Контрмеры

Атака

— Свою задачу помнишь?

— Да.

— Выполнить любой ценой готов?

— Да.

— Выжить после исполнения хочешь?

— Нет.

— Хорошо. Забудь обо всём до срока. Иди.

Мобиль остановился на перекрёстке. Посланец вышел из него и отправился в свой последний путь. Кэп Эвар посмотрел ему вслед и поёжился.

Выполняемая для Улыбчивого работа давно отучила его от брезгливости. Если бы речь шла всего лишь о том, чтобы отправить кого-то на верную смерть… но дело в том, что этого исполнителя готовил не он и не Марсия. Этого в течение одного-единственного часа дистанционно обрабатывал Безымянный. И теперь Кэпа пробирала ползучая жуть при мысли, что с ним могут сотворить то же самое. Или нечто более тонкое… и более страшное.

О том, что Безымянный, возможно, УЖЕ обработал его, Кэп старался вообще не думать. Очень хотелось верить, что Улыбчивый позаботился о своём агенте в должной мере. Что если бы его перепрограммировали (а перепрограммировать можно любого, уж по этому поводу Кэп иллюзий не строил), то он, по крайней мере, смог бы понять, что с ним не всё в порядке. Одна из выданных Кэпу формул вроде бы должна была заботиться о целостности его психики.

Вроде бы.

— Мы не слишком рискуем? — поинтересовалась Марсия.

— Смотря с чем. Патроны дали нам исчерпывающие инструкции.

— Ах, исчерпывающие… вот, значит, как это называется?

Кэп искоса посмотрел на неожиданную союзницу. Но ничего нового, конечно, не углядел. Мысленный щуп соскальзывал с незримой брони Марсии точно так же, как взгляд — с хирургически скорректированного лица, перечёркнутого чёрной полосой «умных» очков.

— Чего ты от меня хочешь? — буркнул он.

— Чтобы ты пораскинул мозгами. Теми, что остались после мясников Улыбчивого. Полагаешь, наш исполнитель достигнет цели?

— Полагаю, нет. Ты же знакома со сводным анализом. У куклы нет шансов. Она просто поможет нам добыть новую информацию об этих… чужаках.

— Виирай! — слово прозвучало, словно ругательство. — Целая РАСА псиоников!

— Ты — псионик, — заметил Кэп. — И я тоже. И Безымянный. А наше далёкое начальство, Улыбчивый и Вейлони, вообще псичи. Те же псионики, только в восьмой степени.

— Но мы не притворяемся, что это нормально!

Кэп флегматично пожал плечами. Разговор казался ему беспредметным, и он не видел причин продолжать его.

Да, он вылавливал псиоников. Убивал их, чтобы нормальные люди могли жить спокойно. Иногда (достаточно редко) щадил, если получал на то прямые инструкции от Улыбчивого Морма или приходил к выводу, что вот этот конкретный псионик принесёт намного больше пользы в штате «хорьков», чем совершая карьеру удобрения на кладбище. Всё это было его работой, не числящейся в списке популярных профессий, но привычной. То, что для отлова псиоников приходилось использовать собственный пси-дар, нисколько не удивляло и не возмущало. Кто лучше сумеет прищучить вора, чем другой вор? Никто.

Одни вредят, другие мешают вредителям. Так устроен мир. И Кэп Эвар, малая частица этого мира, стоит на страже общих для всего человечества интересов.

Обнаружив, что внимание коллеги к поднятой теме упало до нуля, Марсия злобно фыркнула. «Идиот узколобый! Неудивительно, что Безымянный ему не по зубам!»

О том, что Безымянный не по зубам и ей, она предпочитала не вспоминать.

Псионики были отвратительны ей почти физиологически. Уничтожая их, она жалела их — и испытывала облегчение. О том, чтобы покуситься, к примеру, на Вейлони, она задумывалась регулярно — и всякий раз с сожалением отказывалась от своих намерений. Трезво мыслящая часть её сознания прекрасно понимала, что ни один псич ей не по зубам. Даже собрав целую армию себе подобных, она будет слабее самого молодого и неопытного псича.

Но мало того, что Марсия полагала Вейлони и таких, как она, неискоренимым злом. В её понимании псичи были ещё и злом необходимым. В каждой звёздной системе, в каждом заселённом людьми уголке пространства, как паук в закрытой банке, мог существовать только один бессмертный и могущественный псич. Если система лишалась хозяина (что всегда происходило в результате удачных козней другого псича и требовало поистине несметных затрат), на опустевший трон вскоре восходил новый хозяин. Смерть Вейлони стала бы для Марсии настоящим праздником, но мысль о том, что ей, Марсии, пришлось бы занять её место и превратиться в её подобие, моментально ввергала в пучину ужаса, что чернее сажи. Потому что Марсия ненавидела псиоников, а псичи, как только что заметил Кэп, были псиониками в восьмой степени.

Марсия и саму себя ненавидела. Если бы последний псионик во Вселенной пал от её руки, она бы моментально и с огромным облегчением выжгла себе мозги с помощью любимого «Борка». Увы! Псионики, живучие, как любые иные паразиты, регулярно выползали из самых невероятных щелей. Они обнаруживались и среди нищих, и среди богачей, и среди цивилизованных народов, и среди вчерашних варваров, среди мужчин и среди женщин… так что отдых от исполнения её высокой миссии Марсии не светил.

Ведь если не она, то кто? Кэп? Х-ха! Да его самого надо было бы сжечь! Его существование как-то оправдывает лишь то, что он тоже по мере сил истребляет пси-заразу…

Мобиль без остановки кружил по улицам Купола Тормах. Когда акула останавливается, она умирает. Сразу. Так уж устроен её дыхательный аппарат. Остановка акулы — её смерть. И это правильно, решила Марсия. Так и должно быть.

Хотя будет лучше, если виирай умрут первыми.

Встреча должна быть заснята и оттранслирована через систему мгновенной связи.

— Против съёмки я не возражаю, но трансляция — забота новостных агентств.

— Так привлеките их. Разве это трудно сделать?

— Это не трудно, просто на Душном Дыме не аккредитовано ни одно действительно крупное агентство. А прикармливать мелочь нет смысла.

«Дай мне слово», — просигналил Грайм. И с улыбкой пояснил:

— Риель имеет в виду, что запись настолько важного события имеет свою цену. Немалую цену. И что никто здесь настоящей цены не даст.

Брови Сарины поползли вверх. Мимика у неё, подумал Управляющий, вполне человеческая. Или она изучала её специально, как бейсик?

— Вы думаете о цене даже в такой момент? Впрочем, конечно: вы же стоите во главе коммерческих структур…

«А вот это уже граничит с оскорблением», — решила Риель Асьеннон.

Пронырливая переводчица, она же наставница из касты Контролёров, она же Владеющая чем-то там (интересно, чем?), Сарина Келл Морайя планетарному координатору не нравилась. И в первую очередь — тем, что была почти непредсказуема в словах и поступках. Привыкшая просчитывать собеседника и видеть развитие ситуации на три-четыре хода вперёд, при общении с этой виирай Риель постоянно заходила в тупик.

Вот, к примеру, последняя фраза. Это что — действительно попытка нанести оскорбление, или излишняя откровенность, простительная столь молодой особе, или попытка манипуляции? Как бы там ни было, заурядной констатацией факта это не является точно…

Особенно если вспомнить, что виирай — чужие. Нелюди и варвары. Это в Сфере находятся под абсолютным запретом генетические манипуляции, способные продлевать жизнь сверх отпущенных природой полутора столетий. А вот у этих… Сарина вполне может только выглядеть юной, а на самом деле… как бы половчее выспросить её об истинном возрасте?

— Если вы настаиваете на прямой трансляции через Квантум Ноль, — сказал Грайм, — нам придётся удовлетворить вашу просьбу. Но не скрою — и моя… коллега со мной согласится, — что прямая трансляция представляется нам нежелательной.

— У вас есть какие-то причины избегать передачи необработанной информации? — живо поинтересовалась «переводчица».

Необработанной! Вот как!

— Мы не собираемся подтасовывать факты или искажать запись любым из возможных способов, — заявила Риель весьма чопорно. Так, чтобы и тени сомнения не возникло, что на этот раз она всё-таки оскорблена, притом совершенно незаслуженно.

— Я вам верю, — кивнула Сарина. Лицо её не выражало никаких определённых чувств. — Но всё же повторяю свой вопрос. Если причины действительно есть, и если они действительно серьёзны, от прямой трансляции можно отказаться.

Тонкие ноздри Риель чуть дрогнули. И это стало единственным признаком охватившего её бешенства.

— Вам наверняка не чужд вопрос… безопасности, — сказала она подчёркнуто ровно. — С точки зрения дипломатии также очень удобно и полезно сначала записать какое-либо событие, потом просмотреть запись, и только потом решать, что и с какими именно комментариями транслировать для публики.

— Контроль и осторожность? Что ж, с этим мы согласны. Нельзя ведь, в самом деле, исключать возможность возникновения какого-нибудь скандала или иной… неприятности.

— Значит, мы можем отдать агентствам новостей запись?

— Да. Осталось согласовать только одно: размещение представителей обеих сторон…

«Наследница Энара справляется прекрасно».

«Да. Её явно ждёт большое будущее. Особенно хорош этот манёвр с записью…»

«Заставить людей отказаться от прямой передачи, причём так, чтобы казалось, будто наши интересы зеркально противоположны? Согласна, было хорошо».

«Вся прелесть в том, что эти люди понятия не имеют, зачем нам нужно отредактировать запись. Среди них, Оксири, нет провидцев вашего уровня. Потому и вычислить истинные мотивы они не смогут никогда».

«К сожалению, Меран, ЭТИ люди — не единственные, кто намерен направлять события в нужном им ключе».

«К сожалению, верно и это…»

«Пробил долгожданный час», — подумала Сарина на языке людей. В последнее время ей пришлось столько пользоваться бейсиком, что в голове словно сами собой начали вертеться обрывки размышлений именно в этой вербальной плоскости.

Язык, язык! Только теперь она начала подбираться к его настоящим тайнам. К тому, что маскировало философские провалы, эмоциональные изгибы и метафизические корни, уходящие ко дну психологических бездн. Давно известно, что ни менталитет, ни мышление, ни сознание не исчерпываются чисто лингвистическими феноменами. Любой Владеющий — живое тому доказательство. И всё же язык остаётся очень важным элементом психической конституции. Центральным. Именно язык даёт разуму возможность взаимодействовать (или не взаимодействовать) с различными объектами и явлениями окружающего мира. Именно язык структурирует сознание, выполняя двоякую функцию: индивидуализации и типизации. Каждый носитель языка пользуется набором слов, в чём-то схожим с другими наборами. Но значение одинаковых слов в разных устах никогда не совпадает полностью. Постигая бейсик, Сарина смогла лучше понять родной язык с его неизбежными ограничениями: неожиданный, но приятный бонус.

