Нэнси А. Коллинз Демон-любовник

Сина не находила себе места. Не могла сидеть перед телевизором и прикидываться, что между ними царят мир и покой. И наконец решила поехать послушать живую музыку, наплевав на молчаливый упрек Майка. Она знала, что он будет дуться, когда она вернется домой, но решила не обращать на это внимания. Потому что стояла перед выбором: выбраться из дома или сойти с ума.

Сворачивая на автостоянку у клуба, она увидела мужчину, который, засунув руки в карманы, стоял у двери. Мужчину, который умел производить впечатление на женщин и знал об этом. На стене за его спиной переливалась многоцветная реклама клуба. Через открытую дверь на автостоянку рвалась оглушающая музыка.

Подъехав ближе, Сина увидела, что мужчина строен и высок ростом. Внушала уважение и ширина плеч. Прядь светлых волос небрежно падала на лоб. Ярко-синие глаза холодностью могли соперничать с ведьминым огнем. Глаза белого тигра, вышедшего на охоту.

Словно что-то оборвалось внутри… Сина оперлась о крыло автомобиля, чтобы устоять на ногах. От возбуждения кислород в легких превратился к кристаллы льда и гелий.

Блондин. Странно, раньше она никогда не западала на блондинов. Обычно предпочитала смуглых, черноволосых мужчин — чем ближе к средиземноморскому идеалу, тем лучше.

В горле пересохло, в ушах стучала кровь. Чувствовала она себя крайне неловко, а убежать не могла. Разбушевавшееся сексуальное влечение не позволило бы. Закружилась голова, совсем как на приеме у дантиста, когда ей давали подышать закисью азота перед тем, как начать лечение.

Приходя в себя, Сина излишне долго рылась в сумочке в поисках мелочи. Она чувствовала, что его глаза словно лазеры пробегают по ней. Собравшись с духом, подняла голову. Он изучал ее, его губы сжались в тонкую полоску. И эти глаза, небесно-синие глаза униженного и оскорбленного ангела.

Сина отвела взгляд, прошла в гремящую темноту клуба. Ей не пришлось оборачиваться, чтобы узнать, идет ли он следом. Она чувствовала его присутствие, их словно связала невидимая нить.

Стены маленького прокуренного клуба выкрасили в черный цвет, чтобы создать иллюзию пространства. На эстраде дергалась рок-группа, перед ней скакали разгоряченные танцоры. Добравшись до стойки, она с изумлением увидела, что незнакомец опередил ее. И единственный свободный стул стоял рядом с ним. С каменным лицом она села, заказала пиво.

Она с трудом подавила вскрик, когда он чуть повернулся и прижался бедром к ее бедру. Бутылка с пивом дрожала, когда Сина подносила ее ко рту.

Она нашла его. Это он, и только он. Сексуальное возбуждение пронзило ее как стрела, вызвав чуть ли не боль. Между ног вспыхнул пожар. Но что она могла с этим поделать? Она же не напилась до такой степени, чтобы предложить ему пригласить ее к себе и провести славную ночь. Она уже и забыла, как заводятся случайные связи. Ритуальные пассы стерлись в памяти. Вдруг он ее не захочет? Вдруг он — гей? Стальная серьга-череп в ухе ничего не проясняла. Отказа она бы не пережила.

— Я заметил, вы оглядываетесь. Что-нибудь вам здесь нравится?

Она не сразу сообразила, что обращается он к ней. Несколько раз моргнула, словно сбрасывая пелену с глаз. Лицо незнакомца находилось в нескольких дюймах от ее, она вдыхала его запах, волнующий аромат мужского пота. Разум ее парализовало, она напоминала кролика, который замер, выхваченный из темноты фарами приближающегося автомобиля.

Он — плохиш. Это же видно с первого взгляда. Нет, не смотри на него. Не делай этого. Ничего не говори. Допей пиво и возвращайся домой. На том голос здравого смысла замолк навсегда.

Все попытки сказать что-нибудь остроумное провалились. Заготовленные слова застряли в горле. Так что отвечать пришлось правдиво.

— Все.

Его звали Ферал. Он улыбнулся, произнося свое имя. А потом увлек ее на танцплощадку, своей личностью подавляя ее волю. Если бы он попросил ее отрубить правую руку, она бы с радостью согласилась.

Всякий раз, когда он касался ее, она чувствовала, как трепещет кожа. Между ними словно пробегала электрическая искра. Она уже и забыла те сладостные ощущения, которые несло с собой сексуальное возбуждение. Устав от танцев, Ферал предложил ей выйти на улицу. Ночной ветерок быстро остудил пот, она задрожала от холода.

