Командировка во Вселенную

Часть IV БЛАГОРОДНАЯ ГНИЛЬ

Большие разноцветные пузыри переливались всеми цветами спектра и задумчиво плавали по замысловатым траекториям. Они изредка сталкивались лоснящимися, нервно подрагивающими боками и, испуганно отскочив в разные стороны, медленно вращались на одном месте, будто приходя в себя ог пережитой нежности соприкосновения.

«Я вижу шары. Они очень красивые. — Мысль была изнурительно-тяжеловесной, и пришлось немного отдохнуть, прежде чем начать думать дальше. — Если я могу видеть и осознаю то, что я вижу, следовательно, я — есть. Интересно. Но кто я? Где я? Откуда эти шары? Слишком много вопросов. Слишком сложная логическая цепочка нужна, чтобы ответить на это нагромождение головоломных загадок. Надо сконцентрироваться на чем-нибудь одном, например: «Кто я?» Не знаю. Полная пустота. Никаких вариантов. Но кто-то же задал этот вопрос самому себе: «Кто я?» — значит, этот кто-то есть. Его не может не быть. Ничего не понимаю. Ничего не помню. Я ничего не помню. Я! Я!! Я — существую! Открытие несомненности собственного существования тешит душу и воодушевляет к дальнейшим изысканиям. Главное, теперь есть от чего отталкиваться — Я. Я вижу! Чем я вижу? Дурацкий вопрос. Глазами, конечно! Гениально! У меня есть глаза! И они, наверное, к чему-нибудь прикреплены. Сосредоточиться! У меня должно быть тело. Нужно его почувствовать. Черт! Нет никаких ощущений. Только эти глупые шары крутятся, словно обезумевшие колобки на сковородке. Надо попробовать подвигать глазами. Вот! Если это получится, то можно будет понятъ, с какой стороны у меня ноги».

Глазные яблоки долго не хотели двигаться в своих впадинаx, но главное — не сдаваться. Нужно пытаться еще и еще раз. Сработало!

Подчинившись приказу сознания, взгляд немного сместился, и самый большой шар прыгнул в противоположную сторону. Наверное, этот пузырь здесь самый главный, а остальные — его дети. Нужно понять, что он из себя представляет. Взгляд медленно сфокусировался, и загадочный сфероид потерял туманную размытость, прорисовался четкими контрастными линиями и превратился в обычную лампочку.

Виктор начал приходить в себя. Он наконец-то вспомнил, кто он. Осознал, что лежит на чем-то мягком, что у него кружится голова, его тошнит и ему нестерпимо хочется пить.

— Где я? — Челюсти двигались с натугой, и Виктору приходилось управлять каждой непослушной мышцей своего лица по отдельности. Получалось плохо. Шершавый язык с трудом ворочался в пересохшем рту.

— Ты смотри, очухался! А Че-Че говорил, что если и очнется, то дурачком останется.

В Витино поле зрения вплыла карикатурная физиономия с идиотской улыбкой от уха до уха. Клочья перепутанных рыжих волос, обрамляюших эту жуткую рожу, неопрятно торчали во все стороны.

— Мы летим на Надежду, чудак, — проговорил устрашающий лик и улыбнулся еще шире, рискуя треснуть напополам.

Виктор испуганно икнул и закрыл глаза. События последних дней проявлялись мучительно медленно, как черно-белая фотография в многократно использованном растворе. Надежда — веселая девушка со светлыми волосами. Она когда-то очень нравилась Вите, но зачем он летит на нее?

Вдруг всё стало на свои места. Головоломка сложилась, корявые буквы заполнили все клеточки большого кроссворда, который он называл своей жизнью. Он вспомнил всё: похищение, рудники, возвращение на Землю, свой бросок на автоматчика, свою смерть… Вспомнил и девушку, которая сейчас склонилась над ним, — это была Рита.

— А, это ты, — прошептал он непослушными губами. — А где Элька?

— На соседней койке дрыхнет. — Рита радостно оскалила кривоватые зубы и возбужденно затрясла головой. — Если тебе не в лом повернуть голову, то ты сможешь ее увидеть.

Виктор дернулся, чтобы посмотреть на Элеонору, но его шея отказалась подчиниться, а затекшие мышцы отреагировали на рывок пронзительной болью.

— Грешно смеяться над калекой, — простонал Витя, руками возвращая голову в первоначальное положение. — С ней всё в порядке?

— Она чувствует себя на миллион баксов. Счастлива, что жива осталась, — усмехнулась Рита с непонятным злорадством. — Уже встает, слоняется по каюте и ужасно матерится. Ты всё проспал.

— Долго я был без сознания? — Виктор исподтишка ощупал ногу. Он не забыл, как прыгал по всей Туле с простреленным бедром, а сейчас он совершенно его не чувствовал. С облегчением убедившись, что нога на месте и ее никто не ампутировал, Виктор устало смежил веки. Судя по ощущениям, чаждое веко весило не меньше тонны.

— Четыре дня ты был в полном отрубе, — радостно сообщила Рита. — Хавать будешь?

Вопрос был очень кстати, и Витя слегка оживился.

— Да, хочу, — с энтузиазмом заявил он. — И пить тоже.

— Сейчас всё принесу.

Девушка сорвалась с места, но Витя остановил ее.

— Постой. — Он схватил ее за руку и сам удивился тому, что способен шевелиться. — Скажи… — Витя перевел дыхание и набрал в легкие побольше воздуха. — Скажи, та пуля из автомата попала в меня?

Рита наморщила лоб, вспоминая, про какую именно пулю он говорит. Ей, конечно, не довелось поучаствовать во всех перестрелках, которые устроил Виктор, но и то, что она видела и слышала, уже превысило среднестатистическую норму для рядового землянина.

— Ты имеешь в виду тот момент, когда ты, как полный шизоид, бросился на дауна с «калашом»?

— Ага, — кивнул Витя, слегка ошарашенный ее формулировкой. — Именно этот момент я имел в виду.

— Не-а. — Рита отрицательно мотнула головой. — Очередь прошла мимо. Че-Че помешал бычаре завалить тебя.

«Твою мать! Час от часу не легче, — огорчился Виктор. — Теперь еще какой-то Че-Че нарисовался. Мало мне было ментов, полковниц и предводителей мафиозных кланов, так на, получи еще один сюрприз на палочке».

— Че-Че? — с раздражением переспросил он и оперся на локоть. — Ху из Че-Че?!

— Он не хуиз! — Рита захохотала, еще раз продемонстрировав некрасивую гниловатую пасть. — Это я придумала такую кликуху для Славика. Че-Че — значит «чугунный череп».

— Какой Славик? Корнеев?! — Виктор сам испугался своей догадки, но Ритин ответ подтвердил самое плохое предчувствие.

— Твой дружок, — сказала она, отвернувшись к крану.

— Он что, жив? У него же дырка в башке! — От удивления Витя сел и даже опустил пятки на холодный пол. Бедро, обиженное таким грубым обращением, слегка заныло.

— Никакой дырки в черепушке у него нет. — Рита протянула ему стакан с мутноватой регенерированной водой. — На, дринкни.

— Не держи меня за идиота! Я сам видел, как Кит выстрелил в лоб капитану Корнееву, — возмутился Виктор.

Он решительно ничего не понимал. Если человеку стреляют в лоб, то он обычно умирает. Если, конечно, это человек. Помнится, Петержак говорила, что соглядатай является продуктом сотрудничества имперцев с землянами. Тогда Витя подумал про обычный гибрид, но сейчас…

Он с сомнением принял предложенный Ритой стакан.

— Почему у воды такой мерзкий цвет? — спросил Виктор, брезгливо разглядывая воду на просвет.

— Фильтры засорились. Не бойся, я накидала туда хлорных таблеток, — успокоила его девушка.

— Спасибо.

Виктор заранее сморщился и выпил жидкость с легким ароматом мочи и хлорки. Вкус у воды был еще хуже, чем запах и цвет, но это была жидкость, которую настоятельно требовал его организм. Под девизом «Бывало и похуже» Виктор потребовал вторую порцию напитка и всосал его полностью, с удовольствием прислушиваясь, как в желудке булькает загадочная смесь с большим содержанием аш два о. Рита с готовностью принесла ему третий стакан, но он гордо отверг его, решив, что не стоит чересчур напрягать свой пищеварительный тракт вторичной переработкой человеческих отходов. Виктор всегда скептически относился к уринотерапии.

— Растолкуй мне еще разок насчет ожившего мертвеца, — попросил он, когда полностью утолил свою жажду.

— Че-Че, то есть, я хотела сказать, Слава Корнеев, — начала сбивчиво объяснять Рита. — Он сказал. Я не поняла, но он сам так говорит… Когда он пошел работать в органы, им всем сделали операцию и заменили… эту… как ее? — Она нахмурилась и потерла переносицу, пытаясь активизировать мыслительный процесс. — О! Лобную кость ему заменили на титановую пластину. Вот. Пуля не может ее пробить.

— Забавно. А где он сейчас? — спросил Виктор и некультурно рыгнул. Всё-таки в выпитой им жидкости было слишком много посторонних взвесей.

— Спит на верхней полке. — Девушка ткнула пальцем вверх.

— Это хорошо, что спит, а то я уж начал опасаться, не робота ли к нам подослали. Терминатора, блин!

— Сам ты Терминатор, — раздался недовольный рык из-под потолка. Не думал Виктор когда-нибудь снова услышать этот голос. Он столько времени провалялся без сознания, что еще не успел опечалиться по поводу смерти капитана, а тут оказалось — в этом нет никакой необходимости. Витя даже не нашелся, что можно сказать при таких обстоятельствах. Онлежал, откинувшись на подушку, и пытался согнать с лица довольную улыбку.

— Ты свинья, Витя, — вступилась Рита за капитана. — Че-Че две ночи не спал, пока с тобой и Элькой возился. Пулю у тебя из ноги вынул, всю шкуру заштопал-заклеил…

— Я тебе был, можно сказать, родной матерью, — продолжал возмущаться Славик, не высовываясь со своего второго этажа. — Я тебя с того света достал, отмыл, отчистил, первоклассными наркотиками накачал. Чистейшего спирта сколько извел! А ты мне черной неблагодарностью отвечаешь.

— Да, я такой, — хмыкнул Виктор, но Славик не унимался.

— Ты бросил меня раненого, обескровленного на произвол судьбы и убежал неизвестно куда. Мне пришлось проявлять чудеса медицинской изобретательности, чтобы выжать из безжалостно изуродованного тобой бандюгана, куда ты рванул. Потом я был вынужден взять в плен мирного прохожего и угнать чужую «Волгу», чтобы как можно быстрее найти и спасти тебя, неблагодарный. А ты, после всего, что я для тебя сделал, сравниваешь меня с глупой американской железякой.

— Ладно, отрежь мне язык, — пробормотал Виктор, желая прекратить дружеский словесный понос.

— Не буду! — решительно отказался Че-Че. — Это может сильно обесцветить твою интимную жизнь.

— Заткнись!

— Именно это я мечтал услышать в качестве слов глубокой признательности.

Славик так и не показал свое лицо, но по голосу было ясно, что он скалит зубы. Виктор махнул на него рукой и обратил свое внимание к еще одному новому члену их экипажа:

— Рита, родная, скажи мне, пожалуйста, чистосердечно, как прокурору: ты за каким чертом полезла в эту историю?

— А куда мне было деваться? — Девушка едва заметно нахмурилась. — Кто мне в спину пистолетом тыкал?

— Кто? — Виктор вполне правдоподобно изобразил на лице искреннее любопытство.

— Ты, конечно, дурилка картонная, кто же еще? — Рита присела перед ним на корточки и нагловато посмотрела снизу вверх. — Теперь тебе придется на мне жениться.

— Воркуете, голубки? — Элеонора приподнялась со своего ложа и посмотрела на Риту и Виктора одним глазом. Второй был затянут большим лиловым синяком, слегка украшенным нашлепками из пластыря. Ее радостную улыбку сильно портил рваный шрам на щеке и пересекающий лицо след от ожога, но оголтелый оптимизм, светящийся на мордашке, убивал в присутствующих любые ростки жалости к ее истерзанному телу. Никому не придет в голову сочувствовать счастливому человеку. — Сестричка, — Элеонора щелкнула пальцами, — порцию помоев и компот.

— Легко! — Рита вскочила и побежала к откидному кухонному столику размешивать концентрат.

— Витя, колись: где ты нашел эту прелесть? — спросила Элька, проводив ее глазами. — Как тебе удалось скрыть это от меня?

— Тьфу, тьфу, тьфу. — Виктор зажмурился и поплевал через левое плечо. — Накаркаешь! Я ее вообще не знаю. Она меня в лифте подобрала рядом с твоей тульской квартирой.

— Брось. Вы отличная пара — оба маньяки. Или герои, что, по-моему, одно и то же. — Элеонора ободряюще улыбнулась, обнажив расколотый надвое передний зуб.

— Это слова благодарности? — Витя неожиданно для себя повторил вопрос Че-Че.

— Да. Я прошу больше так не рисковать из-за меня. — Элькин голос стал строгим. — У тебя был медальон, и ты мог спокойно улететь на Надежду. Сам подумай, если бы ты погиб, то у Жака не осталось бы никаких шансов на спасение.

— Ты рисковала из-за меня гораздо больше, когда штурмовала тарокские рудники, — ответил Виктор.

— Во-первых — меньше, а во-вторых… — Элеонора помолчала. — Давай не будем разбираться, из-за тебя или из-за гравитрона.

— Действительно, лучше замните эту тему. — С верхней полки свесился Славик. Его лоб крест-накрест перечеркивали белые полоски лейкопластыря. — Витя, как твое самочувствие?

— У тебя на лбу написано. На букву «X».

— Хорошо, значит. Ты удивительно быстро очухался. — Капитан спрыгнул на пол и с наслаждением потянулся. — Особенно если учесть, что я спутал ампулу антибиотика и гормональный препарат.

— И ты туда же?! Вы что, с Дэном сговорились?

— Теперь ты можешь спокойно заниматься сексом, — захихикала Элька, — беременность тебе не грозит.

— Еще я немного напутал с психостимуляторами, — добавил Слава, загадочно улыбаясь. — Тебе должны были сниться интересные сны.

— Скотина. Ты не врач, а палач. Чугунный череп! Чему тебя учили? Людей калечить?

— И этому тоже, — буркнул капитан.

— Ладно. Странно, конечно, что я остался в живых. — Виктор примирительно махнул рукой. — Я тебе благодарен за то, что не отправился на тот свет гораздо раньше, чем вернулся на эту яхту. Похоже, мне повезло с друзьями.

— А нам повезло, что у нас есть ты, — сказала Элька. — Кстати, ты случайно не замерз?

— Нет, здесь тепло. — Виктор пожал плечами и только сейчас заметил, что совершенно не одет. Он лежал на койке голый. Перебинтованное и испачканное пятнами антисептических средств тело показалось ему сейчас омерзительным — кривоватые волосатые ноги, выпуклый округлый животик, руки с переразвитыми от тяжелой работы на рудниках мышцами.

— Не смущайся. — Рита бросила уничтожающий взгляд на Эльку, проворно нырнула под койку и достала оттуда кучу окровавленных тряпок. — Это твои вещи. Надень пока. Прилетим, я всё постираю.

Виктор с благодарностью принял обноски и натянул на себя свою пришедшую в полную негодность одежду. Окровавленная рубашка и простреленные брюки — вот всё, что осталось от его небогатого гардероба. Он уже хотел спросить, где его куртка, которую он надел, когда был дома, прямо перед сумасшедшим перелетом в Тулу. Но, посмотрев на Эльку, Витя быстро проглотил свой вопрос: ее коротенькое платьице было перешито из его зимней куртки. «Точно! — вспомнил он. — Элеонора же была совсем голая, когда я нашел ее в подвале».

Пока Виктор вставал с койки и приводил свой облик в coответствие с общепринятыми представлениями о скромности, Элька решила, что сейчас единственное, чего не хватает всем присутствующим, — это высокопарной прочувствованной речи. Она вылезла на середину каюты, встала рядом с пилотским креслом и проникновенно произнесла:

— Дамы и господа, я рада приветствовать теперь уже всех вас на этой яхте. — Она с некоторым высокомерием кивнула Виктору. Тот не остался в долгу и, прикрыв рукой лохматуюдыру на рукаве, поклонился ей чуть ли не в ноги. Заодно он проверил, как функционирует его позвоночник. Элька скривилась и продолжила: — Несмотря на сарказм некоторых присутствующих, я хочу сказать огромное спасибо всем за то, что вы не оставили меня в беде. Я вам очень признательна.

Виктор закрыл лицо ладонью и смахнул несуществующую слезу. Элька пронзила его взглядом, испепеляющим, как выстрел из бластера, и, не снижая пафоса, обратилась к более благодарной аудитории в лице Риты и Славы.

— Друзья, мы близки к нашей общей цели. Прошу вас не забывать об этом. Каждый из нас получит то, что хочет. Че-Че получит свой диффузный телепорт. Рита покорит сердце Виктора. Я верну себе Жака.

— А я? — спросил Витя голосом обделенного медом Винни Пуха. — Что получу я?

— Ты? — Элеонора озадаченно поскребла свои заляпанные зеленкой волосы. — Хочешь яхту?

— Хочу! — немедленно согласился Виктор. — С паршивой овцы…

— Она твоя. Я только иногда буду одалживать ее у тебя. Ненадолго.

— Мы на месте. — Че-Че, сощурившись, смотрел на монитор, расположенный над пультом управления. — До Надежды сто километров. Где будем высаживаться?

— Ну и глаза у тебя, — восхитилась Рита. Она единственная обратила внимание, что между Славой и экраном, на который очень мелким шрифтом выводилась полетная информация, было не меньше восьми метров.

Элька и Виктор одновременно бросились к пилотскому креслу и, столкнувшись лбами над контрольной панелью, злобно посмотрели друг на друга.

— Я главная, — решительно и очень по-детски заявила Элька, пытаясь занять кресло.

— Это моя яхта, — ответил Виктор, отпихивая ее в сторону.

— Разрешите, — сказал Че-Че и, вежливо отодвинув спорщиков, занял место перед пультом. — Я слушаю ваши предложения. Где будем высаживаться?

— Будем высаживаться там, где взлетали, — потребовала Элька.

— Что мы там забыли! — не согласился Виктор. — Высадимся на базе. Дэн уже соскучился.

— Прошу изъясняться попроще, — насмешливо потребовал Слава. — Какая база? Где взлетали? Явки, адреса, фамилии, пожалуйста.

— Между пирамидой и лесным озером, — убито прошептал Витя. До него начало доходить, что они попали в довольно неприятную историю. Им удалось привезти доктора, но как искать «Эльсидору» на поверхности огромной планеты, они непредусмотрели.