Конечно, не укрылись от неё и ограничения, встроенные в бейсик. Вернее, формировавшие его облик и функции. Так водонепроницаемое днище позволяет кораблю плавать, а крылья и оперение помогают шаттлам маневрировать в атмосфере.

Ограничения языка, которых люди, говорящие на нём, попросту не осознавали, так как не имели точки отсчёта для взгляда извне.

«Пробил долгожданный час, — повторила Сарина чуть медленнее. — Две расы встречаются за одним столом для переговоров. Вот только договорятся ли они? Или лучше спросить — до чего именно они договорятся?»

Обширный, но не слишком большой зал. В центре — кольцеобразный стол, матово-синяя поверхность которого скрывает довольно сложную техническую начинку. Вокруг стола на равных расстояниях стоят кресла, одинаковые, как гайки из одного набора. В череде кресел имеется только один разрыв — там, где будут сидеть на своих хвостах не нуждающиеся в иной опоре рах-диарцы.

Сам зал имеет форму правильного восьмиугольника, немного нарушаемую балконами, выступающими из нечётных стен на высоте около пяти метров. Там уже сейчас расположилась охрана. И местная, и — вперемешку — массивные фигуры в активной броне. Последних заметно меньше, но, проигрывая в числе, виирай явно лидируют по части внешнего вида. Бронекостюмы местных всё-таки попроще, полегче, подешевле… и поплоше. Крупный калибр у людей поручен заботам киберсистем. Что для цивилизации, игнорирующей фактор пси, является, пожалуй, неизбежным.

В противоположных концах зала одновременно отворяются высокие двери. Через те, над которыми укреплены эмблемы «Элирго Ассошиэйшн» и «Байлу Интерстар», в зал вступают Риель Асьеннон и Грайм Шольст вместе с Ивейной Моррес, Туром Хелли и другими людьми. Что характерно, представителей местного населения среди них не видно. Ни одного темнокожего, гологолового, крючконосого лица. Только сотрудники корпораций родом из соседних звёздных систем и никого, кроме них. Через другие двери заходят виирай, возглавляемые Высшими, мелькарийка Ран'холь и четверо представителей Сообщества Ихви. Все рассаживаются — причём Сарина, при её особом статусе переводчика, позволившем ей явиться в зал заранее, садится последней. Её место — между местами Риель Асьеннон и Дола Ремминира.

Первое слово за хозяйкой, планетарным координатором «Байлу ИС».

— Позвольте мне выразить радость, сопутствующую беспрецедентному событию, свидетелями которого…

Гладкая речь Риель прокатилась от начала к завершению, словно маслом смазанная. Ограничившись вариациями на тему подходящих к случаю ритуальных фраз, она ухитрилась отнять у присутствующих шесть с половиной минут времени и при этом не сказать абсолютно ничего.

Выверенная форма при полном отсутствии содержания.

Взял слово Дол Ремминир. Сарина тут же начала синхронный перевод, стараясь выговаривать слова как можно чётче.

— Мы тоже рады тому, что можем, наконец, сесть за общий стол и поговорить в спокойной обстановке. Первый контакт наших рас имел место далеко отсюда и не был дружественным, но я от всей души надеюсь…

Вроде бы похожие, формальные, округлые фразы. Вроде бы та же, намертво впаянная в тысячелетние традиции высокой дипломатии людей неискренность. Вроде бы.

Потому что если вслушиваться, речь начинает искриться тёплым юмором. Сарина постаралась, насколько могла, вложить во фразы бейсика ту же непринуждённую лёгкость, ту же необидную насмешку над используемой из вежливости формой, которыми была исполнена речь молодого Высшего. И это — без потери выхода к высшим информативным слоям, к почти открыто выраженному беспокойству грядущим. Быть может, люди сами ещё не знали, чего они хотят от контакта, но Дол Ремминир знал это чётко. И к концу его речи Сарину начало слегка колотить от усилий по сохранению адекватности оригинала и перевода.

Это притом, что для обычного перевода ей хватало обособленной части сознания.

Увы, многое неизбежно терялось. Разные языки — это много больше, чем разные наборы звуков. Не в последнюю очередь мучило Сарину отсутствие нужных лексем. Например, в бейсике разграничивалась применимость слов «контакт» и «конфликт». Будь её воля, она бы ограничилась указывающей на взаимодействие частицей «кон», оставив в стороне всякий намёк на характер этого взаимодействия. Увы, в отрыве от уточняющих корней частица имела совершенно иное значение, и более точный перевод люди попросту не поняли бы.

«Что такое бормочет эта нахалка? Неужели это — не самодеятельность, а более-менее точное выражение сказанного?»

Риель Асьеннон слушала и старательно не морщилась. Привыкнув искать в словах и за словами второй смысл, вложенную в ответную речь насмешку она почувствовала сразу. Но сделать следующий шаг и ощутить скрытую за насмешкой откровенность она не могла. В её голову просто не закрадывалась мысль, что откровенность может быть (и бывает) умной. Доступной для понимания лишь после усилий по её поиску и вычленению. Сама она искренне полагала прямоту уделом дураков. И никогда не использовала её в общении. Пройдя обработку в системе воспитания, сформировавшую из неё идеального исполнителя, иной она быть просто не могла.

Великолепная Риель Асьеннон всю свою жизнь была так одинока, что не тяготилась одиночеством. Где не знают альтернативы, там не могут желать её. Где не могут желать — не могут жалеть. Где не могут жалеть — не могут страдать.

И Риель не страдала.

Но если бы той же Сарине пришла в голову мысль нарушить несколько кодексов разом и заглянуть в душу планетарного координатора, итог показался бы Владеющей достойным наказанием за этическое преступление. Ибо внутри Риель походила на ярко освещённый дворец, полный редкостей и красот. Дворец, где заботились о чистоте автоматы и куда никогда не заглядывали живые люди. Лишь в его середине, в укрытой за древним гобеленом тесной кладовке, валялась на полу мумия ребёнка нескольких лет от роду.

Этой мумией и была Риель — та давно задохнувшаяся Риель, которая могла бы вырасти и стать во дворце хозяйкой.

«Трудно нам с ними будет».

Грайм Шольст не чувствовал раздражения, тайно обуревавшего планетарного координатора. Для Управляющего чужие слова — любые слова — не являлись поводом для того, чтобы ощущать какие-либо эмоции… хотя для пользы дела он порой притворялся, что это не так. Даже до глубокой кибернетизации, наделившей его способностью нырять в глубины И-среды, он отличался редкостным рационализмом. Его стихией были интеллектуальные игры на грани фола. Его страстью было собирание мозаики мира. Занятие, бесконечное по определению, так как кусочки этой мозаики, не говоря уже о собираемой из них картине, не отличались постоянством.

Грайм мог подчиняться даже взаимоисключающим правилам. Более того: он был способен осознать их условность, а потому мог выходить за их пределы и изобретать свои собственные правила. Это качество возвысило его до нынешнего положения, и Управляющий филиалом полагал, что ещё не достиг своего предела.

Единственное, что могло вызывать у него раздражение, это глупость. Либо апофеоз человеческой глупости, именуемый ещё «толпой», «общественностью», «электоратом», «потребителями», «массами» или ещё как-нибудь вроде этого. Но поскольку перевод речи Дола Ремминира, сделанный Сариной, глупостью не блистал ни в малейшей мере, Грайм Шольст анализировал этот перевод почти без эмоций.

«Трудно нам с ними будет». Это был вывод, основанный исключительно на рацио. Элемента оценки он содержал не больше, чем в программном ядре синтрана скрывается непокорства. Просто слушая, как виртуозно молодая виирай испытывает на прочность рамки дипломатического протокола, Грайм мог делать далеко идущие выводы.

Причём довольно близкие к реальности.

После выступления Дола Ремминира слово взяла Оксири Наул Уэш. Это было согласовано заранее. К тому же инициатором контакта были не люди, и право первого хода естественным образом досталось виирай.

Сарина продолжала трудиться над переводом. В отличие от Дола Ремминира, Оксири Наул не сочла нужным учить бейсик и при всём желании не смогла бы объясняться с людьми самостоятельно. Даже в тех достаточно скудных, по мнению Сарины, пределах, которые очерчивала обновлённая матрица соответствий.

Оксири высказалась почти предельно кратко:

— Первейшая цель любого контакта, особенно для высокоразвитых миров, — обмен информацией. Нам известно, что для межзвёздных коммуникаций люди используют так называемую интегральную связь. Поэтому я хочу внести предложение, которое, как мне кажется, не встретит возражений у принимающей стороны. В состав нашего флота был включён мобильный исследовательский центр «Таршела», специалисты которого, наряду с другими темами, занимаются исследованием интегральной связи. Если люди сообщат нам некоторые предварительные данные, МИЦ сможет организовать прямой обоюдный доступ к информационным массивам наших рас. Благодарю за внимание, у меня всё.

На человеческой половине стола прокатилась волна шума.

Немыслимо! Вот так просто, без заранее оговорённых ограничений по доступу, без протокола и тысяч необходимых условностей? Берите, значит, что хотите, и дайте нам того же?

Безумие!

Но какое соблазнительное…

— Позвольте вопрос, — заговорил Грайм Шольст. — Нечто в ваших словах меня смутило. Какой принцип используют для связи на больших расстояниях виирай?

— Это довольно сложно объяснить неподготовленной аудитории, — сплеча рубанула Оксири. — Но ваша догадка верна: по нашим понятиям, интегральная связь через Квантум Ноль излишне ресурсоёмка. Мы чаще используем резонансную связь.

«Ага!»

Грайм мысленно усмехнулся. Безумие? Как бы не так… предложение очень логично.

Это у людей Глобальная Информационная Сеть служит почти безграничным источником знаний, тогда как у виирай аналогичной структуры, судя по всему, просто нет. И в то время как они смогут получать почти любые данные (конечно, с ограничениями, наложенными сечением ячейки Квантум Ноль), людям достанется ровно столько, сколько захотят виирай. И достанется именно то, что захотят виирай. Какой простор для устроения зеркального лабиринта информ-голограмм! Какая выгода для ксенологов, политиков, бизнесменов, дипломатов!

И тут, сообразив ещё кое-что, Грайм нахмурился. Непонятно! Если в этом и заключается интрига, почему пришельцы так легко сознались? В чём подвох?

— Но, — продолжала меж тем Оксири уверенным тоном, — решение технической стороны проблемы целиком ляжет на нас. От имени всей ген-линии Уэш я гарантирую максимальную адекватность информационного обмена между двумя информационными сетями, резонансной и интегральной. Этот вопрос уже прорабатывался. Как вы понимаете, мы не стали бы предлагать ни невозможное, ни даже сомнительное.