Когда Сина привалилась спиной к стене, Ферал поставил левую ногу между ее бедер, прижался к ней нижней частью живота. Словно юноша, ни от кого не скрывающий свою страсть. Как это возбуждало.

Он поцеловал ее, его язык решительно раздвинул губы, нырнул в рот. Руки обхватили талию, сомкнулись на пояснице. На несколько мгновений он буквально оторвал ее от земли. Сина уже не могла контролировать ни дыхание, ни сердцебиение. Ее пальцы гладили его спину.

Ферал разжал объятия, знаком предложил ей следовать за ним. Нырнул в проулок, лавируя между мусорными контейнерами с фацией пантеры. Сина заколебалась.

— Ферал?

Он повернулся, глаза светились в темноте. Потянулся к ней, быстрый, как змея, взял за руку, привлек к себе, завел левую руку ей за спину. Она не сопротивлялась, лишь подставила губы для поцелуя. Свободная рука Ферала уже скользнула ей под блузку, пальцы обследовали грудную клетку, пожимали груди, перекатывали соски. Она сладострастно стонала, терлась об него. Его губы творили чудеса. Сине приходилось напоминать себе о том, что надо еще и дышать.

Ферал прижал ее к стене, расстегнул пуговицы джинсов. Его раздувшийся член давил на ее бедро. Ферал уже расстегивал пояс брюк, когда Сину вдруг охватил страх.

— Нет! — Она высвободила левую руку, остановила его правую.

В синих глазах Ферала она прочитала вопрос. Что она могла сказать? Что боится трахаться? Так он примет ее за динамистку.

— Нет, Ферал. Не здесь. Не так. — Она бросила взгляд на кучи мусора.

Он постоял, задумавшись, потом кивнул. Сунул руку в карман брюк, достал ключ от номера мотеля.

— Когда сочтешь нужным, приходи. Я буду ждать.

* * *

Сина сидела на краю кровати и смотрела на мужчину, с которым — так в свое время ей казалось — собиралась провести всю жизнь. Она знала, что должна ощущать чувство вины, но совесть практически не корила ее за то, что она подводила черту под пятилетними отношениями.

Она изучала знакомые черты, удивляясь пустоте, которая воцарилась в ее душе. Попыталась вспомнить, как хорошо им было вдвоем, до того, как скука и безразличие изгнали страсть из их совместной жизни. Начала болеть голова.

Она закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на приятных воспоминаниях, но чувствовала лишь желание, вздымавшееся в ней, как волна двенадцатибалльного шторма.

Они провели вместе пусть не идеальные, но неплохие годы. Поначалу она и не возражала против долгих домашних вечеров. После бесчисленных встреч и разлук, многие из которых оставляли только страдания, ей даже нравилось не напиваться каждый уик-энд.

Однако, хотя ее прежние любовники и отличались завидным непостоянством, секс с ними сочетал в себе хождение по раскаленным углям с купанием в Арктике. Ее печалило, что сексу с Майком недоставало дополнительной остроты ощущений. Она надеялась, что по ходу совместной жизни будут притираться не только они, но и их сексуальные аппетиты. Его возрастать, ее — уменьшаться, пока они не достигнут гармонии.

Два года спустя Сина дивилась тому, что они достигли уровня застоя, на который ее родители выходили двадцать лет.

После того как четвертая годовщина их совместной жизни прошла незамеченной, Сина поняла, что больше обманывать себя нельзя.

Именно тогда вновь появилось желание. Сначала смутное, выражающееся в неудовлетворенности после соития. Она более не намекала Майку, что ей чего-то хочется, предпочитала, чтобы инициативу проявлял он, что случалось все реже. Секс, когда-то наркотик жизни, превратился в домашнюю обязанность.

Она знала, что ведет себя глупо. Да, секс с Майком не вышибал искры, но что из того? Он любил и уважал ее. Он предложил ей крышу над головой и стабильность. Она заставила себя вспомнить прежних любовников, тех, кто оставил ее, с синяками на теле и душе, на пороге его дома. Воспоминания вызывали отвращение к себе и стимулировали сексуальное возбуждение. Неудовлетворенность нарастала.

Как раз в этот период, совершенно случайно, она наткнулась на одно стихотворение.

Когда Сина читала о безымянной женщине, призывающей своего любовника-демона, ее лицо полыхнуло румянцем. В женщине она узнала себя.

Она поняла, что скорбит о любовнике, без которого обходилась так долго. Любовнике, которого она искала среди мужчин почти десять лет.

Она знала, что в любви, на которую способен ее демон, есть только страсть к уничтожению и самоуничтожению, жестокость, вампиризм, паразитизм и еще всякие и разные нелицеприятности, которыми ее лучшие подруги описывали Джерри, Алека, Кристиана, Мэтта и других, чьи имена, лица и гениталии слились в ее памяти. Эти мужчины не могли любить, дамоклов меч суицидальных тенденций подавлял все прочие эмоции.

