Глава семнадцатая

Не знаю, откуда к нам приходят сны. Иногда я думаю, что они это наши генетические воспоминания, или послания чего-то божественного. Может быть, даже предупреждения. Возможно, нам дают инструкцию пользователя, но мы не можем воспользоваться ею, потому что отвергаем ее, считаем сны нерациональным продуктом жизнедеятельности рационального ума. Иногда я думаю, что все нужные нам ответы, похоронены в нашем спящем подсознании, во снах. Инструкция рядом, и каждую ночь, стоит только положить голову на подушку, книжка открывается. Мудрый прочтет ее и внимательно изучит. Остальные же, изо всех сил попытаются проснувшись забыть любые тревожные открытия увиденные во сне.

В детстве мне часто снился один и тот же кошмар. Сон о четырех ясных, едва различающихся вкусах. Два из них были не такими уж неприятными. Остальные были настолько мерзкие, что я просыпаясь давилась собственным языком.

Сейчас я как раз ощущала этот мерзкий вкус.

Он пропитал мои щеки и язык, он превратился в налет на зубах, и я наконец-то поняла почему я так никогда и не смогла дать название этому вкусу. Это были не еда или питье. Это был вкус эмоции, в точнее сожаления. Глубокая, сильная печаль которая пузырилась в источнике души из-за совершенных ошибок, из-за поступков которые мы давным-давно должны или не должны были совершать, а теперь уже поздно и ничего нельзя вернуть назад.

Я была жива.

Но сожалела я не об этом.

Рядом склонился Бэрронс.

И не об этом я печалилась.

Это было из-за выражения его лица. На нем яснее чем прогноз врача, было написано: я не выживу. Я жива, но это не на долго. Мой спаситель был рядом, мой прекрасный рыцарь прибыл, чтобы помочь, но я все испортила.

Слишком поздно для меня.

Я бы выжила, если бы только не потеряла надежду. Я плакала. Я думала. Лица своего я почти не ощущала.

Как он тогда мне сказал, в ту ночь, когда мы ограбили Роки О’Банниона? Я слушала его. Я даже подумала, какие это мудрые слова. Я просто не поняла их тогда. «Ши-видящая без надежды, без непоколебимого желания выжить, мертвая ши-видящая. Ши-видящая которая считает, что ее оружие бесполезно, а сопротивление бессмысленно, может с тем же успехом приставить дуло к виску, спустить курок, и вышибить себе мозги. В жизни есть только две движущих силы: надежда и страх. Надежда придает силы, страх убивает».

Теперь я все поняла.

— Ты… н-настоящий? — Мой рот был ужасно разорван зубами. Язык распух от крови и сожаления. Я знала, что пытаюсь сказать. Не уверена, что смогла произнести это внятно.

Он мрачно кивнул.

— Это был… Мэллис… не умер, — сказала я.

Ноздри раздувались, глаза превратились в щелки, он прошипел:

— Я знаю, тут везде его запах. Это место провоняло им. Молчи. Черт возьми, что он с тобой сделал? Что ты сделала? Ты специально его разозлила?

Бэрронс слишком хорошо меня знал.

— Он с-сказал, что ты… не… придешь.

Мне было так холодно, так холодно. Странно, но я почти не чувствовала боли. Наверное, у меня сломан позвоночник.

Он осмотрелся вокруг, будто искал что-то, и будь на его месте другой мужчина, я назвала бы его эмоциональное состояние — неистовством.

— И ты поверила ему? Нет, молчи. Я сказал, молчи. Просто лежи тихо. …Твою мать. Мак. …Твою мать.

Он назвал меня Мак. Улыбаться я не могла, слишком разбито было лицо, но мысленно я улыбнулась.

— Б-Бэрронс?

— Я сказал, молчи, — прорычал он.

Я собрала все уходящие силы чтобы сказать:

— Н-не дай мне… умереть… здесь.

«Умереть… здесь» раздалось слабым эхом в пещере.

— Пожалуйста. Забери меня… к… солнцу. — сказала я и подумала:

«Похорони меня в бикини. Рядом с сестрой».

— …Твою мать, — снова взорвался он. — Мне нужны они!

Он встал и снова с тем же неистовством начал осматривать пещеру. Интересно, что он может тут найти. Накладывать шины бесполезно. Я хотела ему это сказать, но не смогла выдавить ни звука. Еще я пыталась сказать ему, как мне жаль. Это тоже не получилось.

Наверное я моргнула. Его лицо было так близко. Его руки зарылись в мои волосы. Я чувствовала его теплое дыхание на своей щеке.

— Мак, тут нет ничего, чтобы помочь тебе, — в его голосе была пустота. — Если бы мы были в другом месте, если бы у меня было кое-что, существуют… заклинания. Я мог бы. Но ты не проживешь столько, я не успею вытащить тебя отсюда.

Тишина, или он продолжал говорить, а я просто не слышала его. Время для меня утратило свою важность. Я плыла.