«Трудно нам с ними будет…»

— Щедрое предложение, — сказала Риель. — Однако информация вне контекста зачастую превращается в аналог белого шума. Нужно как-то упорядочить обмен данными. Вы думали о создании представительских институтов? Об обмене посольствами? Не на высшем уровне, конечно, без серьёзной подготовительной работы это невозможно, но хотя бы на уровне планетарного руководства с выходом на топ-менеджмент наших корпораций.

— Да, разумеется, — кивнул Дол Ремминир. Заговорил он на правильном бейсике, что вызвало среди людей волнение (непродолжительное). — Создание посольств и обмен ими — это предложение разумное и перспективное. В состав посольства от виирай к людям могут войти почти все сидящие на нашей стороне этого стола. Оксири Наул, как специалист по новейшим технологиям, станет представителем Контролёров. Эдрих Сиит — полномочным представителем Созидателей. Я сам формально принадлежу к Контролёрам, но имею достаточно опыта и подходящую направленность мышления, чтобы представлять Хранителей.

— Могу ли я войти в состав посольства на правах наблюдателя и консультанта? — не разжимая губ, поинтересовалась Ран'холь на чистейшем бейсике.

— Да, Высшая, — без раздумий кивнул Дол Ремминир. — Со своей стороны я не вижу к тому препятствий. Но, быть может, у людей будут возражения?

— Ни малейших, — поспешила заверить несколько ошарашенная Риель. Доселе ей казалось, что мелькарийка сидит за столом переговоров по преимуществу для мебели, и необходимость срочно пересматривать сложившиеся оценки ей не понравилась. Заодно пришлось приглядеться повнимательнее и к этим, ящерообразным нелюдям… рах-диарцам. Если ещё и они заговорят на бейсике, посольство точно превратится в филиал зоопарка!

— Хорошо. Каков будет состав посольства людей к виирай?

Тут уж даже у Грайма дрогнули уголки губ. Фантастическая прямолинейность!

— Мы пока ещё не пришли к единому мнению в этом вопросе, — сообщила Риель. — Однако могу заверить, что мы с господином Управляющим Шольстом составим список посланников в максимально сжатые сроки. А теперь мне хотелось бы…

Один из боевых синтранов, охраняющих Грайма, сверхъестественно быстрым движением поднял руки. Закреплённые на его предплечьях миниганы исторгли настоящий шквал игл, разогнанных импульсным полем до сверхзвуковой скорости. На расстоянии, отделяющем синтрана от делегации виирай, рассеивание составляло около метра; сидящие за столом должны были в долю секунды превратиться в изорванный иглами фарш. Однако мозг синтрана не зафиксировал ни одного попадания. Поэтому он продолжал стрелять, пока не кончились иглы в магазинах — ровно полторы секунды. Охрана спохватилась раньше. В защитное поле сумасшедшего синтрана (оксюморон! синтраны не сходят с ума!) вонзились рукотворные молнии шокеров, разряды бластеров и лазерные импульсы. Но Грайм недаром предпочитал живой охране синтранов. Пусть недолго, но их защита могла полностью блокировать выстрелы энергетического оружия. Поле удержалось даже тогда, когда число стрелявших превысило полтора десятка.

Меж тем мощные стационарные комплексы почему-то молчали. А два других синтрана, также имевшие миниганы, не стреляли в «своего».

Всё закончилось молниеносно. Потерпев неудачу с кинетическим оружием, синтран, судя по всему, решил поразить цели при помощи рукопашной атаки и спрыгнул с балкона. Подхватив прыгуна прямо в воздухе, синтрана поймали двое виирай, облачённых в активную броню. И вырваться, при всей своей силе, тот уже не смог.

— Не стрелять! — крикнул Дол Ремминир. Голос его прокатился по залу раскатом грома, словно его усиливала система мощных динамиков. — Всё кончено!

«Это уж точно», — подумал Грайм Шольст, обнаружив, что два других его синтрана валятся на пол, лишённые почти всех запасов энергии. Или же лишённые доступа к встроенным накопителям в результате вирусной атаки или более вероятной диверсии… что, впрочем, приводило на практике в точности к тому же результату.

— Что происходит? — ледяным тоном осведомилась Риель.

Планетарный координатор не привыкла к физическому насилию, и происшествие напугало её до колик. Но самоконтроль, близкий к абсолютному, подавил кратковременный шок. Не прибегая к пси, даже виирай не смогли бы оценить чувства координатора по сумме внешних признаков.

— Это была комплексная атака, — пояснила Сарина светски. — Сейчас сюда доставят того, кто управлял синтраном, и мы вместе сможем… грах!

Возле свободного участка стены возникла фигура в АБ. Просто взяла и возникла, едва не спровоцировав охрану на новый всплеск пальбы. На руках у появившегося виирай обвис, словно тряпка, мужчина в форме сотрудника охраны и значком «Байлу ИС» на рукаве.

«Хорошо, что мы не в прямом эфире», — мелькнуло в голове у Риель.

«Невероятно. Просто невероятно. Не поверил бы, если бы не…»

Сам того не замечая, Безымянный скорчился в кресле, обхватив колени руками и тем самым почти повторив позу зародыша. От стоящих перед глазами чужих воспоминаний — коротких, очень коротких! — его колотила мелкая неудержимая дрожь.

«Так. Ещё раз. Надо проанализировать…

Открытие огня. Стоп-срез. Сто миллисекунд вперёд, стоп-срез. Вот оно. Даже зрением синтрана не различить, как летят к цели разогнанные до сверхзвука иглы. Зато отлично видно, как эти самые иглы, уже раскалённые сопротивлением среды, словно возникают из ниоткуда, повисают в воздухе, а потом медленно, под действием обычной гравитации, падают на пол.

Какое-то поле? Нет, вряд ли. Силовой щит с параметрами, нужными для защиты от кинетического оружия, синтран засёк бы до начала стрельбы. Собственно, тогда он вообще не стал бы стрелять: машины не совершают настолько бессмысленных действий. Значит, что? Значит, какой-то специфический вид пси-защиты. Пси, останавливающее иглы минигана! И — Господь всемогущий — без каких-либо побочных эффектов! Это даже не паракинез, это что-то вообще из ряда вон!

Но дальше — хлеще.

Нить контакта с синтраном упрятана хорошо. Умение, залитое в смертника, мало уступает моему умению, с которого и было скопировано. Но вот эта особа по имени Оксири отследила контакт. Секунда, не более! Пси-связь по незнакомым протоколам, чужой язык, смешанный с фрагментами машинных кодов — чтобы вскрывать такое, требуются минуты даже в связке со старшим искином. Мне — требуются. А для этой — секунда! Это уже чуть ли не рефлекторная скорость!

Как такое возможно? Или это — осмеянное, сомнительное, фантастическое предвидение, или что-нибудь ещё похлеще, вроде тонкой манипуляции вероятностным полем… гипотетическим вероятностным полем, заметим в скобках. А морды-то у чужаков спокойные. Никто и бровью не повёл, не побледнел, не напрягся. Уникальный самоконтроль, куда до такого дурочке Риель…

Значит, предвидение? Да. Они все заранее знали, что произойдёт. Интересно только, с каким шагом? Может, они садились на планету, уже зная, когда, кто и как будет на них покушаться?

Ну нет, это уже слишком. При такой глубине предвидения сопротивление вообще бессмысленно. И, кстати, в этом случае они бы уже сцапали меня.

Надо бы просчитать, каковы временные рамки безопасности… но это позже.

Итак, контакт отслежен. Сигнал одному из тяжело бронированных охранников отдан. И этот самый бронированный ПЕРЕНОСИТСЯ точнёхонько к смертнику! Которого хватает под белы руки разом с аккуратностью фокусника и неумолимостью прилива. Смертник, естественно, гаснет, ибо так завершается его программа, но через остаточное восприятие ещё можно уловить, как бронированный ПЕРЕНОСИТ остывающее тело в зал для совещаний. Запишем на полях: плюс индивидуальная телепортация. Наверно, они и по глубокому космосу так же шпарят, только там прыжок, наверно, затягивается…

О чём всё это говорит? О сложнейшей культуре пси. Не знаю, на что способны наши псичи, ибо мне до них, несмотря на всё раздувание щёк, пока что очень и очень далеко. Но любой псич, как правило, одиночка. А потому слабее, чем спаянное единой волей сообщество носителей пси. Особенно если это такие носители, использующие свои природные данные почти на все сто. Один из этих, из виирай, отделённый от своих собратьев, может не уметь многого. Он (или она) может позволить себе быть узким специалистом в какой-то одной области. Скажем, уметь только манипулировать движущимися предметами, или только предвидеть будущее, или только исцелять, или только ПЕРЕМЕЩАТЬ… Но десяток таких узких специалистов — это уже сила.

А сотня — сила почти непреодолимая…»

Безымянный дрожал и никак не мог успокоиться. Он заранее знал, что затеянная им игра опасна. Но он даже теперь и даже приблизительно не смог бы сказать, каковы пределы возможного для чужаков, называющих себя виирай. Перед Риель и Граймом они разыграли знатное представление (да! просто представление, в этом сомнений нет). Но чего они хотели добиться? Зачем они вообще открылись нормалам? Этого Безымянный не понимал.

И это, в каком-то смысле, было ещё хуже, чем перспектива появления в тайном убежище Безымянного ПЕРЕМЕСТИВШЕЙСЯ по его душу бронированной фигуры.

В тесной комнатушке, защищённой по высшему разряду и затерянной в недрах корпоративного офисного центра (именно в недрах, минус девятый этаж), находилось четверо: Риель Асьеннон, Грайм Шольст, Дол Ремминир и Сарина Келл Морайя. Они сидели за обычным квадратным столом, словно игроки в тетропс. При этом Сарина, устроившаяся напротив Высшего, большей частью молчала, полагаясь на его способность объясниться с людьми самостоятельно.

— Так вы утверждаете, что того боевого синтрана дистанционно контролировал один из моих людей?

Скепсиса в голосе Риель было столько, что ещё чуть, и можно кричать: «Переигрываешь!» Грайм кричать не стал. С лицом невозмутимым, почти сонным, он говорил сдержанно и ровно:

— Ты видела записи камер слежения. Видела реконструкцию программного шторма в мозгах синтрана. Видела все данные, предоставленные твоей же охраной. Может быть, у нас мало фактов, чтобы обвинить твоего сотрудника, этого Р. Тишри, в управлении синтраном. Тем не менее то, что его поведение вызывает… вопросы, отрицать ты не сможешь.

— Но Тишри — не программист и тем более не взломщик! Он всего лишь психолог! То, что вы ему приписываете, — совершенно не его профиль! А теперь его невозможно допросить… что, разумеется, очень удобно.

