ГЛАВА XXXII

Сеймур не преминул воспользоваться приглашением м-с Рейнскорт и сделался неразлучным спутником Эмилии. Его ухаживание за ней возбуждало постоянные шутки со стороны М'Эльвина и ее матери, которая не считала серьезной детскую привязанность между 16-летним мичманом и 14-летней девочкой. Когда двухмесячный отпуск кончился, Сеймур с сожалением расстался со своими друзьями и был принужден вернуться на брандвахту, в книгах которой было записано его имя.

Когда наш герой обратился к офицеру, командующему на судне, он с большим удивлением увидел, что тот ничего не знает о его зачислении. Однако после проверки оказалось, что все действительно так, как говорил Сеймур.

— Вы правы, молодой человек, — сказал лейтенант. — М-р Скриммэдж, — обратился он к клерку, наводившему справку, — представьте его всем служащим. Я только предупреждаю вас, молодой человек, чтобы вы держали все вещи на запоре. Здесь каждый должен сам заботиться о себе!

Сеймур поблагодарил первого лейтенанта за предупреждение и отправился с клерком, который предварительно просил его зайти к себе в каюту, а потом уже обещал отвести в констабельскую, где мичманы обедали, причем м-р Скриммэдж исправлял должность эконома.

— М-с Скриммэдж, милая моя, позвольте представить вам м-ра Сеймура! — сказал этот джентльмен. Леди приняла молодого человека с большой аффектацией и несколько свысока. Вскоре м-р Скриммэдж начал:

— Мой милый сэр, здесь у нас существует обычай, что каждый, кто присоединяется к общему столу, платит вперед одну гинею, а после этого недельная плата за продовольствие равняется 5 шиллингам в неделю, которые всегда платятся вперед. Мне пришлось ввести такого рода правила после различных злоупотреблений, которые, вы знаете, иногда случаются: поэтому я надеюсь, что вы не откажетесь тотчас заплатить мне пустячную сумму в 26 шиллингов!

Сеймур тотчас же вынул деньги и затем был введен м-ром Скриммэджем в констабельскую, где стоял такой шум, словно в Бедламе. Около стены сидело, скрестив ноги, человек 15, каждый держал в руке скрученный наподобие веревки носовой платок. Все они сидели кружком, в середине которого лежал взятый от портного сюртук, который они будто бы шили. Это была игра в гуся, которой главная суть заключалась в том, чтоб давать друг другу удары и получать таковые же. Каждый получал название, на которое он должен был немедленно отвечать, в противном случае его наказывали.

Сеймур, который охотно присоединялся ко всякой забаве, принял участие и тут.

— Как ваше имя?

— Изящно-серо-красноватый! — ответил Сеймур, выбрав нарочно длинное название, чтоб иметь время подумать, прежде чем ответить на вопрос.

— О, вы старый воробей! — заметил один из партии, и игра продолжалась.

Но вернемся к м-ру Скриммэджу, который представлял собой интересный тип субъекта, разбогатевшего на самых невысоких должностях. Судном, на котором он начал службу в качестве клерка, был старый 50-орудийный двухпалубный корабль, который постоянно конвоировал купеческие суда в Америку и Вест-Индию. Хотя источников для дохода здесь было немного, но Скриммэдж при помощи разных уловок и хитрости нашел таки их, и за время своего пребывания там скопил капитал в 15 000 ф. ст. Через четыре года корабль этот был сломан и объявлен негодным к службе, после чего Скриммэдж перешел в качестве клерка же на брандвахту, о которой идет теперь речь.

Вахтенное судно служит временным местопребыванием для офицеров и матросов, пока им не представится возможность вернуться на свой корабль. Поэтому здесь имеют место постоянные перемены: мичмана часто остаются не более трех дней. Если мы скажем, что в военное время в течение года на судне перебывает не менее тысячи мичманов, то нисколько не преувеличим. Теперь легко можно сосчитать, во что мог обратиться капитал м-ра Скриммэджа, который с каждого вновь поступающего брал по гинее и по пяти шиллингов вперед. Положение его было тем выгоднее, что он имел полезную помощницу в лице м-с Скриммэдж. Прибавим, наконец, что к концу войны м-р Скриммэдж получил повышение по службе, а следовательно и прибавку жалованья.

Загрузка...