Снова надо мной возникло его лицо. Темный ангел. Баски и пикты, сказал он. Преступники и варвары, передразнила я. Какое красивое лицо, не смотря на его дикость.

— Ты не можешь умереть, Мак. — его голос был жесток и неумолим. — Я тебе не позволю.

— Так… останови… меня, — сумела произнести я, хотя не уверена, что прозвучало с иронией. Хорошо еще, что чувство юмора не покинуло меня. И хорошо, что Мэллису не удалось превратить меня перед смертью в чудовище. Вот оно — хорошее. Надеюсь, папа хорошо позаботиться о маме. Надеюсь, кто-нибудь позаботиться о Дани. Хотела бы я узнать ее получше. Под ее броней я почувствовала родственную душу.

Я не отомстила за Алину. Кто теперь это сделает?

— Я не хотел этого, — говорил Бэрронс. — Я этого не выбирал. Ты должна это знать. Важно, чтобы ты знала.

Понятия не имею, о чем он. В моем мозгу возникло нечто и сверлило меня, какое-то ядро, мысль. Мне нужно подумать. Выбрать.

Я почувствовала прикосновение к векам. Он закрыл мне глаза. «Но я еще не умерла», — хотелось мне сказать.

Его теплая рука прижалась к моей шее. Голова моя свесилась на бок.

«Н-не дай… мне… умереть… здесь», — снова эхом раздавалось в моей голове. Я поразилась как слабо и глупо звучат мои слова. Беспомощно. Один пух и никакой стали. Я была жалкой, с большой буквы Ж.

Теперь я различила и второй мерзкий вкус во рту. Он стал сильным на щеках и рот наполнился слюной. Я изучила вкус, перекатывая на языке как испорченное вино. В этот раз я узнала яд, прежде чем выпить — трусость.

Я повторяла ту же ошибку. Сдавалась, хотя битва еще не окончена.

Моя битва не кончена. Может мне и не нравиться выбор — в принципе, я могу даже презирать свой выбор — но сражение не кончилось. Мэллис сказал, что слопав Невидимого он получил способности для занятий черной магией, силу десятерых человек, усиление чувств, и заживление смертельных ран.

Черную магию можно пропустить. Беру силу и обостренные чувства. Особенно я была заинтересована в излечении смертельных ран. Может я и пропустила один шанс на выживание сегодня. Второй я точно не упущу. Теперь рядом Бэрронс. Камера открыта. Он сможет добраться до Эльфа на алтаре и скормить мне его.

— Бэрронс. — Я усилием воли заставила глаза открыться. Веки были такие тяжелые, будто придавленные монетами.

Он уткнулся мне в шею и тяжело дышал. Он оплакивал меня? Уже? Ему будет меня не хватать? Неужели я, хоть чуточку, стала важна для этого загадочного, жесткого, замечательного, одержимого мужчины? Плохой ли хороший, правильный или нет, для меня он был важен.

— Бэрронс, — снова произнесла я, в этот раз тверже, вложив в слова все последние силы, их хватило чтобы привлечь его внимание.

Он поднял голову. В мерцающем свете факелов его лицо казалось маской из грубых равнин и углов, он отрешенно смотрел на меня. Темные глаза превратились в окна, за которыми простиралась бездонная пропасть.

— Прости меня, Мак.

— Ты… не виноват, — только и смогла я проговорить.

— Я виноват больше чем ты можешь себе представить, женщина.

Он назвал меня женщиной. Я выросла в его глазах. Интересно, что он подумает обо мне потом.

— Прости, что не пришел за тобой. Нельзя было отпускать тебя домой одну.

— По-послушай, — произнесла я. Если бы я могла пошевелить рукой, я бы отчаянно вцепилась ему в рукав.

Он склонился ниже.

— Невидимый… на алтаре? — спросила я.

Он сдвинул брови. Посмотрел через плечо, и снова на меня.

— То существо все еще там, если ты про него.

Голос мой звучал ужасно:

— Принеси… его… мне.

Он удивленно поднял бровь и моргнул. Он посмотрел на корчащегося Невидимого и я увидела как разум его заработал.

— Ты… что… был Мэллис… — тут он прервал меня.

— Что ты именно хочешь сказать, Мак? Ты хочешь сказать, что хочешь это съесть?

Я не могла говорить. Я разомкнула губы.

— Черт меня дери, ты хорошо подумала? Ты понимаешь, что с тобой может произойти потом?

Снова я пустилась с ним в один из тех беззвучных разговоров. Я сказала: «Прекрасно понимаю. Я буду жить».

— Я про минусы. Минусы есть всегда.

Я сказала ему, что самый важный минус это моя смерть.

— Есть вещи пострашнее смерти.

«Не тот случай. Я знаю, что делаю».

— Даже я не знаю, что ты творишь, а я знаю все, — пробурчал он.

Если бы я могла, я бы рассмеялась. Его заносчивость не знала границ.

— Мак, это темный Эльф. Ты собираешься съесть Невидимого. Ты соображаешь что делаешь?