— Координаты какие? — переспросил Че-Че, ставший очень серьезным.

Элеонора обиженно запыхтела, не зная, что сказать. Слава, убедившись в полной беспомощности своих новых друзей, хлопнул ладонью по какой-то кнопке, подключив к экранам внешние видеодатчики. Через три монитора в каюту хлынули краски, пугающие своей яркостью и утонченной гармоничностью.

— Надежда, — радостно выдохнула Элька

Яхта как раз пролетала над границей дня и ночи, и перед восхищенными глазами путешественников полыхала полоса восхода. Атмосфера планеты переливалась розовым и голубым. Золотистые хвосты облаков тянулись из сумеречной синевы в изумрудное утро. Лиловые кляксы набухших дождем туч, словно обрывки ночи, ползли по дневной стороне, беспорядочно озаряясь вспышками молний. Гладь океанов, шероховатость гор и зеленый простор лесов очаровывали и успокаивали. Не опошленные дорогами и вспаханными полями равнины, не изгаженные городской застройкой излучины рек, и застолбленные нефтяными платформами морские дали — не тронутая человеком природа. Похоже, именно об этом думали все, не в силах оторвать глаз от воплощенного в реальность рая.

— Ребята, когда мы закончим здесь все наши дела, давайте забудем дорогу в эти края, — прошептала Элька. — Этот мир слишком хорош для разумных.

— Я лично отформатирую память бортового компьютера, — пообещал Виктор. «И убью всех присутствующих, иначе кто-нибудь обязательно проболтается», — добавил он про себя.

— Так где же всё-таки мы будем высаживаться? — с показной терпеливостью, но уже скрипя зубами переспросил Че-Че.

— Не кипятись, Чугунный Череп, Элька Подбитый Глаз знает, что делать. — Элеонора улыбнулась. — Как гласит древняя мудрость: если чего-нибудь не знаешь, нужно у кого-нибудь спросить.

— Я только этим и занимаюсь! — рассвирепел капитан Корнеев.

— Витя… — Элька повернулась к Виктору и с видом интеллектуальной победительницы произнесла: — Свяжись с Дэном, выясни у него координаты. Пусть наш имперский агент успокоится.

— Яволь, фрау адмирал. — Витя немедленно признал, что он туп как пробка, если не сумел своим умом дойти до такого простого решения. Он резко сдвинул вместе голые пятки и вытянулся во фрунт. Элеонора подхватила их старую игру и, глядя на него снизу вверх, грубовато потрепала его по щеке.

— Ду бист гуд зольдат.

Воодушевленный, Виктор согнал с пилотского кресла вальяжно развалившегося там Че-Че и защелкал клавишами настройки радиосканера.

— Есть сигнал! — провозгласил он и слегка подавленно добавил: — Даже два.

— Дешифруй! — Элеонора встала у него за спиной и впилась глазами в мониторы.

— Несущая стандартная. — Виктор был очень серьезен. — Подключаю первый канал.

Из динамиков раздался чужой голос, говорящий на непонятном языке.

— Твою мать! — не сдержалась Элеонора.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Виктор.

— Ни слова. Но я узнаю язык — это один из диалектов Империи.

— Как ты догадалась? — удивилась Рита.

— Артикли «дру», «мег» и «зар» часто повторяются. Их ни с чем не спутаешь. Скорей всего кому-то удалось спастись со взорванного крейсера.

— Я должен буду доложить об этом, — озабоченно сказал Че-Че.

— Обязательно доложишь, — кивнула Элеонора и обратилась к Виктору: — Давай второй сигнал.

— Император был уверен, что погибли все. — Виктор перещелкнул тумблер. — Это сигнал бедствия.

— Локализуй.

Витя быстро рассчитал координаты источника SOS и вывел увеличенное изображение нужного участка поверхности планеты на центральный монитор. Он без труда узнал изгиб побережья, песчаную косу и пляж, на котором много раз валялся, маясь от безделья. Рядом был лесной массив, а за чередой холмов выжженные прогалины на месте падения «Эльсидоры».

— Это наша база, — сказал Эля.

Виктор раздраженно хлопнул ладонью по пульту.

— Какие мы идиоты! Оставили Дэна одного!

— Отставить сопли! — приказала Элька. — Мы высадимся на базе и…

— Нарвемся на засаду, — перебил ее Че-Че. Он перегнулся через пульт и ткнул пальцем в экран. — Они могли подготовиться к нашей встрече.

— Капитан Корнеев, — голос Элеоноры стал жестким, и забавная шепелявость, появившаяся у нее вместе с трещиной в зубе, зазвучала змеиным шипением, — меня не интересует твое мнение. Скажи мне лучше, на чьей ты стороне?

Че-Че втянул голову в плечи и, казалось, даже стал меньше ростом.

— Я не знаю, — тихо пробормотал он. — Я должен подумать.

Элеонора нахмурилась. Она внимательно смотрела на Славу. Тот как будто окаменел. На его лице застыло задумчивое выражение. Казалось, он в уме производит сложные вычисления. Элька пыталась угадать, что происходит в душе капитана. Ему предстоял довольно сложный нравственный выбор. С одной стороны, судьба землян, с другой — имперцы, на которых он работает. Она не знала, что мозг Че-Че устроен не совсем обычно. Все этические нормы в нем были выражены конкретными цифрами. Капитан просто подсчитывал приоритеты. Приказ выяснить намерения гридеров имел более высокий рейтинг, чем вновь возникшее требование не убивать официально мертвых членов экипажа имперского крейсера. Если гридеры узнают, что Элька хоть как-то связана с имперцами, то операция будет провалена.

— Разрешите принять участие в операции, — смиренно попросил он.

— Разрешаю. — Элькины глазки подозрительно сузились. Корнеев не знал, что еще вчера она собиралась убить его, и если бы он в свое время не спас ей жизнь, то, без сомнений, получил бы заряд из бластера, когда спал. — Оружие и панцири в стенном шкафу. Приготовь три комплекта, — пробормотала она.

— Ой, ребята. Похоже, я действительно попала не на свое место, — запричитала Рита.

— Поздно. Будешь координировать наши действия. — Элеонора усадила перепуганную девушку в пилотское кресло и начала показывать кнопки, шкалы и переключатели, а Виктор решил помочь Че-Че разобраться с вооружением.

Корнеев со знанием дела извлекал обоймы из стареньких «эстрихов» и навороченных «ихвиллов». Виктор быстро проверял заряд батарей и, щелкая предохранителями, ждал, пока нежно не загудят конденсаторы и не замигают индикаторы готовности к стрельбе. Все бластеры были в идеальном состоянии.

Витя нашел под койкой свои любимые шахтерские башмаки, заткнул за пояс мощный «ихвилл» и почувствовал себя готовым к решению любых проблем.

— У вас всё готово? — Элеонора закончила курс молодого бойца с Ритой и жаждала дальнейших действий.

— Так точно. — Че-Че протянул ей бластер и наушники с вмонтированным микрофоном и передатчиком. — Только с панцирями накладка.

— В чем дело?

— На яхте есть только один панцирь.

— Вите он будет в самый раз, — решила Элька.

— Я как все!

— Надевай — не снижай наших шансов. — Элеонора, легко преодолевая слабое сопротивление Виктора, помогла ему упаковаться в неудобную металлизированную конструкцию, напоминающую рыцарские латы, и звонко хлопнула его по спине. — Пойдешь первым. Я буду держать гиперпереход активным. Если что-нибудь будет не так — сразу возвращаемся.

— С тех пор, как я поехал в ту треклятую командировку, у нас всё не так, — пробурчал Витя.

— Вперед. — Элеонора ободряюще улыбнулась и, покосившись на Корнеева, включила телепорт.

Витя сжал во вспотевшей ладони пехотный бластер и прыгнул в цветной лучистый шар. Через долю секунды он был на Надежде. Шлепнувшись всем телом в траву, Виктор направил ствол лучемета в сторону ближайшего куста, готовый открыть огонь при первом признаке опасности. Но куст вел себя вполне миролюбиво. Деревья тоже не проявляли никакой агрессивности. А кроме них, Виктора и стрекозы, приземлившейся на ствол «ихвилла», здесь больше никого не было. Немного полежав и отдышавшись, Витя доложил на яхту:

— Всё спокойно. — И тут же услышал тихий шорох у себя за спиной.

Это Че-Че, выпрыгнув из шара, укрылся за деревом и взял под контроль тылы. Последней появилась Элеонора. Она залегла рядом с Виктором. Довольно долго все трое напряженно всматривались в лесную чащу. Убедившись, что Надежда оправдала свою репутацию мирной планеты, Витя перестал изображать бдительную враждебность и, согнав со лба большую бабочку с мягкими пушистыми крыльями, встал во весь рост.

— Кончайте играть в «коммандос», здесь никого нет, — сказал он. — Далеко до нашей хижины?

— Пять километров. Я решила перестраховаться. — Элеонора смущенно запихнула бластер за пояс. — Надеюсь, Дэн подал сигнал бедствия не по пьяни.

— А я как раз на это и рассчитываю. — Виктор сорвал со склоненной к земле ветки сочный плод и с громким чавканьем откусил кусок. Жадно проглотив его, он сказал: — Я пойду впереди, вы за мной на пределе видимости.

Элька кивнула. Витя широко зашагал, внимательно высматривая свой любимый фрукт без названия — зеленый, с мохнатыми бочками и черными пятнышками на шкурке. Чем больше пятнышек — тем вкуснее. Игра в войну Виктору порядком надоела. Он решил, что, когда закончится вся эта эпопея с Жаком, он обязательно вернется домой и больше никогда, ни на секунду носа не высунет с родной планеты.

— Не туда, — услышал он в наушниках повеселевший голос Риты. — Вы идете не туда. Побережье в противоположной стороне.

Витя хмыкнул и изменил направление на сто восемьдесят градусов. Ему нравилось гулять по джунглям, несмотря на туповатую боль в ноге, теперь уже только напоминающую о почти зажившей ране. Правда, очень сильно раздражал бронежилет, и бластер в руке казался ненужной, бессмысленной тяжестью.

Он весело шел по мягкой травке, стараясь не обращать внимания на крадущихся сзади друзей. Они слишком серьезно относились к этому мероприятию. Неужели они думают, что можно незамеченными подобраться к хорошо подготовленной засаде, удивлялся Виктор и оглядывался по сторонам не для того, чтобы высмотреть врагов, а чтобы определить свое местоположение и узнать, сколько еще осталось идти. Наконец показались знакомые деревья и кустик, под которым он очень любил вздремнуть после обеда. Он резко замедлил шаг, а увидев среди стволов хижину, и вовсе остановился, дожидаясь отставших Элеонору и Славика.

Все трое долго смотрели сквозь листву на сиротливо распахнутые двери и ставни бревенчатой избушки, не решаясь двинуться вперед и, возможно, убедиться в своих самых плохих предположениях.

— Я пошел, — сказал Виктор, прерывая затянувшееся молчание, и поправил скособочившийся панцирь. — Прикройте меня.

Неудобная, плохо пригнанная амуниция не позволяла перемещаться быстрыми короткими перебежками, как ему хотелось, и поэтому Витя просто двинулся вперед, готовый в любой момент упасть на землю, чтобы дать своим друзьям возможность открыть огонь. Он шел настолько медленно и осторожно, что какая-то пичуга, зазевавшись, не заметила его приближения и с обиженным писком выпорхнула прямо из-под ног. Хлопнул выстрел, и обугленный трупик шлепнулся на траву.

«Идиоты! — подумал Виктор про своих соратников. — Но реакция хорошая, и меткость отменная, хотя нервишки у ребят шалят. Интересно, кто стрелял? Похоже, что Че-Че. Элька бы и в птицу не попала, и мне бы полголовы снесла».

Виктор приблизился к крыльцу, каждую секунду ожидая увидеть лазерную вспышку в окне или услышать под ногой неприятный скрип минного взрывателя. Медленно, будто на эшафот, поднялся по ступеням на веранду. Дальше можно было не идти. Уже понятно, что с Дэном случилась беда: на полу валялась портупея с бластером и включенным передатчиком, а на столе стояла недопитая бутылка вина. Надеяться на то, что однорукий оставил оружие и пошел искупаться, не стоило, так как он даже в море плескался с лучеметом, ни на секунду не доверяя ласковой Надежде. Он любил повторять: «Во всей Вселенной есть только одно место, где человек может почувствовать себя в относительной безопасности. Это место — могила». Опасения Дэна оправдались. Надежда показала свой недобрый оскал. Кстати, недопитая бутылка всегда была для Дэна плохой приметой. Он считал, что истина в вине, а если быть точным, то на дне бутылки. А если быть совсем точным — на дне второй бутылки. Виктор не помнил случая, когда однорукий не докопался бы до истины.

Для порядка осмотрев дом, Виктор убедился, что похитители убрались восвояси и рядом никого нет. Взмахом руки он подозвал Эльку и Че-Че, прятавшихся в кустах и внимательно наблюдавших за каждым его действием.

Все собрались на веранде. Элька подняла с пола портупею и отключила передатчик.

— Тело не нашел? — спросила она у Виктора. Тот покачал головой:

— Нет. Надеюсь, его не убили.

— А я надеюсь, что он уже мертв. Так было бы лучше для всех, — жестко заявила Элеонора. Виктор скривился, как будто кто-то в его присутствии пил бензин из грязной канистры. Его всегда раздражала Элькина беспощадность и прямолинейность. Хотя мысленно он с ней и согласился.

— Скорей всего его просто обезоружили и увели, — сказал Виктор. — В последний момент он успел нажать кнопку на рации и подать SOS, чтобы предупредить нас об опасности.

— Что думают имперские спецслужбы? — Элеонора повернулась к капитану.

— Спецслужбы полагают, что он вполне мог пойти за грибами и заблудиться, но опыт учит…

— Хорошо, если заблудился, — вздохнул Витя.

— Опыт учит рассчитывать на худшее. Готовьтесь к войне, господа. Ваши враги уже знают о вас всё.

На веранде повисла гнетущая тишина. Только ветер шелестел листьями в кронах деревьев и прибой тихо шебуршил гальку на пляже. Виктор взял со стола бутылку вина, сделал из нее большой глоток и с размаху разбил о дощатые половицы. От звона все вздрогнули. Че-Че даже схватился за рукоять лучемета.

— Рано хороните однорукого, — ухмыльнулся Витя. — Дэн еще нажрется на наших похоронах.

Он поднял с пола осколок, затем отобрал у Эльки рацию, положил ее на стол и нацарапал на столешнице рядом с передатчиком: «Мы на связи. Э. и В.». Элька, настороженно следившая за ним, утвердительно кивнула и, отвернувшись, сказала в микрофон:

— Алло. Мы возвращаемся.

— Милости прошу, — сразу откликнулась Рита.

Снова оказавшись на яхте, Виктор первым делом сбросил с себя панцирь и устало прилег на койку. Че-Че предложил осмотреть раны, и он покорно согласился. Прогулка оказалась слишком изматывающей, и нога сильно разболелась. Славик профессионально размотал повязку, причем последний слой бинта он снял резким сильным рывком. Виктор ожидал чего-то в этом роде, но коварный Че-Че предварительно заговорил ему зубы пошлым анекдотом. Витя дернулся от неожиданной боли и беззлобно обругал доктора.

Элька, погруженная в свои тягостные мысли, смотрела на них с укором. На ее лице легко читалась мысль о том, как ей хотелось бы иметь их проблемы.

— Мы все погибнем, — наконец промолвила она, — и это случится сегодня.

— Я не хочу умирать, — быстренько сообщила Рита.

— Надеюсь, что пророк из тебя такой же, как и штурман. — Виктор отвлекся от увлекательного созерцания слегка затянувшегося пулевого отверстия на своем бедре. — Изложи свои рассуждения по порядку, пожалуйста.

Элька зевнула, демонстрируя полное равнодушие к своей дальнейшей судьбе.

— Дэн в руках имперцев, — сказала она. — Я не думаю, что мы сможем победить их втроем.

— Вчетвером, — поправил ее Виктор, но, взглянув на поникшую Риту, согласился: — Втроем. Но мы можем оживить команду «Эльсидоры» и развязать первую в истории этой планеты мировую войну с кем угодно.

— Дэн в плену, — напомнила Элька.

— Ну и что? Мы займемся этой проблемой позже, — начал спорить Виктор, хотя хорошо понимал, что говорит несусветную чушь.

— Имперцы узнали от него о нас, о яхте, об «Эльсидоре», о гравитроне. — Она грустно развела руками. — Я уверена — он рассказал им обо всём и нас уже ждут рядом с холодильником. У этих и Карбышев бы заговорил.

— Думаешь?

— Детектор лжи, сыворотка правды, сканирование мозга. Иглы под ногти, наконец. — Элька шмыгнула носом и часто заморгала, с трудом сдерживая подступившие к глазам слезы.

— Богатый у них арсенал для обострения честности. — Виктор помог Че-Че затянуть повязку, придержав узелок. — Мы все покойники, но идти надо, — подвел он неутешительный итог. — Кстати, я давно хотел выяснить, правду ли попы говорят о загробной жизни. Че-Че, ты как считаешь?

— Факты, приведенные Рэймондом Моуди, интересны с точки зрения…

— Я не о том, — прервал его Виктор. — У нас есть выбор. Проклятый выбор. Один вариант: свалить отсюда и дожить отмеренные нам годы в тихом месте, на симпатичной планете с мягким климатом и с мертвецами в душе, которые никогда не отпустят нас в этом мире и встретят на пороге того. Второй вариант — попытаться спасти всех на свете и самим присоединиться к этим мертвецам здесь и сейчас. Твое мнение, Че-Че?

Витя специально назвал капитана Корнеева легкомысленным дружеским прозвищем, чтобы дать понять — речь идет о его личном выборе, а не о служебном долге. На этот раз вопрос жизни и смерти — частное дело агента.

— Какие у нас шансы? — спросил капитан, аккуратно укладывая в шкафчик медикаменты и бинты.

— Нулевые.

— Пошли, — легко согласился он.

— Это ваши дела, — взвизгнула Рита. — Я жить хочу. Вы все психи!

— А тебя никто не приглашает. Это вечеринка для избранных, — отрезал Виктор. — Если мы не вернемся, полетишь на Землю сама. Жить захочешь — и с пультом управления разберешься.

— Я одна пойду. — Элеонора встала. — Если через час не вернусь, значит, на «Эльсидоре» засада.

Она быстро шагнула во вспыхнувший вдруг шар гиперперехода, который, приняв ее, мгновенно погас. Элькин поступок был полной неожиданностью для присутствующих. Виктор, прыгнувший вслед за девушкой, беспомощно шлепнулся на твердый пол.

— Ненавижу глупых женщин, — крикнул он и бросился к пульту.

