Когда судьба сильней

Глава 6

Дверь в библиотеку открылась с такой скоростью, что её ручка стукнулась о стенку, отбив кусочек штукатурки. Тут же в библиотечной тишине, как фанфары, прозвенел радостный крик Анюты: — Мира, мы едем за границу!!!

Мира в это время спокойно пила чай. Рука её вздрогнула, кипяток пролился на руку, а затем на её голые колени. Она тут же вскрикнула, вскочила со стула и уронила из рук на пол свою любимую чашку. Чашка разбилась, чай разлился, и только тогда Мира с испугом посмотрела на свою подругу.

— Господи, что ты так орёшь? Напугала же!

— Мира, мы едем с тобой за границу! — Вновь, воскликнула Анюта. — Здорово, да? — Она застыла от восторга посередине комнаты, с раскинутыми врозь руками. Лицо девушки светилось счастьем, а глаза её смотрели на подругу, ожидая подобной ответной реакции.

— А, почему сразу не на Луну? — Спросила Мира, стряхивая с себя остатки кипятка. Она подошла к Анюте и дотронулась до лба подруги. — Ты перегрелась на солнышке? Бредишь? На нашу зарплату и за границу? Анюта, тебе тридцать лет, а ума нет. Смотри, сколько из-за тебя проблем? Я свою чашку разбила.

— Да ты на себя посмотри! — Воскликнула девушка с обидой в голосе. — Тебе же скоро сорок лет. Хотя, глядя на тебя, больше двадцати …. — Анюта заметила нахмуренные брови Миры и решила сказать по-другому, — …двадцати пять не дашь. Даже завидки берут. Тебя в детстве молния не попадала? Я вот читала на днях в одном научном журнале о молодом человеке, которого молния шандарахнула лет в двадцать пять. Так он таким и остался! Представляешь? Ему уже пятьдесят лет, а он выглядит на двадцать пять!

— Ты тоже умом выглядишь на… пятнадцать. — Ответила Мира, улыбаясь. — Вон, какой бред несёшь.

— Да я тебе правду говорю. — Анюта схватила подругу за руку и повела к чайному столику. — Да брось ты подбирать осколки. — Возмутилась она, усаживая Миру на стул. — Сядь и слушай. Так вот. Наш директор школы отдает нам, тебе и мне, свои путёвки в… Турцию!!! — Мира закатила глаза и шумом выдохнула из себя воздух. — Не вздыхай и не выдыхай. Это правда. У него какие-то там проблемы… семейные. Я не вникала. Он сам мне эти путёвки предложил. И, более того, — она схватила подругу за руку, — он сказал, что мы ему эти путёвки будем оплачивать потом… Постепенно в течение года…

Мира прищурилась и спросила. — Это был точно наш директор? Да у него…

— Вот именно! Но это был он! Я тоже была в шоке. Но он так просил ему помочь и …забрать у него эти путёвки. — Анюта приглушила свой голос и добавила. — Мне даже показалось, что он боится, что об этих путёвка ещё кто-то узнает? — Она покрутила глазами, изображая мимически учительницу химии, жену директора школы.

Мира ойкнула и… утвердительно кивнула.

— Значит, это правда? Но, если даже путёвка есть, то и с собой надо взять денег. Если мы с тобой за эти дни потратим всю зарплату, как будем дальше жить? Сколько дней путёвка?

— Ровно две недели. Она не туристическая. Она индивидуальная с определённой программой.

— Ещё не легче? Мы будет, что-то обязаны делать? Куда-то ехать?

— Я ещё этого не знаю, но директор обещал весёлое времяпровождение.

Мира встала со стула и отрицательно мотнула головой. — Нет, я не согласна. Да и у меня нарядов никаких нет. Мало ли, что там будут за мероприятия. Ты, сначала, всё узнай, а потом… подумаем.

— Да, что тут думать? — Вновь возмутилась Анюта. — Обязуюсь всё узнать, а потом ещё проконсультироваться с одним специалистом. — Глаза её вдруг засияли и стали такими мечтательными, что это привлекло внимание Миры.