«Я умираю, Бэрронс».

— Не нравиться мне эта идея.

«У тебя есть получше?»

Он резко втянул воздух. Я не поняла тех сложных мыслей, что промелькнули на его лице в следующий момент — слишком уж они были сложные, за пределами моего разумения — он отбросил их. Но несколько секунд колебался, прежде чем резко отрицательно мотнуть головой, и я поняла, что у него была другая идея, которую он посчитал еще хуже чем моя.

— Лучше идей нет.

В руке он держал нож. Он издевательски и нарочито взглянул на меня, и двинулся к алтарю.

— Крылышко или ножка? Ах, боюсь ножек у нас больше нет. — и вонзил нож в Эльфа. Крылышек у них тоже не было, но я оценила его черный юмор. Он пытался рассеять ужасную реальность моей предстоящей кормежки.

Я не желала знать, какую именно часть я ела, поэтому закрыла глаза, когда он поднес первый кусок Невидимого к моим губам. Я не могла смотреть на это. Ужасно одно только то, что кусок продолжал извиваться и подрагивать все время пока я жевала его. И пока глотала. Маленькие кусочки щекотали желудок.

Плоть Невидимого на вкус была хуже всех четырех моих кошмарных привкусов вместе взятых. Подозреваю, что инструкции наши имеют представление только о нашем мире, не о мире Эльфов, по мне так это просто отлично. Не хотелось бы, чтобы меня мучили сны со всеми ужасными вкусами и их мира тоже.

Я жевала и давилась, давилась и глотала.

МакКайла Лэйн, барменша и гламурная барышня, кричала мне немедленно прекратить, пока еще не слишком поздно. Потом я никогда не смогу снова быть той-же простой, счастливой южной девушкой, какой была. Она не понимала, что и так уже было слишком поздно.

Дикарка Мак уселась прямо в грязь, воткнула копье в землю, кивала и говорила: «Дааа, наконец-то, немножечко настоящей силы! Давай-ка ее сюда!»

Я — та, которая пытается найти середину между этими личностями — думала, какую цену мне придется заплатить потом. Действительно ли переживания Бэрронса оправданы? Если я съем темного Эльфа, то со мной произойдет нечто ужасное и я тоже стану темной? Или в темных превращаются только те, в ком изначально присутствуют семена зла? Может быть, если я всего один разок съем Невидимого, то нисколько не изменюсь. Мэллис ел их постоянно. Может быть именно частота и является убийцей. В мире полно наркотиков, которые можно пару раз попробовать без особых последствий.

Может быть, живая плоть темного Эльфа вылечит меня, сделать сильной и больше ничего.

Может быть, это вообще не важно, потому что минус, это моя сегодняшняя ошибка, когда я слишком быстро сдалась, больше такого не повторится. Я буду драться за жизнь, и не важно какими способами, и заплачу по всем счетам без жалоб. Никогда больше я не приму смерть. Я буду сражаться с ней до самой последней секунды, не важно с какими ужасами мне придется столкнуться. Мне было стыдно за то, что я потеряла надежду.

Папа всегда говорил мне:

«Мак, нельзя идти вперед оглядываясь назад. В таком случае ты наткнешься на стенку».

Я отбросила все свои сожаления, от них моя ноша была только тяжелее.

В ожидании я открыла рот.

Он отрезал еще один кусок и скормил его мне, а затем и следующий. Теперь я жевала сильнее, глотала уверенней. Обжигающая волна залила меня и я задрожала, будто в жестокой лихорадке. После съела еще нескольких кусков. Я почувствовала как мое тело начало болезненный процесс заживления. Приятного в этом было мало. Я кричала. Бэрронс закрывал ладонью мне рот, другой рукой обнимал меня и прижимал к себе, пока я вздрагивала и стонала. Наверное, его попытки заткнуть мне рот означали, что Мэллис где-то поблизости, или рядом были его помощники.

Когда самое ужасное было позади, я съела еще, и ужасный цикл повторился снова и снова. Прижавшись к его горячей коже, я поправлялась. В крепком обхвате его рук, я вздрагивала и корчилась и приходила в норму. Разрывы на внутренней поверхности рта превратились в ровную кожу. Кости выпрямились и срослись, сухожилия, разорванные ткани зажили, синяки прошли. Это была агония. Это было чудо. Я чувствовала как живая плоть Невидимого творила со мной чудеса. Я чувствовала, как меняется мой организм, воздействие было на клеточном уровне, добавляя в меня нечто древнее и могущественное. Заживала каждая ранка, даже больше, теперь я не просто здорова, мое здоровье было нечто выходящим за рамки действительности.

Во мне медленно росла сладкая эйфория. Мое тело было молодо, сильно как никогда, сильнее чем я вообще могла быть!

Я потянулась, сначала осторожно, затем с растущим восторгом.

В моем теле больше не осталось боли. Когда я двигалась, мои мускулы двигались словно отлаженный механизм. Сердце стучало, снабжая мозг мощной эльфийской кровью.