— Спокойнее, дорогая, — Грайм позволил себе тонкую улыбку. Даже не столько улыбку, сколько намёк на неё. — Мне кажется, наши уважаемые гости знают о случившемся больше. Дадим им возможность довести объяснения до логического конца.

— Благодарю, — кивнул Дол Ремминир. — Итак, вышеупомянутый Р. Тишри действительно успешно атаковал «мозг» синтрана, изменив приоритеты последнего. По этой причине Эдрих был вынужден обезвредить и двух других синтранов: умелому «кукловоду» несложно переключиться, перебросив полог контроля с одного механического устройства на другое. А действительно умелый «кукловод» управился бы и со всеми тремя синтранами сразу.

— Неужели?

— Однотипные устройства, сходные программы… не вижу сложностей.

«Ну-ну», — подумал Грайм. До сих пор он не слышал об успешном дистанционном взломе боевых синтранов. Многоэтапная процедура подключения к их программным ядрам намеренно была усложнена так, что без специального стенда, дающего прямой доступ к упрятанным в их корпусах разъёмам, замахиваться на «изменение приоритетов» с помощью удалённого доступа мог лишь явный психопат. Но…

«Против фактов не попрёшь: мой синтран действительно атаковал без приказа».

Риель больше заинтересовало иное.

— Вы говорите, что двух оставшихся синтранов «обезвредил» Эдрих?

— Да. И он же поставил полог, защитивший нас от игл. Это мог сделать не только Эдрих, но он… как это на бейсике?..

— Энергет, — подсказала Сарина.

— Спасибо. Да, Эдрих — энергет. Ему, что называется, и флейта в руки.

— И что сие должно означать? — осведомилась Риель. — Лично мне слово «энергет» ни о чём не говорит. И Управляющему Шольсту, я полагаю, тоже.

— Этот термин означает, что Эдрих является Владеющим с явной склонностью к мысленной манипуляции любыми видами энергии, — сказал Дол Ремминир. — Если я не ошибаюсь, люди называют таких, как он, псиониками.

Риель поджала губы и откинулась на спинку кресла. Не бог весть какая реакция… но для женщины, обладающей душевными и волевыми качествами планетарного координатора, это было равносильно буйной истерике с битьём посуды и беспорядочной пальбой во все стороны из первого подвернувшегося оружия.

Грайм выдержал удар легче. Он-то был флегматиком не по воспитанию, а по натуре.

— Кто ещё из присутствовавших на столь резко оборвавшейся встрече наделён… пси?

— «Наделён» — не совсем верное слово. Способности всех четверых представителей Сообщества Ихви минимальны и неразвиты. Но вот виирай и, разумеется, Ран'холь — Владеющие.

— Катастрофа! — выдохнула Риель. — Мы не можем открыто объявить о… подобном.

— Почему? — светским тоном поинтересовался Дол Ремминир. — Мы уже сталкивались с такой реакцией и нашли её совершенно иррациональной.

— Видите ли, — начал Грайм осторожно. И тут вмешалась Сарина.

— Простите, что перебиваю, однако для начала следует изложить факты. Не все виирай являются Владеющими, но все обладают зачатками пси. Как и люди, впрочем… но это — тема отдельная. Наша цивилизация носит смешанный характер. Многое виирай делают при помощи техники, но ряд моментов требует проявления пси-способностей высокого уровня. В первую очередь к таким моментам относится межзвёздная связь — да-да, тот самый пси-резонанс — гериатрические методики и навигация в многомерности. В этих областях пси вне конкуренции. Впрочем, — тут же поправилась она, — резонансную связь ещё можно заменить интегральной связью. Но вот для передвижения с относительной скоростью более тысячи скоростей света и для сохранения молодости на срок больший, чем удвоенная продолжительность жизни, замены пси нет и не предвидится. При этом цивилизация виирай существует достаточно долго, чтобы доказать: пси — вполне надёжный и прочный фундамент для высокоразвитой межзвёздной культуры. Таковы факты.

— Я могу к этому кое-что добавить, — сказал Высший. Его лицо и поза на протяжении всего разговора оставались до изумления дипломатичными… или, проще говоря, доброжелательно никакими. — Как уже сказала Сарина, люди также обладают зачатками пси. Строго говоря, в текущем континууме ни одно живое существо с зачатками интеллекта, включая высших животных, не может считаться полностью лишённым псионического дара. Но люди пользоваться своим даром не умеют. Боятся. И недавние события прояснили причины сложившейся ситуации. Попробуйте непредвзято обдумать простой вопрос: кому выгодно, чтобы люди в массе своей не пользовались своим пси, чтобы боялись и избегали его? Учтите при этом, что даже наскоро запрограммированная креатура, вроде Р. Тишри, способна накрыть пологом контроля боевого синтрана, одновременно заблокировав работу стационарных огневых комплексов… а у персоны, превратившей Тишри в смертника, возможности скрытого влияния выше самое малое на порядок.

По тесной комнатушке разлилось тяжёлое, как ртуть, молчание. Виирай сказали всё, что хотели, и так, как хотели. Оставалось ждать реакции людей.

Грайм опомнился первым.

— Доказательства? — проскрипел он.

Дол Ремминир иронично приподнял бровь… и промолчал.

Зато не смолчала Сарина: ей по роли и по возрасту больше подходила роль подрывного элемента.

— Какие ЕЩЁ вам нужны доказательства? Надёжная машина открыла огонь без приказа. Синтраны внезапно лишились энергии. Выпущенные в упор сверхскоростные иглы не достигли цели. Психолог Р. Тишри, отличавшийся отменным здоровьем, коллапсировал, так и не рассказав, кто его запрограммировал. При этом ваши спецы не обнаружили в его мозгу ни каких-либо медикаментов, ни ботов-деструкторов, ни иных следов вмешательства. Камеры наблюдения даже телепортацию засняли, а вам всё новые доказательства подавай!

— Не надо напоминать об очевидном, — сказал Грайм голосом ещё более скрипучим. — Я не привык отрицать подтверждённые факты. Но я бы хотел… мы с Риель хотели бы… получить хотя бы косвенные доказательства существования в Сфере этой тайной власти. Этой… псионической криптократии.

Виирай переглянулись.

— Нет ничего проще, — сказал Дол Ремминир, вздохнув. — Не пройдёт сорока минут, как мы получим столько доказательств этой теории, что хоть кричи.

— Откуда такой срок?

— Предсказание. Актуальное предсказание, сделанное Оксири Наул Уэш.

Риель фыркнула.

— Значит, сорок минут? — переспросил Грайм.

— Если точнее, тридцать семь плюс-минус полторы минуты. Первая ответственная Совета Контролёров, Адили Тер Шимат, сказала бы ещё точнее…

— Ничего, такая точность — тоже отличный аргумент, — вклинилась Сарина. — Кстати, пока у нас ещё остаётся время, мы могли бы обсудить зависший вопрос с посольством. Кого вы отправите к нам в качестве постоянных представителей?

Человек, которого все близко знавшие его почтительно именовали Старшим, без остановки метался из угла в угол тесной комнатушки. Собственно, какая там комнатушка! Громко сказано. На самом деле помещение было всего-навсего отгороженным пласт-щитами тупиком в конце одного из штреков давно истощившейся шахты.

Первые колонисты Волчьей Тени рыли глубоко. Когда даже на экваторе планеты в летний полдень едва-едва начинает таять вода, а полярные шапки состоят из сухого льда с кое-какими примесями, только очень самонадеянное теплокровное существо станет строить себе дом на поверхности. Правда, со времён первых колонистов прошло очень много времени. Столетия. Теперь там, наверху, в кольцах тепловых завес под неверным светом орбитальных отражателей выросли суперполисы с населением более ста миллионов каждый, детища неостановимой деловой активности. Каждый из них был крепостью, в которой горожане совместно — и успешно — выдерживали осаду сурового климата.

Увы, когда на планету пришла «Элирго Ассошиэйшн», достроившая цепь порталов «блошиного скока» и желающая получить от этого грандиозного капиталовложения столь же грандиозную прибыль, оказалось, что холод — не самый страшный противник. Уязвимость суперполисов сыграла с ними дурную шутку. Страшно даже помыслить о вооружённом сопротивлении, если живёшь в насквозь искусственной среде, для разрушения которой не нужен ни крейсер, ни даже корвет — был бы обычный субсветовой буксир, способный своротить с орбиты один из отражателей или в самоубийственном пике проделать брешь в кольце тепловой завесы…

Волчья Тень покорилась. В конце концов, у происходящего были свои плюсы. Расширение торговли, например. Доступ к ранее неизвестным высоким технологиям. Возможность быстрого обмена высококвалифицированными специалистами, обучавшимися за пределами системы Тримеля — и так далее. Корпы имели в своём распоряжении не только длинный тяжёлый кнут, но и полные карманы питательных крекеров.

Так что для поддержания покорности «ЭА» могла ограничиться демонстрацией силы и умеренным экономическим давлением. Что бы там ни бубнили повстанцы, дух первопроходцев среди их соотечественников давно иссяк. Население не стало бы противиться умеренному грабежу… вот только назвать происходящее умеренным грабежом повернулся бы лишь язык самого лживого из наёмных репортёров.

Когда загребущая лапа корпов дотянулась до фондов, предназначенных для текущего ремонта тепловых завес, возмущение местных подскочило до предела… и почти сразу перескочило этот предел. В первые стандартные сутки мятежа погибло 408 человек. К концу вторых суток — 20 392. На третьи сутки трупы уже никто не считал. Для восстановления власти над взорвавшейся планетой корпам потребовалось то, что позднее назвали Первой Зачисткой. Грубое, как любые поспешные военные меры. И крайне разрушительное.

В процессе Первой Зачистки пострадали все суперполисы, причём крупнейший из них, Иррайм, был заброшен практически полностью. Люди покидали неуютные жилища на поверхности, где им нечего было противопоставить армадам боевых роботов корпорации, и зарывались в недра своей обледенелой родины. Население старых шахт стремительно возросло в десятки раз, а убийства ради кислородных патронов и водяных фильтров стали нормой. Несколько банд начали промышлять людоедством, и ценой дополнительной крови эту озверевшую мразь пришлось вырезать без суда и пощады как самим мятежникам, так и рядовым беглецам, просто желавшим выжить.

Человеческие жертвы Первой Зачистки исчислялись девятизначным числом. Но до этого пребывающим в смежных звёздных системах топ-менеджерам «Элирго Ассошиэйшн» не было дела. Куда важнее оказалось то, что только прямые убытки корпорации выражались тринадцатизначными числами, а в перспективе потери должны были ещё вырасти. Старый Управляющий недальновидно нарушил первое правило хищника: не замахиваться на то, что уменьшает кормовую базу вожака твоей стаи. Поэтому топ-менеджмент принял меры, и старого Управляющего не стало. Появился новый. Уже не лощёный мастер аппаратных интриг, привыкший гулять на грани закона, воспринимавший систему Тримеля чуть ли не как свой личный феод, а практичный почти до грубости, умный и расчётливый Грайм Шольст.