— Включай переход, — торопил его Че-Че, запихивая за пояс лучеметы и рассовывая по карманам запасные обоймы.

— Не могу, — застонал Виктор. — Она заблокировала пульт на трое суток и поставила пароль. Чушка!

— Вызывай ее по рации.

— Она оставила передатчик здесь! Медальон она тоже не взяла! Как она собирается вернуться?!

Слава оттолкнул Виктора от пульта управления. Его пальцы стремительно забегали по кнопкам, как пальцы музыканта по клавишам рояля. Он щелкал переключателями, а его глаза в это время следили за цифрами, бегущими по мониторам.

— Подобрать код невозможно. — Че-Че ввел еще несколько комбинаций. — Зараза! После четвертого варианта — виснет. Обесточь пульт!

— Где? — Виктор заметался по каюте, цепляясь за все углы и сбрасывая на пол пластмассовую посуду. — Где?!

— От двигателей идет силовой кабель. Там есть разъем. Разомкни его!

— Есть! — Виктор дернул за толстый провод, торчащий из-под кухонного столика. Свет погас. Резко упала температура.

— Врубай обратно! — приказал Че-Че.

Замигавшие лампочки осветили заиндевевшие стены и склонившегося над пультом Славика.

— Пароль не стерся из памяти, — доложил он неутешительную весть и, присев на корточки, содрал кожух, прикрывавший внутренности пульта. Обнажились разноцветные клубки, состоящие из переплетенных шнуров, пыльных лампочек и печатных схем. Некоторые платы болтались на припаянных к ним проводах, никак больше не закрепленные.

Че-Че уверенно влез во всю эту электронную неразбериху с головой и начал что-то высматривать. Минуты текли томительно долго. Виктор не дышал, стараясь не мешать работе мастера, а Рита загадочно улыбалась и что-то тихо напевала себе под нос. Витя попытался разобрать слова, но, кроме «ну зачем тебе охотиться на людей», ничего не понял. «Совсем рехнулась», — решил он.

Че-Че закончил осмотр и полез рукой куда-то в глубь электропотрохов. Громкий щелчок, вонь перегоревшей изоляции, и неожиданно гиперпереход открылся. Виктор, не задумываясь, прыгнул в него. Так прыгает хорошо натасканная овчарка, услышавшая команду «Фас». Упав на землю рядом с огромным, покрытым трещинами корпусом «Эльсидоры», он откатился в сторону, освобождая место для Че-Че. Вокруг всё было мирно и спокойно. Неизменная Надежда невозмутимо шелестела листьями эвкалиптов и плескалась морской водой о песчаный пляж. В ярко-синем небе блестело умытое недавним дождем солнце, по ржавому борту разбитого звездолета струилась изумрудная поросль плюща, но Вите сейчас не было никакого дела до того, как будет выглядеть его могила. Он не взял бластер и мог надеяться только на Че-Че, у которого можно будет позаимствовать оружие. Славик не заставил себя долго ждать. Виктор подумал, что природа не дала человеку третьего глаза на затылке именно для того, чтобы он всегда нуждался в друге, готовом прикрыть беззащитную спину.

— Не стреляйте, — раздался из кустов Элькин голосок. Через секунду появилась и она сама. — Чего приперлись? Я же сказала, что одна пойду.

— Ты уже ходила одна. За доктором, — напомнил Виктор, поднимаясь на ноги и опасливо поглядывая на заросли кустарника. — Еще раз так сделаешь, и тебе потребуется серьезная стоматологическая помощь. Всё тихо?

— Да. Засады вроде нет.

— Засада тем и хороша, что никогда не знаешь точно: есть она или нет. Предлагаю укрыться в этих обломках и заняться тем, зачем мы сюда, собственно, и прибыли.

— Разумно, — согласилась Элеонора. — Риту берем с собой. Витя, ты медальон не забыл?

— Ношу его, как нательный крест, ну, или как жетон для опознания моего трупа.

— Шутить изволишь. — Элька кисло улыбнулась. — Тащи сюда девчонку, и пойдем к шлюзу.

Корабль встретил их мигающим аварийным освещением, удушливым запахом гниющей резины и огромным количеством мокриц, облюбовавших потрескавшуюся еще при падении обшивку стен. Бледная плесень затянула пол и потолок тонкой склизкой пленкой и сделала интерьеры «Эльсидоры» похожими на внутренние помещения скитмурского десантного бота. Виктор не удивился бы, если бы встретил здесь насекомое размером с человека. Тем более что одного паука, чуть побольше ладони, он успел заметить в боковом коридоре. Жизнелюбивая флора и фауна Надежды решительно оккупировала новые для себя территории. Вот только виды животных и растений, поселившиеся здесь, были на редкость омерзительны.

— Круто! — восхитилась Рита. — Здесь здорово! Я тащусь.

— В тарокском могильнике покруче будет, — сказал Виктор, брезгливо стряхивая с рукава бабочку с серыми крыльями. Она прилетела из недр корабля и облюбовала его плечо в качестве промежуточного аэродрома.

— Из корабля никто не выходит без моего разрешения. — Элеонора, на правах старшей, начала раздавать приказы. — У шлюза будем дежурить я и Виктор.

— Можно заминировать подходы к кораблю, — предложил Витя.

— Правильно, сделай это. Доктор займется разморозкой экипажа. Рита будет ему помогать.

— Мне не нужны помощники, — решительно отказался Че-Че. — Возитесь с ней сами.

— Охранять шлюз я ей тоже не доверю. — Элеонора уперла кулаки в бока.

Рита поджала губки.

— Ты считаешь, я не справлюсь с лучеметом? — спросила она. — Между прочим, я тебе жизнь спасла, а ты относишьсяко мне как к пионерке. Знаю, ты Витю ревнуешь. У вас с ним что-то было.

Виктор покраснел до кончиков ушей и тихо порадовался, что в коридоре царит полумрак и никто этого не видит.

— Я тебе не доверяю, потому что ты — анчутка малахольная, а с кем я трахаюсь — это мое личное дело! — Витя увидел, как Элькина рука потянулась к торчащему из-за пояса бластеру.

— Всем молчать! — Славик схватил готовых сцепиться девушек за шкирки. — Кулачный бой отложим на потом, тем более что вы в равных весовых категориях и схватка обещает быть интересной. Короче, Рита идет готовить еду.

— Кстати, про поесть мы совсем забыли. — Виктор обрадовался найденному капитаном Корнеевым дипломатическому решению конфликта.

— Все мужики одинаковые, — примирительным тоном подвела итог обиженная Рита, — лишь бы брюхо набить. Ладно, состряпаю вам хавчик — пальчики оближете. Где тут у вас кухня?

— Я сейчас всем покажу рабочие места. — Элеонора почти успокоилась. — Прошу вас запомнить, что мы живы, пока имперцы не раскололи Дэна. Как только они узнают про «Эльсидору», нас ждут большие неприятности, поэтому в случае нападения каждый дерется и спасается в одиночку.

— Но… — Че-Че хотел что-то возразить.

— К черту товарищество. — Элеонора топнула ногой. — Услышал выстрелы — беги и прячься. Место встречи — избушка, откуда похитили Дэна. Первый, кто увидит врагов, — бьется до тех пор, пока не сядут батареи, а потом умрет. Понятно?

— Первый раз, что ли? — Виктор почесал повязку на руке. — Плавали — знаем.

— Витя, на пост!

— Я уже на страже социалистической законности — любимый город может спать спокойно.

— Вы двое — за мной. — Элька увела Че-Че и Риту, а Виктор растянулся всем телом на прохладном полу.

«Как вы мне надоели, — подумал он, — анчутки малахольные. Интересно, где Элька подцепила такую роскошную идиому?» Размышляя о сложных прелестях русского языка, Витя задремал, и, когда вернулась Элеонора, он откровенно храпел, пугая своим рыком тихих многочленистых обитателей шлюзовой камеры. Элька растолкала его довольно грубо, но высказывать свое осуждающее «фи» по поводу сна на посту в условиях военного времени не стала — она просто сунула ему в руки фонарь и посоветовала найти более приспособленное для отдыха помещение. Виктор убрел в чрево корабля, привычно огибая острые углы. Сначала он навестил камбуз, чтобы выяснить, не грозит ли всем им в ближайшее время смерть от голода. Разжившись пачкой засохших галет и несильно обгрызенной крысами плиткой шоколада, он немного понаблюдал, как Рита истребляет стайки грибов, покрывших столы и плиту. Посочувствовав ее скорбному труду и не выразив никакого желания оказать посильную помощь несчастной Золушке, он направил свои стопы в медпункт, изредка сверяя маршрут с кое-где уцелевшими указателями.

Доктор стоял у книжной полки и занимался изучением медицинской литературы. Способ изучения был несколько необычным, но Виктор подумал, что для человека, состоящего на службе всесильной Империи, методика вполне нормальна. Че-Че брал с полки книгу и быстро пролистывал, потом ронял ее на пол и брал следующую. Горка толстых томов уже достигла коленей Славика. Лишь один он отложил в сторону. «Практическое зомбирование», — прочитал Виктор серебристое тиснение на обложке. «Надо будет ознакомиться на досуге, — решил он. — Должно быть, занятная книжица». Вообще, Витя испытывал некоторую слабость к медицинской литературе. Самой страшной книгой, которую ему довелось прочитать, было подробное руководство по ампутации нижней челюсти. Поверхностно изучив технологию применения разнообразных пил, фрез, сверл, скальпелей и ярко представив, как всё это выглядит в реальности, он не мог спокойно спать три ночи и стал с большим скепсисом относиться к попыткам Стивена Кинга запугать читателей.

— Что-нибудь нашел? — спросил Виктор у доктора, устраиваясь в зубоврачебном кресле и неодобрительно разглядывая бормашинку.

— Ничего хорошего. — Че-Че бросил на пол последнюю книгу. — Попробую еще поискать в компьютере, но боюсь, что не смогу сообщить Элеоноре ничего утешительного.

— Дэн говорил, что они вполне удачно разморозили корабельного кота.

— Во-первых, кот замерз, пребывая в добром здравии, а экипаж, как рассказала Элька, находился в глубокой коме, прежде чем попал в холодильник. — Че-Че склонился над грудой медикаментов, высыпавшихся из разбитого шкафа, и начал отбирать какие-то пузырьки, коробочки, ампулки и составлять их в аккуратный рядок.

— А во-вторых? — спросил Виктор, не дождавшийся продолжения объяснений.

— Нервная система кота достаточно проста и на девяносто процентов регулируется инстинктами и только на десять приобретенной в течение жизни информацией.

— Ну и?..

— При глубокой заморозке, а если быть точным, при разморозке по той методике, которой пользовался корабельный врач, вся приобретенная информация теряется. У кошек, особенно у домашних, которые всю жизнь остаются котятами, это не играет существенной роли, а вот для людей отсутствие жизненного опыта весьма критично. Инстинктов у нас крайне мало.

— Значит, у всех, кого мы разморозим, будет полная амнезия?

— Да. Мы достанем из холодильника существа не сложнее турнепса. В психическом отношении.

— Бедная Элька. — Виктор сжал ладонями виски. — Она этого не переживет.

— У меня есть некоторые задумки. Гридерская фармакология очень интересна и поучительна, но, чтобы узнать, как она подействует на гуманоидов разных типов, нужно ставить опыты. Много бесчеловечных опытов на людях. — Че-Че сгреб с пола отобранные лекарства и перенес их на стойку рядом с операционным столом. — Так что иди за санкцией к нашей начальнице. Спроси, сколько мусорщиков мне можно угробить перед тем, как я смогу гарантировать успех разморозки Жака. Я пока поищу скафандр. Надо добыть из вашей морозилки первое тело для эксперимента.

С тяжелым сердцем Витя дошел до Элеоноры. Долго объяснять ей ситуацию не пришлось. Вердикт командира был прост и жесток, как сама жизнь: Жака и Дифора пока не трогать. Со всеми остальными капитан может поступить по своему усмотрению. Если очень нужно, то пусть потрошит и Дифора.

Виктор, переступив через себя, согласился с людоедским приказом, хотя и подумал, что, наверное, поторопился, содрав со своей груди свастику. Только фашисты ставили опыты на живых людях! Но если посмотреть с другой стороны, экипаж «Эльсидоры» — это груда замороженных овощей. Они мало чем отличаются от мертвых. Пожертвовать несколькими трупами для того, чтобы вытащить с того света остальных, вполне допустимо и даже не очень противоречит христианской морали.

Когда Витя вернулся в медпункт, всё уже было готово к операции. Похоже, Че-Че не сомневался в том, что санкция на убийство будет получена. Тело незнакомого Виктору матроса, покрытое слоем инея, лежало на операционном столе.

— И каков будет приказ командира? — поинтересовался Че-Че.

— Можешь убить всех, кроме капитана корабля и хозяина.

— Отлично. Будешь мне ассистировать.

— Я не умею. — Виктор попытался увильнуть от неаппетитной миссии.

— Делай то, что я скажу, и всё будет в порядке, — не терпящим возражений тоном потребовал Корнеев. — Только не трогай пока тело. Оно очень холодное. Можешь получить ожог.

— Благодарю за заботу. — Витя взял протянутую ему лампу и направил свет туда, куда указал Слава.

— Размораживаем, — прокомментировал капитан.

— И долго мне так стоять? — недовольно спросил Виктор.

— Минут двадцать. Это микроволновое излучение. Прогревает организм одновременно по всей глубине тканей.

Совесть не прекращала мучить Виктора. Ему не нравилось участвовать в оживлении человека, обреченного на растительное существование, но отказаться или помешать этой процедуре он не мог. Если не позволить Че-Че проводить жестокие опыты, тогда всё зря. Зря он убивал на Земле, зря погиб Элькин муж, зря страдает Дэн, а если хорошо подумать, то и вся жизнь в помойную яму.

— Послушай, док, ты знаешь, что такое клятва Гиппократа? — Виктор понимал, что издевательство над ближним — это лучший способ избавиться от угрызений совести.

— Я ее не давал. — Че-Че легко парировал Витин выпад. — А ты читал инструкцию по сборке торпедных взрывателей?

— Нет. А при чем тут это?

— А при том, что каждая строка в этой книжице написана кровью. Кровью невинных людей. По непредвиденным причинам устройство срабатывало у них в руках во время сборки, и в инструкцию добавляли новый пункт. Сейчас мы идем той же дорогой.

«В ад», — добавил про себя Виктор.

Че-Че между тем наполнял шприцы разноцветными жидкостями из ампул. Лицо замороженного матроса, до этого белое и снежно-блестящее, стало матово-тусклым и посерело. Че-Че осторожно пощупал кожу на его щеке и велел Вите выключить лампу. Затем он положил руку на лоб больного и проверил пульс, которого не могло быть. Все эти действия он проводил скорей всего не для того, чтобы выяснить самочувствие своего пациента, а для облегчения психологической участи побледневшего Виктора, который не мог отвести глаз от вмятины на щеке матроса, оставленной пальцем Че-Че.

— Мышечная ткань потеряла упругость, — прокомментировал Корнеев, размышляя о том, не вколоть ли транквилизатор своему ассистенту. — Температура нормальная, сердце не бьется. Будем будить сердечную мышцу, — сказал он и с размаху ударил матроса кулаком в грудь.

— Может, поищем дефибриллятор? — дрожащими губами спросил Виктор.

— Не люблю сложную технику.

Че-Че прижал ухо к грудной клетке пациента и напрягся, как кот рядом с мышиной норой. Убедившись, что сердце за ребрами не шуршит, он нанес еще несколько увесистых ударов в грудину, рискуя переломать матросу все кости. Потом прижался ртом к его посиневшим губам и шумно выдохнул, будто надувал воздушный шарик. Еще несколько ритмичных толчков в грудь уже двумя руками, и Виктору начало казаться, что у матроса появилось дыхание. Очень легкое и почти нереальное, как комариное зудение в шумном метро, но оно было!!!

— Понимаешь, Витя… — Че-Че с довольным видом потер переносицу и взял пациента двумя пальцами за запястье. — Человек существо химическое и механическое. Электричество имеет очень небольшое к нему отношение. Все болезни можно вылечить лекарствами, инъекциями, протезами и шинами.

— А душа? Как ее лечить, если она больна?

— Душу, биополе, ауру, как только эту структуру ни называют, может исправить только равная или превосходящая ее по сложности структура, то есть другая душа или, скажем, бог.

Че-Че взялся за свою коллекцию шприцов и начал делать одну инъекцию за другой.

— Всё, — сказал он, покончив с последним уколом, — медицинские знания гридеров в этой области исчерпаны. Впрочем, они не очень сильно превосходят имперские. Передай командиру — результат будет известен через три часа.

Виктор, не сказав ни слова, повернулся и вышел из операционной. Экспроприировав в каюте Дифора матрас, он спустился к шлюзу, где в позе «лотоса» сидела Элеонора. Она никак не прореагировала на его появление и продолжала неподвижно смотреть в одну точку. «Переживает», — решил Витя, и на душе у него сразу стало легче. Ведь именно Элька взяла на себя моральную ответственность за происходящее, и ей это трудно далось.

Он расстелил матрас и лег рядом с ее скрещенными ногами. Достаточно близко, давая ей почувствовать свое участие, но не вплотную, чтобы это не было похоже на сексуальное домогательство. Эльке было всё равно. Она, не моргая, уставилась в пространство. Ее руки лежали на коленях ладонями вверх, а губы сжимались и разжимались. Казалось, она молится. Виктор вспомнил чьи-то слова о том, что бог смотрит на грешный мир глазами молящегося человека, и подумал, что помощь Всевышнего была бы сейчас очень кстати.

Неизвестно, сколько прошло времени. Вокруг не было ни одного ориентира, по которому можно отмерять течение минут и часов. Элеонора продолжала пребывать в своем медитационном ступоре, а Виктор неустанно ворочался с боку на бок, пытаясь заснуть. Но сон не шел, как это обычно бывает, когда до смерти хочется отключиться. Шаги на лестнице заставили встрепенуться не очень бдительных сторожей.

— Еда готова. — Рита с трудом отыскала в полумраке их лежбище. Виктору померещилось, что она слегка качается, а может быть, колыхались только тени, рожденные одуряющим миганием ламп.

— Я не буду, — подала голос Элеонора, и Виктор удивился, какой он слабый.

— Тебя Че-Че звал. Он там кого-то уже воскресил, — сказала Рита и поставила на пол кастрюльку с отвратительно воняющим варевом.

Виктор сразу оттолкнул посудину подальше от своего носа. В шлюзовой камере и так было слишком много противных запахов, чтобы добавлять к ним еще и аромат Ритиной стряпни.

Элька посмотрела на Витю мутноватым взглядом и, поднявшись на затекшие ноги, убрела в мерцающую тьму, в сторону медпункта. Было видно, что она пошатывается из стороны в сторону и с трудом ориентируется в пространстве.