Я села. Я села! Только что я была на пороге смерти и вот — я снова здорова! Лучше чем просто здорова. С любопытством я ощупала свое лицо и тело.


Бэрронс сел рядом. Он внимательно смотрел на меня, будто ожидая что у меня сейчас вырастет вторая чудовищная голова. Его ноздри раздулись, он нагнулся ко мне и понюхал мою кожу.

— Ты пахнешь по-другому, — небрежно бросил он.

— Я чувствую себя по-другому. Но чувствую себя хорошо. — заверила я его. — Вообще-то, я чувствую себя просто потрясающе! — я рассмеялась.

— Я чувствую себя просто фантастически. Лучше чем когда бы то ни было в жизни. Это невероятно!

Я поднялась, вытянула руку, сжала в кулак и ударила стену. Я едва почувствовала удар. Я ударила сильнее. Кожа на костяшках содралась и моментально зажила. Кровь едва показалась и тут же пропала.

— Ты это видел? — воскликнула я. — Я сильная. Я как Мэллис. Теперь я надеру ему зад!

Бэрронс с мрачным видом поднялся и двинулся прочь. Он слишком переживает. Это я ему и сказала.

— А ты не переживаешь вообще, — ответил он.

Трудно переживать, когда я только что была на пороге смерти, а теперь чувствовала, что буду жить вечно.

Я проскользнула прямо между створками дома смерти, до невозможного быстро. Я поднялась из глубин отчаянья до эйфории, из пыли я превратилась в силу, из запуганной девчонки в воительницу вселяющую страх.

Кто теперь меня обидит? Никто!

Я наконец-то почувствовала пользу от своих ши-видящих возможностей. Лучше даже чем супер скорость Дани, у меня была супер сила. Я изнемогала от желания испробовать себя, узнать пределы возможностей. У меня голова кружилась от отваги. Сила опьяняла меня. О, как же хорошо быть мной!

Я начала по-боксерски на кончиках пальцев прыгать перед Бэрронсом.

— Двинь мне.

— Не дури.

— Давай же, ударь меня, Бэрронс.

— Не буду я тебя бить.

— Я сказала, двинь… Ох! — он ударил. Кости вибрировали, голова дернулась назад. И снова вперед. Я встряхнулась. Никакой боли. Я засмеялась.

— Я просто удивительная! Посмотри на меня! Я едва почувствовала удар.

Я танцевала, прыгала с ноги на ногу, нанося ему легкие удары.

— Давай. Ударь еще разок.

Моя кровь казалось наэлектризованным, мое тело невосприимчиво к любым ранениям.

Бэрронс покачал головой.

Я ударила ему в челюсть и его голова дернулась назад.

Когда он посмотрел на меня, на лице его было написано «я страдаю ради тебя».

— Довольна?

— Было больно?

— Нет.

— Можно я еще раз попробую?

— Купи себе грушу.

— Бэрронс, подерись со мной. Мне нужно знать свою силу.

Он потер челюсть.

— Ты сильная, — сухо ответил он.

Я довольно рассмеялась. Южная красотка, теперь сила, с которой нужно считаться! Потрясающе. У меня есть сила. Я игрок. Когда я верну себе копье стану еще лучше. Ряды борцов со злом только что уравновесились.

Кстати, про равенство, я хочу Мэллиса. Мертвого. Сейчас же. Эта сволочь уничтожил мою волю к жизни. Он живое доказательство моего позора.

— Ты случайно не встретил Мэллиса по пути? И кстати, про путь, как ты меня нашел? Он соврал мне про браслет?

— Я его не видел, для меня важнее было найти тебя. Система пещер под Барреном огромная. Я выведу тебя. — он посмотрел на часы. — Если посчастливится, мы будем наверху через час.

— После того как убьем Мэллиса.

— Я вернусь и займусь им.

— Я так не думаю, — сказала я холодно. Я посмотрела на него, я посмела ему прекословить. Меня распирало от силы, уровень адреналина зашкаливал. Не позволю я никому драться за меня. Это мое сражение. Я заплатила за него кровью.

— Дай женщине немножко силы… — сухо заметил он.

— Он сломил меня, Бэрронс, — мой голос дрожал.

— Даже сильные мира сего ломаются. Раз в жизни. Такое бывает. Это не стыдно, не позорно, если ты выживаешь. Ты выжила.

— Ты тоже ломался? — Кто и что смогли сломить Иерихона Бэрронса?

В тусклом свете факелов он посмотрел на меня. Огонь мерцал на его темном лице, заостряя скулы, казалось, что в глазах полыхает пламя.

— Да. — в итоге сказал он.

Позже я у него спрошу, кто. Теперь, все что я хотела знать было:

— Ты убил ублюдка?

Не уверена, что можно назвать улыбкой то как он скривил губы, но другого названия я не знала.

— Голыми руками. После того как убил его жену.

Он махнул рукой в сторону двери из клетки.