— А, ну, подруга, рассказывай. Что это ещё за таинственный консультант специалист? Почему я не знаю.

— Это сын Стриженовых, Иван. Он специалист по этим делам. Сейчас работает и живёт в Турции. Ты бы только видела, какие у него красивые очки…

Мира рассмеялась и ответила. — Впервые слышу, что бы рассказ о мужчине начинался с восхищения его очков. А под ними глаза ты не заметила?

— Издеваешься? Да я была покорена его глазами… Когда он взглянул на меня с экрана компьютера, я … дар речи потеряла. Сижу и смотрю на него с открытым ртом. — Анюта закрыла лицо ладонями. — До сих пор за это стыдно.

— А, что потом? — Спросила Мира, убирая ладони с лица девушки. И вдруг воскликнула. — Ты в него влюбилась? … Точно! Глаза сияют… Щеки красные… — Она обняла подругу. — Теперь понятно, почему ты так стремишься в Турцию. Но, Анюта, это большая страна и… не надейся его там встретить. Может, когда-нибудь он приедет к родителям, и вот тогда…

— Даже думать об этом не хочу. Я знаю, что встречу его там и… заставлю его, себя полюбить. Мы поедем с тобой в Турцию! Ты забыла, что сказала баба Даша? Я твой Ангел! Так что слушайся меня! Я пойду к директору и всё узнаю о путёвках. А ты работай…. - она куда-то указала пальцем, покрутив его в воздухе, — наводи порядок в библиотеке, и мечтай. Может, и ты там встретишь свою судьбу.

Анюта выбежала из комнаты, хлопнув за собою дверью.

— О, Господи, и прислал же ты мне такого рыжего ангела? — Произнесла Мира вслух, собирая с пола осколки своей чашки. — Прилетела! Ошарашила! Озадачила! Улетела! — Она глубоко вздохнула и … ойкнула от того, что кто-то тихо позвал её по имени. Она оглянулась.

В приоткрытую дверь библиотеки заглядывал директор школы Пётр Иванович, мужчина около пятидесяти лет. Его красивая статная внешность, высокий рост очень мешали ему быть хорошим супругом. Его жена — преподаватель химии, ревновала его и очень часто устраивала ему «педсовет» в кабинете, покидая его потом в слезах. В школе, где в основном женский коллектив, он чувствовал себя хозяином положения, и, в конце концов, влюбил в себя весь коллектив, кроме… Миры.

— Мира, ты здесь одна? — Сказал директор, осматривая библиотеку. — А, где Анна? Она ушла?

— Она пошла, искать вас, Пётр Иванович. Вы же одарили её путёвкой за границу.

— Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить. — Сказал Пётр Иванович, входя в библиотеку. Она плотно прикрыл за собой дверь, быстро подошёл к Мине и заговорил. — Дело в том, что я приобрёл эти путёвки … для нас с тобой, Мина. Я предлагаю тебе поехать со мной в Турцию на две недели. Я всё оплачу! Только будь со мной, Мина. — Он говорил быстро, не давая движением руки Мине сказать ни единого слова. — Я… влюблён в тебя, девочка моя. Я больше не могу жить от тебя вдалеке. Соглашайся! Давай уедем в Турцию вместе? Отдохнём!

Мина смотрела на мужчину с таким непониманием и ужасом, что даже не сразу нашла нужных слов для ответа.

— Зачем? — Еле выговорила она.

— Как зачем? что бы быть вместе, что бы любить друг друга!

Мира отрицательно покачала головой и произнесла. — Нет. Я хочу спросить… Зачем вы предложили путёвки Анюте, если…? — Она сделала шаг назад.

Мужчина тут же схватил её ладони в свои ладони и остановил.

— Я же знаю, что она не сможет поехать в Турцию. — Сощурив глаза, произнёс Пётр Иванович. — Она ещё не знает, но знаю я, что с понедельника она уезжает в пионерский лагерь, заменить заболевшего в лагере библиотекаря.

— Какой же вы хитрый, Пётр Иванович? — С усмешкой произнесла Мира и вновь попыталась отодвинуться от него, но тот не позволил.