— Вставай давай. — Рита сунула под нос Виктору миску с похлебкой. Тот зажал нос, брезгливо сморщился и отвернулся. — Ты че, как неродной? — обиженно спросила девушка и, отставив в сторону посудину, легла рядом с ним на узенький матрас.

Не задумываясь о том, что делает, Виктор прижался к ней и поцеловал в приоткрытые, пахнущие миндалем губы. Девушка вздрогнула и вцепилась ему в спину остренькими ноготками. Витя всхлипнул, и его рука инстинктивно соскользнула в промежность девушки. Его пальцы начали грубо и энергично ласкать ее, вкладывая в движения всю шахтерскую силу, будто он делал массаж борцу сумо. Рита с готовностью раздвинула колени и ритмично задвигала бедрами, театрально постанывая. Перед Витиным глазами поплыли багровые круги. Кровь ударила ему в голову, смывая скорлупу цивилизованности и воспитания. Зверь, дремлющий в каждом человеке, очнулся, сжал в крепких лапах сознание Виктора и торжествующе взвыл от радости. Эхо, отразившееся от железных стен шлюзовой камеры, ответило ему сатанинским хохотом.

В шальном горячечном полубреду Рита не отставала от него. С ловкостью, доступной только гремучим змеям, она выскользнула из черного свитера с высоким горлом, который Витя про себя называл «мечтой монашки». С такой же легкостью она избавилась от тонкой полупрозрачной блузки. Виктор радостно оскалился. Он чмокал и истекал слюной от удовольствия. Странно, но присущая Виктору природная брезгливость, часто ограждавшая его от многих неприятностей, не зажгла на этот раз свой обычный красный свет. Витя наплевал на нежный и чуткий ритуал ухаживания, которого обычно придерживался в отношениях с противоположным полом. Похотливый зверь желания жадно пожирал его изнутри. Виктор заорал, не в силах выдерживать эту пытку. Навалившись на девушку всем телом, он распластал ее на матрасе. Фигура у девушки была далека от высоких эстетических эталонов, но сейчас ему было всё равно. Ему было нужно только одно, и это у нее было. Он сильно, до синяков сдавил Риту за плечи. Она жалобно пискнула, но остановить Витю мог только выстрел в затылок. Сам он был готов убить любого, кто осмелится встать между ним и этим женским телом. Он был готов убить даже саму Риту. Такого с ним никогда раньше не бывало. Виктор тяжело хрипел, и его движения напоминали агонию задыхающейся в паутине мухи. Рита извивалась всем телом и издавала звуки, похожие на крики о помощи. Они отвлекали Виктора от увлекательного процесса, сбивали с ритма, и он попытался зажать ей рот, но девушка извернулась и сдавила пальцами его раненую руку. Он заревел от боли и ударил ее по лицу, но промахнулся, только слегка задев по уху. Она безжалостно заломила ему локоть и, продемонстрировав неплохую бойцовскую школу, бросила на заплесневелый пол.

Виктор потянулся за бластером, чтобы любой ценой обездвижить предмет своего вожделения, но Рита сильно врезала ему пяткой в грудь. Безумная скачка продолжилась, только теперь роль чокнутого наездника досталась Рите. Витя попытался вырваться из крепко стиснувших его бедер, но, получив удap в нос, отключился на некоторое время. Когда он, хлюпая кровавыми соплями, вышел из нокдауна, то обнаружил, что в окружающей обстановке ничего не изменилось. Если не считать, что Рита дотянулась до лучемета и теперь запихивает пахнущий гарью ствол в Витин рот.

Зверь, поселившийся в его душе, почуял, что, как только девушка доведет себя до эсктаза, она нажмет на курок. Его голова взорвется одновременно с бомбой блаженства, наливающейся между ее ног. Зажмурившись и каждую секунду ожидая выстрела, он ткнул ее в живот пальцами, сложенными «лодочкой». Лучемет выскочил из его рта, сильно царапнув по нёбу. Витя до хруста в ребрах напряг мышцы живота и сел. Его лоб столкнулся с ее подбородком, а руки сомкнулись в несокрушимый захват на ее спине. Их сплетенные в конвульсирующий комок тела покатились по полу, скользя и пачкаясь в зеленой плесени. Виктор изо всех сил сжимал ее тело, стараясь добиться того, чтобы ствол лучемета не был направлен на него. А Рита, похоже, даже не осознавала, что у нее в руках есть оружие, она вырывалась, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха в сжатую сильными руками грудную клетку. Виктору удалось исхитриться и коленом выбить бластер из ее пальцев. Хлопнул выстрел, и оружие упало на пол, никому не причинив вреда.

Он с облегчением оттолкнул от себя Риту, но она, как фурия, снова бросилась на него и придавила к полу. На этот раз он не стал ей мешать. Она судорожно корчилась на нем до тех пор, пока взрывчатка в ее промежности не лопнула радужным фейерверком. Виктор с облегчением стряхнул с себя обессиленную девушку. Приступ безумия медленно освобождал его сознание. Он пытался понять, как мог он так низко пасть. Что с ним случилось?

— Ну ты, Блин, даешь… — Элькин голос вернул Виктора к реальности.

— Ты здесь давно? — спросил он шепотом и закрыл ладонями покрасневшее от стыда лицо.

— Я такого даже в немецких фильмах не видела. Дас ист фантастиш! Вон отсюда, уроды! — Элеонора чем-то была раздражена, и ее терпимость к человеческим слабостям куда-то улетучилась.

— Это как наваждение… Я не… — начал оправдываться Виктор, не совсем, впрочем, понимая, за что именно он должен извиняться перед Элькой. Он ей что, изменил?

— А почему ты тут командуешь? — спросила Рита и незамедлительно получила от Элеоноры звонкую оплеуху. Разбушевавшейся командирше показалось этого мало, и она врезала строптивице ногой по голове. Рита резко откинулась назад и звонко ударилась затылком о переборку. Виктор кое-как собрал одежду и на четвереньках уполз из шлюзовой камеры, бормоча:

— Я всё понял. Можно не повторять. Я совсем не дурак. — В его голове клубился какой-то сизый туман, охватывающий мозг склизкими щупальцами.

Этот туман мешал ему смотреть и не давал четко оценивать обстановку. Ему почему-то казалось, что Элька имеет полное право на свои действия и ему, ничтожному гаду, лучше не вмешиваться. В черепной коробке одновременно стучало несколько молотов, стены и пол коридоров слились в пульсирующий, как пищевод кита, тоннель. Но вся эта свистопляска не мешала Виктору слышать, как шуршат по стенам лапки сотен насекомых. Перед глазами плыли разноцветные кляксы, и сквозь них очень хорошо были видны скелеты крыс и призраки погибших мусорщиков, плавно скользящие по воздуху.

Шатаясь, Виктор ввалился в медпункт и тут же вылетел оттуда как ошпаренный. Там Че-Че колдовал над «пациентом». Он аккуратно распилил матросу череп и сейчас занимался тем, что вводил в обнажившийся мозг длинные блестящие щупы. Как успел заметить Виктор, матрос был еще жив. Он бешено вращал глазными яблоками, широко открывал рот и хрипел, силясь что-то сказать своему мучителю, но рассеченные голосовые связки позволяли ему только хрипеть.

Виктор с перепугу наделал в штаны и, юркнув в ближайшую каюту, заперся на все замки. А для верности подпер дверь тумбочкой. Света в этом помещении не было. Не работали даже аварийные мигалки, но Витя не нуждался в освещении, он и так видел всё. Сейчас его окружала прозрачная зыбкая полутьма. Было непонятно, почему он прекрасно всё видит, если в комнате нет ни одной лампочки, но этот вопрос его совершенно не волновал. Так же как и грязные штаны.

С прилепленного к стене плаката ему развратно улыбалась шестигрудая синекожая красотка. Ее груди располагались в два яруса и были украшены тонкой изящной татуировкой. Виктор плюнул в нечеловеческую физиономию инопланетной самки, и бурая пузыряшаяся слюна медленно стекла по картинке, с шипением разъедая типографскую краску. Витя отследил маршрут движения плевка, пока тот не добрался до пола. Слюна, продолжая шипеть, проела ковер, пластиковую плитку и стекла на нижний уровень, оставив после себя горький миндальный запах и легкий дымок колечками, заструившийся по каюте. Витя удовлетворенно икнул и, растянувшись на койке, уставился на потолок. Там сидел одинокий грустный таракан. Виктор подумал, что человек — это царь природы, а таракан — ничтожное насекомое и должен во всём подчиняться венцу мироздания. Подчиняться так же, как он, Витя, во всём подчиняется Элеоноре Львовне. Возомнив себя телепатом, он настроился на частоту нервной системы таракана и мысленно приказал ему сдвинуться с места. Таракан послушно прополз несколько сантиметров. Тогда Виктор дал ему задание посложнее — заставил бегать кругами и наискосок из угла в угол. Бедное насекомое выполнило и этот издевательский приказ. «Венец природы» наблюдал за ним и млел. Через несколько часов, когда вымотанный таракан свалился с потолка на пол, Виктор смежил веки и заснул. Даже не заснул, а погрузился в черный омут нереальности, в котором и тонул, беспомощно дрыгая ногами, до тех пор, пока его не разбудил чей-то шепот.

— Хочу тебя, — тихо, с придыханиями говорила инопланетянка с плаката, устраиваясь у него на груди. — Возьми меня!

Виктор оценивающе заглянул ей между ног и увидел, как оттуда выдвинулись челюсти. Они хищно клацнули большими ровными зубами. Витя взвизгнул и скинул с себя «красавицу». Воя от ужаса, он выскочил из каюты. За ним гнались! Друзья и родственники замученного накануне таракана жаждали кровной мести и преследовали его, шелестя лапками по стенам, полу и потолку. На пути Виктору попались две тараканьи засады, которые он с яростью растоптал. На его стороне была внезапность. Глупые насекомые не ожидали от него такого решительного натиска. Издав победный вопль, Виктор открыл огонь по преследователям. Лучемета у него не было, поэтому пришлось обойтись без него. Он поднял указательный палец. С его кончика сорвался ком горящей слизи и унесся в темноту коридора, разбрызгивая вокруг себя багровые обжигающие брызги. Позади раздались жалобный писк и мольбы о пощаде. Хрупкие тараканьи тельца с треском сгорали в огне.

Вдруг перед Виктором как из-под земли вырос Че-Че. Он был совершенно голый и прикрывал свой срам толстой книгой. Имперский капитан широко улыбался и часто-часто кивал головой. Из дырки в его лбу рос тюльпан. Он свешивался на гибком стебельке к самой переносице и мерно раскачивался из стороны в сторону.

— Мегенгуг ноф самбоб сафеовот, — сказал Че-Че.

Виктор демонически захохотал в ответ и ударил Корнеева кулаком по голове. От удара ладонь превратилась в телефонную трубку с оборванным проводом.

Не разбирая дороги, Витя бросился прочь с корабля.

Он очнулся на пляже. Светало. Небо было затянуто мрачными тучами, и ветер гнал с моря пенящиеся шуршащие волны. Они ритмично, в порядке живой очереди подкатывались к Виктору и, омыв его босые ступни, застенчиво уползали обратно.

Над побережьем, со свистом рассекая крыльями воздух, метались какие-то птицы. Они с тревожным криком падали в море, чтобы поймать серебристую рыбешку. Если погружение было удачным, птицы стрелой вылетали из воды, поднимались ввысь и направлялись в глубь материка, держа свою бесценную добычу в крепком красном клюве. Если им не везло, то они тихо всплывали на поверхность и качались на волнах, завистливо поглядывая на своих удачливых родственниц.

Виктор наблюдал за ними, медленно восстанавливая в голове события последних часов. Минуту за минутой он вспомнил каждый свой поступок, и каждый раз, когда его начинало тошнить от того, что он натворил в шлюзовой камере «Эльсидоры», Витя мечтал о временной амнезии. В горле пересохло, и он заставил себя встать, зачерпнуть ладонью морскую воду и сделать несколько глотков. Вроде стало легче. Солоноватая жидкость смыла комки застрявшей в горле крови. Тщательно прополоскав рот, Витя потрогал нос. Тот был цел, но нестерпимо болел. Значит, Рита действительно била его по лицу, и он тоже ударил ее. Как у него могла подняться рука на женщину?! Что с ним произошло?! Какого черта он вообще накинулся на эту дуру, как обалдевший от воздержания девственник? Она же совершенно не в его вкусе! Витя вспомнил еще несколько пикантных подробностей своих ночных похождений, и его желудок судорожно вывернулся наизнанку.

Бедная Рита! Какое же он жестокое чудовище! Да и с Че-Че нехорошо получилось. Похоже, у него натурально съехала крыша. Одни тараканы чего стоят! Виктор перевел дух и направил свои сумбурные мысли в более конструктивное русло: почему он свихнулся? От нервного истощения, что ли? И почему он сейчас один? Виктора бросило в жар. Он хорошо помнил, что много стрелял по тараканам, а может, это были не тараканы, и он истреблял своих друзей, обманутый своим разладившимся сознанием. Иначе почему они не упаковали его в смирительную рубашку и не оказали посильную психологическую помощь в виде холодного душа и парочки пощечин?

— Пипа суринамская, вашу мать, — пробормотал Виктор школьное ругательство, плеснул в лицо несколько пригоршней пахнущей йодом воды и заторопился к шлюзу, опасаясьнайти там только трупы. Трупы, которые он изготовил собственноручно.

Шлюзовая камера встретила его непривычным полумраком. Он уже освоился со своей способностью видеть в темноте, и теперь ему пришлось остановиться, дожидаясь, пока глаза не адаптируются к вспышкам скупого аварийного света. Эля и Рита должны быть где-то здесь. Сейчас он вспомнил, что видел их, когда пробегал через шлюз в последний раз. Они в обнимку лежали на матрасе и смачно целовались. Он еще тогда подумал: «Как хорошо, что девочки помирились». Только когда это было: до того, как он начал палить из пальца, или после? Он не знал и не был уверен, что это была не галлюцинация вроде синей зубастой инопланетянки.

Наконец он смог различить впереди себя два женских тела. Они лежали неподвижно, но, когда Виктор приблизился, Элеонора неожиданно подняла голову и посмотрела на него красными, полыхнувшими огнем зрачками. По ее зубам и подбородку стекала кровь. На шее у неподвижно лежащей Риты Виктор успел заметить зияющую рваную рану.

«Глюк или не глюк? Вот в чем вопрос!» — подумал Виктор, не веря своим глазам и отступая назад под давлением тяжелого взгляда новоявленной вампирши. Элька, глядя на него, с аппетитом облизала губы и шумно сглотнула. Она явно испытывала большой гастрономический интерес к своему приятелю.

— Элеонора Львовна, будьте благоразумны, — громко сказал Витя. Он надеялся, что его слова выведут Эльку из состояния кровавого одурения или развеют его галлюцинацию.

Низко наклонившись и не спуская глаз с его шеи, девушка начала подкрадываться к нему, упруго покачиваясь на полусогнутых ногах. Ее красивые выпуклые мышцы время от времени напрягались, готовя тело к прыжку. У Виктора не было никакого желания стать деликатесом, и времени размышлять о том, насколько реально то, что он видит, уже не осталось. Элька была совсем рядом. Он прыгнул первым. Было не важно, что ему мерещится, а что нет. Главное — поскорее выбраться с корабля и вытащить отсюда Эльку. Ведь если это массовое помешательство, значит, оно вызвано влиянием чего-то находящегося здесь, на разбитом звездолете, и если заставить девушку выйти на свежий воздух, то она должна прийти в себя. Он же очухался.

Опрокинув Эльку на пол, Виктор прижал ее к склизкому голу и попытался скрутить ей руки. Но провести болевой приему него не получилось. Элеонора, а точнее, ее физическая оболочка, душа ее в этот момент временно отсутствовала на рабочем месте, нанесла Виктору очень подлый удар по уязвимому мужскому месту и, ловко вывернувшись, отскочила в ворону. Пока всё Витино внимание было занято пострадавшим органом, посылавшим в мозг отчаянные болевые сигналы, она запрыгнула ему на спину и, обхватив горло, начала душить. Виктор захрипел и попробовал оторвать железные пальчики от своей нежной глотки. Ничего не получилось! Чувствуя, что теряет сознание, он, волоча на себе удушливый груз, добрел до ближайшей стенки и начал изо всех сил биться об нее, стараясь одновременно поразить противницу затылком в лицо. Наконец у него за спиной что-то обнадеживающе хрустнуло, и смертельная хватка разжалась.

Оба сползли на пол, и Виктор долго и глубоко дышал, восстанавливая недостаток кислорода в красных кровяных тельцах. Он уже не очень хорошо помнил, зачем он сюда пришел, но, услышав знакомый шорох тараканьих лапок и обнаружив, что окружающий полумрак вновь обретает прозрачность, быстро поднял свою подругу на руки и затрусил к выходу.

«Какая женщина! — думал он, протискивая легкое тело девушки сквозь полуоткрытую дверь шлюзовой камеры. — Мне б такую. Ни с кем столько не возился, сколько с ней. Если Жак после этого не отблагодарит меня, то будет последней свиньей. А зачем нам Жак?» Виктор задохнулся от гениальности посетившей его идеи. Сейчас самый удобный момент, чтобы расправиться с удачливым конкурентом. Он положит Эльку на песочек, пойдет в холодильник и поступит с этим завороженным куском мяса так, как сочтет нужным. Виктор, срезая путь, кощунственно прошлепал через братскую могилу погибших матросов и, бегом добравшись до пляжа, уложил Элеонору на мягкий песок. Грязные мысли относительно ее бесчувственного и доступного тела быстро растворились в чистом воздухе Надежды. Витя покраснел, когда подумал о том, что он только что хотел сотворить с беспомощным Жаком. Он выругался и зашел подальше в море. Глубоко вздохнув, он с головой погрузился в воду и сидел на дне до тех пор, пока легкие не загорелись жгучим огнем, а мозг не прочистился от гадких мыслей. Затем он вернулся к бесчувственной Эльке, проверил пульс и побрызгал ей в лицо водой. Судя по всему, когда она очнется, то будет чувствовать себя не лучше Виктора, но, по крайней мере, перестанет бросаться на людей.

Он погладил ее по щеке и, не в силах сдержать внезапный порыв, поцеловал в губы. Ему в нос ударил отчетливый запах миндаля. Виктор смущенно отвернулся, убеждая себя в том, что эго был всего лишь братский поцелуй.

Нужно было возвращаться на «Эльсидору». Делать этого очень не хотелось, но там еще оставались Слава и Рита. Необходимо узнать, что с ними произошло и можно ли им чем-нибудь помочь.