— Вы ведете, мисс Лэйн. Я прикрываю спину.

Я снова была «мисс Лэйн». Очевидно, что Мак я бываю только на смертном одре или при тяжелых ранениях. Это мы тоже обсудим, но позже.

— Он мой, Бэрронс. Не вмешивайся.

— Разве что он окажется вам не по зубам.

— Я с ним справлюсь. — поклялась я.

Пещерная система была просто гигантской. Как Бэрронс вообще смог меня здесь найти. Взяв со стен факелы мы поднимались и спускались через туннели и пещеры без какой-то особой системы. Я видела картинки туристической части Баррена. Ничего общего с теми местами, где проходили мы. Мы находились гораздо ниже под землей и далеко от исхоженных путей, в неисследованной части подземного лабиринта. Я представила, что даже если какие-то безрассудные спелеологи заберутся сюда, Мэллис их просто слопает — и нет проблемы.

Я бы никогда не нашла выход отсюда.

Хотя я была босая, но камни или не ранили мне ноги, или ступни так быстро заживали, что я ничего не чувствовала. При нормальных обстоятельствах темнота и замкнутые пространства меня бы раздражали, но Невидимый которого я съела, сделал что-то со мной. Никакого страха не было. Это меня ободрило. Чувства обострились. В неверном свете факелов я видела так же хорошо, как и при свете дня. Я слышала создании копошащихся под землей. Я чувствовала больше запахов, чем могла распознать.

Перебравшись жить в пещеры, Мэллис перевез под землю много викторианской мебели из своего дома. В пещере он создал нечто вроде готического будуара, я нашла свою расческу на столе, около кровати, накрытой испачканным атласным покрывалом. Рядом с расческой стояла черная свеча, пару моих волосков и три маленьких ампулы.

Бэрронс открыл флакончик и понюхал содержимое.

— Он за вами следил. Вы не замечали ни разу что за вами наблюдают?

Я рассказала ему про «призрак». Сунула расческу в задний карман. Мне было противно прикасаться к вещам, которые трогал он, но свое я тут ничего не оставлю. Только не тут, не под землей, в его адском домике.

— И вы никогда мне не говорили? — взорвался Бэрронс. — Сколько раз вы его видели?

— Я посветила фонариком через него. Я подумала, что он не настоящий.

— Как я могу вас защищать, если вы мне рассказываете не все. — возмутился он.

— Как я могу тебе рассказывать все, если ты мне никогда ничего не рассказываешь? Я вообще ничего о тебе не знаю!

— Я тот, кто постоянно спасает вам жизнь. Это что-нибудь да значит?

— Да, но зачем? Потому что я тебе нужна. Потому что ты хочешь меня использовать.

— А какие еще вам нужны причины для спасения? Потому что вы мне нравитесь? Лучше быть полезной, чем нравится. Нравится — это эмоция. Эмоции… — он поднял руку, сжал ее в кулак, и крепко сжал его. — как вода в руке. Раскрываете ладонь, а там ничего нет. Лучше быть оружием, чем женщиной.

Сейчас я была и тем и другим. И я хотела получить Мэллиса.

— Можешь пожевать мою петунию позже. У меня тоже будет разговор к тебе.

Мы нашли копье в бархатной коробочке, рядом с ноутбуком. Я удивилась, как компьютер вообще мог здесь работать, пока не сообразила, все огоньки на нем были того же странного сине-черного холодного цвета, что и амулет. Мэллис накачивал компьютер черной магией.

— Погоди, — Бэрронс что-то нажал на ноутбуке. На экране возникла страница с текстом на долю секунды и компьютер выключился.

— Ты что-нибудь успел прочесть?

— У него были несколько покупателей на копье. Я успел прочесть два имени. — он снова посмотрел на копье. — Берем копье и уходим.

Я протянула руку к копью, уложенному на бархат, и уже почти взяла его, когда в голову мне пришла одна ужасная мысль.

Я быстро закрыла крышку. Когда я взяла коробку и сунула ее подмышку, Бэрронс странно посмотрел на меня. Я пожала плечами и мы пошли дальше.

Мы вышли из будуара, и вошли в другую пещеру, заваленную книгами, коробками и банками с непонятным содержимым. С первого взгляда можно было понять, Мэллис занимался черной магией задолго до своего знакомства с Гроссмейстером. Тут были детские сокровища среди вампирского набора напитков, порошков и эликсиров. Я почти видела маленького английского мальчика, невидимого в тени своего знаменитого, властного отца, ненавидящего его.

Бунтарь. Он влюбился в готический мир, такой отличный от его собственного окружения. Изучал черную магию. Спланировал убийство родителей в двадцать четыре года. Мэллис стал чудовищем задолго до того как сменил имя.