Этот показал себя хорошим кризисным Управляющим. Во всяком случае, ни одно из покушений на него, предпринимавшихся мятежниками с завидным постоянством, так и не увенчалось успехом. Чего нельзя было сказать об ответных акциях самого Шольста против мятежных вожаков. При этом он старательно минимизировал потери, даже в карательных акциях проявляя умеренность. По всей планете разнеслось его высказывание, отдающее цинизмом высшей пробы:

— Бросьте, я не собираюсь перебить всех мятежников! Я собираюсь перебить ровно столько, чтобы оставшиеся вспомнили: жизнь налогоплательщика куда безопаснее.

Эту политику Грайм старательно проводил в жизнь. Жонглируя цифрами из отчётов, он даже выбил фонды на реконструкцию Иррайма, куда, словно гигантским пылесосом, всосало значительную часть населения старых выработок, уставшего от удушливой тесноты штреков и штолен. И когда, раздутое агентами «Байлу Интерстар» и отчаянием теряющих опору вожаков, почти задавленное пламя мятежа снова вырвалось на волю, Вторая Зачистка наглядно доказала: за Граймом стоят не только ресурсы корпорации, но и ворчливый нейтралитет большинства местных.

Но сопротивление не сдавалось. Сплотив ряды, оно ушло в совсем уж глубокое подполье. Теперь мятежники всё реже давали себе труд заметить разницу меж корпом и соотечественником. Их теракты и вылазки били по всем: и пришлым, и тем, кто родился и вырос на Волчьей Тени, но продался корпам за тёплый угол, суточную пайку и глоток регенерированного воздуха. Мятеж превратился в террор…

«Но ведь раньше всё было иначе. Помнишь?»

Стиснув зубы ещё сильнее, Старший почти рухнул в глубокое кресло, снятое с разбитого снегохода. Да, раньше было иначе. Но что толку мечтать о былом? Возврата нет. И это не так плохо само по себе. Хуже другое: похоже, что уничтожение чужого спутника над Волчьей Тенью было одной из последних удачных акций сопротивления.

Или вообще последней.

Проклятье на слишком умную голову Шольста! Он всё-таки сумел повернуть ситуацию в свою пользу… и в пользу своей корпорации. Это стало ясно Старшему достаточно давно. А теперь понемногу начинало доходить и до остальных мятежников.

(Вот ещё одно клеймо поражения. Бейсик богат на синонимы, на разные слова, играющие оттенками близких смыслов. Люди из разных звёздных систем и разных социальных страт опознают своих среди чужих не столько даже по акценту, сколько по словарному запасу. Когда-то, в самом начале своей боевой карьеры, Старший мысленно называл себя повстанцем и борцом за свободу от корпоративного ига. Потом — бойцом сопротивления. Теперь он смирился с участью мятежника… а ведь мятежники отличаются от революционеров именно тем, что не могут выиграть в начатой ими кровавой партии.

И когда Старший сам себя назовёт террористом — а этого момента ждать уже недолго! — будет потерян даже самый последний, самый призрачный шанс на победу.)

Но пути из катакомб и старых штреков нет. Увы, сопротивление стало замкнутой системой, в то время как корпы могли свободно черпать силу и поддержку во внешнем мире. Если бы у Старшего и его команды была настоящая отдушина, настоящий выход из подземелий! Не контакты среди спецслужб, прикормленных «Байлу Интерстар» и другими конкурентами «Элирго». Не хрупкие нити выгоды, тянущиеся к торговцам оружием и контрабандистам. Не скудный доступ к Квантум Ноль с немногим более широким доступом к локальным «медленным» инфосетям… нет. Не эта мелочь, а что-то стоящее… Вроде контактов среди иной расы звёздных странников.

Да.

Контакта, возможность которого Старший угробил своим собственным приказом.

Но нет, это полная чепуха. Какая ещё возможность? Обойти Шольста на его поле мятежникам не удалось бы ни за что. Добраться до спутника первыми? Даже не смешно. Всё, что мог и должен был сделать Старший, так это лишить Шольста доступа к спутнику. Если не отменить, то оттянуть его контакт с чужаками. И это всё. Сделать с оставшимися у них ресурсами нечто большее, реализовать любой план, подразумевающий иной исход, было невозможно.

И, как всегда бывало с Шольстом, уничтожение спутника не принесло сопротивлению настоящей выгоды. Оно просто лишило Старшего и его соратников шанса разорвать заколдованный круг. Того самого шанса: последнего, призрачного, но сулящего так много…

Вскочив с кресла, вождь мятежников снова заметался по «комнате». И тут браслет связи на его руке пиликнул, обозначая срочный вызов.

Запястье к лицу.

— Да?

— Старший! Вам обязательно надо на это взглянуть!

— Что случилось?

— Корабли! Целые армады кораблей! Они входят в систему Тримеля практически со всех сторон разом. Мы даже не можем указать их точное количество: из сверхсвета постоянно вываливаются всё новые и новые, а засечь их мы можем только в обычном пространстве. С нашим-то старьём вместо нормальных сенсорных полей…

— Ясно, — оборвал Старший. — Ждите, сейчас буду.

«Последний шанс? А может, и не последний, а?

Может быть…

Но уж этот случай упустить нельзя. Что бы там ни случилось, надо всеми наличными зубами вцепиться в этот кусок, потому что реальность — совсем не сказка.

В реальности судьба не предоставляет третьего шанса никому и никогда».

Полуавтоматический рудовоз, без прицепленных на каркас контейнеров чем-то похожий на скелет огромной реликтовой рыбины с шипастым гребнем вдоль хребта, едва заметно вздрогнул. И… снова замер. Немногочисленная страховочная команда, предвкушающая высадку на Волчьей Тени и воссоединение с радостями какой-никакой цивилизации, ничего не заметила. А меж тем чужая непреклонная воля медленно вытесняла волю инженеров и программистов, спроектировавших и ожививших рудовоз. Мирным кораблём, всю свою недолгую механическую жизнь курсировавшим из системы Тримеля в систему Дойша, овладевало боевое безумие, свойственное даже не берсерку, а камикадзе.

Созданный в открытом космосе и для полётов в открытом космосе, рудовоз готовился окончить своё существование на поверхности планеты, обрушившись на неё гигантским раскалённым болидом.

Силовой каркас, компенсирующий свыше 90 % веса трёхсотэтажного небоскрёба — штука сверхнадёжная. Он просто обязан быть таковым, если учесть, сколько жизней ежедневно и ежечасно зависят от его работы. Как минимум три независимых системы безопасности заботятся о стабильности каркаса, а подпитывается он и от городской энергосети, и от собственных генераторов, и от аварийных накопителей.

Увы, известно, что продуманный саботаж способен вывести из строя любую, даже самую надёжную техническую систему. Поэтому величественный небоскрёб в самом центре Купола Тормах, в одночасье лишившийся поддержки силового каркаса, осел, превращаясь из чуда архитектуры в неопрятную груду стройматериалов. Обломки погребли под собой несколько тысяч людей, большая часть которых умерла грязно, но быстро.

А перепрограммированные роботы-ремонтники уже резали питающие силовые кабели в трёх соседних небоскрёбах.

В ангаре — одном из десятков ангаров, где стояла на консервации принадлежащая корпорации «Байлу Интерстар» боевая техника — впервые за долгое время зашевелились механизмы, предназначением которых было нести смерть. Но на этот раз, в отличие от времён Второй Зачистки, приказы роботам исходили не от местной администрации «Байлу ИС». На этот раз отдающие приказы пребывали очень, очень далеко. Одновременно зашевелилась и техника в ангарах «ЭА», находящихся на Волчьей Тени.

Чтобы нанести удар по системе Тримеля, псичи были готовы использовать любые вспомогательные орудия.

В контрольном центре, расположенном ещё глубже комнатушки, что на минус девятом этаже, на несколько мгновений воцарилась абсолютная тишина.

«Они действительно знали».

Риель Асьеннон дышала, пожалуй, чуть слишком часто. И ничего не могла с этим поделать. Чем дальше, тем больше трещин давал её доселе безупречный самоконтроль. Что ж, всякому случается встретиться с тем, что нельзя оттолкнуть и от чего нельзя убежать. Бывает груз, что раздавит любого. Такова жизнь. Преуспевает в ней чаще всего не тот, кто твёрже и прочнее, а тот, кто гибок и текуч. Хотя вода охотно расступается, поддаваясь нажиму, она точит камень и гасит порывы ветра. Риель хотела бы быть похожей на воду.

Вот только оказалось, что она похожа скорее на лёд.

А лёд хрупок.

— И что это за корабли? — поинтересовался Грайм Шольст скучающим тоном.

— Полагаю, это фагоциты.

— Простите, что?

— Я ничего не напутала? — нахмурилась Сарина. — Клетки, отвечающие за иммунный ответ, называются на бейсике именно фагоцитами?

— Да.

— Тогда всё верно. Вы видите перед собой фагоцитов глобального многоклеточного организма, называющегося человечеством. Псичи отдали приказ, и боевые корабли из многих обитаемых систем пришли в движение.

— Но откуда такая синхронность?

— Полагаю, у виирай нет монополии на предвидение. А псичи не так разобщены, как мы предполагали. И я даже не знаю, что хуже: первое или второе.

Грайм медленно кивнул. Экраны контрольного центра, посветлевшие от сотен тысяч движущихся маркеров, подпирали перевернувшуюся картину мира вполне достаточным количеством доказательств.

— Что вы намерены предпринять? Не лично вы, а виирай?

— Это зависит от вас.

Вступление в разговор Ран'холь, похоже, оказалось неожиданным даже для Сарины и Дола Ремминира. Добившись общего внимания короткой паузой, мелькарийка продолжала:

— Я вижу два основных варианта сценария, отличающихся лишь мелочами. Если люди бездействуют, виирай придётся уйти. Отступить. И в самом скором времени армады, согнанные в систему, уничтожат здесь всё живое…

— Почему?

— Потому что Сарина права. Это фагоциты. В борьбе с инфекцией иммунная система обходится жёстко и с собой, и с организмом, частью которого является. Псичам не удастся полностью блокировать контакт наших рас, но если для оттягивания этого контакта им придётся распылить две обитаемые планеты, они пойдут на это без долгих раздумий. У людей таких планет-колоний многие тысячи. Парой больше, парой меньше…

— Чудовищно! — выдохнула Риель, переводя взгляд с экранов на виирай и обратно. — Только обладатели пси могут…

— Помолчите. От особы, лично ответственной, помимо всего прочего, за жертвы Второй Зачистки, я не желаю слышать подобного бреда.