Обреченно вздохнув, Виктор поплелся обратно на корабль. Теперь он был уверен, что в воздухе на борту звездолета присутствует ядовитая примесь, которая и вызывает непонятный сдвиг в нервной системе. Возможно, при посадке лопнули резервуары с техническими жидкостями. А может быть, в трюмах корабля расплодились какие-нибудь микроскопические твари, проникшие на борт в одном из межпланетных портов.

Пробравшись в шлюзовую камеру, он опять оказался в прохладной полутьме, и ему снова пришлось пройти скучную процедуру привыкания к плохому освещению. Но теперь он боялся глубоко дышать и, сдерживая себя, допускал в легкие мизерные порции кислорода, необходимые только для того, чтобы не потерять сознание. Его ближайшей задачей было спасение Риты, и он надеялся, что на этот раз всё обойдется без эксцессов. Почти на ощупь он отыскал девушку. Одного прикосновения к ее коже было достаточно, чтобы понять — с Ритой больше не будет никаких проблем и его помощь здесь не нужна. Тело было холодным и скользким, как металлические переборки корабля. Оно уже закоченело. Рита была мертва несколько часов.

Не теряя драгоценного времени, которое отмерял ему яд жадно впитывающийся в кровь, Витя отправился на поиски Че-Че. Он совершенно не помнил то место, где ударил его, и не знал, было это во сне или наяву. В любом случае капитана нужно найти.

Витя решил начать поиски с медпункта, и ему сразу повезло — Слава был на боевом посту. Как и во время незабвенной битвы с тараканами, он был обнажен. Правда, тюльпана у него во лбу не наблюдалось. Секретный агент стоял на коленях возле автоматического пожарного крана и отбивал поклоны, стукаясь своим железным лбом о не менее железный пол. Удары получались громкие и дребезжащие, немного напоминающие колокольный звон.

— О Всемогущий Всевышний, — причитал Че-Че между звяками. — Услышь меня. Пошли мне свою святую благодать.

Виктор завистливо вздохнул: Славик Корнеев оказался самым добрым и порядочным человеком среди всех живых на «Эльсидоре». Его умственное помрачение не приняло агрессивных сексуально-насильственных форм. Он просто ударился в религию. Достаточно невинный психоз на фоне того, что творили все остальные.

Витя сложил руки на груди и, подняв глаза к потолку, произнес самым низким басом, на который был способен:

— Слушаю тебя, возлюбленный сын мой.

Че-Че вздрогнул и оглянулся. Не вставая с четверенек, он извернулся к новоявленному богу и в ускоренном темпе забился головой о напольные плиты.

— Благодарю тебя, Всемилостивейший, что соизволил выслушать ничтожную просьбу смиренного раба твоего.

— Короче, — поторопил его Виктор, опасаясь, что, пребывая в ядовитой атмосфере слишком долго, он и вправду возомнит себя богом и начнет воскрешать мертвых, изгонять бесов и даже, может быть, ходить по воде. — Зачем ты меня побеспокоил, возлюбленный сын мой?

— Я хочу стать человеком. — Славик заплакал. — Я очень хочу стать обычным смертным человеком, ведь душа у меня человечья.

«Как просто! — удивился Виктор. — Всем бы такие желания. Хотя, с другой стороны, он прав. Сегодняшняя ночь показала — не всё, что выглядит человеком, является человеком на самом деле. Во всяком случае, не всегда».

— Иди за мной, — сказал он Че-Че. — Я исполню то, о чем ты молишься.

Виктор спустился по винтовой лестнице. Кандидат в человеки засеменил сзади и не отставал от Вити до самого пляжа, где лежала бесчувственная Элеонора. Ее поза не изменилась, но щечки немного порозовели, и дышать она стала легче и спокойнее.

Витя усадил Че-Че рядом с ней и приказал ему смотреть вдаль и размышлять о красоте всего сущего, впитывая в себя божественную прану моря. Сам устроился рядом, изредка заглядывая в глаза капитана. Когда расширенные до предела зрачки Че-Че чуть сузились, он толкнул его в плечо и спросил:

— Прочухался?

Славик грустно посмотрел на него.

— Давно уже. Только жалко, что ты не бог.

— Это в твоем глюке я был богом, а в своем я был хрен знает кем. Маньяком или извращением. А вот в ее, — Виктор показал на Элеонору, начавшую проявлять первые признаки сознательной жизни, — я был вкусным бифштексом. С кровью.

— Почему так болит нос? — простонала Элька.

— А у кого он не болит? — поинтересовался Виктор.

— Не трогай. — Слава остановил ее руку, потянувшуюся к лицу. — Он у тебя сломан.

Витя вдруг вспомнил, что у него очень грязное нижнее белье, и решил пойти постираться, не дожидаясь лишних вопросов. Теперь он точно знал, что именно хрустело, когда он бил Эльку своим затылком по лицу, но очень хотел сохранить в тайне это маленькое открытие.

Вернувшись мокрым и чистым, Виктор не обнаружил своих друзей на том месте, где оставил, и, поняв, куда они могли направиться, побежал к шлюзовой камере. Как он и думал, ребята нашлись рядом с Ритой. По Элькиным щекам текли слезы, а Слава безуспешно пытался их остановить.

— Неужели это я сделала? — рыдала Элька. — Я ведь до этого никого и никогда не убивала.

— Пойдем отсюда. Я должен позаботиться о твоем лице. — Че-Че взял ее за плечи, но она сбросила его руки и продолжила свои горестные завывания.

— Я убийца. Я убила человека.

— Подумай сама, что скажет Жак, когда мы оживим его, а у тебя не нос, а пончик. И с твоими зубами надо что-то делать.

— Оживим?! Ты нашел способ? — Настроение Элеоноры сменилось настолько быстро, что Виктор даже опешил. Куда подевались слезы, раскаяние и жалость к загубленной невинной душе. Возможно, ядовитый газ опять начал действовать, подумал он и отправился искать кислородные маски, оставив взбодрившуюся Элеонору и Че-Че в качестве грамотного психоаналитика и штатного утешителя.

— Да, я нашел способ! — гордо заявил Славик. — Правда, для этого мне пришлось замучить человека. Надеюсь, что он того не осознал. У него просто не было нужного мыслительного аппарата, чтобы почувствовать страдание. В нормальном состоянии я бы обязательно воспользовался обезболивающим, но сегодня ночью… Я не знаю, что это было. Считай, что в нас вселился дьявол. Прости меня, господи. Никто из нас не виноват. Пойдем.

— Ты не прав. Мы — виновны. Мы не стали бы творить зло, если бы оно уже не было внутри нас.

— О горе мне! — возопил Че-Че. — Идем скорее. Похоже, у тебя начинается новый приступ умопомрачения.

— Нет. Я хочу ее похоронить. Она была такая ласковая. Такая нежная… Никто и никогда не доставлял мне столько удовольствия.

Славик почувствовал, что дьявол, умерший было под действием чистого морского воздуха, возвращается. Че-Че напряг все свои дипломатические способности и, тонко интригуя относительно плохого внешнего вида Элеоноры, скорого воскрешения Жака и оплетая ее хитрыми демагогическими рассуждениями о морали, почти насильно увел девушку в медпункт, чтобы оказать наконец первую медицинскую помощь.

Дышать. О благословенный Кенрот, огради меня от Наки. Дышать! Почему так мало кислорода в крови? Неужели это проклятое тело уже не способно обеспечить меня самым простым окислителем? Неужели оно умерло?!

Скабед напрягся, готовый почувствовать самое слабое биение жизни в организме земной самки. Но тело, в котором так уютно размещался его мозг, уже начало превращаться в прах. Сердце! Где сердце? Мертво, как камень! Гедабас был тысячу раз прав, когда говорил, что нельзя использовать наркоманку в качестве донора. Пацик совершил самую большую ошибку в своей жизни, не послушавшись умного, многоопытного кибера. Но, с другой стороны, у него ведь не было выбора. Или он воспользовался бы этим телом, или упустил бы Исток Сущего. Третьего не дано.

Операция с самого начала пошла не так, как хотелось бы Скабеду. Во-первых, из яхты, которую Гедабас засек на подлете к Земле, высадился не один человек, как ожидалось, а двое. Приборы зафиксировали два сработавших гиперперехода. Причем в разных местах. На севере высадился Виктор, невольник с тарокских рудников, дикарь и убийца. Радиодатчик, вживленный в его зуб, работал устойчиво и показывал координаты с точностью до трех метров. Этот идиот так и не догадался избавиться от следящего устройства, информирующего всю Вселенную о его местоположении.

Кто воспользовался южным переходом, было неизвестно, и в тот момент это показалось совершенно неважным. Скабед торопился содрать шкурку хотя бы с одного из зверьков, лезших ему в руки. А именно с того, с которым легче всего будет справиться.

Еще шатаясь после операции по пересадке мозга, еще плохо контролируя свое новое, с таким трудом добытое тело, он отправился в шлюзовую камеру. Его мозг пока не вполне прижился в теле похищенной землянки. Он еще не врос в плоть фиксирующими метастазами и болтался в ее животе, как грешник в зубах Дамаха. Но долг перед родом Скабедов превыше всего! Пацик негнущимися пальцами натянул одежду, продезинфицированную заботливым Гедабасом, и вошел в шар перехода, приказав высадить себя неподалеку от того места, где приземлился Виктор.

Вспышка гиперперехода была короткой и яркой. Скабед на мгновение зажмурился от непривычной рези в глазах. В чужих глазах. По коже пробежал холод, и дышать стало легче. Донорский организм чувствовал себя в привычных условиях гораздо лучше, чем на фрегате. Там ему немного не хватало кислорода. Пацик осмотрелся. сквозь чужие зрачки всё выглядело непонятным и незнакомым. Такой пейзаж можно увидеть только по монитору с испорченным блоком цветности. Черные ветви кустов на фоне белого порошка замерзшей воды. Только там, где горят фонари, можно различить какие-то краски.

— Гедабас, где Виктор? — телепатический сигнал ушел на фрегат.

Ответ был получен незамедлительно:

— Северо-запад, сто пять метров.

Пацик порыскал глазами по пустынной улице. «Дамах знает, где здесь северо-запад. У меня есть запасные мозги. Надо их испытать», — вспомнил он и тут же послал запрос в нервную систему самки. Никакой реакции. Неужели не работает? Еще один запрос.

— Наверное, в районе метро «Крестовский остров», — вяло отозвался мозг самки.

— Какое метро? Какой остров?! — взбесился Скабед. — Сдохнуть можно с такими помощниками.

— Господин Пацик, поверните голову на тридцать градусов влево, — просьба кибермозга прошелестела едва слышно, почти за гранью сознания, но повторять ее не пришлось. Скабед, сощурив глаза, вперился в указанном направлении. Вот он! Виктор! Бредет через сугробы на освещенную площадку рядом с ветхим металлическим навесом. Не оглядывается и ничего не опасается. Надо его брать.

Вокруг навеса топтались аборигены, одетые в неуклюжую толстую одежду. Они не смогут помешать похищению. Сейчас Гедабас наведет на Виктора гиперпереход, и тот вякнуть не успеет, как окажется на фрегате. Оттуда ему уже не выбраться.

— Гедабас, готовь переход.

— Переход включать нельзя. Я вижу патрульную машину.

Пацик завертел головой. Точно! Желто-синий бензиновый автомобиль с мигалками стоял неподалеку, а метрах в двадцати от него переминались с ноги на ногу четыре милиционера. «Главное, не вступать в конфликт с властями. Они контролируются Империей, и это может плохо закончиться», — напомнил себе Скабед и, понурившись, стараясь не обращать на себя внимания окружающих, начал приближаться к Виктору. Придется последовать за ним и перехватить при более благоприятных обстоятельствах.

Идти было трудновато. Новоприобретенное тело слушалось плохо, и утоптанный до твердого состояния снег скользил под подошвами неудобных сапог. Ноги постоянно пытались разъехаться на ширину плеч. Пацику приходилось проявлять чудеса ловкости и координации, чтобы остаться прямоходящим приматом и окончательно не уподобиться животному.

В конце концов ему удалось сблизиться со своей целью на расстояние вытянутой руки, и Скабед поздравил себя с первой маленькой победой: Виктор не обратил на него никакого внимания. Этот чурбан с его недоразвитым мозгом не догадывался, что смертельную опасность может таить даже неприметная девушка, стоящая рядом.

Пацик презрительно посмотрел на мерзнущих аборигенов. Какие же они всё-таки глупые. На этой планете спокойно могут поселиться тысячи, миллионы инопланетян, а земляне даже не догадаются об этом. А если еще хорошо подготовиться и пересаживать свой мозг не в живот туземцев, как сейчас сделал Скабед, а прямо в череп — никто и никогда не заподозрит подмены.

«Так можно оккупировать планету, — подумал Пацик, восхищенный своей гениальностью. — Только кому она на хрен нужна, эта планета, если на ней нет гравитрона». Стоп! «Хрен» — странное слово. Оно не из его лексикона. Он никогда его не употреблял, а сейчас знает даже, что оно означает.

От размышлений его отвлек неторопливо приближающийся патрульный.

— Гедабас, будь готов включить переход, — просигналил Скабед на фрегат.

— Всегда готов, — отозвался верный кибер.

Патрульный прошел мимо, и Скабед перевел дух. В следующую секунду милиционер подошел к Виктору. О чем они говорили, Пацик не слышал, но ничего хорошего эта беседа сулить не могла. Разговор закончился, патрульный повернулся спиной, а Виктор направился к сине-желтой машине. Он по-хозяйски открыл заднюю дверцу и запрыгнул на сиденье. Проклятье! Дичь ускользнула из-под самого носа. Скорей всего этот дикарь попросил защиты у властей и теперь недостижим для Скабеда. Похищать землянина из-под охраны было, как минимум, неразумно.

Немного постояв на месте и пережив первую горечь поражения, Пацик решил вернуться на фрегат. Не всё еще потеряно. Яхту, на которой прилетел Виктор, покинуло не меньше двух человек, и этот загадочный второй вполне может оказаться Истоком Сущего, вожделенным объектом «альфа».

Пацик по своим следам вернулся на то место, где высадился. Здесь его окружали голые, но достаточно густые ветви кустов, бетонный забор и кирпичная стена недостроенного здания. Гедабас удачно выбрал посадочную площадку. Придется воспользоваться ею и вернуться на борт дедовского звездолета с временной неудачей. Ничего не поделаешь.

Кибермозг услужливо включил переход в двух шагах от Пацика. Очень мило с его стороны. Непривычный к хождению по скользкой поверхности, Пацик уже немного устал балансировать на не очень послушных донорских конечностях.

Фрегат встретил его традиционным дезинфицирующим душем и участливым голосом Гедабаса:

— Вам нужно отдохнуть, господин Пацик. Приборы фиксируют значительное переутомление вашего мозга.

— Некогда. Готовь переход на юг.

— Уже готов, — отрапортовал кибер.

«Мог бы и соврать. Дал бы мне пару минут на перекур, — подумал Скабед и замер, осознавая свою собственную мысль. — Перекур?! Вдыхание ядовитых никотиновых смол? Я это подумал?! Но я никогда этого не делал!»

— Переход включен, — оборвал его размышления Гедабас. — Да пребудет с вами сила Трех Драконов.

— И удача Дамаха, — суеверно добавил Пацик и, сделав оградительный жест, вошел в светящийся шар.

Кибермозг фрегата действовал по стандартной схеме. Стена, кусты, сугроб. Только на этот раз сугроб был глубже, а стена древнее. Высоко задирая колени, Скабед выбрался из снега и осмотрелся. Перед ним простиралась большая, гладкая, как голова гридера, площадь. Она ограничивалась с одной стороны правильным параллелепипедом архаичного святилища с монументальной статуей божества у входа. С другой стороны высилась многокупольная конструкция, по-видимому технического назначения.

Пацик отряхнул полы одежды от налипшего снега и запросил кибермозг фрегата о месте высадки объекта «альфа».

— Сто метров прямо. — Гедабас учел свою ошибку со сторонами света и уже не пытался объясняться со Скабедом такими абстрактными в чужом мире понятиями.

«Сто метров прямо, — пробурчал Пацик, выбираясь на утоптанную дорожку. — Ты думаешь, легко пройти такое расстояние на этих кривых лапках, да еще находясь в брюхе у самки с дикой планеты. Попробовал бы сделать это сам, тупая железяка. Пучок ржавых полупроводников. Где ее здесь искать? В такой толпе!»

Скабед опасливо пересек проезжую часть, по которой изредка проносились машины, и оказался на заполненной сотнями туземцев площади. Животные, так похожие на разумных существ, были повсюду. Пацик впервые видел такое количество псевдогуманоидов в одном месте. Сотни кошмарных розовых тварей паслись вокруг врытого в землю ритуального дерева. Они скалились, демонстрируя большие, иногда блестящие металлом зубы, и хрипло общались, обмениваясь примитивными звуковыми сигналами.

Монстры ничем не отличались от большинства разумных в Галактике, и всё-таки это были монстры. Гридерам, а затем имперцам было выгодно считать так. Качества, положительные для любой расы с признанным авторитетом и культурой, становились отрицательными для обитателей отсталых планет, обделенных гравитроном или мягким комфортным климатом. Героизм превращался в животный фанатизм, хорошо структурированная социальность — в стадный инстинкт. Забавно, но только силой оружия дикарям удавалось доказать, что они культурные, высокоцивилизованные существа.

Краем сознания Пацик понимал, что окружающие его гуманоиды не такие уж отсталые, но он был не в состоянии преодолеть традиционных предубеждений. Так же их не смогут преодолеть и другие граждане межзвездного сообщества. И это будет продолжаться до тех пор, пока земляне не сожгут на своей орбите крейсер обнаглевших до предела работорговцев.

«Где же Исток? Где же девчонка?» — Пацик, преодолев отвращение, начал вглядываться в морды животных, стараясь узнать ту, которая была необходима ему как воздух. Ту, которая могла изменить судьбу Галактики самим фактом своего существования.

Скабед пересек площадь, стараясь избегать особенно плотных скоплений землян. Найти объект «альфа» в огромном городе, переполненном похожими друг на друга существами, было невозможно. Но недаром Дед всегда выделял его из всех своих потомков! Выделял не за ум и не за смелость. Хотя и того и другого у него было вполне достаточно. Гарм Скабед всегда ценил его за почти мистическое везение. Он не догадывался, что это везение всегда базировалось на точном расчете. Вот и сейчас Пацик выстраивал в голове простейшую логическую цепочку. Город большой, и перемещаться по нему пешком сложно. Это доказывается обилием транспортных средств на улицах. Несложно было подметить, что транспорт делился на индивидуальный и общественный. На большие крытые платформы, приводимые в действие электричеством, земляне грузились десятками и сотнями. Маловероятно, что Исток Сущего поджидал здесь индивидуальный автомобиль, значит, она поедет на громыхающей электрической повозке. Скабед высмотрел место, где останавливалось наибольшее количество платформ, и осторожно пробрался туда. Выбрав закуток, где его никто не толкал, он замер в ожидании.