Складская пещера закончилась длинным широким туннелем освещенным факелами. В двери была стальная дверь. Она была закрыта. Ни Бэрронс ни я не смогли ее выбить. Он приложил обе ладони к поверхности. После долгого молчания произнес:

— Ага, — и быстро пробормотал какие-то непонятные слова. Дверь распахнулась, открывая перед нами длинную, узкую пещеру, которая казалась простиралась на целый километр вглубь. Тут были камеры, и в каждой сидел Невидимый. Личная кладовая Мэллиса. Интересно как же он их поймал.

Внезапно я почуяла его, водоворот гниения и ярости, он рвался по туннелю в нашу сторону.

— Он идет сюда, — сказала я Бэрронсу. — Думаю, ему нужна еда. Он сказал, что должен есть постоянно.

Бэрронс глянул на меня.

Я точно знала, о чем именно он подумал.

— Нет, не потому что к этому привыкаешь, — стала я защищаться. — а потому, что часть его превратилась в Эльфа от того, что он постоянно жрал Невидимых и копье отравило эти части.

Бэрронс уставился на меня.

— Часть его превратилась в Эльфа? И копье отравило его? И ты это знала до того как съела Невидимого?

— Учитывая альтернативу, Бэрронс.

— Так вот почему ты оставила копье в коробке и несешь его подмышкой? Ты боишься теперь его носить?

— Раньше у меня было оружие. Теперь я сама оружие.

Я повернулась и пошла из пещеры, не собиралась я ему демонстрировать, как глубоко это меня потрясло. Получив силу Эльфа… я получила и их слабости. Я больше никогда не хотела прикасаться к копью. Если я случайно уколюсь, я что, тоже сгнию? Во что я превратилась? Я стала похожа на своих врагов?

— Он же почти здесь, — бросила я через плечо.

— Лучше, чтобы он не ел.

Бэрронс вышел за мной и закрыл дверь. Он вынул флакончик из кармана, я поняла, что он спер что-то из вампирских штучек. Он побрызгал пару капель на дверь и снова прошептал какие-то слова, на непонятном языке. Он осмотрелся и, могу сказать, ему не понравилось то, что он увидел.

— Хороший солдат сам выбирает поле битвы. Ты разделила с ним одну и ту же плоть. Если ты чувствуешь его, я уверен, что он чувствует тебя. Он последует за нами.

— Что мы ищем?

— Место без выхода. Я хочу сделать все быстро.

Мы выбрали маленькую узкую пещеру, сверху свешивались сталактиты, снизу росли сталагмиты. Там был только один вход, который Бэрронс планировал запереть, после того как Мэллис войдет. Я отдала ему коробку с копьем. Он указал мне спрятать его под камнями. Ни за что на свете не дам Мэллису возможность использовать копье против меня.

К тому же, я уже догадалось, что копье способно убить его только частично. Я хочу, чтоб он умер весь целиком.

— Как можно убить вампира? — спросила я Бэрронса.

— Надеюсь, что он не вампир.

— Мне совсем не нравиться такой ответ.

Он пожал плечами.

— Могу предложить вам только такой, мисс Лэйн.

Я почувствовала появление Мэллиса. Бэрронс был прав, каким-то образом еда нас соединила. У меня не было никаких сомнений, он так же ясно ощущал меня, как и я его.

Вампир был зол… и голоден. Он не смог войти в кладовку. Что там сделал Бэрронс, но оно сработало, успешно закрыло вход. Я вам уже говорила, мой непостижимый хозяин имеет бездонный мешок уловок. Мне уже интересно откуда он их берет.

Он был близко. Мое тело завибрировало в предвкушении.

Мэллис вышел на открытое пространство. Капюшон опущен и улыбочка его была отвратительна.

— Тебе все равно со мной не сравниться, сука.

Он стоял в проходе, в спину ему светили факелы, его черные одежды шелестели, и я могла ощущать запах его эмоций рвущийся из гнилой плоти. От него пахло так же, как я себя ощущала, бесстрашием. Он и правда верил в то, что только что сказал. Я докажу ему насколько он ошибался. Я прищурилась, присматриваясь и оценивая противника. Может он и считает себя сильнее меня, но мой побег взбесил его и он не собирался входить в пещеру, пока не поймет, каким образом я сбежала.


Я поманила его:

— Ну, так иди и возьми меня.

— Как ты выбралась из камеры?

— Ты забыл ее закрыть, — соврала я.

Он обдумывал мои слова.

— Ты не могла двигаться. Я сломал тебе ноги. И руки. Как ты добралась до Невидимого?

— Так же как и заколдовала твой маленький «холодильничек» внизу. Я ведь хорошо справилась? Ты ведь не смог туда войти. Я тоже немного балуюсь черной магией. Ты недооценил меня.

Он изучал меня. Он знал, какое сильное заклятие было на дверях его кладовки, и если я могла на таком уровне заниматься черной магией, я могла натворить что-нибудь еще. Я почувствовала, как он расслабился.

— Все интереснее и интереснее. Знаешь, я думал об этом. Теперь мы сгнием вместе. Я скормлю тебе еще и потом проткну тебя твоим сраным копьем.

Понятно, он еще не знал, что копья у него больше нет.

