Край черных магнолий

Глава 8. Страшная тайна

Я окунулась в ночь, как учил папа. Внимание поглотили негромкие звуки полутемных улиц: пение ночных птиц, жужжание насекомых, дребезжание замыкающих фонарей. Отражение электрического и лунного света контрастировало с тенью листвы и стволов деревьев, цветов и трав, деревянных скамеек. Всматриваясь, вслушиваясь и, в пределах скудных возможностей, внюхиваясь в бархатно-синюю ночь, я шла по безлюдным улицам.

Тихон отстал на пару шагов. Небрежно слушая его плавную журчащую речь, я отвечала неопределенным мычанием или кивком головы на редкие вопросы. После очередного “Угу”, он смело остановил меня за руку и повернул к себе.

– Посмотри, – Тихон взглянул на высокий месяц, растворяющий в белом сиянии облачные кружева. – Луна сегодня необыкновенная. Не успела набрать полную силу, а уже затопила город таким ярким светом, какой не увидишь и в полнолуние.

– Красивая луна, – меня передернуло при воспоминании о “критических днях” Макса. В полнолуние оборотень не может принять человеческий облик. До трех дней он остается говорящим животным. – Но точно такую я видела много раз.

– Ты ошибаешься, Светик, – теплые сухие пальцы Тихона нежно скользнули по моей ладони.

Вот и Светики-цветики расцвели. Этого мне только не хватало! Я спрятала руку в карман и предупредила напарника:

– Не переигрывай, Тихон.

– Мы договорились притворяться влюбленными, чтобы сбить с толку вампиров, – с тайной, но смелой надеждой напомнил парень.

– Достаточно того, что мы идем рядом и говорим.

– Луна никогда не появляется на небе одинаковой, – вдохновенно продолжил Тихон, подстраиваясь под мою быструю походку. – Будто прославленная актриса она предстает перед поклонниками в неповторимых шикарных нарядах. Я часто наблюдаю за луной. Особенно приятно быть свидетелем ее возрастания. Порой смотрю на полумесяц и воображаю, что открылся люк в очищенный от печали и злобы мир. Достаточно чуть подтянуться, и ухватишься за край небесного лаза, вблизи увидишь райский свет, просвещающий и согревающий самые глубины души. А вдоволь насладившись неземным теплом, вернешься обратно на землю, ляжешь на усеянную росяными бусинами траву и будешь думать о том, как хорошо в назначенный час превратиться в крупицу света, меньшую капли росы.

– Ну и загнул. На луне рай! Проснись, чудик-юдик! Там нет ничего хорошего. Пыль клубится в выбоинах от метеоритов. Луна – безжизненная пустыня.

– Я не сплю, – обиженно насупился Тихон. – От чистого сердца я посвятил тебя в сокровенные мечты. Разве ты в детстве не мечтала о чем-то необычном, о том, что пересекает грани научных познаний?

– У меня были нормальные мечты: плюшевая лошадка, пятерка по алгебре, машина, счастье в личной жизни. Список продолжить?

– Ты остро нуждаешься в любви. Вот где кроется причина твоей колючести.

– Да ничего подобного!

– Когда ты влюбишься, то чувства тебя вознесут к луне.

– Нет, Тихон. На Луне я ничего не забыла. Мои “клиенты” там не водятся”, – постаравшись избежать ссоры, я заглянула в ближайший кустарник. – Не отвлекай от поиска следов. Я при исполнении.

– Мне все же придется тебя отвлечь, – Тихон выдернул меня из кустов. Я едва удержалась от болевого приема. – Я обязан… открыть страшную тайну.

– Выкладывай. Я внимательно слушаю.

– Расскажу в менее оживленном месте, – лицо Тихона посерьезнело, он замялся, пожимая руки. – Информация не для посторонних ушей.

– Ты шутишь? Где видишь посторонние уши? – вспомнив о гномах и феях, я осеклась.

– Шутки неуместны, – Тихон возразил мне с напускной важностью. – Тайну не должно узнать ни одно живое существо. Она предназначена для тебя, и я поведаю ее в укромном уголке. В противном случае наши жизни окажутся под угрозой.

– Ты нарочно меня пугаешь? Испытываешь на прочность? Думаешь, я только выгляжу бесстрашной, а сама дрожу как осиновый лист?

– Ни в коем случае. Я говорю серьезно.