Взгляд мелькарийки был прям и строг. Повысить голос она не сочла нужным. Однако Риель умолкла, словно ей в рот с размаху вогнали кляп. Если бы её молчание обеспечивал какой-нибудь пси-трюк, вроде избирательного паралича голосовых связок… о! Это было бы легко. А так… планетарный координатор словно на минуту вернулась в прошлое.

Уличённая во вранье. Хуже того: в глупом вранье. Унизительно!

Но у обладателей пси действительно нет монополии на хладнокровную жестокость. Если они, эти… псичи… действительно собираются уничтожить в системе Тримеля всё и вся, это не свидетельствует об их эмоциональной нестабильности и иррациональности их поступков. Скорее наоборот. Уж себе-то Риель могла молча признаться в том, что её геноцид таких масштабов тоже не слишком пугает. Для неё две уничтоженные планеты — не столько миллионы и миллионы прерванных жизней, сколько астрономические убытки, сопутствующие исчезновению потенциальных рынков. Каковой подход, если подумать, ставит её на ту же ступень морального развития, что и…

Ну нет! Это уж слишком!

— Итак, вы считаете, что при бездействии нас уничтожат. А если мы не будем бездействовать? — спросил Грайм со своей неизменной практичностью.

— Тогда вас всё равно уничтожат, — ответила мелькарийка. Таким голосом могла бы говорить бездушная пустота, простёртая в межгалактическом пространстве.

— Но?

— Но ваша смерть, вероятно, будет отчасти отомщена.

— Ясно. Риель, ты не могла бы отдать приказ о…

У БПА 013, висящей на орбите Душного Дыма, поменялись приоритеты. Но на этот раз программными кодами платформы жонглировал не взломщик из местных повстанцев, а цель располагалась не на орбите. Орудия БПА 013 уставились бездонной чёрнотой своих линз на поверхность планеты. Конкретно говоря, на Купол Тормах. После чего дали залп на полной мощности, с равной лёгкостью обращая в перегретую ионизированную плазму и пыль, и воздух, оказавшиеся на пути импульсов.

Одновременно с БПА 013 открыли огонь по мишеням на поверхности десятки других боевых платформ.

Настал час выпадения града пламенного. Час сухой грозы и гнева рукотворных молний.

Пол контрольного центра вздрогнул. Часть экранов погасла, большая часть оставшихся ослепла, демонстрируя лишь хаотичное мельтешение серых бликов. А весь главный экран заняло огромное мужское лицо, начисто лишённое признаков старения. Но и назвать его молодым было бы опрометчиво. Часть сознания Грайма отметила, что из всех присутствующих это лицо, как ни странно, больше всего напоминает лицо переводчицы — Сарины. Обманчивая «молодость» при тотальном самоконтроле, невероятный ум, непреклонная воля, проницательность…

Только одним мужчина на экране отличался от Сарины. Властность. Нет, даже не властность, а просто ВЛАСТЬ. Та, при которой мимолётное движение брови её обладателя важнее прямого приказа, слетевшего с иных уст.

— Я бы не советовал делать для них что бы то ни было, — разнёсся по помещению гулкий, отдающий сталью голос, шутя перекрыв всплеск шума, исходящий от перепуганного персонала. — И верить им, даже в малом, я бы тоже не советовал. Чужаки есть чужаки, как бы они при этом ни выглядели.

— Ваша чуждость много больше нашей, — усмехнулся Дол Ремминир. Похоже, его мало устрашило устроенное представление. — Но ещё важнее то, что ваше отчуждение — это ваш выбор, переиграть который вы не можете.

— Бегите, пока можете. Бегите.

— Вот это и есть настоящее объявление войны? — звонко спросила Сарина.

— Вы явились к нам, а не наоборот.

— Ложная риторика. Мы наносим ответный визит… и не угрожаем оружием.

— Восемь из одиннадцати ваших кораблей — боевые.

— В ваших армадах вообще нет мирных кораблей.

— Есть.

— Не те ли, что даже сейчас производят всё новых и новых боевых роботов?

«Они могут продолжать в таком духе бесконечно, а время уходит».

Умный костюм Грайма мог многое, пусть и без помощи пси, на одной лишь технике. Сосредоточившись, он превратил кусочек ткани на рукаве в миниатюрный динамик. Ничего из ряда вон, обычные пьезоэлектрические преобразования… правда, никогда раньше такого не требовалось, в штатных возможностях костюма это преобразование не числилось, и Грайм не мог быть полностью уверен, что трюк сработает.

Сработал.

— Высшая Ран'холь, вы меня слышите?

Ответ прозвучал так, будто Высшая наклонилась к рукаву и шепнула в него, как в микрофон:

(Слышу… и могу отвечать.)

— Тогда договорите, что начали. Что нам следует делать?

(Собираетесь пойти против ваших собственных Высших?)

— Индивидуализм — очень полезная концепция, не правда ли?

Мелькарийка — как с внезапной остротой осознал Грайм, единственная мелькарийка на всё посольство: даже от Сообщества Ихви явилось трое! — Ран'холь сделала странный быстрый жест, словно оборачивая свои запястья чем-то невидимым.

(Раз так, слушайте, господин Управляющий… и готовьтесь действовать быстро.)

— При необходимости я всегда быстр. Что надо делать?

— Остановись! — загромыхал лик мужчины с экрана. — Не ухудшай своего положения ещё больше, чем…

С губ Оксири Наул Уэш сорвалось одно короткое вязкое Слово. От него, от этого Слова, закладывало уши, а в поле зрения принимались мелькать тёмные крылья неведомых сил. Слово на чужом языке отчего-то поняли все, стоявшие поблизости, в том числе люди.

— Замолкни.

И лик на экране замер с полуоткрытым ртом.

Замолк.

/::/ Пятой эскадрилье покинуть резерв. Ваше место — точка Н5-17, расположение звеньев — на ваше усмотрение. \

/::/ Есть. \

/::/ Третья эскадрилья, вам уже нужна поддержка? \

/::/ Пока нет. \

/::/ Не ждите до последнего. Пока есть резервы, вам нет нужды рвать жилы. \

/::/ Принято. \

Бой. Настоящий бой!

Правда, пока это выглядело совсем не героично. И по сложности куда как отставало от вводных, обычных для эскадренных учений.

Пока.

…если исключить из списка пси, сверхсветовое оружие и другие дорогостоящие военные побрякушки, останется не так много способов поразить мишень размером с планету, находящуюся на расстоянии нескольких десятков световых минут. Собственно, способ останется только один — тот, что сродни изобретённой на заре цивилизации стрельбе из катапульт. Если лучевое оружие малоэффективно из-за неизбежной расфокусировки лазерного импульса и ослабления энергии залпа, прямо пропорционального квадрату расстояния; если оружие, генерирующее гравитационные волны и завихрения, эффективно в ещё меньшей степени…

Вот именно.

Кинетическое оружие.

Удары снарядами, разогнанными до околосветовых скоростей импульсным гравитационным полем. При этом снаряды вполне могут быть неуправляемыми: целая планета — лакомая мишень для такого обстрела, так как разом и слишком велика, и не способна на манёвр уклонения. При этом удачное попадание даже одного-единственного НУКСа калибром более тонны равносильно гибели всего живого. Такой снаряд вскроет кору планеты, как исполинский меч, и разрушит сейсмическими толчками всё, что находится на её поверхности. Даже «всего лишь» килограммовый НУКС — это более чем серьёзно. Ведь энергия его удара мало уступает той, что выделяется при аннигиляции.

Собранная псичами армада начала стрельбу НУКСами практически сразу, как только вышла из сверхсвета. А чуть позже принялась и за торпедный обстрел.

Что представляет собой торпеда? Да ту же болванку вроде НУКСа, только снабжённую собственными двигателями. Боевой части у торпед нет. Если такая штуковина попадёт в цель, то цели и так мало не покажется. Как правило, на торпеды ставят ещё инерционные шунты для улучшения разгонной динамики и повышения максимальной скорости. Средняя торпеда способна, маневрируя, развить в обычном пространстве скорость более 0,96 от скорости света. При этом она порядка на три-четыре дешевле гиперторпед, запрещённых межзвёздной конвенцией из-за способности преодолевать световой барьер, проникать в виде волнового пакета до планетарного ядра и превращать его при попадании в облако расширяющейся плазмы.

Гиперторпед армада псичей не выпускала. Зачем? Десятки тысяч обычных торпед и миллионы НУКСов должны были справиться и так. Кроме того, как объект перехвата для пилота стайгера что простая торпеда, что гиперторпеда — мишени почти равнозначные.

А рассчитывать эффективность псичи умели хорошо.

/::/ Лидер Алого звена — командованию. Почему бы нам не нанести упреждающий удар по пусковым НУКСов? А ещё лучше — по хранилищам торпед? \

/::/ Капитан второй эскадрильи. Поддерживаю вопрос. \

/::/ Потому что это невозможно без критического риска. \

/::/ Но ведь мгновенное предвидение… \

/::/ Вы полагаете, что дальновиднее профессиональных военных аналитиков? \

/::/ Ни в коей мере! \

/::/ Тогда выполняйте свои текущие задачи. Когда командование сочтёт нужным сменить тактику, вас известят. \

Планета — большая мишень. Одна из самых больших. Но космические расстояния таковы, что промахнуться по этой мишени много проще, чем попасть… а механические армады под управлением псичей пока ещё находились слишком далеко. Для того, чтобы НУКС пролетел мимо цели, достаточно придать ему минимальное боковое ускорение. Всего лишь лёгкий кинетический толчок, сделанный при помощи орудия прямого удара — и дело сделано. Ничтожного импульса (ничтожного, конечно, лишь по сравнению с общей энергией снаряда) достаточно, чтобы НУКС никогда не попал по назначению.

С торпедами немного сложнее. Им нужен более основательный и точно нацеленный удар, выводящий из строя системы наведения и двигатели, а для гарантии — и то, и другое. Поэтому на перехват торпед направляют те стайгеры, в кабинах которых сидят более-менее приличные сенситивы. Энергетам, особенно манипуляторам, хватит работы и с НУКСами.

Так всё и идёт. Одни люди стреляют в других людей, а виирай, находясь в полной безопасности за щитом предвидения, прикрывают вторых от первых. И это — самый настоящий бой, каждый тин-цикл которого отодвигает чуть дальше в будущее гибель миллионов разумных существ.

Но героизмом тут и не пахнет.

