — «Аренда лыж», находилась напротив стоянки, рядом с кафе, где продавали кебаб и шаверму. В неработающей морозилке закусочной, нашелся пакет с куриными филе. В холодильнике обнаружились остатки жареного мяса вперемешку с луком. Все это, а также два больших и острых ножа, я перенес в багажник. Туда же последовали три пары лыж из магазина, два последних спальника, и ассорти из теплых носков, перчаток и нескольких шапочек. Только убедившись, что в багажник и салон больше ничего не влезет, я завязал с мародерством и залез в машину.

Перед тем как ехать, проверил на карте местонахождение всех, кто числился у меня на отслеживании. Яна была в ресторане, Настя посреди огромной кляксы, на которой отмечался ее маршрут передвижения. Данила, как объект наблюдения, перестал существовать. То ли нашел способ сбросить маячок, то ли Настя свернула ему голову. Проверил Тину. Был уверен, что она в аэропорту, но ошибся. Ее метка отдалилась от вчерашней в противоположную от Адлера сторону, и теперь находилась где–то между Высоким и Монастырем.

— «Она, что, обратно собралась.» — Недовольно возмутился я. — «Думает, я тут с Сашей водку жру и Амину пользую. У меня, между прочем, война вот–вот начнется, а она бля в гости собралась. Не могла денек подождать.»

Недовольный скорым появлением старой подруги, осторожно покатил назад. Ночью прошел небольшой снег, но колея от джипа, на котором Данил вчера возил дрова, просматривалась хорошо. Уже подъезжая к ресторану, заметил маркер Яны, прячущейся за отсевом.

— «Видимо, заранее услышала звук приближающегося авто, с противоположной стороны от той, куда я ушёл, и решила перестраховаться. Молодец какая, надо ее будет похвалить.»

Я подъехал ко входу, вышел из салона и позвал девушку. Янина выглянула из–за сугроба, целясь в меня из автомата, потом встала улыбаясь и направилась ко мне.

— Да ты блядь издеваешься, тупая дура. — Только и смог выдавить из себя, заметив, во что превратила себя девушка.