— Я старался ради нас… Соглашайся, Мира. — Я отправил жену в пионерлагерь управляющей. Анну к ней — библиотекарем…Мы свободны и мы сможем ехать куда…

— Нет, Пётр Иванович. Я с вами никуда не поеду, потому что…

— Она не успела договорить, потому что мужчина вдруг нервно сжал её ладони, в которых она держала осколки чашки, своими ладонями. Мира вскрикнула, потому что один осколок впился в её ладонь в основании большого пальца.

Пётр Иванович тут же отдёрнул от неё свои руки…

Дверь библиотеки открылась и в комнату вбежала Анюта. Она остановилась, как вкопанная, перед ними и … увидела кровь на руке подруги.

— Мира! — Воскликнула Анюта, хватая её за руку, из которой на пол посыпались осколки чашки. — Тебя нельзя оставить одну. Ты успела пораниться. — Она быстро взглянула на директора школы. — Или тебя поранили?

— Анна, что ты говоришь? — Возмутилась Мира, доставая из кармана носовой платок. Она приложила платок к ране. — Это вышло случайно. Зато не случайно сюда пришёл Пётр Иванович. Он пришёл к нам,…- она с улыбкой посмотрела на мужчину и продолжила говорить, — что бы уговорить меня ехать с тобой в Турцию. Оказывается, что он тоже не уверен, что я туда поеду. Как наш директор хорошо нас знает. Да, Пётр Иванович?

Обе девушки ждали его ответа. Но он вдруг чуть изменился в лице. Его пылающие любовью глаза прищурились, и он отрицательно мотнул головой.

— Нет, Мира, оказывается, что я вас не знаю. — Сказал Пётр Иванович совершенно «чужим» голосом. — Но это ненадолго. Скоро ты всё поймёшь…

Он подошёл к ней, убрал носовой платок от ладони девушки, и… впился губами в её кровоточащую рану.

Мира от неожиданности вскрикнула. Анюта быстро толкнула голову мужчины, одновременно разворачивая подругу лицом к себе. Но мужчина быстро протянул руку к спине девушки, проговорив. — Ты моя…

— Как бы, не так! — Воскликнула Анюта и заслонила спину Миры собой. — Не дождёшься… — Спокойно сказала она и стукнула Пётру Ивановичу в лоб своею ладонью.

Мужчина на мгновение застыл, вдруг тряхнул головой и сказал. — Да, Мира… я пришёл, что бы уговорить тебя поехать с Анютой в Турцию, иначе путёвки пропадут…

Когда Мира повернулась к ним лицом, то увидела, что они довольно дружелюбно разговаривали.

— Я обязуюсь, Пётр Иванович, уговорить Миру. Вы не беспокойтесь. Она уже согласилась. — Анюта взяла под руку директора школы и повела его к выходу, говоря на ходу Мире. — Я пойду, получу все инструкции по поводу нашей поездки, а ты, — она чуть повела носом, — проветри, пожалуйста, помещение. Уж очень здесь приторный цветочный запах… Даже дышать нечем.

Мира почти минуту смотрела на, закрывшуюся за ними, дверь.

— Что только что произошло? — Вслух произнесла она. — Я получила рану на ладони… Затем пришла Анюта… Далее директор стал отсасывать мою кровь из раны?! — Она с ужасом посмотрела на свою ладонь и… раны на ней не нашла!

Она медленно дошла до стула у чайного столика, села на него и … уставилась в одну точку. Так, что же с ней произошло?

Иван вошёл в большой зал съёмочного павильона, осмотрелся и удивился. Его поразили декорации. Русский бальный зал начала 19 века был выполнен довольно правдоподобно. Зал наполовину был уже заполнен актерами-статистами в нарядах того времени.

— Иван! — Вдруг услышал он голос Дамира и оглянулся. Его друг шёл к нему в форме русского офицера. Красивый. Статный. Иван даже удивился тому, как ему шла эта форма.

— Иван, хорошо, что ты пришёл. — Сказал Дамир, поздоровавшись с ним по-турецки: щека к щеке. — У режиссера к тебе есть вопросы.