Точный расчёт, дозированное напряжение, импульс, импульс, импульс… каждому пилоту известно его место в сетке оборонительного ордера, каждый «держит» свой участок пространства, каждый (либо каждая) работает спокойно и уверенно. Так же спокойно и уверенно, как при беге на длинные дистанции. Это не спринт, нет, ни в малейшей мере. Это война физических ресурсов против ресурсов псионических, война механики против биологии. Масса против искусства, расчёт против расчёта, предвидение против предвидения.

И для провидцев виирай, включая Оксири Наул Уэш, результат до сих пор не определяется. Слишком много переменных. Слишком велики помехи.

Провидцам ясно одно: скоро прольётся кровь.

— Насколько мы можем верить этому сообщению, Старший?

Пожатие плечами в ответ.

А на экране продолжали пульсировать кроваво-алые буквы:

«Всем, всем, всем! Система Тримеля атакована превосходящими силами извне. Имеющие доступ к системам наблюдения за межпланетным пространством могут наблюдать пролетающие мимо НУКСы. Но силы, хранящие Волчью Тень от гибели под обстрелом, не беспредельны. Всякий гражданин, не желающий погибнуть напрасно, должен:

1) выслать список известных ему/ей узлов ТИС, которым соответствуют ячейки Квантум Ноль в иных звёздных системах, по прилагаемому адресу;

2) связаться с одним или несколькими узлами из упомянутого списка, передавая это сообщение с любыми собственными комментариями или без них.

Заранее благодарны за сотрудничество.

Администрации „Элирго Ассошиэйшн“ и „Байлу Интерстар“ в системе Тримеля».

— Ну зачем надо кричать о нападении по всей глобалке, — это, положим, ясно. Помочь не помогут, так хоть вонь подымут. А вот чего ради пересылать адреса? Как мыслишь, Старший? Я вот думаю, что это всё — обман. «Элирго» хочет выманить у нас наши секреты за пробитый баллон и просроченный фильтр. Правда, даже для корпов приёмчик туповат. И никакого нападения на систему на самом деле нет. Кто ж поверит, что…

— Замолкни.

«Силы, хранящие Волчью Тень от гибели». Старший неплохо представлял, что такое обстрел НУКСами, и эта фраза особенно его тревожила. Потому что никакой вразумительной силы подобных масштабов он как раз не представлял.

Но он, Старший — человек. А виирай?

Что-то во всём этом было чертовски неправильным. Увидеть всю картину или хотя бы её неискажённый кусочек, имея столь скудные данные, бывалый патриот Волчьей Тени не мог. А там, где пасует знание, где молчит логика, лишённая своей пищи — доказанных фактов, там простираются области веры. Интуиции. Прозрения.

Системы наблюдения за пространством у повстанцев были. Множество мимолетящих НУКСов эти системы исправно фиксировали. И сообщение корпоративной администрации транслировалось действительно всем, всем, всем, а не только зарывшимся в грунт сопротивленцам. И ещё один нюанс. Прилагаемый адрес содержал чисто технические параметры ячейки Квантум Ноль, вернее, целого гнезда таких ячеек, безо всякой сопутствующей информации. В ГИС такие «машинные» адреса были, говоря мягко, непопулярны. Куда шире использовались «вторичные», или логические адреса, содержавшие ключ доменного имени, элементы физического адреса (пример: Система Тримеля \ Волчья Тень \ Иррайм \ Жилкомплекс 56-12р) и элементы системного адреса (пример: «Элирго Ассошиэйшн» \ Топ-менеджмент \ Планетарные Управляющие \ Секретариат \ Грайм Шольст).

Но что, если у приведённого гнезда ячеек попросту НЕТ логического адреса? Тому может быть много причин, но в предложенных обстоятельствах…

— Высылайте список, — обронил Старший, разлепив непослушные губы. — Передавать сообщение дальше не обязательно, без нас передадут. А вот список адресов — это да. Желательно в «машинной» форме.

— Но… я не понимаю!

— Твоё счастье, что не понимаешь. Выполнять!

«Почему вы вступились за нас, чужаки? Почему?..»

Дождаться ответа Старшему было не суждено.

— Что происходит!?

— Мне-то откуда знать, — буркнул Кэп Эвар, резко выворачивая руль, чтобы объехать зону, где всё ещё стояла пыль от падения обломков очередного небоскрёба. Марсия, которую резкий манёвр швырнул на дверь, едва не приложив головой о зеркальный пластекс, зашипела, как облитая водой кошка. — Но что бы это ни было, ничего хорошего нас не ждёт. Надо уматывать из Купола.

«И поскорее», — добавил он про себя.

В глазах Риель Асьеннон горел огонёк не то лихорадки, не то безумия.

— Что там творится?

— Ведётся атака в нескольких плоскостях, — сказал Дол Ремминир спокойно. — Явившийся незваным флот вторжения ведёт стрельбу НУКСами и торпедами с дальних дистанций. Но пока наш флот парирует угрозу обстрела, это практически не опасно. С другой стороны, пользуясь удалённым доступом через Квантум Ноль, псичи всячески осложняют местному населению остаток жизни, устраивая множественные диверсии и технотеракты. Тут мы уже мало чем можем помочь.

— Диверсии? Какие ещё диверсии?

— Разные. Сама по себе срабатывает боевая техника, в том числе орбитальные платформы. Падают высотные здания и космические корабли…

— Корабли? — заледенел Грайм Шольст, мгновенно осознавая последствия. — Корабли?!

— Да. А если пока не падают, то скоро начнут падать. Всё, что сейчас приближается к планетам системы или маневрирует около них, несёт угрозу.

— Ясно.

«Всем, всем, всем!..»

Безымянный смотрел на экран и отказывался верить в происходящее. Впрочем, он отлично осознавал, что от его веры либо неверия ровным счётом ничего не зависит. Система Тримеля действительно подверглась массированной атаке. И всё живое в ней будет уничтожено. Включая незавершённого псича по прозвищу Безымянный.

«Не хочу! Не хочу умирать!»

«А тебя никто и не спросит».

«Тогда — месть? Отдать этим виирай то, что они просят устами Грайма…»

«Почему бы нет? Это будет царский подарок для чужаков и неслабый удар по монополии псичей — тех, старых, настоящих. Они приговорили меня вместе с моей родной системой, они без колебаний решились на беспрецедентный по масштабам геноцид собственной расы… что ж, если их плата за победу окажется слишком высока, я рыдать не буду!»

Но стоило Безымянному мысленно потянуться к панелям управления, как вместо алого текстового пульса на экране вспыхнул гневный лик. А на пси-щиты Безымянного навалилась давящая тяжесть чужой воли.

— Не смей! — зарычали динамики. — Забудь и думать! Молчи, замри, жди!

Безымянному показалось, что на его изношенное тело навалилась стартовая перегрузка. Мысли путались, внешнее давление стремительно росло…

Но ответом на принуждение оказалась не покорность, а багровая ярость.

«Врёшь! Я всё равно сделаю, как решил!»

Преодолевая тяжесть, Безымянный опустил руку на сенсорную панель. Тренированный ум почти помимо сознания, сосредоточенного на борьбе с чужим разумом, вбросил в оболочку исполняемого модуля простой набор команд. Ключ… есть ключ. Подтверждение… есть подтверждение! Всё, дальше пойдёт само, и запущенный процесс остановить удастся не сразу… а потом уже станет поздно, да, слишком позд…

Удар невидимой ладони смял Безымянного, словно куклу. Кровь из ноздрей, кровь из ушей, кровь из глазниц, словно слёзные железы, против своего естества, тоже начали изливать алую влагу жизни. Однако даже этот финальный удар не смог стереть с лица незавершённого псича яростного предсмертного оскала.

Когда часть боевых платформ начала стрелять по планете, Ропак попытался взять ситуацию под контроль радикальными методами. Иначе говоря, по его приказу остальные платформы начали сбивать «мятежников». В небе над Душным Дымом развернулась беззвучная схватка, этапы которой можно было проследить лишь по вспыхивающим тут и там недолговечным звёздам испаряющейся техники. Увы, по мере уменьшения количества «мятежных» платформ неизвестная сила перехватывала управление всё новыми и новыми БПА. Спустя считаные минуты в распоряжении Ропака не осталось ни одной орбитальной платформы.

Тут-то на поверхность и вылезли боевые роботы. Те, которые теоретически должны были подчиняться Ропаку, а на практике исполняли фигуры чужого танца. При помощи платформ искин мог бы уничтожить вышедших из подчинения роботов… если не всех, так хотя бы часть. Но контроль над ситуацией ускользал, как исчезает власть над собственным телом у человека со сломанной шеей. Но человеку такая травма сулит смерть, а Ропак ещё «жил» и мыслил, ещё наблюдал, как агонизирует порученная его заботам система корпоративной безопасности.

Сделать что-нибудь — что бы то ни было — искин уже не мог.

— Ваши коллеги настроены серьёзно.

— Упыри ходячие им коллеги! — отрезала Сарина.

Грайм аж вздрогнул.

— Откуда вы выкопали этот… термин?

— Из вашей мифологии, откуда ж ещё? Наша нечисть, вроде мухьярра или эдивойе, проявляется не через материальные объекты, а исключительно через мысли и поступки. Да и нечистью-то эти демоны являются с большой долей условности. Вот, скажем, комплекс неполноценности или клаустрофобия — это нечистые духи или всё-таки больше болезни психики?

— Э-э…

Контрольный центр вместе со всем его содержимым снова тряхнуло. Но голова Грайма Шольста слегка закружилась не от этой встряски, а от осознания шатающегося абсурда. Выслушивать сравнительный анализ мифологии людей и виирай — это ещё ничего, хотя тема достаточно скользкая. Но выслушивать этот, пополам, накрест и вдребезги, анализ в глубоком подземелье, во время обстрела с орбиты, от сверхъестественно спокойной малолетней соплячки…

Малолетней — да. Соплячки? Гм.

А вот спокойствие её вполне естественно. Виирай умеют предвидеть будущее. И умеют телепортироваться. Гибнуть за просто так они не собираются. Когда на планете станет слишком жарко, они попросту уйдут. Эвакуируются. Улетят.

— Владеющая Сарина…

— Слушаю, Управляющий Грайм.

— Кого вы возьмёте с собой, когда покинете систему Тримеля?

В бледноватом свете аварийного освещения выражение лица Сарины было странным. Если бы Грайм Шольст решил дать ему определение, он сказал бы, что видит — сквозь бессильную ярость — маску непреклонного сочувствия.

— Мы возьмём с собой посольство человечества к виирай. Которое, замечу, официально до сих пор не назначено. В числе послов не должно быть только двоих. Тех, кто определит количество и состав группы посланников.

— Почему?

— А вы подумайте. Конечно, если вы станете настаивать, мы возьмём и вас, и Риель Асьеннон. Однако отношение к спасшимся такой ценой…

Не договорив, Сарина покачала головой.

— Решайте, — добавила она. — Но решайте быстрее. Времени почти не осталось.