Но в их отношениях было нечто такое, чего никогда не могли понять ее подруги, а у нее не находилось слов, чтобы им все объяснить. Пусть влекло ее к психически нездоровым людям, благодаря им Сина познала, что такое экстаз. Сина понимала, что должна страдать ради того, чтобы коснуться той любви, которую воспевали поэты. Только изведавший душевную боль достоин прикоснуться к любви, которой наслаждаются бессмертные.

Поначалу она чувствовала вину за то, что не может обуздать порывы плоти, но вина эта скоро уступила место раздражению на Майка, который оказался неспособным удовлетворить ее потребности. Он не мог спасти ее от себя, и за это Сина возненавидела его.

А желание все нарастало. Стоило ей закрыть глаза, как перед ее мысленным взором возникали мужские члены, раздувающиеся до невероятных размеров.

Но с практическими шагами она не спешила. Потому что помнила Ли, помнила, как он вышиб ей руку из плечевого сустава и посадил по «фонарю» под каждый глаз. Она питала к нему чуть ли не маниакальную страсть. В тот раз потеряла контроль над собой… и едва не лишилась жизни. А уж ее самоуважение он точно растоптал.

Как-то вечером, когда Майка не было дома, она пошла в бар с намерением отдаться первому же мужчине, который посмотрит в ее сторону. Но, придя в бар, поняла: на любого она не согласна.

Мужчины средних лет, в деловых костюмах, вызывали чуть ли не отвращение. Она представила их голыми, с пенисом, прячущимся под глыбой нависшего над ним живота, с бледнокожими ногами, волос на которых куда как больше, чем на голове.

Молодые парни, в вареных джинсах и шелковых пиджаках, не могли оценить лирики секса. Они исповедовали далекий ей принцип: сунул, вынул и бежать.

Не увидела она в баре демона-любовника, который мог удовлетворить ее. Но не сомневалась в том, что не пройдет мимо, если встретит. Ее сердце, душа, влагалище узнали бы его с первого взгляда.

Поэтому, увидев Ферала, Сина тут же поняла, что это он. Она посмотрела на Майка, лежащего спиной к ней. Она пообещала себе, что примет решение утром. Забралась в постель, прижала руки к бокам, чтобы случайно не коснуться Майка.

Ей хотелось все хорошенько обдумать на свежую голову. У нее был дом, мужчина, который заботился о ней. Не могла она вот так разом от всего отказаться.

Но, закрыв глаза, Сина увидела Ферала, мерцающего, как ледяная скульптура в Мохаве, и поняла, каким будет ее решение

* * *

Как она и ожидала, мотель оказался не из лучших. Такие, как Ферал, не селились в «Хилтоне». Плитки на бортике бассейна потрескались, в щелях между ними виднелась плесень. Толстуха в белой униформе горничной катила по галерее второго этажа тележку. Издали Сина не могла понять, с грязными или чистыми полотенцами.

Она остановилась у двери в номер Ферала, повертела в руках ключ. Она собиралась пройти по лезвию бритвы и почти забыла, какой страх вызывало у нее каждое из таких приключений. Все равно что повиснуть на веревке над пропастью.

Я должна уйти. Пока есть такая возможность. Возможность вернуться. Майк ничего не заметит. Мы сможем начать все сначала. На этот раз у нас получится.

Она вставила ключ в замочную скважину, повернула, открыла дверь, вошла в комнату Ферала.

И окунулась в темноту: окна зашторены, лампы погашены. Тяжелый затхлый запах. Удар об пол, словно кто-то упал с кровати на ковер.

— Закрой дверь. Быстро, — донесся из темноты голос Ферала.

Она подчинилась. Глаза постепенно привыкали к сумраку, хотя запах не давал вдохнуть полной грудью. Она видела Ферала с противоположной стороны двуспальной кровати. Видела только верхнюю половину тела, локтями он опирался на покрывало. Подумала, уж не торгует ли он наркотиками. Если так, ей повезло, что она не получила пулю в лоб, когда вошла, не назвавшись.

— Ферал… помнишь меня? Ты дал мне ключ… — Неуверенно она шагнула в глубь комнаты.

— С-с-сина. — В голосе слышалось шипение. — Да. Я помню. Я тебя ждал. — Он приподнялся на руках, бицепсы напряглись, приняв на себя тяжесть всего тела. У нее отлегло от сердца, когда она увидела, что на локтевых сгибах нет следов от уколов.

На груди не росло ни волоска. Более того, если не считать пшеничной гривы волос да чуть более темных бровей, все тело Ферала было гладким, как стекло: ни единого волоска. Во всяком случае, на тех частях тела, которые открылись ее глазам. Она приблизилась еще на шаг. Странно, у Ферала не было ни сосков, ни пупка.