Подражая заправскому маньяку, Тихон привел меня в тесный тупик и остановился возле полного мусорного контейнера. Морща нос от ужасного запаха, я мужественно подошла к помойке.

Тихон решил устроить сюрприз? У богатых в моде шокировать любимых девушек. Я представила, как парень вытащит из контейнера бархатную коробочку и скромно произнесет:

– Я долго выбирал, что тебе подарить… Увидел взошедшую луну на звездном небе и понял, что сияние бриллиантов этого кулона станет превосходным дополнением к чарующим искоркам твоих темно-синих глаз…

Нет, не подумайте, что я об этом мечтала. Я просто с трудом сдерживала смех.

– Задам серьезнейший вопрос. Прошу ответить на него правдиво, – Тихон обошел помойку и возник передо мной. – Скажи, ты брала взятки?

– Взятки… У вампиров?! – я ошалело вытаращила глаза.

Выглядела как полная идиотка. Врагам не удавалось меня застать врасплох, а ему…

“Умоляю, не убивай меня, – на месте Тихона представила тощего серолицего вампира. Он стоял на коленях, отбивая поклоны. – Клянусь щедро тебя вознаградить. Гномьи сокровища принесу к твоим ногам и миллион в придачу. Только пощади”.

Не знаю, насколько богаты местные вампиры. Наверное, они разоряют норы гномов и подкупают сотрудников Отдела. Но лично мне взяток никто не предлагал. Да если бы и предложили, я бы не взяла. Человеческая жизнь для меня – главное сокровище.

– У людей, – Тихон рассмеялся.

– Глупые у тебя шутки. Я работаю не в гаи, и не на таможне! За что люди могут давать взятки охотнику на вампиров?

– Не знаешь? А Иван Хельсинг, как Смолина прозвали обыватели, знал, – хитро улыбнулся Тихон. – Он брал деньги за дополнительный ночной пробег мимо дворца чиновника, за особое радение о безопасности детей в частной школе, за обереги из осины, за свои “секретные” научные труды по обороне от вампиров… За многое… По существу – за воздух. Еще Иван Хельсинг мог из глупого трусливого вампира жуть какое чудовище сотворить. Он распустил слушок, что упыри по городу гуляют толпами.

– Но как? В Отделе ведется строгий учет всех уничтоженных вампиров.

– Ты скоро сама поймешь. Все сразу расскажу – потом неинтересно будет. Сегодня я узнал, что ты отлично умеешь охотиться на вампиров. Теперь мне придется научить тебя охоте на людей.

– На людей, – машинально повторила я.

Голос парня на последней фразе показался мне зловещим.

– Да. Я знаю, что Ломакиных убили люди. Предприимчивый господин Смолин организовал доходный бизнес. Но его фирму однажды прикрыли. Отнюдь не упыри.

– Откуда ты все это можешь знать? – чувствовала, что меня заталкивают не в свою тарелку, а я не в силах сопротивляться.

– Всему виной пытливый ум поэта, – Тихон широко развел руками. – Меня влекут загадки. Вечно сую нос, куда не просят. По-другому и не объяснить.

– Ну, говори мне имена, фамилии подозреваемых.

– О, если б ларчик просто открывался… Я сам не знаю ни фамилий, ни имен. Но люди непростые, с определенным влиянием.

– Давай отойдем от вонючей помойки, – почти взмолилась я. – Ты вроде все сказал.

– Где, Светик, потеряла ты присущее всем людям утонченное восприятие мира? – улыбающийся Тихон преградил мне путь, – Каждый пейзаж по-своему прекрасен.

Он зарядил читать стихи возвышенным голосом, отрешенно глядя в небо:

– Луч фонаря упал на мусорную кучу

И озарил чудесный склад вещей:

Вот старенький утюг – ровесник путча.

А рядом ржавая ловушка для мышей,

Очистки яблок, апельсинов, ананасов;

Истертый полотер, две молотилки,

Горшок с цветком, канистра из-под кваса,

Пиджак с дырой и три согнутых вилки,

Пробитый барабан, расчерченный помадой,

Пивных бутылок батальон и детский пистолет,

Безногий стол, фонарик, кисть от винограда,

Без зубьев грабли, мяч, пластмассовый скелет,

Зеленый слоник в красной шапке, табуретка,

Хлеб с плесенью, рябая скорлупа яиц,

Коробка йогуртов, кривая желтая кушетка,

Сковорода, стеклянные фигурки птиц.