— Куда ты едешь?

— Куда, куда… туда, где есть шанс выжить! Кстати, уже приехали.

Впереди поперёк вэя без особого порядка торчала пробка из притиснутых друг к другу мобилей. Проезда нет, идите шагом.

— Вылезай, «акула».

— Повежливее, ты!..

— А мы не на приёме! Вылазь!

После этого экспрессивного приказа Кэп Эвар подал своей спутнице пример, вывалившись с водительского места в душную, полную отдалённого грохота и воя сирен реальность периферийного района Купола Тормах.

— Кстати, приготовься стрелять.

— В кого?

— Увидишь!

Говоря по чести, Марсия была растеряна. И напрочь не понимала, что происходит. Ни разум, ни куцые огрызки пси-восприятия не помогали ориентироваться в воцарившемся хаосе. Похоже, что Кэп Эвар имел перед ней преимущество. Как там насчёт внефизических чувств, неизвестно, но у него, похоже, был план.

— Так куда мы сейчас рвёмся?

— Неужели не догадываешься? К шлюзам и далее, к флай-стоянкам!

— А-а…

— Быстрее, быстрее!

Вот теперь Марсия всё поняла. Ну, или подумала, что понимает. Как бы то ни было, она достала из кобуры любимый «Борк», переключила его на стрельбу одиночными проникающими и рванулась за Кэпом, привычно примеряя технику «упреждающей победы».

Марсия очень хотела выжить.

/::/ Предупреждение по всему флоту. Противник готовит сброс мини-носителей с боевыми роботами на борту. Носители будут маневрировать на сверхсвете. Отсчёт — ориентировочно, с трёхпроцентной погрешностью — минус четыре арума. \

/::/ Носители нужно сбивать? \

/::/ Да. Все резервы направить на парирование этой атаки! \

/::/ И каково предполагаемое число носителей? \

/::/ Больше, чем мы сможем уничтожить. \

/::/ Но… \

/::/ Делаем, что в наших силах. И ещё чуть-чуть. \

/::/ Есть! \

«Сколько адресов получено?»

«Порядка восьми тысяч. Точнее, чуть больше».

«Этого хватит?»

«Кто из нас лучший провидец, Оксири? Я не могу дать тебе разумного ответа. Ты знаешь, что псичи активно меняют конфигурации ячеек, но пока счёт в нашу пользу. Мы находим новые адреса путём вторичных запросов быстрее, чем старые технические адреса становятся недействительными».

«Вот это хорошо. Если для расширения поля связей с ГИС вы придумаете что-нибудь ещё, пускайте придумку в дело сразу же!»

«Это уж как всегда…»

Грайм Шольст понял, что виирай начали эвакуацию, ещё до того, как Сарина повернулась к нему и сообщила об этом.

— Ясно. Скажи, Владеющая, вы точно…

— Нет. Не проси.

— Сперва дослушай! — лязгнул Грайм.

— Прошу прощения. Слушаю.

— За себя просить не буду. Но я был бы рад, если бы… в общем, возьмите с собой Риель.

— Но…

Сарина посмотрела на планетарного координатора, которая на протяжении нескольких последних минут молча стояла рядом, не шевеля ни единым мускулом и даже как будто не моргая.

— Похоже, она не сможет дать вам список сотрудников своей корпорации, бессрочно командируемых в посольство. Но если вытащить её из ступора, она будет вам очень полезна. И не только как глава делегации.

— Почему ты хочешь её спасти?

Грайм усмехнулся.

— О, это не так-то просто объяснить. Видишь ли, мы с… дорогой Риель давно уже играем в странную игру. Названия у неё нет, но если бы было, то звучало бы оно так: «Кто кого быстрей достанет»… или, точнее: «Докажи, что персона по ту сторону экрана — недостойное ничтожество». По правилам игры я — нахал и грубиян, а она — нежный цветок, преисполненный гармонии и утончённости. И мне греет душу сознание, что сей утончённый цветок уже никогда не переплюнет меня по части благородного самопожертвования.

Сарина только головой покачала.

— Почему бы просто не признать, что ты к ней неравнодушен?

— Я? — хмыкнул Грайм. — К этой змеюке? Да, я к ней очень даже неравнодушен! Но если уж мне не удалось поставить её на колени в экономической войне, а все три организованных с моей подачи покушения на её жизнь провалились, пусть живёт. И портит существование окружающим.

— Не понимаю…

— Правда? Твоё счастье. Так что скажешь? Возьмёшь Риель главой посольства?

Несколько долгих секунд Сарина смотрела Управляющему в лицо.

— У тебя есть родственники? — неожиданно спросила она.

— При чём тут… — Грайм Шольст сжал зубы, нахмурился и процедил: — Нет. Уже нет.

— Протяни руку.

— Это зачем ещё?

— Больно не будет.

Управляющий мысленно плюнул и вытянул левую руку тыльной стороной вверх, словно для поцелуя. Но Сарина просто мимолётно коснулась её и сказала:

— Всё. Благодарю.

— Ну и что это значило?

— Я взяла образец крови для клонирования.

— Для чего?!

— Для клонирования, — спокойно повторила Владеющая. — Это не значит, что образец обязательно будет использован для этой цели. Но твоё место в Стене Памяти не будет пустовать.

— Спасибо, утешила.

— Это не утешение. Ты не из тех, кто нуждается в подтверждении собственной слабости.

— Вот как? И в чём же я нуждаюсь?

— В признании. И в доброй памяти. Если бы ты родился среди виирай, каста Хранителей гордилась бы таким воином.

— А Контролёры? — усмехнулся Грайм. — Или для высшей касты я рылом не вышел?

— Контролёры не выше прочих, и дело совсем не во внешности. Но для объяснений времени уже нет. — Резкий глубокий поклон. — Прощай, Управляющий.

Поклон в ответ.

— Прощай, Владеющая.

/::/ Всем звеньям: отход. Возвращайтесь на лауты, повторяю, возвращайтесь! \

/::/ Есть отход! \

/::/ А не рано? \

/::/ Наши резервы ещё не исчерпаны! \

/::/ Когда резервы закончатся, будет поздно. Стратегические цели миссии достигнуты, участники переговоров с нашей стороны вместе с послами людей грузятся на борт П-1. А спасти обитателей системы Тримеля нам всё равно не удастся. Так что хватит оспаривать приказ! Несколько лишних выстрелов — это совершенно лишний риск! \

На тактической схеме маркеры стайгеров запрыгали через пространство, разрывая огневой контакт. Почти все…

Кроме двух звеньев.

Лидер одной из остающихся троек бросил в общий эфир:

/::/ Я — Хранитель, а не бухгалтер! Я сам решу, стоит ли мне рисковать жизнью. И если стоит, то ради чего. \

Лидер второй тройки выразился лаконичнее:

/::/ Поддерживаю. \

/::/ Не сходите с ума! Вы ломаете планы отхода и ставите под удар других! Своих товарищей вам не жалко — ладно, а о гражданских вы подумали?! \

/::/ Пилоты думать не обучены. За нас это делают тактики. \

/::/ Чёртово стадо кошачьих!!! \

/::/ Благодарю за комплимент. Надеюсь, ещё увидимся. \

/::/ Если увидимся — своими руками придушу! \

/::/ Откуда столько экспрессии? И вообще, думаю, вам придётся занимать очередь. \

/::/!!! \

— Оставьте.

— Адмирал?

— Да, они чокнутые. Да, они ослушались приказа и будут за это наказаны. Но вне зависимости от того, выживут ли они в результате своего безрассудства, они — герои. И достойны награды.

— Но…

— Просто пожелайте им удачи. Молча.

— Постой. Есть ещё одно дело.

— Сарина? А, ты про этих…

— Да. Ты можешь перенести их сюда?

Дол Ремминир пожал плечами.

— Но возиться с ними будешь ты, — предупредил он.

— Мне не привыкать, — хмыкнула Владеющая.

— Смотри, не пожалей…

Высший переместился. А Сарина приготовилась к встрече с нежданными гостями.

Катер (позывной «П-1»), в котором находилась она вместе со всей официальной делегацией и растерянной группкой посланников, оторвался от грунта, начиная стремительный набор высоты.

Стены контрольного центра тряслись уже без остановки. Планету била лихорадка, переходящая в агонию. Почти все экраны безнадёжно ослепли, а на те, которые ещё что-то показывали, смотреть не хотелось.

Впрочем, в самом центре дела обстояли немногим лучше.

На глазах у Грайма одна из сотрудниц СБ наклонилась и что-то сказала своему коллеге. Реплика потерялась в гулком грохоте, но тот, кому она была адресована, услышал — и отшатнулся, белея. Жёстко ухмыляясь, сотрудница всадила в него пол-обоймы из игольника, отчего грудь убитого буквально исчезла в облаке кровавых брызг. Продолжая улыбаться, но уже не злорадно, а печально, сотрудница СБ в последний раз обвела помещение взглядом, на миг встретившись глазами с Граймом. Приставила дуло игольника к своей голове… Управляющий поспешно отвернулся.

И обнаружил, что взрывозащитная дверь центра, выбитая мощным ударом, вместе с осколками пластикамня летит мимо него. Слева направо. Какая-то иллюзия восприятия растянула долю мгновения в несколько раз, позволяя сполна насладиться редкостным, прежде виденным только в стереодрамах и фильмах зрелищем. Оказывается, творцы спецэффектов не так уж сильно приукрашивали реальность. Клубов огня, конечно, не видно, и освещение у сцены так себе, но…

Сквозь рваную дыру освобождённого проёма в контрольный центр вдвинулся боевой робот. Грайм Шольст даже опознал модель, на базе которой была собрана эта машина смерти. «Элирго Ассошиэйшн» в своё время приобрела ограниченные права на производство такой техники. Подчинённые Шольста пользовались ею для выкуривания «освободителей» из нор на Волчьей Тени и по итогам антипартизанских акций признали конструкцию довольно эффективной.

Крупнокалиберный миниган робота изрыгнул тучу игл. Рёв, с которым снаряды минигана вспарывали воздух и крушили оборудование, заглушил даже сейсмический грохот. С прежней иллюзорной медлительностью миниган начал разворот. Струя раскалённых игл, начисто сметая все препятствия на своём пути, прошлась по помещению, приближаясь к Грайму. Она двигалась медленно, но Управляющий, казалось, и вовсе влип в незримую паутину. Невозможность шевельнуться роднила происходящее с кошмаром.

А потом громыхнуло так, что Грайм перестал слышать даже жуткий рёв минигана. По перекрытию прошла ясно видимая волна, и начавшийся обвал похоронил робота под тоннами пластикаменных обломков. Вероятно, обвал повредил и аварийную проводку, потому что лавина, раздавившая робота, была последним, что видел Грайм.

Свет погас.