Пацик надеялся, что расчет был правильным и рано или поздно в его поле зрения попадет дичь. Сейчас он чувствовал себя барлемским некроцефалом, затаившимся в камышах.

— Здравствуйте, девушка. Вы чем-то огорчены? Может, я смогу вам помочь?

Рядом с Пациком стоял молодой самец и радостно скалился. Он явно был склонен поухаживать за телом, в котором поселился инопланетянин.

«Только этого мне не хватало, — подумал Пацик. — Как они вообще могут устраивать брачные игры в такую холодину?»

— Я с незнакомыми не разговариваю, — внезапно ответило тело девушки. По-видимому, Скабед на мгновение потерял полный контроль над ним.

— Так давайте познакомимся, — игриво предложил юноша. — Меня зовут Саша, — представился он и галантно поклонился.

— Иди ты на хрен, Саша, — со скрипом процедил Скабед. — Быстро!

Его голос прозвучал настолько неприятно, что ошарашенный самец попятился.

— Ты слышал, что я сказала. Уматывай. — Слова выскакивали с таким звуком, как будто кто-то царапал наждаком по пивной бутылке. Туземцы начали обеспокоенно оборачиваться и с подозрением поглядывать на странную девушку в длинном пальто.

— Извините, — пробормотал юноша и скрылся в толпе, а Скабед, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, поменял точку наблюдения и продолжил охоту. Исток всё не появлялся, и он уже начал терять надежду, когда к остановке электрических платформ подкатила патрульная машина. Сквозь подмороженное ветровое стекло Пацик увидел за плечами милиционеров ее. Вожделенный объект «альфа»!

Ошалевший от привалившей удачи, Скабед бросился вперед, одновременно пытаясь достать из плечевой кобуры благоразумно прихваченный с собой бластер, но голос разума остановил его на полпути. Дикари с погонами на плечах выглядели слишком внушительно. Можно было не сомневаться, что они пустят в ход ручное оружие, едва Пацик достанет свое. А соревноваться в скорости и меткости стрельбы с профессионалами, в то время когда ты сам сидишь в непривычном и не очень послушном чужом теле, занятие неблагодарное. Он решил не рисковать. Что бы ни говорил Дед о божественном призвании их рода, мозг Пацика существует в единственном и неповторимом экземпляре, и другого ему никто не даст.

Патрульная машина медленно пробралась сквозь густую толпу туземцев и неторопливо, словно дразня охотника, скрылась за изгибом улицы. Пацик остался на обочине и, погрузившись в напряженные размышления, искал выход.

— Гедабас, — призвал он своего верного электронного помощника. — Ты можешь отследить перемещение патрульной машины?

— Нет, — категорично ответил кибер.

— Почему? Тебе что, облака мешают?

— Ярешил сэкономить топливо и вывел фрегат на стационарную орбиту.

— При чем здесь это? — не понял Пацик.

— Я с другой стороны планеты. Мои локаторы не достанут до города, в котором вы сейчас находитесь.

— Идиот!

Гедабас обиженно замолк, а Скабед, сузив глазки, с ненавистью оглядел окружающих его землян. Любое из этих никчемных и бесполезных для Галактики существ могло бы помочь ему. Хотя бы советом. Нужно только затащить его в укромное местечко, обездвижить и просканировать мозг. К счастью, в суматохе он не забыл сунуть в карман пальто компактный термосканер.

Стоп! Зачем далеко ходить, если у него уже есть персональный мозг похищенной им дикарки. Пацик быстро сформулировал запрос и отправил его вверх по позвоночному столбу. Ответа не было. Пришлось повторить несколько раз, прежде чем пришел удивленный отклик.

— Ты кто?

Пацик опешил. Донорский мозг ему был нужен только для получения справочной информации, и он вовсе не собирался с ним знакомиться, а тем более общаться.

— Пацик, — осторожно отозвался он, надеясь, что продолжение беседы даст ему некоторое представление о неполадках в донорском организме.

— Пацик? Дурацкое имя! И глюк дурацкий. Мне не нравится, что в моей голове кто-то с кем-то разговаривает. Уходи.

— Гедабас! — взревел Скабед на всю планетную систему.

— Меня зовут Рита, — гордо заявила девушка.

— Гедабас! Ты некачественно сделал блокировку! Самка со мной разговаривает!

— Почему бы и нет? Она же не утюг? — огрызнулся кибер. — У нее достаточно сложная нервная система. Она умеет разговаривать. Неужели это для вас новость?

— Ты должен был блокировать центры воли и личности. Оставить только необходимую справочную информацию, — возмутился Скабед. — Ты не сделал этого! Это саботаж!

— Ее нервные центры перепутаны. Часть из них уничтожена химическими препаратами. Я не знаю, где она спрятала оставшиеся. Сам Дамах удавится, когда будет принимать у нее посмертную исповедь.

Столь эмоциональная речь кибера означала только одно — он действительно не был виноват. Гедабас с самого начала предупреждал, что тело не подходит для трансплантации. Что ж, придется действовать с учетом усложнившихся условий.

— Рита, — обратился Пацик к строптивому донору.

— Не мешай. Я думаю.

— Рита.

— Иди в задницу.

«Анатомически я уже почти в ней и нахожусь», — с тоской подумал Пацик, наблюдая, как девушка, не спрашивая у него разрешения, перешла через улицу и направилась к ярко освещенным витринам кафе. Самка полностью вышла из-под контроля. Она делала то, что ей вздумается, и глубоко плевала на инопланетянина в своем животе.

— Рита, — безнадежно повторил он. — Мне нужна твоя помощь.

— Отстань. Мне срочно нужно ширнуться, а бабок нет.

— Если ты мне поможешь, — униженно канючил Пацик, — я выполню любое твое желание.

— Отвяжись, ты всего лишь голос в моей башке.

Самка вошла в стеклянные двери. Пахнуло удушливым теплом и ароматом растаявшего снега. Она внимательно всматривалась в посетителей, сидящих у барной стойки. Ее внимание привлек один уже изрядно набравшийся абориген, который уже собирался уходить. Пропустив еще рюмочку прозрачной жидкости, он встал, запахнул дубленку и, пошатываясь, направился на улицу. Рита выскользнула за ним. Она незаметно пристроилась сзади и шла за мужчиной, как хищник, ступая след в след.

— Гедабас, готовь переход. — Пацик начал паниковать. — Я, кажется, потерял контроль над телом.

— Я же говорил, что нахожусь с другой стороны планеты.

— Я выверну наизнанку все твои печатные платы и засуну их тебе в дисководы, детеныш Дамаха. Немедленно перебирайся на другую орбиту и зависни над этим городом.

— Не могу. Меня засекли местными локаторами. Ядолжен изображать неуправляемое небесное тело. Если вы отмените директиву о маскировке, то я…

— Не отменю, — отрезал Пацик. — Доложи, когда будешь готов принять меня.

Мужчина вошел в подъезд. Громко хлопнула дверь. Рита опрометью бросилась вперед и влетела в дом через секунду после пьяного самца. Ее рука потянулась к бластеру за пазухой. К бластеру Пацика! Как она про него узнала?

— Рита, стой! — взревел Скабед. — Зачем тебе это нужно?

— Хочу разжиться баблом, — прошептала она.

Она на цыпочках побежала вверх по лестнице. Впереди покачивалась спина ее жертвы. Пальцы девушки жадно ухватились за рукоятку лучемета. Оружие выскочило из своего укромного укрытия. Рита грамотно отключила два предохранителя, и в бластере нежно зашипел силовой конденсатор. Проклятая девчонка каким-то образом получала информацию из мозга Пацика.

Скабед был в смятении. Он не мог помешать взбесившемуся телу наделать глупостей, и через минуту ему придется думать не столько о том, как отыскать и обезвредить Исток Сущего, а о том, как спасти свою шкуру.

Перекрестье прицела совпало с головой самца. Палец дрогнул на спусковом крючке, но Рита медлила. Она боялась промахнуться мимо постоянно качающейся цели. Самец остановился на лестничной площадке и начал копаться в карманах в поисках ключа. Девушка замерла от восторга. В ее голове внезапно родился гениальный план. Сейчас она даст мужику спокойно открыть дверь и только после этого выстрелит. В этом случае в ее распоряжении окажутся не только его карманы, но много других ценностей, спрятанных в квартире.

Пацик с максимальной скоростью перебирал варианты спасения. В мозгу, спрятанном в животе наркоманки, бурлила кипучая мыслительная деятельность. То он пытался перехватить контроль над мышцами рук, то ног, то шеи, то хоть чего-нибудь. Единственное, что ему удалось, — это пукнуть, но этого было явно недостаточно. Способность управлять телом была утрачена полностью. Рита не слышала его сигналов. Осталась последняя возможность, которую он берег на самый крайний случай, — кассеты со стимуляторами, вшитые Гедабасом в грудь девушки. Эти препараты, если потребуется, заставят биться дырявое сердце или остановят здоровое. Они не были частью донорского тела, и Пацик мог управлять ими.

— Кубик обезболивающего номер 16 и стимулятор «Коллапс бытия» два раза, — приказал он.

Лучемет дрогнул в Ритиной руке. Ствол безвольно опустился, и самец, не подозревающий о своем везении, скрылся за дверью квартиры. Девушка тяжело задышала, сделала шаг назад и блаженно сползла по стене. Пацик торжествовал. Он без труда прочел в ее сознании сигналы безграничного наслаждения. Ему опять повезло! Никто не смог бы так точно, почти на грани интуиции подобрать выигрышные компоненты. Даже Гедабас попросил несколько минут для расчета.

— Пацик, — простонала девушка. — Как хорошо… Ты еще здесь? Это ты сделал?

— Да, — самодовольно просигналил мозг инопланетянина, — и я сделаю это еще много раз, если будешь меня слушаться.

— Я твоя…

— Браво, господин Пацик. — Кибер, внимательно следивший за обстановкой, поспешил выразить свое восхищение. — Орбита изменена. Гиперпереход будет открыт, когда прикажете, — отрапортовал он через секунду.

— В этом нет необходимости, — гордо отказался Скабед. — Я справился с ситуацией.

Он дал Рите пару минут на отдых. Почему-то ему самому тоже было приятно ощущать ее наслаждение. Мозг Пацика не получил никаких медицинских препаратов, у него была своя автономная система кровообращения, но волны мягкой истомы, излучаемые организмом дикарки, охватывали его сладким приторным облаком. На некоторое время он даже отключился.

— Хочешь еще? — спросил Пацик, когда пик удовольствия прошел и девушка смогла пошевелиться.

— Как странно разговаривать с голосом в своей голове. Наверное, у меня крыша съехала, — Рита хихикнула, — но мне это нравится.

— Хочешь еще? — переспросил Скабед.

— Дурацкий вопрос. Конечно!

— Будешь делать то, что я скажу.

— Ты хочешь найти ту телку, которая уехала с ментами? — лениво поинтересовалась девушка, ловя последние капли уходящей неги. — Господи, кайф-то какой.

— Откуда тебе известно про Исток? — Пацик был потрясен.

— Не знаю откуда, — ответила Рита — А про телку ты можешь спросить у ментов.

— Но как их найти?

— Они должны тусоваться в этом районе. Менты обычно патрулируют определенный участок. Скоро они вернутся на свой пост или в отделение милиции. Какой ты глупый!

— Как найти отделение милиции? — не унимался Скабед.

— Помолчи немного. Ты мне весь кайф ломаешь. Я сейчас всё сделаю.

Рита поднялась с пола и неуклюже отряхнула заднюю часть своего пальто. Потом спрятала бластер и, спустившись по лестнице, вышла на улицу. Здесь она развила бурную разведывательную деятельность: спросила у прохожего, как называется та большая площадь, где высадился объект «альфа», из уличного таксофона позвонила в справочную службу и выяснила адрес ближайшего отделения милиции. Снова поймала прохожего и узнала, как туда добраться.

Меньше чем через четверть часа Пацик мог созерцать Ритиными глазами шеренгу патрульных машин рядом с местным участком.

— Ну как? — спросила девушка своего невидимого друга. — Ты доволен?

— Вполне.

— Я жду награды.

Скабед подумал, что отказывать ей нет смысла, и приказал Рите войти в ближайший подъезд и подняться на второй этаж. Отсюда через оконное стекло прекрасно просматривались все подходы к отделению. Он приказал девушке встать на колени и положить подбородок на подоконник. Она беспрекословно подчинилась его воле.

Скабед убедился, что с этой точки он может хорошо различить лица всех возвращающихся с патрулирования милиционеров, и ввел Рите еще одну дозу понравившихся ей препаратов. Она покачнулась, но не упала, как в первый раз. Пацик похвалил себя за сообразительность: поставив девушку на колени, он не позволил ей рухнуть на пол, и теперь, пока она путешествовала по стране райских грез, он имел прекрасный обзор и мог ни на секунду не прерывать наблюдений.

Но вся его предусмотрительность была напрасна. Рита уже давно пришла в себя и настойчиво требовала следующую порцию удовольствия, а нужные милиционеры всё не появлялись.

Похоже, что миссия Пацика Скабеда была провалена, но он не привык сдаваться и не собирался отступать. Безусловно, он мог бы придумать для себя миллион оправданий, чтобы прекратить охоту и, вернувшись на уютный безопасный фрегат, ожидать следующей возможности уничтожить Исток Сущего. Но возможности могло и не быть, а ответственность перед родом была слишком велика.

Скабед решил ждать. Ждать, пока хватит терпения, пока донорское тело окончательно не взбунтуется или пока Виктор, за перемещениями которого внимательно следил Гедабас, не попытается покинуть Землю. Если это произойдет, Пацик пойдет на абордаж его малотоннажной яхты и вытрясет из проклятого варвара всю необходимую информацию.

Улица за окном опустела. Последние припозднившиеся прохожие торопливо разбежались по своим уютным отапливаемым норкам. На город опустилась безмятежная ночная тишина, которую изредка прерывало шуршание шин по свежевыпавшему снегу. Пушистые белые хлопья жирными мухами вились вокруг фонарей и, собравшись в стайки, то весело взмывали ввысь, то, разбившись на яркие безмолвные брызги, осыпались на грязный асфальт и оскверненный песком лед.

Пацик ждал. Белый порошок продолжал сыпаться с неба, и когда казалось, что одноэтажные домики напротив скоро будут занесены по самые крыши, снегопад внезапно закончился. Вдалеке что-то прогромыхало, и этот дребезжащий железно-стеклянный звук разбудил город. Засветились окна в домах, и было хорошо видно, как их обитатели бессистемно бродят по комнатам, едят, одеваются. Сонные аборигены один за другим выходили на улицу и брели куда-то, движимые только им известными заботами, оставляя на снегу недолговечные следы своей обуви.

К отделению милиции одна за другой начали парковаться патрульные машины. В первой нужных Пацику людей не было, во второй тоже, а вот в третьей…

«Есть!» — торжествующе подумал он.

«Это они?» — спросила Рита. Она уже несколько часов не мучила его своими просьбами о еще одной дозе наркотика, и Скабед уже решил, что она заснула, но девушка тоже ждала.

Милиционеры ненадолго скрылись за дверями отделения и через несколько минут опять вышли на улицу. Вместо форменных курток со знаками различия на них теперь были надеты обычные пальто, в которых они мало отличались от остальных прохожих. Но Пацика не обманешь!

Подчинившись его мысленному приказу, Рита сбежала по ступенькам и, споткнувшись о порог, выскочила на тротуар. Не оглядываясь по сторонам, она заспешила вслед за блюстителями порядка. Пацик притормозил ее. Нельзя было показывать милиционерам, что за ними следят. Нужно стать незаметным, слиться с размеренно идущими прохожими.

Девушка послушно постаралась попасть в такт с шагающими людьми и так увлеклась этим процессом, что едва не потеряла из виду объект преследования. Когда она спохватилась, в поле зрения остался только один милиционер, но для Пацика этого было вполне достаточно. Теперь он уже не спускал с него глаз и не отставал от него больше чем на два метра. Если случится что-нибудь непредвиденное и дичь попытается ускользнуть, то Пацик не даст ей уйти. Он уже приказал Гедабасу быть наготове и в случае необходимости открыть гиперпереход на фрегат. Как это ни опасно, придется похитить милиционера и уже на орбите допросить его.

Но лучше, конечно, решить все вопросы здесь. На Земле. Главное, не потерять из виду этого толстяка, эту самую короткую ниточку, которая приведет его к Истоку. Рита, жаждущая повторения кайфа, прекрасно справлялась с ролью сыщика. Милиционер пил пиво — она стояла рядом, разглядывая рекламные щиты. Милиционер покупал газету — она высматривала что-то в стеклянной витрине киоска. Когда он сел в трамвай — она тоже запрыгнула на заднюю площадку. Все ее движения выходили естественными, и ни один абориген не оглянулся и не обратил на нее внимания. Пацик подумал, что если бы Гедабас полностью заблокировал ее мозг, то было бы невозможно провернуть такую тонкую операцию на чужой планете. У вживленного мозга не получилось бы так точно управлять чужим телом. Скабед настолько доверился Рите, что даже позволил ей поскандалить с крикливой кондукторшей.

— Господин Пацик, — прозвучал в его мозгу голос Гедабаса.

— Слушаю.

— Отметка на локаторе, отмечающая местоположение Виктора, быстро движется на юг. В вашу сторону.

— Понял.

Трамвай с трудом вскарабкался на крутой подъем, немного передохнул на остановке и с радостным лязгом устремился вниз по противоположному склону холма. Скрипнули тормоза. Двери-гармошки разъехались в стороны, и милиционер бодро соскочил со ступенек. Рита, расталкивая замешкавшихся туземцев, устремилась за ним.

От посадочной площадки бывшие пассажиры расходились во все стороны, будто торопились покинуть зону бедствия. Им навстречу бежали будущие пассажиры, мечтавшие успеть забраться в вагон до того, как захлопнутся двери. Милиционер снисходительно посмотрел на опоздавших, перешел через улицу и по тропинке направился к высокому кирпичному зданию. В этом направлении шел только он, и Пацик решил дать ему отойти подальше, чтобы не демаскироваться, но Рита с энтузиазмом затопала по дорожке, радостно оглядываюсь по сторонам и полной грудью вдыхая свежий морозный коздух. Всё ее тело предвкушало новый «приход» кайфа, который наступит, как только она разберется с этим ментом.