— Ну давай же. — промурлыкала я.

Он расстегнул мантию и она упала на пол. Его рубашка с пышными кружевами, была вся в пятнах. Он был одет в плотные, в обтяжку, кожаные штаны, подозреваю по той же причине по которой он носил плотные перчатки. Мне нужно было, чтобы он вошел в пещеру. Потом Бэрронс наложит заклятье на вход и выхода для него не будет.

— Иди сюда Джонни, поиграем.

Он ворвался с нечеловеческой силой в пещеру и схватил меня за горло. Я заметила, как Бэрронс возник за его спиной и дала ему беззвучную команду:

«Не вмешивайся».

Я схватила Мэллиса за запястье и ударила ему в пах коленом с силой десятерых. Плоть у него меж ног была слишком мягкой. Колено въехало на пару сантиметров внутрь.

— Там я ничего не чувствую, сучка, — злобно прошипел он.

— А здесь? — я двинула ему в ухо со всей силы. Из черепа потекла кровь, он отлетел в сторону и оступился. Я видела, как рана тут же затянулась. У меня то же самое произойдет?

Я узнала это очень скоро. Он сломал мне нос. Он сам собой встал на место. Я чуть было не оторвала ему руку. Какое-то мгновение она висела безжизненно, а потом он ударил меня ею с прежней силой.

— Когда я разберусь с тобой, сучка, я отправлюсь в Эшфорд. Помнишь твою маленькую исповедь? — подразнил он. — Ты сказала, что у тебя там мама? Возможно, я оставлю тебя в живых, специально, чтобы ты посмотрела, что я с ней сделаю.

От моих ударов его лицо превратилось в кровавое месиво. Сейчас все закончится. Мэллис никогда не выйдет из этих пещер, даже если для того чтобы убить его мне понадобиться вечность. Он попытался оторвать мне ухо. У почти уже укусила его, но передумала, я не очень уверена по поводу вампирских правил, но на всякий случай не хочу чтобы его кровь оказалась рядом с моим ртом. Я ударила его в колено. Когда коленная чашечка разбилась, он упал, я набросилась на него и продолжала бить, пинать и рычать.

Я чувствовала внутри себя что-то отвратительное, и мне оно нравилось.

Время потеряло для меня значение. Мы буквально превратились в нерушимые механизмы. Мы бесчувственно избивали друг друга, забыв о цели. Я существовала только для одного: убить его, чтобы он никогда больше не двигался. Я не знала больше, кто он такой. Мне было все равно, кто я такая. Все стало проще. Мэллис больше не имел лица и имени. Он был — Враг. А я была — Уничтожитель. Я понимала только язык сражения, потребность убивать. Я впечатала его в стену пещеры. Он впечатал меня в сталагмит ростом с человека. От удара сталагмит треснул. Я поднялась и мы снова сцепились, рыча нанося удары и пинки.

Внезапно между нами оказался Бэрронс, и растащил нас в стороны.

Я повернулась к нему и прорычала:

— Что, черт тебя дери, ты творишь?

— Ты! — Мэллис остолбенел. — Как ты здесь оказался? Я оставил браслет в переулке! Ты не мог меня проследить!

Я уставилась на Бэрронса. Как он меня нашел?

— Бэрронс, не лезь! Это моя драка.

Тут Бэрронс наградил меня пол дюжиной быстрых ударов в голову и живот. Такого я не ожидала. Я удивленно сгруппировалась.

Мэллис захохотал.

Я низко пригнулась, несколько секунд ребра трещали и вставали на место. Грудь горела так, будто у меня было пробито легкое.

Мэллис перестал смеяться, раздался какой-то придушенный звук.

Когда я выпрямилась, Бэрронс зажал шею Мэллиса. Он ударил меня снова, и я оказалась на полу. Бэрронс сдерживался, когда раньше раздавал мне удары. По сравнению с настоящими ударами, прежде он просто шутливо шлепал меня.

Этот ублюдок двинул мне еще три раза, каждый раз я выпрямлялась и он тут же снова бил мне в лицо, я не успевала даже твердо встать на ноги. Я ощущала, как в черепе трясутся мозги.

Когда я в пятый раз выпрямилась, Мэллис уже валялся на земле, без движения. Понятно почему. Его голова больше не была на плечах. Он убил его! Бэрронс украл мою месть, лишил меня удовольствия уничтожить того, кто чуть было не уничтожил меня!

Я кинулась к нему. Он был весь в крови, тяжело дышал, голова опушена вниз, глаза прищурены, и ярость исходила от него плотными опасными волнами. Как он смеет злится на меня? Это мой праздник оказался испорчен! Мою битву прервали, жажда крови кипела внутри меня, опасно приближаясь к красной отметке.

— Бэрронс, вамп был мой!

— Мисс Лэйн, внимательно присмотритесь к его зубам. — натянуто произнес он. — Это косметические имплантанты. Он не вампир.

Я легко ударила его в плечо.

— Плевать мне, кем он там был! Это была моя драка, скотина ты этакая!