Вся наша жизнь уложится в контейнер,

Потом ее ветрами разнесет.

По улицам, лесам, полям и в синем небе

Летает жизнь, и не поймать ее.

– Кошмар! Бред сумасшедшего! – воскликнула я сквозь истерический хохот. –Твою дребедень, наверное, публикуют на последней странице местной газеты наряду с творениями прочих графоманов?

– Не-ет, – заикнулся Тихон. Его щеки вспыхнули, светло-серые глаза почти обесцветились, руки повисли безжизненными плетьми. – Я сочинил экспромт. Его не видел свет. А первый слушатель сего творения назвал меня графоманом. Правда, нет у охотников стыда. Я думал, что тебе понравятся. Но ты не больше понимаешь в лирике, чем рыба в макаронах!

– Больше ты ничего не думал? – ядовито хмыкнула я, – Вспомнил бы лучше о пользе молчания. Я тут расследую загадочное убийство, а ты набиваешь мне мозоли на извилинах дурацкими стихами. И еще… я не виновата, что гордость не позволяет тебе признать себя бездарностью.

– Я не бездарность! – обиженно выпалил Тихон. – Если бы я не обладал талантом поэта, то не создал бы роман в стихах.

– Дай угадаю, как называется твой роман? “Канализационный коллектор”?

– “Баллада о богатыре”.

– Это ты, богатырь что ли? – из меня снова вырвался смех. – Тоже мне супергерой нашелся!

– Нет, не я. Главный герой – старинный русский богатырь Никифор Хлеборобов. Но я его сам придумал.

– Как придумал, так и выкинь из головы, – я поспешила вперед, осматривая колючие хвойные заросли. – Разведи из своего романа костер и попробуй пожарить сосиски на палочках, как в детском лагере. Приятные впечатления гарантированы.

– Ты – приземленная личность с ограниченным мышлением, поэтому не любишь стихи.

– С чего ты взял, что я не люблю стихи, Тихон? – я остановилась и повернулась к нему боком. – Поэт обязан быть гением. Если ты не гений, ты и не поэт. Я, между прочим, уважаю творчество Пушкина.

– А Пушкин о моих стихах прекрасно отзывался… бы, – Тихон импульсивно вскинул правую руку. – Пушкин признал… бы… мой поэтический талант… Он увидел… бы во мне искру гения…

– Ага! Наивный мальчик! Если хочешь убедиться в своей неправоте, найди в городе хорошего медиума и пригласи его ко мне домой провести спиритический сеанс. Заодно вызовем Пушкина.

– Не надо беспокоить попусту великого поэта. Его и так частенько вызывают любители болтовни с призраками.

– Все ясно, – спокойно приняла я. – Пушкин может отдохнуть. Ты не сердись, – скрюченная физиономия напарника пробудила во мне чувство вины. – Я тебе как друг советую: завязывай со стихоплетством. Если вовремя не остановиться, можно сойти с ума.

Я рванула на шелест листвы и далеко убежала от Тихона, но мой чуткий слух распознал его слова.

– …вампиры с ума не сходят… – пробубнил он себе под нос.

– Вампиры не сходят, – утвердительно кивнула я, вернувшись, – а с людьми это случается быстро. Ф-ф-фить, – я присвистнула, вторя соловью в кустах, – и башню снесло. Так что береги себя.

Тихон подошел, скрывая взгляд и пожевывая губу. Я легонько потрепала его по плечу и шепнула:

– Не обижайся. Работа у меня нервная. Мне простительно что-то не то сказануть.

– Да ничего, – Тихон поднял глаза и улыбнулся. – Со всеми бывает.

Почему я не вспомнила о ранимости творческой натуры? Пусть себе пишет глупые стихи, если они приносят ему моральное удовлетворение. Ясен пень, он пытается ухаживать за мной старомодным деревенским способом. Местной девушке это бы польстило.

– Продолжим охоту, – Тихон дернул меня за капюшон. – До зари далеко. Успеем прогуляться в центр города. Покажу тебе красивый вид с холма.

– Только без поэзии. Договорились?

– Слово красавицы – закон для богатыря, – белоснежные зубы Тихона отразили лунный свет.

Я позволила ему вести себя за руку. Мне было приятно греть тонкие пальцы в его широкой ладони.