Толстяк между тем пересек пустырь, свернул в подворотню и торопливо, словно почуяв аромат ожидавшего его завтрака, взлетел по заснеженным ступенькам одного из подъездов, на ходу доставая из кармана ключ. УСкабеда снова перехватило дух, если так можно сказать о мозге, подвешенном между кишками на упругих растяжках. Пацик увидел, что в подъезде, куда так спешил милиционер, установлена железная дверь, и эта дверь захлопнется до того, как Рита в нее войдет.

— Не закрывайте, пожалуйста, — закричала сообразительная девушка, и милиционер, даже не взглянув на нее, не закрыл за собой дверь. Скабед в очередной раз убедился в своем невероятном везении. О таком талантливом доноре он не смел даже мечтать. Теперь ничто не могло спасти землянина от неминуемой смерти.

Когда Рита вошла в незапертую дверь, милиционер уже успел подняться на второй этаж. Девушка со скоростью молнии преодолела два пролета, одновременно выдергивая из-за пояса лучемет. Ловкие пальчики на ощупь нашли и отключили предохранители. Двойной металлический щелчок привлек внимание толстяка. Он остановился и начал медленно оборачиваться, но завершить это движение ему не дали. Парный организм Скабед-Рита с удвоенной силой надавил на курок. Горячий луч ударил в грудь милиционера, и он осел на заплеванный пол лестничной площадки. Рита попала ему в сердце, и он умер мгновенно, не поняв, что произошло.

Подгоняемая окриками Скабеда, Рита одной рукой прятала оружие, а другой извлекала наружу портативный термосканер. Девушка удивленно уставилась на незнакомый предмет, а Пацик уже вовсю орудовал им, перехватив контроль над ее рукой.

Специальная вмонтированная в прибор фреза почти бесшумно вгрызлась в череп мертвеца. По воздуху поплыли белые клубы костяной пыли. Запахло горелым белком. Это специальный лазер начал считывать информацию из нервных клеток, одновременно сжигая их.

— Гедабас! Выясни, куда он отвез Исток, — приказал Скабед кибермозгу фрегата, который в это время впитывал все данные, добываемые термосканером.

— Координаты Истока установлены, — откликнулся Гедабас через две минуты.

— Отлично! — Пацик был почти счастлив.

— И еще… — Кибермозг замялся.

— Что?

— Виктор уже в городе. Он направляется именно туда, где предположительно находится объект «альфа».

— Где моя доза? — вмешалась в их диалог разъяренная Рита. — Я жду, жду…

— Скоро, детка. Только доберемся до места, и ты сразу ее получишь. Сейчас нет времени на кайф.

— Я никуда не пойду!

Внизу хлопнула входная дверь, и девушка, мельком взглянув на обезображенный труп, сорвалась с места раньше, чем инопланетянин сообразил, как возразить.

Громко стуча каблуками, она ссыпалась на первый этаж, оттолкнула старушку с собачкой на поводке и, выскочив на посыпанную песком дорожку, помчалась к ближайшей улице. Запыхавшись, она выбежала на проезжую часть и начала размахивать руками. Одна из машин остановилась. Рита, не спрашивая ни о чем водителя, шлепнулась на переднее сиденье.

— Улица Чапаева, — подсказал ей Скабед.

— Чапаева! Быстро! — рявкнула девушка на удивленного водителя. Тот сначала хотел поспорить, но, взглянув на ее быстро вращающиеся выпученные глаза, молча подчинился. Рита откинулась на спинку и голосом, не терпящим возражений, потребовала: — Дозу.

Водитель удивленно покосился на нее.

— Дозу! — повторила она еще громче, и Пацик был вынужден исполнить ее желание. Он опять ввел в ее кровь комплекс стимуляторов, хотя препарата в его распоряжении осталось совсем немного.

— Какой дом нужен? — спросил водитель, когда машина тяжело перевалилась через трамвайные рельсы и поехала между бетонными зданиями-близнецами.

— Адрес не знаю, — оперативно отреагировал Гедабас. — Могу довести по ориентирам. Отсюда направо, а после торговых павильонов…

— Здесь, — махнула рукой разомлевшая Рита. — Спасибо, ковбой. — Она поцеловала водителя в губы. Тот сморщился, оттолкнул ее и, старательно отплевываясь, достал из внутреннего кармана носовой платок, но девушка не желала останавливаться на достигнутом и полезла обниматься.

— Запиши мой телефон, мальчик. Сто тринадцать со…

— Вон отсюда, шваль, — прошипел шофер и ногой выпихнул Риту из машины. Она упала лицом в сугроб и радостно засмеялась. Ей было хорошо.

— Встать, — приказал Пацик.

— Мне и так неплохо. — Рита несколько раз перевернулась на своем мягком снежном ложе и показала язык остановившемуся от удивления прохожему.

«Сейчас тебе станет хуже», — подумал Скабед, перебирая арсенал оставшихся в его распоряжении препаратов. Сначала он впрыснул ей смертельную дозу синильной кислоты, предназначенную для ликвидации ставшего ненужным тела. Дождавшись, пока яд хорошенько впитается в кровеносную систему, он пустил по сосудам антидот и остатки стимуляторов.

Сердце Риты остановилось. Она захрипела, судорожно хватаясь руками за горло. Ее тело выгнулось, а ноги задергались, разбрасывая вокруг снег и куски грязного льда.

Пацик применил кардиостимулирующий состав и добавил немного антидепрессантов.

— Встать, — повторил он почти ласково.

Девушка медленно села и, покачиваясь из стороны в сторону, поднялась на ноги.

— Иди!

Она пошла. Вести ее было сложно. Она всё время сбивалась с дороги и пыталась прилечь отдохнуть на асфальт, но Пацик строго пресекал любые отклонения от рассчитанного Гедабасом маршрута. Инопланетянин мог быть доволен. Теперь девушка очень внимательно слушала его приказы и старательно выполняла их. Вот только свое тело она контролировала сейчас не очень хорошо. Поэтому перед тем, как идти в квартиру, где укрылся Исток Сущего, пришлось подняться на верхнюю площадку дома и дать Рите прийти в себя. Это не заняло много времени, и меньше чем через четверть часа Рита уже спускалась на лифте на второй этаж, где его ждала, как надеялся Скабед, встреча с объектом «альфа».

Полированные дверцы разъехались в стороны, и в лифт ввалился молодой дикарь в окровавленной одежде. Пацик узнал его. Это был Виктор! Он был тяжело ранен. Только сила воли заставляла его стоять вертикально. Из пулевого отверстия на руке, пульсируя, текла кровь.

От испуга девушка отшатнулась назад и прижалась спиной к стене. Пацик на некоторое время потерял контроль над ее телом. Виктор что-то спросил, но шумящая в ушах кровь не дала расслышать, что именно. Зато в ее мозг откуда-то вновь влезло шипение Скабеда: «Нажми кнопку верхнего этажа. Мне нужно допросить его». Но Рита слишком поздно поняла, что от нее требуют, — Виктор уже вышел из лифта. Он, пошатываясь, добрел до стены и рухнул как подкошенный. Пацик мысленно потер руки от удовольствия. «От меня не уйдешь», — подумал он злорадно.

Рита в это время хлопотала над раненым. Ее душа была переполнена сочувствием, и Скабед не стал вникать в смысл слов, которые она говорила. Они не имели значения: сострадание наркомана во всех мирах стоит не больше дневной дозы.

— Тащи его в лифт, — приказал Пацик Рите и, чтобы увеличить скорость выполнения директивы, добавил: — Через два часа ты получишь столько наркотика, что тебе его хватит на всю оставшуюся жизнь.

Инопланетянин не врал. Он вообще не любил говорить неправду. Пацик точно знал, что Рите осталось жить совсем недолго. Ровно столько, чтобы найти и обезвредить Исток Сущего, а потом вернуться на корабль. После этого ее ждет вечный кайф.

— Пусти меня, — тихо сказал Виктор, когда девушка по приказу Скабеда вцепилась в его воротник. Рита никогда не послушалась бы Виктора, если бы не очень веский аргумент в его руке. Ствол пистолета был направлен ей в живот, и это совсем не обрадовало инопланетянина. Он немедленно отменил приказ и начал более тонкую игру.

Результаты столь гуманного поведения превысили любые ожидания. Уже через полминуты Пацик не только знал адрес, где предположительно находился Исток, но и сам ехал туда, заняв место за рулем машины. Ни Скабед, ни Рита не умели управлять автомобилем, но, к счастью, это очень хорошо делал покойный милиционер, чей мозг они отсканировали совсем недавно. Теперь Гедабас транслировал информацию, нужную для управления «жигуленком», в мозг Пацику, а тот передавал Рите.

Объект «альфа» был укрыт за высоким забором и, по-видимому, хорошо охранялся. Пацик решил не рисковать и дать Виктору возможность совершить те героические подвиги, на которые у того хватит здоровья. Скабед глазами Риты наблюдал, как Виктор пошел на приступ ворот, убил охранника и прошел через калитку. Когда минуло достаточно времени, необходимого для того, чтобы либо умереть с честью, либо совершить дюжину героических поступков и добраться до Истока, Пацик двинулся вперед.

«Животные, — подумал инопланетянин, пересекая гостиную с двумя скрюченными телами на полу. — Звери! Разумные существа не способны с такой легкостью истреблять своих сородичей». Еще один мертвец попался на винтовой лестнице. Последний выстрел послышался из комнаты в конце коридора.

Вот она — высокая цель, сбывшаяся мечта. Теперь ему обеспечено высокое положение в родовой иерархии и ответственное место за правым плечом самого Гарма Скабеда. Но это нe главное. Главное — род будет спасен, а гридеры повержены.

Пацик вошел в хорошо освещенное полуподвальное помещение. На полу лежала она! Исток Сущего, объект «альфа», предмет вожделения ненавистных гридеров. Над ней, стоя на коленях, склонился Виктор.

— Рита, убей их, — приказал Пацик, уже предвкушавший возвращение на безопасный фрегат и свое возрождение в удобном старом теле, но девушка опять взбунтовалась и даже не подумала достать бластер. Вместо этого она что-то пробормотала, и через мгновение Виктор направил на нее свое оружие.

Все дальнейшие события Пацик вспоминал с омерзением. Донорское тело окончательно вышло из подчинения и действовало исключительно по своему усмотрению. Рита покинула Землю вместе с непонятно откуда взявшимся роботом. Она каждую минуту находилась рядом с Истоком и сотни раз могла уничтожить его, но проклятая наркоманка даже пальцем не пошевелила, чтобы помочь Скабеду выполнить высокую миссию. Похоже, что она вообще перестала слышать его приказы. Когда же выяснилось, что на борту яхты находится агент империи, приставленный охранять объект «альфа», инопланетянину оставалось только тихо беситься в герметичном контейнере и вести длинные панические беседы с кибермозгом фрегата. Он считал, что в более глупом положении он не оказывался никогда в прошлом и вряд ли окажется в будущем, но он ошибся. Грядущее было еще горше и унизительнее. Когда обезумевший от ядовитых испарений плесени Исток Сущего начал высасывать кровь из его личного персонального донорского тела, Пацик почувствовал себя полным и окончательным идиотом. Но еще большим идиотом он оказался, когда остался лежать внутри мертвой Риты на полу шлюзовой камеры.

Он не мог вернуться на фрегат, так как гиперпереход не работал в закрытых помещениях, а чтобы выйти под открытое небо, ему нужно было заставить покойницу сделать хотя бы несколько шагов. Это несложно, но все необходимые для этого препараты Рита благополучно употребила еще при жизни.

Пацик оказался в безвыходном положении.

— Гедабас, ну придумай хоть что-нибудь, — взмолился он, точно зная, что кибер уже давно перебрал и просчитал все возможные варианты спасения, и если бы хоть один из них был бы выполним, то он бы уже привел его в исполнение.

— Вариантов нет. Вероятность спасения 0,01, — в сотый раз доложил Гедабас.

— Я знаю, но давай думать. У тебя есть робот-санитар. Он способен перемещаться самостоятельно. Пошли его мне на выручку, — предложил Скабед.

— Вход на звездолет разрушен. Робот-санитар не сможет проникнуть внутрь на своей тележке. Кроме того, он не приспособлен для перемещения по пересеченной местности.

— Он может набросить на меня лассо прямо от входа и вытащить наружу.

— Это — робот, а не охотник за горными козлами, — резонно заметил кибер.

— У тебя должны быть еще какие-то самодвижущиеся механизмы, которыми ты управляешь на расстоянии, — не унимался Пацик. Умирать ему очень не хотелось, а умирать так глyпo было вдвойне противно.

— Есть танк, — сказал кибер.

— Продолжай.

— Есть два робота-уборщика, автопогрузчик и полсотни микророботов для ремонта электрических цепей в труднодоступных местах. Еще есть боевой робот без аккумуляторов.

— Так-так-так, — забормотал Пацик, рождая новую идею. — Автопогрузчик в шлюзовую камеру проехать не сможет, — рассуждал он.

— Исключено.

— Отлично! А если танк пробьет для него проход?

— Исключено.

— Почему? — удивленно и обиженно взвыл Пацик.

— Это подбитый танк. Он полностью неисправен и нуждается в ремонте. Кстати, я вам предлагал по дороге залететь на сервисную базу, — мстительно напомнил Гедабас.

— Мы спешили. — Огорченный Скабед затих на несколько минут. Этого хватило, чтобы придумать новый план, — Гедабас…

— Да, господин Пацик.

— Какой максимальный груз могут переносить микророботы?

— Тридцать грамм, не больше. Они не смогут вытащить вас со звездолета. — Киберу уже надоело отвечать на вопросы обреченного на смерть командира, и он начал подумывать о том, что устав не запрещает покинуть хозяина, если тот однозначно не имеет ни малейшего шанса на спасение.

— Гедабас, слушай приказ, — торопливо заговорил Пацик, который тоже вспомнил этот пункт устава. — На каждом микророботе ты установишь автоматический шприц. Он весит двадцать грамм. Каждый шприц ты зарядишь десятью кубиками зомбатора. Микророботов ты переправишь по гиперпереходу. Они доползут до меня и сделают инъекции. Шприцы сработают сами. Достаточно дотронуться иглой до кожи.

— Для того чтобы ваше тело начало двигаться, потребуется не меньше пяти литров препарата.

— Пусть роботы сделают по десять рейсов! Всего их пятьдесят, значит, должно хватить.

— Вы — гений, господин Пацик, — восхищенно пророкотал кибер. — Только вы могли придумать такое. Вы — гений!

— Никогда в этом не сомневайся, тупая железяка, — самодовольно ответил Пацик. — Приступай к работе.

Тренированная психика капитана Корнеева не была рассчитана на такие сверхчеловеческие перегрузки, как женский плач. Поэтому, когда ему удалось наконец довести рыдающую Элеонору до медицинского кабинета, он сам находился на грани истерики. Обрадовавшись возможности несколько минут не бормотать успокоительные заклинания, а заняться чем-нибудь еще, Че-Че усадил ее в кресло и задраил дверь. Потом он несколько раз сменил воздух во всех госпитальных помещениях. Аппаратура позволяла сделать медпункт полностью изолированным от всего остального корабля. Убедившись в том, что ядовитый воздух звездолета не может больше повредить им, Корнеев с опаской приблизился к Элеоноре. Она немного успокоилась и уже не рыдала так сильно. Только изредка хлюпала носом и смотрела на капитана покрасневшими от слез глазами.

— Займемся твоим лицом, — сказал Че-Че. — Если сейчас не зафиксировать перелом, последствия могут быть очень печальными.

Элеонора молча кивнула, и Корнеев приступил к болезненным манипуляциям с ее носом. Вначале девушка стойко сносила все процедуры, но через некоторое время она устала терпеть и начала ерзать в кресле, мешая Че-Че наложить скобы. Он старался успокоить ее, обещая поставить красивые зубные протезы, если она будет хорошо себя вести. Но похоже, что его посулы огорчили Элеонору больше, чем сломанный нос. Она начала шипеть, плеваться и поливать матерной бранью всех криворуких врачей Галактики. Слова ее были не просто гадкими, но порой и обидными настолько, что Че-Че начал подумывать: не наложить ли ей гипс на всю голову, чтобы заткнуть фонтан сквернословия. Оставить только дырки для глаз и дыхания. Но потом решил, что извергаемые Элькой многоэтажные ругательства действуют на нее лучше любого обезболивающего и, кроме того, не дают никаких побочных эффектов. Если не считать, что самому доктору очень хочется задушить свою пациентку.

Че-Че пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить себя пропустить всё мимо ушей. Он наложил Эльке скобу, шину и стерильную повязку. Теперь девушка напоминала злобного поросенка с перебинтованным пятачком, но ее здоровью и красоте больше ничего не угрожало. Корнеев полюбовался на свою работу и мысленно похвалил себя.

— Готово, — сказал он, вытирая руки о рубашку.

— Рассказывай, гестаповец, что ты вчера открыл нового в медицинской науке, — потребовала Элька. — Как мы можем оживить Жака и всех остальных?

Похоже, что в ее голове могла уместиться только одна мысль — воскресить любимого. И эта мысль не пускала внутрь черепной коробки никакие другие идеи, размышления или сомнения. А если и пускала, то на очень короткий срок. Че-Че подивился ее одержимости и необычайной легкости, с которой она меняла душевный настрой.

— Популярно объяснить, боюсь, не получится, — сказал Че-Че и присел на корточки рядом с девушкой.

— Не глупее тебя. Пойму.

— Хорошо, — легко согласился Славик. — Я установил, что если минерализовать тетрамин фталия в присутствии эмульгированного сиккатива, адсорбировать полученный состав адреномиметином — сойдет и обычный эфедрин, который водится в местной аптечке, — то можно получить настоящий бета-дофамин. Им-то я и собираюсь заменить катехоламиновый хромафин, разрушаемый при разморозке организмов.

— Понятно, — невозмутимо сказала Элеонора. — У тебя все компоненты в наличии?

— Конечно, — кивнул Че-Че. — Только на всех, как это обычно бывает, не хватит. Эфедрина маловато. Десять ампул здесь и десять на яхте. Я разобрал там всю аптечку и наизусть помню ее содержимое.

— Достаточно двух ампул, — категорично заявила Элеонора. — Одна — чтобы проверить твое открытие на каком-нибудь не очень ценном члене экипажа, а вторая — оживить Жака. Остальные подождут. Кстати, эфедрин — знакомое слово. Покажи-ка мне это лекарство.

— Обычный аптечный товар. — Че-Че подошел к столику, на котором накануне разложил медикаменты в идеальном порядке.

Передвинув несколько склянок, он вдруг напрягся, низко склонился над грудой упаковок и раздраженно начал перебирать их.

— Не может быть, — сказал он.

— Ищи, — потребовала Элеонора и едва заметно поежилась. — Кто был здесь вчера, когда ты работал?

— Витя, ты, Рита. Все! — Слава начал сбрасывать на пол ненужные коробки, чтобы они не мешали его поискам.