— У меня к нему тоже есть вопросы, но так же и к тебе, Дамир. — Он внимательно осмотрел его лицо и сказал. — Почему ты не бритый? Все русские офицеры такую щетину на лице, как у тебя, считали верхом неприличия. Лицо должно быть тщательно выбритым, ухоженным, тем более, что ты пришёл на бал, где собирался высший свет города. Где собирались высшие чины государства со своими семьями. На таких балах они впервые выводили в свет своих дочерей красавиц. У мужчин всё должно быть на высшем уровне, согласно этикету того времени. Допускались усы, за которыми очень тщательно ухаживали. — Иван только теперь заметил, что и у статистов, играющих русских офицеров, тоже была довольно сильная щетина на лице. — А вы все похожи на себя, то есть на турков, а не на русских офицеров. Это не порядок. Где ваш режиссёр?

Дамир усмехнулся и ответил. — Ты опять хочешь остановить съёмочный процесс? Боюсь, что наш режиссёр больше этого не выдержит. Хорошо. Я побреюсь, а вот статистов ты лучше не трогай. Они не артисты и на это не согласятся. Я тогда пойду и займусь собой, а ты жди меня, успокойся и наслаждайся обстановкой.

Дамир ушёл в одну сторону, а с другой стороны к нему медленно подходила … Элис. Она была в образе русской красавицы того века и выглядела превосходно.

— Здравствуй, Иван. — Сказала она и хотела поздороваться с ним по-турецки.

Но Иван тут же взял её руку в свои руки, поцеловал её пальчики и сказал, сначала по-русски, а затем перевёл эту фразу на турецкий язык. — Сударыня, я очень рад вас видеть. Надеюсь, что вы в добром здравии, потому что об этом говорит ваша красота.

Девушка улыбнулась и удивилась.

— Как красиво вы говорите. — Сказала она. — Особенно красива, эта фраза на русском языке. Скажите ещё что-нибудь по-русски.

— Пожалуйста. Я благодарен вам, сударыня, что вы соблаговолили разговаривать со мной, тем самым оказывая мне честь насладиться вашим умом и вашей красотой.

Когда Иван перевёл эту фразу на турецкий язык, удивление Элис усилилось.

— Удивительный у вас, у русских, язык. Столько благородства и восхищения? Зачем? — Сказала она с иронией в голосе, смотря на Ивана.

Иван хотел ответить, но его остановил слабый цветочный запах. Он вздохнул поглубже. Запах усилился и вскоре стал, почти что тошнотворным. Его голова слегка закружилась и, только теперь он посмотрел Элис в глаза. Её зрачки стали красными?!

Они долго смотрели в глаза друг другу. Затем Иван усмехнулся, улыбнулся и ответил. — Ну, наверное, что бы душа радовалась. Когда любишь Бога в первую очередь, а во вторую — всё, что он создал, то невольно воздашь хвалу Его творению. — Он посмотрел Элис в глаза, подмигнул и договорил. — Я воздаю хвалу Господу и ценю красоту его мироздания. И я не позволю, что бы она завяла. Когда любишь мир таким, каким он создан, то понимаешь, что Бог — есть любовь!

Элис вдруг резко отшатнулась от Ивана. В её сверкающих глазах появился страх.

— Куда ушёл Дамир? — Спросила она довольно резким голосом, когда восстановила своё спокойствие.

— Пошёл привести себя в порядок, ханым эфенди. Не волнуйся, когда он вернётся, то ты его не узнаешь. Наберись терпения. Терпение — это благодетель, хотя тебе это не знакомо. Не правда ли? — Он подмигнул Элис.

Она ещё минуту «сверлила» Ивана взглядом и вдруг произнесла, не своим голосом. — Я тебе его не отдам. Он мой.

— Это ещё бабка надвое сказала. — Ответил Иван по-русски и, осознавая, что она его поняла.

Элис фыркнула, развернулась и пошла к толпе статистов…

— Что ты сказал Элис? Я никогда ещё не видел её в таком гневе. — Услышал Иван знакомый голос и повернулся. Лицо Дамира было чисто выбрито, волосы тщательно зачёсаны назад, но всё такие же длинные до плеч. Ивану показалось, что перед ним другой человек. Он удивился и почувствовал боль в голове.