Он ударил меня в ответ, так же легко и предупреждающе.

— Вы слишком долго его не приканчивали.

— Да кто ты такой, чтобы решать долго или не долго? — я снова ударила его в плечо.

Он с той же силой вернул мне удар.

— Вы наслаждались дракой!

— Нет, не наслаждалась!

— Вы улыбались, прыгали перед ним, и дразнили его.

— Я пыталась окончить драку! — сейчас я сильно ткнула ему в плечо.

— Ты совсем не пыталась ее окончить, — рявкнул он, ударив меня в ответ. Я чуть было не упала. — Ты специально затягивала драку. Ты гордилась ею.

— Ты ни хрена не понимаешь о чем говоришь! — кричала я.

— Я вас уже отличить друг от друга не мог! — взревел он.

Я вмазала ему в лицо. Ложь мы переживаем легко. А вот правду так сложно заткнуть.

— Значит, плохо смотрел! Я та, у которой сиськи!

— Знаю я твои сиськи! Они у меня, твою мать, каждый раз перед носом, когда я, черт тебя дери, поворачиваюсь!

— Может тебе следует взять свое либидо под контроль, Бэрронс!

— Да пошла ты на хер, мисс Лэйн!

— Только не на твой. Попробуй тронь меня, и я выбью все дерьмо из тебя!

— Уверена?

— А ты рискни.

Он сграбастал меня за майку, и притянул к себе нос к носу.

— Я рискну, мисс Лэйн. Но запомни — сама напросилась. Так что, даже не думай постучать по матрасу и объявить, что бой закончен.

— Ты слышишь, чтоб тут кто-нибудь звал на помощь, Бэрронс? Только не я.

— Прекрасно.

— Отлично.

Второй рукой он схватил меня за волосы и прижался своим ртом к моим губам.

Я взорвалась.

Я пихнула его и притянула ближе. Он пихнул меня и дернул ближе к себе. Я тянула его за волосы. Он тянул мои. Он не дрался честно. Вообще-то, он дрался именно честно. Он не оказывал знаки внимания, ни одного. Я укусила его за губу. Он опрокинул меня и толкнул на каменный пол пещеры. Я ударила его. Он раздвинул мне ноги.

Я разорвала на нем рубашку, оставила клочки висеть на плечах.

— Мне нравилась эта рубашка, — прорычал он. Бэрронс возвышался надо мной, темный демон, сверкавший в свете факелов, с него капали пот и кровь, его торс был покрыт татуировками, которые исчезали под ремнем.

Он схватил низ моей майки, разодрал ее до самой шеи и резко втянул воздух.

Я ударила его. Если он и ударил меня, я уже этого не чувствовала. Его рот снова накрыл мои губы, горячий шелк его языка, покусывания, обмен дыханием и тихими, отчаянными звуками желания. Цунами вожделения — без сомнения, возникшая из-за Эльфа в крови — поднялось во мне, сбивая с ног, и бросая в опасное море. Там, в этих глубоких, смертельных водах, не было ни спасательной шлюпки, ни маяка, указывающего путь к берегу своим мягким янтарным свечением. Только буря между Бэрронсом и тем во что превратилась я, и там под моими ногами двигались черные тени, наверное, мне стоит десять раз подумать, прежде чем снова решиться поплавать в этой водичке. Плевать.

Он подстроился под меня и начал эротические, ритмичные движения, ударялся и терся об меня. Одинокий мальчик. Одинокий мужчина. Один в пустыни под кроваво-красной луной. Везде война. Всегда война. Над предательскими зыбучими песками дует крадущий дыхание сирокко. Пещера в отвесной скале. Святилище? Нигде больше не осталось святилищ. Язык Бэрронса оказался у меня во рту, и каким-то образом я оказалась внутри Иерихона Бэрронса. Эти картинки были его.

Тут мы оба одновременно услышали шум и отпрянули друг от друга так же быстро, как и сошлись, разбежались к противоположным стенам маленькой пещеры.

Задыхаясь я уставилась на него. Он тяжело дышал, темные глаза превратились в щелки.

— Вход все еще заговорен? — беззвучно, одними губами спросила я.

— Только на удержание.

— Так заговори его снова!

— Не так это просто.

Он растворился в тенях за сталагмитом.

Я сконцентрировалась на двери, пытаясь почувствовать, что приближается, и напряглась.

Эльф… но не Эльф. Следом еще примерно с десяток Невидимых.

Я посмотрела на тело Мэллиса у входа, мне хотелось прыгнуть к нему. В мерцании факела мое внимание привлекла вспышка золота и серебра.

Амулет! Как я могла забыть? Он валялся прямо между телом и дверью. Наверное, упал когда Бэрронс оторвал ему башку.

Шаги приближались.

Я кинулась к Священной Реликвии.

Ботинок наступил на амулет как раз в тот момент, когда я оказалась рядом.

Я подняла голову и встретилась взглядом с убийцей моей сестры.

Загрузка...