— Я имею в виду последний раз, когда ты видел лекарство? Кто заходил после этого?

— Витя постоял в дверях, но не зашел, — озадаченно бормотал Че-Че. Коробочек на столе оставалось всё меньше. — Рита просила успокоительное, но я ее выгнал. Правда, потом я выходил…

— Дальше можешь не искать. — Элеонора вздохнула. — Боюсь, и на яхте ничего нет.

— Почему?

— Вчера, когда мы были с ней внизу, она часто повторяла: «Какой приход! Боже мой, какой приход!» — Элька нахмурилась и с силой начала растирать кожу на висках.

— Приход? — переспросил Слава. — Это бухгалтерский сленг?

— Не совсем. Слушай, что она сказала дальше: «Какой приход. От винта такого не бывает, а от мульки и подавно».

— Ничего не понимаю. — Че-Че скрестил руки на груди и угрюмо насупился. — Бред какой-то.

— Зато до меня сейчас дошло! — Было заметно, что озарение Эльку совсем не обрадовало. — Рита — самая обычная наркоманка, а из эфедрина можно приготовить самый обычный наркотик. — Девушка в задумчивости подняла глаза к потолку. — Но не могла же она оприходовать всё за четыре дня. Ты не знаешь, где она бывала, кроме камбуза?

— Я видел, как она входила в соседнюю каюту.

— Это есть гуд. — Элька соскочила с кресла. — Пойдем посмотрим.

Че-Че разгерметизировал вход и настороженно прислушался. Элеонора остановилась у него за спиной.

— Мне мерещится? — спросила она.

— Нет, не мерещится, — ответил Че-Че. — Действительно стреляют.

Из глубины корабля отчетливо доносились хлопки торопливых лучеметных выстрелов. Эхо чьих-то воплей отскочило от стен пустых коридоров и, слившись с рокотом стрельбы, царапнуло Элъку нехорошим предчувствием.

— Имперцы, — упавшим голосом сказала Элеонора. — Где моя пушка? Надо выручать Виктора.

— Не спеши, — остановил ее Славик. — Сюда кто-то бежит. Сейчас всё узнаем.

Он вернулся в операционную и взял из шкафа бластер. Элька в это время дежурила у дверей, испуганно прислушиваясь к гулким шагам.

— Быстрее, — прошептала она, махая рукой. — Они уже близко.

Корнеев не спеша вышел на середину коридора, пристроил ствол лучемета на сгиб левой руки и положил палец на курок. Слегка сощурившись, он прицелился в кромешную тьму. Позиция была не очень выгодной — впереди, на линии огня, сплошной мрак, а за спиной предательски мигает аварийная лампочка, но времени на поиски другого места не было. Торопливый топот и глухой рев приближались. Неясная тень попала в перекрестье прицела, и Че-Че старательно удерживал ее там, силясь понять, что за существо движется прямо на них. На черной гладкой харе блеснули два огромных вылупленных глаза.

— Стреляй! — завизжала Элька. Но Слава опустил оружие.

— Урод! — прошептал он тихо и стер со лба выступившие капли пота. — Я же тебя чуть не пристрелил, придурок.

Перед ними стоял запыхавшийся Виктор. Его лицо украшал примитивный фильтрующий противогаз.

— Ы-о-о-ы-у-о-э, — раздался из-под маски полупридушенный голос. Гофрированный шланг раздраженно затрясся.

— Что он сказал? — дрожащим голосом спросила Элька, прижимаясь к Славику.

Корнеев тоже ничего не понял и насильно содрал с Виктора резиновую маску.

— Чего? — переспросил он.

— Рита ожила!

— Прекрасная новость. — Капитан по-докторски проверил у Виктора пульс и заглянул в зрачки. — Как это было?

— Я нашел противогазы, — ответил Витя, тяжело дыша и судорожно сглатывая. При этом он отчаянно жестикулировал, грозил кому-то зажатым в руке бластером и не обращал ни малейшего внимания на сочувственные взгляды друзей. — Когда возвращался, то увидел, что труп весь покрылся пушистой плесенью. Я подошел посмотреть… — Витя утер нос рукавом. — А она зашевелилась! И я как…

— Плесень зашевелилась? — с издевкой поинтересовалась Элька.

— Рита! Встала и пошла на меня. В глазах красный огонь. Зубы скалит, шипит. Явыстрелил в нее два раза, а она идет. Дыры в груди, кулак можно запихнуть, а она идет. Яне выдержал и убежал.

— Шикарный глюк, — восхитилась девушка.

— Ты мне не веришь? — обиделся Виктор.

— К сожалению, я не состою в обществе любителей Карлоса Кастанеды. Яверю, что ты это видел, но не думаю, что это было на самом деле. — Элеонора насмешливо посмотрела на его лицо, вытянувшееся от пережитого страха. — Здесь очень вредный воздух, Блин. Надень противогаз и не дыши больше.

— Я не только видел! Я чувствовал запах. Запах миндаля!

— По крайней мере, шизофрении у тебя нет. Шизикам обычно мерещится, что пахнет свежими огурцами, — авторитетно заявил Славик, поддерживая скептически настроенную Элеонору. Виктор молча натянул маску противогаза, давая понять, что дальше разговор в таком тоне он поддерживать не намерен. Еще два комплекта защитных средств, которые висели у него на плече, Витя забросил в медпункт.

Че-Че, утративший всякий интерес к произошедшему инциденту, осматривал дверь в одну из кают.

— Здесь. — Он взялся за ручку и вошел внутрь.

— О-е? — вопросительно промычал Витя.

— Здесь я видел Риту, — пояснил капитан из темноты. — Принесите фонарь.

Элька быстро сбегала за фонариком, и они вошли в комнату. Виктор с удивлением обнаружил, что это та самая каюта, где он сегодня ночью муштровал таракана. Плакат на стене, тумбочка — всё совпадает. Странно, что Рита из всех многочисленных помещений тоже выбрала именно эту каюту.

Элеонора первым делом сунула свой забинтованный нос в тумбочку.

— Здесь нет, — сказала она, выбрасывая на пол незамысловатый скарб обитавшего здесь когда-то матроса. — Здесь ничего нет, — безнадежно повторила она, перетряхивая цветные журналы и брезгливо ощупывая грязные, покрытые маслянистыми пятнами носки.

Славик между тем профессионально обследовал полку, уставленную пустыми и полупустыми бутылками из-под спиртного. Он не забыл заглянуть в конфетные коробки и по очереди засунуть палец во все пивные жестянки.

— Что вы ищете? — заинтригованно спросил Виктор, но проклятая маска так искажала голос, что его опять никто не понял.

Элька, уже не надеявшаяся на успех, стянула с койки матрас и радостно ойкнула. Че-Че тут же прервал свои поиски и взял в руки найденные Элеонорой две смятые коробки. Он осторожно встряхнул их. Потом встал на колени и под внимательным взглядом друзей аккуратно, с любовной нежностью высыпал на пол всё содержимое. Негромко зазвякав, из упаковки высыпалось множество стеклянных осколков, образовавших небольшую серебристую горку.

— Ни одной целой, — убито пробормотала Эля. Виктор с раздражением сорвал с себя маску и, глотнув затхлого воздуха, возмущенно потребовал:

— Объясните, наконец, что мы ищем?

— Уже ничего, — ответила понурившаяся Элька, ее плечи обреченно опустились, а спина изогнулась горбом. Казалось, что девушка сломалась под этим последним ударом судьбы. Сломалась уже не эмоционально, а почти физически. — Одна коробка из медпункта, — процедила она сквозь зубы. — А вторая откуда? С яхты? Она прихватила ее с собой на Надежду?

Че-Че мрачно кивнул.

— Проклятье! Но почему эта стерва их раздавила?

— Объясните, в чем дело? — Виктор уже начал терять терпение.

— Рита украла один из компонентов, необходимых для оживления экипажа, — объяснил Корнеев.

— Зачем она это сделала?

— Уже не важно. — Элеонора поворошила ногой осколки. — Давайте решать, кто полетит на Землю за лекарством. Я не хочу.

— Я смотаюсь. — Виктор сразу предложил свою кандидатуру, так как у него не было желания торчать на падшей «Эльсидоре», в угрюмых лабиринтах которой реальность имеет несколько вариантов. — Как называется этот компонент?

— Эфедрин. — Слава обнял за плечи поникшую, как увядшая ромашка, Элеонору. — Свяжешься с Петержак. Она поможет достать всё, что нужно. И знаешь что, сообщи ей о выживших имперцах. Пускай их заберут отсюда. Скажи, что если она этого не сделает, то я не отвечаю за исход операции.

— А мне «Балтики» привези, — попросила Элеонора. — Мы не будем тебя провожать. Иди. Кстати, захвати с собой пару ящиков гравитрона. Топлива на яхте может не хватить. Если кончится, сможешь выменять где-нибудь.

— Интересно где? — буркнул Виктор и вышел из каюты. Он уже привык, что, в отличие от родной планеты, все решения здесь принимаются очень быстро и так же быстро претворяются в жизнь. Смотаться за пивом чуть ли не в другую Галактику? Легко! Это даже не тема для сколько-нибудь значительного обсуждения. Повернулся и пошел. И даже «до свидания» никто не скажет.

Правда, Виктора в этот момент мучил совсем другой вопрос. Его занимало: он сам раздавил эти проклятые ампулы, когда вчера валялся на койке, или они разбились раньше, до его прихода?

Слава и Элеонора не проводили Виктора даже взглядом. Всё было решено, и теперь каждый должен был сделать свою часть работы. Витя привезет лекарство, а они… Что будут делать они сами, решено не было.

Вернувшись в медпункт, девушка сразу завалилась спать. Усталость и нервное напряжение последних дней подкосили ее, и она заснула сразу и без сновидений. Несколько раз Че-Че будил ее и заставлял съесть тарелку лапши и выпить общеукрепляющее лекарство. После чего она снова погружалась в дремотное небытие, благодарная своему измотанному организму за возможность отдохнуть от всех проблем. Если бы она могла, то не пробуждалась бы до самого возвращения Виктора, но однажды, проснувшись самостоятельно, она почувствовала, что энергия и жажда действия переполняют ее. Боль и уныние ушли, и казалось, что если она сейчас не вскочит и не побежит куда-нибудь по какому-нибудь важному делу, то непременно взорвется.

Открыв глаза и осмотревшись, она затаила дыхание. Слава, который всё время, пока она отсыпалась, находился рядом и охранял ее покой, сидел спиной к ней у консоли вычислительной машины. Но не это поразило ее. Удивительным было то, каким способом он работал с компьютером. Из рукава его рубашки тянулся толстый многожильный провод. Он скрывался под приподнятой крышкой консоли. Машина тряслась, гудела и подсвистывала механическими приводами, дисплей мелькал цифрами, чертежами, диаграммами. Казалось, Че-Че высасывает из компьютера жизненные соки.

Элеонора закрыла глаза и задумалась над увиденным. Ни до чего особенного она не дошла, но решила в дальнейшем повнимательнее присмотреться к Славику Корнееву. Кто знает, какие еще полезные свойства могут оказаться у их таинственного друга. Железная пластина в его черепе уже сослужила добрую службу на Земле, может быть, и талант прямого общения с компьютером тоже на что-нибудь сгодится. Неясно, правда, как он проделывает этот фокус, но понимание — не главное, главное — это информация, и лучше, если никто не знает, что эта информация у тебя есть.

Элеонора шумно зашевелилась, с хрустом потянулась и со вкусом зевнула. Краем глаза она заметила, как Че-Че отщелкнул какой-то разъем и спрятал кончик уличающего его провода в рукаве. Вычислительная машина благодарно пискнула и затихла.

— Доброе утро. Как спалось? Как ты себя чувствуешь? — Славик улыбался и проявлял свое обычное участие и внимательность. Из манжета рубашки предательски поблескивал металлический штекер. — Вижу, что хорошо, — сказал Че-Че, разглядывая довольную Элькину мордашку, — а у меня есть для тебя очень хорошие новости. Я исследовал плесень в шлюзовой камере.

— Ну и что в этом может быть интересного? — спросила Элька, надевая майку, которую, по-видимому, скинула с себя во сне. При этом она отметила не вполне нормальную реакцию капитана на ее тело. Виктор на его месте не отказал бы себе в удовольствии ощупать взглядом каждую выпуклость на ее груди. Дэн бы отвернулся, считая для себя невозможным пользоваться женщиной хозяина, даже таким невинным образом. Жак… Ну Жак — это совсем отдельный разговор. А вот рефлексы Че-Че оказались неправильными. Он не обратил никакого внимания на ее прелести. Его взгляд ни на миллиметр не сдвинулся с ее лица. Зрачки даже не сделали попытку дернуться вниз. Может, он уже успел насмотреться на нее, пока она дрыхла, или его специально тренировали на эротическую устойчивость?

— Здешняя плесень — это разновидность обычной земной виноградной гнили. Ее еще называют благородной. Представляешь? — невозмутимо сказал капитан.

— Знаешь, Че-Че, я не настолько интеллектуально развита, чтобы радоваться подобным пустякам. Блин вернулся?

— Нет, не вернулся. Дашь мне договорить?

— Болтай на здоровье. — Элеонора соскочила с операционного стола, исполнившего для нее роль койки.

— В общем, эта местная благородная гниль в огромных количествах вырабатывает алкалоид эфедры, который столь плачевным образом отразился на нашем психическом здоровье.

— Слава, ты настоящий ученый. Во всём доходишь до сути. Можно мне снять повязку? — Элеонора потрогала свой забинтованный нос. — ужасно чешется.

— Нельзя. — Че-Че мстительно ухмыльнулся. — Ты что, не поняла, о чем я тебе сказал?

Элеонора не слушала. Она вертела в руках противогазную маску, оставленную Виктором, и примеривалась, как бы натянуть ее таким образом, чтобы не потревожить повязку.

— Пойду погулять, — сказала она. — Очень хочется фруктов. Кстати, ты похоронил Риту? Страшновато идти мимо того места, где она лежит. Особенно после того, что привиделось Вите.

— Вите не привиделось. — Слава раздраженно отмахнулся. — Она действительно куда-то ушла, или он сам закопал ее и забыл об этом. Ты очень глупая женщина.

— Да, да, да, — закивала Элеонора, — маловат противогаз.

— Это у тебя харя толстая, того и гляди треснет.

— Что?! — До Эльки наконец дошли его слова, и капитан немедленно этим воспользовался.

— Я эфедрин синтезировал! — радостно заорал он.

— Как?! Почему ты мне сразу не сказал?

— Из плесени. О чем я тебе битый час толкую. А до этого ждал, когда ты проснешься. Мне нужен операционный стол для оживления нового замороженного.

— Покойная Рита была права, ты действительно Чугунный Череп, — возмутилась Элька. — Почему ты меня не разбудил?

— Нужно было кое-что уточнить.

— В компьютере?

— Угу.

— Пошли в холодильник. — Эля посмотрела на не налезающий на нее противогаз и отшвырнула его в угол. — Точнее, иди в холодильник.

— Уже сходил. — Че-Че разблокировал дверь медпункта и принес из коридора тело. Он нес его под мышкой, как футляр от виолончели или обычную доску. Это было тело женщины.

Она закоченела настолько, что Слава обращался с ней так, словно это была стеклянная статуя. Осторожно и немного пренебрежительно. Тело звякнуло, точно пустая бутылка, когда он поставил его на пол. Одежда затвердела настолько, что отчетливо хрустела под ладонями Че-Че.

— Да это же Мулька… — Элеонора вгляделась в белое мраморное лицо спящей красавицы. — Мульетта Кронк.

— Взял ту, которая ближе лежала. — Капитан пожал плечами и уложил на стол свою новую пациентку.

— Она прекрасна… — Элька не могла оторвать глаз от рабыни, и в ее голосе отчетливо промелькнула тень ревнивой зависти.

— Красота — понятие субъективное, — наставительно сказал Че-Че, опутывая Мульетту множеством проводов, трубок и датчиков. — С точки зрения общепризнанных канонов, она довольно уродлива.

— Кем признанных канонов? — не поняла Элька.

— Скажем, на конкурсе красоты самого мелкого пошиба она не прошла бы и отборочного тура. Грудь маловата, а бедра наоборот.

— У них там в жюри все чокнутые Половина финалисток с крокодильими рожами, а ты посмотри на ее лицо. — Элька сама от себя не ожидала, что будет защищать Мульетту.

— Вот и я говорю, красота — понятие субъективное и математическому расчету не подлежит. То, что красиво для тебя, отвратительно для другого. Не мешай мне.

Че-Че взял две иглы и без видимых усилий вогнал их в затылок «снегурочки». Еще одну в ноздрю, а четвертую через рот в нёбо. Потом он долго хлопотал, прикрепляя трубочки ко всем иглам, воткнутым в вены, а к трубочкам — капельницы с разнообразными лекарствами.

— Всё, — сказал он удовлетворенно. — Оттаивать она будет сама, без принудительного нагрева. Необходимые лекарства получит автоматически, как только ткани достаточно размягчатся. Нам остается только наблюдать и корректировать процесс.

— А не получится, как в прошлый раз? — Элеонора с ужасом вспомнила первого оживленного, которого она видела, когда оставила Риту и Виктора одних в шлюзовой камере. Здоровенный матрос лежал и смотрел в потолок бессмысленными глазами. Он не реагировал ни на вопросы, ни на прикосновения и только изредка пускал слюнявые пузыри и «гукал», как младенец. Энцефалограмма его мозга — двенадцать параллельных прямых — не давала надежд на выздоровление. Элька тогда подумала, что если бы она увидела Жака в таком состоянии, то обязательно убила бы его. Из милосердия.

— В прошлый раз я предупреждал о результате опыта и оказался прав. — Че-Че всем своим видом излучал уверенность во всесилии науки. — И сейчас всё будет так, как я говорю. Нет никаких оснований предполагать неудачный исход.

— Не могу поверить, что скоро обниму Жака. — Элеонора радостно вздохнула.

— Обнимешь, — уверенно подтвердил Славик, — если не возникнут какие-нибудь форсмажорные обстоятельства.

Че-Че уперся тяжелым взглядом в открытую дверь медпункта, которую забыл задраить после того, как принес тело Мульетты.

— Добро пожаловать в преисподнюю, девочка, — услышала Элька у себя за спиной до жути знакомый голос. — Здравствуйте, ваше величество, королева мусорщиков госпожа Элеонора Дкежрак.

Она всё еще надеялась, что этот голос ей только мерещится, но, оглянувшись, поняла — кошмарный призрак прошлого материализовался здесь и сейчас. В дверях стоял Керин собственной персоной. Через его плечо в медпункт заглядывали два имперских солдата в скафандрах абсолютной защиты. Они целились в Че-Че из крупнокалиберных лупперов.