— Я не понял вопроса? — Произнёс он, потирая свои виски. — Элис была в гневе? Почему. Мне казалось, что мы хорошо поговорили. — Иван понюхал воздух и добавил. — Странно. Как пахнет розами?

— Я ничего не чувствую. — Ответил Дамир, принюхиваясь. — Ты лучше скажи, чем обидел Элис? Она пылает злостью. Просто не в себе! Чем ты её взбесил?

— Тобою, сказав, что она тебя не узнает, когда ты вернёшься. — Иван оглянулся вокруг и добавил. — Смотри, тебя никто не узнал без твоей щетины на лице.

Дамир осмотрелся, усмехнулся и утвердительно кивнул.

— Пошли, я отведу тебя к режиссёру.

Иван сделал шаг за Дамиром и вдруг увидел, как пристально смотрит Элис на них.

— Стой. Я должен тебе что-то сказать. — Остановил он Дамира и развернул его лицом к себе. — Запомни, русские офицеры никогда не позволяли себе стоять спиной к любимой женщине. А, если Элис будет играть твою любимую, то тебе в любом кадре следует обязательно стоять лицом к ней, когда смотришь, или разговариваешь с ней. Даже, когда уходишь от неё, сделай два шага спиной назад, лицом к ней, чуть склони голову, а потом разворачивайся и уходи. Понял?

— Странные были манеры у русских в 19 веке. — Усмехнулся Дамир. — Но, спасибо. Я это запомню. — Он развернулся и пошёл.

— Обязательно запомни, Дамир. Обязательно запомни… — Проговорил Иван, следуя за ним и глядя на Элис. Она пристально наблюдала за ними из толпы статистов.

Иван был доволен «своим учеником». В течение всего съёмочного процесса, Дамир ни разу не повернулся спиной к Элис, и режиссёр восхищался его игрой. Зато игра Элис его явно раздражала. Он постоянно делал ей замечания, злился на её упрямство и, в конце концов, прервал съёмки с нервным срывом.

— Не могу понять, что случилось с Элис. — Сказал Дамир Ивану, когда они покидали съёмочную площадку. — Не узнаю её. Да, она самолюбивая и очень гордая женщина, но к работе относилась всегда с высоким профессионализмом. Режиссёр тоже не понимает её состояния. Она так резко с ним разговаривала… Словно шайтан в неё вселился..

— У вас же есть поговорка: «Мед приносят пчелы, а скандал — женщины». — Сказал Иван, с лёгкой усмешкой. Значит у Элис сегодня не счастливый день. А я бы сказал по-другому, по-русски: — «Ей просто сегодня кто-то на хвост наступил». — Иван отвернулся от Дамира и тихо добавил. — На её красный хвост…

— Странно вы, русские, говорите. Разве у женщин есть хвост?

— Не только у женщин, и они у них … красные. Мы ещё говорим о людях, которых невозможно успокоить, что: — «… им вожжа под хвост попала».

Дамир рассмеялся и сказал: — С одной стороны, у вас довольно строгие светские правила… А с другой стороны: вожжа под хвост?

— Да, мы такие. Потому, что так создан мир… Чтоб интересно было…

Иван не договорил, потому что увидел возле машины Дамира Элис. Она пристально смотрела на них и ждала, когда они подойдут. Вместо светской русской красавицы, теперь перед ними стояла красавица турчанка, знающая себе цену.

— Я должна с тобой поговорить. — Сказала Элис, когда мужчины подошли к машине. Она тут же схватила Дамира за руку и поднесла его ладонь к своим губам.

Но он тут же резко одёрнул от неё руку, посмотрел на свою ладонь и удивился. На ладони у большого пальца руки был небольшой порез, из которого уже сочилась кровь.

— Чем ты меня поранила, Элис? Своими ногтями? — Спросил Дамир, с удивлением рассматривая свою рану.