Ферал улыбнулся и двинулся ей навстречу, выскользнув из-за кровати. Его обнаженная кожа светилась в темноте, полупрозрачная, как опал. Гениталии впечатляли размерами, пенис уже перешел в рабочее состояние. И этого хватило, чтобы Сина примирилась с тем, что ниже гениталий Ферал был змеем. И змеиная его часть, длиной в пятнадцать футов, толщиной не уступающая торсу, молочно-белая, как и человеческая половина тела, заканчивалась раздвоенным хвостом. Сина вспомнила о змеях-альбиносах, обитающих в глубоких ущельях, на дно которых никогда не заглядывает солнце.

Пенис Ферала уже покачивался на уровне груди Сины, волосами он касался потолка. Глаза оставались синими, только зрачки стали такими же, как у всех рептилий. Она не могла отвести взгляда, и ей вспомнилось, как в детстве бабушка рассказывала ей о том, что змеи гипнотизировали птиц, которые сами слетали с деревьев им в пасть.

— Я так долго искал тебя. — Несмотря на раздвоенный язык, в искренности Ферала сомневаться не приходилось. — Мне потребовалось много времени, чтобы найти тебя… установить источник Зова, который вырвал меня из моего дома в Аду. Я сожалею, что тебе пришлось ждать меня все это время. Среди себе подобных я могу передвигаться только в темноте. Я боялся, что никогда не найду тебя. Но твой Зов был силен и не давал мне успокоиться, пока наши пути не пересеклись.

Он оплел ее молочно-лунными кольцами, его чешуя коснулась ее кожи. Совсем не склизкий. Его прикосновения доставляли ей безмерное удовольствие. Она сбросила одежду, прижалась к его телу. Ее руки ласкали его, и Ферал шипел от удовольствия. Змея — не змея, ей было с ним хорошо.

А потом кольца Ферала сжались и подтянули ее к человеческой половине его тела. Она пришла к нему в объятия, подставила губы для поцелуя, обвила ногами талию, с готовностью опустилась на торчащий пенис. Раздвоенный язык Ферала нырнул ей в рот, слизывая сладострастные стоны.

Она прижималась к его сухой холодной коже, его язык уже играл с ее грудями. Впервые в жизни она испытывала истинное наслаждение — в объятиях демона, который презрел опасности мира смертных, чтобы найти свою возлюбленную женщину.

* * *

— Вот, значит, где ты обитаешь? — улыбнулся снятый ею мужчина. От него пахло лосьоном «Саутерн комфорт», язык чуть заплетался. Костюм из полиэстера не скрывал пивной животик, нависающий над ремнем. Он сунул руку ей под юбку, едва она вставила ключ в замочную скважину. — Значит, всех мужчин ты приводишь сюда, шлюха?

— Всех, — подтвердила Сина.

Она открыла дверь в номер мотеля, предлагая мужчине последовать за ней. Он переступил порог, поморщился.

— Фу! Ну и запах же здесь! Тебе надо хоть иногда проветривать номер!

— Не волнуйся. Через пару минут ты забудешь про запах.

Он хохотнул, облизнул губы.

— Надеюсь на это.

Едва Сина заперла дверь, Ферал выполз из тайника. Мужчина один раз сдавленно вскрикнул и обмяк в задушивших его кольцах.

Убедившись, что мужчина не дышит, Ферал и Сина быстро раздели его. «Крантик» покойника едва виднелся под животом, на ногах было куда больше волос, чем на голове.

Мятый костюм Сина бросила в груду одежды, лежащую в углу комнаты. Напомнила себе, что пора прогуляться к приемному пункту Армии спасения. Улеглась в кровать, чтобы поближе познакомиться с содержимым бумажника, предоставив Фералу закончить уже начатое им дело. Она привыкла к хрусту ломающихся костей, но не могла смотреть, как Ферал медленно заглатывает труп. С другой стороны, многие ее любовники не умели вести себя за столом.

Купюры и дорожные чеки она сунула в коробку из-под обуви, которую держала под кроватью, кредитные карточки и удостоверение личности — в бумажный пакет, чтобы потом выбросить его в ближайший контейнер для мусора.

Конечно, рано или поздно кто-нибудь обратит внимание на исчезновение людей, но к тому времени они будут уже далеко. Ферал подробно рассказал о том, что ее ждет. Сине понравилось: она ожидала худшего. И теперь с нетерпением ждала встречи с ему подобными. Надеялась предстать перед ними во всей красе. В конце концов, каждой девушке хочется произвести наилучшее впечатление на семью ее будущего мужа.

Загрузка...