— Я тебя ранила?! — Воскликнула Элис с искренним удивлением. — Ой, извини меня. Я не хотела. Всё из-за чувств к тебе, Дамир! … Я даже не руковожу собой…

— Это заметно. — Дамир пытался понять, чем можно было остановить кровь. — Элис…

Голос его оборвался, потому что девушка вдруг схватила его пораненную ладонь и … приложила к своим губам.

В тот же миг Иван толкнул девушку в сторону, а Дамира тут же повернул лицом к себе. Но Элис это не остановила. Она сделала шаг к Дамиру, стремясь дотронуться рукой до его спины, но Иван тут же встал спиной к спине своего друга, и рука Элис коснулась центра его груди.

— Я же сказал тебе, что его не отдам. — Спокойно сказал Иван и стукнул ладонью в лоб Элис. — Иди к режиссёру и откажись от роли в этом фильме. — Иван быстро повернулся и, толкнув Дамира в центр спины, приказал. — Садись в машину. — Он скривил своё лицо, фыркнул и произнёс. — Господи, больше не могу выносить этот тошнотворно-приторный цветочный запах…

Иван минуту стоял и наблюдал, как его «приказания» выполняли и Элис и Дамир.

Девушка вошла в здание съёмочного павильона, а мужчина сел в свою машину и закрыл глаза.

Прошла ещё минута, прежде чем Иван открыл дверцу машины и сел на переднее сиденье рядом с Дамиром.

— Ты долго меня ждал? — Весёлым голосом спросил он. — Мне пришлось поговорить с твоим режиссёром. Я пытался его успокоить. Представляешь, он хочет избавиться от Элис? И ещё… — Иван замолчал, потёр себе виски и договорил. — Что-то голова болит? Так, о чём я говорил? Ах, да. Ваш режиссёр решил искать новую актрису на роль твоей возлюбленной в фильме…

Дамир смотрел на него с непониманием.

— Ты, что говоришь? — Произнёс он. — Что это было?

— А, что с тобой было? Я пришёл, а ты спишь в машине. Я тебя разбудил и рассказал об … Элис.

— Да… Элис… Она же меня поцарапала, а потом … сосала мою кровь? — Дамир быстро посмотрел на свою ладонь, а потом на Ивана. На его лице было удивление. — А, где рана? Она же кровоточила…

Иван выдержал взгляд друга и ответил. — Ты же спал. И Элис не могла быть и рядом с тобой и одновременно рядом со мной и режиссёром. Да и о какой ране ты говоришь? Даже кровь была? И где она? — Дамир осмотрел ладонь друга, а затем спросил с улыбкой. — Может ты во рту у Элис ещё и клыки видал? А может ещё и хвост у неё был?

Дамир отрицательно мотнул головой и вновь осмотрел свою ладонь.

— Мне всё это приснилось?

— А, что ещё может быть. Ничего, теперь будешь отдыхать. Ваш режиссёр отложил съёмки фильма на месяц. Он будет искать новую актрису, а ты… — Иван вздохнул и, смущаясь, произнёс. — … Я хочу, что бы ты мне помог… Я влюбился, Дамир… Влюбился в рыжую кудрявую голову с большими зелёными глазами, которую увидел в компьтере.

Теперь Дамир потёр себе виски, провёл руками по волосам и произнёс. — Я ничего не понимаю. Сначала Элис… Затем ты со своими хвостами… Потом опять Элис… Моя рана, которая исчезла… Теперь я без работы … И ты ещё влюбился… Я ничего не пропустил?

— Молодец, всё правильно.

— И, что ты от меня хочешь?

Иван смутился, вздохнул и нерешительно произнёс. — Я… боюсь с нею встретиться. А она приезжает в Турцию через неделю. Две недели будет здесь. Она просила меня стать её гидом по городу, а я два месяца здесь работаю, а города не знаю…

Дамир смотрел на него, и улыбка на его лице становилась всё шире и шире.

— Я так понял, что ты просишь меня стать для вас двоих гидом? — Спросил он.

— Да, если можно… Но, если тебе будет с нам скучно, то у Аннушки есть …

Дамир остановил его речь движением руки.

— Успокойся. Я же тебе уже сказал, что… тоже влюбился. И я ещё должен понять, где мне её искать. Я согласен тебе помочь, при условии, что ты не будешь никого мне навязывать в подруги… — Он вдруг на мгновение замолчал и проговорил. — И, кстати, это была моя любимая чашка… Она ещё осталась от мамы… — Дамир с удивлением посмотрел на Ивана и вновь потёр свои виски. — О какой маминой чашке я только что говорил?

Иван махнул рукой перед его лицом и ответил. — Не обращай внимание. Ты, наверное, опять свой сон вспомнил. Поехали. У нас сегодня поистине счастливый день. Всё так хорошо устроилось.

— Поехали. — Задумчиво произнёс Дамир. — Расскажи хоть о своей любимой. И как это можно влюбиться в девушку только увидя её голову в компьютере? Всё-таки, вы русские, странные люди…

— Кто бы говорил?! Ты, в общее, влюбился в женщину, даже не видя её. Влюбился в фантом!

— Ты прав! Хорошо, рассказывай мне о своём рыжем ангеле. Кто она? Откуда и…

— Ты, что заснула? — Услышала Мира голос Анюты. Девушка трясла её за плечо. — Я всё устроила. Мы уезжаем через неделю. Кстати, Пётр Иванович, оказался довольно милым человеком. Он отдал мне даже билеты до Москвы, и снабдил подробной инструкцией.

Мира снисходительно посмотрела на подругу.

— Я спала? — С удивлением произнесла она. — Тогда мне приснился странный сон… В меня влюбился наш директор!.. Осколком чашки я поранила руку… Пётр Иванович пил мою кровь…О, Господи, надо же такому присниться. И, когда я успела заснуть? — Мира заметила удивлённый взгляд подруги и решила сменить тему разговора. — Ты, всё ещё, собираешься в Турцию? Езжай, но… без меня. Пригласи Сонечку. Она молодая. Да и вы вроде сдружились.

— Что? Сонечку? Эту пустоголовую болтушку. Я, что враг себе? Нет. И к тому же я твой ангел, а не её. — Анюта присела у ног Миры и, как собачка, преданно посмотрела ей в глаза. — Мир, прошу тебя, соглашайся. Обещаю, что не буду назойливой в общении. Мы едем отдыхать… Смотреть достопримечательности… Может и в море искупаемся… Мы же никогда с тобой не были на море. И с нами будет … Иван. Он нам всё покажет. Мы можем даже с нашей группой никуда не ходить. Иван будет для нас гидом.

— Ты так зациклилась на своем Иване или на его очках?

Анюта смутилась и ответила. — Я в него влюбилась и ешё… Я его боюсь. Он такой важный…. Учёный… А я всего лишь библиотекарь в школе небольшого городка. Поддержи меня. Будь со мной, когда я с ним познакомлюсь… к тому же, у него есть друг, с которым ты…

Мира остановила её взмахом руки, глубоко вздохнула и ответила. — И, что мне с тобой делать? Соглашаться что ли? — Анюта быстро-быстро закивала головой. — Только при одном условии. Я вас познакомлю, а дальше вы уже сами… И не надо меня ни с кем знакомить… Хорошо? — Она вдруг на мгновение замолчала и вдруг тихо произнесла. — Какие же у неё острые ногти? Проткнула им кожу на моей ладони, а потом ещё и стала кровь сосать?.. Опять он! И он меня ищет? — Мира чуть тряхнула головой и с удивлением посмотрела на подругу, которая так же с удивлением смотрела на неё. — Что со мной?

— Да забудь ты свой сон. — Произнесла Анюта, поднимая подругу со стула за руку. — Вот видишь, как ты устала, да и я тоже. Нам срочно надо отдохнуть. Мы едем в Турцию. Какой счастливый день! Всё так хорошо устроилось. Путёвка… Билеты… Иван…

— Да ты зациклилась на своём Иване! А может у него уже есть девушка?

— Нет. Её нет. Её не должно быть… Я это чувствую. Он меня ждёт. Он и тебя ждёт… Вот увидишь…